Глава III
Документы, письма, воспоминания, стихи, фотографии, статьи
В двух верблюжьих переходах
От кирпичного завода
Караванная дорога
Подошла к большому броду,
Этим бродом через море,
При удавшемся набеге,
Удирали из Египта
На Синайский полуостров,
Нагружённые добычей
И с отбитыми стадами,
Все разбойники пустыни
Неподвластные Египту.
Шумным табором огромным,
Разделившись на колена,
Разместились подле моря
Тысяч сорок эмигрантов.
(По статистике библейской
Было их семь сотен тысяч, -
Но я здесь вношу поправку
На еврейский темперамент.
Не могу не вспомнить к слову,
Захудалую лавчонку,
Что держал в местечке нашем
Бакалейщик Хаим Пурец.
И его во всём местечке,
Без иронии малейшей,
И в глаза, и за глазами
Называли - "миллионщик".
“О, наш Хаим миллионщик!
Дай вам бог таких доходов!
Он за месяц в "магазине"
Сто рублей имеет чистых!")
Рабби Зхарья бен реб Зорах,
Как и реб Натан бен-Эзра,
Был колена Иегуды,
И поэтому в дороге
Семьи их держались вместе.
Но, конечно, на привале
Тётка Двойра исчезала,
Оставляя всё хозяйство
И все хлопоты о пище
На жену реб Зхарья - Хаву,
Что ещё кормила грудью
Малолетнего Абрашу
И на кроткую Ноэми.
Реб Натан и рабби Зхарья,
Верблюдам задавши корму,
Перед ужином решили
Осмотреть еврейский лагерь.
Среди хаоса палаток,
Верблюдов, быков, баранов,
Интересного немного
Удалось друзьям увидеть.
Вдруг заметил рабби Зхарья,
Что, шныряя меж кострами,
Босоногие мальчишки
Все бегут куда-то в поле.
Поспешив за ними следом,
За палатками на поле
Пилигримы увидали
Человек пятьсот евреев
Молодых, весёлых, крепких,
Упражнявшихся неловко
Под командой Егойшуа
Во впадении оружьем.
Кто пыхтел над старым луком
С подогнившей тетивою,
Кто метать учился дротик,
Кто махал копьем без толку,
Кто мечом рубил огромным
(Большей частью - деревянным,
Так как цельного оружья
В оружейной старой лавке,
Что разграбили евреи
В день ухода из Египта,
Оказалось очень мало
И для многих не хватило.)
Сам же рабби Егойшуа
Перед войсками красуясь
На чудесном иноходце
Энглизованной породы,
Был в мундире генеральском.
Рабби Зхарья как-то слышал
От знакомого портного,
Что мундир прекрасный этот
Был заказан за три года
До описанных событий,
Но прекрасно сохранился,
Так как был женой Навина
Пересыпан нафталином.
Золотые позументы
Не попортились нисколько
И они у всех мальчишек
Вызывали взрыв восторга.
“Как вам нравится, бен Зорах,"-
- Подтолкнул Натан соседа -
“В Израиле появились
Генералы и солдаты!"
“Что ж" - ответил рабби Зхарья
Не беда, что мы мечами
Не успели раздобыться: -
Генеральского мундира
Испугается погоня!"
“Пхэ! Какая там погоня!
Я сегодня по сигналам
Прочитал на телеграфе
Весь состав погони этой:
Двадцать всадников ливийских,
Пятьдесят стрелков из лука
И четыре небольшие
Боевые колесницы.
И когда они увидят
Генерала Иисуса
И всё войско Израиля -
Повернут назад оглобли:"
Храбрость Двойриного мужа
И его осведомлённость
Поразили окружавших,
И один из них, с поклоном,
Попросил у реб Натана,
Чтобы он им, если можно,
Разъяснил маршрут дальнейший
И намеренья Мойсея.
Услыхавши эту просьбу,
Рабби Зхарья содрогнулся
От нависшей перспективы
Есть совсем холодный ужин.
Но, увы! - Натан бен Эзра
Закусил уже удила
И оставил без вниманья
Все намёки рабби Зхарьи.
“Рабойсай! При той охране,
Что составил Егойшуа
Нет нам смысла из Египта
Уходить тайком по броду.
Караванною дорогой,
Всем известной и удобной,
Мы пройдём спокойно, смело
На Суэцкий перешеек.
Там сейчас идут работы
По прорытию канала
И на них, как вам известно,
И евреев есть немало.
Захватив с собою братьев,
Мы отправимся на север
И пойдем вдоль побережья,
Омываемого морем,
Что зовётся Средиземным.
Три-четыре перехода
От Суэцкого канала
Приведут нас с вами, братья,
К той земле обетованной,
Что наш бог со дна морского,
По проекту Моисея,
Приподнял, чтобы евреи
разместились в ней свободно.
Так что к будущей субботе,
Ни на день один не позже,
Мы свои шатры раскинем
В нашем новом государстве".
И, схватив кусочек кожи,
Двойрин муж рукою твёрдой
Начертил тотчас же карту
Государства Израиля.
(Говорят, что эта карта
Пригодилась Бернадотту,
Чтоб запутать все вопросы
О границах Израиля).
Тут раздались ахи, охи -
Все, толпясь, смотрели карту,
Понимая ровно столько,
Как баран в окне аптеки.
Этим пользуясь моментом,
Рабби Зхарья попытался
Увести с собой Натана,
Чтоб поесть хоть тёплый ужин.
Но и в этот раз попытка
Безуспешною осталась
И, махнув рукою, Зхарья
Сам заслушался Натана.
А Натан, почти стихами,
Задыхаясь от восторга,
Стал расписывать евреям
Все красоты Палестины.
(Стенограмму этой речи
Напечатали дословно
Сионистские газеты Девятнадцатого века)
Поздно ночью, наступая
В темноте на ноги спящих,
Кое-как привел Натана
К их телеге рабби Зхарья.
Звёзды ласково мерцали
В высоте над Черным морем,
Где-то плакали шакалы
И хихикали гиены,
Одинокие собаки
Глухо лаяли спросонок -
И дремал огромный лагерь
Между морем и дорогой.
На возу храпела Двойра,
Сладко чмокая губами;
Прикорнув у груди Хавы,
Пузыри пускал Абраша;
Разметав широко руки,
Озарённая луною
И сама луны прекрасней,
На ковре спала Ноэми;
\\\\////
Съев скорее пару ложек
Вкусной луковой похлёбки,
Реб Натан уснул мгновенно,
Словно в воду опустился.
И один лишь рабби Зхарья,
Посреди вселенной спящей,
Остро чувствовал до боли
Каждым нервом, каждой жилкой,
Каждым трепетом сердечным,
Каждым вздохом, кандым взглядом,
Красоту бездонной ночи,
Первой ночи на свободе.
Как ни странно, но на утро
И без радиовещанья, Сообщение Натана
Стало каждому известно.
И тревожное известье
Об египетской погоне,
Обрастая небылицей
Взбудоражило евреев.
И пока Мойсей в палатке
Совещался с Иисусом, -
Все евреи без приказа,
Уложиться в путь спешили.
Вдруг на западе далёком,
За десяток километров,
Там, где торная дорога
Через холм перевалила.
Появились, заблиставши,
Шлемы медные погони.
И с холма спускаться стали
Боевые колесницы.
“Египтяне! Египтяне!"
Заорала тётка Двойра
И, хлестнувши по верблюду
Вскачь его погнала к броду.
Все случившееся дальше
Было так же непонятно,
Как батальные картины
В современных кино-фильмах.
Ну, а так как эти фильмы
Вы сто раз уже смотрели,
Я не стану тратить время,
Чтоб представить вам картинно
Тот хаос невыразимый
С коим весь еврейский лагерь
Скопом ринулся по броду.
И напрасно Егойшуа
На коня вскочить успевший,
Навести пытался плетью
Хоть какой-нибудь порядок.
Голос грозного Навина,
Словно писк, терялся в шуме,
И приказов генерала
( Безусловно, гениальных)
Не могло услышать войско.
Впрочем, должен вам признаться,
Что в тот миг приказы эти
Было некому и слушать,
А тем более - исполнить,
Так как войско Егойшуа,
Смяв палатку рабби Мойше,
И хозяина палатки,
Впопыхах, помяв изрядно,
В ход пустив мечи и копья,
Путь себе пробило к броду
И за тёткой Двойрой следом
Побежало через море.
Все же воины Налила,
Отдадим им справедливость,
В эту трудную минуту
Не покинули Мойсея.
Подхватив под руки рабби,
Молодые новобранцы
Усадить его сумели
На телегу к тётке Двойре.
Увидав, что дело плохо,
И что дети Израиля,
Друга друг топя, толкая,
Прут по броду словно овцы,
Иисус от злости плюнул,
И, коня огрев нагайкой,
Вплавь в обход толпы пустился,
Чтоб догнать вояк бесстрашных.
Где ж теперь герои наши?
Как читателю известно,
Двойра, Хава и Абраша
Ускакали на верблюде.
А Натан, Ноэми, Зхарья,
Крепко за руки схватившись,
Средь толпы осатанелой
На ногах кой-как держались.
Постепенно отсталая,
По привычке рабби Зхарьи,
Эта тройка оказалась
Из последних всех - последней.
И едва они успели,
Бросив берег африканский,
Метров сто пройти по броду,
Влезши в воду по колено, -
Как тотчас за ними следом,
Словно танки громыхая,
Грузно плюхнулись о воду
Боевые колесницы.
Запряжённые шестёркой
Лошадей слоноподобных
И покрытые бронёю, колесницы
Грозной техникой военной.
И уже казалось Зхарье,
Что он чувствует затылком
Лошадиных морд удары
И горячее дыханье.
Вот ещё одно мгновенье -
И тяжелые копыта,
Как былиночки растопчут
Рабби Зхарью и Ноэми.
И снимая жатву смерти,
Словно смерч неумолимый,
Пронесутся колесницы
По колонне эмигрантов.
И втянувши шею в плечи,
Шаг невольно ускоряя,
Рабби каждую секунду
Ждал смертельного удара.
Но прошло минут пятнадцать,
И всё так же рабби Зхарья
Слышал где то за спиною
Ржанье, топот, крики, всплески
И бряцание металла.
Увидав, что он не умер,
Удивленный рабби Зхарья,
Чтоб узнать того причину,
С любопытством оглянулся.
Вот, что он тогда увидел:
Все четыре колесницы,
Чуть покинув твёрдый берег,
В ил завязли по ступицы.
Молодой военачальник,
С места их пытаясь сдвинуть,
Крыл истошным, крепким матом
В Ра, в Озириса, в Изиду.
И ещё в сто сорок бочек
Маринованных, солёных,
Свежих, жареных, копчёных
И сушёных боженят.
(Проявляя в этом деле,
Как отметил рабби Зхарья,
Богословские познанья
И, к тому же, несомненный
Поэтический талант).
Что ж до всадников ливийских, -
То они, пока начальник
Занимался богословьем,
Тоже время не теряли,
А рассыпавшись по месту,
Подбирали всю добычу,
Что осталась от ушедших.
Поздно вечером евреи,
Перемучившись изрядно
Перешли благополучно
На Синайский полуостров,
Но несчастный рабби Зхарья,
Уж почти на берег выйдя,
Ухитрился провалиться
В яму, полную водою.
К счастью, Хава и Дебора,
Где то хворосту доставши,
Уж успели к их приходу
Развести костёр огромный,
У которого сушилось
Два десятка перемокших,
До костей в воде продрогших,
Перемазанных евреев.
Тётка Двойра - героиня
Всех сегодняшних событий,
Горделиво восседая
На поломанном бочонке,
В сотый раз за этот вечер,
В сотом новом варианте,
Рассказать спешила мужу
О своих переживаньях:
“Когда я, увидев войско,
Закричала - "египтяне", -
Наш великий рабби Мойше
Сразу голос мой услышал
И тотчас, каким-то чудом
На мою вскочив телегу,
Приказал мне гнать верблюда
Без дороги прямо в море.
И перед моим верблюдом
Расступилось чудом море,
И за мной прошли евреи
Через море, как по суху!"
“Вот уж именно, - по суху."
Проворчал сквозь зубы Зхарья,
Выжимая из одежды
Мутной жидкости потоки.
Дня четыре рабби Зхарья,
Простудившись в этот вечер,
Кутал шею тёплым шарфом
И чихал ежеминутно.
Рабби Зхарья регулярно
Отвечал ей: - "как по суху".
И Ноэми с каждым разом
За плечо отца схватившись,
Чтоб случайно не споткнуться,
Хохотала до упаду.