Embedded Files
Сергей Степанов: "Читая поэзию, человечество взрослеет!.."
Сергей Степанов: "Читая поэзию, человечество взрослеет!.."
Книга Сергея Степанова "Окаменение" – одна из самых приметных в русской поэтической литературе нового века
Книга Сергея Степанова "Окаменение" – одна из самых приметных в русской поэтической литературе нового века
Поэзия этого автора влечет своим широким и вольным течением в берегах добра и ужаса, страсти и отчаяния, вдохновенной веры и одиночества... Поэт – это человек в вечном поиске первозданного пространства, где еще не искажены истины, свежи обретенные смыслы, где сама природа чувствования сопряжена с реальностью. Поэтические ноты, связанные сквозным содержанием, возносят к пониманию и суетного, и вечного. Стихотворения, будто кирпичик за кирпичиком, складываются в храм, где безраздельно царствует дарованное небом Слово. Книги Сергея Степанова – стихи как зеркало Времени!..
Сборник Сергея Степанова "Окаменение" – самобытный, ироничный, предельно жесткий, исполненный духовности метафоричный взгляд на современного человека. Читаем.
Популярные книги Сергея Степанова: вот это – подарок!..
Популярные книги Сергея Степанова: вот это – подарок!..
Лучшие книги Сергея Степанова – друзьям и близким!..
Лучшие книги Сергея Степанова – друзьям и близким!..
"Окаменение", автор книги Сергей Степанов, 2015 год.
Категория: Книга. Автор: Сергей Степанов, поэт. Название: Окаменение / The Petrifaction by Sergey Stepanov, Russian poet. ISBN: 9781310546624, ISBN: 9781329191303, ISBN: 1329191307, ISBN 1310546622. Страниц: 170. Жанр: Стихотворения, Стихи, Поэзия. Издатель: Сергей Степанов, все права защищены. Год издания: 2 июн. 2015. Язык: Русский. Страна: США, Германия.
Category: Book. Title: The Petrifaction. Author: Sergey Stepanov. Publisher: Sergey Stepanov. ISBN: 9781310546624, ISBN: 9781329191303, ISBN: 1329191307, ISBN 1310546622. Printed in the USA / Germany: June 2, 2015.
Книга Сергея Степанова "Окаменение", 2015 год (отрывок):
Книга Сергея Степанова "Окаменение", 2015 год (отрывок):
***
Вновь сутулятся плечи
разводного моста.
Фиолетовый вечер
в золотые уста
солнца впился блудливо.
Время вышло: прощай!..
И зазубрен залива
огнедышащий край.
Чик по горлу!.. – и в вечность
испарится душа.
Мертвых губ безупречность,
как же ты хороша!..
Зажигаются свечи
фонарей у моста.
Мне не выпало встречи,
почернели уста.
***
Без веры, любви, надежды, –
зимний туман в Рязани, –
наг, как дуб без одежды
где-нибудь в Ясной поляне,
еле плетусь вереницей
дней и ночей долгих,
телом – в отеле Ниццы,
сердцем – в истоках Волги.
В поисках обретений
выпадут лишь потери.
Мне бы не откровений,
а заблуждения – цели
простенькой, завалящей.
В Ницце тоска, ей Богу!..
Пес, на ветру дрожащий
в Рязани, поднимет ногу –
и вот уже жизнь прекрасна.
И мне ли рядиться в тогу…
Наг, у поляны ясной
дуб оживет понемногу
весной – зашумит листвою.
Сборы мои недолги!..
С котомкою за спиною
шагаю к истокам Волги.
***
Дрожь в руках – отмирание клеток
мозга. Невозможность быть еще где-то, –
поздно перекатываться ртути
на пути ото лжи к сути.
Рябь надежд – отражение в луже
жизни. Неизбежно схожденье стужи
в души… Спрыснут день коньяком ночи –
зябко и мерзко очень.
Впрочем, – миф, что спасает движенье
в звеньях. Пошевелишься, и мишенью –
тенью станешь: четче нет силуэта, –
Бог знает это.
Эталон – лом в пробирной палате
смерти. У кровати сестра в халате
метит вторую смену в вену
шприцем и ждет подмену.
В Вену – нет, не успеть!.. Нет билета.
Есть в Венецию, но к чему мне эта
лужа – истории мокрая ретушь.
Я и сам душой ветошь.
Вот исход – в никуда ниоткуда
мигом. Зов прожитого перегуда –
книга. Память выдублена в пергамен.
Слово – надгробный камень.
***
Мне ли вставать к мольберту,
кисть окуная в стиль…
Жизнь приносить ли в жертву,
что ценный хлам – в утиль,
призрачному искусству:
сладок душок дурмана,
но иллюзорно чувство
самообмана…
Время гремит тимпаном –
к черту бы это форте!
Боже, даруй пиано –
синей весны аккорды.
Орды смели когорты –
от берегов Дуная
к Альпам, где натюрморты –
ирисы в вазе мая –
Винсент писал не маслом.
Этот вопрос не прост…
Что-то, что неподвластно,
синью взметнуло холст!
Быть ли с утра поэтом,
чтобы к обеду скукситься…
Огненным силуэтом
смыслы венчает буквица.
Лица, что кисти, стерты.
Будни – тщеты палитра.
На песнь души оперты
ноты в тисках пюпитра.
Мне не приять офорты!..
И становлюсь к черте –
черная кровь аорты
сгустками на холсте.
***
Я бы Богу шепнул:
перестаньте тужиться!..
Мир, признаться, поднадоел,
уместившись –
от зла до ужаса –
в нескончаемо малый предел.
Износилось созвездий кружевце.
Храм заложен!..
А вышел хлев…
Если телу с душой не дружится,
значит, надобен пересев –
где амбары с добром? –
спор, семян ли,
спорных истин в полях души…
Время вышло, Божище,
полно мямлить! –
урожай с гулькин нос:
почитай, гроши…
Знать, душе прорасти не можется, –
бес в ребро, кто бы уберег…
Поглядите
на наши рожицы, –
да неужто слепил их Бог!..
Не пришла ль пора, –
все поправить!
Запускайте гончарный круг…
Что?.. Желаете та-ак оставить?..
Да какой Вы, на милость, друг
после этого!
Так, – товарищ…
Возгордились, не по чинам,
сотвореньем миров!..
Пожарищ
в наших душах не видно Вам.
И не слышно ничьих стенаний!
По секрету, оставим лесть…
Сердцу,
жаждущему возлияний,
как
молитвенник предпочесть!
Сочетаем –
и то, и это…
А Вселенная
так и кружится
под шарманку,
в душе поэта
разрастаясь –
от зла
до ужаса.
***
Окаменел мой взор.
Камень ли я Вселенной –
огненный метеор
или валун моренный,
мрамор для изваяний
или кремень без искры…
Время стирает грани
там, где теченья быстры.
И каменеют лица
маской еще при жизни.
Каменна ты, десница
окаменевшей Отчизны!..
Камень в руке провидца –
видит он адский пламень:
сколько со злом не биться,
все
превратится в камень.
И каменеет душа
глыбой судьбы на вдохе,
словно собой верша
памятник
всей эпохе.
***
Земле ли не знать покоя, –
катится себе мячиком!..
Я и моя паранойя
спим, свернувшись калачиком.
Был бы сон нескончаем!..
Да утро встает стеною.
Завтракаем: я – чаем,
моя паранойя – мною.
Следом и солнце суетно
лезет во все щели.
Сердце мое гарцует, но
паранойя замкнула двери.
Сиднем сижу до вечера –
в пижаме времен Ноя,
шлепанцах… Делать нечего:
визави – паранойя.
Знаю, мы с ней не пара:
расстаться любой ценой я
готов! Не хватает пара, –
чертова паранойя…
Пора бы ей сгинуть. Ну-ка,
дойдет ли до мордобоя!..
К жизни ревнуем друг друга
насмерть мы. Паранойя!..
Параболой яму роя,
не для врага – для друга,
в ярости – паранойя! –
не издаю ни звука.
Порадует ли героя
венок из лавровых листьев…
Я моей паранойе
верностью ненавистен.
Так Адриан Антиноя
обрек на омут Канопа…
Я и моя паранойя
прокляты небом. Оба.
***
Толкунбеку Турдубаеву
Желания сокровенны.
В молитве, как кровь из вены,
ключом бьет, вскипая пенно,
желание не быть смертным.
И в счастье, греховно длимом,
дарованном лишь ранимым,
взрастает ростком хранимым
желание быть любимым.
Шагать ли путем окружным
иль жарить по мостовым, –
что выгоды быть всем нужным:
желал бы я не быть злым!..
И войны не мной искомы!
Застигнет удар под дых, –
пусть вмиг извлечет из комы
желание быть в живых.
Ломоть разделив с голодным,
бояться ль прослыть угодным.
Дай, Боже, не стать животным
в желании быть свободным!..
И следовать ли призванью
как благу иль наказанью, –
судьба облагает данью:
желанием не быть дрянью!..
И в шепоте, обожженном
раскаянием, как горном
возвышено к небу горлом
желание быть прощенным.
И пусть не служить примером
нигде никому ни в чем, –
не знать вам меня лицемером,
тем более – палачом.
Подверглась душа набегам:
мытарства – эмблема века.
Клейменный жить имяреком,
желаю быть!.. Человеком.
***
Знать, душа – это вам не формочка
для малинового варенья:
не наполнить ее по кромочку
ни печалью, ни вдохновеньем!..
Да и есть ли души каемочка!
Чтобы мне ни дна ни покрышки, –
это я душе, как котомочка:
вот бы сбросить для передышки.
***
Окаменение стиха, еще живого, –
последнее дыханье тайных истин.
Но как жить дальше, в немоте?.. – вопрос повиснет
петлей на шее у тебя, уже другого…
И каменеет хлеб и сыр в руке дающего.
И каменею я от страха потрясений.
Окаменеет сердце, без сомнений,
здесь, на земле, – пока я не в раю еще.
Окаменение и мнений, и имен –
вперед надгробий, звонких эпитафий,
расхожих реквиемов, ветхих фотографий –
нам уготовано под натиском Времен.
Окаменение живому что поблажка,
освобождение от груза восприятий
хотя б ненадолго… Вино – худой приятель,
когда на дне. Но полная баклажка
бодрит и радует надеждами на жизнь –
ту, прежнюю, до смертных битв и тризн.
***
Разожжем костры пиров
и дымы возденем – к ночи
посреди глухих миров,
Богу в очи.
Дескать, здесь мы, Государь
всей Вселенной!
Открывай в амбаре ларь
сокровенный –
в нем таишь ли благодать…
Нам дарованы одежды
из парчи, да пировать
без надежды
лицезреть Твои черты –
как без манны!
Я ль желал вложить персты
в Твои раны…
Что так тихо? Ни гу-гу!..
Ни намека, ни ответа, –
согнут Млечный путь в дугу
среброцвета
кем?.. Иль это только сон…
Тлеет пламя –
зорька нежит небосклон
над холмами.
***
Еще не оделись нивы,
еще не изжить весны, –
но отчего мотивы
осени так слышны…
Медвяные, фиолетово
пылают в полях цветы, –
сердце мое, от этого ль
так пламенеешь ты…
Мечты отсверкали искрами
на стаявшем в март снегу.
Воды басят регистрами –
гимн поют на бегу.
Фату примеряют ивы,
березы уже в соку,
грома гремят переливы…
Сердце, будь начеку!
Вешние громкие грозы –
глашатаи злых дождей:
в осень по скулам – проза! –
захлещут из всех щелей.
***
Бесконечно, конечно, рады мы,
пульс сплетая с аортой вечности,
сердцем чувствовать, что в нас атомы
крепко сбиты в ком человечности.
И дар речи, что спорить, благо –
в тех краях, где в чести молчание.
Слово к месту – подобье флага,
а древко его – душ деяние.
И осознанное венчание
не на муку, но на страдание –
извлеченное к жизни чаяние
обрести себя в мироздании.
Человечности воцарение –
знать бы, в целях иль ненароком…
Каждый атом во мне в смятении:
а замечен ли мой миг Богом?
О-го-го, вот вопрос отчаянный!..
И ответить – не хватит вечности.
Маюсь думами, неприкаянный, –
в горле ком стоит… Человечности.
***
Пекло улиц ошпарено шумным дождем!..
Остываем – я и асфальт.
Франтоватый вечер желтым огнем
фонарей фрак украсил – до мокрых фалд.
Я без фрака, – к чертям в жару этикет…
По-домашнему – в майке – встречаю гостей, –
вечер ломится в двери. И ночь вослед –
ждет в проеме, что пьяный в умат лакей.
Приглашаю, – присаживайтесь! Выпьем… чаю.
Начнем тотчас. Бог даст, до зари закончим,
накачавшись до одури. Поздравляю,
если к чаю найдется хотя б лимончик!..
У меня ни лимона, ни медной копейки,
ни рублишка шального к ней… Только чувство,
что до утра дожить без заветной сулейки –
неподвластное мне искусство!..
И уста в поцелуе припали к чаше…
Вечер сгинул бесследно в проемах окон.
Ночь храпит, что отважный солдат на страже!..
Я один не свернулся в кокон.
***
Мой самолетик винтокрылый
взмывает в небо!.. Угорелый
Господь встревожен не на шутку,
взирая, как я корчу рожи
в иллюминатор Провиденью.
Не расположен Бог к прощенью!..
Жаль, что не подстелить рогожи
при приземлении. И в дудку
трубит архангел злостью белой.
И Суд сзывает справедливый.
Кому? Зачем?.. Угомонитесь!
К чему судить пустое место?..
Душа давно ушла на выгул –
в лугах небесных ей не тесно, –
мерцают молний васильки,
внизу петляет нить реки,
так вызывающе прелестна…
Немеет сердце – цель для игл
судьбы. Воздушная фиеста –
безумный сон… Спи мёртво, витязь!..
***
Полночь. Размышляю… Не спеша
бьют часы. По счастью, не под дых!..
Что же, Боже, так болит душа,
как на нож, нарвавшись вдруг на стих…
Время спит, стянув мгновенья в жгут:
час придет, – петля отыщет шею…
Что-то заспанно в бокале шепчет брют –
знать бы, что!.. Глоток – и хорошеет,
пусть на миг… Уносит за окном
в ночь изношенную чью-то душу
вой сирены. Совладав с быком,
так с арены уволакивают тушу
там, в Испании. А здесь миндаль цветет –
лезет в сердце терпким ароматом.
Отцветет, – и грянет мой черед
вслед весне опасть в холмы закатом…
Что, дремлю?.. Отяжелели веки.
Боже, чем так ранена душа,
утопая в предрассветной неге…
Утро встало. Размышляю не спеша.
***
Синих глаз глубина хрустальная
необъятней любого простора.
Любоваться – мала мне спальная:
высота нужна для обзора.
Мне б взобраться не на забор,
не на башню сторожевую. Выше!..
И с разбегу – в хрустальный простор:
сигануть в синеву, как с крыши.
Миг безумства… Без дерзновений
жизнь скучна, как вояж без историй.
В полдень наземь падают тени
переживших паденье Трои.
Троекратно: ура!.. И кепку –
на простор синевы, в дар облаку.
Обнажая чело, крепко
я божусь: с этих пор – все побоку!..
Тишина. Покой. Безмятежность.
Паутина бабьего лета.
Визави – синеглазая нежность
изливается в сердце поэта.
Жил я в прошлом, – одни заторы.
Завтра, знаю, грядет заминка…
А сегодня – любви просторы.
Изумительная картинка!..
Copyright © 2015 Степанов С.
Наконец-то есть что почитать. Да! Да!!! Это действительно СТИХИ! Гомель, Павел Подольский.
Минздрав предупреждает.
Поэт Сергей Степанов: "Книги – лучшие друзья: не звонят, не жалуются на жизнь, не изменяют, не предают, не занимают в долг!.."
Поэт Сергей Степанов: "Книги – лучшие друзья: не звонят, не жалуются на жизнь, не изменяют, не предают, не занимают в долг!.."
Стихи Сергея Степанова читают вслух трактористы, – все равно никто не услышит!..
Стихи Сергея Степанова читают вслух трактористы, – все равно никто не услышит!..
Отличительная особенность: книги Сергея Степанова всегда поворачиваются к вам передом, а к миру – задом...
Отличительная особенность: книги Сергея Степанова всегда поворачиваются к вам передом, а к миру – задом...
Объявление. Поэт Сергей Степанов потерял надежду. Нашедшему: просьба не возвращать!..
Администрация.
Поэт Сергей Степанов – история жизни
Поэт Сергей Степанов – история жизни
Однажды поэту Степанову пожали руку... И отжали бизнес.
Однажды поэту Степанову пожали руку... И отжали бизнес.
Google Sites
Report abuse