Дополнение к Эпохе Орденов

Дополнения к Эпохе Орденов ч.VI

автор: Gekkonidae

источник текста здесь

Это пропущенная часть дополнений Эпохи Орденов, шестая. Какое-то время я не знал, о чем она будет. Полагал, что она должна содержать описание некого аналога той игры, которую ведут боги, игре, в которой шестиугольники поворачиваются в разные стороны, перекрывая и воздействуя друг на друга. Но оказалось, что эта часть имеет отношение прежде всего к тем основаниям, из которых выросли Три Ордена.

Шестая часть состоит из текстов двух видов. Первый представляет собой относительно точное описание путешествия Енношека из лагеря Голубого Ордена. Второй взят из архивов Зеленого Ордена. В нём Енношек превращается в даоса и беседует с мудрецами. Таким образом, получается наложение двух измерений, в которых можно видеть его путь, и сказать, что какое-то из них более верно, чем другое, нельзя. Второй текст выделен полужиром и может оказаться трудным для восприятия в том числе и из-за той формы коана, которую предпочитает буддийская (неактивная) часть Зеленого Ордена.

Енношеку не пришлось долго нести на себе бремя руководства над игрушечным корпусом - так он прозвал попавших на его попечение детей трех орденов. Стремительно надвинулась зима и теперь существенную часть дня отнимала поиск дров и утепление домов, да и заботы по заготовке провизии с Енношека никак не могли быть сняты, хорошо еще что девочки из фиолетового Ордена оказались умелыми рукодельницами и регулярно вручали ему до дюжины искусно сплетенных силков, способных, как подозревал Енношек, каким-то образом притягивать добычу.

А в один из дней ночь не настала. Все уже лежали в своих кроватях - по три ребенка на каждую - и слушали как Енношек читает большую книжку с картинками про Приключения куницы Зубоглотки, когда сумерки, казалось, раздумали сгушаться в ночную темноту, пошли на попятную и вновь натянули блеклую пелену невесомого дня. Все высыпали наружу. Стояли и глядели на небо. Когда пошел снег, Енношек хотел приказать всем вернуться в помещение, но обнаружил, что ни голос, ни конечности не слушаются ему. Чтобы как-то изменить ситуацию, он попробовал заснуть, но даже это у него не вышло и он оказался обречен наблюдать как неистовый снег засыпает всех его подопечных, как будто решивших сыграть в Море волнуется 123. Когда прекратился снегопад и способность двигаться вернулась, во дворе оказались три дюжины небольших статуй, некоторых он даже мог узнать - все они напоминали сахарные скульптуры. Енношек бросился стряхивать снег с ближайшей, но к его удивлению под верхним слоем снега была не плоть, а другой слой снега, затем еще - фигура была насквозь из снега. То же было и с остальными, впрочем, Енношек осмотрел не более полудюжины - его испугала внезапная мысль о том, что сахарных человечков нельзя трогать, потому что когда-нибудь они оттают обратно и должны сохранять форму.

Енношек в изнеможении опустился на крыльцо и попытался привести свой разум к какой-то общей доминанте. Но с тех пор, как он высадился на побережье этого континента, она у него оказалась потеряна и ничто не мог он принимать всерьёз. Несколько рассеянно он принялся складывать хулительную вису на исчезнувших функционеров Голубого Ордена, но откровенная бесполезность этой задачи быстро привела его в сонное состояние. Он зашел в дом, улегся на койку и заснул как был - в одежде.

Не сразу заметил он, как изменился рельеф, глубоко под сводами леса словно и не было зимы, прорехи между деревьями покрывали мхи, кое-где виднелся шиповник с ягодами, размером со сливу, папоротник сплетался в туннели, образующие целый лабиринт. Енношек, привлеченный таким странным образованием, опустился на четвереньки и пополз по одному из таких туннелей. Скоро он перестал пытаться сориентироваться и просто закрыл глаза, позволяя мягкой коже на ладонях вести тело вперед, выбирать повороты.

По пути Енношек задумался, не делал ли он так всю свою прежнюю жизнь, разве не полз он так же в направлении, казавшемся ему самым очевидным и привычным?

Через долгое время Енношек ощутил на щеках довольно сильное давление ветра и раскрыл глаза. Он находился на вершине кургана, никакого папоротника не было в пределах видимости, впрочем, по земле уже волочилась ночная мгла, оставляя подсвеченной только нежно-багровую полосу с одной стороны горизонта. Рядом с Енношеком у костра сидела девушка. Она сидела вполоборота к костру и, перекрестив руки на древке лука, равномерно раскачивалась.

Енношек, не желая мешать, тихо опустился на свой спальный мешок и, обнаружив в котелке на огне грибной суп, зачерпнул его своей кружкой. После еды он завернулся в спальник, надеясь, что девушка простит ему такое поведение. Впрочем, он не особо беспокоился на её (да и свой счет).

Когда он уже погружался в сон, она заговорила:

-Хочешь пойти со мной к башне Шнибы?

-Зачем? - спросил Енношек.

-Чтобы сразиться с ним и победить его, - ответила девушка.

-Откуда ты узнала это?

-Я видела знаки.

-И что потом?

-Ты глуп, - сказала лучница. - Тот, кто убьёт Шнибу, станет новым Шнибой.

Енношек задумался. Он чувствовал смысл в словах девушки, но это был не путь человека из Зеленого ордена.

-Удачи, - пробормотал Енношек и заснул.

Он не слышал, как девушка рассказывала ему (а, может быть, она рассказывала сама себе перед сном, каждую ночь) историю того, что случилось с её городом (его захватила гигроботы),

как она приплыла сюда (на речном пароходике) и как спасалась от низких облаков.

На другой день от костра еще поднимался дым, но девушка уже ушла. Енношек попробовал было сориентироваться, в какую сторону ему идти, но его тело и так знало это, поэтому он свернул спальный мешок и отправился в путь. Очень скоро он привел его к расщелине, которая становилась все шире, а оба берега отвесней, поэтому Енношеку пришлось прыгать с камня на камень, что выступали из неглубоко ручья.

Как и прошлым днем, очень скоро Енношек понял, что его ноги сами способны нести его, поэтому путник закрыл глаза, а когда через какое-то время открыл их, то обнаружил под ивой на берегу небольшого плотного господина, задумчиво восседающего на роскошном ковре. Енношек заговорил с ним.

Тогда даос спросил у вайшью:

-Какова же природа мира?

Вайшью показал ему орешек кешью:

-Видишь его? А теперь смотри,- и вайшью подбросил орешек в воздух и проглотил его.

-такова природа мира, - пояснил вайшью. - если бы ты явился сюда с большим, чем ты явился [сейчас], возможно я дал бы тебе больше [удовлетворения].

-каков путь человека? - снова спросил даос.

Вайшью достал из устланного мягкими листьями сундучка еще один орешек и задумчиво посмотрел [на него]. вздохнул и вернул его обратно в сундук.

-Я расскажу тебе то, что ты хочешь, не потому, что ты сможешь вернуть мне что-либо соразмерное, а потому, что Великое Небо и Великая Земля порой возвращают сделанные от чистого сердца подарки умноженными. Слушай же.

Истинное существо человека на самом деле не живет жизнью, оно обитает в Римленде [т.е. на Краю мира] между бытием и небытием, имена этих существ названы, оттого они уже не принадлежат небытию, но в то же время у них нет тел, поэтому они не принадлежат бытию. Попадая в видимый [последний или третий] мир, они не могут воспринять время, действующее там, для них жизнь проходит за одно мгновение и они могут распутать [впоследствии, по возвращении] только отдельные, очень невнятные куски. К счастью для них, в нижних мирах существует множество малых или звериных душ, оставшихся без тела. Существам Римленда доступно получение тела, что они и делают, а в качестве провожатого им приходится брать [в него] душу из нижнего мира. Но, оказавшись в видимом мире и пускаясь в рост [телом], существа Римленда начинают осознавать, что души из нижнего мира гораздо лучше управляются с их телами и контролируют происходящее. Со временем, а именно к подростковому периоду, эти наемные души практически полностью берут сознание в свои руки, а осознание краевых существ погружается так глубоко, что подчас не просыпается до самой смерти. После которой они опять возвращаются к воспоминаниям о жизни, проведенной в теле, и находят полученный опыт невнятным и в целом отталкивающим. Души из нижнего мира возвращаются туда [нижний мир] или же получают возможность остаться в видимом мире, хоть и мечтают очутиться в верхнем. Существа же Римленда после этого путешествия порой теряют свои имена и возвращаются в небытие, если так можно сказать. Таков путь человека, - закончил свой рассказ вайшью.

-И что же должен делать человек, чтобы избавиться от страдания?

-При чем тут страдание? - отмахнулся вайшью, - ты говоришь так лишь оттого, что или сам испытал его или же повторяешь заученное. Во всех трех мирах у всех вещей три стороны и делая ставку в любом из них, ты получаешь те или иные риски [в виде других двух сторон]. Твой вопрос [должен звучать так]: что должен делать человек, чтобы в полной мере насладиться всеми возможности, что [видимый, средний] мир предоставляет для всех пяти чувств?

-И что же? - вопросил даос.

-Я отвечу тебе, - важно отвечал вайшью. - Ключевым словом здесь является гармония. Существо Римленда, искусно управляя духом нижнего мира, как водитель управляет колесницей, способно обогатиться всеми оттенками ощущения и опыта. То натягивая поводья, то отпуская их, ведет оно своего проводника, не оставляя его в стороне, но и не подпуская к решению главнейших вопросов.

-Но разве, - вскричал даос, - не является ли высшим благом сбросить этого себялюбивого духа и предстать перед вселенной в своей подлинной сущности?

-А зачем? - спросил в свою очередь даос. - Существо Римленда может сделать это в любой момент, прервать связь с телом и вернуться домой. Но поступая так, оно теряет большую часть возможностей, которая дается ей во всех пределах бытия. Этот поступок я не назвал бы мудрым, - заключил вайшью. - Гораздо умнее с его стороны было бы овладеть контролем, что позволяет прибегать к услугам нижнего духа, при этом не погружаясь [осознанием] в спячку.

-Что будет все же, если человек избавиться от этого духа нижнего мира? - спросил даос.

-Без него человека перестанет интересовать человеческое, - после паузы произнес вайшью, - когда его перестанет интересовать человеческое, он обратится к небесному, но, обратившись к небесному, он увидит, что от его действий мир никак не зависит, а постигнув это, он не будет видеть разницы, где пребывать ему - в среднем мире или в Римленде.

-Я встречал таких людей, - сообщил вайшью, - толку от них было прямо скажем немного.

Он покачал головой и проглотил полдюжины орешков.

-А другие просто сошли с ума, пытаясь одним ударом расправиться со своим проводником. От них тоже толку было чуть.

Вайшью засунул полную кисть в сундучок и долго копался в его недрах, за что был вознагражден еще одной, последней, полудюжиной орехов.

-Но в большинстве своем, конечно, эти души из нижнего мира так распоясываются, что толку от людей, кто они есть, тоже нет никакого. В лучшем случае обращаются они в безудержное потакание своим прихотям и желаниям, эти бывают приятны, хоть и утомительны, в худшем - ступают на стезю страданий и желения самих себя. После такой жизни существа Римленда, бывает, набрасываются на своих проводников и рвут их в клочья, если те не успевают спастись в нижнем мире под рукой своего демона.

-Я запомню твои слова, - произнес даос и поклонился.

-Надеюсь ты используешь их с выгодой для себя, - проговорил вайшью, не без озабоченности разглядывая опустевший сундучок.

После разговора с человеком под ивой Енношек продолжал свой путь. Теперь вокруг него местность посуровела, растительность измельчала и неохотно попадалась на глаза. Пошли сухие останцы, словно притягивающие лучи солнца своими медными боками. Енношек задышал глубже. Весь день он шел с закрытыми глазами, как и накануне, позволяя отпечатку солнца на обратной стороне век вести себя. К вечеру это было уже не так просто.

Но зеленый путник чувствовал, что может идти и дальше, не останавливаясь, но разведенный на одном из рыжих останцов костер привлек его и Енношек направился к нему, с легким опасением, что у него сидит вчерашняя воинственная девушка. но это оказался сухопарый мужчина в шлеме.

-Чего ты так боишься? - спросил Енношек острошлемого человека.

-Своего врага, - отвечал тот. - Мой враг самый лучший и эффективный из врагов. Он настолько хорош, что фактически он уже победил меня.

-Я знаю, что самый большой враг человека - это он сам, - глубокомысленно проговорил Енношек, вспомнив уроки мастера гармонии Зеленого Ордена.

-Как же! - воин усмехнулся. - Если бы всё было так просто!

-Но кто же тогда? - удивился Енношек. - Люди из Орденов? Слуги Шнибы?

-Никогда о таких не слышал, - воин слегка передвинул шлем на своей голове против часовой стрелки и пристально уставился на Енношека. - Я расскажу тебе про врага. Как-то я сидел с моим другом Шилафом на холме во время Похода пламенеющих грив. Обсуждали, стоит ли присоединиться к остальному войску или можно углубиться в горы, чтобы набрать там очков для вступления в Манипулу Неудержимых. Внезапно Шилаф исчез: вот он сидит рядом со мной - и вот его уже нет. Я облазил весь холм, я кричал и звал его, и посылал в небо и по сторонам стрелы, чтобы вызвать на бой неведомого похитителя. А на другое утро я нашел Шилафа на том же месте, мертвым и с моим собственным луком, переломленным пополам. Я бросил свою службу, я избавился от родных, от друзей, от врагов и от возлюбленных. Я вернулся на холм и сидел там много дней (или месяцев или годов - после мир уже был чем-то совсем другим) и воссоздавал в уме момент перед которым Шалиф исчез. И однажды я увидел его: сперва как смазанную тень, затем как чернильное пятно, накрывающее друга, и под конец я смог рассмотреть его очень отчетливо - то было полностью черное существо, словно вышедшее из капли. Я видел его так же ясно, как вижу тебя сейчас.Енношек с сомнением взглянул на воина в островерхом шлеме - в неверном свете костра он был едва различим, только голос был отчетлив и ясен.-Позже я узнал, что эти существа приходили и раньше и убивали людей - никто не знал, почему именно этих, а не других, хотя в догадках и аргументах никогда не было недосдачи. Воин прервался и вновь чуть повернул шлем вокруг своей оси.-Никто не мог задержать, помешать или убежать от черных капель, со временем никто даже не мог их разглядеть. Кто-то звал их демонами, но я скажу так: они демоны, но они - чужие демоны, которые проникают между выдохом и вдохом мира из своего и творят здесь что хотят.-Выдохом мира? - удивился Енношек.-С какой-то стороны, - пояснил воин, - мир постоянно создается, разрушается и создается снова, но обычно человеку нечем уловить места разрыва - иллюзия столь искусно склеивает лакуны, что нельзя даже догадаться, что они существуют. А как можно искать то, о чем не существует представления, как можно сражаться против того, о ком не существует даже понятия?

Острошлемый человек щелкнул языком словно бичом и покачал головой, словно восхищаясь эффективностью такого устройства.

-И ты смог выследить этих чернокапельных демонов? - осведомился Енношек.

-О да! - улыбнулся воин. - К счастью, существует несколько мечей, о которых мои противники не имеют представления и потому даже не понимают, что я убиваю их. Но это только прелюдия.

-Что, ты что-то делаешь с трупами? - поморщился Енношек.

-Что? Какими трупами? - спросил острошлемый и помотал головой, словно стряхивая с плеч предположение Енношека. - Нет, я говорю о том, что собираюсь пойти дальше, за чернокапельными в их мир. Только представь: они как-то научились попадать в наш мир, но они не представляют, что отсюда можно попадать туда, к ним! Я смогу быть столь же опасным и неуязвимым там, как они здесь.

-Но зачем?!, - воскликнул Енношек. - Какой в этом смысл?

-Смысл? - воин деловито провернул шлем на голове и полминуты глядел в костер. - Даже не знаю. Никогда не думал с этой стороны. Да и какая разница? Я сделаю это, потому что я могу сделать это.

Енношек, подкрепившись жареными каштанами, еще какое-то время размышлял о том, что узнал. Всё это было настолько далеко от того, что он слышал...

-А этот черный демон может поразить меня? - спросил он наконец.

-Конечно, - отвечал воин. - Но не специально. Как ты можешь поехать на юг за много лиг отсюда и застрелить из лука попугайчика. Это будет просто какой-то попугайчик, но это можешь быть и ты.

-Но со мной тебе это не грозит, - подбодрил Енношека воин. - Я всегда начеку. Скорей уж сюда прилетит метеорит - последние ночь их тут тьма-тьмущая. Просто нашествие.

Енношек ощущал, что метеориты появились здесь не спроста, что происходит какое-то глубинное изменение - и оно пересекает не только землю, но пролегает также и в голове, словно поворачивается створка секретной задней дверцы в ящике фокуснике в трюке «Невероятное исчезновения из наглухо закрытого и запечатанного сургучом братьев Помьёлли ящика». Когда на другое утро он проснулся, он снова был один.

Какое-то время спустя Енношек понял, что он идет по какому-то другому миру. Всё вокруг было ему незнакомо: холмы плавали в океане тумана, туман принимал формы ведомых и неведомых зверей, оборачивался вокруг путника и уходил колечками в небо, забавляясь. На вершине одного из холмов Енношек заметил движение, слишком однообразное, чтобы быть природным явлением. Он двинулся в ту сторону и на другой день, преодолев пропасть и черный ручей на дне её, оказался у привлекшего его внимание объекта, который оказался каруселью. Вместо привычных зебр, петушков и львов фигуры-сиденья были выполнены с большим искусством и представляли собой якши, белок в доспехах, выдр в шлемах и еще прочих существ, имен которых Енношек не знал. Он наблюдал, как высокий человек в берете на бритой голове катается то на одной, то на другой фигуре. Он явно получал удовольствие от своих эволюций: болтал ногами, хлопал в ладоши - при этом Енношек отчетливо знал, что высокий человек самый могущественный и страшный из людей, которых он встречал - и это странное перекрытие, наложение его ребячливых действий и внутренней силы и ясности осознания, казалось, перекрутило всё, чем прежде жил Енношек и отбросило прочь, так что какое-то - должно быть очень долгое время - юноша из зеленого Ордена ни о чем не думал, завороженный движением карусели. Та крутилась всё медленнее и медленнее, пока наконец совсем не остановилась. Высокий человек слез с морского единорога и помахал Енношеку рукой в кимоно. Вместе они прошли в середину карусели, где был устроен чайный домик. На площадке, которая оставалась неподвижной, когда карусель снова начала вращаться - теперь в другую сторону.

-Знаешь, что это? - спросил высокий человек, кивая на веретенообразное пространство домика. И не дожидаясь ответа Енношека отвечал:

-Это то место, вокруг которого вращается мир, всё вокруг - плавным движением он развел в стороны руки с заварочным чайником в одной из них.

-Значит, здесь живут боги? - спросил Енношек, с благоговением принимая из рук хозяина карусели наполненную чашку.

-Нет, - высокий человек не обделил чаем и себя. - В том-то и суть, что они живут снаружи. Они и есть это самое снаружи. Представь себе пластинку. Её насаживают на железный штырек, выступающий из резиновой подкладки - и начинается музыка. Каждый из богов собирает свой оркестр, начинает один, а другие подтягиваются следом. Но постепенно все низкие, глухие тяжелые звуки перекатываются ближе к центру, а более звонкие и легкие выталкиваются к ободу пластинки, в результате чего мелодия теряет свою стройность и красоту. У срединного отверстия пластинки накапливаются звуки столь низкие, что их нельзя уловить ухом, но они могут тревожить и внушать трепет и отчаянье.

-А ты что же, - спросил Енношек, поводив туда-сюда глазами, что служило у него верным признаком напряженной мыслительной работы, - запускаешь карусель в разные стороны, чтобы звуки вновь возвращались на свои места?

-О да, - отвечал высокий человек, явно довольный догадкой гостя, - правда, не на свои места, а как придется. Но воздушному змею все равно, над какой землей летать, лишь бы летать, разве нет?

-Мне бы понравилась такая работа, - восхищенно признал Енношек.

-Будь осторожен с этими словами здесь, - предостерег его хозяин карусели. - Но это понятно, что тебе нравится, иначе ты бы не попал сюда.

Енношек пил чай и смотрел на кружение фантастических существ вокруг него - и с каждым поворотом карусели, он чувствовал, что она словно наматывает на себя и снимает с него слои воспоминаний, прежних чаяний и представлений, подобно тому как их учитель биологии из Зеленого Ордена слой за слоем освобождал луковицу от неё самой, пока наконец ничего не осталось.

-Где теперь эта луковица? - спросил тогда наставник и никто не ответил ему, потому что все поняли, что смысл этого вопроса не в ответе на него.

-Где ты сейчас? - спросил высокий человек, не глядя на Енношека, уловив мысли путника.

-Я могу занять твое место? - спросил тот.

-Ты не нужен богам, - отвечал высокий человек, поворачиваясь к нему. - Иди прочь. Можешь воспользоваться для этого одним из скакунов, - он указал глазами на мягко несущие фигуры.

Но Енношек остался на месте.

-Разве хозяином этого места не станет человек, который одинаково не нужен ни одному из богов? - спросил он. - Тот, кто в лучше подходит этому срединному месту?

Высокий человек поднялся и долго разглядывал Енношека, перекладывая голову с правого плеча на левое и наоборот. Наконец он улыбнулся:

-Что ж, есть только один способ наверняка узнать это.

-Какой же? - Енношек сам очутился на ногах.

-Если пойдешь в то ущелье, то встретишь там дракона. Спроси у него, что такое смерть. Когда он ответит тебе, возвращайся назад. Если ты поймешь то, что дракон скажет тебе, меня здесь уже не будет.

Существа Римленда не являются похожими [друг на друга]. Они [могут быть] больше мужчинами или больше женщинами, [в зависимости от того, ]насколько крепка их связь с небытием, многие из них порой забывают даже свои имена и возвращаются в ничто. Конечно, они не имеют мужской или женской [формы], поэтому я буду называть их существами янь и инь. Но помимо этого [отличия] существует между ними и то разделение, которое отражается здесь, [в Последнем мире], как существование трех Орденов. Существа янь и инь стремятся друг к другу и это единственная причина, [по которой] они заключают соглашение с душами из Нижнего мира и обретают тело. На заре мира, когда Последнего мира еще не существовало, обитатели [Римленда] могли выходить за его пределы и почти тотчас соединяться со своими половинами.

Но со временем появились границы между мирами, преграды, через которые можно перейти, но [при этом крайне сложно сохранить память о том,] кто ты и чего ищешь. В конце мира, когда небытие начнет сжиматься вокруг трех миров, [поглощая их,] ни у одного существа не останется другого пути, как войти в ту клоаку, которой станет третий [Последний] мир и приложить все свои умения и свою волю, чтобы встретить свою другую часть. Тогда эти двое [окажутся словно] в оке урагана и всё прочее будет им неважно.

Но души из нижнего мира, что ведут [тело] по земле, не имеют представления о намерениях существа Римленда и [склонны] препятствовать исполнению этого намерения, потому что [в этом случае] они будут выброшены обратно в подземный [Нижний] мир. [Потому ныне случаи, когда странник Края обрел бы свою] цельность с существом Края его цвета, крайне редки. И они возвращаются обратно, и многие [столь угнетены опытом своей попытки] под властью души из Нижнего мира, что оставляют свои попытки преодолеть отделяющие их [от другой] половины миры и преграды.

Ты захочешь назвать это любовью, но [помни, что будешь ты] думать о связи душ Нижнего мира. Иногда боги дают шанс встретить существо из полукруга Инь, но плата им будет высока, если ты воспользуешься [этой возможностью]. А не воспользоваться ею будет величайшей глупостью, которую может совершить странник Края и [лучше бы тебе вообще было] не являться в этот мир.

Ты захочешь спросить меня, на что похоже это око урагана, [но если бы я мог дать тебе на это ответ, я был бы не здесь, а] там.

Ты захочешь знать, достаточно ли ты сделал, чтобы приблизить встречу с другим существом Края, но никогда нельзя сделать достаточно для этого. Единственный путь - превосходить себя в этом стремлении.

Ты захочешь найти виновных в таком положении вещей, но можно только сражаться против всех, осознавая, что это всего лишь путь.

Карусель работает до шести, [касса] прекращает работу за полчаса до закрытия. Даже этого довольно [чтобы понять].

Неизвестно, согласился бы Енношек на это испытание, оставайся он прежним, но теперь, освобожденный каруселью от своей прежней жизни, он ощущал странную, чуть безумную лёгкость и, не задумываясь, двинулся в ущелье. Протиснувшись в узкий проход и, выставив плечо вперед, он миновал горную трещину и очутился на площадке, на которой лежал дракон. -Что такое смерть? - спросил Енношек, собравшись с духом. Дракон поднял свою голову и, не спуская взгляда с пришедшего, принялся поворачивать её из стороны в сторону, совсем так, как это делал высокий человек. Енношек был загипнотизирован этим движением настолько, что полностью потерял представление о том, где он находится, и обо всем прочем, так что ощутил себя сидящим в утробе матери. Он видел, как что-то огромное опустилось и как бы клюнуло его.

Дракон отправил его в небытие.