Щап. Голый Щап. Щёголь. Голощапов. Когда Соловей Будимирович после обмена перстнями с Забавой Путятичной отъзжает за синие моря, является к князю Владимиру с подарками „голый щап" (бедный щеголь) Давид Попов, и князь отдает за него племянницу. Во время свадебного пира, однако, возвращается Соловей Будимирович, и Забава из-за стола с радостью бросается к нему и выходит за него. Такой же эпизод есть в былине Добрый (Алёша Попович) (Былины).
Щата богатырь Елизынич. Былины
Щёголь. Давыд Попоф.
Щедрей. Персонифицированный праздник типа Коляды.
Щедрый Ангел. Галина Хмель.
Щек. Щека. (Пащек). Брат Кия, сын Орея, прародитель чехов (согласно Велесовой книге). Щека - вождь иранского происхождения. За тысячу пятьсот лет до Дира прадеды наши дошли до Карпатской горы, и там они осели и жили спокойно, потому что роды управлялись отцами родичей, и старшим в роде был Щека из иранцев. Паркун (Перкун, Перун) нам благоволил, и тут мы стали чехами и так жили пятьсот лет, а потом ушли от чехов на восход Солнца, и шли до Непры (Днепра). После Потопа пошли у Живы Cвароговны с молодым Дажьбогом Пepуновичем скоро дети: князь Кисек, отец Орей. А отец Орей породил сыновей вей - Кия, Щека и Хорива младшего. Их поила Земун молоком своим, колыбель качал бог ветров Стрибог, их Семаргл согревал, Хоpс им мир озарял. Появились у них и внуки, а потом появились правнуки - то потомки Дажьбога и Живы и Роси - русалки прекрасной, то народ великий и славный, племя то по имени - русь.
Щека. Сын орея, внук Дажьбога. У него былибратья Кий, Хорив и их сёстры Лыбеди. Что касается второго брата Кия, Щека, то он, судя по всему, может быть отождествлен с Чоком, булгарским бойлом, который воевал в Днепровском регионе в начале девятого века. Следует отметить, однако, что подобное же имя, Шок (Saac) упоминается в старых мадьярских хрониках. (Вернадский). Бородай.
Щекоталка. Ревун, Вопун.
Щекотаренка. Полунощница Щекотаренка.
Щекотун.
Щекотун. Клады в лесу охраняют крохотные Щекотуны и Полуверицы.
Щелкан. Персонаж русского эпоса. Но в отличие от Идолища или Соловья-разбойника, Щелкан - персонаж исторической песни, которая относится, скорее всего, к середине XIII века. В его образе нет фантастических черт, нет ничего от мифологического чудовища: Щелкан — ханский представитель на Руси, баскак, занимающийся взиманием дани в Золотую Орду. Он действует в исторических обстоятельствах татарского ига. Песня о Щелкане — единственная, в сущности, песня, где воссоздана картина ига: царь Азвяк Таврулович раздает своим родственникам рус-ские города. Один из них — Щелкан — отправляется собирать дань. Исследователи находят для Щелкана исторический прототип — это Шевкал, которого посылают в Тверь подавить крепнувшую княжескую власть. Насилия Шевкала привели к народному восстанию, в ходе которого ханского посланника убивают. Произошло это в 1327 году. Хан Узбек направил в Тверь карательную экспедицию, которая опустошила и разорила город. Между тем песня заканчивается стихом: «Ни на ком не сыскалося».
Щенки. В простонародных сказках ими заменяют родившихся чудесных королевичей.
Щётка. В простонародных сказках она всегда волшебная. Брошенная, она превращается в гору, непроходимый лес.
Щиры. Сын гето-русскогоо предводителя, князя щиров, Яздяконя, разрушил в 476 г. Запад. Рим. Империю.
Щуй. Шуликуны, шиликуны, шулюкуны, шликуны (возможно, от др.-слав. щуй «левый, плохой, нечистый» с двойным суффиксом — «ик» и «ун») — у северных русских— сезонные демоны. Шуликуны, связанные со стихией воды и огня, появляются в Сочельник из трубы (иногда на Игнатьев день 20.XII) и уходят назад под воду на Крещение.
Щука Емелина. (Картинка).
Щука Жемчужная. Жемчужная Щука.
Щука зубастая.
Щука Рыба. Персонаж заговоров и заклинаний.
Щука Трепетуха. Фигурант из некоего суда из Повести о Ерше Ершовиче, литературной пародии, в которой зверям, птицам, рыбам придавались человеческие черты и качества. В рыбьем царстве обнаруживаются отношения, конфликты, страсти, характеры, нормы поведения те же, что в обществе людей. Там действует суд — такой же, как на Руси в конце XVI — начале XVII века: во главе его воевода и боярин Осетр Хвалынского моря, да сам Сом с большим усом, да Щука-трепетуха, пристав Окунь, палач Кострашь, сторож Мен, понятые Сазан Ильменский да Рак Болотов, целовальник Треска. Суд проходил в декабре 1596 г., рассматривалась жалоба Леща и Головля, жильцов Ростовского озера, на Ерша — «на ябедника, на вора на разбойника, на ябедника на обманщикана острые на щетины».
Щука. В заговоре Вост. слав. Зубы щуки не боятся оговора. Святые ставят тын. Заклинатель замыкает, ключи бросает в море, их уносит щука. В простонародных сказках она чудесная и в ней прячется волшебное кольцо. Древнему человеку туча казалась щукою - великаном, проглотившим прекрасное светило дня. Проглотив его, чудовище места себе не может найти от жара, сжигающего все его внутренности; оно мечется из стороны в сторону, пышет огнем, истекает горючими слезами и, наконец, в полном изнеможении - выбрасывает полоненное солнышко на свободный простор, исчезая с просветлевшего неба-моря. Щуке приписывается близкое знакомство с нечистой силой. Существует примета, что если она плеснет хвостом перед рыбаком, то он вскоре умрет. На лбу у щуки якобы видны крест и копье, которым был пронзен распятый Христос. Пчеловоды кладут щуку под освященную пасху, затем трут в порошок крестообразную лобную кость этой щуки и, смешав с медом, закармливают ею в первый раз весною пчел. Русский сказочник-народ придает иногда щуке такую сверхъестественную, всеобъемлющую силу, что только диву даются все видящие проявление этой последней. Попадается такая чудодейственная рыба в руки, все равно - хоть Ивану-царевичу, хоть Емеле-дурачку - изменяет она обычной немоте своей сестры-братьи, начинает голосом провещать человеческим: "Отпусти меня в воду, пригожусь тебе!" - говорит. Научает она произносить всякий раз, как только понадобится ее помощь, слова: "По моему прощенью, по щучьёму веленью!" Всякое-де желание, связанное с этими волшебными словами, исполнится немедленно. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается; но глубоко запали в память народную эти слова, еще до сих пор то и дело можно услышать присловье - "по щучьёму веленью" - относящееся ко всему, совершающемуся с поразительной быстротою. Таковым - из ряда вон выходящим - почетом окружает охочий до сказок пахарь – народ, заставляющую не дремать кроткого карася прожорливую представительницу царства рыб. Со всякой, даже самой обыкновенною щукой-рыбою связывается в народном представлении та или другая примета. Если попадется зубастая хищница при весеннем, первом после вскрытия вод, улове, то на нее обращается особое внимание. Вспарывает рыбак ей брюхо - смотрит, много ли икры. Толще икряной слой к голове - это говорит о том, что урожайнее будут ранние посевы в яровом поле; к хвосту собирается комком икра - надо переждать, сеять попозднее; если же вся икра поровну разложена, когда ни сеять, все равно: уродится хлеб и в том, и в другом случае такой, что "до Аксиньи- полухлебницы" (24-го января) не хватит. Хребтовую кость щучью, советует посельщина - деревенщина, умудренная жизнью прадедов, вешать на воротной притолоке (от морового поветрия); щучьи зубы, по уверению знахарей-ведунов, вернее верного оберегают носящего их в ладанке на шее от укушения ядовитых змей. К зубастой щуке приравнивает деревенский люд и такое явление природы, как срывающий с крыш солому вихорь буйный: "Щука хвостом махнула - крышу слизнула, лес до сырой земли согнула!" - говорит он. Коса острая и кривой серп, под корень срезающие злаки - былья, также вызывают в воображении народа краснослова сравнение с прожорливой хищницею царства рыб: "Щука - хапуга" (коса) хвостом (лезвием) мигнула - леса (травы) пали, горы (копны) встали!", "Щука (серп) прянет, весь лес (нива) вянет!" Щуке приписывается близкое знакомство с нечистой силой. Существует примета, что если она плеснет хвостом перед рыбаком, то он вскоре умрет. Прожорливая хищная щука до такой степени зла, что и после своей смерти может откусить палец: "Щука умерла - зубы остались", "На то и щука в море, чтобы карась не дремал".
Щука. Чудо морское — это неведомое подводное чудовище, иногда олицетворяемое щукой или другой невероятной рыбою. В русских сказках она вдова честная, зубастая, ищет ерша. Она златокрылая; съеденная героиней. Щука вызывает беременность, глотает героя, жареная прыгает в озере, говорит человеческим голосом. Она чудесная, исполняет желания героя. Герой превращается в щуку. Древнему человеку туча казалась щукою — великаном, проглотившим прекрасное светило дня. Проглотив его, чудовище места себе не может найти от жара, сжигающего все его внутренности; оно мечется из стороны в сторону, пышет огнем, истекает горючими слезами и, наконец, в полном изнеможении выбрасывает полоненное солнышко на свободный простор, исчезая с просветлевшего неба-моря. Русский сказочник-народ придает иногда щуке сверхъестественную, всеобъемлющую силу. Попадается такая чудодейственная рыба в руки, все равно — хоть Ивану-царевичу, хоть Еме-ле-дурачку — изменяет она обычной немоте своей сестры-братьи, начинает голосом провещать человеческим: «Отпусти меня в воду, пригожусь тебе!» — говорит. Научает она произносить всякий раз, как только понадобится ее помощь, слова: «По моему прошенью, по щучьему веленью!» Всякое-де желание, связанное с этими волшебными словами, исполнится немедленно. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается; но глубоко запали в память народную эти слова, еще до сих пор то и дело можно услышать присловье — «по щучьему веленью», — относящееся ко всему, совершающемуся с поразительной быстротою. Таковым — из ряда вон выходящим — почетом окружает охочий до сказок пахарь-народ заставляющую не дремать кроткого карася прожорливую представительницу царства рыб. Со всякой, даже самой обыкновенною щукой-рыбою связывается в народном представлении та или другая примета. Если попадется зубастая хищница при весеннем, первом после вскрытия вод, улове, то на нее обращается особое внимание. Вспарывает рыбак ей брюхо — смотрит, много ли икры. Толще икряной слой к голове — это говорит о том, что урожайнее будут ранние посевы в яровом поле; к хвосту собирается комком икра — надо переждать, сеять попозднее; если же вся икра поровну разложена, когда ни сеять, все равно: уродится хлеб и в том, и в другом случае такой скудный, что «до Аксиньи-полухлебницы» (24 января/6 февраля) не хватит. Хребтовую кость щучью, советует поселыцина-деревенщина, умудренная жизнью прадедов, вешать на воротной притолоке (от морового поветрия); щучьи зубы, по уверению знахарей-ведунов, вернее верного оберега ют носящего их в ладанке на шее от укушения ядовитых змей. Щуке молва приписывает родство с нечистой силой. Рыбаки верят, что, если она плеснет хвостом перед человеком, тот скоро умрет. Щучьи кости помогают пчеловодам оберегать ульи. Верят также, что если во время первого весеннего улова попадется ерш, то весь промысел будет неудачный.
Щур. Чур. В различных славянских языках для многих животных этого круга используются слова с корнем щур- (“ящур”, “щурка”, “щур”, “щурик”, “щурец” и т.п.). Щур – Бог-покровитель границ, домашнего очага. Дух славного предка. Щур. Щур - бог межи, по ту сторону которой смерть (прищуриться), не путать с чурами, чур связан с культом предков-охранителей жилища(чураться). Чуры - духи хранители, а щуры - типа римских ларвов, лемуров, духов смерти, от которых откупались.
Щурец. У славян относится к Гадам.
Щурик. У славян относится к Гадам.
Щурка. У славян относится к Гадам.
Щуры. Второй родом славян, относящийся к богам Высшей Божественной Троицы: Сын-Сварог, имеющий четыре головы, ставший прообразом индийского Брахмы. Отец его - Род, ставший прообразом индийского Гарбхадакашайа-Вишну: на санскрите «гарбха» означает зародыш. Мать – Ясунь - Лада, ставшая прообразом ясной Лакшми Индии, или же Пракрити - Природы; в Велесовой книге это Лебедь Белая.
Щучьи Зубы. Персонаж заговоров и заклинаний.