Упалапада

Дополнения к Эпохе Орденов ч.IV

После ухода из земель Голубого Ордена,

Доаддек из Фиолетовго Ордена в своём странствии на юг видел много непонятных снов. В них было так много света, что он почти никогда не мог различить лиц, только словно покрытые пленкой очертания тел. От этого света почему-то шел низкий вибрирующий гул, то приятный, то тревожащий.

И когда он просыпался утром в своей палатке, свет еще был с ним, пронзающий воздух меж стволами,

но налетала внезапно темнота (обычно как раз, когда он терял колышек, собирая своё временное убежище) и начиналась круговерть из небесной кухни, которая, как видно, спускала сюда свои непригодившееся в других местах продукты.

Доаддек нёс в своём сердце цель добраться до южной земли, где владычествовала его возлюленная, Королева Мод, она жила на земле, которая так и называлась - земля корлевы Мод.

По пути Доаддеку встречалось много странного и удивительного, но ничего из этого не напоминало ему о Королеве, к которой он так стремился.

Однажды он попал в странный город. Это случилось в один из приступов внезапной тьмы, терзающий эти пространства:

В этом городе жил всего один человек и был он, как почувствовал Доаддек, из Коричневого Ордена. И еще этот человек не вполне осознавал, где находится, хотя и не был сумасшедшим.

Он бродил по улицам, словно совершая моцион перед обедом из омлета, по сухому асфальту, и касался оперчатанной кистью вытянутые драконьи морды водосточных труб:

Доаддек, натуре которого было противно то состояние, в котором оказался этот человек (может быть потому, что Доаддек чувствовал, что и его путь может завершиться когда-тотак же), что он, преодалев себя, выступил перед одиноким гуляльщиком. Но тот совсем не заметил Доаддека и продолжал идти дальше.

Фиолтеовый странник хотел окрикнуть коричневого, но в этом городе звуки сразу же припадали к земле, словно испуганные собаки и потому Доаддек, сколько не напрягал глотку, не смог произнести ничего и от злости даже отломал одну из водосточных труб и швырнул вслед гуляющему, но труба, ударившись об его спину, не менее беззвучно упала на асфальт.

Человек ничего не заметил. Доаддек отправился дальше в смутных чувствах. Потом ему вспомнился его спутник на севере и он не без некоего свойственного ему насмешливого злорадства, представил себе, как Адорьян из Зеленого ордена пытается подойти к этому человеку и завязать с ним взаимовыгодные деловые отншения.

Черех несколько дней Доаддек оказался в другом городке, очень милом и располагающим (и -ся тоже), так что даже присутпы темноты, как бы стесняясь, не нападали на него, по крайней мере за то время, пока Доаддек был там.

На улицах его было пусто и только иногда Доаддек видел людей. Все они спали (он потрогал пульсы).

По правде сказать это было обидно, потому как расстался с Адорьяном уже довольно давно и хотя не испытывал какого-то давления одиночества, все же не прочь был перекинуться словечком с живой душой, хотя бы по поводу того, где он сейчас находится.

Вот почему увидев из окна гостиничного номера, где он устроился с намерением изучить телепрограмму, предлагаемую телевизором, сделанным до Темного Смещения, вполне себе бодрых людей, он пулей выскочил наружу:

но говорящие незнакомцы уже куда-то исчезли, уведя с собой, видно, и хозяина лавки, с которым беседовали. После долгих блужданий по улицам Доаддек весьма притомился. И даже не удивился, когда на углу улицы появилась девушка и уставилась на него:

Она долго смотрела на него, а затем исчезла. Доаддек хотел выругаться, но понял, что слишком устал для этого. Внезапно его охватило предчувствие, что больше нигде останавливаться нельзя, что город этот (как и многие другие),

лишь призрак того города, что бы здесь до Темного смещения, словно след, остающийся на обратной стороне бумаги, если придавить её.

-А ведь, - не без грусти подумал Доаддек, - девушки могли бы здесь играть на укулеле старинные напевы:

И смотреть, как он достает червяков из земли и помогать ему подняться:

Но это всё было хорошо и существовало как бы немного отдельно от Доаддека, в ящечке депозита. И чем дальше он шел, тем больше его поглощала дорога и тем большими красками наполнялось всё вокруг него:

Он даже смог проехать какое-то расстояние на машине, пока не кончился бензин:

Действия Доаддека (здесь я прерываю повествование, чтобы сообщить важную информацию) не были в полной мере свободны. В значительной степени они определялись той вещью, что он нёс.

Вот что пишет о ней (и о других, подобных) Аюччиази, один из мудрецов Зеленого Ордена: Не ведаю, сколько тех камней, которые звались раньше Упалапада. Но если слова теряют своё значение, значит ли это, что лишаются своей силы названные вещи? В эпоху до Темного Смещения это, возможно, и было так, но теперь сияющие камни снова проступают во всей своей силе, хоть немногим о том и ведомо. Но происходит так, не из-за того, что кто-то скрывает их существование, а лишь оттого, что сами Упалапада созданы словно из другой материи, что схожа с той, что находится в центре Земли и Солнца и дает им жизнь. И говорить о ней всё равно, что засовывать голову в печку - дыханье становится паром, а слова возвращаются в то состояние, что предшествует мысли.

И если я говорю сейчас о камнях, то лишь потому, что пробудились они и зовут своих Форов. Сдвинется паутина связей, которой покрывалась земля и сеть сложится снова.

Камень коричневого Ордена сам коричнев и покрыт золотистыми крапинками, словно веснушками. Размером и очертаниями схож он с застывшим голубем, кто-то впрочем, говорит, что с сердцем. Прикоснуться к тому камню может лишь человек из коричневого Ордена, да и то ненадолго, потому как горяч этот камень и светится в темноте, и в ней отчетливо видно, как маленькими дугами отлетают от камня сверкающие частички, оставляя в воздухе долго светящиеся очертания своего полета - и чем дольше стоишь и смотришь на это, тем больше воздуха вбираешь в себя и под конец совсем уже приходиться выйти наружу, чтобы снаружи справиться с нетерпением грудной клетки, жаждущей дел, приложения энергии.

Камень моего Ордена, зеленая Упалапада, напоминает застывший кусок илистой воды в форме корня - зеленоватый и непрозрачный, но если пристально вглядываться в него, камень оживает и открывает перед тобой потоки, что, кажется (и я знаю, что так и есть) струятся по вселенной и проходят и через это сердце земли. На поверхности камня, если возложить сверху руку на него, проступает влага, обладающая поистине целебными свойствами. Я слизнул одну каплю - и осознал, где находятся два других зеленых камня.

О камне Фиолетовго ордена известий нет почти никаких - нет даже уверенности, что таковой камень вообще существует, потому как влияние его проявляется иначе, чем у камня зеленого и тем более коричневого, он словно борется с влиянием коричневого камня, разрушая его, и делает воздействие зеленого камня зыбким и как бы несущественным.

Мне неведомо, сколько существует камней, в событиях прежних веков, до Сдвига, проявляли себя одновременно два коричневых камня, изменения, накладываемые зелеными камнями были гораздо более мягкими и не столь заметными, полагаю, что было их три. Что касается фиолетовых камней, то они проявляли себя только в двух районах мира, о других мне неведомо.

Я знаю, что Упалапады совершают великий круг, странствие по землям, чтобы оживить и направить энергию людей, придать импульс экономике и дать каждой культуре возможность достичь своего высшего проявления - как часто, впрочем, они были использованы с иными целями!

Я расскажу, что знаю о перемещениях камней: один из них, коричневый, лежал в городе Мемфисе, или город Мемфис вырос вокруг него и стал называть себя Сердцем мира. Века спустя он (или другой камень) очутился в Трое и в краткий период, когда туда прибыл второй камень, зеленый, - не было города большего величия. После прихода греков, коим помогало слишком много богов, так что они смогли обуздать даже силу камней, и сожжения города, один из камней - зеленый - был украден. Одиссей отправился за ним в погоню и уплыл за Столбы и потерялся в западных водах, а зеленый камень какое-то время спустя оказался в Карфагене. Коричневый же камень Энею, одному из Форов, удалось вынести за стены Трои и окружения. После долгих скитаний этот камень положил начало Риму. Так и стояли друг против друга - Карфаген, которому зеленый камень отдал всё Средиземноморье да еще побережья Африки вплоть до экватора, и Рим, владеющей благодаря коричневому камню северной сушей. Ганнибал, вообразив себя Фором, несущим камень, решил отобрать у римлян коричневый камень и пустился в свой поход, но потерпел неудачу, а вскоре и из самого Карфагена был вывезен зеленый камень и с той поры Рим направился к своему великому могуществу.

Во втором веке оба камня были вывезены в Константинополь, где коричневый пробыл (рука не поднимается написать - лежал) до тех пор, пока не пришел князь Олег и не увез его в Киев, откуда через какое-то время (видимо, в 16 веке) тот отправился в Москву. Судьба зеленого камня из столицы Византийской империи неясна. Скорее всего, он был выкран крестоносцами во время взятия города в 1204 г. и увезен в Северную Италию, где и пробыл в Венеции вплоть до конца 15 столетия, чтобы затем (после краткого путешествия в Каталонию) переместиться в Амстердам. В 1690-ых гг. этот камень был вывезен из Европы и, согласно планам голландских купцов, должен был оказаться не то в Индии, не то на Батавии, кто-то даже говорит про Японию и Китай. Как бы то ни было, англичанам удалось узнать о том и захватить зеленый камень, который в последующем и положит зачин владения ими всеми морями. Это будет продолжаться до начала 20 века, когда камень будет перевезен в Нью-Йорк. Впрочем, нужно сказать, что мощное энергетическое влияние камня ощущается в местах, где он долго находился (и даже через те страны, через которые был пронесен) ещё очень долго и почти никогда не сходит на нет окончательно.

Известно мне и о втором зеленом камне. Он положил основу процветания хазар, каковым они, подобно карфагенянам, пользовались не лучшим образом и впадали в столь противные гармонии существа услаждения плоти, что напоминали больше ядовитые испражняющиеся растения. Потому когда русские затопили её столицу и на короткое время завладели камнем, они сделали нужное дело. Впрочем, уже в конце 13 века этот камень обнаруживается на побережье Индии (империя Чолаз), и будет провезен через Малакку в Южный Китай. Затем что-то случится и в 20 гг. 15 века этот камень исчезнет оттуда. Думаю, он попал затем в Японию.

Очень редко появляется человек, которого камни ждут и которому повинуются, несущий Упалападу, Фор. По его воле они способны творить чудеса и в эти периоды время, когда это происходит, кажется историкам подозрительным и неправильным.

Так, когда Чингизхан говорит, что получил Ярлык от Тенгри, Неба, - это означает, что он получил власть над коричневым камнем или, вернее сказать, камень призвал его и сделал своим Фором. Для этого Чингизхану (или его войнам, Субутаю прежде всего) пришлось пройти всю Азию и отобрать его у Мохаммада, который почти сразу после этого скончался на корабле. Этот камень был привезен затем в Южный Китай ханом Хубилаем. Прославленные властители и полководцы думали, что могли получить ярлык на камень, на то чтобы камни стали покорны им. Так полагал Ганнибал и проиграл, так полагал Наполеон, но когда ему не удалось завладеть недоступным для него через пролив зеленым камнем и он колоссальными усилиями приблизился к коричневому камню настолько, что смог взять Москву - он обнаружил, что камень отвергает его.

Ярлык на коричневый камень получил и А.Шикльгрубер (впрочем, кто-то полагает, что это был не он, а Р.Гесс, но это не представляется мне достоверным) и в его руках он творил настоящие чудеса до тех пор, пока другие его дела не отвратили камень и он пригасил свое сияние. После войны он был вывезен в Нью-Йорк к огромному разочарованию русских, которые получили тогда на короткое время, может быть, единственную возможность пометить его в азиатской части своей огромной страны и сделать то, чего никому не удавалось до сих пор - совместить силу двух камней, уравновесить обе части. Этот коричневый камень в 1970-ые переместился в Калифорнию, в затем уже попал в Северный Китай. Видимо, камни привязаны не только к отдельным людям, но и землям. подобно растениям, они различают почвы более благоприятные для них и менее благоприятные и из последних стремятся в первые. Взаимное расположение таких почв - вопрос, на который разве что в Коричневом ордене знают ответ, т.к. в нем проступает небесная геометрия.

Что касается фиолетовых камней, то могу лишь предположить, что один из них совершил путешествие по Балтийскому и Северному морям, примерно с 10 по 13 век, после чего остался на востоке этих земель. Другой камень хранится на острове Хоккайдо и влияет на все северо-западное побережье вплоть до Камчатки.

В присутствии этого камня над землей сгущается фиолетовый туман и всё кажется призрачным и волшебным:

Круговорот этих трех камней и составляет основание истории, её первопричину и её характер. Впрочем, если кто-то называет другие причины постоянных изменений, то он тоже прав.

Доаддек не знал всего этого, но камень, который он нёс, был как раз такой вещью (существом), от которой знания и догадки отскакивают прочь, бесполезные. Достаточно было, подобно Доаддеку, положить ладонь на его вместилище, чтобы ощутить четкое направоение, в каком камень желал быть перемещен. Неизвестно, стремился ли так Доаддек к Королеве Мод, потому что туда же звал его камень или ему (камню) просто повезло, что Доаддек шел в нужном направлении. Это останется одной из тех загадок, которые подобно мотылькам облачют в изменчивые одежды людей Фиолетового Ордена.

Через много недель пути (последняя из которых прошла по покрытому снегом полю, на котором ничего не менялось):

он вышел на берег океана. Там его ждал огромный зверь и мальчик - посланец Королевы Мод (впрочем, я не знаю ,кто из них двоих был посланцем и была ли в самом деле на мальчике корона или это просто "межпустотные шумы"):

В земле Королевы Мод люди (их было крайне мало) жили в тесном союзе с огромными шерстистыми медведями - каждый ребенок с рождения получал своего пушистого напарника и рос вместе с ним. Когда оба достигали возраста двух-трех лет, ребенок научался ездить на медведе и доверять ему свои мысли, чтобы самому остаться с пустой головой. Вместе носились они по просторам Анатарктики (которые значительно потеплели после Темного Смещения). К середине жизни подданные королевы Мод слезали со своих Форов лишь для того, чтобы справить нужду и совокупиться, да и то не всегда.

Несмотря на кажущуюся эксплуатацию, я не решусь сказать, кто в этой паре человека и зверя был ведущим, а кто ведомым, решения, видимо, всегда принимались совместно.

С помощью приплывшего посланца Доаддек смог преодолеть море и привезти в землю Королевы Мод Фиолетовую Упалападу, отчего та земля стала прекрасной и... еще более недоступной.