Коренная сибирячка, ангарка Валентина Денисович принадлежит к старинной фамилии Мутовиных, одному из многочисленных местных родов. Она родилась и выросла в Богучанах, ее родителей Галину Васильевну и Василия Васильевича знают многие. Образованные, интеллигентные люди, они воспитали достойных детей.

Валентина Васильевна воспитывалась в среде, где ангарский уклад, традиции, речь составляли жизненную основу. Об этом она с большой любовью вспоминает в своих рассказах. Простые, житейские истории воссоздают для нас саму атмосферу не столь уж и далекого, но слегка подзабытого времени.

Встреча в аэропорту

В далекие советские времена, в эпоху «застойного социализма», до села Богучаны, которое расположилось на берегах своенравной и быстрой реки Ангары, самолеты единственной авиакомпани «Аэрофлот» совершали в течение дня 7 (семь) рейсов. Можно было улететь в пятницу последним рейсом, а вернуться в Красноярск в воскресенье вечером, побывав целых два выходных дня у родителей, а главное, у бабушки и дедушки, которым уже перевалило за 80 лет.

Надежной телефонной связи с Богучанами в те годы не было, в экстренных случаях радиосвязь осуществлялась только через переговорный пункт, где надо было высидеть час, а то и два, чтобы, перекрикивая друг друга, попытаться сообщить о прилете. Был ещё один способ: с нарочным отправить домой весточку - записку. Для этого приезжали в аэропорт, искали кого-нибудь из «знакомых богучанцев» и просили бросить в почтовый ящик у калитки письмецо, что являлось самой надежной связью, которая за годы студенчества ни разу не подвела.

Однажды, без предварительного предупреждения, прилетела в Богучаны. Самолет ЯК-40 бойко вырулил к зданию вокзала, и в иллюминатор я увидела... мою бабушку, Устинью Филипповну. Промелькнула мысль: «Кого же она может встречать?»

После объятий на мой резонный вопрос о причине нахождения в аэропорту, бабушка поведала: «Я, девка, увидала сон и думаю, хто-то свой прилетит... Старик-от хварат, сидит у окошка и поджидат, может робятишки приедут. А мне кого делать, долго ли добежать до порта..? Вот ведь, сон-то в руку... Дождалися...».

Целуя бабушку в морщинистые щеки, я сетовала: «Зачем так беспокоиться? Всё равно мимо вас не пройду. Всегда сначала забегаю к вам, а потом уже иду в родительский дом», на что мне бабушка убедительно отвечала: «Встретила... Тебе ведь приятно? Стало быть, не зря втору неделю хожу каждый рейс-от встречать...».

Незаметно промелькнуло более 30 лет, а я, как будто вчера, помню её васильковые глаза и слышу ласковый голос, наполненный безграничной любовью и душевной теплотой. За эти годы голос бабушки смешался с плеском волн Ангары, с шепотом тайги, со скрипом ступенек крыльца отчего дома и стал неповторимым голосом моей малой родины

Последний раз на охоту дед ходил в возрасте 82 лет и добыл сохатого, которого гнал с собаками двое суток по тайге. Этот факт настолько поразил меня, что я попыталась узнать подробности процесса охоты: как можно успеть за огромным лосем; где и как ночевать в лесу при температуре -25-30 градусов; чем питаться для поддержания сил; как затем донести мясо до охотничьей избушки и другие? Рассказ деда постараюсь передать как можно ближе к его лексикону: «Собаки почуяли сохатого и погнали, и я за ними побежал на лыжах. У сохатого туша тяжелая, он проваливается в наст и ранит ноги, а мне леший ли сделатся, бегу да бегу на лыжах. К ночи сохатый устал и лег отдыхать, собаки рядом караулят. Развел огонек, вскипятил в кружке снег, добавил туды сухарей поел. В снегу вырыл ямку, завернулся в тулуп и тоже прилег отдохнуть. С рассветом собаки снова погнали сохатого, тот выбился из сил и встал, вот тут я его и застрелил. Освежевал шкуру, мякоть срезал, завернул в неё, погрузил на лыжи да потащил, а остатки мяса зарыл поглубже в снег, чтобы звери не растащили...» Дед умолчал, сколько ходок он сделал, чтобы перенести все мясо сохатого, средний вес которого составляет не меньше полтонны...

Может показаться, что я в своем повествовании отступила от темы, но разве добытое в тайге с Божьей помощью пропитание - не подарок? Какой современный продукт питания может сравниться с вяленой сохатиной? Кому довелось попробовать этот деликатес, меня поймет...

Дом ставили рубленный из ангарской сосны с прихожей, горницей, спальней и кухней, половину которой отвели под «русскую» печь - мечту каждой сибирской хозяйки. Видимо, из- за короткого лета и длинной зимы, недостатка солнечного света, в домах было принято делать много окон, несмотря на зимние морозы, которые доходили до -56 градусов. В улицу выходило 2 окна, а в огород - три, да ещё на соседский двор из горницы (зала) смотрело окошко. При такой планировке дома сложно было расставлять мебель, да и мебели-то фактически никакой не было: столы, табуретки, лавка, этажерка в подцветном углу и кровати.

Непременным атрибутом являлись сундуки (ящики - яшык, как называла его бабушка). В прихожей у стола стоял большой, высокий, тяжеленный ящик, который впоследствии нам с братом служил вместо скамейки или стульев, а в спальне у деда с бабушкой примостился деревянный сундук, края которого были обиты железом, а на крышке имелся даже своеобразный резной рисунок, всего скорее выполненный из тонкой стали. К каждому ящику полагался ключ. Ключи были солидными, массивными, с красивыми выпиленными краями и зубчиками. Ящики на ключ никогда не замыкались, потому что «тащить» (воровать) из них было нечего: ситцевые отрезы на платье, платки да шали. Но на самом дне лежали документы и, иногда, конфеты «Монпансье» в металлической квадратной коробочке.

К дому пристраивались сени из досок, часть которых отгораживалась для кладовки. В кладовке хранилась мука в ларях, кухонные приспособления для стряпни (лопата, которой вынимали противни из печи; большие кастрюли, используемые редко; плетеные корзины, берестяные туеса, биток и совок для сбора ягод и другая утварь, необходимая в крестьянском хозяйстве). Конечно, вход в дом венчало крыльцо, в моем доме оно было без перил.

Придворовая территория тоже тщательно планировалась: от улицы частную собственность отгораживали маассивные ворота с двумя створами, чтобы можно было заехать на лошади с телегой или санями, и калитка - для прохода людей. Ограда была большая: первоначально заросшая травой, а впоследствии застеленная досками, чтобы в распутицу не таскать со двора грязь в дом. Имелся огород - один из основных кормильцев, хлев (стайка) для скота с сеновалом и баня - всё, что являлось самыми необходимыми элементами для нормальной жизни семьи, состоящей из трех поколений.

Самые первые воспоминания о моем отчем доме я отношу к возрасту 2,5-2,8 лет и отчетливо помню беременную братом маму, сколачивающую дранку в квадраты, которые затем прибивались к бревенчатым стенам для выравнивания и удержания на них штукатурки. Чтобы не мешалась под ногами, меня усаживали в проем окна и я махала рукой прохожим...

Пролетело больше полвека, но самыми счастливыми, радостными, светлыми были годы, проведенные именно в этом родном доме, где я росла под покровительством бабушки, любовь и доброта которой была безгранична; деда, являющегося хранителем устоев сибирской, ангарской семьи; умного и интересного собеседника отца, который старался привить тягу к знаниям и строго спрашивал о выполнении школьных требований; трудолюбивой и хозяйственной мамы, которая поддерживала порядок, идеальную чистоту и создавала незатейливый уют, вышивая ночами шторы, скатерти, абажуры на лампочки и дорожки на стены.

В этом доме я познавала жизнь, её радости и печали, её взлеты и падения, её встречи и разлуки... В этом доме я впервые познала горе, когда из него выносили моего деда в последний путь...

Прости меня, мой Отчий дом, что я не смогла сохранить тебя для следующих поколений нашего рода.

ИСТОЧНИК: //Ангарская правда. – 2013. – 18 января. – с.14.