Часть 35. Без разлук не бывает встреч.

- Постой, постой. Где ты ее видел? - Энжел выглядела совершенно ошарашено.

- В караоке-баре. Ну, знаете, здесь, через пару улиц от нашего дома. Маленький такой. Я там иногда охочусь, - Лестат пожал плечами.

- Ты уверен? С какой стати Манон появится в таком заведении?

- Я уверен. Я видел ее так же хорошо, как вас сейчас. И прическа, как на фото, и платье...

- Лестат, ты издеваешься! - сорвалась на него Клодия. - Какая женщина будет носить двести лет одно платье? Ммм? Ты посмотри на это фото, оно же стааааарое!

- Шшш... - осекла ее Энжел. - Ты говорил с ней?

- Ну, да... Поздоровался, поинтересовался, как ей нравится наш город...

- Нет, вы только его послушайте! - все никак не могла угомониться Клодия. - Перед ним незнакомая вампирша, возраст которой зашкаливает за... не знаю, сколько, а он про город спрашивает!

- Тише, тише, - Энжел прижала ладони к лицу. - Это все ее игры. Она знает, что у меня есть ее фото, и догадывается, что я могу показать его вам. Поэтому появляется перед Лестатом, одетая точно так же, чтобы не оставалось ровным счетом никаких сомнений. Это, кстати, ее судейское облачение. Она может управлять вашими мыслями и поступками, поэтому Лестат не убежал и не натворил глупостей, а поговорил с ней о всякой ерунде, попутно давая ей возможность вытянуть из его головы всю информацию, которая ей нужна.

Лестат безвольной куклой обмяк на диване, даже Клодия, увидив это, угомонилась.

- Вы должны запомнить одну вещь, - продолжала Энжел. - Не пытайтесь ей врать. Это невозможно. Делайте все, что она скажет. Подчиняйтесь любому капризу. И да хранит нас всех Максис.

- Какая она? - вдруг спросила Кассандра.

- Особенная... - Энжел подняла взгляд к потолку. - Я не знаю других членов Совета, да и в общем она - старейшая из всех, с кем мне довелось общаться, но я точно могу сказать, что она не похожа ни на кого, с кем я знакома. Она так давно не человек, что ничего человеческого в ней не осталось, кроме, может быть, любви к красивой одежде. Но даже это чувство она в себе подавляет, ибо по ее мнению вампир должен сливаться с тенью, а не привлекать к себе внимание. В связи с этим Манон дома и Манон в городе внешне отличаются разительно. Ей ничего не стоит отводить от себя взгляды, но она не любит напрягаться. Она не испытывает жалости или сожаления. Никогда не меняет решение. Ее единственная слабость - молодые девушки, и это совсем не то, о чем подумала Лили. Это то, о чем подумала Клодия.

- Кровь... - шепнула Мышка. Лили едва заметно усмехнулась.

- Именно. Она любит молодую кровь и всегда держит при себе одну или нескольких юных особ. Они становятся ее глазами и ушами во внешнем мире, они безоговорочно выполняют ее приказы и подставляют шею по первому требованию. Они будут драться до последнего, если вдруг что-то будет ей угрожать. Взамен же они получают намного более долгую молодость, отменное здоровье, миллионный счет в банке и шанс получить бессмертие. Последнее произошло со мной, и я не единственная.

- Что происходит с теми, кого она делает вампиром? - теперь уже и я отошла от шока.

- По-разному, - Энжел пожала плечами. - Я провела в ее свите еще почти тридцать лет, прежде чем успела ей надоесть. К тому времени я успела обратить Мэри и Уилфрида. Однажды мы проезжали через Бухту Белладонны и встретили там Гастона. Манон решила, что ей пора избавиться от балласта в нашем лице, поэтому она спешно организовала союз с ним моей сестры и оставила нас всех "править в свое удовольствие". Мы прожили там порядка сотни лет, а потом перебрались в Плезантвью, благо здесь вампиры если и жили, то низкого ранга, и сопротивляться нашей власти не стали. Остальное вы знаете. Что касается других ее "дочерей", я слышала, они так же были посажены ей в правление разных городов. Иногда ее благосклонность распространяется и на второе поколение, так что вы двое, - она указала пальцем на меня и Луи, - можете рассчитывать на сувениры. Впрочем, нет, пока не стоит. Сначала надо понять, зачем она приехала.

- Энжел... Вы скучали по ней? - вдруг выпалила Клодия.

- Конечно... Первые лет десять без нее были сущим кошмаром. Словно у птицы обрезали крылья. Она была смыслом, целью в жизни, а потом бац - и смысл улетучился. Скучала, обижалась, злилась. А потом привыкла жить для себя и семьи. Конечно, родня у меня та еще, но все лучше, чем ничего. Потом появились все вы. Пустота заполнилась. Только теперь я понятия не имею, как с ней говорить. Если она приехала по делу, это означает, что я где-то что-то упустила. За это Манон меня не похвалит.

- Все будет хорошо... - Луи подошел к Энжел и поцеловал ее руку. - У нее нет повода сомневаться в тебе.

- Запомните: безусловное подчинение и кристальная честность.

Энжел набросила шубу и быстро ушла. Мы до сих пор понятия не имели, где она живет. Кассандра зарылась лицом в мои волосы и прошептала:

- Я ведь не сделала ничего плохого?

- Нет, моя хорошая, ничего... - я помогла ей одеться, и мы уехали домой, прихватив с собой Лили.

В ближайшие недели о Манон ничего не было слышно, и наша жизнь, медленно, но верно, вернулась на круги своя. Элисон и Элмер наконец-то закончили учебу. Разумеется, закатили по этому поводу вечеринку. Пил, правда, больше всех Лукас, пока Кристина не смотрела.

Элисон тут же вместе с родителями вернулась домой, ведь там ее ждала Клэр. Спустя несколько часов после этого позвонил Элмер, и совершенно растерянным (и раздраженным) голосом попросил совета. А случилось вот что. После отъезда родственников Элмер решил, что надо бы закончить вечеринку в постели с Ариель. На пьяную голову это ему казалось единственно правильным выводом.

Выпил он, значит, еще пунша, и направился на поиски своей подруги. В ее комнате девушки не оказалось. В его, как ни странно, тоже. Элмер пошел распахивать все двери подряд, и в самой последней комнате увидел следующую картину: Ариель кувыркается в постели с Честером, тем самым, который ни много, ни мало, а отец ребенка Элисон.

Оправившись от первого шока, Элмер, естественно, отвесил пощечину Ариель и отметелил Честера, даром что у того отец военный, потом разнес по общаге известие, какие эти двое сволочи, и для пущей театральности прилюдно заявил Ариель, что между ними больше ничего нет, и уехал домой.

Только вот теперь вопрос стоял следующий - что делать с Элисон? Будь это просто роман, у Элмера бы никаких сомнений не возникло, но отягчающее обстоятельство по имени Клэр вносило свои коррективы. Решение за него приняла Пандора, позвонившая через несколько дней и рассказавшая обо всем Элисон, не выдержав постоянного хвастовства Ариель. "Герой-любовник" был нежно приглашен в гости и опозорен на всю улицу. Уж что-что, а публичные скандалы у Элисон в крови, как бы мне не претила эта фраза.

Разумеется, расставание далось Эли не легко. На людях она была все такой же самодовольной стервой, но перед Элмером она не скрывала своих истинных чувств, а тот, не желая выкладывать что-либо родителям, делился мыслями с Генри. Странные отношения сложились в доме Лукаса - каждый член семьи искал "исповедника" на стороне, разве что близнецы держались друг друга. В нашем же доме было не принято держать друг от друга секреты, в связи с чем мы все были осведомлены о том, как рыдает в подушку Эли, как с каждым днем все больше и больше становится похожей на отца Клэр, тем самым причиняя матери все большие мучения и как Элмер изо всех сил старается ее поддерживать, в то время, как у самого на душе кошки скребутся. Семейным советом Ружей было постановлено вывести девушку из депрессии. И тут Генри вспомнил, что некоторое время назад они с Кристиной познакомились с неким Мартином Линдбломом. Тот был полной противоположностью Честера как внешне, так и по характеру, так что мы решили, что было бы неплохо познакомить его с Элисон. Но сначала Лукас, которому мы рассказали о своем плане, изъявил желание познакомиться с потенциальным кавалером дочери лично. Кристина взялась за операцию "Сводня" с особым энтузиазмом, ведь это именно она рассмотрела Мартина, когда отношениям ее дочки с Честером еще ничего не мешало. И вот солнечным субботним утром они с Лукасом отправились на прогулку и как бы случайно заглянули к "новому" соседу.

Мартин произвел на Лукаса благоприятное впечатление. Кроме приятной внешности и добродушного нрава, о которых ему и так уже все уши прожужжала жена, у него было еще одно неоспоримо притягательное качество - он был человеком творческим, а это Лукас ценит. Работал Мартин в журнале мод, и хоть пока на невысокой должности, его преданность работе и искренняя заинтересованность в моде и стиле сулили ему успешное будущее. В общем, потенциальный жених прошел тест, и теперь дело было за малым - как бы невзначай познакомить их с Элисон и подтолкнуть друг к другу. Приглашение в гости и навязывание общения казалось нам бессмысленным, все должно было произойти как бы без постороннего вмешательства. Выведав поподробнее, что интересует Мартина, Кристина выдумала миллион причин, почему он должен был субботним вечером поехать в район старых доков (сейчас с старом здании верфи расположилось несколько увеселительных заведений), а потом Элмер всеми правдами и неправдами убедил Элисон сделать то же самое. В качестве наблюдателя и подстраховки на случай непредвиденных событий на место действия был отправлен брат нашей Марго, Логан. Впрочем, его помощь не понадобилась. Увидев новое и крайне симпатичное лицо, Элисон тут же подошла знакомиться. Расчет Кристины в кои-то веки оправдался.

Втянувшись в дела семейные, я совсем было забыла о делах вампирских, поэтому звонок Лили стал для меня большой неожиданностью.

- Пат, что-то происходит. Сейчас, прямо в это мгновение, что-то происходит, - ее голос дрожал, и мне казалось, что она вот-вот сорвется на крик.

- Успокойся. Где ты? Дома? Хочешь, я зайду к тебе?

- Нет, не надо. Я в порядке. Но что-то творится в городе, я это чувствую. И мне страшно.

- Где Мидори? Он с тобой? - я начала прикидывать, что такое могло произойти, что так повлияло на Лили.

- Да, он здесь. Я предупредить хотела. Не выходите из дома. Оххх, много бы отдала за подвал, как у Лионкуров...

- Ты уверена, что тебе не нужна помощь?

- Мгм... Просто... Ч...

Лили не договорила, и в этот момент я почувствовала, словно меня огрели по спине чем-то тяжелым. Я рухнула на диван, судорожно пытаясь сообразить, что происходит. Со второго этажа раздался сдавленный крик Кассандры, но уже в следующую секунду она поспешно выкрикнула, что с ней все нормально. Я снова схватилась за телефон.

- Лили! Лили! Ты в порядке?

- Миз Руж? - это был голос Мидори. - Она вдруг упала без чувств! Я... Мне дать ей крови? Это поможет?

- Я не знаю, Мидори... Попробуй.

Я слышала, как он говорит с Лили, как пытается ей помочь. И спустя несколько мгновений раздался ее голос. Я вздохнула с облегчением.

- Пат, прости, я...

- Знаю, знаю. Я тоже почувствовала. Отдыхай. Я постараюсь выяснить, в чем дело.

Только ближе к утру мне удалось дозвониться до Энжел. То, что она мне рассказала, повергло меня в шок, но в то же время с души упал огромный камень, как ни стыдно мне в этом принаваться. Той ночью Манон призвала к себе графское семейство, дабы огласить приговор. Вот так, без вступлений и приветствий. Разумеется, все они тряслись, как осиновые листья, и каждый надеялся, что она укажет не на него. Но особого сюрприза не последовало. Внимание Совета в этот раз привлек Уилфрид, любимым развлечением которого в последнее время было обращение в вампиров ничего не подозревающих людей, просто так, ради забавы. Волей Манон он был лишен графского титула, после чего казнен на месте. Энжел не вдавалась в детали, но, насколько я могу судить, Манон обходится без спецэффектов, когда речь заходит о приведении приговора в действие. Присутствующие пытались вымолить пощаду, но, разумеется, ничего не получилось.

В последний момент Энжел кинулась к брату, но Манон отбросила ее в сторону. Именно это почувствовали мы с Кассандрой, так же, как, я уверена, и Лионкуры. Уилфрид умер, и вместе с ним умерли все те, кому он передал Темный Дар. Лили от той же страшной участи спас лишь тот факт, что некоторое время назад она разорвала связь с ним, признав своим Мастером меня. Энжел и ее родственникам было запрещено оплакивать брата. Имя Уилфрида было навсегда стерто из вампирской истории.

Была у Энжел и еще одна новость для нас. До следующего распоряжения Совета Манон решила обосноваться в Нью-Плезантвью.