П

Што смачней за ўсё на свеце? Вядома, сон. Пра чалавека, якія не выспаўся, кажуць: “Ходзіць як цень”. Галава баліць і рукі апускаюцца, не да работы яму беднаму, калі спіць на хаду.

Ложкі ў хаце ставяць каля глухой сцяны, далей ад вокнаў і дзвярэй, каб цяплей было спацць дажджлівай восенню і марознай зімою. Аснову ложка складае даўгаватая рама на чатырох ножках. Спінкі змацаваны бакавінамі, зверху на дашчаны насціл ці металічную сетку кладуць матрац і пасцель – пярыну, коўдру, падушкі. Якраз дарэчы і загадка: “Чатыры нагі маю, але не звер, пух і пер’е маю, але не птах, душу і цела маю, ды не чалавек”. Падкажам, гэта – ложак.

Самаробныя ложкі аздаблялі разьбою. Посцілкі гаспадыня ткала на кроснах, і на іх, калярова-ўзорыстых, прыгожа глядзеліся белыя горкі падушак. Цешыў вока на сцяне пры ложку і дван, таксама тканы ці маляваны. Гаспадыня старалася, каб і сямейнікам падабаўся гэты кут у хаце, і каб суседкі па-добраму зайздросцілі ёй, руплівай праллі і ткаллі.

Але так было не заўсёды. Некалі ложкі стаялі хіба ў панскіх палацах. А простыя людзі спалі на палку ды на палацях. Палок займаў частку хаты ад печы да кутняй сцяны. Рабілі палок з дошак, не надта высока ад падлогі, каб зручней было слацца і залазіць на яго спаць. Палаці, або палаткі, таксама дашчаныя, але яны вузейшыя за палок. Мацаваліся адным канцом на лежаку печы, другім – на драўляным бруску, прыбітым да сцяны. Гэты спальны кут у хаце нагадваў двух’ярусны памост: першы ярус – палок, другі ярус – палаці. На высокіх, бліжэй к столі, паляцях любілі спаць дзеці. Як на воблаках, ляжалі яны на сенніках – матрацах, набітых сенам ці саломаю. А яшчэ сеннікі, пашытыя з густога палатна,  напаўнялі, бывала, аўсянай мякінаю. Перад гэтым мякіну старанна прасейвалі, какб не засталося пылу.

Самаробныя ложкі амаль зніклі з хат. І ў глухіх вёсачках яны замяняюцца фабрычнымі ложкамі, металічнымі і драўлянымі. На іх таксама добра спіцца – пад цёплай коўдраю, на мяккім матрацы і пуховай падушцы.

Панёва – гэта жаночае паясное адзенне расхіннага тыпу; адна з самых старажых форм набедранага адзення, што насілася паверх кашулі замест спадніцы. Часцей уяўляла сабой 3 сшытыя полкі ўзорнай шарсцяной (суконнай) тканіны, што ахіналіся вакол таліі на паяску ці матузку. Уперадзе на месцы расхіну, дзе збліжаліся бакавыя краі панёвы, павязваўся фартух. Былі панёвы нераспашныя, “глухія”, полкі якіх сшываліся зверху паміж сабой толькі напалову ці на 2/3 даўжыні. Вядомы панёвы-плахты, асобныя полкі якіх, сшытыя ў верхняй частцы, рамбавідна (звычайна ззаду) спускаліся на кашулю. У жаночым комплексе панёва была заўсёды карацейшая за кашулю (ці сарочку); пры гэтым мастацкі акцэнт прыходзіўся на падол кашулі, якая ўпрыгожвалася знізу ўзорным вышываным ці тканым арнаментам.

Падсядзёлак шчыльна прылягае да спіны каня. Гэта скураная падушка на лямцавай падкладцы, мяккая або цвёрдая. Паверх падсядзёлка працягваецца ад адной да другой аглоблі папруга – церассядзёлак: ён трымае вышэй хамут і аглоблі. Церассядзёлак можна ў любы час адпусціць, і тады конь адчуе сяб вальней. Можна нават, не адпрагаючы, начапіцьяму торбу з аўсом, каб падсілкаваўся.

Не ведаю, як хто, а я люблю гэтую загадку, нібы прыдумаў яе сам:

Яна галодная –

Хата халодная,

Яна пад’ела –

У хаце пацяплела.

      Так, гэта – печ. А загадка не толькі пра печ увогуле, але і пра печ майго дзяцінства. Яна грэла і карміла мяне з братам, лячыла ад прастуды, расказвала казкі маміным голасам і ціха закалыхвала на чарэні, у цёплым паўзмроку.

      Сялянскую хату нельга ўявіць без печы. Адышлі ў нябыт печы-каменкі і печі глінабітныя. Цяпер печ кладуць з абпаленай цэглы, прыгожа абліцоўваюць кафляю.

      Звычайна печ месціцца на кухні, у бліжэнім ад увахода куце, вусцем-чалеснікамі – да надворнай сцяны з вокнамі. Усярэдзіне печ мае под, на якім паляць дровы і гатуюць гарачыя стравы, пякуць хлеб, сушаць грыбы.

      Каля печы і скорагаворка знайшлася: “Пекар Пётр пёк пірог”.

      Даўнеў, яшчэ да лямпаў-газнічак. на рагу прыпечка выкладалі камінак, дзевечарамі гарэў смольны корчык або лучына. Пры такім скупым святле вячэралі, працавалі, бавілі час на асенніх і зімовых вячорках. А яшчэ на прыпечку, збоку ад чалеснікаў, вымуроўвалі ямку-нішу. куды зграбалі гарачае вуголле. Прысыпанае  попелам, яно дога не тухла і замяняла запалкі. Гаспадыня выграбала з попелу вугольчік, дзьмула на яго, пакуль не ўспыхне агеньчык, і распальвала ў печы дровы.

      Прыкурыла ад вугольчыка і вясёлая загадка: “На страсе сядзіць і люльку курыць”. Падкажам, курэц гэты ніколі не злазіць са страхі, курыць сабе люльку кожна дзень, раніцаю і вечарам.

      Верхняя частка печы гладкая, як ток. Гэта ляжанка, або чарэнь – любімае месца дзяцей і іх чатырохногага сяюра ката. Якраз тут, на чарэні, і ўбачыла ката смяшынка-заклічка:

Злазь, каток, з чарэні,

Не ўцякай у сені.

Ідзі, каток,

У наш гурток,

Пачытае кніжку

Пра ката і мышку.

      Любіў пагрэцца зімою на цяглянай ляжанцы і гаспадар, пар што сведчыць жарт са строга календара.

      Жонка будзіць мужа на печы:

-  Мікіта, чуеш, пеўні спяваюць. Уставай!

- Няхай сабе спяваюць, калі ім не спіцца, - адказаў муж і перавярнуўся на другі бок…

А напрыканцы патлумачце, калі і чаму так гавораць: “Са сну хлеба не пякуць”, “Як наварыць Луця, то не паесць і цюця”, “З плеч ды ў печ”.

С печкой тоже связаны многие обряды. Ее, кстати, как и дом, закладывали по фазам луны, чтобы она лучше удерживала тепло. А под основание клали толченое стекло, чтобы лучше пеклись хлеб и пироги. И новоселье справляли не раньше, чем делали печь. Ее старались держать закрытой, тем более если кто-то из домочадцев собирался в дорогу. Нельзя было сидеть на ней, когда пекли хлеб.

Крестьянскую хату нельзя представить без печи. Отошли в небытие печи-каменки и печи глинобитные. Теперь печь кладут из обожжённого кирпича.

Обычно печь помещалась на кухне, ближе к входу. В середине печь имеет под, на котором жгут дрова и готовят горячую пищу, пекут хлеб, сушат ягоды и грибы.

Не знаю, кто как, а я люблю эту загадку:

Яна галодная –

Хата халодная,

Яна пад’ела –

У хаце пацяплела.

Да, это печь, которая занимала центральное место в хате или избе. Её ласково называли печь - матушка, печь-кормилица.

Печь в крестьянском доме ставили на опечек– фундамент из бревен. Внутри выкладывали под – днище, где горели дрова и готовили пищу. Верхняя часть печи называлась сводом, отверстие – устьем.

Русская печь – от этих слов веет стариной, теплом и уютом. Русская печь потому и названа «русской», что является традиционной, она – главное местов доме, она и накормит и согреет. Печь была такой большой, что занимала треть избы. И не даром говорится: «Печь греет и варит, печет и жарит. Она кормит, обсушит и порадует душу. А еще говорили: печь нам мать родная», «на печи все красно лето», «добра-то речь, коль в избе есть печь», - уж лучше хлебом не корми, но с печи не гони».

Много обрядов связано с русской печью, например, свадебных, когда сваты, зайдя в дом, первым делом крестились на иконы, а затем прикладывали руки к печи. Согретые сокровенным теплом дома, они уже не могли сделать этому дому зло, так как доброта обезоруживает. Это символическое приобщение через печь чужих людей к семье.

Печь хранила языческие верования, через нее человек продоолжал поклоняться огню и вообще силам природы. Она находилась как бы на границе христианского мира и мира народных суеверий. Считалось, например, что через трубу в дом может влететь ведьма. Полагали, что в важные для семьи дни души умерших предков слетаются к печи; что в подпечье или за печью живет домовой – покровитель дома, и когда семья перебиралась на новое место жительства, под печь ставили лапоть, чтобы домовой как на саночках, уехал вместе со всеми.

Белорусские крестьяне не только трудолюбивы, но и созерцательны. Занятость в летнюю пору они с лихвой компенсировали зимой, когда на несколько месяцев забирались в избу, проводили в ней намного больше времени, нежели за ее пределами. Полежать на теплой печке, разомлеть, пофилософствовать, что могло быть более приятным после череды забот в неподъемном крестьянском быту? Не забыта русская печь и в народных сказаниях. В сказке «По щучьему велению» Емеля, лежавший на печи, олицетворял мечту русского крестьянина о жизни, в которой не было бы места постоянной заботе о выживании. 33 года просидел на печи, набираясь сил богатырь Илья Муромец. В печь, как под материнскую юбку, прячутся братец с сестрицей из русской народной сказки «Гуси-лебеди».

Еще печь ассоциировалась с женщиной, а ее духовка с чревом, поскольку печь тоже давала жизнь. Недаром, когда женщина рожала, в крестьянском доме открывали не только двери, она, сундуки, но и печную заслонку. Печь была той пуповиной, которой человек был привязан к дому. Возле нее, как дети возле матери, ютились домочадцы. Печь служила связью поколений. Хлопоча возле нее, мать передавала свое умение дочерям. Обслуживание ее предполагала определенное умение. Перерасход топлива или продуктов нельзя было допускать. Конечно, навыки прививались с детства, но неумелость хозяйки нигде не была так заметна, как у печи.

И до сих пор, в наше время при высоком уровне техники, печь – это самый простой и надежный способ обогрева дома. Топить можно различными видами топлива (дрова, кизяк, торф), а главное ни один обогреватель не может жать такого здорового тепла. Даже если и есть более удобные виды отопления (водяное, электрическое), то приятнее и полезнее печи, пожалуй, не найти.

Известно множество профессий русской печи. Она обогревала жилище, в ней пекли хлеб, готовили еду, сушили продукты, одежду, грели воду, на ней спали. Наконец, русская печь довольно успешно выполняла роль бани. Делали это так. Из разогретой печи удаляли угли, под хорошо подметали и устилали соломой. Ставили чугун с горячей водой, забирались в печь и ложились на солому и прикрывали за собой заслонку не плотно. Сбрызгивали свод горнила настоем душистых трав или квасом, отчего в нем резко повышалась влажность воздуха и температура. Ну, а дальше брали березовый веник и хлестали себя так, чтобы, как говорят, «чертям тошно стало». Главная особенность такой парилки в том, что в печи почти нет пара, и все тело равномерно прогревается от горячих стен, из которых исходит тепло. Именно такое тепло лучше всего лечит.

Мыться в печах предпочитали молодые девицы, опасавшиеся «банной нечисти».

Также, русская печь – прекрасное лекарство лечения простуд и других заболеваний.

Русские печи традиционно строились больших размеров, вокруг них сосредотачивалась основная домашняя деятельность и протекал семейный отдых. Издревле считалось, что печной пар исцеляет от множества болезней. Не зря говорили: всякая хвороба отцепится, если прогреть свои косточки в печи. Наши предки выгребали из протопленной печи угли и золу, а затем сажали на лопатах в топку прогреваться больных детей. Печная зола на Руси была обязательным компонентом мазей и отваров.

Интересный факт:

Печка и зола в деревнях использовались для стирки. Женщина складывала белье в чугунный горшок, наполненный водой, опускала туда мешочек с золой и ставила в печь. После кипячения с темно-серой золой белье становилось не только белоснежным, но и более прочным.

С печкой связано немало примет и поверий. Кто посидел на печи в доме, тот считался уже не гостем, не чужим, а своим человеком. А еще, ребята, когда к девушке приходили сваты, она залезала на печь. Спуститься вниз означало согласиться выйти замуж, перейти к другому очагу.

А вы знаете, что у русской печи можно было узнать прогноз погоды.  Сельские жители умели по печи предсказывать погоду. Существовал целый свод народных примет, по которому крестьяне подмечали разные детали, а затем толковали их значение.

Если дрова в печи горят с треском — будет мороз, а если с гудящим шумом — жди бурана.

Дрова горят вяло или гаснут — в ближайшие дни наступит оттепель.

Дрова в печи хорошо разгораются и горят с легким потрескиванием, а дым из трубы поднимается вверх — верный признак солнечного и безветренного дня.

Дым выгибается коромыслом и стелется по земле — подтверждение предстоящего ненастья.

А еще на печи закликали мороз. Настоящим испытанием для печей становились крепкие морозы матушки зимы — никольские, рождественские, васильевские или крещенские. В это время становилось понятно, достаточно ли долго печь держит тепло и много ли жару дают заготовленные дрова. Не меньшую роль играла и печная труба. Тепло и чистота воздуха в доме зависели от того, открыты или закрыты в ней задвижки и заслонки. Откроешь заслонку — гарь и дым исчезнут, закроешь — дольше сохранишь тепло.

Обычно печные стенки имеют толщину 25–40 сантиметров, и благодаря этому создается хорошая тепло аккумуляция и возникает эффект термоса. Преимущество настоящей русской печки — в равномерном распределении жара. Даже в самый лютый мороз она может с одной протопки поддерживать тепло в избе на протяжении суток.

Для защиты озимых культур и фруктовых деревьев от вымерзания с помощью открытой печной трубы либо волокового окна крестьяне по традиции совершали обряд заклятия мороза.

«Старик или самый старший в семье мужчина забирался на печь с деревянной ложкой, наполненной киселем, просовывал голову в волоковое окно и говорил: «Мороз! Мороз! Приходи кисель есть. Мороз! Мороз! Не бей наш овес, лен да коноплю в землю вколоти». Когда же, закрыв окно, старик начинал слезать с печи, старшая в доме женщина внезапно обливала его водой, чтобы проклятие замерло на его устах. Считалось, что после такого угощения мороз становился добрым и уходил восвояси».

Более древние и простые варианты печей делали на настиле, уложенном на стоявших по углам печи столбах. Но чаще основание печи рубили из 3–4 венцов. Обычно в этом пространстве («падпечак», «падпечча») зимой держали кур. Для этого сбоку, под полатями, предусматривали специальный проем, а спереди вырезали несколько отверстий, которые, получив со временем своеобразные формы (крестики, ромбы, треугольники), стали элементами декора. Неслучайно их название – «цацкі», «печ з цацкамі» (юговосточная часть Центрального региона). Деревянное основание позволяло снизить массу печи и соответственно упрощало устройство фундамента под нее. Только простейшие печи представляли собой нечто близкое к цельной форме. Обычно печь имела несколько элементов, обеспечивавших различные функции: «под» («чарэнь») – на нем разжигали огонь; «прыпечак» – именно там сохранялся жар; «камін» («камінок») – чуть ли не самостоятельная печечка, в которой готовили быструю еду и т.д. Повсеместно в печах делали «пячуркі», причем по несколько, – небольшие ниши на поверхности печи, в которых удобно было сушить небольшие бытовые предметы, например рукавицы. Важно, что все эти элементы получали свое объемное выражение (чаще западали), что помогало увеличивать теплоотдачу и создавать интересную, пластически развитую объемную композицию печи.

Почти обязательным элементом был околопечной столб, который ставили у внешнего угла печи с опорой на сруб основания. Сейчас это чрезвычайно редкий элемент. Обычно он использовался в качестве опоры для палатей, но, имея важные обрядные функции, получал декоративную обработку, становился одним из украшений интерьера. С конца ХIХ в. даже в рядовом жилье в городах, а также в деревнях, расположенных вблизи центров гончарства, получили распространение печи, чаще всего «грубкі», облицованные изразцами, иногда цветными, с рельефным растительным или геометрическим орнаментом, что кроме достижения определенного художественного эффекта также позволяло увеличивать теплоотдачу печи. А результаты археологических исследований свидетельствуют о том, что уже в ХVІ–ХVІІІ вв. искусство белорусских мастеров в изготовлении изразцов, а значит и в возведении систем отопления, достигало высокого уровня.

При переезде в новый дом – «Хозяйка в последний раз затапливает печь в старом доме -, варит кашу, заворачивает горшок в чистое полотенце и, кланяясь во все стороны, говорит: «Хозяин-батюшка, со жоной, со малыми робятами, поди в новый сруб, поди в новый дом ко старой скотинушке, ко старым людям». Затем печь гасится, горшок с кашей переносится в новый дом, там зажигают впервые огонь в новой печи и в ней доваривается принесенная каша».

В ней прекрасно пекутся пироги, тушатся овощи, мясо и рыба. Секрет в том, что жар русской печи распределяется равномерно и температура 250-300 градусов остается стабильной в течение довольно длительного времени. Массивные стенки толщиной 250-390 мм обеспечивали хорошую теплоаккумуляцию и эффект термоса. Даже в самые суровые зимние дни русская печь могла с одной протопки поддерживать нормальную температуру в избе в течение суток.

А что же еще готовили в печи? Какова же была основная пища наших предков? Из всех блюд главной едой после щей и хлеба была каша пшенная, овсяная, пшеничная, сытная, наваристая. Она была вкусна как горячая, так и холодная. Есть даже такая пословица: «Щи да каша – пища наша».

Крестьяне на печи сушили грибы, ягоды и мелкую рыбешку. До середины ХIХ века на Руси любимым овощным блюдом были пареная репа или тыква. Поскольку репа готовилась очень легко, возникло выражение «проще пареной репы». Вымытыми репами набивали чугунный горшок и ставили его на ночь в теплую печь. Готовое кушанье с солью или без с удовольствием ели все члены семьи. Тыкву предпочитали без семян запекать на металлических листах отверстием вниз, а затем ели ее с молоком и хлебом.

Традиционная русская печь позволяет приготовить практически все что угодно. В отличие от современных духовок она позволяет придать блюдам особый аромат и национальное своеобразие. На растопленной утром печи можно готовить весь день.

Пироги из поднявшегося за ночь теста с фруктовой или овощной начинкой от печного жара становятся пухлыми, пышными и невероятно вкусными. Отсюда пошла и русская пословица: «Красна изба углами, а печь — пирогами».

Рассказывают, что варил как-то древний кулинар кашу и ненароком насыпал крупы больше, чем обычно. Ошибка обернулась лепешкой. Люди, как следует, отругав нерадивого кашевара, все-таки попробовали новое блюдо, и, как видно оно им понравилось. Со временем лепешки стали выпекать из муки. Так, согласно народной присказке, из каши появился на свет хлеб 

Его также называли "бабий угол", поскольку именно сделать находилась вся кухонная утварь. Его отделяла занавеска или даже деревянная перегородка. Сюда практически никогда не заходили мужчины из своей семьи. Огромным оскорблением владельцев дома был приход чужого мужчины за занавеску в печной угол.

Здесь женщины стирали и сушили вещи, готовили еду, лечили детей и гадали. Практически каждая женщина занималась рукоделием, а самым спокойным и удобным местом для этого был именно печной угол. Вышивка, шитьё, роспись - это самые популярные виды рукоделия девушек и женщин того времени.

Наш ляснік часам вяртаўся з абходу, падпяразаны пілою. Ручку за ручку закладаваў на жываце, і пругкі стальны пояс шчыльна аблягаў стан – хоць упрысядкі пускайся.

Піла – металічнае палатно, шырокае і роўнае, з зубчатым ніжнім краем. Кліч напарніка, бярыцеся за кароткія драўляныя ручкі і працуйце – на дрывотні, у лесе ці на будоўлі. Не помню ўжо, ад каго пачуў я ўпершыню загадку, ды запомніў як на ўсё жыццё: “Зубы вострыя мае, дробна жуе, а не глытае”. Кожны раз, калі загадваю, чую шоргат пілы і прыемны пах сыраватых апілак.

У вёсцы нашай пілу называлі разаком. “Нясі разак, сынок, - казаў бацька, - будзем дровы рэзаць”. Мы клалі на козлы бярвенца і цягалі пілу: бацька адной рукою, я – дзвюма. Загадка ажывала: піла сапраўды не глатала апілкі, а выплёўвала іх нібы баялася папярхнуцца.

З часам піла тупілася. Тады яе “разводзілі”: адгіналі зубы па чарзе, адзін за адным, управа і ўлева, вастрылі спецыяльным напільнікам – з частай і дробнай насечкаю. Па піле вызначалі, які ў хаце гаспадар: вострая – умелы і дбалы,  тупая – так сабе, гультаяваты.

Для распілоўкі бярвення на брусы і дошкі выкарыстоўвалася падоўжаная піла. Бервяно падымалі на высокія козла – сталюгі і распілоўвалі ўздоўж. Звычайна адзін чалавек стаяў на бервяне, а двое – унізе, на зямлі пад сталюгаю. Работа была цяжкая і не вельмі зручная. Гаспадыня старалася такіх пільшчыкаў як лепей пакарміць. Падахвочвала за сталом: “Ешце, дарагія, не саромцеся! Па ядзе работніка пазнаюць”.

Вісела на сцяне ў сенцах і нажоўка – кароткая ручная пілка. Сякера і малаток бралі яе ў памочніцы, калі трэба было агароджу падправіць, абрэзаць сухія галіны ў садзе, змайстраваць будку для сабакі ці шпакоўню. А з чаго рабілі такія нажоўкі з дробнымі зубчыкамі? Прытча падказвае і вучыць, як трэба шанаваць старыя рэчы.

Доўгі век пражыла піла. Зубы ад старасці ступіліся, а каторыя і зламаліся, выпалі. Ляжала яна ў сенцах, у цёмным кутку, так бы мовіць, на заслужанай пенсіі. Памёр гаспадар, і сын яго, наводзячы парадак у гаспадарцы, занёс пілу на звалку. Мокла яна пад дажджом, калела на марозе, смягла да ржы ў спякоту. Зрэдку на звалку хто-небудзь заходзіў, капаўся ў хламе, але на пілу не звяртаў увагі. !Якая я няшчасная!  - бедавала піла. – Каб жыў гаспадар, ён не даў бы мяне ў крыўду”. Неяк заглянуў на звалку каваль. Падняў пілу, пастукаў па ёй, і яна, удзячная, зазвінела. “Жывая”, - усміхнуўся каваль і забраў пілу з сабою. У кузні ён зрабіў з яе палатна нажоўку – лёгую, вострую, з драўляную ручкаю. І падарыў яе чалавеку, які выкінуў старую пілу на звалу як непатрэбную рэч…

Дарэчы, старую нажоўку таксама не трэба спяшацца выкідваць. З яе майстра на ўсе рукі можа выштукаваць добры нож.

А напрыканцы патлумачце, чаму так гавораць: “Пчала мёд збірае з кветак, а піла – хлеб для дзетак”, “І нажоўка – сяброўка, калі рукі парцуюць лоўка”, “Піла з сякераю не сварацца”. 

Некалі дзяцей ставілі ў кут – каралі за свавольства і іншыя правіны. Але ёсць у вясковая хаце ку, дзе пасядзець лічыцца за вялікі гонар. Покуць – так называецца гэта пачэснае месца ў хаце, не забытай Богам.

Мы з братам таксама не заўсёды слухаліся маці, дурэлі дома і на вуліцы. Вінаватыя, потым адводзілі вочы ад абразоў на покуці. Здавалася, строгія святыя глядзяцьна нас з дакорам, асуджаюць. Покуць спрадвеку ачышчала і ўзвышала чалавека, рабіла яго лепшым.

Прыходзіла свята. Каляды ці Вялікдзень, і на покуці першы садзіўся гаспадар, справа і злева ад яго – астатнія сямейнікі. Не абы-як, уперамежку, а па старшынству, дарослыя і дзеці. Маліліся, успаміналі добрым словам дзядоў-прадзедаў, частаваліся.

На пачэсны кут і сёння запрашае Бога, каб благаславіў маладах, вясельная песня:

Не стой, Божа, за дзвярамі,

Да ідзі, Божа. у хату,

Да сядзь, Божа, на куце,

Да дай долю маладзе.

Покуць – гэта куточак храма ў хаце. Уверсе, пад самай столлю, вісяць абразы – з выявамі Іісуса Хрыста і святых. Яны маўклівай малітваю асвячаюць хату і жыццё людзей у гэтай хаце, на шсёй сядзібе.

А цяпер, пасля падказкі, лёгкая загадка:

Бог жыве на небе,

Бог жыве ў царкве.

А ў вясковай хаце

Дзе Ён, Бог, жыве?

Покуць прыгожа ўбіраецца. На абразы гаспадыня вешае ўзорныя ручнікі-набожнікі. І зімою тут залацяцца галінскі асвечанай вярбы, пучкі жытнёвых каласоў і траў. За абразамі трымаюць бутэлечку са свянцонай вадою – лекамі ад розных хвароб. Да столі часам падвешваецца саламяны павук: лічыцца, што ён прыносіць шчасце.

У некаторых хатах даўней мясцілася на покуці бажніца – драўляная шафка або палічка. Яе таксама ўпрыгожвалі ручнікамі і выцінанкамі – ажурнымі малюнкамі, выразанымі з паперы. Загадка падкажа, што зямной зорачкаю яснілася тут, калі прыходзіла свята: “Сама гола, а за пазухаю сарочка”. Каб хутчэй адгадаоі,адкажам: сарочка гэта тонкая, як нітка, і вельмі баіцца вады і ветру.

А напраканцы патлумачце, чаму так гавораць: “Сівой барадзе месца на куце”, “Покуць – каб маліцца, а не галёкаць”, “Добраму чалавечку добра і ў запечку, а ліхаце кепска і на куце”.

В деревенском строительстве белорусов в середине XIX – начале ХХ веков встречались разные типы полов – земляной, глинобитный и деревянный. Земляные и глинобитные полы были самыми распространенными по всей территории Беларуси. Позже, в 80-90 годах XIX– начале ХХ веков преимущественно в восточных уездах Беларуси стали стлать пол деревянный.

Конструкция земляного и глинобитного пола была простой. Для создания земляного пола примерно на уровне второго венка сруба насыпалась земля, старательно утрамбовывалась колодой, а позже бельевым вальком и аккуратно приглаживалась. Чтобы получился глинобитный пол, также насыпалась земля до того же уровня, утрамбовывалась, а сверху утрамбованную землю несколько раз заливали раствором глины.  Или же глинобитный пол делали так: на разровненную землю сыпали сырую глину и начинали били по ней острыми концами деревянных молотков, а я ямки сглаживались тупыми концами. Делалось это неоднократно. Пол становился как бетон. Такой пол хорошо удерживал тепло и сухость, его даже можно было мыть.

С ХХ века на Беларуси стали укладывать деревянный пол. Стлался он на поперечные брусья. Для их укрепления, чтобы они могли выдержать всю тяжесть пола, подкладывались камни или устанавливались деревянные столбики, а позже кирпичные стойки. Пол в крестьянской избе чаще всего делали из половиц – половинок бревен. Ухаживать за ним было не просто.

 Но в избах было очень чисто. Некрашеные полы регулярно скоблили большим ножом и мыли речным песком, а затем покрывали домоткаными половиками.

Порог в хате высокий, а двери низкие — чтобы тепло зря не уходило. 

Як нараджаецца посуд

З даўніх часоў людзі карысталіс гліняным посудам. Рабілі яго сапраўдныя майстры-ўмельцы.

Як нараджаецца посуд? Спачатку ганчар адпраўляецца на глінішча. Тут ён выкопвае і нарыхтоўвае гліну. Яна заомчваецца ў вадзе і старанна вымешваецца разам з пяском. Затым майстар садзіцца за ганчарны круг. На верхнім дыску станка прымацоўваецца камяк вымешанай гліны. Невялікі ніжні дыск ганчар моцна раскручвае нагой.

І вось тут адбываецца цуд! Пад умелымі пальцамі майстра вырастае гаршчок ці збанок. Пры жаданні ганчар аздабляе яго прамымі і хвалістымі палоскамі, кружкамі, узораміі з кветак.

Гатовы выраб акуратна зразаецца з круга тонкім дроцікам. Майстар ставіць посуд прасохнуць спачатку ў вільготным месцы, а потым – у цёплым.

Як посуд робіцца трывалым? Шмат посуду зрабіў і высушыў ганчар. Але карыстацца ім пакуль нельга. Калі ў такі выраб наліць гарачай вады, ён адразу разваліцца. Каб зрабіць посуд моцным, трэба абпаліць яго ў спецыяльнай пячы – ганчараным горане. Таму ганчар закладвае свае вырабы ў горан, разводзіць моцны агонь і напальвае іх дабяла.

Цяпер наступае час гартавання. Майстар вымае напаленыя вырабы з горана і апускае у карыта з кіслым растворам жытняй мукі. Посуд становіцца трывалым. Ён не размокне нават ад кіпеню.

Што выраблялі ганчары? Посуд – белыя, шэрыя, чырванавата-карычневыя гаршкі з адной ці з дзюма ручкамі былі ў кожнай хаце. Яны мелі амаль круглую форму. Іншы раз да іх прыкладалася накрыўка. Смачная ежа атрымоўвалася і ў гліняных патэльнях.

Малако і смятану часта налівалі ў збанок – высокую пасудзіну з ручкай і носікам – ці гладыш – збанок без ручкі і носіка з верхам, шырэйшым за дно.

Захоўваць алей, сцюдзёную ваду і бярозавы сок было зручна ў гляку – падобнай на шар пасудзіне з вузкім горлам, шырокім плоскім дном і адной ці дзвюма ручкамі.

Два невялікія гаршочкі, злучаныя агульнай ручкай, называліся спарышам. У іх насілі абед касцам ці жнеям. Часта ў адзін гаршок налівалі суп, а ў другі клалі кашу.

Кожны дзень людзі карысталіся вялікімі і малымі, простымі і размаляванымі міскамі, паўміскамі, сподкамі і кубкамі. Пакоі ўпрыгожваў дэкаратыўны посуд: букетнікі, вазы, розныя сасуды ў выглядзе бараноў, мядзведзяў, ільвоў.

Цацкі. Дзеці вельмі любілі рознакаляровыя гліняныя свістулькі ў выглядзе конікаў, пеўнікаў, баранчыкаў, лялек. Дуеш у такую прыладу – і залівісты с віст льецца, пакуль хапае дыхання.

Над калыскамі немаўлят на шнурочку падвешвалі гліняныя шарыкі з каменчыкамі ўнутры. Дакранешся да цацкі, а яна як закруціцца! Бразгоча каменчык – цешыцца дзіця.

Ад слова “гліна” ўтварыліся назвы некаторых вёсак: Глініца, Глінка, Гліняная, Глінянка.

Отдельно стоит рассмотреть и посуду используемую при приготовлении пищи в русской печи. Посуда с пищей не имеет прямого контакта с огнем, нагреваясь исключительно тем – «духом», который образуется в печи после топки. Так, посуда для приготовления пищи в русской печи постепенно приняла форму, в наибольшей степени отвечающую особенностям очага. Керамические горшки и металлические чугуны выпуклы и округлы именно потому, что нагрев в печи осуществляется с боков. Дно горшка, стоящего на поду, нагревается очень слабо, вследствие чего его делают совсем небольших размеров. Да и ухватом поддевать горшок с таким дном гораздо легче. Если нужно быстро разогреть завтрак или воды вскипятить, а жар в печке поубавился, то на шестке разводят небольшой огонь из мелких дров и над огнем ставят на железной треноге чугунок или чайник. Со временем шесток превратился в чугунную плиту с конфорками для установки кастрюль.

А теперь несколько слов про чугуны.

Книзу узок, верх широк, не кастрюля… Был на базаре, очутился на пожаре. Огня не боится, в нем каша томится. Много загадок придумано о такой необходимой вещи как чугун. Итак, что же такое чугун? Это крупный сосуд, горшок из чугуна, позднее также из алюминиевого сплава, округлой формы для тушения и варки в русской печи. Это слово тоже было заимствовано в 18 веке из тюркского языка. Особенностью чугуна является его форма, повторяющая форму традиционного печного горшка: зауженный к низу, расширяющийся к верхней части и снова сужающийся к горлу. Такая форма позволяет ставить чугун в печь и вынимать его из печи с помощью особого инструмента – ухвата. Объем чугунов разный – от 1,5 до 9 литров. Чугун небольшой вместимости называется чугунок. Несмотря на кажущуюся древность этого вида посуды, металлические чугуны появились и получили широкое распространение лишь в самом конце 19 – начале 20 веков. В это время распространились чугунные кухонные плиты промышленного производства, в которых над топкой печи вместо кирпичного свода имелась панель со съемными конфорками, в отверстия которых узким дном ставились чугуны. В первой трети ХХ века начали производиться чугуны с эмалевым покрытием. Чугуны, производимые после Октябрьской революции 1917 года, как правило имели клеймо завода-производители с указанием объема в литрах.

Посмотрим, что лежит в нашем чугунке. Вот это да! Картошка! А давайте-ка с вами немножко поиграем в игру «Картошка», так как играли раньше: встанем в круг, будем передавать картошку по кругу из рук в руки, а я буду считать. На сигнал «Стоп» останавливаемся. У кого в руках окажется картошка, тот выполняет задание (рассказать пословицу, считалочку, небольшое стихотворение). Договорились? Играем 3-4 раза.

Чем больше была печь, тем больше от нее было тепла, поэтому порой она занимала очень много места в избе. От ее расположения зависела внутренняя планировка дома. Поэтому и возникла поговорка: «Плясать от печи».

Пояс – гэта неад’емная частка беларускага нацыянальнага адзення. Шырока ўжываліся нашымі продкамі кравічамі, дрыгавічамі, радзімічамі больш за тысячу гадоў таму. Спосаб насіць кашулю напуск паверх нагавіц пад пояс трывала захоўваўся ў сялянскім асяроддзі яшчэ ў першых дзесяцігоддзях 20 ст. з’яўленне на людзях без пояса лічылася непрыстойнасцю, нявыхаванасцю, дрэнным тонам. Выраз “распаясаўся” якраз бярэ пачатак у тыс часе і культурным асяроддзі з адпаведнымі звычаямі, маральнымі каштоўнасцямі і адносіцца да неахайнага чалавека, які неадэкватна сябе паводзіць у грамадскіх месцах. Паясы насілі мужчыны і жанчыны, сяляне і шляхта. Яны вызначаліся вялікай разнастайнасцю, адрозніваючыся сваімі колерамі, узорным арнаментам, спосабамі вырабу. Найбольш пашыраныя паяссы – тканыя шырыней ад 2-3 да 20-30 см, даўжыней да 2-3 м і болей. Затканыя чырвонымі, ружовымі, блакітнымі, зяленымі, бардовымі ніткамі, яны мелі на канцах дэкарытыўныя махры, ці кутасы, і ў рабочым стане апаясываліся 2-3 разы вакол таліі і завязываліся збоку, звісаючы канцамі амаль да каленяў. Былі паясы вязаныя, вітыя і плеценыя. Апошнія адносяцца да найбольш старажытных (іх называлі яшчэ кручанымі); яны мелі рэльефны ўзор на плоскай ці акруглай паверхні. Знакамітыя слуцкія паясы, што могуць паслужыць найкаштоўнейшай рэліквіяй любога музея, ткаліся на шоўкавай асное і затыкаліся рознакаляровымі залатымі і сярэбранымі ніткамі (так званыя літыя паясы). Яны мелі своеасаблівы тканы малюнак, што спалучаў у сабе арнментальныя м атывы беларускай флоры і геаметрызаваных узораў.

У традыцыйным беларускім адзенні паясы ўжываліся не толькі як апаяска, але і для дэкаратыўнай аблямоўкі і аплікацыі манжэтаў, каўнераў, вората, падола. Яны ж былі неабходнымі атрыбутамі шматлікіх абрадаў і звычаяў. Іх даравала нявеста свайму жаніху напярэданні і ў час вяселля; іх бралі з сабою, ідучы ў адведкі да жанчыны, што станавілася маці, імі спавівалі немаўлят. На другі дзень пасля вяселля пояс неслі да студні і пакідалі там разам з кавалкам каравая. Пояс увасабляў дастатак і быў цесна звязаны з сімваламі хлеба і ўраджаю; выходзячы першы раз на сяўбу, яго прывязвалі да сівенькі замест почапкі; ім абвязывалі першы дажынны сноп-“гаспадар”, які ўрачыста, з песнямі неслі ў вёску і ставілі на покуці ў хаце; іх развешвалі ў свірнах, клецях, хлявах. У старажытных павер’ях беларусаў паясам надаваліся магічныя функцыі: іх выкарыстоўвалі як абярэгі ў замовах ад хвароб, няшчасных выпадках, у варажбе, любоўнай магіі. Пояс быў для чалавека свайго роду талісманам і суправаджаў яго ад нараджэння да глыбокай старасці і смерці. У канцы жыццёвага шляху яго “даравалі” нябожчыку, клалі ў труну, павязвалі на крыж на яго магілцы.

Прасанак – тоўстыя бліны з прэснага цеста, на содзе і сыраватцы. Каб сухі праснак пасля не дзёр горла, яго мазалі здорам – нутраным свіным салам.

Прасніца – гэта старадаўняя драўляная прылада для прадзення воўны, ільяной і пяньковай кудзелі. На Беларусі бытавалі 4 асноўныя тыпы: лапатападобная, П.-грэбень, П.-рагулька, П.-кій. Найбольш пашыранымі былі лапатападобныя і П.-грабяні (Прыпяцкае Палессе). Лапатападобныя рабілі з суцэльнага кавалка дрэва (частка ствала з карэнішчам) ці з 2 частак – лопасць пад прамым вуглом устаўлялі ў днішча або ў адтуліну ў лаве (Заходняе Палессе). Лопасць звучайна прамавугольнай формы з адносінамі бакоў 2:1; сустркаліся таксама вёслападобныя (Лідчына) мечападобныя (Бростчына) і інш. Прасніцу нярэдка аздаблялі разьбой – фігурна апрацлўвалі ножкі, выпілоўвалі краі лопасці (Навагрудчына). На Гродзеншчыне, Віцебшчыне лопасць часам аздаблялі трохгранна-выемчатай ці контурнай разьбой. Асаблівым багаццем і разнастайнасцю дэкору вызначаюцца прасніцы з Камянецкага райна (мясцовыя назвы поцюс, потась) з матывамі геаметрычнага і салярнага характару. У наш час са зніжэннем ролі ручнога прадзення і ткацтва парсніцы амаль выйшлі з ужытку.

Вясковыя хаты даўно ставяцца на фундаменце – падмурку з бетону або з камянёў. Падмурак узвышаецца над зямлёю, і ніжнія вянцы зруба не падгніваюць ад сырасці.

А некалі амаль кожную хату аточвала прызба – земляны насып. Каб зямля не аплывала, прызбу апляталі лазою, бярозавымі галінскамі. Часам збоку ад сцяны гаспадар укопваў слупкі, закладваў за іх жэрдкі ці дошкі, сыпаў пясок, кастрыцу, сухую ігліцу, прывезеную з лесу. Усё гэта роўна асядала, утрамбоўвалася, і прызба надзейна ўцяпляла хату, аберагала яе знізу ад сырасці, дажджу і снегу.

Прызбы былі невысокія, на два-тры вянцы. На іх любілі гуляць дзеці. Грэлася на сонцы кошка з кацянятамі. Знайшался тут і загадка: “Маміна мама, поўная ласкі, на прызбе расказвае казкі”. Здагадаліся, хто гэтак цешыў унукаў на прызбе?

Цяпер у вёсцы, каб было дзе пасядзець, робяць лаўкі. І ў двары, пад вокнамі, і на вуліцы, пры агародчыку-кветніку. Гаспадар укопвае ў зямлю два таўставатыя  слупкі, прыбівае зверху дошку. Спінкі не трэба: можна абеперціся на сцяну дома ці на штыкеціны плота. Пасядзець, пагаманіць на лаўцы адвячоркам, пасля работы, збіраюцца суседзі. Пазней, калі добра сцямнее, на лаўцы галубяцца каханыя.

Кажуць, у каханай

Смаляныя лаўкі:

Сядзеш на змярканні –

Прасядзіш да ранку.

Прызбу сёння рэдка дзе ўбачыш. А на свулічнай лаўцы і незнаёмаму чалавеку месца знойдзецца: прысвецяць, распытаюць, хто і адкуль, пачастуюць сакаўным яблыкам ці грушаю.

А напрыканцы патлумачце прымаўку: “ На лаўцы хлеба не выседзіш”. 

Зава́линка (синоним призба — при избе, белор. прызба) — сооружение-насыпь вдоль наружных стен в основании по периметру деревянного дома (бани), служит для предохранения постройки от промерзания зимой. Завалинка может быть просто земляной насыпью вдоль стен. В более продвинутом варианте устраивается из досок, тёса (которые для красоты иногда даже белятся известью) или жердей, установленных на расстоянии 30—50 см от стен дома; в образованное пространство засыпают (заваливают) опилки, солому, кострику, шлак, торф, землю (дёрн). Высота завалинки — до второго венца (ряда брёвен). Деревянный настил поверх завалинки защищает засыпку от проникновения влаги и превращает завалинку в длинную и широкую лавку (скамейку), на которой удобно отдыхать домочадцам.

В старые времена изба или рубленный из брёвен дом могли быть построены на любом грунте и даже без фундамента. Под углы подводились дубовые колоды, большие камни или пни, на которых и стоял сруб. Летом под избой гулял ветер, просушивая снизу доски так называемого «чёрного» пола. К зиме дом обсыпали землёй или устраивали из дёрна завалинку. Весной завалинка, или обваловка, в некоторых местах раскапывалась для создания вентиляции. Неправильное устройство завалинки могло приводить к перекосу[1] дома и (или) к загниванию нижних венцов[2]. Современный бревенчатый дом обваловывать или обустраивать завалинкой не следует. Вместо этого его ставят на столбчатый или ленточный фундамент и устраивают забирку и отмостку.

В настоящее время завалинкой часто называют просто лавку (скамейку), стоящую у стены дома.