Embedded Files
Сергей Степанов: "Поэзия невозможна без острого чувства сопричастности..."
Сергей Степанов: "Поэзия невозможна без острого чувства сопричастности..."
"Яблоко заката" поэта Сергея Степанова – твоя настольная книга!..
"Яблоко заката" поэта Сергея Степанова – твоя настольная книга!..
Поэзия таинственным образом устанавливает духовное единение автора и читателя и позволяет познавать новые, яркие стороны своего мировосприятия.
Поэзия таинственным образом устанавливает духовное единение автора и читателя и позволяет познавать новые, яркие стороны своего мировосприятия.
Подлинная поэзия обладает неодолимой силой притяжения. Книга Сергея Степанова "Яблоко заката" не исключение: это сборник поэтических произведений, которые и ошеломляют, и словно вживаются в сердце. Лирический дар автора проявляется на страницах издания в полной мере. Внимание привлекают непринужденная рифмовка и ритмика, легкость выражения, образность, широкий тематический диапазон, проступающие сквозь строки напластования культуры минувших веков. Сдержанные и тихие стихи чередуются с размашистыми и громкими, в том числе исполненными гражданского звучания. Поэзии Сергея Степанова свойственна подлинная сила переживания, осязаемость восприятия, оригинальный взгляд на человека и мироздание, мощь зрелых раздумий о самом важном, концентрация мысли.
Вот так книга, вот так стихи... Сборник Сергея Степанова "Яблоко заката" – откровенный разговор наедине с собственной душой!.. Читаем.
Популярные книги Сергея Степанова: вот это – подарок!..
Популярные книги Сергея Степанова: вот это – подарок!..
Лучшие книги Сергея Степанова – друзьям и близким!..
Лучшие книги Сергея Степанова – друзьям и близким!..
Категория: Книга. Автор: Сергей Степанов, поэт. Название: Яблоко заката / Apple Sunset by Sergey Stepanov, Russian poet. ISBN 9781310720031, ISBN 9781312686168, ISBN 9781312875487, ISBN 1312686162, ISBN 1310720037. Страниц: 146. Жанр: Стихотворения, Стихи, Поэзия. Издатель: Сергей Степанов, все права защищены. Язык: Русский. Год издания: 17 нояб. 2014. Страна: США, Германия.
Category: Book. Title: Apple Sunset. Author: Sergey Stepanov. ISBN 9781310720031, ISBN 9781312686168, ISBN 9781312875487, ISBN 1312686162, ISBN 1310720037. Publisher: Sergey Stepanov. Printed in the USA / Germany: November 17, 2014.
Книга Сергея Степанова "Яблоко заката", 2014 год (отрывок):
Книга Сергея Степанова "Яблоко заката", 2014 год (отрывок):
***
Ах, Время, что ты пляшешь в головах!..
Тебе ль не знать, сколь танец твой напрасен.
Неясен полусон, но тем прекрасен,
что обнажает скрытое в словах.
Где свет, – там мрак. Зануда телефон
опять трезвонит. Вызов безнадежен.
Так век кипящий живостью тревожен
и удушает нас…
– Подайте счет, гарсон!
…Подай же, Боже, счастье забытья.
И вздох глубокий, на весах последний.
И пусть не ангел ждет меня в передней,
но мальчиком я не был для битья.
Но был ли я? И счет кому гарсон,
служить уставший, вежливо предъявит.
И кто его вернет к угрюмой яви,
и объяснит, чем важен полусон…
Что снится нам? Не помним, слава Богу.
Обрывки истины шуршат листвой в ногах.
Так жизнь во снах уходит понемногу…
Ах, Время, что ты пляшешь в головах!
***
Безумия величие.
Ничтожество ума.
Свирель – мое отличие,
веселость да сума.
В кармане ноль наличности.
Не ждут таких в раю.
Ветрам времен, не личностям,
я песнь свою пою.
К чему блюсти приличия, –
не нас внесут в тома.
…В величии отличия
как не сойти с ума.
***
Что не выплакано, то сказано.
И свеча проливает камедь.
И поталью ли общей связана
зеленеющих смыслов медь.
Мысли – реки. Глаза – излучины.
Колокольчиками душа
изливается, петь приучена,
переливами хороша.
Безоглядны судеб призвания.
Скоротечен веков уход.
Ни к чему вам мои признания
в этот, горечи полный, год.
Знаю. Все это – славословия.
Словоблудие. Слово – дрянь.
Не вносите меня в сословия.
Лес березовый. Луг. Рязань.
Частоколы. Дома из бревен.
Колокольни. Плес. Сарафан.
…Я и сам готов, час неровен,
на гортани стянуть аркан.
Пестрядинные дни изношены.
Озадачены небеса, –
отчего, в этот мир не прошены,
презираем мы чудеса.
***
Зябко в зиму быть поэтом
в стылом доме. За окном
и намека нет на лето.
Только изморозь кругом.
И душа врастает в наледь –
строфы в топке не горят.
Что ж огонь свечи так жалит
да тоска туманит взгляд.
Что ж ни капли нет надежды
на весну и соловья.
Есть лишь саван – из одежды,
да не греет…
***
В Амьен. На волю. На просторы
налитых золотом полей.
Иль в Альпы. По сердцу мне горы
в горжетке льдов. Средь вензелей
пастушьих троп, с высокой кручи
течет ручей моей души.
И дышит сизой мглой могучий
Монблан, Европы старожил.
…Ах, впрочем, нет! К чему мне долы
и горы, реки и поля.
Крепки, судьба, твои запоры!..
Пыль здесь глотать приучен я.
В жару бить мух. И есть арбузы
по сладостной, в медяк, цене.
…Жаль, под рукой нет аркебузы! –
сбить птицу счастья в вышине.
***
Дождя стремительные капли
застали нас с тобой на Капри.
Капризы ветреной погоды
нам обещают лишь невзгоды.
И годы тлеют, что фитиль,
сводя с ума. Как нужен штиль!..
Стиль жизни, принятый в народе, –
всего лишь дань нелепой моде.
Модели – подиумов тени,
и манекен плывет по сцене,
души не зная за собой.
И на боку – ярлык с ценой.
Так слово – признак обезьяны.
И, вот, – представлены изъяны.
Изъята светотень из строф
в преддверье грозных катастроф.
Спасут ли стропы парашюта,
когда шумит в висках от брюта!..
"И ты, Брут, сын мой!" Бедный Юлий…
Зрел заговор среди разгулий.
И, улей растревожив, ты
пал жертвой собственной тщеты.
Мы тщетно вдаль мечтой манимы.
Морские горизонты мнимы.
И мимо мчатся облака,
нас увлекая… А пока
ветрами скученные капли
оплакали прилет на Капри.
***
Как камбала, с глазами на затылке,
я чищу зубы. Где-то джинн в бутылке
свернулся ежиком. И требует признаний.
Как тускл мир в зазоре ожиданий!
Луч солнца пляшет в зеркале ламбаду.
Вязанку строк он получил в награду.
Они в камине так пылают! Жарко.
И муторно. И сновидений жалко.
Как скисли мысли!.. Сахар в простокваше
так нужен смыслам для броженья. Чаша
души – пергамент. В скважине замочной
сошел с ума я. Утверждают точно.
Но, словно ветер, паруса упружу,
и в мир врываюсь. И теряю душу
на быстрине… Под веслами мечтаний
не проскочить пороги расставаний.
И мироздание рассыпалось. И пыль
сплясала мне прощальную кадриль.
…Утихомирьтесь. Времена и люди
давно распластаны, как камбалы на блюде.
***
Червь тоски. И яблоко заката.
И на блюдце сумерек кисель.
И весна торопится куда-то…
И сквозняк сует колышет дверь.
И сирень прокисшим ароматом
лезет в душу, сердце приобнять.
И девчонка на углу Арбата,
может быть, совсем еще… Как знать!
И струна натянута лениво
смыслов. И провисли облака.
И береза к ясеню ревнива.
И прогорклым отдают века
в подворотнях, плесенью обжитых.
Волю возлюбивший тротуар
превращен стараниями сытых
во хмелю в обычный писсуар.
И мгновенья сыплются горохом
под ноги прохожим… Приумолк,
обеззвучен городским потоком,
соловей – залетный скоморох –
под окном, в бетон судьбой зажатый.
Не поет его души свирель…
Червь тоски сгрыз яблоко заката.
Расплескался сумерек кисель.
***
Метаморфозы. Розы прячут слезы
в росе бутона. Тонет вкус в вине.
Несносных дней мы провожаем грезы.
И угрызения приятны нам вполне.
И полно, совесть! Весть свою судьбина
на биеннале горестных ночей
нам росчерком пера оставит чинно
в альбоме записей непрошеных гостей.
Не с тем ли посреди зимы морозы
в розарии нам пишут вензеля.
Зело безжалостна любовь. Метаморфозы.
Мечты апреля. Проза февраля.
***
Я жду. Он ждет. Они ждут. Все ждут. Дни
календаря, что мусор для корзины.
Невыносимы осени и зимы.
Весна да лето радуют одни.
Зачем даны нам перемены лет.
Сезонов. Месяцев. Недель неуловимых.
В сетях мгновений, ожидая бед,
мы молим Бога. Дни минуют мнимо.
Так, мимоходом, осыпью, в обрыв
нас сносит жизнь. И путь наверх невидим.
А где-то в небе синь плывет. Разрыв
необходим. И буднично предвиден.
И карусель все кружит. Мир безбрежный
не превзойдет значенья знака "Пи".
И так ли важен смысл душе мятежной…
Я жду. Он ждет. Они ждут. Все ждут. Спи.
***
Январской стужи нет нам хуже.
Ужели с тем мороз трещит,
щетинясь иглами, чтоб rouge
окрасить цвет твоих ланит…
Не тратя времени напрасно
на разносолы поутру,
трублю охоту громогласно.
И псов звериному нутру,
утратив сдержанность, вверяю,
въезжая в снежные поля.
И, волей Божьей, уж петляет
беляк пред сворой. Voila!..
Метель встаёт стеною серой.
И пеленою слепит взгляд.
Азарт уняв добычей первой,
пора бы повернуть назад…
"Трезор, к ноге! Ко мне, Астера!..
Арьежа, стой! Где Амиколь?
Брисстель, огрею… Место, Гера!
Бабаня, хлебца хошь? Изволь!.."
Но сладу с псами нет на воле.
Им в поле только бы и быть.
И Бытия познать приволье…
И поневоле зверем слыть
случается уж мне… Ошейник.
Злой окрик. Длинный поводок.
До драки с псами не затейник,
едва унять я свору смог, –
кому обед не нужен сытный…
И вот всё стихло. До поры,
когда, порошей в ночь укрытый,
нам зимний лес свои дары
в охоту новую представит.
И, ставни утром распахнув,
тепло печи мы вновь оставим.
Морозной свежести вдохнув,
верхом отправимся в прогулку
под трубный зов и фляжки плеск.
И эхо нам ответит гулко.
И изморозью встретит лес.
И спустим свору на опушке –
петлять за зайцем средь берёз.
И в беличьей своей опушке
не сдержишь ты в восторге слёз,
едва под солнцем ляжет тенью
ветвей хрустальных лазурит.
И вновь мороз к тебе с почтеньем –
малюет rouge твоих ланит.
Вновь елей головокруженье.
Синиц весёлый перезвон.
И винной чаши упоенье.
И меткий выстрел – сердце вон!
И лошади седая грива.
И гончих перекрёстный лай.
И в шутку поцелуй игривый, –
лишь увернуться успевай!
И ветер яростной погони.
И кубарем прыжок в овраг.
И вновь на холм. Как рвутся кони,
сугробам оставляя страх!..
И путь домой закатом ранним.
Устало замерла душа…
Дружок, не пересесть ли в сани:
медвежья шуба хороша –
в дороге зимней греет славно.
Да уж видать с пригорка дом.
А там обед – обряд наш главный…
И вот уже так клонит в сон.
…А ввечеру напьёмся чаю,
нос отогрев у камелька.
В тебе, мой друг, души не чаю!
И доказать готов… Слегка.
***
Нет, чужое не согреет одеяло.
Будут ноги голы или подбородок.
Пелена меня едва не доконала,
что спустилась с гор. И ассорти из водок
не спасает от запоя и интрижек.
Грешен, лишек был… Зря солнце лезет в окна,
где я завтракаю вместе с Евой Мнишек.
С этой девой ночь провел я полюбовно.
Здесь, в горах, стоят снега Килиманджаро.
И лежат на них лесов зеленых тени.
Их отбрасывают ели еле-еле.
Видно, стужей их безжалостно прижало.
В эту зиму по-особому тоскливо.
Только виски. Никаких заумных книжек.
Ноги в лыжи, и – мять тени боязливо.
Зря надеялась на дубль Ева Мнишек.
Подоконник мой точней метеосводок:
след синицы здесь искал немного крошек.
Только я и сам вчера, взбежав на взгорок,
призадумался, где взять наутро грошей.
Эти горы нам, поэтам, как могила.
В городах, где казино, так много фишек.
Но в метель дороги все позаносило.
Развлечение одно – девица Мнишек.
Но прочитана она на раз. И скука
подступает снова мерзлыми снегами.
Мне пописать бы на наст. Но будет мука.
И на этот раз не только со стихами.
И моя вина ли в том, что нет надежды
на спасение души от мерзких будней.
Тело шлюхи коченеет без одежды.
Виски может отогреть сугробы грудей.
И прольется слякоть в ночь на покрывало
омерзением к себе, презреньем к миру.
Только этого еще не доставало:
где попало источать святую мирру.
…Промерзает все в заснеженном бунгало.
Ева Мнишек стынет в цыпках. Ей под сорок.
Нет, чужое не согреет одеяло.
Будут ноги голы или подбородок.
***
Я так тебя любил!.. И ломит спину
от ощущений пагубности дня.
И снова тянет в зиму в Палестину.
И крестоносец понял бы меня.
Но не кресты ношу, – живую душу.
Ее багаж в порту не оценить.
Таможенник меня сажает в лужу.
И обрывает будущности нить.
И рвет меня в пакет аэрофлота.
Тоской. И талой грустью по местам,
в которых повстречать я мог бы Лота.
И поклониться соляным столбам.
Но все не сразу. Только постепенно.
И не дано пространство охватить
ни взглядами, ни жизнью. Неизменно
мы выбираем: быть или не быть.
И крынка молока коту накрыта.
И все ему, хотя он и прохвост…
Но душу, нет, не ублажить досыта, –
ей предпочтительнее строгий пост.
И что нам делать с тем, что лезет в очи.
Бездарностью. Бессмыслием. В ночи
успокоение приходит поздно очень.
Не ты тому виною, но… Молчи.
Все сказано. И сделано. И ливень
опять смывает прошлого грехи.
Да, я наивен. Не хватает гривен –
публиковать в издательствах стихи.
И вот, они, как черви дождевые,
собою изукрасили асфальт…
Официант желает чаевые.
Но на эстраде так фальшивит альт!..
Зря многорукий Шива ждет подачки
средь европейских трепетных осин.
И балерина вынет ли из пачки
заначки цент… Подайте лимузин!
По временам пришла пора промчаться…
Или в подвале у madame Justine
надраться под завязку. Может статься,
вслед за зарей взойду на guillotine.
***
Королем я оставляю свиту.
И, шутом обряжен сгоряча,
публику смешу, подобно бритту
царственно срывая плащ с плеча.
Обнажаю скрытые изъяны.
Но загримированный свой нос
не сую ни в спальни, ни в карманы:
быть, не быть? – для Гамлета вопрос.
В клоунских репризах мир беззвучен.
Пауза – мой самый верный друг.
Подлости и злобе не обучен,
смех толпы я заключаю в круг.
Хохочите, суетой прибиты.
Круг арены – плаха палача.
И дрожат небесные орбиты.
Королем я оставляю свиту!..
Так в шуты уходят невзначай.
Copyright © 2014 Степанов С.
"Но не кресты ношу, – живую душу." Автору - респект! Агамемнон.
Поэт Сергей Степанов машет вам ручкой!.. То ли прощается, то ли приветствует, то ли зовет на помощь... Фиг разберешь!..
Поэт Сергей Степанов машет вам ручкой!.. То ли прощается, то ли приветствует, то ли зовет на помощь... Фиг разберешь!..
Поэт Сергей Степанов: "В поэзии, как и в любви, душа – настежь!.."
Поэт Сергей Степанов: "В поэзии, как и в любви, душа – настежь!.."
Стихи Сергея Степанова лучше всего гнездятся в левом полушарии и в России
Стихи Сергея Степанова лучше всего гнездятся в левом полушарии и в России
По свидетельству историков, книги Сергея Степанова в XXIII веке стали потихоньку отходить на второй план...
По свидетельству историков, книги Сергея Степанова в XXIII веке стали потихоньку отходить на второй план...
Из истории грядущего.
Объявление. Просьба к отъезжающим не провозить поэзию Сергея Степанова в ручной клади!.. Оформляйте на стойке интеллектуальный багаж.
Администрация.
Поэт Сергей Степанов – история жизни
Поэт Сергей Степанов – история жизни
Однажды поэт Степанов лег под поезд... Батенька, в литературе об этом уже что-то было! – усовестил его машинист.
Однажды поэт Степанов лег под поезд... Батенька, в литературе об этом уже что-то было! – усовестил его машинист.
Google Sites
Report abuse