Русский 1 - 27

Добро пожаловать в Молдову !

Возвращение.

Я спотыкался, скользил в темноте, но Маргарита уверенно и крепко держала меня за руку. Даже и не знаю, как она умудрялась обойти все лужи и ямы, которые были в разбитом асфальте. Я как будто бы держался за стокилограммового тяжеловеса. Но девятнадцатилетняя Маргарита была меньше и легче меня.

Заканчивался первый вечер моего второго приезда в Молдову. Провел я его в хорошей компании, в основном, с семьей Маргариты, с которой я познакомился в Молдове.

Дождь шел не переставая. Неровную дорогу самого северного района Кишинева освещал лишь свет из окон квартир. Теперь я понял, почему Мариша сказала, чтобы мы поехали на такси. А я ответил, отклонив ее предложение: «Это звучит раздражающе».

Мариша пригласила нас к себе. Маргарита вежливо отказалась зайти. Она сразу же хотела пойти домой.

- Надо позвонить твоей маме и сказать, что ты возвращаешься домой, - сказал я.

- Обо мне она не беспокоится, - ответила она с улыбкой.

Ее мама очень сильно разволновалась, когда я сказал, что собираюсь пройти 500 метров сам. Маргарита осторожно засунула багажную бирку за змейку моей зеленой сумки, висевшей у меня на плече. Когда она пристально смотрела на меня, то казалась одновременно счастливой и грустной. А когда она сжимала свои от природы пухлые губы, ее глаза становились еще больше, а грусть исчезала.

Я вернулся, чтобы лучше понять, все, что случилось со мной в мае одиннадцатью месяцами раньше.

Комментарии моих друзей по переписке, являющихся героями

повествования.

Эдди, спасибо за рукопись. Она очень интересная. Я хочу продолжение!!! Спасибо, что ты все так хорошо описал. (Комментарий получен после прочтения трех четвертей книги, включая ту часть, где упоминается и автор комментария.)

Действительно… Я думаю, что ты очень наблюдательный, у тебя хорошее чувство критики. Ты прав в своих наблюдениях и выводах. Это меня удивило. Очень приятно узнать мнение иностранца о нашей стране. В результате о многом начинаешь думать по-другому. И иногда это расширяет твой кругозор.

Не знала, что ты пишешь книгу о своей поездке в Молдову. Здорово! Мы все станем знаменитыми! Ты сделал хорошую работу! Мне понравилось все, что ты до сих пор написал. (Комментарий после прочтения первой части книги.)

Твоя история очень интересная, так что мне будет приятно ее переводить.

Я удивлена твоими новыми идеями. Ты хочешь прославиться своей книгой. Мне твои идеи нравятся.

Мне очень понравилось. Проделана замечательная работа! Поздравляю!

Часть 1.

Я сидел раздетый в полупустой ванне за закрытой деревянной дверью. Меня привезли в неизвестное место где-то в окрестности Сорок. Было около полуночи. Моя одежда была за дверью, мой багаж у меня забрали, машина, которую я взял напрокат, была в сотне ярдов от запертых ворот чужого дома. Интересно, не худший ли это день в моей жизни. Надина назвала это место сауной, и меня интересовало, появится ли откуда-то пар или нет. Я ненавидел жару, а здесь было ужасно жарко. Я чувствовал себя в ловушке. Я быстро вымылся. Мне в голову пришла мысль, что если молдавская полиция найдет меня здесь в трусах, то я хотя бы буду чистым. Я представил себе свою маму со слегка наклоненной набок головой, которая бы сказала: «Да ты дурак». Я размышлял о вечерних событиях.

Я выписался из гостиницы «Нистру» в Сороках и поехал с Надиной и Сержиу, у которых для меня было что-то получше. Я приехал на день раньше, и Надина не ждала моего звонка. Надине – 18, а Сержиу, ее двоюродный брат, думаю, немного старше. Они улыбались и повели меня по главной дороге Сорок в кафе на углу. Там мы поели. Они ели мало и смотрели на меня выжидающе. Мы дружески беседовали. После еды мы поехали по длинной узкой неосвещенной проселочной дороге по направлению к каким-то домам. Было совершенно темно. Надина исчезла в темноте, она хотела увидеться со своей тетей, но вернулась и сказала, что ее тетя не примет меня. Меня это встревожило, т.к. уже было четверть двенадцатого ночи. Она улыбнулась: «Не волнуйся, у меня есть еще одна тетя». Затем мы пошли к магазину. Надина вошла и, казалось, провела там вечность. Она объяснила, что в магазине работает то ли ее друг, то ли родственник. В своих электронных письмах Надина рассказывала, что у нее много родственников. Она вернулась, и мы направились за город. Казалось, что мы будем ехать и ехать.

Я был озабочен тем, чтобы найти какие-нибудь знаки и ориентиры, которые я мог бы запомнить. Но все, что я видел, была дорога. Наконец, они сказали мне повернуть в переулок, и мы выехали к неосвещенному дому. Сержиу открыл ворота и попросил ключи от машины. Я сказал Надине: «Все нормально, я могу въехать». Но она ответила: «Там есть скрытые заграждения». Это было совсем неубедительно, я взвесил все за и против, но у меня не было выбора. Неохотно я отдал ключи и вышел из машины, как меня и просили. Сержиу въехал на машине в ворота. Я шагнул туда, но ничего не увидел: «Какие заграждения?» Я ждал. «Надо взять твой багаж,» - сказала Надина. Они закрыли и заперли ворота, взяли мои вещи и пошли через что-то похожее на поле, совсем не по тому переулку, по которому мы приехали. Все вокруг было темным как смоль, я спотыкался на неровной земле. Я думал: «Это все закончится здесь?» Я шел за ними и пытался отчетливо представить лицо Надины и вспомнить ее слова. Она была так мила, так внимательна, так добра во всех отношениях. Могла ли такая хорошая девушка быть на самом деле злой? Это не могло быть правдой. Но в мировой истории такое случалось много раз. Конечно же, я был не первым обманутым приятной девушкой. В любом случае, она была частью семейной группировки, и от нее ожидали исполнения ее роли. Они были захвачены врасплох моим ранним приездом и поспешно должны были изменить свои планы.

Пока я мылся, я спрашивал себя снова и снова, не были ли они цыганами. Трудно было сказать, т.к. я видел фотографии некоторых восточноевропейских цыган, которые не выглядели как-то необычно. По Интернету я нашел очень мало о Сороках. Но там, тем не менее, говорилось, что цыгане живут в районе на вершине холма. Еще там была короткая статья о рыжей девушке по имени Анастасия, которая попала в лапы цыган. Они продали ее как проститутку в Россию. Можно предполагать, что она провела там действительно ужасное время, пока ей не удалось вернуться в Молдову. У меня была еще одна подруга по переписке из Сорок – Алина, она работала няней в Норвегии. Она говорила, что ее родители живут в новом месте, и у них еще нет адреса. Когда я сказал Надине, что у меня есть их телефонный номер, она сказала, что позвонит им. Несомненно, только цыгане могли связаться друг с цыганами. Я послал Надине по почте книгу «Играя с молдаванами в теннис» (позже я прокомментирую эту книгу), но я не сказал ей, что сделал это. Она не получила ее. С одним исключением, все, что я посылал в Молдову (не говоря о Приднестровье), было доставлено. Таким образом, я проверял правдивость Надины. Похоже, она провалилась, но я отказывался этому верить. Из-за сомнений, которые у меня были, я звонил ей три раза. В то время я никому другому в Молдове не звонил. У нее был американский акцент. Ее голос звучал очень приятно. Я представил ее своему сыну. Уильям родился через несколько дней после нее. Я читал ее очень милые, полные надежды электронные письма и верил, что я могу ей доверять. А сейчас я чувствовал себя очень запутанным. Запутанным? Когда я стал впервые общаться с Надиной, она очень страдала из-за каких-то ужасных личных трагедий. В Москве мафией был жестоко убит ее двоюродный брат, и некому было позаботиться о теле. За день до этого умер ее дедушка. Другой двоюродный брат недавно умер в Штатах. Надина прислала мне фотографию. На ней было лицо ее двоюродного брата из Штатов и ее лицо. На его лице были кровавые пятна и череп с костями. Возможно, один ужасный шок за другим в результате раскололи ее личность. Так случалось. Она могла жить двумя жизнями. Конечно, некоторые люди, у которых были такие же проблемы, возвращались к нормальной жизни через неделю. Как будто бы ничего и не происходило. А если такое случалось, могли ли они быть нормальными? Я дрожал, когда вытирался. Я посмотрел на деревянную дверь. Полагаю, я смог бы ее выбить, если бы понадобилось.

Я думал о том, чтобы сообщить молдавской полиции о том своем прибытии в Сороки. Я где-то читал, что это было обязательным требованием в Молдове. Проблема была в том, что я знал всего несколько слов на румынском языке. Позже, когда мои другие друзья по переписке слышали, что я поехал в Сороки сам на машине, они были поражены. «Ты не взял с собой гида?!» Теперь я вижу очень ясно мою глупость и уязвимость. Молдаване, которых я встречал, всегда думали, что мне нужен гид, куда бы я ни поехал или ни пошел. Даже если это была просто прогулка по нескольким близлежащим улицам в Кишиневе. И я в здравом уме сел в машину и сам проехал пол-Молдовы, чтобы остановиться ночью по незнакомому адресу, о котором не знал никто кроме какого-то неизвестного родственника. Надина отказалась дать мне адрес своей тети. Я просил три раза. «Поверь мне », - сказала она. Думаю, что тот адрес, который она, в конце концов, мне дала, был фальшивым. Ее частичное объяснение по поводу неполученной книги сводилось к тому, что дом, в котором она живет, еще не достроен. «Все лучше и лучше», - думал я. Сержиу предложил побить меня по русскому обычаю веником, висевшим на стене. Но я не знал этого обычая и, боясь унижения, отказался.

Глядя на мою ситуацию, было очевидно, что я нарушил все правила. И сейчас мне предстояло за все расплатиться. Даже тогда я думал, что должен описать мой глупый поступок, как пример другим. Это предоставит возможность посмеяться, и другие будут более мудрыми путешественниками. Было так грустно, т.к. мое путешествие начиналось так многообещающе.

Часть 2.

Самолет выровнялся, когда достиг нужной высоты. Я на день опаздывал в Молдову, т.к. провел день в Вене, занимаясь багажом. Многие люди сталкиваются с подобным в качестве бонуса, но я был в ярости. Раньше я никогда не был в Вене, но я человек, который знает, чего хочет. Будут ли Лилиана, Мариша и Ирина «Блондира» ждать меня в аэропорту? Будет ли в наличии машина, взятая напрокат?

Я вспоминаю предыдущий день. В автобусе, который вез нас из аэропорта, я встретил двух янки. Один – юрист высокого полета, который занимается правительственными делами. Он не хотел, чтобы его имя было раскрыто, или чтобы его сфотографировали. Эд Ф. сказал, что он юрист – по-английски - ambulance chaser (это такой тип адвокатов, которые гоняются за потенциальными клиентами – жертвами несчастных случаев). Этим он хотел проверить мою реакцию. В Молдове мне приходилось объяснять, что это наихудший тип юристов, они преследуют пострадавших в США. В самых драматических случаях, пострадавший может быть даже под капельницей, когда юрист предлагает свои услуги в подаче иска против обидчика. Эд объяснил, что он юрист по правам человека, который занимается правительственными делами. Ему приходится ждать 6 или 7 лет, чтобы ему заплатили.

Девушка, сидевшая в автобусе напротив меня, была профессиональным терапевтом из Лос-Анджелеса. Я начал разговаривать сначала с ней. Ее звали Бри, это сокращение от ее полного имени. Она участвовала в марафонском беге на половину дистанции в Вене.

Вскоре к беседе присоединился Эд. Я объяснил им мою ситуацию. Он сказал, что будет трудно найти в Вене жилье в такие короткие сроки.

Русская женщина, сидевшая впереди, попросила меня поменяться местами с ее ерзающим ребенком. Я отказался, объяснив, что хочу снимать на камеру то, что мы проезжали. Мужчина, сидевший рядом с ней, сел рядом со мной.

Я спросил у него, почему он летит в Кишинев. Он объяснил, что там работает пять лет, занимается случаями коррупции по поручению Совета Европы. Сейчас он летел, чтобы поддержать права гомосексуалистов в Молдове. Он улыбнулся и сказал: «Мы, голландцы, любим менять мир».

Я улыбнулся и ответил: «Мы, британцы, любим завоевывать мир».

На следующий день я рассказал Лилиане эту историю, и она спросила: «А что мы, молдаване, делаем?» Я ответил неловко: «Вы просачиваетесь в мир». Она засмеялась и сказала от лица голландца: «Мы не хотим таких людей в нашей стране». Я изобразил лицо голландца, спрашивающего, можно ли догадаться, что он гей.

Выйдя из автобуса в Вене, мы пошли к гостинице Бри по живописным улицам. Там менеджер гостиницы начал звонить в поисках номера для меня.

Я должен еще рассказать, что произошло после того, как он сказал, что есть свободная кровать, которую можно было бы принести в номер Бри. Наступила многозначительная пауза, за которой последовал голос Эдда: «Этого не произойдет».

Бри улыбнулась и сказала: «Если бы я знала вас лучше…»

Все закончилось тем, что я шел по центру Вены с картой, пытаясь найти пятнадцатый из отелей, в которые звонил менеджер.

Ребенок, сидящий на переднем сиденье, улыбался мне. Я гадал, девочка это или мальчик. Голландец этого тоже не знал. Я поиграл с ребенком в какие-то глупые игры, и, когда он исчез, спросил у голландца о коррупции в Молдове.

Он рассказал, что по подсчетам ООН, Молдова – четвертая в мире по коррупции. А первая – Нигерия. Я спросил о его собственном опыте в этом деле. Он сказал, что в свое время занимался делом молдавского министра, который украл 68 млн. долларов. О результате этого расследования он не распространялся. Многие молдаване, с которыми я разговаривал, отнеслись скептически к этому четвертому месту, и я склонен с ними согласиться.

Эд повел нас к церкви Святого Стефана. Он с гордостью порекомендовал нам самый старый магазин кофе в Вене, который находился прямо напротив собора. Там можно купить любой из самых лучших сортов кофе. Перед тем, как сделать это, я снял на камеру и сфотографировал Эда и Бри. Эд, увидев это, разозлился. Он не хотел, чтобы его увидели запечатленным с этой молодой девушкой. Он добавил, что теперь должен будет выследить меня, поймать и убить, т.к. у него были враги по бизнесу. Это произвело впечатление на Бри. Я был в замешательстве. Он ненадолго отошел, и Бри сказала: «Разве он не чудесен?» Я беспомощно посмотрел на нее. Она сказала это уже в третий раз. Она также добавила, что Эд мог бы быть мне очень полезным. Мне хотелось ей ответить, что ценой этому было бы издевательство надо мной, как часть его эгоистичной поездки. Эд вернулся и снова акцентировал свое внимание на том, что он очень раздражителен из-за того, что его снимают или фотографируют. Он рассказал, что однажды его сняли в ночном клубе с двумя стриптизершами. Он улыбнулся и сказал мне: «Я не знаю, как вы, но я могу справиться с одной парой рук, которые обнимают меня спереди и сзади». Глаза Бри были широко открыты. Стриптизерши сняли с Эда одежду, и именно это было снято на камеру. Бри спросила его о пленке, и Эд ответил, что она до сих пор есть у его подруги.

Позже, когда я осматривал фотоаппарат и видео камеру, я ничего про Эда и Бри не обнаружил, а также ничего из того, что я позже снимал в Вене. Я помню, что они были у него в руках около собора, он говорил, что в таких делах он новичок...

Эд расплатился за наши пирожные и кофе, мы попрощались, и каждый пошел своим путем. Если вспомнить, как Бри и Эд долго уединенно беседовали, то, возможно, это было слишком короткое прощание.

Наконец, я добрался до моей гостиницы. По пути я шел мимо красивых зданий и памятников. Тем же вечером после ужина я забрел на художественную выставку, которая проходила в пустом магазине с выкрашенными в белый цвет стенами. Люди были и внутри, и снаружи. Я нашел одну из художниц и ее друга, их английский был настолько хорош, что мы смогли свободно поговорить об искусстве. Там были картины по соседству с материалами, выступающими из стен. Это было провокационно и интересно. Одна картина выглядела как чемоданы, сваленные в пруд со стоящей грязной водой рядом с вертящимися пропеллерами или чем-то похожим на вихрь.

Выглядело это очень реально.

В этой выставке не было ни идеи, ни значения, ни цели, как сказали мне в ответ на мои, само собой напрашивающиеся, вопросы. Это было сделано для того, чтобы взглянуть на вещи по-другому, с другой стороны. Я почувствовал себя еретиком. Мы весело болтали и

пили вино.

Я размышлял о том, как на континенте все открыто.

Я никогда не видел подобного мероприятия в Соединенном Королевстве. На меня произвело впечатление то, что все жители континента могут иметь гораздо больше общего друг с другом, чем мы, сдержанные англичане. Если бы я увидел подобное мероприятие в Англии, я бы прошел мимо, не ожидая, что меня радушно примут или, предчувствуя, что мысли моих собеседников будут заняты лишь бизнесом. Эти же люди свободно и радостно подарили мне свое время. Я дал художнице десять евро, что ее очень удивило. Никто до этого не делал денежных пожертвований. Отчасти, я ожидал такую реакцию.

Самолет снизился для захода на посадку в Кишиневе. Я попросил у голландца его электронный адрес. Его звали Каспер. Это имя было плутовским. По мнению англичан в 70-80-е годы 20 века (если и не раньше) некоторые имена считались плутовскими. Например, Квентин и Кристиан имели определенно гомосексуальную окраску.

Люди с такими именами, скорее всего, могли быть художниками с поврежденным запястьем или гомосексуалистами. Это приговаривало любого человека с таким именем к более пристальному вниманию. Я решил, что Каспер было именно таким именем. Может, все-таки что-то в этом было?

Облака все не прояснялись, а я ждал с камерой наготове. Потом небо все-таки посветлело. Я нажал на кнопку записи и снимал маленькие озера и высокие здания. Я знал о запрете на электронное оборудование во время полета, но надеялся, что он не распространяется на мою портативную видеокамеру Sony.

Мы приземлились и направились на автобусе к терминалу аэропорта. Пока я ждал, когда мне выдадут визу, я позвонил моей жене Барбаре и попросил ее позвонить Марише, Ирине «Блондире» и Лилиане. При помощи моего мобильного телефона я не мог связаться с телефонами в Молдове. Позже я купил другой мобильный телефон в Кишиневе. Ирина и Лилиана не смогли приехать в аэропорт.

Я прошел таможню. Я открыл мои чемоданы. Меня проверяла светловолосая таможенница. Я ей объяснил, что у меня 15 подруг по переписке в Молдове, и книги и диски для них, чтобы помочь им изучать английский язык. В то время как я рылся в чемодане, она сказала: «Посмотрите мне в глаза». Я посмотрел и удивился, встретив ее очень теплую улыбку.

Мариша ждала меня в толпе людей с табличками с именами людей в руках. Она была вторым в моей жизни русским человеком, с которым я знакомился намеренно.

У Мариши сине-зеленые глаза, такие же по цвету, как и у меня, посаженные слегка близко друг к другу, как у меня. Я не могу припомнить кого-нибудь с точно таким же цветом глаз, как у меня.

У нее была озорная улыбка, которая, на мой взгляд, была ее отличительной чертой. Вскоре я узнал, что Мариша сочетала ее с умом точным, как вычислительная машина.

Она повела меня к стоянке фирмы по аренде машин Hertz в нескольких ярдах. Со времени ее письма на данную тему Мариша договорилась о более дешевой аренде машины. После того, как все формальности были улажены, мы пошли к взятой на прокат машине, бирюзовой Suzuki Sedan.

Мы выехали из аэропорта, и Мариша сразу же мягко обратила внимание, что мы едем не по той стороне. Но я был на правой (правильной) стороне дороге! Там не было никаких знаков, указывающих, что я не могу повернуть на эту дорогу. Фактически, недостаток дорожных знаков – характерный признак Молдовы, с которым я познакомился.

Я повернул машину под сопровождение автомобильных гудков и мигающих фар.

«Будем надеяться, что полиция нас не видела», - сказала Мариша так же спокойно, как и раньше.

Я переехал на противоположную сторону дороги, а затем сразу же заехал на заправочную станцию.

Вскоре, когда мы уже ехали, я обнаружил некоторые из многочисленных выбоин, которые являются характерной чертой молдавских дорог.

В Кишиневе не было никаких знаков, указывающих, где же мы находимся.

Мариша была первым из многих гидов, которые советовали мне ехать ближе к центру дороги. Там было меньше выбоин и, что более важно, вы избегаете хаотической манеры езды маршруток, которые перевозят большинство людей в столице. Они высаживают людей по просьбе но, находясь в них, вы обнаруживаете, что просьбы не всегда бывают услышаны. Несмотря на то, что выглядит это довольно опасно, но система очень эффективная и дешевая. Темнело и становилось проблематично определить, где же ехать, т.к. белая линия по центру дороги была не видна…

Часть 3.

Мы доехали до перекрестка, который никак не был обозначен, несколько машин преграждали путь, пытаясь проехать впереди нас. Я замедлил ход. Мариша твердо сказала: «У тебя преимущество». Машины освободили дорогу.

Я попросил Маришу надеть ремень безопасности, но она оказалась. Она сидела прямо, бдительно глядя вперед. Вскоре мы подъехали к перекрестку с такой же ситуацией. «У тебя преимущество», - опять сказала Мариша, т.к. я замедлил ход, тщетно пытаясь найти какие-нибудь дорожные знаки или светофор.

Мариша спросила, можем ли мы кое-кого подобрать, и, совсем как маршрутки, мы вдруг остановились, резко свернув к обочине дороги. Это была Вирджиния.

Вирджиния была подругой Маришы и ассоциировалась с той, с кем я был знаком в нереальном мире интернета. А теперь она была здесь, тепло улыбалась, садясь в машину. Это было неожиданно. Для обеих сторон всегда удивительно встретиться в первый раз в Молдове. Никто из моих многих подруг по переписке не ожидал, что я действительно приеду. Почему кто-то может хотеть посетить Молдову? Страну, описанную канадским автором в одной из его книг, как «затерянную провинцию» (Стефен Хениган «Затерянная провинция, приключения в молдавской семье»).

Один из моих коллег случайно в отпуске встретил одну молдаванку, которая работала в Брюсселе. Он рассказал ей, что я собираюсь посетить Молдову в качестве туриста. Она усмехнулась, т.к. никто не посещает Молдову в качестве туриста.

Вирджиния была представлена в интернете как очень высоко квалифицированная и опытная в делах леди, временно безработная. Она взялась бы за скромную урочную работу по размещению рекламы в местных газетах, рекламируя мое бесплатное предложение книг и дисков. Я не был завален ответами, но обрел несколько друзей по переписке. Она поместила мое объявление в газетную рекламу. Это была румынская газета с английским блоком в середине. Частью того, что я предлагал, были бесплатные книги Тони Хокса «Играя с молдаванами в теннис». Вирджиния отказывалась от диалога по электронной почте по поводу того, чем я занимался, но поместила большое количество рекламы по 50 центов США. Фактически одна из этих реклам была перепечатана другой газетой, и я обрел новую подругу по переписке несколько месяцев спустя из Колибаси, на самом юге Молдовы.

Мариша спросила от имени Вирджинии, может ли она взять одну из книг «Играя с молдаванами в теннис», которые находились у Маришы дома. Вирджиния прочитала книгу, затем последовало следующее электронное письмо от меня с вопросом: «Чувство юмора?» Обычно после прочтения книги Тони Хокса я либо не получал никаких откликов, либо читатель был очень доволен. Разницы между русскими и румынами не было. Вирджиния хотела показать или обсудить книгу с ее новым начальством в главном кишиневском футбольном клубе. Она была его менеджером. Книга описывает историю Тони Хокса, профессионального комика и отличного теннисиста, который поспорил, что он выиграет в теннис у всей национальной молдавской футбольной команды. Клуб Вирджинии был одним из клубов, который посетил Тони. Несколько недель спустя я спросил Маришу, поселит ли меня Вирджиния в своей квартире в центре города, как она обещала, и обеспечит ли завтраком. Я получил ответ, что Вирджиния слишком занята, чтобы кормить меня завтраком. Поэтому я заручился согласием соседки Маришы, Тамары.

Между Маришей и мной развернулась дискуссия по поводу того, что мы собирались делать и куда собирались ехать. Я беспокоился, что Натали и ее семья не будут дома, я хотел оставить там мои чемоданы с книгами и дисками. Я хотел как можно скорее все рассортировать перед тем, как поехать к Марише. На следующее утро я надеялся поехать в Приднестровье. Темнело, а я был на окраине этого странного незнакомого города без всяких опознавательных знаков и кажущейся ненормальной системой дорожного движения.

Неожиданно Вирджиния вышла из машины. В этот момент я с грустью подумал, что она могла подумать, что к ней отнеслись с пренебрежением, из-за того, что она не отвечала на мои электронные письма. Больше я Вирджинию не увидел.

Мы направились в сгущающийся мрак, все больше выбоин и все больше советов держаться к центру дороги. Я старался изо всех сил оценить ширину дороги, и обнаружил впереди какую-то преграду, т.к. дорога впереди сужалась. Это была еще одна необычная, но регулярная особенность кишиневских дорог. Если эта сторона дороги была предназначена для поворотов направо, но тогда, как обычно, не было никакой разметки, или она была слишком слабой, чтобы ее можно было увидеть в темноте. Я ждал, когда проедут маршрутки. Они обычно регулярно сигналили. Иногда казалось, что это больше официально установленный обычай, чем необходимое предупреждение или упрек.

Часть 4.

Мы подъехали к чему-то, что я надеялся, было домом Натали. Мы вошли в темный коридор. Там ничем не пахло, на стенах не было рисунков, на полу не было мусора. «Да, это Кишинев, а не английский многоквартирный дом», - подумал я с иронией, когда мы входили в лифт. Он ожил и с глухим звуком и сильной тряской поднялся на одиннадцатый этаж. Мы вышли. При виде двери справа я пришел в замешательство. Она выглядела так скромно, тускло и безымянно. Мариша позвонила, а я оглядывался по сторонам. Очень быстро девушка со светлыми волосами открыла дверь. Она сказала: «Привет», и застенчиво улыбнулась. Это, должно быть, Натали. Я попытался соотнести эту девушку с двумя похожими фотографиями, которые она мне прислала по электронной почте. Мы вошли и познакомились. На лице Маришы появилась очень теплая, кажущаяся знакомой, слабая улыбка. Я ощутил незнакомое сильное приятное чувство среди этих людей. Эффект был как от удара адреналина. Тихий голос сказал: «Эдди, может быть, вы войдете?» Мистер Донец долго извинялся, за какой-то ремонт, сказав «reparations» вместо «repairing work». А, может быть, это было и не очень долго. Меня представили его жене. Громко лаяла собака. Это был ротвейлер, которого заперли в другой комнате. А, может, это был только щенок? Его фотографию мне присылала Натали.

Наша дружба по переписке началась не очень хорошо. Я неблагоразумно послал Натали письмо с информацией об опасных собаках и первую страницу газеты, где все это и было. Натали всего пятнадцать лет. Вскоре она стала моим самым регулярным другом по переписке. Я часто вспоминал момент, когда я впервые увидел ее запись на фиолетовом языковом сайте: «15? Ради Бога, где вы собираетесь провести черту?» Я читал, что большая часть населения среднего возраста выехали из страны, в основном в Италию и Россию, в поисках работы. Они оставили своих детей дома, и те сами должны о себе заботиться. Возможно, думал я, они оценят добрую моральную поддержку, а также книгу или журнал. Кто-то проявил интерес. Двое из моих первых друзей по переписке попали в эту категорию. Но картина оказалась не совсем верна, т.к. проблема не была так широко распространена, как я ожидал. Да, это случалось, но не в большинстве случаев.

В воскресенье Натали должно было исполниться шестнадцать. Мое согласие посетить ее день рождения, а также информация о том, что школьная четверть заканчивается в конце мая, заставили меня выбрать это время для приезда. Я хотел посетить несколько школ. Школа Натали была одной из них. Так как я бухгалтер, который работает по контракту, мне нужен был именно конец месяца для отпуска. Это было бы тихое время, если бы у меня была обычная работа.

Во время следующего разговора, мы договорились, что будет лучше, если я останусь на ночь в квартире семьи Донец, чем поеду к Марише. Натали повела меня в длинную комнату. Там я должен был спать. Как и остальная квартира, она была просто обставлена в стиле 50-60-х годов 20 века. Но чувствовалось, что она очень удобна. Я должен был связаться с Лилианой, чтобы убедиться, что она приедет на следующий день, и что мы поедем в Приднестровье.

Как я к ней доберусь? Мистер Донец уверил меня, что у них довольно хорошая транспортная система. «Не беспокойся, Лилиана приедет завтра». Обо всем было договорено по телефону. Лилиана будет в десять утра.

У Маришы был очень занятый распорядок дня, и ей пришлось покинуть нас. Мы быстро попрощались.

Мы сели за стол.

У мистера Донца были закрученные вниз усы в мексиканском стиле. Его внешний вид позволил бы ему получить эпизодическую роль в вестерне, но его акцент мог бы и не подойти. Его жена была тихая, мягкая и очень приятная женщина. Как русские люди, они не соответствовали западному стереотипу. Игра в вестернах сейчас кажется нереальной (вестерн – это низко бюджетный художественный фильм об американском Диком Западе, снятый обычно в Испании итальянской киностудией.) А мистер Донец мог бы получить эпизодическую роль в таком фильме. А фактически в реальном мире мистер Донец раньше был врачом, что, возможно, объясняло его доверительную манеру общения. А сейчас он был спортивным журналистом. Мне показалось, что был не совсем подходящий момент, чтобы спрашивать его об этом.

Они были самой обычной семьей. Мы с моей семьей обсуждали то, что я встречу много русских. Удовольствие от еды и беседы было еще больше, когда я думал об этом.

Первое, чем меня накормили, были пельмени.

Часть 5.

Затем был борщ. Было еще много разной еды, и все было очень вкусно. Я обнаружил в Молдове, что здесь выращиваются натуральные продукты в плодородной почве, а затем их искусно готовят. Если сравнить с едой из английского супермаркета, то та часто кажется синтетической и безвкусной

Женщины в Молдове обычно хорошо готовят. Они покупают свежие продукты на рынке у крестьян. Крестьяне – это люди, которые занимаются сельским хозяйством. Западное значение слова «крестьянин» здесь не уместно.

Город и сельская местность - это разные части одного целого.

Молдаване из Кишинева радостно отправляются в сельскую местность летом, чтобы купаться в водоемах и собирать фрукты. Разница заключается в жизненном уровне. Жизнь жителей городов обычно лучше.

У дедушки Натали есть дача возле реки Днестр в Вадэ луй Водэ. Они часто ездят туда на выходные.

Мне подали очень вкусное сладкое белое вино, которое по вкусу было очень похоже на испанское вино Moscatel из Валенсии, которое мы обычно покупаем.

Глаз дедушки Натали был ранен во время войны. В результате глаз болел, и он перенес много операций. Кроме того, он стал "Первым доктором Молдовы", и о нем есть упоминание в официальных исторических документах. Очевидно, он вдохновлял Натали, у которой есть проблемы со здоровьем, и она стоически их переносит.

Мы завершили ужин, выпив кофе со сладостями.

Беседа была легкой, так как мистер Донец и Натали хорошо говорят по-английски. Он объяснил, что с моей стороны было бы благоразумно оставить машину на специальной парковке. Это было моим первым знакомством с тем, что было обычно для молдавских владельцев машин. Было бы неблагоразумно оставить машину на улице. Лицо мистера Донца озарилось знакомой гениальной улыбкой, когда он обратил мое внимание на то, что машины может и не оказаться утром, или она может оказаться без колес. Итак, мы поехали на стоянку, но там не было свободных мест. Поэтому мы поехали на другую.

Мы заехали в короткий, ухабистый и грязный переулок и остановились перед большим караульным помещением, из которого вышел человек. Короткий разговор между ними был, кажется, по-русски. Я заплатил несколько леев, в перерасчете – несколько пенсов. Мы въехали на стоянку по очень неровной земле, полагаясь, в основном, на свет фар, чтобы увидеть, куда мы едем. В то время как машину сильно заносило, меня интересовало, во что превратится эта земля после сильного дождя. Мы нашли свободное место рядом с веревкой, на которой висел № 65. Мистер Донец посоветовал мне запомнить номер. "Насколько безопасно оставлять здесь машину?" – спросил я, но затем заметил более дорогие машины, которые дали ответ на мой вопрос. Мистер Донец характерно пожал плечами и прокомментировал неопределенность ситуации. Я подумал о Вене, где я заметил, что машины и мотоциклы были более старые, чем в Объединенном Королевстве. Какой процветающей стала Англия! Как может меняться удача! В то время как я медленно шел, осторожно обходя престижные автомобили, я думал о странной природе богатства, об образе жизни людей, которых пытаются оценить своими условными измерениями экономисты.

Мы перешли дорогу, пошли по темному тротуару мимо деревьев, посаженных с равными промежутками, мимо каких-то случайных людей. Это было недалеко от квартиры семьи Донец.

Мистер Донец показал мне ванную комнату. Иногда громко лаяла собака, когда я походил мимо двери с матовым стеклом, за которой она была закрыта.

Я зашел в мою комнату, и ко мне присоединилась Натали. Ее родители называют ее Наташа. Она сидела как девочка из английской публичной школы 60-х годов 20 века. (Может быть, сбивая с толку, публичная школа – это элитная платная частная школа для подростков, где существует тщательный отбор).

Я показал Натали содержание моего чемодана, книги и диски, которые я был бы счастлив подарить ей, и которые я хотел бы оставить у нее на хранение. Но она хотела просто поговорить.

Натали задумывалась между вопросами. Она кивала, а длинные светлые волосы скрывали ее глаза. Она все время пыталась скрыть улыбку. Как и у других молдавских девушек, которых я встретил позже, ее грудная клетка поднималась, когда она делала глубокий вдох, в то время как она выпрямлялась, чтобы вернуться в достойную позу. Я давно такого не видел. Наступила моя очередь прятать улыбку.

Я вспомнил, что должен позвонить. Я должен был обойти требование регистрации в полиции, которую иностранцы должны сделать в течение трех дней со дня приезда. Я был бы рад сделать это, но фактически, я не знал, где буду останавливаться каждую ночь. К тому же, у меня просто не было времени. Эта система, в основном, приспособлена для тех иностранных посетителей, которые останавливаются в одном месте – у друзей или в гостинице. Я не был абсолютно против этого. Существуют некоторые опасные иностранные преступники, которые охотятся за молодыми женщинами и детьми. Как и все в Молдове, полицейская служба испытывает нехватку средств. Гостиницы запрашивают непомерные цены, которые не рекламируются. До конца 90-х годов румынские власти требовали, чтобы гостиницы в Румынии брали с иностранцев сумму в шесть раз больше, чем с румын. Когда Румыния обратилась с просьбой о присоединении к Евросоюзу, одно из первых требований было отказаться от такой политики. Не вызывает сомнения, что гостиницы значительно облагаются налогом. Молдавская система налогообложения подвергается влиянию ненормальных методов, которыми правительство президента Путина заменило более рентабельную систему. И это неожиданно привело к обратным результатам – некоторые гостиницы в Кишиневе закрылись, в то время как бизнес аренды частных квартир постепенно приобрел популярность.

Я попросил разрешение воспользоваться телефоном и поговорил с моей подругой по переписке, которая работает в одной из кишиневских гостиниц. Позже она пришла с формой для регистрации из гостиницы. Там была записана моя фамилия и тот факт, что я остановился в этой гостинице на двенадцать дней. Я передал ей двенадцать евро и вздохнул с облегчением. Она очень торопилась и, к сожалению, больше я не смог ее увидеть.

Мы с Натали многое обсудили до одиннадцати вечера, когда пришло время ложиться спать.

Когда она ушла, я осмотрел комнату. Как и в других квартирах, которые мне предстояло посетить, там был диван в стиле 50-х годов 20-го века, который трансформировался в кровать, еще был книжный шкаф со стеклянными дверцами. В шкафу была книга в мягком переплете, которую Натали попросила у меня. Она прочитала ее очень быстро. Я вспомнил те ожидания от Молдовы, которые у меня были перед отъездом из Англии. Я ожидал увидеть однообразные и унылые места. Я не ожидал, что лифты будут работать. Реальность была лучше, чем я предполагал.

Лилиана выглядела очень непохоже на те фотографии, которые она мне присылала. Она смотрела куда-то вниз на противоположную стену. Выглядела она немного обеспокоено. Лилиана была одна из тех трех девушек, которые сели в одиночку в машину ко мне, иностранцу и незнакомцу, известному лишь по Интернету. Как и Мариша, Лилиана уже встречала англичан раньше. Может, поэтому она мне доверяла. Также, кроме электронных писем, которые я посылал, она, как и Мариша, и Натали, получила диск, на котором я читал книгу "Играя с молдаванами в теннис". Но было еще одно обстоятельство. Мы почти купили вместе участок в Молдове. Чтобы показать мою искренность, я послал Лилиане диск, на котором я был записан с этим предложением.

Она и ее мама должны были быть арендаторами за один доллар в год. Лилиана попросила у коллеги цифровую камеру. Она ходила и везде снимала разные участки и дома. Огромные фотографии приходили каждые два дня. Это был безумный обмен электронными письмами.

Проблема была в том, что я мог вложить только ограниченную сумму денег. На одной фотографии был участок земли на холме с длинным бараком или мастерской без окон. Мы пришли к соглашению, что на этом участке можно было бы что-то построить, поэтому я предложил этот участок. Лилиана возмущенно ответила, что она не готова жить в этом бараке. Это было даже не безопасно. Я немедленно ответил с таким же раздражением. Это было не очень приятный момент. Это был один из таких случаев, над которым можно посмеяться или даже заплакать, вспомнив его. В конце я осознал, что мне не по карману то, что нужно Лилиане и ее маме. Это был апрель, и я подумал, что после этой бешеной борьбы пришло время немного успокоиться.

Лилиана заговорила. Ее акцент, ни английский и ни американский, звучал необычно. Я ощутил незнакомое чувство восхищения. Это было приятно. Позже я должен был созвониться с Аной Порумбикой, очень яркой молдавской девушкой, которая даже могла бы выдать себя за бывшую ученицу частной английской школы. Ана все делала безупречно, с мягкой озорной улыбкой, которая, казалось, внушала: "Смотрите, я – лучшая, вам нужно остальное?" Она много говорила и часто с иронией.

Мистер Донец предложил проводить нас до выезда из Кишинева в сторону Приднестровья.

Временами поведение водителей машин было безумным. Это напомнило мне гонки подержанных автомобилей, которые я видел, будучи подростком. (В таких гонках принимают участие старые машины, у которых вместо окон стальные решетки, они едут по кругу по грунтовому участку.) Он рассказал, что американцы отказываются ездить по Кишиневу за рулем. Это заставило меня почувствовать себя намного лучше, так как я считал, что британцы обычно смелее.

Мистер Донец добавил: "Ты храбрый англичанин в поисках приключений". Было любопытно, была ли в его высказывании двусмысленность. Закончу ли я как молдавский эквивалент миссионера в котле каннибалов?

Мы подъехали к банку, я направился к большой очереди в кабине, где я обменял доллары на молдавские леи.

Я прокомментировал это, и Лилиана широко улыбнулась. "К тебе особый подход", - сказала она озорно. Когда она восторженно улыбалась, она выглядела как совершенно другой человек. Мне было интересно, потеряли ли молдавские женщины способность широко улыбаться из-за того, что они измучены заботами за годы тревог. Мы выехали.

Слова мистера Донца вторгались в мои мысли. "Здесь мы должны повернуть налево", затем: "Дорожное движение с двух сторон". Мы вели какой-то диалог все это время, в то время как я медленно ехал по дороге с ямами без всякой разметки, отмечая, что еду справа от центра дороги. В зеркало я увидел, что машины останавливаются в пятнадцати ярдах позади меня, довольно далеко от места поворота. Это было нереально. Для поворота была только одна полоса. Но мистер Донец думал, что все нормально. В нужный момент машины, которые были сзади, быстро повернули. "Поворачивай", - крикнул мистер Донец. "Не могу, я в них врежусь". "Поворачивай", - кричал он снова и снова, а я кричал ему в ответ. Очевидно, он себе нравился. В ту секунду я подумал о знаменитых русских танках времен Второй Мировой войны, которые принесли массовые потери. Итак, я подумал, что храбрость должна находиться в границах здравого смысла.

Мистер Донец проводил нас до главной дороги на аэропорт и Приднестровье и попрощался с нами.

Часть 6.

По прямой дороге мы с Лилианой отправились по прямой дороге по направлению к Приднестровской границе. Я ехал по другой стороне дороги, по которой вчера вечером мы ехали с Маришей. Приближаясь к аэропорту и заправочной станции, я вспомнил вчерашние события и рассказал об этом Лилиане. Шло время, а в машине стояла неловкая тишина. Я не знал, что сказать. Ситуация была странной. Но я чувствовал себя бодро, так как мне нравиться все делать по-разному.

Машины на противоположной полосе дороги мигали фарами, чтобы предупредить о полиции. Когда мы проезжали мимо молдавской полиции, я затормозил и объяснил Лилиане ситуацию. Лед тронулся. Лилиану очень поразило это международное соглашение водителей. Она часто ездила и туда, и назад по этой дороге, будучи пассажиром автобуса, и не замечала ничего подобного. Это было очень полезно, чтобы проехать мимо молдавской полиции, которая находилась в двух местах дальше по дороге.

Мы прибыли на Приднестровскую границу. Это был именно тот пост, который я видел в передаче БиБиСи о ПМР. Это была передача из серии "Места, которые не существуют" об областях, у которых нет международного признания. Именно об этом посте я думал, покупая видеокамеру, которая помешалась во внутреннем кармане куртки. Мой багаж был тщательно продуман. Я не хотел никаких проблем и трудностей. На первом посту мы зашли в какой-то старый фургон или временное здание, где я заплатил небольшую пошлину, относящуюся к окружающей среде. Лилиана отнеслась к этому скептически. Внутренние стены полу развалившегося фургона, похожего на железнодорожный вагон, были испещрены влажными пятнами. Пол был неровным. Наверное, молдаванам было не по карману заменить его. Интересно, имело ли это здание историческое значение? Но я не спросил. Должно быть, это был глупый вопрос.

Затем мы подъехали уже к собственно контрольно-пропускному пункту с Молдовой. Это было специально построенное здание. Лилиана помогла мне с бумагами, все прошло быстро и спокойно. Единственное, что заинтересовало Приднестровские власти, был быстрый осмотр багажника. Выезжая с таможни, я сказал Лилиане: "Совсем никаких проблем".

Лилиана печально ответила: "Иностранцев радушно принимают в ПМР, молдаван - нет".

В Бендерах Лилиана повела меня в баптистскую церковь. Она находилась за большими, производящими впечатление воротами, недалеко от тихой дороги. Я припарковал машину во дворе, затем записал на камеру короткий разговор с Лилианой, поснимал внешний вид церкви.

Мы должны были подождать кого-то, кто открывает церковь. Мы направились в дом напротив и поднялись в комнату на втором этаже. Туда пришли люди на урок Библии. С собой они принесли красивые и очень вкусные пироги и бутылки с соком лайма. По современным британским стандартам качество еды было исключительным. Но наши женщины забыли искусство приготовления пищи и то, как печь пироги. Лилиана проверяла знание Библии, класс давал ответы. Пожилой человек, сидящий справа от меня, сказал, что работал в КГБ, но увидел свои ошибки и стал баптистом. Он сказал: "Человеческая любовь – эгоистическая любовь". Я ему возразил: "Лучше эгоистическая любовь, чем ее отсутствие". А он ответил, что любовь Бога – это совершенная любовь. Я сделал несколько фотографий класса. Несколько человек пошли в другую комнату и начали там петь. Я снял это на видео. Потом мы поговорили. Там была молодая девушка по имени Катя, ее муж пришел, когда я снимал на видеокамеру. Она не прекращала улыбаться. Было ясно, что Катя искренна и очень счастлива. Уголки ее широких губ приподнимались вверх в улыбке и были главными на лице. Продолжался медленный разговор на английском языке. Они были удивлены моим возрастом. Вы можете выглядеть молодо, если не будете курить и отрастите бороду, глядя на женщин, сказал я, используя жесты. Когда я это сказал, муж Кати смутился, так как он курил. Я решил немного с ним поговорить по-дружески, но он все еще выглядел обеспокоено, как будто бы совершил преступление. А у Кати в глазах мелькал озорной огонек. Я подумал, что улыбка у нее определенно не американская со словами "хорошего дня". Как она может быть счастлива в такой бедной стране?

Еще там была хорошо сложенная женщина в пальто очень необычного телесно-розового цвета. Она спросила, женат ли я. "Я женат ", - ответил я по-русски. Моя попытка говорить по-русски произвела впечатление на нее и женщину, стоящую рядом. Она тепло улыбнулась. Оказалось, что ей столько же лет, сколько и мне, что она замужем, и что она по глазам может определить, счастлив человек или нет. Она была счастлива и думала, что я тоже. "Глаза – зеркало души", - известное выражение. (Англичане говорят: "Глаза – окна в душу"). Мы еще немного поговорили о религии, и класс разделился. Две женщины средних лет пошли со мной и Лилианой в церковь. В церкви было величественное внутреннее убранство. По средним стандартам английских церквей оно было достаточно хорошим. По сравнению с современными английскими церквями она казалась смесью разных стилей. Большая картина в передней части была почти католической. Балконы напоминали мне ранние церкви протестантов. Много веков назад их церкви были спроектированы так, что все прихожане были на равном расстоянии от проповедника. Это должно было ослабить общественные правила, которые существовали в те времена. В глазах Бога все равны. Поэтому протестанты одевались в тусклые и унылые одежды. Телесно розовый цвет был бы встречен с большим неодобрением. К счастью, те времена прошли. (Протестантская вера берет свое начало в 16 веке, когда в Германии Мартин Лютер Кинг протестовал против коррупции в католической церкви, это стало частью восстания, которое привело к религиозным войнам по всей Европе в течение нескольких последующих веков.)

Я достал камеру и снял церковь, Лилиану и двух сорокалетних женщин. В фильме мы немного разговаривали. Затем мы пошли в другое помещение в церкви. На стенах висели рисунки детей. В комнате были длинные столы. Это было место, где кормили бездомных детей, и где за ними приглядывали в течение дня. У них был щедрый спонсор, и в Приднестровье это превратилось в большую работу. Лилиана сказала: "Многие их родители - пьяницы".

Ценность денежного аспекта огромна. Я всегда верил в благотворительную поддержку, которая имеет конкретную цель и является подотчетной. Может быть, такую помощь оказать дороже, но она более эффективна. Я был разочарован, что не увидел детей.

Мы попрощались и поехали к маме Лилианы, которая жила в квартире на окраине Бендер.

Мы припарковались у дома. По улице шли люди. Мы поднялись на лифте. Казалось, Лилиана чувствовала себя неловко. Она познакомила меня с мамой, очень приятным человеком. Ее мама пыталась говорить со мной, по-видимому, по-румынски. А я повторял:"Nu inteleg". Она выглядела озадаченно, а я улыбался. Думаю, ей не верилось, что в течение стольких лет она общалась с людьми, и вдруг она встретится с кем-то, у кого не будет даже представления о том, что же она говорит. В ее квартире не было такого телевизора, который бы показывал программы на иностранных языках.

Я оказался в интересной ситуации. Мне 44 года, но большинство людей в Англии дают мне 33-37. В русской школе, которую я посетил позже, учительница подумала, что мне около 27, как и Лилиане. Маме Лилианы – 51, а моей жене Барбаре, которая почти на 11 лет старше меня, - 55. Когда я встретил Барбару, ее отличная кожа и хороший вид обманули меня, я думал, что разница в возрасте гораздо меньше. На Западе считается важным сочетаться браком с кем-то примерно вашего возраста. Разница в 10 лет считается слишком большой, и, скорее всего, может привести к распаду семьи. В норме мужчина может быть старше своей жены на 1-5 лет. Мой отец женился в 1957 году на моей матери, которая была на 13 лет младше. Они были счастливы в браке, пока он не умер в возрасте 89 лет в 2005 году.

Внеся багаж, я спросил, могу ли я позвонить Анне и Александру. Я не чувствовал себя виноватым по этому поводу, так как в книге "Играя с молдаванами в теннис" Тони Хокс изображен на фотографии в приднестровской телефонной будке с комментарием: "В Приднестровье телефонные звонки бесплатные, но некому сказать ничего хорошего". Я рассказал это Лилиане, ей книга понравилась, я прислал ее в январе.

Она засмеялась и сказала: "Это было очень давно", - о бесплатных звонках. А, может быть, ее слова относились к предполагаемой недружелюбности. Лилиана и ее мама давно не были в Тирасполе и с нетерпением ждали поездку. И мы все выехали на моей, взятой напрокат машине к Анне и Александру.

Мариша, как я ее и просил, снабдила меня столькими картами, сколько она смогла найти, - тремя. Это были карты Кишинева и Бельц, плюс национальная карта Молдовы. В соответствии с ситуацией между Молдовой и Приднестровьем, меня не удивило, что Мариша не смогла найти карты Тирасполя и Бендер. Как бы то ни было, время приближалось к двум, времени нашей встречи, а мы зависели от местных жителей, указывающих нам дорогу. Мужчина на "Ладе" сказал следовать за ним. Но, к сожалению, он нас привел не в ту часть Тирасполя. Дальнейшие указания были более успешными. Когда мы наконец-то свернули на правильную дорогу, я нервничал. Я припарковал машину. Рядом стояли другие машины, хотя было очевидно, что улица не была предназначена для владельцев частных машин.

Мы быстро нашли местонахождение квартиры Анны и Александра. Как обычно, граффити на стенах не было. В Молдове у меня всегда было чувство, что у людей гордятся тем, что их окружает. Мы вошли во двор, земля была очень неровной. Иностранец очень скоро понимает, что деньги в Молдове экономят на том, что выравнивают и не асфальтируют дороги. Это место, как и многие другие, выглядело, как почти законченный строительный участок, который привели в порядок, но потом забросили на много лет. Не смотря на это, во дворе играло много любопытных детей. В Молдове я видел немного полных людей, и они казались старше. Мы называем это "распространением среднего возраста". Дети во дворе были худыми, некоторые – высокими. Несколько человек играли в футбол. Когда мы направлялись к нужному входу, я думал о том, с какой гордостью владельцы собственности в нашей стране начинают обустраивать строительные площадки в течение многих месяцев, чтобы сказать, что они были первыми. А потом они будут гордо демонстрировать фотографии. И все это время они не страдают. Лучше кормить детей, чем тратить деньги на дорожные катки и бетон.

В этом многоквартирном доме, как и во многих других, в которых я был в Молдове, не было понятной нумерации. Думаю, что в каждом районе есть свой постоянный почтальон, который хорошо знает местность. Когда мы вошли в квартиру Анны и Александра, моя видеокамера была включена. "Вас снимают", сказал я и услышал веселые ответы.

Анна преподает английский в школе, а Александр – российский солдат-миротворец. Казалось, он был немного раздражен, когда мы начали переписываться с его женой в декабре и январе. Анна прислала мне фотографию, на которой на фоне сельской местности Александр положил голову на плечо Анны, он выглядел свирепо. Это была его единственная фотография, которую мне прислали. Со временем отношения смягчились. Тем не менее, я думал, что я бы не хотел столкнуться с ним с автоматом Калашникова. 15 лет назад он мог бы быть моим врагом. Статья из газеты, предположительно полученная неофициально из русских архивов, утверждала, что к началу 80-х годов 20 века Советская армия достигла наивысшей степени боевой готовности. Она была готова выдвинуться к границам с Западной Европой.

Если бы произошло что-нибудь серьезное, меня бы призвали в армию, когда мне было лет 20, и отправили бы воевать с такими людьми как Александр. Он в то время, наверное, ходил в детский сад. Вплоть до 1990 года моя дружба с такими людьми как Анна и Александр могла быть описана как "оказание помощи и поддержки врагам".

Я подарил Александру шотландскую клетчатую шапочку с рыжими искусственными волосами и сразу же надел ее ему на голову. В ответ Александр подарил мне камуфлированную кепку и быстро прикрепил металлический значок на нее. Это был значок российской армии. Он надел мне кепку на голову, где она и оставалась до того момента, как я вернулся в квартиру мамы Лилианы. Затем он прикрепил симпатичный значок на мою майку Luxembourg. Я предположил, что это значок его полка.

Смех наполнил квартиру, когда я снимал всех на камеру. Посмотрев на Александра в шотландской шапочке, Анна что-то сказала о шотландских футбольных фанатах, которые пришли на матч. Шотландцы обсудили всех местных девушек, напились, но держали себя в руках. Анна показала фотографии семьи и друзей.

Они поделились с нами едой и напитками. А затем мы выехали в сторону Тираспольского Дворца Бракосочетаний, где немного поснимали. После этого мы посетили Ботанический сад. Перед ним находится резиденция президента Смирнова - большое, но скромное прямоугольное здание. С задней стороны были видны выходы кондиционеров, это напоминало здания США прошлой эпохи. Для человека такой силы и богатства все казалось неожиданно экономным. Охраны видно не было.

Я вспомнил статью в Интернете о ком-то, кто фотографировал важные здания в Приднестровье и был схвачен охранниками, которые прятались в кустах. Но я, хотя душа и ушла в пятки, все-таки сделал несколько снимков с далекого расстояния. Никто мне не помешал. Возможно, приднестровские власти избавились от старого менталитета, орудийных окопов с оружием и мешками песка и тому подобного.

Я догнал остальных. Александр взял видеокамеру. Мы гуляли по саду, и, в основном, снимал Александр.

Часть 7.

Мы изучали Ботанический сад. Анна объяснила, что когда-то это было одно из лучших мест Советского Союза. Здесь проводились многочисленные исследования и эксперименты. Сейчас бюджет сильно урезан, но все равно на сад тратят много времени и сил. Анна показала несколько новых растений, полученных в результате недавних исследований и экспериментов. Анна гордится этим садом, и ей хотелось бы больше времени проводить здесь. Я сфотографировал моих новых друзей.

Мимо нас проходила свадебная церемония. Мы пошли следом.

Лилиана нагнулась в высокой траве и после нескольких неудачных попыток поймала бабочку. Мне показалось, что это неправильно (по западным стандартам), и я сказал ей об этом. Александр был где-то в стороне и не снял наш первый разговор. Лилиана удивилась моему замечанию. Внезапно я ее понял. Лилиана чувствовала, как мало имеет, и поэтому она ценит все, на что у нее есть право.

Однажды один ее американский коллега по баптистскому колледжу отругал ее за копирование материала, который предположительно охранялся авторским правом. Когда мы это обсуждали в квартире мамы Лилианы, что это относится к юридической "серой области", и подробно изложил спорные вопросы таких дел. Но она ничего не хотела слушать. "Это мое, я могу делать с этим то, что хочу", - настаивала она с улыбкой. В такой стране, как Молдова, Лилиана может быть права в одном случае. Если бы тот, кто делал ей замечание, жил на 100 долларов в месяц, переезжая с квартиры на квартиру со всеми пожитками, поддерживая материально свою маму, живущую в другом городе, то у него бы сложилось совсем другое впечатление. Пытаться применить иностранные правила в Молдове было ошибкой.

В Молдове нормальные правила неприменимы. Тем не менее, если вы заболеете, вы, как правило, получите медицинское лечение за небольшую плату или бесплатно. Не надо ли, чтобы это стало правилом в каждой цивилизованной стране?

Мы направились к выходу. Александр указал на зайца, и я попытался его снять. Когда мы приблизились к резиденции президента Смирнова, служащий за высоким проволочным забором направил нас на выход, который находился с другой стороны здания. Мы выехали. Через несколько улиц прямо на дорогу перед нами вышел пьяный шатающейся походкой. Он наклонялся вперед, взгляд был злым и блуждающим, один глаз был закрыт.

Мы заглянули в несколько магазинов. Я посетил 2-3 магазина в центре Тирасполя. Один из них был художественный салон. Там продавались картины, ковры. Затем мы пошли в винный магазин, в котором Анна настояла, чтобы я купил бутылку коньяка Kvint. Я открыл его дома в Англии и потягивал в течение двух очень приятных недель. Обычно я пью легкое вино.

Мы выехали из Тирасполя, и я думал, что это будет просто поездка по сельской местности, но мы все ехали и ехали. Александр иногда выкрикивал с заднего сиденья: "Эдди Шумахер". Я думал, он говорит это с легким сердцем, но гораздо позже Лилиана объяснила, что он был очень обеспокоен. "Он игнорирует все дорожные знаки", - кричал он по-русски. С моей точки зрения, я, конечно, видел какие-то странные кириллические символы, но они, оказывается, могли что-то значить! Мои пассажиры были поражены, что нас не остановили. Позже эта удача была приписана армейской кепке, которая была на мне.

Через некоторое время мы подъехали по узкой дороге к одноэтажному сельскому дому, который стоял в ряду таких же сельских домов. Мы вошли. Там началось некоторое волнение. Очевидно, нас не ждали. Но затем последовал очень теплый прием. Мне рассказали, что семья Лилианы жила в двух домах от них. Несколько лет добрые соседи не виделись.

Во двор вынесли стол, и девочка, которой было около шести лет, накрывала стол. Ее выражение лица было очень серьезным и решительным, но было ясно, что она получает от этого дела удовольствие.

Мы сели за стол. Еда была простой, но очень вкусной. Я выпил довольно много вина, которое было очень хорошим, фактически слишком много. Все были довольны. Я не понимал ни слова из того, что они говорили. Пожилой человек показал мне свой сад и огород, а Александр снимал это на камеру. Жаль, что я едва понимал, что он говорит. Глядя через поля на далекий горизонт, я ощущал бесконечность природы и связь с ней этой семьи.

В марте и апреле мы с Лилианой писали друг другу электронные письма о покупке участка в сельской местности в Молдове. И вот во время моего визита Лилиана хотела показать мне все аспекты молдавской жизни. Ей доставляло большое удовольствие видеть, как я все воспринимаю, какая у меня на все реакция!

Наступило время уезжать, но эта семья так не думала. Мы стояли за воротами возле машины около получаса и обменивались любезностями. Я ощущал приступы иррационального страха из-за того, что боялся, что они не позволят нам уехать, а также страх, что мы уедем нелюбезно и грубо.

Пожилой сельчанин дал мне двухлитровую бутылку красного вина с фруктовым вкусом.

Наконец, когда солнце уже садилось, мы отправились в путь.

Раньше, этим же днем, когда мы с Лилианой подъезжали к Приднестровской

границе, она спросила: «Кто предложил взять машину напрокат?» Я ответил, что Мариша (хотя у меня на уме это тоже было). «Это ошибка», - сказала Лилиана.

Мне было интересно, что сейчас она думает по этому поводу.

Приближаясь к Тирасполю, мы увидели идущего по середине дороги, спиной к нам,

пьяного. Он шел, шатаясь. Мимо него пронеслась на скорости машина, которая ехала нам на встречу. Когда мы были всего в нескольких от него, Лилиана начала кричать. Она думала, что мы можем его задавить. Я уверенно сказал, что даже трезвый человек попадет в беду, если будет идти в нескольких шагах от машин, едущих на большой скорости. Также я добавил, что даже пьяный должен понимать ситуацию, в которой он находиться. Мы быстро проехали мимо него. Лилиана на меня разозлилась.

Мы вернулись в квартиру Анны и Александра. Я подарил Александру куртку

сапера британской армии. Это была настоящая армейская куртка с пришитым внутри именем британского солдата. На левом рукаве были легкие потертости.

В магазине армейской одежды Army Surplus в моем родном городе Ридинг были

только большие размеры. Я волновался, что куртка будет слишком большой, но Александр оказался выше, чем я ожидал. Александр был выше, чем я ожидал. Он был в восторге от куртки и позировал перед зеркалом в спальне.

Еще я ему дал небольшой постер с изображением всех чинов британской армии.

Александр указал на две полосы капрала и сказал с энтузиазмом: «Капрал – это я».

Я спросил Анну об успехах Александра в английском языке. Она характерно

подняла глаза вверх и громко вздохнула с забавным выражением лица.

Анна показала нам фотографии своей семьи и своих друзей в альбомах и на DVD

проигрывателе. Еще она показала нам фотографии праздника в Тирасполе с фейерверками. Я был поражен ее искренним чувством гордости за Приднестровье. Много лет назад Анна записалась на изучение румынского языка в ее родном городе Бельцы. Но она чувствовала дискриминацию и переехала учиться в Тираспольском университете.

На прощание я подарил Анне очень подробную и хорошо иллюстрированную

книгу, дающую исчерпывающие сведения о лучшем из английского наследия.

Уже было темно, и Александр предложил показать нам дорогу из Тирасполя. Когда

мы приближались к перекресткам, я спрашивал направление. Александр говорил: «Направо, налево». Оказалось, что он совсем не знает английского. Но он надеялся, что я его пойму. Мы высадили его на главной дороге по пути в Бендеры и попрощались.

В течение дня все, несомненно, получали удовольствие. Все время чувствовались

легкость, комфорт, хороший юмор, которые ассоциируются у меня с молдавскими людьми.

Случайные споры у меня были только с Лилианой. В Англии сторонний

наблюдатель мог бы обо мне и Лилиане сказать: «Вы женаты?» Это типичный пример ироничного английского юмора.

Часть 8.

В нескольких милях от Сорок находится «Свеча» - высокий памятник с часовней. Он был закончен в 2004 году. С его балкона открывается красивый вид на долину реки Днестр вокруг Сорок, а на другом берегу – Украина.

Когда небо ясное, это все выглядит очень привлекательно.

«Свеча» была построена, чтобы прославить усилия тех молдаван, которые пытались сохранить культуру и индивидуальность Молдовы при неблагоприятных обстоятельствах. Его завершение совпало с пятидесятой годовщиной окончания Второй Мировой войны, всех ее невзгод и разрушений.

Самая бедная страна в Европе не жалеет денег на строительство такого памятника. Если бы она находилась в Западной Европе, она могла бы стать очень привлекательной для туристов.

Сержиу и его друг привели меня в это место в темноте, они сели в машину, которую я взял на прокат, и оставили меня с Надиной. Они знали, что Надина будет со мной в безопасности. Мы разговаривали, а потом спустились по шестистам ступенькам с возвышенности, на которой находится памятник к тому месту, где Сержиу и его друг ждали нас в машине у Днестра. Это я скажу для молдаван. Что бы они ни делали, какая бы ни была ситуация, они все делают стильно. Стоял приятный, теплый летний вечер, мы были совершенно одни. Я сочувствую положению Надины. Она должна заботиться о себе и о своем пятнадцатилетнем брате. И они оба зависят от своего отца, который работает низкооплачиваемым строителем в Чехии. Возможно, что он «нелегал». Надина рассказывала, что он и его коллеги заплатили заранее за несколько недель за жилье. Деньги взяли, а в жилье им было отказано. Их обманули. Положение молдаван, работающих за границей, часто бывает трудным и неприятным.

Если их отец заболеет или не сумеет найти работу, он не сможет даже содержать себя самого и своих детей. Деньги присылались нерегулярно, и существование Надины было ненадежным. Это была проверка ее мужества и находчивости. «Свеча» частично была доказательством храбрости и мужества молдаван, застигнутых Второй Мировой войной. Они оказались невольными участниками и жертвами глобальных амбиций жестоких диктаторов. Мне было ясно, что молдаване думали, что они должны встретить свои страхи и вызовы жизни, показав себя с наилучшей стороны. Ценность этой веры была хорошо выражена «Свечой».

Мы облокотились на балконные перила и смотрели на Днестр, похожий на змею, в котором отражался свет луны. Я говорил, а Надина смеялась. «Я могу сказать, что ты испугался, когда бежал за своим багажом», сказала она. Мы немного поспорили, но пришли к согласию. По многочисленным ступенькам мы спустились к машине, ждущей внизу. Я полностью был в их руках.

Часть 9.

На второе утро в Молдове я проснулся рано. Я лежал на диван-кровати, похожем на тот, на котором я спал предыдущей ночью, спал я хорошо. Я решил поснимать на камеру вид с балкона. Лилиана и ее мама спали в соседней комнате. Мама увидела меня и попыталась разбудить свою дочь. Я слышал заглушенные вздохи, когда стоял у двери. Интересно, как долго они спали, после такого полного событиями дня.

Наше приключение не закончилось, когда мы доехали до их дома. После нескольких беспокойных моментов поиска места рядом с местной стоянкой, у нас было происшествие с водопроводом. Я зашел в туалет и обнаружил тазик с водой, в который лилась вода из душа, и вода перелилась на кафель. «Потоп, потоп!» - закричал я, и они прибежали на мой зов. Каждый день между 11 ночи и 6 утра власти выключают воду. Мы закончили нашу короткую вечернюю трапезу около 10.30 вечера. Затем ванной и туалете началась бурная деятельность. «Что делать, если вы захотите в туалет после 11 вечера?» - спросил я. Лилиана улыбнулась, давясь смехом, и сказала: «Тогда надо прогуляться в поле». Она вымыла мою туалетную сумку, в которой потек шампунь. Она настояла на том, чтобы сделать это.

Мне показали большой круглый цилиндр с водой в ванной. Он был похож на емкость, в которой готовят еду на большое количество людей. Лилиана извинилась за то, что вода была только слегка теплой. Я помылся в ванне, сидя на корточках.

Я оглянулся по сторонам, когда встал с постели в воскресенье утром. Несмотря на то, что здесь было только две комнаты и кухня, квартира была большая. В Англии на такой территории сделали бы две или даже три спальни. После девяти появилась Лилиана, и мы позавтракали. Я поснимал их на видеокамеру. Я позвонил своей жене Барбаре. У меня было два оплаченных заранее мобильных телефона. На одном времени было на 44 фунта. На другом – на 20 фунтов. Я набрал номер на телефоне, на котором было 44 фунта. Барбара была очень обеспокоена, почему я не позвонил раньше. Поговорил я всего несколько минут и был изумлен, увидев, что на счету осталось всего 11 фунтов. Это могло быть потому, что я звонил из Приднестровья. Я сразу понял, что это серьезная проблема. Это был мой последний звонок Барбаре из Молдовы.

Я хотел, чтобы этот день был спокойнее, и мы просто поехали в Бендеры на автобусе и осмотрели город. Я специально оставил камеру и фотоаппарат. В городе была большая крытая торговая площадь с рядами одинаковых весов. Мы зашли в магазин электротехники, где я увидел очень дешевые плиты и стиральные машины.

Затем мы пошли в православную церковь, там было много пожилых людей. Пожилые женщины выходили из церкви, крестились, иногда сталкивалась, не замечая друг друга. Казалось, что каждый здесь находится с целью личного спасения.

Мы вернулись к ленчу, который состоял из огромного разнообразия еды. В основном, это были овощи, но по стандартам Объединенного Королевства, типичный прием пищи – это мясо и два вида овощей. От многого из того, что было предложено, мне пришлось отказаться, потому что всего было слишком много. Я сказал: «Я на диете. Я просто не могу съесть все это». Лилиана ответила: «Мы обычно едим пять блюд». Я сказал: «Я стараюсь съедать не более 1800 калорий и 430 г жиров в день. На пакетах с едой, которые люди покупают в супермаркетах, написано содержание калорий и жиров». Лилиана засмеялась: «Когда ты будешь жить в Молдове, ты будешь толстым». Ироничность ситуации была понятна нам обоим.

После ленча мы сидели в гостиной. Время поджимало, так как мы должны были вернуться в Кишинев на день рождения Натали. Я обещал Натали приехать не позже пяти часов вечера. Лилиане и ее маме я подарил фильтр для воды. Им приходиться фильтровать воду, которая течет из крана. Они не сказали, как они это делают. Мы разговаривали. Часть разговора Лилиана переводила маме. Я рассказывал о моих первых контактах с молдавскими друзьями по переписке. Меня поразило то, какими открытыми и честными были ответы.

Они радовали мое сердце. Первые ответы по электронной почте я получил 24 ноября от Лилианы и Ирины, которая приходила на вечеринку. Лилиана писала:

«Наши люди очень дружелюбные, очень гостеприимные, умные, чувствительные к нуждам других. Наша страна очень красивая, особенно летом (это мое любимое время года), у нас много полей подсолнечника, много лесов, холмов (я довольно романтична), хотя наша страна бедная».

Ирина писала, что ее мама детский врач, она лечила двух дочерей премьер министра (В. Тарлева). Она писала, какая низкая зарплата у ее мамы, какие цены на предметы первой необходимости. Еще она писала:

«Может, я не должна рассказывать тебе все это, но таков наш образ жизни. Не смотря ни на что, я люблю свою страну, она маленькая, но красивая. Наша страна очень зеленая. В Кишиневе много деревьев, поэтому он красив в любое время года: весной, летом, осенью, зимой. У нас есть интересные обычаи и национальные праздники, но мы также празднуем некоторые международные праздники, такие как Хэллоуин и День Святого Валентина».

Я рассказал Лилиане об Ириной маме-докторе и о письме от другой подруги по переписке. Эта девушка подробно описывала проблему, которая у нее была с репродуктивными органами, и добавила:

«Я сдала анализы, и ответ будет через две недели. Я очень испугана, все ночи напролет я плачу из-за того, что я хочу быть хорошей мамой трех детей. Извини за мое письмо, но об этом никто не знает. Если узнает моя мама, она умрет, она меня очень любит. Мои друзья – это только друзья, а я одинока».

Я послал Ирине ей все подробности и ждал ее ответ. Проблему можно было недорого вылечить. Девушка ответила:

«Дорогой Эдди!

Спасибо, что ты такой хороший и добрый человек по отношению к девушке, которую ты никогда не видел».

Это была одна из нескольких медицинских проблем, которые мои друзья по переписке описывали с поразительной искренностью. Природа этих проблем часто, казалось, соответствовала симптомам радиационной болезни. Это, конечно, могло и не быть причиной, но эта мысль никогда не пришла бы мне в голову, если бы я не прочитал несколько статей в Интернете о влиянии Чернобыльской катастрофы на людей в Молдове. Но, казалось, на эту тему было наложено табу. Я процитировал английское выражение: «Это та тема, название которой не осмеливаются произносить?» После чего Лилиана поразила меня описанием того, что с ней случилось во время чернобыльской катастрофы. Она чувствовала себя очень плохо и почти целый месяц ничего не ела. Звучало это так, как будто бы она чуть не умерла. Я спросил ее, были ли какие-то последствия. Лилиана ответила: «Со времен Чернобыля у меня нет прежней энергии. Я часто устаю, в основном, в середине дня». В девяностых она отправилась изучать английский и французский языки, а сейчас она все время работает (англичане говорят: «работает каждый час, что дает Бог»).

Тема разговора перешла на гражданскую войну. «Что вы делали в мае и июне 1992 года?» - спросил я, вспомнив, что Бендеры были худшей частью борьбы. «Мы прятались в подвале в деревне два дня, пока шел артиллерийский обстрел», - сказала она мрачно, - «а затем мы уехали на машине с большим белым флагом».

Часть 10.

Есть люди, для которых идеальный отдых – это загорать на пляже. Другие предпочитают активный отпуск, который может быть полон приключений, а также включать экстремальные виды спорта. Я люблю культурный активный отдых в странах западной Европы. Мне нравятся волнения и даже некоторый риск, но я получил все это и даже больше того, что я ожидал в Молдове. Это были настоящие американские гонки.

Мы пошли на стоянку и забрали машину там, где оставили ее, в поле зрения охраны, хотя и немного в стороне. Лилиана сказала, что Александр советовал выезжать из Бендер не по главной дороге. В те выходные мог быть трудный таможенный пост. Это была полезная информация. А еще я был здесь больше 24 часов без регистрации. В Интернете говорилось, что люди, приезжающие в Бендеры, должны регистрироваться в полиции в селе Варница. Общий взгляд на этот вопрос заключался в том, что сейчас для иностранцев это уже не было проблемой, но я не был уверен в этом. Мы были недалеко от Варницы, которая была международно объявлена сценой протеста и беспорядков на границе несколько месяцев назад.

Сейчас я понимаю, что тогда мы могли проехать по очень ухабистой дороге длиной в несколько ярдов, которая начиналась прямо от стоянки, гораздо быстрее. Эта дорога обходила таможенный пост. Непонятно, почему власти не думали об этой перспективе для водителей машин.

Мама Лилианы немного проводила нас.

В тот момент мне хотелось немного покоя.

Мы отправились в путь, поездка была отвратительной. Лилиана думала, что мы должны свернуть на боковую дорогу, а потом опять повернуть. Поэтому мы поехали вниз по склону. Днище машины касалось грязи. Я ехал очень осторожно, но машину заносило. У дороги собрались какие-то люди, которые смотрели на то, как мы едем, как на развлечение. Мы доехали до подножья склона и оглянулись по сторонам. На дороге были большие лужи неизвестной глубины. Я подумал обо всем этом и сказал, что ехать дальше слишком рискованно. Пытаться проехать по той грязи было достаточно плохо. И вдобавок ко всему, у меня была другая проблема. В то время, когда я бегал, я повредил ноги, тогда они выздоравливали. Проблема была старая, и я очень хорошо знал, что слишком большое напряжение ног доставит мне много проблем. А в данной ситуации требовалось агрессивное жонглирование педалями. В то время как любопытные наблюдатели смотрели на идиотов в машине, наш разговор накалялся. Лилиана настаивала на том, что мы должны посмотреть на дорогу с другой стороны. А я думал о том, как она могла страдать в прошлом в Приднестровье, будучи гражданкой Молдовы румынского происхождения. Я чувствовал, что взорвусь от гнева.

Я все-таки повернул машину, и мы поехали назад вверх по холму. Иногда колеса теряли сцепление, и машину заносило. Мы вернулись на вершину холма и продолжили путь. Днище машины задевало грязь. Я беспокоился о выхлопной системе и внимательно прислушивался к звукам, которые доносились снизу. Наконец мы выехали на главную дорогу. Я остановил машину и нервно осмотрел днище, которое было в грязи. Вроде бы все было в порядке. Пришло время прощаться с мамой Лилианы, обстоятельства этого были не лучшими. Лилиана сказала мне, что ее мама обо мне высокого мнения, и что она всегда будет рада принять меня в качестве гостя. Обсудив все, что случилось, мы пришли к выводу, что это было забавно. Мы попрощались, тепло улыбаясь. Все это время мама Лилианы спокойно получала удовольствие от наших приключений.

Через несколько миль (или километров) я вспомнил «грязную проселочную тропу», по которой мы пробирались. «Дорога», - сказала Лилиана. «Это не дорога», - возмущенно ответил я. «Это молдавская дорога», - настаивала Лилиана.

Мы прибыли на приднестровский пограничный пост и проехали его.

Затем мы остановились у сооружения, похожего на вышку, где находились пять молдавских таможенников. На них была черная униформа. Они улыбались, когда разговаривали с Лилианой, она залилась румянцем от смущения. У них несколько поднялся уровень тестостерона, но атмосфера была нормальная. Этот процесс был мне интересен. Так тепло и приятно было стоять на солнышке на свежем воздухе. Я казался расслабленным, но заинтересованным, когда они говорили Лилиане, что подумали будто бы я журналист. По-видимому, какой-то другой журналист приезжал на прошлой неделе. Интересно, был ли он из газеты «Guardian». В самолете я посмотрел через чье-то плечо и был удивлен, увидев статью про Приднестровье в «Guardian». Когда газету оставили, я ее подобрал и потом отдал Анне. Эта статья не содержала большого количества информации для тех, кто уже что-то читал о Приднестровье. Там использовалось обычное выражение «черная дыра». Эти слова использовал и голландец. Но как это понимать? В действительности эта фраза относиться к экономической, политической и юридической ситуациям. Журналист писал, что один человек из трех в Приднестровье носит форму, мне это показалось неубедительным. Я никого в форме не видел, и это меня разочаровало. Может, это случилось из-за выходных. В любом случае, у меня сложилось впечатление, что таможенники думали, что чем больше журналистов, тем лучше. Их газеты могли написать, как там плохо, а это бы дало повод таможенникам посмеяться, если бы кто-то им перевел написанное. Люди в черной форме подумали, что Лилиана была моим переводчиком, и посоветовали: «Убедись, что он тебе хорошо заплатит», - сказал ей главный офицер по-румынски.

Дальше по дороге мы увидели детей, которые продавали у обочины что-то похожее на вишню или черешню. Проезжающая мимо машина мигнула фарами, и Лилиана улыбнулась. Я увидел, как молдавская полиция остановила у противоположной стороны дороги белый фургон, который ехал медленно. Водитель ничего не нарушил, но они его остановили. В тот момент я вспомнил, что читал, как молдавская девушка, которую заставляли заниматься проституцией, воспользовалась такой ситуацией, чтобы сбежать от жестокого, безжалостного сводника, и косвенно помогла другим таким же жертвам этого человека.

По Кишиневу мы проехали без происшествий. Лилиана сказала, что хотела бы когда-нибудь водить машину. Мы доехали до дома семьи Донец, ни разу не свернув неправильно. Я осмотрел днище машины. Выбоины, по которым мы проезжали, стрясли всю грязь.

В семье Донец было решено отложить празднование дня рождения Натали. Это было связано с ее дедушкой. Я начал снимать их на видео камеру. Атмосфера была мрачной. Частично это было из-за того, что на мне были кепка и значок российской армии. Значок был нерегламентированным. Он прославлял победу приднестровской армии, когда они защищали родину в гражданской войне. Другой идеи у меня не было. Мистер Донец по происхождению был русским, но как он ранее подчеркнул, он был молдаванином. Его взгляд на ситуацию заключался в том, что во времена Советской власти люди имели альтернативу, но немногие люди помогли бы вам. «Товарищ, вы можете выбрать то или это». Но если бы один выбор мог бы скорее привести к процветанию и удаче, а другой равен падению в черную дыру, чаще всего никто бы не дал никакого совета или руководства к действию. В бывшей Советской Молдавии люди помогли бы, но если вы думаете, что Советская система была так хороша, то вам не был бы нужен ничей совет.

Я был удивлен такой необычной, хотя логичной перспективой. Мы сели за стол.

Зазвонил мобильный телефон Натали, и она передала его мне. Я ответил: «Это Ана или Анна или Аня?», - спросил я, называя несколько имен и фамилий. Я был уверен, что все вокруг меня улыбаются. Звонила Ана и она должна была приехать через час.

После еды пришло время прощаться с Лилианой. Мы должны будем встретиться на следующий день. Мы с мистером Донцом поставили, как и раньше машину на стоянку. Вторая стоянка теперь была тоже полной. Мистер Донец предложил припарковать машину на неофициальной стоянке в нескольких ярдах от соседней. Нас встретили две злобные собаки. Мне пришлось еще раз увидеть таких собак. Их длинные морды были обращены к нам, одна из собак показала острые зубы. Мистер Донец прошел спокойно мимо, а они окружили его и агрессивно рычали. Случайно та собака, что была главной, испугала другую, и та стремглав убежала. Мистер Донец вернулся и добродушно сказал: «Да, ты можешь там припарковаться». Я задал очевидный вопрос о безопасности, он ответил, типично пожав плечами. Решать должен был я. Собаки уже утвердились и меньше меня не беспокоили. Я заплатил несколько лей.

Когда мы шли назад по направлению к первой стоянке, мистер Донец сказал: «Разница между ними в том, что одна стоянка платит налоги, а другая - нет».

Вернувшись в квартиру, мистер Донец показал мне вещи, связанные с британской футбольной командой. Это была симпатичная металлическая табличка, которая висела в комнате на стене вместе с эмблемами английских футбольных клубов. Я, к сожалению, должен был признать, что отношусь к тому меньшинству в Англии, которое не увлекается такими вещами.

Разговор перешел на отношения между Россией и Молдовой. Я рассказал о том, что случилось с двоюродным братом Надины, и предположил, что русские обычно порядочны, когда нанимают молдаван строителями в Москве. На это мистер Донец ответил, что русским платят 600 долларов в месяц, а молдаванам – 300. А когда приходит время платить, их могут и убить. Их могут замуровать в стену строящегося здания, где они работали.

Пришло время встретить Ану. Мы с Натали стояли возле дома почти в полной темноте.

Почти каждой молодой девушке, которая к нам приближалась, я говорил: «Ана?» когда я отворачивался, Натали тщетно старалась не улыбаться. Но я очень хотел не пропустить мою посетительницу из-за недоразумения. Через некоторое время Натали сказала что-то, почти давясь смехом. Я замолчал.

Вскоре после этого молодая девушка подошла с той стороны, с которой мы ее не ждали. Натали прочла ее телодвижения и направилась к ней. Да, это была Ана.

Мы поднялись, и в прихожей квартиры она сказала, что ее зовут Елена. Я был смущен. Я давал контактный телефон многим девушкам, а теперь я боялся, что придет Ана, и мы ее пропустим. Елена выглядела разочарованно. Я положил руку на ее плечо и сказал, что мы рады ей. Она выглядела неубедительно. Как объяснила Лилиана, молдаване так привыкли к разочарованиям, что всегда ожидали, что что-то может пойти не так. Я осознал, что фактически Ана и была Еленой. Втроем мы пошли в мою комнату. Чай с пирожными был принесен очень быстро, и я нажал кнопку «запись».

Часть 11.

Утром в понедельник я пошел в русскую школу, где учится Натали, чтобы встретиться с учениками и учителем.

В феврале мы с Натали условились, что я приеду в конце мая. Это совпало с шестнадцатилетием Натали и окончанием школьного семестра. Это время было удобным, чтобы посетить школу. Мне надо было где-то остановиться, и я хотел знать, смогу ли я остановиться в их квартире. Я хотел остановиться как можно в большем количестве мест. Хотя это не очень соответствовало требованиям молдавской регистрации, я знал, что некоторые из моих друзей по переписке жили не там, где они были прописаны. Им приходилось менять место жительства, чтобы найти доступное по цене жилье, так как плата за него составляла большую часть их дохода и постоянно повышалась.

Утро было хорошее и свежее. Мы шли по району, засаженному деревьями к школе им. Алеко Руссо на Рышкановке. Школа была чистая, ее недавно покрасили. Она была светлая и просторная. Меня представили учителю английского языка миссис Алле Рубанка.

Она сразу же рассказала мне с типичной молдавской искренностью, что она ухаживает за своим мужем, который перенес инсульт, когда работал в Москве. Английский миссис Рубанка был высокого уровня. Английскому языку присуще удивительное качество быть двусмысленным, в нем есть похожие звуки и похожие значения. Часто иностранцы боятся, что они будут говорить по-английски неправильно. Но в отличие от французов, нам нравиться слушать, как иностранцы используют наш язык. Обычное использование английского языка – это постоянная комичная тема.

Существует установленный способ выражения и высказывания своих мыслей. Некоторым нашим выражениям сотни лет. Бывают обороты, фразы, об историческом происхождении которых 9 из 10 англичан не знают. То, как надо использовать английский язык правильно, не идет ни в какое сравнение с тем, как его используем мы, как он развивается, и это легко понять. Для нас это нормально. А еще многие англичане любят читать и слушать, как иностранцы искажают наш язык. Лично я получаю от этого бесконечное удовольствие. Но, хотя, может быть, иностранцам трудно в это поверить, англичане смеются, но не над ними. То, как иностранцы используют наш язык, очень часто показывает их истинную натуру. И это часто истинное использование наших слов. Как истинный англичанин, я безнадежен в изучении иностранных языков, надеюсь, я не лицемер. И поэтому, если молдаванин хоть как-то может говорить по-английски, он умнее меня. Если же он намного умнее, но и намного беднее, это из-за того, что мир несправедлив и никогда таким не будет.

Утро прошло очень хорошо. Я был очень удивлен, когда миссис Рубанка поправила мне рубашку. С последнего раза, когда кто-то это делал, прошли десятилетия, возможно, это была моя мама. Миссис Рубанка была ко мне очень внимательна и настояла на том, чтобы угостить меня в столовой. Атмосфера в школе была очень хорошая. Очевидно, дети были счастливы. Что больше всего меня поразило, так как они дружески прикасались друг к другу. Я никогда ничего подобного не видел. Натали этого избегала, и было видно, что это не ее стиль. Иногда во время перемен дети толкались, наваливаясь друг на друга. Такое добродушное поведение позволило мне чувствовать себя свободно и легко, и на видео, которое я снял, видно, что я совершенно расслаблен. У меня не было чувства, что я скучен этим детям. Я посетил несколько классов. Дети были живые и уверенные в себе, они знали английский язык достаточно хорошо, чтобы разговаривать со мной. Все свои вещи они оставляли на местах, будучи уверены, что все будет в сохранности.

Миссис Рубанка настояла на том, чтобы на весь оставшийся день мне дали гида. Это был высокий парень по имени Андрей. Он старательно и разумно помог во всем, что мне было нужно. Но то, что за этим последовало, было 4 часами чистого фарса. В завершение всего мой багаж был принесен в квартиру Тамары (соседки Мариши, которая жила на Чеканах), у меня был новый мобильный телефон Voxtel, и я ждал встречи с Иркой, Ольгой и Аной в La Taifas в семь часов вечера. Я также хотел уладить дела с устройством вечеринки, на которой я буду принимать в субботу в 5 часов вечера 10 гостей по улице Колумна, 129. Это место нашла Стефана. У всех моих друзей по переписке я спрашивал о таких местах, где можно остановиться, переночевать и позавтракать (по-английски «bed and breakfast»). Только Стефана описала все виды жилья не в гостиницах. Может быть,«bed and breakfast» - это иностранный термин для молдаван. Но это мне на ум не пришло раньше мая, когда Инка объяснила мне ситуацию в Бельцах. В Соединенном Королевстве есть много мест «bed and breakfast». Их положение неоспоримо. Это факт, что когда вы встаете и начинаете день, результата не будет, пока вы что-нибудь не съедите. В этом случае идеально поесть в том месте, где вы провели ночь. В Англии такой завтрак обычно называется «полный английский (завтрак)». Основная часть состоит из бекона, яиц, сосисок, жареных грибов, консервированной фасоли или помидоров и обычно поджаренного хлеба. Обмениваясь электронными письмами с Инкой, я писал, что был бы рад есть на завтрак то, что едят молдаване. Я очень хотел знать, что же. Сначала электронные письма приводили меня в замешательство и сбивали с толку. Но, в конечном счете, в конце туннеля забрезжил свет, и я получил представление о том, какая на самом деле жизнь в Молдове. Жилье, которое нашла Стефана, было с сауной и, возможно, с еще одной большой комнатой. Она назвала мне имя человека, которому надо платить, но не упомянула, что он итальянец, и что он просто знакомил меня со своей собственностью. Его цена могла зависеть от того, что я захочу (или буду думать, что я это хочу). Позже я выяснил, что он зависит от переводчика, который работает время от времени. Стефана прислала мне фотографии этого жилья, но ситуация оказалась очень запутанной. Я был бы должен заплатить большую сумму в евро (по молдавским стандартам). Я хотел точных фактов и ясных аргументов, но итальянский представитель дал мне беззастенчивую рекламу по продаже, в которой говорилось, что он хочет больше денег. Был и еще один аспект. Многие британцы относятся к итальянцам подозрительно и недоверчиво. Из украденных в коррупционной шумихе фондов Евросоюза большая часть денег была украдена итальянцами, особенно мафией. Я работал с итальянцами, имел дело с итальянскими компаниями, часто они не производили на меня благоприятного впечатления. (Но интересно заметить, что итальянские женщины, по моему мнению, очень надежны и пользуются доверием.) Была середина мая, и я попросил Стефану сходить на улицу Колумна, 129. И, может быть, не совсем благоразумно, я добавил следующий отрывок, который я получил от Инки из Бельц. (Стефана была из Бельц). С ней я итальянцев не обсуждал.

«Компанией, которая подает тепло в наши квартиры зимой, владеют какие-то итальянцы. Да, обслуживание стало лучше, но … счета. Счета выше, чем наши зарплаты.

Средняя зарплата около 700 лей. А одна квитанция за один зимний месяц за отопление – 600. Теперь ты можешь быть уверен, что тратить здесь деньги весело.

Швейной компанией также владеют какие-то итальянцы.

Во-первых, люди работают день и ночь.

Во-вторых, зарплата очень маленькая.

В-третьих, ни одна вещь, которую шьет эта компания, не подается в Молдове, вся продукция экспортируется

Итак, как ты видишь, итальянцы не заботятся здесь о людях».

В то время, когда я уезжал в Молдову, Стефана извинилась и сказала, что ее итальянский друг хочет, чтобы она уехала с ним в Италию. На улице Колумна, 129 у меня был заказ. Там была заказана вечеринка на 20 человек, но меню еще не было выбрано. Я не был уверен, что владелец и повар говорит по-русски или по-румынски. Я знал, что она не говорит по-английски.

Около половины пятого вечера, сидя с Андреем в машине, я решил позвонить Стефане в смутной надежде, что она не уехала из Молдовы. Она ответила. Она была в Кишиневе, я знал, что она живет и работает в юго-восточной части города. Но нет, она недавно начала работать в Агробанке на Рышкановке. Тем вечером она была свободна. Я не мог поверить в свою удачу. После неудачного поиска возле не того Агробанка, который был нам нужен, мы с Андреем нашли нужное здание. Мы опоздали на 20 минут, но Стефана ждала нас. Мы вместе должны были пойти по адресу ул. Колумна, 129. но сначала я позвонил Лилиане, я хотел, чтобы она тоже в этом участвовала, если она согласиться. А Андрей в это время позвонил своим родителям, которые хотели, чтобы он был дома. Я был бесконечно благодарен ему за помощь, но он отказался принять что-либо в качестве оплаты. Мы со Стефаной поехали к баптистскому теологическому колледжу. По пути туда мы попали в относительно маленькую выбоину, но в машине произошла поломка. Я выругался. Стефана засмеялась. Выпала стереосистема! Стефана сказала, что ей звонила Барбара. По тому, что она сказала, я догадался, что, должно быть, она волновалась. Перед отъездом я отправил всю контактную информацию и мое подробное расписание Уильяму (так как он сидел рядом со мной). И только к концу моего отпуска он все это обнаружил. В то же время у Барбары были кое-какие сведения от Мариши, и она позвонила некоторым милым девушкам… «Где мой муж, Эдди…»

Когда мы повернули к дому номер 129 по улице Колумна, шел уже седьмой час. Галина, хозяйка, была на месте. Она была отличным поваром. Мы предварительно договорились о цене за еду. Я представил список, который был переведен на русский язык. Галина была молдаванкой румынского происхождения. А мы должны были объяснить ей, как сделать английский буфет. Проблема заключалась в том, что я не умею готовить, «чтобы спасти свою жизнь» (как мы, англичане, говорим). Я должен был сообщить то, что я думал, я хотел, и ответить на вопросы Галины через Лилиану и Стефану.

Если мы хотели успеть в La Taifas вовремя, времени у нас было мало. К тому же, я все еще был подозрительным. Так, например, Галина хотела знать, сколько килограммов каждого вида мяса я хотел. Снова и снова я отвечал, что повар – она, цена оговорена, и я доверяю ее мнению. Я должен отметить, что все бодро и компетентно выдержали это мероприятие. Хотя я ушел оттуда в тревожном состоянии, волновался я напрасно. Как хозяйка, Галина превзошла все мои ожидания, и мы вместе много смеялись. Ее заведение получило мои наилучшие рекомендации.

После бесценной помощи, которую мне оказали Лилиана и Стефана, я пригласил их в ресторан La Taifas. Мы приехали после 19.20. Ирка, Ольга и Ана уже нас ждали.

Часть 12.

Мы сидели и изучали меню. Звучала живая молдавская музыка. Я встал, чтобы поснимать на камеру пять девушек, а также, чтобы сделать несколько фотографий.

Ирка сказала: «Мы с Ольгой хорошие подруги». А потом добавила: «Но мы много спорим». Они обменялись дружелюбными, но озорными взглядами.

«Есть ли у вас парни?» - спросил я. «Конечно», - весело ответили они (как будто бы вопрос был глупым). «Вы собираетесь выйти замуж в один день?» - спросил я и посмотрел на Лилиану, которая широко улыбалась, сидя справа от меня.

Они обе отреагировали так, как будто бы вопрос был не очень хорошим (каким он и был). «Нет», - ответила Ирка с улыбкой.

Ана сказала: «У меня нет парня». «Конечно же, есть», - сказал я. «Это э-э…твой двоюродный брат». «Это китаец», - мелодично сказала Ана.

Мы заказали пять блюд традиционной молдавской кухни, включая мамалыгу. Я хотел узнать, как ее готовят, но сразу же забыл, что мне рассказали, т.к. очень опьянел.

Я, кажется, читал, что La Taifas был самым дорогим или вторым по дороговизне рестораном в Молдове. В течение десяти лет я с другими членами комитета местного отделения института повышения квалификации секретарей помогал организовывать обеды и другие мероприятия. Счет, который я получил, был равен стоимости двух хороших обедов из трех блюд без вина в недорогом ресторане. Мы же вшестером съели по пять блюд с добавками и выпили несколько бутылок лучшего молдавского вина. Это был чудесный вечер. Закончился он в квартире Тамары, но я точно не помню, как. Единственное, что я помню, это то, что мне помогла Лилиана.

Во вторник утром я должен был пойти в румынскую школу. Мариша сказала, что Тамара мне поможет. Я кратко обсудил это с Тамарой, когда приносил свой багаж днем раньше. Тамара – русская женщина лет пятидесяти, и она была несколько сердита на мир. Ее муж был инженером, не мог найти работу, и это было достаточно плохо. Но еще больше она сердилась на меня. Ее английский был минимальным. Но когда она узнала меня поближе, она расслабилась и говорила по-английски довольно много. Я говорил: «Marisha said…» Она повторяла: «Mareesha say», - поднимая руки и смотря вверх, как если бы Мариша ее не все рассказала.

Ее муж обещал довести нас до улицы Милеску Спатару, где находится школа, но никто за нами не приехал. Еще один повод для Тамары, чтобы расстроиться, но, как обычно, с улыбкой. В конце концов, мы поехали на маршрутке, и Тамара настояла на том, чтобы заплатить. Может быть, это была реакция на то, что я почти все время улыбался.

В любом случае, скоро я был в школе им. Петру Заднипру, где я спросил Ингу Магалук, подругу Маришы.

Мне было интересно, чем отличаются румынские дети от русских. Я не думаю, что разница большая, т.к. я ожидал, что русские будут очень отличаться от нас, европейцев, а часто они совсем не отличаются. У русских мужчин обычно определенное строение лицевых костей, но большинство девушек могли бы выдать себя за жительниц Западной Европы.

Я стоял в фойе и оглядывался по сторонам. Как и в русской школе, стоял теплый и дружный гул. Было приятно просто стоять там и смотреть по сторонам, видеть так много счастливых лиц. Инга сказала, что ее английский очень ограничен, и поэтому она познакомила меня с мистером Шимекетом, который оказался черным учителем! (Я видел всего одного черного человека в Кишиневе). Его английский был хорошим. Затем меня повели в кабинет директора. Пока все было хорошо. Я сел на краю длинного стола, на котором были чашки с кофе. С противоположной стороны сидела директор. Директор говорила со мной через переводчицу, это была девушка со светлыми волосами. Директор говорила по-румынски, и блондинка переводила мне.

Сначала я кратко представился и объяснил (в ответ на вопрос), что у меня пятнадцать подруг по переписке в Молдове, но добавил: «Они все просто друзья».

- Мы бы хотели, чтобы вы помогли нам в обмене учащимися со школами в Англии.

- Я поспрашиваю об этом, но это не моя сфера деятельности я никогда не занимался ничем, связанным со школами.

- Наша директор просит вас помочь с обменом студентами.

- Я бухгалтер. У меня нет никаких связей со школами в Англии. Но я постараюсь вам помочь, ответил я, пожимая плечами.

- Наша директор хочет знать, как вы можете помочь нам договориться, чтобы английские учащиеся остановились в хороших семьях здесь, а наши учащиеся остановились в семьях в Англии.

- Я вам сказал, - ответил я очень раздраженно, - что я поспрашиваю. Фактически, могут уйти годы, чтобы организовать все это. Надо действовать шаг за шагом. Я могу вам помочь только на начальных этапах, - сопровождая свои слова движениями руки – шаг за шагом, шаг за шагом.

- М-и-с-т-е-р Э-д-д-и, п-о-ж-а-л-у-й-с-т-а, н-е с-е-р-д-и-т-е-с-ь н-а н-а-с, - сказала блондинка очень выразительно с озабоченным выражением лица. – Нам нужна помощь, чтобы наши учащиеся получили хороший опыт в вашей стране.

Я молча обеспокоено заерзал.

- Директор говорит, что у нас есть очень милые девочки, которые, я уверена, понравятся вашим мальчикам (намекающие взгляды на директора).

- В Объединенном Королевстве очень строгие анти дискриминационные законы. Любой обмен должен будет содержать одинаковое количество мальчиков и девочек.

- М-и-с-т-е-р Э-д-д-и, п-о-ж-а-л-у-й-с-т-а, н-е с-е-р-д-и-т-е-с-ь н-а н-а-с, - сказала она, как и раньше, - Мы против дискриминации. У нас есть черный учитель.

- Я сделаю для вас все, что от меня зависит.

У меня в голове был беспорядок. Моя первая мысль была о том, как все это было не по-молдавски. Затем я подумал, что так, наверное, было при советской системе. Вам задает вопрос кто-то из представителей власти. Если вы даете «неправильный» ответ, они начинают: «Товарищ…», и опять задают тот же вопрос. Затем, возможно, опять: «Товарищ…» Я подумал, я – британец, и мы не терпим таких вещей, но тогда я не хотел, чтобы мой визит в школу завершился.

Наконец, я вздохнул с облегчением, когда меня повели по школе.

Сначала молодая девушка с лучезарной улыбкой показала мне их музей. Там находились предметы древней молдавской культуры. Я почти спросил, используют ли они все еще эти виды орудий труда в некоторых частях Молдовы! Как и в русской школе, я встретил много детей, которые хорошо говорят по-английски. Их манера говорить была мягче, и они были полны энтузиазма. Об этом говорит фотография класса. До сих пор я ощущаю тепло, когда на нее смотрю. Я хотел поближе познакомиться с мистером Шимекетом и блондинкой, которая сказала, что ее зовут Зина. Мистер Шимекет рассказал занимательную историю. Он повел меня в учительскую. И там мы поговорили.

- Итак, у меня очевидный вопрос. Как получилось, что вы работаете здесь?

- Я был студентом в моей родной стране, Эфиопии. Я совершил один плохой поступок. Я учился, чтобы получить диплом, руководство исключило меня на год. Мои родители беспокоились, что это плохо отразиться на моем образовании. В те времена Эфиопия была под советским влиянием. И меня отправили в Советский Союз. Я женился здесь, и ты видел мою дочь-подростка.

- Ты гражданин Молдовы?

- Нет, я – эфиоп. Власти Молдовы не разрешают мне иметь двойное гражданство. Проблема в том, что я не могу подтвердить свое эфиопское гражданство без того, чтобы вернуться в Эфиопию. Но я не могу себе этого позволить.

- А твоя дочка гражданка Молдовы?

- Да. Я не могу отрицать того, кто я. Как вы видите, я – эфиоп.

Я пошел в другой класс. Меня проводила одна из уборщиц, которая является характерной особенностью той школы. Там была интересная система передачи информации, различных сведений. Эти, в основном, полные женщины среднего возраста, чья задача держать полы в чистоте при помощи швабр, также передавали сведения. Я поднялся на второй этаж, и меня привела в нужное место одна из этих женщин, на плечо которой я положил руку. Она не возражала. В том, как люди вели себя в этой школе, было что-то уютное и успокаивающее. Я хотел впитать в себя эту атмосферу. Позже, я увидел, как одна из этих женщин отчитывала мальчика, который опоздал на урок. Он опустил голову от стыда. Это было странно. На Западе, где на дорогие коммуникационные системы тратят огромные суммы денег, эта молдавская система, возможно, работала бы намного лучше. Никто не может никуда пойти, чтобы остаться незамеченными этими женщинами, и они хорошо информированы. Они - один из прочных образов Молдовы, которые остались у меня.

Часть 13.

После школы мы с мистером Шимекетом и Зиной перекусили в близлежащем кафе. День был жаркий, и все время, что я здесь проведу, тоже будет жарко. Я был бы очень удивлен, если бы знал, что я должен буду прибежать в это кафе после десяти тем же вечером, что я буду весь в поту, и буду кричать: «Зина!» снова и снова, а молдавские свидетели будут наблюдать холодно и сдержанно. Первую часть дня я провел с моим эфиопским другом. Мы беседовали на разные темы. В основном, мы говорили о том, что чтобы я предоставил небольшую сумму денег ежемесячно, чтобы школа могла иметь доступ в Интернет. Это было мое предложение, не его. Но он охотно его принял. Я также сказал, что у школы должен быть свой Интернет сайт, чтобы ее воспринимали серьезно. Наравне с электронным адресом это было жизненно необходимым требованием, если они хотели, чтобы их всерьез рассматривали для программы школьного обмена.

Мы увидели Зину, которая торопилась, но хотела, чтобы я позже ей рассказал все подробности. Поэтому я взял номер ее телефона и сказал, позвоню после десяти вечера. Зина работает в университете, где также и учится, чтобы получить ученую степень. Это типично для Молдовы. Все в Молдове торопятся, усердно работают и учатся. Лилиана рассказала мне, что она должна работать на трех работах, чтобы платить только за предметы первой необходимости. Это было так далеко от того, как я представлял себе жизнь в Молдове, когда я впервые исследовал ее в ноябре. В средствах массовой информации было очень мало информации. То, что я видел по телевидению, читал в коротких статьях, предлагали совсем другую картину. Казалось, что молдаване всегда живут скучной жизнью в тотальной бедности, в разрушающихся дома, вокруг которых растут леса. Это выглядело так, как будто бы людей поместили в противоестественные их природе условия. Они были уцелевшими сыновьями и дочерьми людей, которые были доведены до отчаяния, но выжили. Это была жизнь в таком месте, куда приезжали автобусы и обманом увозили большое количество невежественных скучающих молодых девушек, рекламируя им работу танцовщиц и официанток.

Позже, уже днем, я возвращался в квартиру Тамары. Я прошел мимо моей машины, которая была припаркована на солнце рядом со стоянкой по улице Милеску Спатару.

Еще до отъезда я договорился с Аной Порумбикой, что мы поужинаем тем вечером в La Taifas, но она отменила встречу за два дня. Ана сдавала выпускные экзамены. Я позвонил Дойне, но никто не отвечал. Дойна была подругой Ирки, но она была очень занята, чтобы увидеться со мной.

Дойна живет на улице Московей. Мы с Натали ходили туда и назад по этой улице, пытаясь найти ее дом, но обнаружили, что они жили в противоположном конце! А улица Московей – это главная широкая дорога.

Позвонила Мариша и сказала, что вернется шесть вечера, мы с Тамарой поболтали, сходили в местный магазин, поели на кухне.

Я обнаружил, что Мариша и Тамара возвращались домой долгой дорогой (как мы говорим).

Я рассказал ей мою историю, пользуясь словарем, листком бумаги и ручкой. Когда она поняла, что я женат, и что у меня пятнадцать подруг по переписке, она отреагировала, всплеснув руками: «Эти девочки, твоя жена, она убьет тебя!» (Слово «kill» она произносила как «keeeell».)

Вспылив, она затем рассказала мне о своей дочери: «Моя дочь вышла замуж за француза и поехала в Париж. У него была любовная связь. Она уехала в Москву».

Во время моего визита гражданка страны, не входящей в Европейский Союз, выходя замуж за француза, должна подождать год, чтобы получить гражданство. На меня произвело впечатление, что лишь незначительное количество французов могли бы воспользоваться ситуацией своей новой иностранной жены. Дочь Тамары была слишком гордой, чтобы настаивать на получении европейского гражданства, которое многие русские ценят очень высоко.

В апреле 2005 года Барбара, Уильям и я завтракали в Лондоне с румынкой из молдавской провинции и ее французским мужем. В Соединенном Королевстве она, Нарсиса, была на курсах английского языка. Пять лет она была безработной. В этом она винила французские сдерживающие трудовые законы. В октябре я работал с Габриэлой, которая тоже была родом из молдавской провинции и еще тремя иммигрантами. Один был из Австралии, двое из Польши. Несколькими месяцами позже тот факт, что Британия более радушно принимает иностранных эмигрантов, чем Франция, помогли Лондону выиграть Олимпиаду 2012 года. Весь мир ждал, что победит Париж в том, чтобы быть хозяином Олимпиады 2012года. В последние часы британская делегация предоставила иностранным делегатам выдающийся по эффективности ролик, показывающий, как дружелюбна и полезна Британия для иностранных иммигрантов. Сограждане этих делегатов испытывали на себе плохое отношение, будучи во Франции иммигрантами. Когда решение зачитывали вслух, все фотографы были обращены к французской делегации. Корреспондент BBC, у которого был привилегированный вход, радостно рассказывал эту историю. И добавил хорошо известную фразу: «Это не закончилось, пока не закончилось».

Мариша пришла позже, чем обещала, поэтому мы с Тамарой болтали, пользуясь словарем, рисуя картинки. Наконец, около девяти вечера пришла Мариша. Она очень торопилась. Она приняла душ, мы немного поговорили, пока она гладила, ее голова была завернута в полотенце. Ей надо было вернуться в гостиницу в Кишиневе, где она присматривала за двумя милыми англичанами. Казалось, что Мариша привлекает много «милых англичан». Я писал ей электронные письма до и после моего отпуска и часто получал автоматически заготовленные ответы, в которых говорилось, что она уехала на несколько дней. Обычно это говорило о том, что она возила одного или двух «милых англичан» по Молдове, восточной Румынии или России. Ее вебсайт был открыт миру, но она привлекала только лучших людей…!

Я позвонил Зине около десяти вечера, получил указание, куда идти, но не смог найти квартиру. Обычно дома были без номеров. Мы договорились, что она будет ждать в 10.15. Я опоздал, хотя и бежал. Зины не было. Я выкрикивал ее имя снова и снова. Вокруг было много людей. В конечном счете, какая-то молдаванка меня выругала. Я побежал назад и позвонил. Я был раздосадован. Я побежал назад. Я вспотел. На следующее утро, когда я посмотрел на свою рубашку, увидел на ней огромные белые пятна от пота. Я пробегаю по четыре с четвертью мили каждое субботнее утро за 32 минуты, и мои футболки никогда не доходили до такого состояния. Было уже одиннадцать вечера, и я увидел Зину, которая ждала меня у кафе. Я решительно продолжал бежать к ней. Она улыбалась. Мы пошли к ней домой. Я сидел на диване. Мы разговаривали, а ее дети – Рита (19 лет) и Сандру (15 лет) внимательно слушали.

Зина сказала мне, что она думала, что хорошо объяснила, куда идти.

- Все эти дома выглядят одинаково, - сказал я, все еще задыхаясь. – Они такие безликие. И на них нет номеров.

- Я сказала, что дом – третий.

- Третий откуда? Еще вы думаете, что я, как незнакомец и иностранец в вашей стране, пойду в неосвещенный дом, а вокруг ходит всякая молодежь?

Мы обсуждали возможность, что школа получит доступ в Интернет. Роль Зины - снова быть переводчиком в разговоре с директором на следующее утро. Мистер Шимекет организовал встречу. Мы обговорили детали. Затем Зина сменила тему.

- М-и-с-т-е-р Э-д-д-и, как мне содержать моих детей? (Она сказала это с каким-то причитанием).

Она неестественно улыбалась и дрожала. Я был изумлен, заинтригован и одновременно слегка раздражен.

- Я не могу сказать вам, как вы должны проживать свою жизнь.

- Но, мистер Эдди, вы так много видели, вы путешествовали по миру.

Она опять улыбнулась и сделала кокетливое движение.

- Я об этой стране ничего не знаю.

- Но вы знаете так много.

Я ответил ей улыбкой и взял за руку. Она вырвалась с обиженным видом. Это было мое самое удивительное движение. Ничего похожего я никогда раньше не делал.

Тем не менее, меня в Молдове можно определить как «опустившегося на дно» за самое короткое время, какое у меня только было. Это не грубое выражение. Оно просто означает, узнать все. У меня было чувство, что Зина говорила через меня или около меня, а не со мной. Она была как человек на сцене, говорящий о своих обидах миру. Я был человеком, к которому она обратилась, потому что я был важен для нее. Я был первым англичанином, которого она встретила. Я был представителем иностранной страны, который мог бы ей помочь. Я был больше, чем Эдди Бартон. К тому же Зина объединила в одно целое и свой вопрос и выражение своей сложной женственности. В более позднем электронном письме я ей весело сказал: «Ты такая чудесная иностранка». Позже она лучше меня узнала, и я стал для нее Эдди Бартоном. Когда пришло время уходить, она проводила меня. Я предположил, что она немного пройдет со мной, и взял ее руку, когда мы прошли ярдов десять. Она опять вырвалась. Я обошел вокруг нее, чтобы встретить ее через несколько футов, и протянул левую руку. Мы друг другу улыбнулись, попрощались, и каждый пошел своей дорогой.

Часть 14.

Около трех утра кто-то, кто ходил по моей комнате, разбудил меня. Было странно, что в мою комнату в квартире Тамары я не мог закрыть дверь, так как одна кровать слишком далеко выступала. Странно, но меня не очень беспокоила эта ночная деятельность. Оказалось, что тот, кто спал в другой комнате зашел в мою. Им был нужен матрас и постельное белье. Они произвели так мало шума, как только было возможно, и ушли. Я читал, что у многих русских было другое отношение к уединению и наготе. Оно отлично от западного и особенно от английского. Например, в книге «Затерянная провинция», на которую я уже ссылался, канадский автор останавливался в русской семье в Кишиневе. Они очень строго относились к тому, чтобы мальчики и девочки наедине находились отдельно. Тем не менее, мужчины и женщины могли ходить раздетыми, иногда даже голыми, когда утром в спешке искали одежду. Иногда муж Тамары ходил мимо меня в трусах. И, казалось, он не возражал против того, что я говорил с его женой на протяжении нескольких часов.

Я опять отправился в школу им. Петру Заднипру. Я нервничал перед очередной встречей с директором. Хотя все время, что я был в Молдове, я немного тревожился, боялся я редко. В атмосфере было что-то спокойное и даже успокаивающее. Тем жарким утром я смотрел на многоэтажные дома. Между ними находились зеленые участки. Люди разговаривали, под деревьями у больших кустов играли дети. О бывшем Советском Союзе и таких домах есть история, которая всегда, когда я ее вспоминаю, заставляет меня улыбнуться. Очень пьяный русский шел в свою квартиру. Он нашел нужный этаж и нужный номер квартиры. Он вошел, подошел к их с женой кровати, которая стояла в обычном месте. Он сделал со своей женой то, что большинство мужчин делают со своими женами (возможно, даже если они и пьяные!) и уснул. Когда он проснулся, то понял, что попал в беду. Он был не в своей квартире. Как же это могло произойти? Итак, к несчастью, все дома, стоявшие в ряд, выглядели одинаково, так же как и то, что было вокруг них. Бедная женщина, которая жила в той квартире сказала, что она была объята ужасом слишком сильно, чтобы сопротивляться. Но у него имелось хорошее оправдание против обвинения в изнасиловании, которое выдвинули против него. Это была ошибка, которую было легко совершить. Это могло случиться с любым человеком… Судья так не думал и приговорил его к тюремному заключению на много лет.

Директор задерживалась, и мистер Шимекет повел меня в кабинет ее заместителя. Я был удивлен, узнав, что это его жена. Меня угостили дорогим кофе с ароматом лесного ореха в красивой фарфоровой чашке. Директор ушла по срочному делу. Я объяснил Зине и мистеру Шимекету, что мне надо вернуться в квартиру в 10 утра, чтобы увидеться с Ириной «Блондирой», а после этого мне надо ехать в Сороки. Мистер Шимекет рассказал мне суть вопроса, о необходимых условиях для того, чтобы их школа получила доступ в Интернет. Не смотря на то, что он многое знал, мы обнаружили, что полной картины у нас не было. Пришла директор, встреча прошла гораздо спокойнее, чем в предыдущий день. К сожалению, чтобы уладить все бюрократические и технические требования, требовалось гораздо больше, чем я мог предложить. Я был очень разочарован. Я видел, как люди, которые пытались что-то сделать в Молдове, терпели бесконечное крушение надежд.

Я вернулся в квартиру Тамары в 10 утра. Я не закончил упаковывать вещи и надеялся, что Ирина еще не пришла. Я шел очень быстро, когда они с другом по имени Вэл поднимались по лестнице. Как и Ирина, он был русским. Она была красивой блондинкой лет 30-39. она была, как и я, бухгалтером. За неделю до того, как я приехал в Молдову, я очень хотел, чтобы она показала мне Кишинев.

Я думал, она придет одна. Вэл был гидом, работал с туристами. Они взяли мой багаж и отнесли его в багажник «Лады» Вэла. Я сказала Тамаре: «До свидания». Из-за моего хождения туда-сюда в ее квартиру и из нее ее терпение истощилось. Улыбаясь, Тамара сказала: «Эдди Бартон! Уходи и не возвращайся!»

Имела ли она в виду именно это? Я думаю, что на самом деле она так не думала!

Мои вещи мы перенесли в багажник взятой мной на прокат машины, которая жарилась на горячем солнце и все еще стояла около стоянки.

Мы выехали на «Ладе» Вэла. Я получил пятизвездочную экскурсию по Кишиневу. Вэл, в основном, сосредоточился на исторических зданиях и памятниках, но показал и все главные здания в Кишиневе. Мы с Ириной кое-что пофотографировали и поснимали на камеру. Вэл, конечно же, хорошо знал историю города. У него был необычный взгляд на связи с Россией и ее действия в Молдове еще со средневековых времен. Вэл объяснил, что члены правящего Бессарабского клана вступали в браки с представителями важных русских семей. Я не помню все подробности, которые он мне рассказывал. Но он считал, что связи России с Бессарабией/Молдавией насчитывают сотни лет. Через шесть месяцев после ожидания я, наконец, достал книгу Чарли Кинга «Молдаване». Этого американского доцента частично спонсировал Оксфордский университет, чтобы он провел самое авторитетное и надежное исследование Молдовы и ее истории. В его книге я прочитал, что русские играли главную роль в истории Молдовы, особенно в 19 веке, а переписи населения в конце 19 и 20 веков показали, что 27% всего населения составляют русские и украинцы.

Вэл повез нас к еврейским памятникам. Он печально сказал, что многие евреи были убиты молдаванами из-за каких-то безумных слухов. Я его прервал и сообщил подробности, о которых я читал ранее. Я добавил, что это ничто по сравнению с числом евреев, убитых в Англии при тех же обстоятельствах. Возможно, этого мне не следовало говорить! Тогда Вэл рассказал, как много домов было разрушено. Тем не менее, у меня было и есть чувство, что молдаване иногда слишком много извиняются. Так, как будто бы их страна очень отличается от других стран и народов. Но, возможно, это делает молдаван еще более вежливыми, добрыми и почтительными хозяевами. И, конечно же, это не делало их застенчивыми, когда они общались со мной! Многие молдаване не осознают, на сколько их страна лучше других в некоторых областях. Но одно, чего я опасался перед приездом в Молдову, были канализационные трубы. Я думал, что в стране, настолько истощенной, как Молдова, будут серьезные проблемы с канализацией. Я несколько раз поднимал обсуждение этой проблемы, когда говорил с Лилианой о собственности. Не удивительно, что об этом она говорить не хотела. По поводу сельской собственности она сказала: «Каждый район имеет свое устройство». Что это означало? Когда я посещал Францию, в некоторых местах был ужасный запах. В памяти сохранилась одна гостиница в Болонье на берегу канала. Многие кровати в гостиницах Франции напоминают мне кадр из фильма о спальне президента Чаушеску на следующий день после того, как он был казнен. Там были две печально выглядящие полу провалившиеся кровати и грубый деревянный шкаф с большой металлической моделью русского танка наверху. Румынский президент тратил огромные суммы денег, строя и перестраивая богато украшенный дворец в центре Бухареста. Это строительство означало, что надо вскрыть значительную часть канализационной системы города, что стало в те дни причиной больших проблем. С точки зрения моей английской эксцентричности безобразные полу провалившиеся кровати ассоциируются у меня с плохой канализацией. В Молдове я никогда не чувствовал неприятного запаха. Но и величественных дворцов я тоже не видел…

Я спросил у Вэла про его бороду. Необычно ли для русских иметь бороду? Но он не думал, что это очень необычно. Он выразил мнение, что британцы и американцы являются лучшими туристами, чем французы и немцы. Описывая британцев и американцев, он, как и многие молдаване, смешал нас в одну кучу. Я очень быстро прокомментировал это восприятие!

Он думал, что французы и немцы более высокомерны. Можно представить, что многие немцы совсем не были счастливы совершить экскурсию с русским гидом, сосредоточенном на еврейских памятниках и обвиняющего бывший немецкий режим. Нацисты все еще оставались немцами, даже если большинство немцев очень сожалеют о том, что было сделано во Второй Мировой войне. Вэл возил нас по Кишиневу уверенно. Он напористо управлял своей «Ладой» по оживленным перекресткам, иногда ругаясь и комментируя ситуацию. Я не думаю, что то, что он делал, было разрешено. Но что я знал?! Я был так рад, что он за рулем. Ирина и Вэл были очень забавны. Единственное, что было плохо, так это жара. Я думаю, что молдавский климат похож на наш. Я полагаю, летом становится немного жарче, а зимой немного холоднее. Через несколько недель в Соединенном Королевстве было так же жарко, как и здесь в эти дни. Габриэла, молдаванка, с которой я общался в октябре, рассказывала о зиме в Румынии. Ее английский муж застрял два года назад в канун Рождества (24 декабря) в не отапливаемом железнодорожном вагоне, заваленном снегом. Он ехал в деревню к Габриэле. Температура в горных районах упала до –15. ехал он с румынами, но по-румынски не говорил. Габриэла сказала, что он больше никогда не намерен вернуться в Румынию! «Румыны ведут себя как русские в подобной ситуации? Они прижимаются друг к другу, чтобы согреться?» - спросил я. Ее молчаливый взгляд говорил, что нет.

В одном кишиневском магазине Ирина столкнулась в дверях с большой женщиной. Я был поражен. Если бы она подождала хоть секунду, этого бы не случилось. Через долю секунды две женщины соприкоснулись, так как места было недостаточно. В то время как она потеснилась, проходя мимо этой женщины с большим бюстом, на лице Ирины промелькнул легкий след улыбки. Я не помню, чтобы я когда-либо раньше видел такое. Целью нашего визита в магазин было посмотреть, не было ли в продаже молдавских футболок. Вэл в отношении этой идеи был скептичен. И он оказался прав. Я обязательно должен сказать, что это должно быть сделано. Как страна может в себя верить, если она даже не может предложить на продажу национальные футболки? К скольким еще странам в мире это относится? Думаю, к очень не многим. Даже если бы ни одна футболка не была продана, сам факт демонстрации хороших молдавских футболок был бы уверенным утверждением особой молдавской индивидуальности.

Мы ехали по улице Колумна, которую я узнал.

- Что вы думаете о Кишиневе? – спросил Вэл. Мы проехали мимо дома №129, в котором я побывал.

- У этого места настоящий характер. Вы не хотите, чтобы он менялся, - ответил я.

- Вам не нравится Кишинев? – спросил он, не расслышав меня, так как мы находились на перекрестке. Вэл остановился, чтобы повернуть на улицу Штефана чел Маре.

- Совсем наоборот. Я думаю, вы должны сохранить его уникальный характер.

- Нам нужно гораздо больше туристов, - Вэл говорил так, как будто бы он думал, что я сумасшедший.

- Они испортят его характер, - сказал я и добавил, - просто больше туристов для тебя, Вэл.

- Нет, нам здесь нужно больше туристов, - сказал он с такой же интонацией, как и раньше.

Вдруг Вэл сказал, что ему надо ехать. Но он отказался от платы за свои услуги, что было досадно. Экскурсия была очень хорошей. Он быстро исчез, оставив меня с Ириной.

Было время ленча. Мы поехали на маршрутке на Рышкановку. Недалеко от дома семьи Донец был ресторан. Ирина повела меня в большую безлюдную комнату, которая частично была ниже уровня земли. Там было чудесно прохладно. Мы заказали вино, и я с жадностью его выпил. Свое вино Ирина пить не торопилась.

Ирина и Вэл удивили меня тем, что во время нашей экскурсии они ничего не пили. Я остановился, купил большую бутылку холодного лимонада и почти умолял их позволить мне купить им напиток, попить что-нибудь. Но, как и Андрей, они отказались. Я думаю, это русская черта. Но ничего не пить при жаре в +28-30 два с половиной часа просто глупо. Раньше британская армия считала, что можно тренировать солдат, чтобы они пили мало воды, строго ее нормируя. Сейчас, после некоторых исследований, солдат поощряют пить более регулярно.

В той милой комнате я нервно смотрел на Ирину. Я хотел, чтобы она выбрала, что мы будем есть. Я был рад съесть фактически все кроме острых овощей. А главным образом, я хотел много вина. Она этого не одобряла. В ответ на каждую мою просьбу приносили еще один маленький кувшин. Мы вели неопределенный разговор. Взгляд Ирины был сильный и спокойный. Лицо ее светилось, как будто бы его загримировали для появления на телевидении. Ее выражение лица ничего не выдавало и ни на что не намекало, что бы она ни говорила. Ее английский не был так хорош, как у других моих друзей по переписке, но когда она говорила, все было понятно.

Ирина сказала: «Мне звонила женщина и спрашивала о тебе». Она улыбнулась и добавила: «Мне нравятся люди, которые звонят мне из-за границы. Сначала она говорила понятно. Затем стала говорить быстро. И я ее не понимала».

Я подумал: «О, Боже, я знаю, что это означало».

Я ел очень вкусную еду, которую порекомендовала Ирина. Когда пришло время платить, она хотела оплатить большую часть, если не весь счет. «У меня успешный бизнес», - сказала она радостно и твердо. Я выложил пред ней банкноты разных валют – доллары, евро, леи. Она выложила свои деньги, и мы перекладывали их с места на место. Это было похоже на игру. Ирина настаивала на том, чтобы заплатить почти половину счета. Не смотря на мое беспокойство, мы оба повеселились.

Ирина проводила меня до моей машины. Я мог бы и сам до нее дойти, но с Ириной было приятно. На стоянке мы вошли в приятную тень от будки. Ирина поговорила там с двумя людьми. Я заплатил им несколько дополнительных леев. Ирина показала им мою карту Кишинева, чтобы узнать дорогу на Сороки, и переводила их слова.

Мы попрощались. С волнением я выехал в Сороки.

Часть 15.

Прищурясь я смотрел за угол на машину молдавской полиции, из которой смотрели на мою машину. Это был такой момент, когда меня тревожило то, что я ничего не ел в течение нескольких часов и опасался, что меня задержат. Я достал свой мобильный телефон и позвонил Надине.

- Надина, это Эдди. Мне нужна твоя помощь. Я в Сороках недалеко от здания Moldcell. Наверное, моя машина находится на неправильной дороге, которая, возможно, с односторонним движением. Я здесь торчу, так как недалеко стоит полицейская машина. На одностороннее движение указаний не было. Я уверен, что знака не было. Хотя я и думаю, что движение могло быть односторонним, никто на улице не крикнул и не помахал мне. Полицейская машина показалась из-за угла, и я немедленно остановился. И сейчас они смотрят на мою машину уже 15 минут. Мне нужна твоя помощь. Я не могу найти гостиницу «Нистру». Ты можешь приехать и помочь мне?

- Нет, извини, я не могу.

- Послушай, мне действительно нужна твоя помощь. Я никогда раньше здесь не был. Это место кажется просто одной длинной дорогой по холму. Я не могу найти гостиницу, и вокруг нет никого, кто бы говорил по-английски.

- Где ты? Я не понимаю.

- Там, где я сказал. Я примерно в 50 ярдах от офиса Moldcell. В таком месте, как это, таких зданий больше быть не может. Это у подножья холма.

- Ты в центре города?

- Я не видел никакого центра. Там только несколько магазинов.

- Я думала, ты приедешь завтра.

- Я забронировал номер в гостинице «Нистру» с сегодняшнего вечера. Иначе мне пришлось бы очень рано встать, чтобы найти кафе «Dolce Vita» к 11 часам утра.

- Я встречу тебя, как мы и договаривались, в 11 завтра.

- Хорошо, надеюсь, мне удастся разобраться и быть там.

- Тогда увидимся.

- До свидания.

Когда я закончил разговор, на телефоне закончилось время. Я не мог в это поверить. Согласно тарифу, я купил, по меньшей мере, 30 минут, в зависимости от того, кому я звонил. Я был уверен, что так много минут я не использовал.

Через три минуты полицейская машина уехала. Я вернулся в машину, развернулся и поехал на вершину холма. Я увидел верхушку русской православной церкви в форме луковицы. Она отражала солнечный свет. Я подъехал к ней по короткой дороге. Припарковал рядом машину. Мне хотелось просто посидеть и подумать в тихом и спокойном месте. Я посмотрел по сторонам и увидел дом с табличкой с названием учреждения. Парадный вход был открыт. Здание было больше похоже на офис, чем на дом. Я пошел туда. Оттуда вышел человек лет 50-60. он говорил только по-русски. Положение было неловким. Через несколько минут женщина, похожая на бочонок, примерно того же возраста, что и мужчина, вышла из-за дома. Она была одета во что-то синее, похожее на рабочий халат уборщицы. Такая одежда была у уборщиц в коридорах румынской школы. Нас она не видела. Мужчина позвал ее. Она посмотрела на меня. «Франческа», - сказал он мне. В моей голове зазвенел маленький колокольчик. «Он имел ввиду французский?» - засомневался я. «Да», - сказал я осторожно, указывая на себя. «Pomme de terre»? – сказал он. «Oui, da, da», - сказал я, улыбаясь. Он подозвал женщину, и они поговорили. Она говорила по-французски.

- Excusez-moi madame, on a besoin de trouver l’hotel Nistru. Je cherche l’hotel Nistru.

Женщина серьезно на меня посмотрела и указала на машину. Я совершенно был уверен, что она русская.

- Da, Machine, - сказал я выразительно.

Она подошла. Я открыл машину. Казалось, она не может сесть в нее достаточно быстро. На широкой дороге я развернул машину и направился к главной дороге.

- L’hotel Nistru, a gauche ou a droit?

- A gauche.

Мы поехали вниз по холму прямо к гостинице, которая находилась у небольшого прохода под аркой в загороженном дворе недалеко от дороги с односторонним движением. Женщина проводила меня до стойки администратора. Она хотела отправиться по своим делам. Я поблагодарил ее, и она быстро ушла.

За стойкой администратора находилась женщина. Первые минуты были немного беспокойными. Мне пришлось объяснять, в основном жестами, что я забронировал номер в гостинице. Она захотела увидеть мой паспорт. Из него она выписала мои данные. Жестами она объяснила, что я должен заплатить за парковку машины возле гостиницы. Моя машина была единственной во дворе, который был довольно большим. «Kharasho», - ответил я и выложил несколько долларов и евро. Она взяла 20 долларов. А затем она повела меня в самый узкий гостиничный номер, который я когда-либо видел в своей жизни. Узкий и длинный, он вмещал три кровати. Номер был чистый, свежевыкрашенный в белый цвет, но он был ужасен. Я беспокоился, что мне придется его с кем-то делить.

Обычно я принимаю душ утром, но было так жарко, я был так взволнован, а последние события оказали на меня пагубное воздействие. Мне очень сильно хотелось принять душ. И я не хотел оставаться в этой комнате. Я хотел в какое-нибудь другое место, куда можно было бы уехать побыстрее. Не смотря на мои жесты, по какой-то непонятной для меня причине женщина за стойкой администратора не понимала (или не хотела понять), что мне нужен душ. Но через некоторое время все стало ясно. Душа там не было. Я смотрел на нее. Она улыбалась широкой интригующей улыбкой, между некоторыми ее зубами были небольшие промежутки, и виднелся обычный для молдаван золотой зуб. Она просто здесь работала или была владельцем, или менеджером? Разные чувства раздирали меня. Одна моя половина спрашивала меня, как она могла допустить такие плохие условия в гостинице. Другая половина предполагала, что она просто здесь работает. В такой бедной стране ее работа была хорошей. На ее загорелом пальце было обручальное кольцо и кольцо с камнем, которое у нас обычно дарят во время помолвки. Я мог бы сказать, что они там уже много лет. Не мог я связать стоящую передо мной добрую и разумную женщину с этой гостиницей. Честно говоря, я хотел, чтобы она пригласила меня к себе домой. И меня не интересовало, жила ли она одна или с большой семьей. Мне просто хотелось, чтобы вокруг меня был типичный молдавский комфорт. Она ушла смотреть телевизор. А я не мог придумать никакого приемлемого или благоразумного предлога, чтобы с ней заговорить. Но мне был нужен туалет, а найти его я не мог. В какой-то ужасный момент мне на ум пришла мысль, что его там могло и не быть! Я показал ей то, что я хотел. Она открыла большую дверь без всяких опознавательных знаков, которая привела меня в большую комнату с туалетом в конце. Сиденья там не было, так же как не было ни туалетной бумаги, ни мыла, ни средств для сушки или вытирания рук, и дверь не запиралась. Тем не менее, там было безупречно чисто. Я подумал, что мне нужна туалетная бумага (хотя у меня был небольшой запас на непредвиденный случай). Жесты я решил не использовать, чтобы показать, в чем я нуждаюсь… Я подошел к моему самому большому чемодану, который был неподходяще аккуратно упакован, но его содержимое включало и большой румыно-английский словарь. Я нашел слова «туалет» и «бумага» и показал их женщине. Она дала мне обычный промышленный серый рулон бумаги, в середине которого не было картонного цилиндра. Я не думаю, что я видел что-то подобное до того, как приехал в Молдову!

Я объяснил Марише, что не был готов к тому, чтобы меня «грабила» какая-то гостиница в Сороках. С унынием я вспомнил выражение: «Ты получаешь то, за что платишь». Я был удручен и чувствовал, что попал в капкан своих собственных тревог. Я знал, что в таком состоянии не захочу отправиться под арку. Но заставить себя вернуться в мой номер я не мог. Рядом с гостиницей я заметил унылый ресторан или кафе. Я был голоден, ни идти туда не хотелось. Я подумал, что завтра подожду до 11.45 утра в кафе Dolce Vita. Надина не придет. И мне придется ехать назад. Я вспомнил, как молдавская полиция появилась позади меня на перекрестке. Мне придется вновь пережить это суровое испытание, и я даже не смогу никому позвонить. Коротким уведомлением мне придется попросить семью Натали забрать меня. Медленным шагом я направился к двери туалета, размышляя о том, куда пойти.

Когда я открыл ее, перед собой я увидел двух молодых людей, парня и девушку. Они улыбались и смотрели на меня с ожиданием. В какой-то момент я подумал, что это могла быть Алина. Если это и была Надина, то она не была похожа на свою фотографию. В выражении лица девушки промелькнула неуверенность, так как я, должно быть, выглядел нерешительно. Надина представила себя и своего двоюродного брата Сержиу. Я был спасен! Меня переполняло огромное чувство облегчения. Я хотел выехать из гостиницы как можно скорее, так быстро, как это только было возможно.

- Мы посоветовались и пришли к выводу, что человека из-за границы остановиться в таком месте было бы ужасно. Мы не можем оставить тебя здесь, - сказала Надина.

- Поехали, - ответил я.

- А как же деньги, которые ты заплатил?

- Скажите этой женщине, чтобы она куда-нибудь сходила на эти деньги и хорошо провела время, - сказал я весело и дерзко.

Но женщина с улыбкой, слегка похожей на акулью, настояла на том, чтобы вернуть мне 40 % денег. Беспечно и поспешно я запихнул большую пачку денег в нагрудный карман своей рубашки. Мы отнесли мои чемоданы в машину и уехали.

Часть 16.

Через две недели после возвращения из Молдовы, я обменивался электронными письмами с отцом Биллом Хэймэйкером, викарием или англиканским священником из Восточного Суссекса в Англии. В течение многих лет он занимался благотворительной деятельностью в Румынии и Молдове. Вот отрывок из его письма от 17 июня:

«Ты прав относительно молдаван…они всегда улыбаются, потому что они все еще полны надежды. В Румынии, к сожалению, большая часть надежды потеряна. Я так четко помню, с каким отчаянным страхом мои румынские коллеги отнеслись к моему отъезду в Молдову, когда я впервые начал работать там. Они были уверены, что я умру там через несколько дней…»

15 мая Мария, главный советник по экономике в правительстве Молдовы, написала мне электронное письмо. Она будет в командировке в Лондоне, когда я буду в Молдове. Она писала:

«Из твоих писем я поняла, что ты собираешься посетить Бендеры, которые находятся в Приднестровском регионе. Ты знаешь, что гражданам Британии не советуют посещать этот регион? (Стандартный совет британского министерства иностранных дел, который я прочитал и проигнорировал.) Более того, … одного иностранца похитили в Молдове, он был бизнесменом. Слава Богу, его освободили». В других случаях Мария была более приветлива!

В октябре Габриэла, которая родом была из молдавской провинции, рассказывала мне о том, как ее родственники, которые ехали на машине в Молдову из Румынии, пытались убежать от молдавских бандитов, переодетых в полицейских. О такой возможности предупреждала румынская пресса. Тем не менее, убежать они не смогли. Когда же они встретились лицом к лицу с преследователями, оказалось, что это были настоящие полицейские! Беспричинный страх может быть разъедающим. Он может заставить совершить неправильные поступки, даже возможно, создать проблему, которой больше всего и боишься. Это пример «самореализующегося пророчества». Встречаясь со своим страхом, надо не терять рассудок. (Особенно молодые девушки должны быть осторожны.) Отец Билл благополучно вернулся в Молдову вскоре после того, как я оттуда уехал.

Дверь бани легко открылась, и я осторожно вышел. Мой толстый бумажник выглядывал из кармана брюк. Я пошел по вымощенной плиткой дорожке в дом, одев приготовленный заранее халат. Я зашел внутрь, отодвинув какие-то занавески. Это был незнакомый для меня стиль. Так живут цыгане? Мне было любопытно. Я вспомнил гостеприимство, с которым встретили сорокские цыгане Тони Хокса в его книге. Меня встретили и провели в комнату справа, там было много еды. Меня ждали люди. Надина и Сержиу были там. Мне все еще казалось, что это какой-то другой мир.

Сержиу сразу же захотел снять это событие на видеокамеру. Я только сел, когда он начал снимать.

Я сказал: «Итак, спасибо большое за баню и за ваше гостеприимство…»

Вскоре я понял, что ситуацию я оценил неправильно. Стало ясно, что это обычные молдаване. Мне было почти стыдно. После еды мне показали большую комнату с двуспальной кроватью. Мои одежда и багаж уже были там. Той ночью я спал очень хорошо.

Утром Надина настойчиво предложила мне умыться и повела меня к миске во дворе. Там были голубая пластиковая емкость с водой цилиндрической формы и мыло. Чтобы полилась вода, надо было нажать на кнопку внизу. Емкость, наверное, содержала литров пять воды. Я разделся до пояса и умылся. Краем глаза я видел, как Надина старалась не смеяться, когда быстро проходила мимо. Как и Лилиана, она получала удовольствие, наблюдая за тем, как англичанин справляется с молдавским образом жизни.

Предыдущей ночью мне дали фонарик и показали, где находится туалет. Сейчас, при свете дня, я заглянул туда. В полу было отверстие, а внизу, под ним – яма. Но, как я говорил раньше, никакого запаха. Отверстие было окружено мягким сиденьем. Люди должны были пользоваться всем этим очень аккуратно.

Сержиу, Надина и я поехали домой к Надине, чтобы она могла кое-что отсортировать. Я немного пофотографировал и поснимал на камеру. Дома был ее пятнадцатилетний брат со своим другом. Когда мы приехали, появилась собака Надины. Она была злобная и походила на других собак, которых я видел в Молдове. Она оскалилась и сердито рычала, но не лаяла. Надина схватила ее за шею, опустила ее голову и затолкала ее в туалет. Это была бездомная собака, которую приютила Надина. Дом строил отец Надины, но он не мог его закончить. Только первый этаж был жилым. Внутри он был очень привлекательным.

Перед моим приездом в Молдову, я узнал, что гражданская война 1992 года помешало быстрому росту доверия, которое последовало за развалом Советского Союза. Война совпала с началом мирового спада. В начале 90-х годов началась стройка многих зданий, на работы внезапно остановились. Фотографию одного такого дома, большого и прекрасного строения в Криуленах, на юго-западе от Дубоссар, мне прислала Лилиана. Он принадлежал ее друзьям баптистам. Вид на долину у реки был красивым. Но внутри дома был беспорядок, он не был отделан, и его покинули вскоре после гражданской войны. Мы с Лилианой обсуждали возможность того, что я куплю его, если она организует и проведет его реконструкцию. Ее мама, которая страдала от какой-то непонятной болезни, тоже должна была там жить. Но это место находится далеко от Кишинева, места работы Лилианы. Ее работа была гораздо больше, чем просто карьера с полной занятостью, чем просто работа, которая позволяет оплачивать счета. Это была ее жизнь. А затем Лилиана сказала, что ее мама – гражданка Приднестровья, что обеспечивало еще больше трудностей. В руках Лилианы был контракт, который гарантировал ей владение этим домом через семь лет. Она понимала, что большего я ей предложить не мог. Она отказалась от этого предложения. В других различных случаях я также был не способен прийти к согласию с некоторыми моими друзьями по переписке. Но мы остались хорошими друзьями. Из этого опыта я уяснил две вещи. Первое – эти девушки не «безнадежны». У них есть работа, карьерные предпочтения, которыми, по их мнению, они могут заниматься. В то же время, они могут заниматься и другими делами. Дойна, например, сказала: «Здесь много работы». Второе, что я понял, это то, что молдавские друзья по переписке часто могут послушно следовать указаниям (иногда за маленькое вознаграждение, такое как книги). Но затем могут уклониться от исполнения своей роли в продолжении проекта. Это хорошая идея, вопреки договоренности! Молдавские девушки обычно любят представлять свою страну чужестранцам. Часто они занимаются этим просто, чтобы быть полезными. Но затем…может быть, женщины, это именно для вас! Вдобавок к выше изложенному, ожидание, что они будут разочарованы результатом и стремлением, как у итальянцев, отнять их время, – это типично молдавская черта. Эти две вещи я ожидал с самого начала. Также я знал, что при ограниченных средствах, поход в Интернет кафе мог быть случайным событием, происходящим лишь время от времени. Поэтому мне казалось (и все еще кажется) честным и справедливым наградить их ответы маленькими подарками, отправленными по почте. Обычно свои адреса они давали только для переписки. Если бы они знали, что я подразумевал, большинство, возможно, и не согласились бы, особенно на начальном этапе. Я могу быть очень убедительным, но они очень вежливы и заняты своими жизнями. «Вы можете привести лошадь к воде, но вы не можете заставить ее пить». Я был удивлен, что такие милые (и я думал такие уязвимые) люди мне отказали.

Мой собственный взгляд на западных людей, помогающих людям в бедных странах, всегда был следующим. Необходимо и желательно связываться с людьми и семьями из этих стран, чтобы узнать конкретную ситуацию. Взгляд этот очень необычный и спорный, но я всегда этому следовал. Единственные регулярные благотворительные платежи, которые я когда-либо выплачивал, была помощь Мабинти и его семье. Он был десятилетним африканским мальчиком из Сьерра-Леоне, нам прислали его фотографию. Это была большая акция благотворительной помощи, проводимая в Великобритании. Нам присылали квартальные отчеты с рисунками Мабинти, которые он для нас рисовал. А затем он сбежал. Таким образом, наш вклад использовался, чтобы помочь его деревне. Своего часа ждут еще биллионы долларов, которые были собраны для жертв азиатского цунами через год после того, как все произошло. Из-за коррупции тамошнего правительства эти деньги не могут дойти до цели. Люди там страдают без крова и медицинской помощи. Из-за того, чтобы позволить огромному числу людей умереть бесполезно и незамечено, возникает гораздо меньше противоречий и споров, чем изменить правила или позволить помочь азиатам какими-то новыми способами. В данной ситуации можно употребить американское выражение «думать за пределами коробки». Люди в Британии отнеслись к этому бедствию более щедро, чем в других странах. Также и наше правительство ответило миру поражающей щедростью. Как и во время предыдущих благотворительных обращениях, я не дал ни пенни. Но я щедро подал девочке в нашем супермаркете на хорошо известную благотворительность. Ей надо было помочь поехать преподавать в Трансильвании в Румынии. Сейчас она там, делает свою работу, и у помощи ей есть результат. Благотворительные учреждения говорят, что помогать лично – дорого. Но это жизнь! Жизнь противоречива! Благотворительные учреждения Великобритании должны считать деньги, доходы согласно строгим юридическим правилам. Но они не считают надежду, доверие, дружбу и положительные ожидания, которые могут поддержать людей и поощрить их к лучшей жизни. Я бухгалтер, и готовил отчеты по благотворительности. За пределами письменного годового отчета нет места тому, о чем я писал выше. «Люди делают то, что ты проверяешь, а не то, что ты от них ожидаешь», - это цитата бухгалтера.

Пришло время покинуть дом Надины. Дорога, вдоль которой стоял этот и другие дома, была плохой, похожей на грязную проселочную дорогу, по которой я ехал с Лилианой и ее мамой. Грязь высыхала только на летней жаре. Я ехал на машине очень медленно и аккуратно. Надина сказала ехать по одной стороне дроги, а я решил поехать по другой. Машина забуксовала, и она сказала: «Я же говорила». Они повели меня к величественной сорокской крепости у Днестра, и Сержиу нас снимал на камеру.

Часть 17.

Мы покинули крепость и пошли на рынок. Я зашел в маленький книжный магазин. Там была книга об истории Молдовы на французском и румынском языках. Позже моя жена Барбара получила удовольствие от ее чтения. Затем, на пути назад, мы остановились на холме у цыганских домов. Это был знаменитый «Цыганский холм», который был частью шоссе, проходившего через Сороки. Сержиу и Надина волновались и нервничали, когда мы там остановились. Сержиу снимал нас на камеру. Дома походили на храмы и были зловеще красивы. Цыгане любят использовать камни или кирпичи разных цветов. Жилое пространство частично пропадало из-за выступающей части с колоннами. У некоторых домов у шоссе были голые бетонные стены и прямоугольные дыры вместо окон. В мой первый вечер здесь я, когда проезжал мимо в поисках гостиницы, все это видел. Это вызвало у меня тот страх, который я испытывал, когда ребенком смотрел необычайно популярный американский фантастический сериал начала 70-х годов «Star Trek». В этом фильме команда космического корабля приземлялась на далеких планетах, встречала разных инопланетян с очень странными намерениями и ужасными способностями. Команда попадала в места, которые казались необитаемыми, но это было не так… Хуже всего страх перед неизвестностью.

Мы поехали назад в сельскую местность за Сороками в дом тети и дяди Надины. После того, как мы поснимали в доме и поели, мы - Надина, ее тетя, дядя и двоюродный брат Сержиу, отправились в монастырь Косэуць.

Местами приходилось ехать очень медленно и осторожно. К счастью, вся грязь, через которую мы ехали, высохла. Мы застряли позади лошади с повозкой, но я и не думал о том, чтобы их обгонять. Сельская местность была красива. Я ощущал приятное возбуждение. Мы приехали в монастырь. Было приятно ответить им на гостеприимство, которое они мне оказали. Еда всегда была в изобилии на столе моих хозяев, и меня заставляли есть все больше и больше. Теперь я понял, что мое представление о людях в Молдове, что они едят, как и мы, разную еду в разное время дня, неверно.

Как видно в фильме, который мы снимали, они все были рады еще раз посетить монастырь. Все они были истинными католиками. Вера помогала им справиться со смертями членов их семьи. Один из них был жестоко убит в Москве мафией. В марте Надина говорила, что ее тетя ужасно боялась еще больших несчастий. Вот почему она не была в восторге от моего визита. Надина была похожа на ее убитого сына и напоминала ей о нем. Я звонил Надине в начале апреля.

Надина сказала: «Не беспокойся, моя тетя оправляется после потери. Она живет у другого своего сына».

Я ответил: «Надеюсь, в ее жизни больше ничего подобного не случиться».

Я вспомнил этот телефонный разговор с Надиной, состоявшийся в апреле. В тот момент я хотел знать, почему Надина была единственным человеком в Молдове (но не в Приднестровье), который не получил бандероль, которую я послал. Ее полное имя Надежда. Я послал ей немного денег по Western Union. Частично я сделал это для того, чтобы выяснить ее настоящую личность. А чтобы забрать деньги, надо было предъявить паспорт.

- Спасибо за деньги. Спасибо за доверие, - сказала Надина с облегчением.

- Надина, мне нужен адрес твоей тети.

- Нет, я не могу его дать. Ты должен мне доверять. Когда ты приедешь, я ее уговорю. Увидишь. Когда моя тетя встретится с тобой, она изменит свое мнение.

- Я должен сообщить адрес властям. Я должен сообщать им каждый день, где нахожусь. Это требование закона.

Надина дала мне адрес. Я послал его с другими контактными деталями Лилиане и Марише электронным письмом перед тем, как уезжать.

Читатель может подумать, что я глуп, раз так рискую. Это было «пограничное решение». У нас есть высказывание: «Человек, совершающий самую большую ошибку, - это человек, который никогда не совершает никаких ошибок, потому что он (или она) никогда не пытается ничего делать».

Когда я там был, Надина рассказала мне, что ей показывали фотографию тела ее убитого двоюродного брата. Она добавила: «Мафия сломала его кости». На видеозаписи Сержиу увеличил фото его убитого брата. Я не знаю, как этим людям удается оставаться такими спокойными и собранными в таких ужасных обстоятельствах.

Нормально я мог общаться только с Надиной. Ее родственникам казалось очень забавным, что я мог сказать всего несколько фраз на русском и румынском, которые я узнал, в основном это были - buna, zdrastvooyte, bine, kharasho, multsumesk, spaseebo.

Часто я пользовался сразу двумя языками. Поэтому я не удивился, когда Надина передала замечание своего дяди, что они – румынские молдаване. После этого я прекратил использовать русские фразы. По моему мнению, любой турист в Молдове должен выучить основные слова на обоих языках (особенно британец), но рассчитывать на два – это слишком много.

В монастыре было прохладно и хорошо. Затем мы направились вниз - туда, где собиралась вода из источника. Там был маленький водопад в тени открытого сооружения, где собиралась чистая и свежая родниковая вода. Она явно была очень хороша и, возможно, обладала исцеляющими свойствами. Дядя Надины набрал воду в большую пластиковую емкость. Все мы попили этой воды, которая там собиралась.

На обратном пути мы проехали мимо нескольких лошадей.

Я обсуждал покупку земельной собственности как с Лилианой, так и Надиной. Я хотел знать, если я куплю какую-нибудь землю, будут ли они ее обрабатывать. Надина сказала, что у ее тети и дяди уже есть земля. У меня сложилось впечатление, что всю ее они не используют. Надина сказала, что там очень трудно выращивать что-либо из-за недостатка механизированного оборудования. Эта картина соответствовала моему собственному исследованию. Другая моя проблема заключалась в том, что иностранцам не разрешают покупать сельскохозяйственную землю в Молдове. Земля может быть куплена вместе с каким-нибудь домом в виде небольшого участка. Она не должна относиться к той, которая, по мнению земельной кадастровой системы, относится к возделываемой. Мы с Натали узнали эти подробности в марте-апреле. Иностранец должен сделать правильный выбор с первого раза, так как ему разрешается владеть только скромной собственностью. Я могу понять причины этих правил, но я думаю, что ограничения для иностранцев при покупке сельскохозяйственной земли неправильны. Я думаю, иностранцам могли бы позволить покупать какую-нибудь часть земли, предусматривая, что она используется для сельского хозяйства. Количество земли могло быть ограниченно. Иностранцы могли бы инвестировать деньги в сельскохозяйственную технику и оборудование, чтобы повысить урожайность. Система налогообложения может использоваться для поощрения. Иностранцы правы, что относятся подозрительно к системе налогообложения в Молдове. Лучшим выходом из положения было бы просто сказать: «Вы не будете платить налоги на землю или на урожай в течение пяти лет, если будете инвестировать оговариваемую сумму (пропорциональную стоимости земли) в увеличение производительности». Мое собственное исследование в Интернете представило картину недостаточной сельскохозяйственной деятельности. Это сочетается с очень хорошим уровнем обучения людей, занимающихся сельским хозяйством в советские времена. За что бы ни критиковали советскую власть (и есть много оснований для этого), русские всегда хорошо обучали людей. Они проверяли качество сельскохозяйственной продукции с разных точек зрения. В советские времена люди, занимающиеся сельским хозяйством, добивались высоких урожаев. И сегодня в Молдове есть стареющие высококвалифицированные фермеры, у которых нет нужного оборудования, чтобы реализовать свой потенциал и потенциал земли. Они нуждаются в применении своих знаний, развитии своих умений, и одновременно надо обучать следующее поколение. Инвестиции, в основном, должны были бы поступать из-за границы, но молдавские законы не позволяют, чтобы это происходило должным образом.

Вернувшись на главную дорогу, я, как обычно, объезжал выбоины. Другие машины иногда вдруг сворачивали к середине дороги, пытаясь избежать одну или даже несколько ям.

Часть 18.

После ужина мы направились к «Свече». Я уже описывал этот вечер, но пропустил некоторые детали… С нами был друг Сержиу (которого тоже звали Сержиу), который собирался работать в полиции. Вечер был красивым. Мы с Надиной спустились по шестистам ступеням. Парни нас ждали на большой пустой стоянке у реки Днестр. Я решил, что мы должны дать Надине урок вождения. Им это не очень понравилось, но я настоял. Итак, впервые в своей жизни Надина села за руль. Она просто ездила кругами по большой территории стоянки. Она сразу же все делала очень хорошо, кроме одного. Она не поняла, как использовать сцепление. Я не знаю, что она делала, но иногда мы слышали ужасные скрипучие звуки. Как такое можно сделать со сцеплением? Что она делала?! А рычагом управления она управляла очень уверено и спокойно.

В конце концов, машина остановилась. Я сел за руль, но она не двигалась. Теперь я на самом деле забеспокоился. Мы вышли из машины и посмотрели на нее и на колеса спереди. Сержиу и Сержиу поговорили с Надиной.

- Колесо повреждено, - сказала Надина.

- Что значит повреждено? Они наехали на что-то по дороге вниз.

Надина опять поговорила с Сержиу и Сержиу. Они выглядели расстроено и встревожено.

- Они говорят, что это уже было.

- Как же я мог ехать из монастыря на такой машине?

- Я видела, как ты отъехал в сторону.

Я посмотрел ей в глаза и подумал, что она, возможно, права. Они все еще выглядели встревоженными и расстроенными. Немного раньше Надина сказала мне, что ее тетя и дядя интересовались, не было ли у меня проблем со зрением, так как им показалось, что машину очень трясло по дороге. У меня отличный рекорд вождения: 220000миль на машине и 40000миль на мотоцикле. Но условия дороги там, где мы ехали, были ненормальными! Я бодро принял их версию. Они укрепили переднее крыло, и это было все, что требовалось. Надина хотела продолжить свой урок. Ее настойчивость поразила меня. Но с меня было достаточно на этот раз. Надина попросила, чтобы мы продолжили на следующий день, но грустно сделала вывод: «Наверное, мне придется подождать до следующего года». Я предполагал вернуться в мае 2006 года.

Чтобы охладиться, мы вошли в кафе Dolce Vita, где мы собирались встретиться с Надиной в первый раз. Оно находилось у подножья холма недалеко от крепости, дороги с односторонним движением без знаков, указывающих на это, и гостиницы «Нистру». Я сразу же сказал: «Я плачу». Только мы расслабились за нашим столиком, вошли два высоких смуглых круглолицых парня. Они тревожно и недружелюбно посмотрели в конец очереди. Им явно там не было уютно. Затем они неожиданно вышли. Когда я взглянул на моих друзей, я увидел, что Надина широко мне улыбается. «Цыгане», - сказала она весело.

Проснувшись в пятницу утром, я точно знал, что у меня был запланирован поход в школу Надины. Там я надеялся встретить сотрудницу американского филиала корпуса мира Даниэллу, которая учила Надину. У Инки тоже преподавал учитель из корпуса мира. Обе девушки очень настойчивы, и они трудились, чтобы извлечь пользу из данной ситуации.

Мои хозяева были очень добры и позволили мне воспользоваться их телефоном, чтобы связаться с Инкой в Бельцах. Я не знал, будет ли она там, так как она собиралась поехать на короткие курсы английского языка в Яссы в тот период времени. Инка объяснила, что это увеличит ее шансы стать учителем английского после их окончания.

Инка ответила на звонок. Это было приятно. Но также я узнал, что она очень занята, сдает выпускные экзамены, и присматривает за своей трехлетней дочерью Катей. Инка одна из моих самых первых друзей по переписке. Когда в начале декабря я отправил свою первую бандероль в Молдову, она была для нее. Она прибыла в конце января, в ней были шерстяные пальтишко, шапочка и перчатки для Кати. Инка сказала мне, что она была очень рада, так как получила все это за несколько дней до того, как пошел снег. Эта задержка заставила меня пересмотреть мои прежние взгляды, я понял, что ведение дел с людьми из Молдовы будет борьбой. Про Инку я знал, что она учится в городе на севере от Кишинева, который называется Бельцы. Очевидно, это было очень скучное и депрессивное место, так как его фотографий не было в Интернете. Считалось очень плохо быть матерью-одиночкой в такой религиозной стране, как Молдова. Инка прислала мне свою фотографию и фотографию Кати. Еще она прислала фотографию новогодней елки, которая, должно быть, стояла в витрине магазина. Молдаване получают удовольствие от таких простых вещей в таком унылом месте. Она говорила, что жизнь у них трудная. Оплата за отопление очень высокая. Ей немного помогают ее родственники. Я мог бы увидеть ее, прижимающуюся к Кате в новой одежде, в крошечной замерзающей квартире с голыми стенами со словами: «Да благослови, Господи, тебя, Эдди!» Поэтому, когда я получил их фотографию, на которой Катя была в новой, посланной мной одежде, на фоне новых красивых обоев, я был удивлен. Это было приятней. Частично я был рад из-за того, что это был один из первых ответов из Молдовы. Эти люди были такими настоящими и очаровательными, как я и ожидал. Затем в феврале почтовая служба вернула неоткрытую бандероль, которую я послал Инке. На ней была пометка: «inconnu» (французское слово, означающее «неизвестный, странный»). Я сфотографировал бандероль и послал Инке фотографию. Инка, обладая гордым, но загадочным характером, ответила, что она действительно жила по тому адресу. Но она спросила, так ли мне необходимо посылать ей вещи. Затем в марте она сказала, что она вышла замуж. Озорная Инка! Но меня еще ждали сюрпризы…

Мы поехали в школу Надины, и я снова был сбит с толку, куда же мы ехали. Фактически, устройство дорог в Сороках несложное. Но на перекрестках некоторые дороги не были заасфальтированы, и казалось, что они неважные. В Объединенном Королевстве и на континенте такие повороты обычно ведут к частным дорогам, возможно, к фермам! Я вспомнил длинную сельскую дорогу с односторонним движением без всяких опознавательных знаков, ведущую к монастырю. «Повернуть здесь?», - сказал я почти скептически.

Хуже всего был перекресток, по дороге из Кишинева в Сороки. Там был знак, на котором было написано «Сороки». Я должен был повернуть налево на другую дорогу. Там было два направления. Одна дорога вела налево и затем назад вверх по мосту, который пересекал главную дорогу, по которой я только что ехал. Вторая дорога вела дальше. Никаких знаков и указателей не было. В Западной Европе есть односторонние «вспомогательные дороги», которые выводят вас на нужную дорогу. Как жаль, что такая хорошая система не является характерной чертой Молдовы. То, что вы постоянно делаете, переходит в привычку. А еще мы в Объединенном Королевстве ездим по «правильной» стороне дороги! И поэтому, когда едешь за рулем на континенте, появляется чувство дезориентации. Мое чувство направления говорило мне, что надо свернуть налево. Я сделал это медленно и осторожно. На вершине я остановился. На мосту стояла девушка, которая повернула голову, подозрительно смотря на меня. Нет, она не заговорит со мной, и я не буду винить ее за это. Возможно, мы даже не поймем друг друга. На отдаленном шоссе я увидел дорожное движение. А мимо меня никто не проезжал. После, по крайней мере, тридцати секунд я понял, что поехал не туда, по дроге, которая вела от шоссе! Следующая мысль была: «Надо отсюда убираться, пока не появилась молдавская полиция!» В темноте я мог бы легко совершить такую ошибку с гибельным результатом. Стандартный совет британского министерства иностранных дел по поводу Молдовы гласит: «Не садитесь за руль в темноте». Я думаю, что молдавские власти должны потратить деньги на знаки, запрещающие въезд. Когда я вернулся на дорогу с односторонним движением, с которой я съехал в неправильном направлении в Сороках, там был какой-то безликий знак, но от него остался только серый фон. Это было то, что я увидел в первый вечер. Чтобы ездить по той части Сорок, было необходимо спрашивать направление у Надины и Сержиу.

Я остановил машину на вершине холма по направлению к школе Надины. Мы находились во дворе того, что когда-то могло быть маленьким магазином или заправочной станцией. Сейчас там ничего не было. Я опустил голову на руль и сказал: «Просто дайте мне четкие инструкции по-английски». Надина сказала: «Сержиу говорит, что он извиняется». За этим последовало: «Spoony Sergiu’s», взволнованный разговор и смех Надины. Когда Сержиу хотел что-то сказать мне через Надину, я слышал что-то вроде «spoony». Об этом я рассказал своим хозяевам через Надину, когда держал ложку (ложка по-английски - spoon) во время обеда. В машине редко была тишина, когда мы ездили с этими двумя. У Сержиу была хорошая кассета с песнями. Одну из них пел греческий певец, чье имя звучало как «Aresh». В другой песне, не такой хорошей, выкрикивали: «Hard core!» Слыша это, Надина смеялась. Мы приближались к вершине холма. В тот первый вечер она взвизгивала, закрывая рот рукой, когда улыбалась, неуверенно глядя на меня. Это была одна из картин, стоявших у меня перед глазами, когда я сидел в ванне и думал о том, что же мне уготовано. Об этом у меня не было ни малейшего представления!

Часть 19.

Мы приехали в школу Надины, которая находилась недалеко от кафе, на углу на вершине холма. Я должен сказать, что атмосфера там была не такой замечательной, как в кишиневских школах.

Надина рассказала, что один ее одноклассник повесился в январе. Итак, еще одна потеря за те несколько недель. Вот почему Надина думала, что она человек, приносящий несчастья. Когда я впервые общался с ней в феврале, она оборонительно ответила, что хотела только «настоящих друзей». Быть человеком, приносящим несчастья, может быть проклятьем, но на самом деле, это просто такой человек, который привлекает неудачи. С чувством иронии я думаю, что Надина предполагала, что она человек, с которым опасно знаться! Это вновь напомнило мне, почему я так люблю этих молдаван. Они видят другую сторону своего положения. Это требует эмоциональной зрелости и эмоционального ума. Не важно, насколько ужасна ситуация, большинство все еще видят смешную сторону жизни.

Меня познакомили с Даниэллой, учителем Надины из американского корпуса мира. Даниэлла помогла Надине достичь очень хорошего уровня английского языка. Она давала ей книги, что было хорошей поддержкой. В результате я понял, что не очень умею помогать начинающим в изучении английского языка. Даниэлла провела два бесполезных года в этой школе и собиралась наконец-то вернуться в Штаты в середине июля. У молдавских учителей английского языка, по ее мнению, были плохие знания и умения, и они препятствовали работе Даниэллы, чтобы защитить свои собственные позиции. В результате ей неохотно дали для обучения всего восемь учеников. Это была излишняя трата времени, и все это походило на фарс. Конечно, я понял, что потенциально с ее умением она легко могла оставить без работы нескольких учителей. Вышестоящие власти должны были бы предвосхитить данную ситуацию и правильно все организовать. Они должны были действовать в интересах учеников. Я знаю примеры, когда в Молдове давали взятки, и в результате были пострадавшие. В таких случаях люди теряют надежду, снижаются их возможности. Другим достается меньше. Таким образом, по моему мнению, коррумпированный чиновник несет ответственность за то, что будущее поколение молдаван учиться ниже своих возможностей. В то же самое время, бедный мальчик, который повесился, тоже частично на их совести. Вот что случается, когда вы лишаете кого-то надежды.

Даниэлла объяснила, что учителя здесь использовали советские педагогические методики. В их арсенале не было группового обучения и других современных методов. Она смотрела на меня так, как будто бы я должен был с готовностью с ней согласиться, но я свободно и непредубежденно отношусь к таким вещам. Высоко структурированное старомодное обучение было характерной чертой моего частного образования. Оно было очень успешным и дало отличные результаты.

В моей школе простые методы «с мелом и беседами» позволили тринадцатилетним ученикам успешно отвечать на вопросы экзамена на повышенном уровне, которые вызывали затруднения у шестнадцатилетних, поступающих в университет. Выбор методов преподавания – это трудный вопрос, включающий существующие в обществе ценности. В Молдове с большим уважением относятся к властям, чем в Западной Европе. В школе в Кишиневе я не заметил никакого использования метода работы в группах. Но я заметил, что были достигнуты высокие результаты. Высоко успешные методы преподавания, используемые в Англии в 60-х годах, не будут там работать сейчас. Но они могли бы быть очень хороши в Кишиневе и Сороках. Как бы то ни было, самое важное это то, что учителя могут преподавать и что учителя английского языка знают язык.

Я хочу изложить следующее очень британское мнение об американских методах, используемых ими в других странах. Американцы прибывают в другие страны с руководствами к действию, правилами и методами, как работать. Они очень серьезно и решительно намереваются применять свои правила и свой образ мышления. Я читал о том, как одна американская благотворительная организация упорно пыталась строго применить свои собственные правила, чтобы помочь сиротам и приютам для сирот в Молдове. В конечном счете, они в результате тяжелого пути усвоили, что не все соответствует правилам! Существует так много примеров того, как американцы совершают подобные ошибки, что я или многие другие люди могли бы очень быстро написать об этом большую книгу. Мы, британцы, веками делали такие ошибки при строительстве империи. В конце концов, мы создали системы, которые с умом интегрируются в местные культуры и структуры. Хороший пример в данном случае – Индия.

Все страны и все люди такие разные, что вы не можете строго применить всемирно известную книгу правил.

Исключением может быть Western Union. Но это только передача денег, что всегда должно строго контролироваться. Однажды моя подруга по переписке отправилась получить некую сумму в долларах в отделение Western Union в Кишиневе. У нее был с собой ее молдавский паспорт, но она потеряла I.D. Распространенные по всему миру правила Western Union, гласят, что паспорт – это лучшая форма удостоверения личности для того, чтобы получить деньги. Многие отделения WU, в которых она была, отказались соблюдать это правило. Я проверил WU. Они все нарушали правила. Но просто ли они нарушали молдавские законы и правила или это устоявшаяся практика? Владение правилами и их использование не делают человека или организацию профессиональными. Настоящий профессионал обладает необходимыми умениями, знаниями, уверенностью и опытом применения всего перечисленного. Они обычно хорошо обучены. Они прислушиваются ко всему и непринужденно используют свои методы применительно к местным обстоятельствам.

Инка согласилась встретиться с нами, и поэтому мы отправились в Бельцы. Надина ехала в этот соседний город всего в третий раз. Поразительный факт, учитывая, что ей 18 лет, а дорога близкая. День был жаркий. Дорога мерцала на жаре. Вдруг я увидел людей, работающих по середине дороги. Они ремонтировали выбоины. Мне было их жаль. На дороге не было ограждений, чтобы защитить их или отметить границы, в которых они работали. В Объединенном Королевстве это место было бы огорожено. По необходимости там могли быть или временные светофоры или (чаще всего) человек с двусторонним круглым знаком. Красный - «Стоп», зеленый – «Движение». У французов существуют свои собственные ужасные способы. Они обычно закрывают всю дорогу, что служит причиной срыва дорожного движения. Предполагается, что затем все указатели объезда уберут, но должным образом это делается редко. Обычно требуется 20 или более знаков. Один забытый знак – и вы заблудились.

Когда мне было лет двадцать, я совершал путешествия по Франции на мотоцикле, и я игнорировал эти знаки, проезжая прямо. Обычно там, где дорога была закрыта, не было никаких людей. Такое поведение позволило избежать многих проблем. В Англии слово «deviation» - «отклонение, объезд» пишется точно также, как и во французском языке (так как оно заимствованно из французского), но значение может быть другим… Например, до 80-х годов 20 века гомосексуалистов описывали, употребляя это слово – «sexual deviants» - «страдающий половым извращением», хотя слово «deviation» и имеет в значении оттенок «извращенности, порочности». Эти объезды ошибочны. Во время моей первой поездки во Францию, я съехал с главной дороги и попал в большой город. Там я ездил кругами в течение получаса. Затем в отчаянии остановился у кафе, где ко мне подъехал другой мотоциклист, Бруно. Я объяснил ему мою проблему, он всплеснул руками и сказал, что помочь мне выехать оттуда будет трудно. Через 10 минут поворотов и петляния по пригородам, я выехал на главную дорогу. Это была одна из главных магистралей, ведущих во Францию!

Когда мы ехали из Сорок, я старался придумать остроумное замечание Сержиу, когда услышу, что он опять говорит «spoony»… «Скажи spoony…», - начал я, но меня прервали. «Медленнее!» - закричала Надина, в то время как мы приближались к повороту. Я замедлил ход, там была молдавская полиция. «Spoony Сержиу» знал все места, где она стояла.

Мы прибыли в Бельцы, и карта Маришы пригодилась. Тем утром мы установили, что на моем мобильном телефоне есть время. Значок «пусто», который я видел, просто относился к почтовому ящику! Поэтому, мы позвонили Инке из машины. Она направила меня к большому (по молдавским стандартам) магазину «БУМ». Это было забавно. На английском сленге слово «bum» означает «попу». Если вы что-нибудь купили в результате сделки, которую назвали «bum», это будет плохим или по завышенной цене. Надина сказала, что Инка будет одета в темно-голубое. Поэтому, когда подошла блондинка в черном, я проигнорировал ее. Затем она заговорила, и фильм отражает мое замешательство.

Мы сели в машину, и Инка показала нам дорогу к своей квартире. Я немедленно начал снимать. Ее квартира ни шла ни в какое сравнение с тем образом, который я похоронил в своем воображении. По Инкиной реакции вы могли бы сказать, что моя съемка немного навязчива. Но это было не намеренно. Я просто увлекся. Я был поражен тем, настолько ее квартира отличается от того, что я ожидал. Если бы я показал десяти людям фотографию нашей кухни, построенной (вместе с домом) в 1988 году, и фотографию Инкиной кухни, а затем попросил догадаться, какая английская, а какая молдавская, то десять человек из десяти ошиблись бы! Ту же ошибку они сделали бы и в отношении наших холлов. Молдова часто отличается от представления, которое существует о ней в мире.

Часть 20.

Мы должны были забрать Катю из детского сада, и мы почти опоздали. Катя немного застенчива, что видно в фильме. Мы вернулись в квартиру Инки и встретили там ее мужа. Инка угостила нас вкусными блюдами молдавской кухни. Затем мы отправились осмотреть внушительную баптистскую церковь, которую нам разрешили поснимать. Потом мы поехали в центр Бельц и погуляли там. Отличная еда завершила великолепный день. Я был в приподнятом настроении частично из-за того, что, как и другие визиты, этот мог и не состоятся по многим причинам. Было что-то почти волшебное в том, как повернулись события. Было очень поздно, когда мы попрощались с Инкой и ее семьей.

Инка – двадцатичетырехлетняя молдаванка румынского происхождения, она замужем за молдаванином русского происхождения. Ее первый язык – русский. Она очень интересуется своими румынскими корнями, проявляет интерес к румынской культуре. Она любит русскую поп музыку. Инка учит Катю румынскому языку, но румынский – третий или даже четвертый язык Инки! Еще она знает английский и немецкий. Ее английский очень хорош. В сентябре 2005 года она поступила в магистратуру по немецкому языку. Она также преподает немецкий.

Language History page contains rest of chapter 20.

Часть 21.

Когда я проснулся в субботу, я думал, что утро будет относительно спокойным и расслабленным. Я знал, что мне надо возвращаться в Кишинев и самостоятельно найти квартиру семьи Донец. Я должен был выехать не позднее часа дня. Я думал, что сделаю это с легкостью. Но у Надины и ее родственников были другие планы. Как видно в фильме, сначала меня познакомили с соседским ребенком. Затем Надина хотела, чтобы мы сделали несколько хороших фотографий на фоне крепости и «Свечи». Как и накануне мы отправились втроем. Мы навестили тетю и дядю Надины на рынке за их прилавком. Затем мы вернулись пообедать. Было уже около половины второго, и я очень хотел отправиться в путь. Затем меня представили застенчивой девушке Алине. Она не хотела, чтобы ее снимали, но я сделал это. Надеюсь, однажды я смонтирую фильм так, что ей бы понравилось, и она с радостью бы на себя посмотрела. Я попрощался с дядей и тетей Надины. С моими двумя компаньонами и Алиной я поехал в знакомую уже часть Сорок, которая находится в низменности. Там, не далеко от крепости и гостиницы, мы расстались.

Я доехал до Кишинева, к счастью, не свернув, куда не надо. И полиция меня не остановила. Но уже в городе я заблудился, а время поджимало. Я уже начал переживать, искать название дороги, когда какой-то мужчина помахал мне из машины. О боже! Был ли это переодетый полицейский? И вообще, были ли такие в Молдове? Я подъехал к тротуару, и он подъехал к тротуару. Он казался дружелюбным, показал на указатель поворота, который висел на проводах. Я почувствовал облегчение, так как мои опасения не оправдались. «Anglia, Angleecheneen, englezeste», - сказал я, выразительно указывая на себя, и запихивая указатель назад. «Riscani», - добавил я, указывая рукой в том направлении, где, по моему мнению, находилась Рышкановка. Я выложил карту Кишинева на капот машины и показал, куда мне. Он пошел к своей машине и взял там ручку и бумагу. Он был русским и ни слова не говорил по-английски. На листе бумаги он нарисовал понятную карту и жестами показал, в какую сторону мне ехать. Он повторил все несколько раз. И когда он увидел, что я хоть что-то понял, мы попрощались. Я был ему очень признателен. Я последовал его рекомендациям, и все прошло чудесно. Я не могу передать, как я был рад, когда через десять минут оказался в квартире семьи Донец.

Когда я вошел в квартиру, отложенная вечеринка по поводу дня рождения Натали, была в полном разгаре. Меня усадили по середине длинного стола в гостиной, которую я уже снимал на видео. Там было около двадцати человек. Думаю, все были русскими. Немного позже, как и было договорено, приехала Ирина «Блондира». Я был рад. Нас обоих заставляли есть и пить. Мне было интересно, захочет ли Натали оставить всех своих друзей и родственников, чтобы пойти на мою вечеринку. Время приближалось к шести, времени начала вечеринки по улице Колумна, 129. Положение было щекотливым. Но вскоре мы уехали.

По пути, поворачивая налево на улицу Штефана чел Маре, я проехал на желтый свет. Я услышал свисток, но понадеялся, что он относился не ко мне. Но это было не так. Через сотню ярдов я подъехал к тротуару по совету Натали. В зеркало я увидел полицейского, который махал белым жезлом. Передо мной был один полицейский, но нам пришлось подождать еще одного, идущего к нам неспешным шагом. Все мы вышли из машины. Я, как обычно, сказал, что я англичанин. Натали выслушала офицера полиции и сказала: «Он заводит на тебя протокол». Я хотел знать, что это значит. Полицейский нашел это занятным. Я думаю, что Натали все сделала как надо в данной ситуации. Румынский - ее третий язык, после русского и английского, и он не очень хорош. Возможно, она должна была сначала их слова перевести на русский, а затем мне на английский. Мы отъехали. Когда мы приехали к дому № 129 на улице Колумна, была уже почти половина седьмого. Пришли ли уже все девушки? Смогли ли они зайти, не были ли двери заперты, особенно, если англичанин еще не пришел?

Когда я вошел, собрались уже одиннадцать гостей: Зина, Маргарита, Думитру, Кристина, Сержиу, Раиса, еще двое мужчин, блондинка, Симона и Ирина (темноволосая девушка, чье письмо я упоминал выше). Я обратился к Ирине, и через несколько секунд начал снимать на видео камеру. Через некоторое время я снял что-то похожее на то, как будто бы Думитру собирается бросить Ирину в бассейн. В первых электронных письмах темноволосая Ирина писала, что она учится на факультете журналистики и в будущем собирается основать газету. Такой оптимизм и энтузиазм совпадает с описанием молодых молдаван в книге «Румыния и Молдова». Поверьте мне, части о Румынии кажутся очень скучными по сравнению с частями о Молдове! Одна из причин, по которой более взрослые люди часто осторожнее молодых, заключается в том, что они уже прожили период энтузиазма и извлекли из него горькие уроки. Какие неприятные сюрпризы ожидают будущего издателя газеты. Мне жаль Ирину. Хотя… вот перед ней на столе стопка ее газет. Через четыре месяца после основания ее газеты в Интернете, ее положение становится прочнее и прочнее.

Инка пришла с Элеонорой, затем появилась Ана Порумбика. Итак, у меня было шестнадцать гостей. Еда и напитки были отличными. Я снял на камеру разговор с Аной, затем поговорил с Иркой и ее подругой Лаурой. Ирка упомянула, что она выполняет какую-то работу для международной студенческой организации AIESEC. Как и многие молдаване, Ирка хотела побывать на Западе. Она упомянула Ирландию. По неизвестным мне причинам многие молдаване говорят об Ирландии.

Участие Британии в сложной истории Южной Ирландии (Эйре) и Северной Ирландии – это отдельный рассказ.

Итак, я не знаю, откуда молдаване это берут. Ирка улыбалась так, как будто бы знала, что там существует какая-то неразбериха. Но более серьезным был вопрос, стоит ли ей поехать с AIESEC, если появится возможность. Я сказал, что ирландцы в Южной Ирландии известны теплотой и дружелюбностью. Затем Ирка сказала, что она слышала, что в Соединенном Королевстве не безопасно выходить на улицу ночью одной. Это меня, хоть и затуманенного алкоголем, удивило. Подразумевалось, что Молдова в этом отношении безопаснее. Я неохотно согласился с ней.

«Лучше быть в безопасности, чем потом жалеть», - говорим мы обычно. Но, тем не менее, риск относителен. Всегда есть какой-то риск, и кто знает, сколько нарушений и преступлений существует в каком-то определенном месте? Запись, учет и публикация сведений о правонарушениях увеличивает понимание возможного риска. Но и отношение к правонарушениям варьируется в разных местах. В Уэльсе произошел случай, когда изнасиловали девушку. Но в том месте, где она жила, ее обвинили в том, что это из-за нее парень попал в беду. Она должна была молчать, как это делают другие девушки в подобной ситуации. Когда эта история попала в газеты и на телевидение, средства массовой информации неистово писали о лицемерии и притворстве тех людей. Это пример того, что мне так нравится в нашей стране. Это то, как наши очень могущественные средства массовой информации безжалостно и жестоко критикуют, лицемерие и притворство, а также правонарушителей и преступников.

Ирка начала меня спрашивать, почему мне нравятся молдавские девушки. Я глубоко вздохнул.

- Итак, почему ты думаешь, что молдавские девушки такие веселые, позитивные и готовые помочь?

- Я думал, что это механизм самозащиты. (Затем я тактично настоял на том, чтобы отказаться от этого мнения, также меня интересовало, поймет ли Ирка мой английский.)

- Да, я думаю, ты прав, - ответила она очень быстро с уверенным выражением лица.

Пришла Галина и вручила мне бутылку шампанского, подарок от Альфредо, итальянского посредника, на которого я жаловался! Немного позже, будучи очень пьяным, я вышел во двор с Ириной «Блондирой». Она спросила: «Знаешь ли ты какие-нибудь грубые английские слова?» Я ответил: «Нет», - а затем вспомнил, что английские ругательства - самые популярные и широко используемые в мире. За несколько недель до поездки я видел серию передач о Британской империи. Они были представлены ирландским историком, который, возможно, на удивление, предоставил очень ясный и гармоничный взгляд на наше прошлое. Неожиданным было следующее (перефразированное) высказывание, произнесенное в африканской стране: «В этой части Африки от Британской империи осталось только одно наследство. Это F… OFF!» он добавил, что ничто не сравнится со стойкостью английских ругательств.

В телевизионной программе перед Рождеством, одна москвичка, которая не знает английский язык, использовала те же слова. Программа была о мэре Москвы, который, не смотря на протесты, поддерживает снос старых московских домов, чтобы на их местах могли быть построены дома с дорогими квартирами. Некоторых людей выбрасывают прямо на улицу. Это делает либо мафия, либо большая русская строительная компания, которой руководит жена мэра. Это называется «гангстерским капитализмом». Мэр принимает закон. Владелице квартиры сказали в суде, что когда она покупала свою квартиру, она купила только воздух в ней. Стены принадлежат государству. Журналист спросил: «Если бы сейчас перед вами стоял мэр, чтобы вы ему сказали?» Ответ был: «F… OFF!»

Я посмотрел в лицо Ирины, у которой, как обычно, горели щеки, и сказал, что я знаю много английских ругательств. Я мог бы привести примеры. О нет, к чему это приведет? К счастью, она меня сразу же остановила.

Рита (Маргарита) и Кристина вели меня по улице Штефан чел Маре. Кристина – сестра Алины, о которой я упоминал в начале книги. Она точно не цыганка! Они обе меня поддерживали. Еще с нами были Думитру (Дима), Сержиу и еще один мужчина. Сержиу пытался завязать разговор, но постоянно возвращался к одному и тому же вопросу – какую тему выбрать для дипломной работы: европейские науки или международные отношения. Разве этот выбор был плох? Он улыбался. Его добровольное принятие более легкой судьбы позже напомнило мне историю Юлиана в книге Тони Хокса. А в тот момент я был сосредоточен на том, чтобы стоять прямо. Рита уже раньше встречала Диму, и они были раду увидеться вновь. Иногда столица Молдовы кажется большой деревней. Затем произошло что-то странное. Когда мы стояли и смотрели на поп группу, которая играла на другой стороне улицы Штефан чел Маре, Рита сказала мне: «Тот мужчина странно смотрит на меня». Я увидел, что один из гостей вечеринки, который пошел с нами, настойчиво и пристально смотрел на Риту. Тот факт, что мы говорили явно о нем, не произвело на него никакого впечатления. Я обнял Риту, и она повеселела. Они хотели идти дальше, а я хотел вернуться. Поэтому я попрощался с ними, но беспокоился о Рите. На следующий день я узнал, что она впустила того мужчину вместе с Димой в свою квартиру. Это удивило меня и одновременно произвело впечатление. Я не могу представить, чтобы такое произошло в Соединенном Королевстве, США или в большинстве стран Западной Европы. Но одно я почувствовал среди молдаван и все еще чувствую – «мы в этом все вместе». Может быть, это наследство коммунистического режима. Для меня это пример страстного желания принадлежать одному сообществу, быть его частью, играть свою роль в нем. Потому что если мы не будем должным образом играть свою роль, последствия будут печальными.

Эта сильная вера в коллективный дух и социальную ответственность существуют в Скандинавии, Норвегии, Швеции, Финляндии, Дании и Голландии.

Я лег спать, но спал плохо. У меня болел живот, а в четыре утра меня разбудил какой-то странный звук, похожий на пение птицы. Шум продолжался. Было так жарко, что я не мог закрыть окно. С причиной нарушения моего покоя я встретился на следующий день.

Часть 22.

В десять утра должна была прийти Ана Порумбика. Незадолго до этого я наконец-то смог выйти из туалета. Я вышел из подъезда, ступил на тротуар. И сразу же услышал знакомый шум. Это было что-то среднее между пронзительным птичьим криком и карканьем. Небольшая веточка с листьями упала к моим ногам. Я сделал шаг назад и посмотрел вверх. Я увидел большую птицу, похожую на ворона или ворону, но с изогнутым клювом. Она прыгнула на другую ветку, которая наклонилась под ее весом. Она тотчас схватила большую ветку клювом, легко оторвала ее и бросила вниз. Я еще немного отошел назад. Она прыгнула на следующую ветку, и все повторилось. Птица выглядела сердито. Может ли птица выглядеть сердито? Скажем, ее действия выражали гнев. У нее на груди было белое пятно. Я подумал, что на меня она точно не могла сердиться. На секунду мне в голову пришла мысль, что это «защита Молдовы от иностранных птиц». Должно быть, это национальная эмблема. Она продолжала издавать ужасные звуки. Это были те же звуки, что меня разбудили. Может, это была улетевшая от кого-то домашняя птица? Но кто бы мог держать дома такую? Нет, наверное, ее действия были причудливым ритуалом для привлечения противоположного пола. Я оглянулся. Других птиц поблизости не было. Она громко каркала. Интересно, насколько агрессивной она могла быть? Животное какого размера, или даже человека, она могла бы атаковать? Если бы я был в Англии, я бы бросил камень, чтобы посмотреть, что произойдет. Вместо этого я оглянулся вокруг в поисках Аны и пошел к воротам. Ана опаздывала. Я достал мобильный телефон и позвонил ей. Она ответила, и сразу же после этого я увидел ее с телефоном в руке. Как она появилась так быстро? Позже Ана дала мне свой адрес. Оказалось, место, где она живет, находится неподалеку на параллельной улице. Я думаю, там был какой-то короткий проход. А в тот момент мне показалось, что она появилась, как приведение. Я беспомощно посмотрел на нее, и чуть не сказал, что в таком волшебном появлении есть какой-то злой знак. Но, конечно же, я этого не сделал.

Была ли птица все еще там? Если бы я рассказал Ане о том, что я видел, не подумала бы она, что я ненормальный? Или, учитывая то, что многие молдаване очень суеверны, не было ли бы это знаком того, что я плохой человек? Несмотря на то, что в дальнейшем я продолжал интенсивную переписку с моими друзьями, у меня никогда не возникало желания упомянуть этот случай. Он слишком странный и непонятный. Молдова – совсем не скучная страна, как некоторые думают.

Мы с Аной болтали во дворе. Я подумал, что было бы хорошо сделать несколько фотографий. Вышла Галина и улыбнулась нам. Она открывала дверь, когда я звонил, так как у меня не было ключа от этой двери. С каждым днем ее улыбка становилась все шире и шире, так как обычно меня, поддерживая, приводили девушки или женщины. Она открывала дверь и почти давилась смехом.

Мы вышли, и Ана провела со мной свою первую экскурсию по Кишиневу, по улице Штефан чел Маре. Мы не ходили далеко. Она рассказала, как они с друзьями играли в парке по дороге из школы домой. Все это напоминало мне нарядный пригород какого-нибудь шикарного английского городка 60-х годов. Проблем с мусором там не было.

Ана могла бы выдать себя за английскую девушку. Она единственная из тех, кого я встретил в Молдове, кто мог бы сделать это. Уехав из Молдовы, Ана легко могла бы вписаться в высшие круги английского среднего класса. Вдобавок, как и некоторые другие молдавские девушки, она бы соответствовала и Англии тридцатилетней давности, где больше ощущалось деление на классы. Остатки этой системы часто озадачивают иностранцев.

Когда я только познакомился с Барбарой, она представила меня своей подруге Людмиле, девушке 19 лет из Чехословакии, которая эмигрировала во время «Пражской весны». (Это был короткий период свободы, которую дал чехам их руководитель Дубчек, перед вводом советских танков.) Людмила работала в чехословацком отделении BBC. Они вдвоем снимали дешевую комнату. Барбара отмечала высокий уровень ее английского языка, который позже помог Людмиле получить степень магистра по истории в Открытом университете. Потом Людмила стала учителем истории в государственной школе, в которой были плохая дисциплина, низкое моральное состояние, и дети там учились плохо. (Все было гораздо хуже, чем в школах, которые я видел в Кишиневе!) У Людмилы был стиль. Она была бедна, но выглядела элегантно, приятно и достойно. Я видел, как она работала, и это произвело на меня впечатление. Я сказал ей: «Ты не понимаешь, как подходишь частной школе». Она отнеслась к этим словам скептически, но я убедил ее попробовать. Людмила обратилась за работой в школу на площади Слоун. Она не знала, что в этом районе живут только миллионеры и аристократы, и именно они посылают своих детей в эту школу! Ее приняли, и через некоторое время бедную женщину из Братиславы оценили по заслугам. Она купила квартиру в милом лондонском районе. Она никогда не оглядывалась на прошлое.

Ана повела меня в свое любимое кафе. Главной целью нашей встречи было обсудить деловое предложение, которое у меня было. В первой части требовалось исследовать образование компаний в Молдове. Мы начали ближе узнавать друг друга. Ана сказала, что может определить, откуда посетители кафе. Она сказала: «Позади тебя итальянцы. Они…»

В первый раз я написал Ане по адресу, который был вместе со статьей на американском сайте «Moldova, What Troubles Now». Сайт был связан с американской организацией, в которой она работала. Мне показалось, что некоторые аспекты статьи были неправильными. Я написал ей электронное письмо, в котором содержался ряд вопросов. Ана сразу же ответила, что статья опубликована не вовремя. Дело было в том, что ее разместили в Интернете на пять месяцев раньше. Подозреваю, что Ана должна была подстраиваться под своих американских работодателей. Все ее материалы были самого высокого качества. Она была единственной моей подругой по переписке, которая сразу же дала мне свой номер телефона – фактически два номера. Она хотела, чтобы я ей звонил. «Гонись за мной, гонись», - думал я. Может быть, она ведет себя как дети, играющие в парке на улице Штефан чел Маре, или как что-то еще… может, продвижение карьеры?

В фильме, снятом на вечеринке вы можете увидеть, как вздымается ее грудь, когда она выпрямилась и посмотрела на меня. «Зачем тебе нужно встречаться со всеми этими девушками?», - спросила она в камеру с теплой улыбкой. Я едва слышал ее из-за громкой музыки. Ироничность подтекста была очевидна. Смех и одновременно серьезность.

Наш разговор в кафе был странным для меня, потому что я обладаю очень острым природным чутьем, интуицией в отношении других людей. И я быстро осознал, что у Аны был тот же талант. В подобной ситуации, если мужчина и женщина нравятся друг другу, начать разговор и поддержать его довольно сложно.

В последний раз, когда я разговаривал с моим отцом за несколько недель до его смерти в марте, темой нашей беседы стал дальний родственник. Последний раз я видел его, когда тому было лет пять, и это было больше двадцати пяти лет назад. «Не говори мне о нем», - сказал я. «Я сам скажу тебе, кем он вырос, и чем он интересуется». Я рассказал, и мой отец вздрогнул. Я попал в точку. Такое происходило часто. Фактически, я унаследовал этот талант у моих родителей, но использую его более уверенно.

Моя переписка с Аной была дружелюбной, но формальной. Мы едва знали друг друга.

Я пил кофе. Ана сказала: «Мне нравятся бриллианты». Она смотрела с улыбкой, которая дразнила меня. Я подарил ей две книги, на которые она даже не взглянула. Одна из них была - «Состояние тревоги», ее написал известный и популярный автор. В ней говорилось о том, как состоятельные люди верхушки среднего класса накручивают себя, попадают в затруднительное эмоциональное положение, стараясь жить не хуже других людей. Я наслаждался моментом и ничего не отвечал ей. Это походило на интеллектуальную игру в шахматы, где были задействованы все чувства мужчины и женщины, которых влекло друг к другу.

«Твой английский в электронных письмах очень хороший», - сказала Ана. Сколько молдаван могли бы сказать это англичанину?! Но я сразу же понял, что она имела в виду. Ана почувствовала, что я был больше заинтересован в том, чтобы писать очень понятные электронные письма, чем в том, чтобы разговаривать с людьми. Я сразу же согласился. Она была права. Я рассказал Ане о моих истинных умениях, знаниях и опыте. Я надеялся, что после всего этого наша деловая беседа будет честной и открытой!

Затем мы с Аной немного прогулялись. Я сфотографировал ее возле ее любимого ресторана. Ана поделилась со мной своими очень теплыми воспоминаниями о центре Кишинева.

В тот период она сдавала выпускные экзамены. Ее надо было очень многое повторить. Ей казалось, что она незаслуженно получила 9, а не 10 на последнем экзамене. Она должна была быть уверена в том, что поддерживает стандартный уровень знаний.

Ана хотела, чтобы я поцеловал ее на прощание у статуи Штефана чел Маре. Она сказала, что когда мужчина прощается с молдавской девушкой, та ждет, что он поцелует ее в щечку. Она сказала, что знает, какие англичане на самом деле. Она себе нравилась. Я встал на носочки, чтобы поцеловать ее в щечку, и мы попрощались.

Вернувшись в Англию, я ждал, что Ана напишет мне, и мы начнем наш небольшой бизнес проект в июле. К сожалению, она не упомянула одну деталь. Она претендовала на стипендию в Европейском колледже в городе Брюгге. Для этого ей надо было получить десять баллов из десяти, и она их получила. Итак, в августе Ана уехала в Бельгию.

Часть 23.

Мы договорились с Зиной, что я приду в гости к ней и ее семье днем. И с тех пор два или три дня я почти все время проводил у нее дома. Когда я вернулся домой, Зина начала демонстрировать завидное постоянство, регулярно посылая мне электронные письма, не смотря на то, что она очень много работала. Летом ее бывший муж совершил что-то такое, что заставило Зину и ее детей сильно переживать.

10 августа я получил следующее письмо:

«Вчера я встретила мистера Шимекета. Он сказал, что нашел хорошую работу, и если все будет нормально, в школу он не вернется. Я его понимаю, очень трудно жить на школьную зарплату. Я слышала, что половина наших учителей увольняется. Это наша большая проблема. Я не могу представить, как буду работать без него. Мы работали вместе 12 лет».

В результате его увольнения, Зине придется выполнять и его работу тоже. Так много людей зависит от талантов этой женщины и извлекает из них пользу.

По моему мнению, дружба и отношения между людьми заканчиваются, проваливаются, когда людям нечего сказать друг другу. Говоря о себе, если мне кто-то не безразличен, я буду с ним спорить, обсуждать что-то. В противном случае, я просто не буду попусту тратить слова. Двадцать лет семейной жизни – это двадцать лет споров, но также и много смеха. Мне нравится, когда есть немного драматичности в отношениях. Даже если все это сопровождается стрессами. Очень важно, когда у людей хорошие намерения, когда они учатся у жизни. Таков, по крайней мере, западный взгляд.

В тот день было очень жарко. Или мне казалось, что жарко. Я сильнее чувствую жару, чем другие люди, потому что мне всегда тепло. Как-то рано утром в ноябре мы с Габриэлой смеялись на нашем рабочем месте из-за того, что она дрожала в двух свитерах, а мне было тепло в рубашке. Мы обсуждали разные температуры, и я описал ей этот день в Молдове. «Было не меньше 30 градусов», - сказал я. «Это не жарко. 38 градусов – вот это жарко!»- ответила она со смехом.

Для разнообразия я решил проехать на троллейбусе. Но он сломался. Было не понятно, что случилось. Я опять почувствовал себя плохо. Я нервно выглядывал из троллейбуса и нескольких пассажиров не видел.

В 2003 году у меня были проблемы с правым глазом из-за инфекции, попавшей с контактной линзой. Мы были в отпуске в Австрии. Мы возвращались на поезде через Германию и остановились на ночь в Кельне. Нашего гида почему-то не было на месте, и я сам пошел к окулисту в Кельне. Лечили меня не очень хорошо, или мне так показалось. Возвращаясь в гостиницу, я немного заблудился. Без удовольствия вспоминая лечение, я вдруг с ужасом подумал о том, что Королевские военно-воздушные силы разбомбили Кельн до основания во время последней войны. Воздушные налеты планировал «бомбардировщик Харрис». А налеты на Дрезден были еще сильнее. В Дрездене было столько смертей, разрушения были такие ужасающие, что даже премьер министр Уинстон Черчилль сделал отдельную запись в своем дневнике, сомневаясь в необходимости этих бомбардировок. Не удивительно то, что немцы делали с нашими городами. После войны люди узнали, что маршал военно-воздушных сил «бомбардировщик Харрис» решил стереть Германию с лица земли. И он почти добился успеха. Британцы основали и щедро спонсировали Дрезденский фонд, чтобы помочь восстановить собор в этом городе.

Я наконец-то нашел свою гостиницу в Кельне и подошел к очень красивой блондинке у стойки администратора. Я объяснил ее, что мне нужно в больницу и открыл больной глаз. Она в ужасе отпрянула и сразу же позвонила куда-то. В этот момент появился наш гид и отвел меня в больницу.

Наша соседка Инге – немецкая вдова. Мы живем на Харрикен Уэй. Эта улица названа в честь Хокера Харрикена, который успешно атаковал немецкие бомбардировщики, летавшие над нашей страной. На быстрых самолетах сотни таких, как Харрикен, сбили больше сотни немецких самолетов. В сентябре 1940 года была отменена операция по захвату Британии «Морской лев». Россия должна была быть более легкой целью…

Инге 77 лет, как и моей маме. Она вышла замуж за британского офицера после войны. Сначала нашим солдатам было приказано держаться подальше от «врагов». Затем их только предупреждали об этом. «Врагами» в основном были красивые немецкие девушки. Относительно мало немецких мужчин выжили. Британские солдаты, которые месяцами сражались за каждый дом, за каждый город по-разному смотрели на этих «врагов».

Инге недавно жаловалась на гром. Она сказала: «Я всегда наклоняю голову, так как он напоминает мне об ужасных бомбежках во время войны». Будучи маленькой девочкой, моя мам жила очень близко от небольшого военного завода, который производил оружие для британской армии. Так что моя мама знает, о чем говорила Инге…

Благодаря докторам больницы в Кельне, мой правый глаз пошел на поправку. В конце лечения я даже мог прочитать нижнюю строку таблицы у окулиста. Но зрение – это больше, чем просто чтение букв. Некоторая ясность зрения была утеряна. Например, я иногда не вижу точное выражение лица человека, если он в поле зрения моего правого глаза. В некоторые моменты меня это нервирует, приятного в такой ситуации мало.

Большинство людей пересели на другой троллейбус. Я надеялся, что он едет на Чеканы. Да, это было так. Я направился к Зине. Меня тепло встретили. Я сел и с благодарностью выпил воды из бутылки. Рита и Санду тоже были дома. Я выпил много воды, и Зина пошла в магазин, чтобы купить еще воды. Затем пришел Зинин дальний родственник. Они вместе росли в Калараше. Он – бизнесмен, немного говорит по-английски. Он оказался очень властным. Это такой тип людей, которые не остаются незамеченными, когда заходят в комнату. Мне показалось, что обо мне Зина сказала ему две вещи. Во-первых, что я хочу помочь людям в Молдове. Во-вторых, что я хотел купить земельную собственность. Он предложил мне купить лесной участок в Вадэ луй Водэ. Он сказал, что участок будет расчищен, и там построят что-то для детей из неблагополучных семей. Он говорил очень убедительно. Я сказал, что плохо себя чувствую, и отклонил предложение. Но он был очень настойчив.

- Послушай, мы купим участок вместе.

Я покачал головой.

- Всего в двадцати минутах езды отсюда. Я отвезу тебя.

- Я поеду с вами, - весело сказала Зина.

- Извините, но мне плохо, и я никуда не поеду.

-Хочешь таблетку? Я могу отвезти тебя в аптеку.

- Я хочу только воды, и остаться здесь.

Ситуация оказалась затруднительной, учитывая, что я воспользовался добротой Зины и ее гостеприимством.

Я должен был позвонить Дойне, так как мы договорились, что я отвезу ее в Бакой, к югу от Кишинева. Дойна – свидетель Иегова. Ее друг, тоже свидетель Иегова, продавал там небольшой виноградник. По дороге мы должны били заехать за Ириной, издателем газеты, которая тоже там жила. Но когда я немного раньше разговаривал с Ириной, она сказала, что не уверена, сможет ли поехать с нами. Дойна расстроилась, когда я сказал ей, что плохо себя чувствую, и мы не сможем поехать. Вскоре родственник Зины ушел.

Зина сказала: «Он очень хороший друг. Если у тебя будут какие-нибудь проблемы с мафией или полицией, он тебе поможет. Однажды я купила на рынке ботинки. Они оказались очень неудобными, но продавщица не хотела возвращать мне деньги. Он с ней поговорил, и она сразу же отдала их».

Хммм… я сел и сразу же почувствовал себя лучше. Мне стало как-то прохладнее. Зина посмотрела на меня, а я посмотрел на нее. «Мне лучше», - сказал я с улыбкой. Она улыбнулась мне в ответ. Ирония и юмор преодолевают любые национальные границы. Она пошла на кухню. Рита улыбнулась мне печально. Интересно, что Рита и Санду понимали из того, что происходило. Насколько хорош был их английский?

Я подумал о Дойне. Теперь я с ней не встречусь. Она была подругой Ирки. Когда я впервые общался с ней на том же сайте, что и с Иркой, я этого не знал. Но тень подозрения закралась в мое сознание, когда Ирка сказала, что у нее есть подруга свидетель Иегова. Ирка спросила, что я думаю об этой религии. Затем об этом же спросила Дойна. Они обе задавали мне много вопросов – милые и тактичные девушки! Дойна также интересовалась, с кем еще я переписываюсь, и написала одной из моих подруг по переписке, чей адрес я послал ей по ошибке. Я думаю, Дойна поступила правильно. Хотя в тот момент мне это не очень понравилось.

Зина вернулась из кухни.

- Может, поешь?

- Я бы съел тост с джемом или мармеладом и выпил бы чаю.

Зина выглядела озадаченно.

- А что-нибудь другое?

- Я простой человек. Но, даже если бы я был миллионером, я все равно хотя бы раз в день ел бы тост.

- Думаю, у нас нет джема. А какой чай ты хочешь?

- Просто с молоком.

- Молока у нас тоже нет. У нас где-то была баночка варенья, но оно, наверное, старое.

Она исчезла на кухне и принесла банку. Она с сомнением посмотрела на нее, а потом посмотрела на меня.

- Можно взглянуть?

Она отвернулась.

- Нет, оно не хорошее, - сказала она. – А какой джем ты хочешь?

- Клубничный, малиновый, какой-нибудь. Я не привередливый.

Теперь, когда я чувствовал себя лучше, я достал видео камеру и начал снимать.

Зина настояла на том, чтобы сходить в магазин, чтобы купить джем и молоко. Я чувствовал себя виновато, ощущая гостеприимство этого небогатого дома.

Зина подала мне чашку хорошего чая и тост.

- Я не очень хороший повар.

- Для меня это не проблема. Как и многие англичане, я люблю простую еду. За всю свою жизнь я ел много всего вкусного. Когда я ел, я думал о том, что надо запомнить это блюдо. Но уже час спустя, я часто не мог вспомнить, что же я ел. Возможно, вино было хорошим… Я также буду рад сосискам, вареным бобам и жареной картошке.

Что касается еды и приготовления пищи, в Британии и США существует настоящая проблема относительно здорового питания. Исследования показали, что многие едят то, что вредит здоровью.

В школьных столовых в Соединенном Королевстве и в США подают ужасную нездоровую пищу. Недавние исследования ясно показали, что способность детей сосредотачиваться и учиться снизилась в результате употребления такой еды. Сейчас также считается, что из-за такой еды некоторые дети страдают серьезными поведенческими нарушениями. Взрослых это тоже затрагивает, как показывает американский фильм «Я огромного размера». В этом фильме показывают американца, питающегося исключительно едой из ресторанов Макдоналдса в течение месяца. За его здоровьем наблюдали врачи, используя самые сложные технологии. Через две недели после начала эксперимента они просили его отказаться от такой диеты, так как его печень и другие органы были повреждены. К концу эксперимента он начал задыхаться, поднимаясь на два лестничных пролета. Но он завершил эксперимент.

Решить эту проблему в США очень трудно, так как большие компании, поставляющие такие продукты, агрессивно, а иногда и злобно защищают свой бизнес. Они отрицают существование проблемы. У нас, в Соединенном Королевстве, наши компании просто говорят, что если нет спроса на их товар, то будет на чей-то еще.

Популярный и известный в Лондоне повар Джеми Оливер решил создать и содействовать распространению дешевой, питательной и вкусной школьной еды. В начале его кампании телевизионные камеры следовали за ним по всему Гринвичу, в то время как он уговаривал власти, директоров школ, работников школьного общепита признать и использовать его рецепты. Джеми обнаружил, что создать рецепты обеда из двух блюд стоимостью не боле 37 пенсов (65 центов) очень трудно. Знаете, цены на продукты на Западе гораздо выше. Также, так как раньше работники кухни только открывали коробки и клали еду в духовку, Джеми обнаружил, что многие из них очень мало знали о приготовлении пищи. Он начал обучать их готовить. Поэтому он обратился за помощью к армии. Корпус обеспечения питанием обучил их самому основному. Придя в столовые, дети неохотно пробовали новую еду. Вне школы видели протестующих родителей, которые кормили своих детей вредной едой в барах. Но прошло время, и большинство детей убедили отказаться от бургеров с говядиной, чипсов, жареной картошки, дешевой пиццы, которые они ели каждый день. Затем потребление вредной пищи прекратилось. И сейчас дети очень позитивно относятся к этим изменениям. Некоторые астматики, которые всегда пользовались ингаляторами, сейчас в них не нуждаются. Непонятно, почему это происходит, но хорошо, что это так!

Вечером мы сели есть. Зина приготовила прекрасный ужин. В Соединенном Королевстве мы не едим так много овощей, поэтому еда, которую я ел в Молдове, всегда казалась мне необычной. Она мне нравилась, но я никак не мог преодолеть чувство непривычности, незнакомости. Какая-то часть моего рассудка говорила мне, что это не еда. Сделать так, чтобы овощи были вкусными – это целое искусство, которым владела Зина.

Рита сидела с нами, она выглядела счастливой, наблюдая, как мы с Зиной болтаем. Санду пришел и ушел. Позже вечером я довольный отправился к месту моего ночлега.

Часть 24.

3 июля миссис Рубанка, учитель английского языка из русской школы, где учится Натали, прислала мне письмо. Вот часть этого письма:

«Интеллигентный западный мужчина рискует, встречаясь с девушкой из восточных стран бывшего Советского Союза, потому что новое поколение формировалось во время перестройки. И новое поколение (я имею в виду девушек) вряд ли готово к монотонной рутинной работе по дому: готовить, стирать, убирать и так далее. Они готовы только к безоблачному будущему. Но, увы, они ошибаются! Я учу детей уже 30 лет, и я едва ли встречала девочку, готовую к этому. Конечно, они могут быть сексуально привлекательными, но этого недостаточно, чтобы оба партнера были в будущем счастливы».

4 июля (День Независимости в Америке!) я написал ответ:

«Требования к приготовлению пищи и ведению домашнего хозяйства очень отличаются в Восточной и Западной Европе. Насколько я понял, чтобы быть хорошей хозяйкой в Молдове, обязательно уметь хорошо готовить. Моя жена не умеет готовить. Это типично для большинства западных женщин. Как и большинство людей, мы едим расфасованную еду, полуфабрикаты. Как и у всех остальных, у нас есть стиральная машина. Многие люди, особенно если у них есть дети, используют посудомоечные машины».

Миссис Рубанка пишет об очень распространенном мнении. Но, честно говоря, умение хорошо готовить – это спасительное качество. Он могло бы спасти некоторые западные браки. По ее мнению «безоблачное будущее» - это «пятно на репутации» некоторых девушек. В эту категорию попадают некоторые агрессивные энтузиастки из России, НО не из Молдовы. Образец, примерно одинаков. Они говорят, что хорошо готовят, стирают, убирают. Они будут преданными женами. (Недобрая шутка от одной разведенной подруги по переписке: «Каждую букву в английском слове WIFE можно расшифровать как Washing - стирка, Ironing - глажка, F…ing - занятие сексом, etc - так далее».) Иногда они говорят, что хотят детей. И это все обычно сопровождается старомодными романтическими представлениями и мечтами – всеми составляющими «безоблачного будущего», которыми я мог бы поделиться с ними. Многим из них я неоднократно повторял, что я женат, но для них это не имело значения. Две из них, в конце концов, не смогли обсуждать ничего кроме их умений в домашнем хозяйстве и того, о чем они мечтают. Я пытался узнать, где они живут, какие телевизионные программы смотрят, что думают их матери обо всем этом. Не считая кучи романтических надежд, от одной подруги по переписке пришло следующее (перефразированное) сообщение. Она не интересуется «политикой» и не хочет обсуждать ничего связанного с ней. Поэтому наши интересы не совпали. Постоянно задавая ей самые простые вопросы, я остался ни с чем…

А теперь я перейду к тому, что, по моему мнению, станем предметом спора для девушек из Восточной Европы, интересующихся западными мужчинами. Но я оставляю в стороне очевидный и все еще важный вопрос о личной привлекательности. Некоторые из вас будут шокированы!

Суть вопроса заключается в особенностях характера, личных свойствах, индивидуальности. Выполнение домашних дел имеет гораздо меньшее значение. Необходимо проявлять интерес к миру, быть гибким и уступчивым, хотеть учиться новому, получать новые навыки, выходить в мир, получать профессию. Работа даже может быть разной в разные дни. Если вы хотите спрятаться в доме, тогда вы ищете среди очень небольшого количества западных мужчин, которые это принимают это. Во-вторых, если кто-либо захочет, чтобы вы присоединились к их жизни на Западе, спросите, какую роль вы будете играть, чего от вас ожидают. Будьте позитивными и вносите предложения. Спрашивайте деликатно и умно. Но и это не подействует, если вы не заинтересованы. Если вы думаете, что это оттолкнет вашего партнера, и даже если это и произойдет, значит, он вам не подходит. Даже если вы видите себя в жизни только в роли домохозяйки, все равно вы обязательно должны иметь еще какие-нибудь интересы и потребности.

Образ жизни на Западе обычно меняется очень быстро. И, задав вопрос, вы должны произвести впечатление на «интеллигентного западного мужчину» [Миссис Р.]. Вдобавок к вышесказанному, я добавлю общий добрый совет всем парам в любой стране. Спрашивайте у своих партнеров, что они хотят делать в своей жизни. Где бы они хотели быть через несколько лет?

Еще я хотел кое-что добавить к вопросу об особенностях характера и о личности. Для некоторых из вас это может показаться болезненным. Случай, который я привожу в качестве примера, произошел с американцем Александром Блэкели на самом деле. Он открыл многомиллионное дело в Новосибирске, столице Сибири. Об этом он написал в книге «Сибирский предел». Сначала он заинтересовался Новосибирском, когда встретил восхитительно-привлекательную сибирячку, будучи в отпуске. Он был так восхищен, что выучил русский язык, чтобы общаться с ней. Когда они встретились, она была так совершенна, как он и надеялся. Но через некоторое время в их отношениях начались проблемы. Он спал с ней, но она отказывалась отвечать так, как он хотел. Она со своей стороны полагала, что выполняет все функции преданной и почтительной жены или подруги. Но этого было не достаточно. Она была «ледяной девушкой», а он хотел более полных отношений. Он хотел чувствовать ее взаимность. В целом он хотел большей ответной реакции и взаимодействия. Он был выпускником знаменитой Гарвардской школы бизнеса. Она была просто обычной, хотя и милой сибирской девушкой. Итак, эта с виду совершенная пара не удалась.

Я купил эту книгу, потому что моя давняя подруга по переписке Светлана живет в Новосибирске. Она совершенно отличается от описанных выше подруг по переписке. В одной статье американского бизнес журналиста было написано о том, что он был одним из немногочисленных американцев, которые пытались выяснить, как работает бизнес в России. Этот журналист говорил, что он устал читать жалобы американских бизнесменов на русские методы ведения бизнеса. В этих материалах объяснялось, как их бизнес потерпел неудачу из-за того, что русские не признают американскую мудрость. Партнером мистера Блэкели был очень способный русский бизнесмен. К тому времени американец выучил русский язык. «Сибирский предел» и вышеупомянутая статья американского журналиста должны быть стандартным чтением для любого иностранца, думающего о бизнесе в России.

Это была печальная информация. А теперь хорошая. Я уверен, что, по крайней мере, 70% молдавских друзей, которых я встречал, пройдут тест на индивидуальность. Что касается тех, кто думает, что им ее не хватает, так и не всегда она требуется. Иногда это является помехой. Если вы живете в некоторых частях Британских островов, таких как Шотландия или Уэльс, где живет определенный тип людей, то от вас ждут, что вы будете в основном простым и честным человеком, будете работать на ферме, возможно, смотреть за овцами. Сегодня жизнь на ферме в Британии часто настолько трудна, что вы захотите назад в Молдову! Число самоубийств среди британских фермеров самое большое в стране. Очень немногие люди хотят работать на британской ферме. Но, может быть, вы хотели бы попробовать! Или если вы действительно доведены до отчаяния, то всегда есть Фолклендские острова…

И, наконец, вот несколько отличный и интересный взгляд, относящийся к этому вопросу, который мне прислала Иоана из Румынии 25 июня. Я переслал следующие утверждения моим друзьям по переписке.

«С точки зрения умного западного мужчины скучно иметь девушку из Восточной Европы, которая постоянно повторяет: «Я буду блестящим поваром, любящей, нежной и преданной женой».

Вы читали ответ миссис Рубанки. Вот что написала Иоана:

«Давайте задумаемся на секунду, какая девушка будет повторять в Интернете этот лейтмотив???» Какой будет ее анкета?

1. Она может быть домохозяйкой, такого типа, какие были в США или где-то еще в 50-е годы.

В результате брака с такой девушкой муж будет иметь:

- хорошую и здоровую еду (3 раза в день),

- детей милых, вежливых и так далее и тому подобное…

- любящий, уютный дом.

Чего еще может хотеть мужчина? (Такой, в анкете которого указано, что он хотел бы найти жену, а он, скажем,… учитель, врач, священник, банковский служащий… работает в маленьком городе. Или он человек, который хочет удобной жизни.) Что тогда в этом плохого?

Ты не можешь мне сказать, что британцы больше не такие… я встречала нескольких именно таких, они приезжали в Румынию, влюблялись в красивых, милых румынских девушек... в таких, которые хотели быть именно домохозяйками… (Но эти девушки закончили колледж, они образованные и умные.) И это приводит меня ко второму типу…

2.Это могут быть девушки, которые не интересуются деньгами… такие девушки на земле тоже есть… может быть, они слишком романтичны, ищут нужного парня (даже если и за границей) и, может быть, они готовы принять на себя ответственность иметь ЛЮБЯЩУЮ СЕМЬЮ. И это для них превыше всего, а карьера на втором месте…

У меня есть несколько именно таких подруг. Они очень умные, но не заинтересованы в том, чтобы делать карьеру, чтобы всем пожертвовать ради нее.

Итак, по моему мнению, ошибка заключается в том, что они слишком акцентируют внимание на желании быть домохозяйками. И я знаю, что для Западной Европы…это по-декадентски, неинтересно и абсолютно скучно…

Я думаю, твоим друзьям не понравилось не только это, а что-то еще!

А сейчас…неприятный момент… они, может быть, и правы… потребительская культура далека от представления о рае… но, на самом деле, это более захватывающе, чем восточная скучная домашняя рутина.

Но суть такова – кто-то должен снять шоры с глаз».

Часть 25.

В понедельник утром я сел на маршрутку №155 и поехал к Зине домой. Маршрутка приехала на остановку, которая находится прямо перед перекрестком с улицей Штефана чел Маре. «Милеску Спатару», - сказал я водителю. Он что-то ответил, я предположил, что он хочет знать номер дома. «Zece (10)», - сказал я, гордясь собой, что я смог вспомнить это слово. Водитель разочарованно ответил по-английски. Оказывается, он попросил меня передать сдачу.

Слава богу, у Зины был выходной. Это был предпоследний день учебного года. Оглядываясь на прошлое, я понимаю, что сейчас очень трудно вспомнить многое из того, что происходило. Сначала мы пошли к Зининой подруге Лене, которая живет в соседнем доме. Зина и Лена (Елена) очень хорошо накормили меня, а также напоили большим количеством отличного молдавского вина. Некоторые моменты я снял на видео камеру.

Когда вы впервые встречаетесь с каким-нибудь человеком, вы не всегда воспринимаете его истинный размер и фигуру. На Лене была свободная и удобная одежда. Когда мы сели, и я посмотрел на Лену, то был поражен ее большими босыми ступнями и мощными ногами. Обычно части тела пропорциональны, это значит, что она сильная. У нее большое тело. Она также из Калараша, там она руководила крестьянами. У нее муж и двое детей, которых мы видели время от времени. В шутку я думал про себя, что это местная каларашская мафия, которая захватила эту квартиру. Мы сидели у Лены на кухне. Она постоянно наливала мне вино.

- Зина, не скажешь ли ты Лене, что я бы хотел, чтобы она и себе наливала, - сказал я.

- Извини, повтори, пожалуйста.

- Когда я пью вино, которое наливает Лена, я хочу, чтобы она пила столько же.

Зина поговорила с Леной. Лена налила большой стакан и выпила его примерно за четыре секунды.

Я был поражен.

- Скажи Лене, что она будет пьяной (по-английски – «будет под столом»).

- Извини, повтори, пожалуйста.

- Я говорю, что она так скоро опьянеет. Это такое английское выражение – «быть пьяным под столом», - сказал я и показал это жестами.

Зина опять поговорила с Леной. Они начали смеяться.

- Sous la table? – спросила Лена.

- Oui, oui, sous la table, - ответил я и указал на Лену, жестом показав, что она будет под столом.

Они смеялись очень громко. Я тоже засмеялся. Мы смеялись не меньше минуты. Они все время повторяли: «Sous la table». Мы с Зиной смеялись до слез.

Мы с шутками обсуждали мужчин и женщин, семейную жизнь, влияние алкоголя, разную физическую силу мужчин и женщин. В первый вечер, когда я общался с Зиной, она спросила:

- Какой ты, когда выпьешь?

- О, я становлюсь очень веселым.

Перед поездкой в Молдову, по телевидению показывали документальный фильм о том, как румынские мужья часто плохо обращаются со своими женами. Я решил не смотреть этот фильм. Моя мама читала большую статью в «Дэйли Телеграф» на эту тему. Она была в ужасе, но добавила со смехом: «О, они бы тебя полюбили!» В тот первый вечер я было открыл рот, чтобы рассказать Зине об этом. Но затем подумал: «Закрой рот, Эдди».

Немного позже, когда мы, уже пьяные, были у Лены в спальне, я сказал что-то нахальное Зине о Лене. И через несколько секунд Лена подняла меня одной рукой и бросила на кровать. Мы все засмеялись.

Через несколько недель после возвращения домой я позвонил Зине.

- Мы до сих пор смеемся, когда вспоминаем твой приезд. Я никогда в жизни так не смеялась.

- Я бы хотел побороть тебя, - сказал я, шутя.

Мы оба засмеялись.

- Я поборю тебя. Я это сделаю и с помощью Лены брошу тебя на кровать.

Еще позже я совсем опьянел. Зина предложила, чтобы я остался ночевать у нее. Я знал, что это было простодушное предложение с хорошими намерениями. Но следующее утро должно будет начаться очень рано, в школе будет праздник Последнего звонка. Я отказался по двум причинам. Первая – я хотел честно говорить Барбаре, где я спал каждую ночь. Фактически, это был один из ее первых вопросов, где я спал! Вторая – я думал, что это поставит Зину в трудное положение, если она когда-нибудь кому-нибудь признается, что иностранный мужчина на три года старше спал в ее квартире. Возможно, эта история станет длиннее к тому времени, как она будет передана третьему лицу…

Зина была в затруднительном положении.

- Некоторые женщины думают, что я плохая женщина.

- Почему?

- Потому что мой муж не со мной.

- Это нелепо. Знаешь, такие люди не нашли бы себе друзей в нашей стране. Мы бы относились к ним, как к нетерпимым, двуличным мерзавцам.

За этим последовала пауза.

- В таком замкнутом обществе, учитывая твое положение, ты в трудной, ситуации. Тебя же не видят, шатающейся по ночным клубам, пьяную под руку с мужчиной. Тебе трудно наладить отношения.

- Ну, никто не заинтересуется мной в моем возрасте.

- Ну, я не знаю, почему молдавские женщины думают, что после определенного, довольно молодого возраста, у них нет шансов. Там, откуда я приехал, тебя бы считали очень привлекательной женщиной.

Зина и Лена со смехом упоминали «плохая женщина» и «быть плохой женщиной».

Молдавские друзья по переписке рассказывали мне несколько историй, которые я не буду повторять. Но все они оставили у меня впечатление, которое можно выразить, может быть немного цинично, следующим образом.

Что мне нравится в Молдове, так это то, что если я иду с «плохой женщиной», то я все равно хороший. В Молдове нет «плохих мужчин», есть только «плохие женщины».

Зина и Лена решили не отпускать меня одного, так как я шатался. Они проводили меня, поддерживая. Когда Галина открыла дверь, она, как обычно, была очень удивлена.

Часть 26.

Я встал рано, чтобы рассчитаться с Галиной, а затем припарковать машину на улице Александру Хаждеу позади баптистского колледжа Лилианы. Я переживал из-за того, что мы с Галиной могли перекинуться всего парой дюжин слов по-румынски. Но, тем не менее, все прошло хорошо. Сумма, которую она хотела, совпала с моими предположениями. Расчет занял минут пять, и мы все время смеялись. Когда я вернусь в Молдову, я хочу опять остановиться у нее. Галина открыла ворота. Я помахал ей, когда проезжал мимо, а затем остановился, ожидая, чтобы проехали машины.

И тут я увидел двух бездомных собак. Казалось, что они хотят, чтобы их пропустили, они лаяли и бежали за проезжающими машинами. Я смотрел на них и был уверен, что одну из них задавили. Но невероятно, она, невредимая, появилась вновь.

Увиденное напомнило мне о том, что я однажды читал. В книге о Румынии говорилось, что стаи бездомных собак представляют там большую проблему. Человек может идти из супермаркета, а собаки могут испугать его и украсть еду.

Я выехал со двора и, к счастью, собаки меня проигнорировали. А через несколько ярдов я увидел много молдавских полицейских. Я почувствовал себя неуютно. Когда я подъехал к перекрестку, то увидел, что везде была вода. Вероятно, это был прорыв. Полиция посчитала необходимым присутствие не менее восьми полицейских для наблюдения за ситуацией. Я должен сказать, что, по крайней мере, в центре Кишинева они всегда были аккуратно одеты. Я проехал мимо, они меня не остановили, и я направился к месту работы Лилианы, где и припарковал машину. Мы с Лилианой еще раньше договорились, что она проводит меня до аэропорта.

Я опаздывал. День был очень жарким, и я действительно это чувствовал. Когда я подошел к главному перекрестку, то посмотрел налево и вверх на холм. Там были припаркованы машины, которые были похожи на такси. Я решил рискнуть. Я подошел к ним и убедился в том, что это действительно такси. Водитель такси захотел 30 леев, мне показалось, что это многовато, но я был не в той ситуации, когда можно спорить. И мы поехали.

В школу я приехал с опозданием. Но я прибыл как раз во время, чтобы снять выступление Риты. У нее почти всегда два друга бой-френда. Сейчас я понял почему. До того, как я начал ее снимать, я и представить себе не мог, что она такая знаменитость. Предыдущим вечером я снял, как ее стригли. А сейчас я увидел ее в совсем другом свете. А через несколько месяцев она выиграла актерский конкурс.

После речей были танцы. Танцующие люди пригласили и меня, всем было весело.

После праздника мы пошли есть. Я позвонил Лилиане, чтобы договориться о встрече. Мне казалось, что Зина выходит из квартиры слишком медленно. Зина, Лена и я прошли всего несколько ярдов, когда Зина остановилась у небольшой будочки с человеком внутри, чтобы починить свои туфли на высоких каблуках. На это ушло не меньше пятнадцати минут. Я нервничал. Теперь мы могли опоздать. Это было не очень хорошо, так как я знал, что Лилиану могли вызвать на работу. Позже Зина сделала мне комплимент, что я такой пунктуальный. Когда я был в Кишиневе, меня поразили маршруты русских водителей. И я решил спросить дорогу у людей за рыночными прилавками рядом с тем местом, где был прорыв. Вода спала, и полиция уехала. Зина говорила с этими людьми, но они ничем не смогли помочь. У них не было навыка чтения карты, и они даже не знали ту часть своего города, которая находилась всего в нескольких кварталах. В конечном счете, я уговорил Зину и Лену сказать им, что мы уходим, и мы ушли.

Я нетерпеливо торопил Зину. Одна из моих черт заключается в том, что я не люблю, когда туфли на высоких каблуках надевают в неуместной ситуации. Или же можно сказать, что я их игнорирую. Моя семья очень практична. Моя мама, ее две сестры, моя жена и ее мама редко носили туфли на высоких каблуках, если вообще когда-либо делали это. Может быть, это необычно, но мы такие. Зина этого не знала. Она была поражена, что я знаю, куда идти, но маршрут не был трудным.

Многие люди по всему миру находят дорогу в городе по картам. Но меня удивляет, как рискованны молдаване в своей собственной стране. До трети населения может находиться за пределами страны, путешествуя по большим иностранным городам и по другим местам…а по Молдове..? В одной статье в Интернете о Молдове, которую я читал, говорилось о том, что многие жители Кишинева никогда не ездили в молдавскую сельскую местность. Но, может, летали в Москву. Я думаю, статья преувеличивала ситуацию. Может быть, это было еще при Советском Союзе, когда существовали ограничения на передвижение, людям требовалось разрешение на то, чтобы выехать из того места, где они жили. Это могло ограничивать горизонты некоторых людей. Недавние исследования населения показали, что большинство молдаван русского происхождения живут в городах, а 80% сельской местности заселено молдаванами румынского происхождения. Этот факт частично мог бы объяснить вышеизложенное – если это правда.

На уроке мистера Шимекета в школе имени Петру Заднипру говорили о том, как красива сельская местность. Итак, насколько хорошо вы знаете свою собственную страну?

Мы пришли на тот перекресток, на котором, как я позже понял, я видел такси. Я с тревогой посмотрел через дорогу и обернулся.

- Давайте поторопимся! Мы опаздываем, - кричал я. Зина неловко колебалась на неровной улице.

- Эй, я просто вышла из дома, чтобы купить продукты, - сказала Лена.

Пораженный, я оглянулся. И увидел Лилиану. Я попытался изменить выражение лица. Подошла Зина, и сначала ее взгляд говорил о том, что ей это все надоело. Лилиана задумчиво посмотрела на нас троих. Я представил их друг другу.

Мы попили чай с печеньем в офисе Лилианы, а затем они проводили меня в аэропорт. Я сдал машину и поменял деньги. Мы ждали и болтали.

- Знаете, я очень беспокоился перед тем, как приехать в Молдову из-за того, что повседневные футболки, которые у меня есть, все из разных мест, которые я посетил в Европе. Я не хотел, чтобы их видели, так как думал, что на меня может кто-то напасть, - сказал я.

Лилиана широко улыбнулась и засмеялась.

- В любом случае этот кто-то не сможет прочитать, что написано на твоих майках, - сказала она.

Лилиана и Зина купили мне кассету с молдавской поп музыкой. Это было проявлением чувства юмора Лилианы. Она думала: «Тебе нравится Молдова? Так мы дадим тебе так много, как только ты сможешь удержать в руках, и посмотрим, что будет!» Мой новый мобильный телефон был мне больше не нужен, и я отдал его Зине. Это было справедливо, учитывая все то гостеприимство, которое она мне оказала. Мы все были грустные, и эмоции переполняли нас. Когда я проходил через таможню, я помахал им на прощание рукой.

Я до сих пор общаюсь со всеми моими друзьями по переписке. Фактически это занимает большинство моих вечеров и выходных.

Я нашел в Молдове тепло, дружелюбие и гостеприимство. Все это произвело на меня глубокое впечатление. Когда я рассказал об этом мистеру Шимекету в школе, он отреагировал следующей фразой:

«Если ты жаришь попкорн, он будет улыбаться тебе и потрескивать, как будто бы ему приятно».

Хммм… может, я и другие представители Запада упрямо помогаем восточным европейцам? Вы относитесь к нам лучше из-за этого? Иногда мне хотелось сохранить в бутылке доброту, великодушие, любезность, добродетель, хорошие качества и взять с собой домой. Странно, но я чувствовал себя вором. Но человек, который берет то, что не имеет материальной ценности, никого не делает беднее. Если я возьму ваше гостеприимство, надеюсь, горшочек волшебным образом наполнится вновь. В ответ я подарил подарки всем моим молдавским друзьям. Но почему я должен хотеть иметь дело с людьми, у которых есть так мало? Стефана спросила меня:

- Как тебе могут нравиться люди, которые так бедны?

- Почему бы нет? – ответил я весело.

А вот один факт о нашей стране, который может вас удивить. Студенты и недавние выпускники здесь имеют так много долгов, что финансовое положение среднего молдаванина лет двадцати двух является гораздо лучшим. Конечно же, двадцатидвухлетний выпускник здесь может получить гораздо больший кредит (он же долг), хорошо оплачиваемую работу и жить со своими родителями.

Многие жители Запада осторожны и подозрительны в отношениях с девушками из Восточной Европы. Надеюсь, что совет, который я дал, будет полезен. Фактически, многие мои друзья по переписке задавали мне очень рациональные вопросы. Тепло и чуткость их вопросов чувствовались через экран компьютера. Эти девушки, которые кажутся уязвимыми и ранимыми, очень меня привлекли. На меня очень большое впечатление произвел их английский. Когда я читал их истории, я даже прослезился. Их согревающая сердце искренность, вежливость, порядочность и открытость стали такими непреодолимыми, что я просто опьянел. Я должен был встретиться со всеми этими интригующими меня людьми и увидеть их пленительный мир. А если бы я это не сделал, то был бы не более чем актером. Соглядатаем, человеком, который лезет в дела других людей.

А человек, который был проводником в вашей стране - это Мариша (Марина Возиян). За пять месяцев до моего приезда Мариша обменялась со мной огромным количеством электронных писем. Зимой она в основном была дома, и поэтому отвечала мне в течение часов, если не минут. Постепенно мое представление о Молдове стало более ясным. Мариша хорошо и профессионально проинформировала меня. Я мог просто напрасно тратить ее время, но она мне доверяла. Я ей за это очень благодарен. В ноябре идея посетить Молдову могла показаться сумасшествием. А к февралю я уже знал, что должен приехать.

Я уверен, что многие из нас, жителей Западной Европы, хотели бы сохранить многое в молдавской культуре таким, как оно есть. Видеть изменения, которые вдумчивы и осторожны. Не видеть, как Молдову затопчут толпы туристов, придавят огромные, плохо построенные здания, обидит дешевая и безвкусная реклама. Несомненно, вы не захотите иметь у себя такое. То, что я сказал Вэлу, касается того, что многие представители Запада в основном не любят влияние торгашеского духа. Но нам, возвращающимся к более комфортному образу жизни, легко говорить. Страдать из-за того, чтобы доставить удовольствие таким людям, как я, или иметь более процветающую жизнь и чувствовать, что теряется часть души?

Нет, поверьте мне, существует средний путь, которым, я надеюсь, пойдет ваша страна.

В канун Рождества я получил по Интернету поздравительную открытку от Аны Порумбики. Она вернулась домой на Рождество. В открытке было написано: «Пусть исполнятся все твои мечты».

Я ответил: «Дорогая Ана, Спасибо! Ты в одной из них… Хочешь узнать, о чем я думаю…?!»

Глава 27.

Возвращение в Молдову (первый вечер).

- И что ты чувствуешь, вернувшись в Молдову? – спросила русская девушка, сидевшая на заднем сиденье такси. Она была полна энтузиазма, ее лицо светилось. Я почувствовал комок в горле.

- Я бы сказал не так.

Я колебался.

- Это очень странно, но когда самолет приземлился, я посмотрел на здание аэропорта и почувствовал, что вернулся домой.

- Хорошо, - ответила моя спутница. Она широко улыбнулась.

- О боже, молдаване такие разные, - подумал я со странным волнением. Они так отличаются от нас, спокойных и невозмутимых англичан. Но я совсем не был спокоен.

- Я столько времени общался с людьми из Молдовы по Интернету, столько читал о Молдове, что мне кажется, что я был здесь все это время.

- Хорошо, - снова ответила она. Она улыбалась, ее глаза светились. Я повернулся к ней. Такси очень быстро проехало сквозь узкий промежуток между другими машинами. Она понимающе улыбнулась. Мы с ней обменялись сотней электронных писем, и мне казалось, что я знаю ее очень хорошо. Она так спокойно выслушивала мои откровения тем апрельским вечером. Но она не сказала мне, что вышла замуж за англичанина, что ждет от него ребенка в ноябре. Это была Мариша. Для многих иностранных туристов Мариша – это почти лицо Молдовы.

Спустя полчаса я был у Зины дома.

Сидя в такси, я вспоминал мое прибытие в аэропорт. Для такой коррумпированной страны очень удивительно, что люди открыты с иностранцами. Получение визы было очень простым. С 6 апреля не нужно регистрироваться в полиции в течение трех дней – очевидная, хоть и запоздалая реформа. Когда я пристально смотрел на нарядную молодую таможенницу, то подумал, какая великолепная в Молдове форма, что-то среднее между функциональностью и модой из шоу, часто показываемых молдавским телевидением. Казалось, что Зине, ее семье и другим никогда не надоедает смотреть популярные телевизионные передачи, смеяться, комментируя их. В Молдове важны стиль и красота, бодрость и веселье считаются красивыми. Может, это прикрытие некоего уродства в жизни людей? Может, я так думаю, потому что я англичанин. В одной телевизионной передаче об американских и британских музыкальных фильмах на британском телевидении было высказано следующее мнение: «Мы, американцы, оптимисты и у нас много денег. Вы, англичане, думаете о том, что завтра будет дождь». Мы все еще относимся к людям, как к людям, а не как к простым участникам экономической системы, о которой судят по ее ресурсам и возможностям.

Эти таможенники устраивают вечеринки? Может, и меня могли бы пригласить?! Такая странная мысль появилась у меня вместе с волнением. Когда я впервые посмотрел на аэропорт, то был немного раздражен. Но все, что угодно, казалось возможным. В Молдове события часто развиваются самым удивительным образом.

Таможенница улыбнулась и извинилась за то, что так долго проверяла мой паспорт. Вероятно, учитывая то, что он был получен в 1997 году, он мог бы выглядеть и хуже.

Несколькими метрами далее два носильщика устроили перепалку. В результате один из них понес мои сумки мимо удивленной Мариши, которая повела нас к такси. Через три четверти часа я оставил большую часть своего багажа у Мариши дома, а с остальным отправился на такси к Зине. Я знал, что мой появление вызовет бурю эмоций. Когда я вошел, Рита кивнула и неуверенно посмотрела на меня. Она и Санду вошли в прихожую. Я прошел в гостиную. Диван был разложен, и Зина в желтой пижаме стояла рядом.

Мною овладело беспокойство. Мы поздоровались, слегка кивнув, зашла Рита. Она посмотрела на меня. Это была та самая Рита, с чудесным выражением лица, сочетавшим счастье, грусть, укор и уважение. Но что же все это значило?

- Я не помешаю? – спросила Рита.

- Нет, - ответил я.

Определенно, я слишком много поддразнивал Риту по Интернету. Я направился к Зине.

- Не подходи ко мне слишком близко!

Я сделал глубокий вдох. Я думал, что Зина будет встречать меня в аэропорту вместе с Маришей. Зина опустила голову и озорно улыбнулась.

- Я простыла и не хочу, чтобы ты заразился, - сказала она.

- Не беспокойся обо мне, - ответил я. - Уже два года я не болел. Дотронусь до чего-нибудь деревянного, и не будет никаких проблем.

Я дотронулся до деревянного стола.

- Ты знаешь, что это означает? Это такая примета. Предполагается, что это принесет мне удачу. Это очень распространенная примета в случае, если кто-либо пренебрегает провидением, смело заверяет о предполагаемом хорошем здоровье или удаче, когда фактически, все зависит от благосклонности божественных сил.

- У нас тоже есть такая примета.

Через четыре часа под проливным дождем Рита вела меня к Марише домой.

Continues…

http://eddiejbarton2.blogspot.com/