К

У пашане быў некалі драўляны посуд з клёпак – пармых ці акруглых дошчачак. Трэба ж было ў нечым захоўваць збожжа, агародніну і садавіну, лясныя дары. І попыт на драўляныя вырабы быў вялікі – і ў вёсцы, і горадзе.

Кадаўб – драўляная пасудзіна для збожжа, круп, мукі. Выбіралі ў лесе мяккае дрэва – ліпу, асіну. Адпілоўвалі ад ствала добры кавалак, акорвалі і выдзёўбвалі ў ім сярэдзіну, пакідаючы толькі днішча. Сценкі потым выгладжвалі скобляю – бандарным інструментам. З дуплістага дрэва маглі выштукаваць з двума днішчамі. Адтуліну тады рабілі збоку, і праз яе засыпалі ў кадаўб збожжа ці муку.

Прыгожа глядзеліся ў хаце невялікія кадаўбцы для солі, масла. Даўным-даўно першы раз паспытаў я мёду з ліпавага кадаўбца. На хутары ў дзеда-пчаляра, далёкага бацькавага сваяка. Успомню, бывае, як чэрпаў райскі тады дэлікатэс драўлянай лыжкаю, і аж слінкі цякуць: такі ён салодкі, успамін!

А цяпер лёгкае пытанне: чаму ў некаторых мясцінах кадаўб называлі ліпаўкаю або дуплянкаю?

Усе мы любім мочаныя яблыкі. Асабліва смачныя яны зімою, калі ў садзе, на голых галінках, чырванеюць адны снегіры. Мочаныя яблыкі, салёныя агуркі, грыбы, хлебны квас, бярозавік і сёння добра захоўваюцца ў дубовай адушцы. А вось квашаная капуста любіць кадушку з асіны.

Кадушка, або кадка, - гэта круглая, трошкі звужаная кверху пасудзіна з клёпак. Каб клёпкі не рассыпаліся, іх туга сцягваюць абручамі – жалезнымі, дубовымі, арэхавымі. Бывала, гаспадар умуроўваў кадушку ў гліняны ток, і тады век свой яна дажывала на адным месцы, у кладоўцы.

Час і ўсміхнуцца. Сама кадушка-таўстушка, вядома, не кінецца ў скокі, а вось назву народнаму танцу яна дала. Гэта калі дзяўчаты з чатырох бакоў сыходзяцца ў круг, становяцца плячо ў плячо, шчыльна, як дошкі ў кадушцы. Таму танец і называецца так ласкава  - “Кадушачка”.

Продкі нашы не мелі заводскіх халдзільнкаў. Сала і мяса круглы год, зімою і летам, трымалі ў кубельцы – своеасаблівым халадзільніку з дрэва. Рабілі яго з дубовых клёпак, радзей – з асінавых ці альховых. Я і кадушку, сцягвалі абручамі. Зверху закрывалі дашчаным вечкам, каб не “гаспадарыў” у кубельцы кот-памаўза.

Дарэчы яшчэ адно пытанне-загадка:

Як называецца

Майстра-умелец

Які выштукоўвае

Кадаўб,

Кадушку,

убелец?

Пацікаўцеся, можа, і ў вашай вёсцы ёсць такі чалавек з залатымі рукамі. Прыказка падкажа, хто ён: “Бондар у ледзей капусты просіць, бо свае кадушкі не мае”.

А напрыканцы патлумачце, чаму так гавораць: “З поўным кадаўбам, браце, і зімою весела ў хаце”, “Без бочкі плачуць агурочкі”, “Што ў хляве, тое і ў кубельцы”.

От кадки зависело, будет ли в доме хлеб. Мыли её только раз в год в чистый четверг, наряжали и выносили на улицу до восхода солнца, чтобы «отдохнула», «исповедалась».

Нетрудно догадаться, почему кадку называли хлебницей. В ней замешивали тесто, из которого выпекали хлеб. Тесто у кадке росло, как живое. Просилось в печи и загадку:

Страх адпрэчыўшы, скажы,

Што так пыхае ў дзяжы –

Пудьхна-наздраватае,

На муку багатае?

Итак, что же такое кадка,  ее по-белорусски называют дзяжа? И для чего она предназначена? Это широкая деревянная бочка, суженная кверху, с крышкой. Делали кадку из дуба или сосны. Дуб ускорял квашение и придавал тесту приятный запах и вкус.

Внешне кадка представляла собой емкость, сделанную из деревянных дощечек, стянутых обручами. По описанию можно подумать, что эта самая обыкновенная бочка, однако это не так. В отличие от бочки деревянные кадки могут находиться только в вертикальном положении.

Кадку в деревне очень берегли. При новоселье ее первой вносили в дом, чтобы не переводился хлеб на столе. Не проходил без кадки и свадебный обряд. Перед приездом жениха на кадку усаживали невесту, расплетали ее девичью косу и благословляли на счастье и достаток в будущей жизни. Прежде чем опробовать новую кадку, ее ставили рядом со старой – на одной постилке, под одним покрывалом. Чтобы старая кадка таким образом, в темноте и тишине, поделилась опытом, как лучше тесто на хлеб заквашивать.

В деревнях и сейчас небольшие кадки, в которых замешивали тесто на блины – это кадки-блинницы. Хозяйка брала черпак – большую деревянную ложку, бросает тесто на сковородку и ставить в печь. Горячие блины, намазанные маслом мигом съедаются, только на стол подавай. Почему же кадку делали именно из дерева? В чем преимущество? Кадка для теста в доме во все времена была символом достатка и благополучия. К ней относились осторожно и даже почтительно. Даже если кадка сильно обветшала и не подходила большое для замешивания теста, ее использовали для хранения хлеба. Причем ставили емкость с хлебом в «святом углу», под иконами.

Закваска. Обычно квашню для замешивания хлебного теста (расчины) изготавливали из липы, другие виды древесины тоже были пригодны. На стенках кадки живут бактерии и дрожжи хлебной закваски.

Полезные молочнокислые бактерии разных видов, образовывали микробиологическое сообщество, симбиоз с дрожжами. Закваска обладает свойством самосовершенствования, ее качество со временем только улучшается.

Хорошая кадка передавалась по наследству, и внучка могла пользоваться квашней с закваской, которой пользовалась ее мама, бабушка и прабабушка. Буквально живая связь времен. Кадку не принято было давать пользоваться в другую семью, как, например, мясорубку.

Откуда берется закваска?

После покупки новой кадки первоначально ее стенки и дно изнутри с силой натирались луковицей, разрезанной пополам и посыпанной крупной солью. Если были, в первый раз добавляли также и дрожжи. На стенках кадки уже находились разные бактерии и дрожжи, имеющиеся в воздухе дома. Поэтому каждая закваска была в чем-то индивидуальна, отличалась от закваски соседей.

После обработки луковицей с солью выживали и получали возможность преимущественного развития в основном полезные микроорганизмы. Через сутки-двое в кадке «расчиняли» хлебное тесто, выпекался хлеб приемлемого качества. Кадку не промывали, немного теста после тщательной очистки рукой оставалось на стенках и дне, закваска сохранялась до следующего раза. Иногда специально оставляли в кадке небольшие шарики теста. К следующей выпечке закваска самопроизвольно улучшалась; через некоторое время закваска приобретала стабильное качество и хорошо поднимало тесто совсем без внесения дрожжей.

Тесто для хлеба расчинялось в кадки накануне выпечки.  Затем кадку ставили на ночь на теплую печь и укрывали; к утру тесто поднималось, с печки доносилось своеобразное пыхтение, по избе распространялся аромат расчины. Далее в расчину вмешивали еще муку и соль; могли также вместить размятый варенный картофель, сыроватку, тмин. Тесто еще раз поднималось.

Наконец одна из самых важных операций при выпечке хлеба: тесто в кадке месили руками до тех пор, пока оно не переставало прилипать, а начинало полностью отставать от рук. Это весьма трудоемкая часть всей работы, требует некоторых усилий и немного терпения.

Такое почтение к кадке заключалось в следующем. Известно, что для заквашивания теста требуется тепло. Но дело в том, что дерево издавна считается самым теплым материалом, и тесто в нем будет хорошо подходить всегда, даже если в доме будет прохладно. Достаточно замесить тесто и положить его на заквашивание в кадку и можно не сомневаться, что хлеб получится особенно вкусным и ароматным.

Чтобы кадка прослужила долго ее не следует мыть водой, можно только протирать растительным маслом.

Основным строительным материалом было дерево. Не подходили плодовые и вообще все деревья, растущие у дома. Не использовали так называемые священные деревья, скажем, выросшие на месте разрушенной церкви, часовни или на могиле. А еще те, что имели уродливый ствол, необычные переплетения корней, с дуплом или с «проявившейся иконой» на коре. Особо суровый запрет касался старых и сухих деревьев. Считалось, в доме, построенном из них, скоро появится покойник. А проклятыми деревьями считали осину, «бо на ёй Іуда павесіўся», и некоторые хвойные деревья. Еще белорусы считали, что дерево лучше рубить, когда луна в последней четверти («ветах»), чтобы материал был прочным. Идеально - в марте-апреле, когда сок укреплял древесину. А вот третьей квадры луны («сход», «гнілая квадра») избегали. Считали, что в доме из такого дерева будет долго держаться влага.

Отношение к дереву было как живому существу. Поэтому перед рубкой снимали шапку, кланялись, молились и объясняли причину. Старые деревья не рубили – исполины должны сами дожить свой век, а молодняку давали подрасти, также не рубили и деревья, посаженные человеком.

Основной инструмент – топор. Именно он при ударе дерева запечатывает поры и в них не попадает гниль, благодаря этому дерево дольше сохраняется.

Нижний венец дома чаще всего делали из дуба, верхние из сосны.

Между первым и вторым венцом сруба клали кусочек хлеба, подчеркивая, что хлеб - всему основа. Чаще всего дом состоял из жилого помещения, сеней, где занимались ремеслом, и неотапливаемых клетей, где хранили продукты.

Чтобы дом был счастливым, нужно было следовать традициям предков. В стене или в крыше нового дома проделывали отверстие, чтобы через него вылетели все беды и напасти. Когда же все было готово, в жилище сначала пускали кошку или курицу с петухом, которые определяли, можно ли здесь жить. В доме прорубали невысокие двери с порогом и маленькие окна, так сберегали тепло и, войдя в избу, гость оказывался лицом к иконам, на которые крестился, кланялся, а уж потом здоровался с хозяевами.

Свое символическое значение имели окна, двери, порог, но самые почетные места в традиционной хате - красный угол («покуць», «чырвоны кут»), где были иконы, и печь. «Чырвоны кут» напротив входа считался домашней святыней. Менять его положение запрещалось. А вот иконы на украшенную узорными рушниками и веточками деревьев покуть добавляли. Например, если в доме появлялся новорожденный или невестка, которая приносила свой «абраз». Когда семья росла, иконы ставили уже в два ряда. С покутью в народе связаны многие обряды - от рождения и похорон до всего, связанного с полевыми работами. А когда домашние собирались спать, то ложились головой или боком к покути, но не ногами. Даже гроб с покойником ставили головой к иконам.

Крайняя от кута балка была сакральной границей между святым местом (там были иконы, другие духовные предметы-атрибуты) и хозяйственной частью жилища, где зимой работали, хранили рабочий инструмент, устанавливали люльку для младенца, ткацкий станок... На этой пограничной балке писали имена родившихся и умерших в этой хате. И если ставили сруб, а в старом балка хорошо сохранилась, ее переносили в новую хату.

Красный угол

Главным углом крестьянского дома был красный угол: здесь висела особая полочка с иконами – божница, под ней стоял обеденный стол. Это почетное место в крестьянской избе всегда располагалось по диагонали от печи. Входивший в избу человек обязательно устремлял взгляд в этот угол, снимал шапку, крестился и низко кланялся иконам. И только потом здоровался с хозяевами.

Вообще, крестьяне были очень верующими, да и само слово «крестьянин» произошло от родственных «христианин», «христианский». Большое значение крестьянская семья придавала молитвам: утренним, вечерним, перед едой. Это был обязательный ритуал. Не помолясь, не начинали никакого дела. Регулярно посещали крестьяне церковь, особенно зимой и осенью, когда были свободны от хозяйственных тягот. Крестьянская семья также строго соблюдала посты. Любили крестьяне иконы: их бережно хранили и передавали из поколения в поколение. У икон зажигали лампады– специальные небольшие сосуды с маслом. Божницу украшали вышитыми полотенцами – рушниками. Русские крестьяне, искренне веровавшие в Бога, не могли плохо работать на земле, которую считали божественным творением.

В избе красный («красивый») угол всегда устраивался в самом видном и почетном месте, по диагонали от входной двери, в дальнем углу комнаты – так, чтобы иконы были первым, что видел входящий.

Красный угол всегда был самым важным и почитаемым местом в доме. Его соблюдали в особенной чистоте, иконы украшали драгоценными окладами, ризами, цветами, зажигали перед образами лампады (стоячие и подвесные) и свечи. Если в доме было праздничное застолье, то ближе к красному углу усаживали самого почетного гостя.

Обычно иконы размещались в киоте (иное название – божница) – специальном шкафчике – или на полочке. Иногда образа украшались вышитым рушником (или божником, иконником – длинным и узким полотенцем, украшенным вдоль одной стороны и на концах вышивкой), его клали так, чтобы прикрыть иконы сверху и с боков, но не закрывать лики. Кроме икон, в красном углу хранились освещенные в церкви предметы: святая вода, верба, пасхальное яйцо. Иногда туда клали Евангелие, Псалтирь, молитвослов и иные книги необходимые при молитве.

В деревнях на Руси во время календарных обрядов в Красном углу помещали предметы, которым желали «оказать почет»: горшок с кашей на святках, последний сноп, принесенный с поля по окончанию жатвы, вымытую и «обряженную» квашню в Страстной четверг и т.д.

«Божница» всегда занимала самое почетное место в доме и располагалась в самой освещенной части дома: обе стены, образующие угол, имели окна. С таким расчетом, чтобы она была первой, на что обращал внимание человек.

И место за столом в Красном углу считалось наиболее почетным: хозяин, священник или почетный гость усаживались ближе к нему, причем «почетность» места убывала по мере удаления от красного угла. На Руси всегда с особым усердием придавали благолепие иконе, понимая, что это окно в иную реальность. Через икону происходили встречи с Богом и святыми людьми.

Калаўрот – гэта не простая прылада для прадзення, а цэлы станок. Складаецца ён з вялікага драўлянага кола, педалі-нонажа і прадзільнага апарата. Педаль прыводзіць у рух кола,а яно прымушае працаваць прадзільны апарат. З прасніцы прымацаванай да караўрота, цягнуцца ваўняныя ці кужэльныя валаконцы, скуручваюцца ў нітку і намотваюцца на шпулю.

Калаўрот выкарыстаецца для механізаванага прадзення лёну і воўну ў хатніх умовах.

На Беларусі вядомы два тыпы клаўрота – стаяк (больш характэрны для заходніх раёнаў) і (пераважаў ва ўсходніх і паўночна-ўсходніх раёнах). Абодва тыпы мелі аднолькавыя рабочыя часткі: кола, педаль (шатун, ківач), якой прыводзілася ў рух, і прадзільны апарат. Апошні складаўся са са стрыжня і размешчанай на ім шпулькі для намотвання пражы і маленькіх калёсікаў, злучаных пры дапамозе шнуроў з вялікім колам.

У калаўроце-стаяку кола знаходзілася паміж дзвюма вертыкальнымі стойкамі пад прадзільным  апаратам, у  калаўроце-лежаку – збоку ад прадзільнага апарата.

На Беларусі калаўроты з’явіліся ў 16 ст. на мануфактурных прадпрыемствах. У сялянскім побыце выкарыстоўваюцца з сярэдзіны 19 ст., асабліва ў раёнах

Інтэнсіўнага льнаводства на поўначы і ўсходзе Беларусі, на поўдні краіны пераважала прадзенне пры дапамозе верацяна.

На абодвух калаўротах прасці было лягчэй і хутчэй, чым седзячы за парсніцаю. Толькі націскай нагою на педаль-понаж, парадкуй бараду на прасніцы, сачы, каб нітка не рвалася, ды мяняй у прадзіным апараце шпулю – поўную – поўную, з пражай, на пустую. “Ручная прылада, а сама, можна сказаць, прадзе, цешылася гаспадыня-папрадуха, займеўшы калаўрот.- Самапрадка!” 

Калуна даўно няма на родным падворку, а сякера ад бацькі перайшла да мяне. Ляжыць сабе ў сенцах, чакае, калі з горада прыеду. І не ржавее, таму, можа, што захрўвае цяпло бацькавых рук.

А напрыканцы патлумачце, калі і чаму так гавораць: “Языком бервяна не ачэшаш”, “Розум не сякера – не пазычыш”, “Плаве як калун”.

Малы, я верыў, што дзяцей прыносіў бусел. У дзюбе, спавітых у пялёнкі. Белы такі скрутачак, які бачыў у калысцы, калі нарадзіўся брат.

Не гуляла калыска ў вялікай сям’і: калыхала дзяцей па чарзе, з году ў год. Мала было адной, дык рабілі другую калыску. Прыказка нават ппапракае багатага на дзяцей чалавека: “Ані лыжкі, ані міскі, а  павесіў тры калыскі”.

А мяне калыска перайшла да брата. А потым доўга сумавала на гарышчы, у цёмным кутку. Чакала, бусел прынясе яшчэ адно дзіцятка – і яна вернецца ў хату.

Калыска – дзіцячы ложак. Рабілі яе з дошак і драўляных рэечак. Плялі яшчэ з дубцоў лазы і ракіты, з моцных хваёвых карэньчыкаў. Падвешвалі на чытырох почапках да столі ці да жэрдкі,я кая адным канцом мацавалася да бэлькі. Лёгкі штуршок – і калыска плавала ў хаце, як чароўная лодкаю А маці спявала дзіцяці калыханку:

А-а, а-а, люлі,

Каток без кашулі,

А котачка ў лесе

Кашульку прынесе.

Там кудзельку прала

І красёнцы ткала,

На сонцы бяліла,

На вятры сушыла.

Кашульку пашыла,

Катку падарыла.

Пад ветразем калыханкі плыла калыска ў светлы сон, і дзіця спакойна, без плачу, засынала.

Рабілі калыскі і на ножках, падбітых паўкруглымі брускамі. Маці ставіла такую калуску каля свайго ложка і, калі дзіця ўночы часам прачыналася, ціха калыхала, не ўстаючы з пасцелі. Глядзела, каб на мілы тварык не падала месячнае святло, бо ведала прыкмету: падсвеціць дзіця месяц – яно доўга не будзе спаць.

Рэдка закалыхваў дзіця бацька. З аднаго такога бацькі-нянькі пацвельваецца анекдот са старога календара.

Бацька садзіцца каля сынка, пачынае расказываць  яму казку. Расказвае доўга. Нарэшце ў пакоі становіцца ціха. Маці асцярожна прачыняе дзверы і пытаецца:

-       Ён заснуў?

-       Але, мама, заснуў, - шэптам адказаў сынок…

У наш час маленькіх дзяцей закалыхваюць у калясках, на ложках фабрычнай работы. Самаробную калыску знойдзеш хіба дзе-небудзь на гарышчы вясковай хаты або ў музеі. Самотная, марыць яна пра ветразь калыханкі, каб зноў паплыць у светлы сон.

А напрыканацы патлумачце, чаму так гавораць: “І ў верабейкі калыска ёсць”, “Багатаму чорт дзяцей калыша, а беднаму з калыскі выкідае”, “Дзіця спіць, а доля расце”. 

Напярэдадні Новага года апранаюць чытырох мужчын: двух па-старэчаму – прыладжваюць ім сівыя валасы з ільну) і бараду, а іншых двух – па-юначаму, начапляюць махроў, чырвоных стужак і інш. Першых двух накрываць доўгім пакрывалам, а  іншых двух, не накрываючы, пакідаюць  так. Як з першых двух, так з двух другіх адзін апрануты багата, на галаве мае вянок з поўнага жыта, кішэні яго свитки (верхняявопратка) дапаўна набіты розным збожьем і добром. А другі з ўжо з адной саломы, кішэні яго пустыя.

Абраныя для цырымоніі водзяць гэтых чатырох мужчын па вёсцы і тых двух, што з покрывам, уводзяць у кожную хату, а іншых двух пакідаюць ля варот. Зайшоўшы ў  хату, прадстаўляюць гаспадару права выбраць каго-небудзь з гэтых двух старых з покрывам. Калі гаспадар (не ведаючы, зразумела, нічога), выпадкова вылучыць таго, які з вянком з поўнага жыта і  багата прыбраны, то карагод маладзіц і хлопцаў пасылаюць гэтага вылучанага да тых дваіх фкаб адзін з іх – той, што з вянком з поўнага жыта, у багатай світке і з набітымі кішэнямі, - прыйшоў у хату гаспадара без покрыва, радуючыся такому яго выбару. Як толькі той увойдзе ў хату,то, звяртаючыся да гаспадара з прывітаннем, усе спяваюць наступную песню:

Да вжеж тут будзе

Щасьце, усяка доля,

Бо ў ёго на грудех

Усё, што Боська воля.

Потым звяртаючыся да прыбранага хлопца:

Ой ты, богацько каледа!

Дзякуй цябе за твое дабро;

Бо вжеж наша череда,

штоб было ў госьця (гаспадара) повно гумно.

Калі ж гаспадар вылучыць, насупраць, абадранага хлопца, то, не пасылаючы ўжо да варот, пакідаюць яго тут жа. Потым, зняўшы покрыва, звяртаюцца да хлопца і спяваюць:

Изди, идзи, ты наш стареньки,

Ты нам ни як не взнадобеньки.

Як ты спаткаешся там з им.

Нехай ён вернется туды к своим.

Нам треба той другі,
Штоб два нам повны коробы.

Каралі і пацеркі, - дробныя ўпрыгожванні з каштоўных камянёў, бурштыну, шкла, дрэва. Іх нанізваюць на нітку ці тонкі шнурок і носяць на шыі і на грудзях. Часам не адну, а некалькі нізак – і тады каралі ззяюць – пераліваюцца, як вясёлка.

Вясковыя дзяўчаты, бывала, дапаўнялі свій святочны ўбор пацеркамі з саламяных каробачак і бісеру, яз ягад рабіны і шыпшыны, з шышак і арэхаў. У такой аздобе сустракалі яны святы, хадзілі ў госці, танцавалі на вячорках.

Парвалася нітка, і дзве караліны, славячы дзявочую красу, закаціліся ў песню:

Броўкі – як сярпочкі,

Як каралі – вочкі…

А напрыканцы патлумачце, калі і чаму так гавораць: “Не ўсё тое золата, што блішчыць”, “Беднай удаве – каснікі не ў галаве”, “Свінню і пецеркі не красяць”. 

У хатніх вёдзер быў памочнік – каромысел. Гэта таўставатая палка, звычайна крыху выгнутая. На канцах яна мела неглыбокія выемкі або драцяныя кручкі, на якія чапляліся вёдры. Гаспадыня брала каромысел на плечы і ціха, каб не распляскаць ваду, несла поўныя вёдры дахаты.

Ня сдзібе, каля той жа студні, знайшлася ашчэ адна загадка: “Дзве галачкі сядзяць на адной палачцы”. Падкажам галачкі гэтыя любяць ваду.

А напрыканцы патлумачце, калі і чаму так гавораць: !Лье як з вядра”, “Пры добрай жоначцы ўуміць у даёначцы”, “Дым каромыслам ідзе”.

Каса – гэта сельскагаспадарчая прылада для скошвання травы і збожжаавых культур. Складаецца са злёгку выгнутага, завостранага з аднаго баку ляза даўжыней  55-60 см, насаджанага на кассё, ці касільна; у залежнасці ад свайго росту касец прымацоўвае да касся (на вышыні пояса) ручку-пупок. Такі тып касы пашырыўся з 15 ст. і з невялікімі зменамі патрываў да апошняга часу. Да 15 ст. ў шырокім ужытку была каса-гарбуша, па канструкцыі набліжаная да сярпа, што насаджвалася на кароткую ручку (даўжыня ляза да 45 см, шырыня 4-5 см). Такая каса сустракаецца ў археалагічных раскопках старажытных курганоў і гарадоў (Полацк, Мінск, Ваўкавыск, Гродна, Пінск, Брэст і інш.) Каса-гарбуша адносіцца да ўдарна-рэжучых прылад, што выкарытоўваліся для кашэння высокіх сакавітых траў, гароху, вікі. З канца 19 ст. попыт насельніцтва стала  забяспечваць так званая каса-літоўка фабрычнай вытворчасці (выраблялася ў Вілейцы). Касьба патрабавала ад касца спрактыкаванасці, спрыту і працоўных навыкаў; перад касьбой касу адвівалі (кляпалі) на жалезнай баньцы, у час касьбы васіпыом бруском або мянташкай. Зручнасць традыцыйнага спосабу касьбы вызначыла яго ўстойлівасць, дзяуючы чаму каса захавалася ва ўжытку ў індывідуальнай гаспадрцы селяніна і гараджаніна –дачніка да нашых дзён.

У наш час дзяўчаты рэдка ўплятаюць у валасы каснікі. А яшчэ ў недалёкім мінулым каснікі – вузкія стужкі з каляровай тканіны – былі ў модзе: шаўковыя, баваўняныя, з даматканай шарсцінкі. Яркімі кветкамі расцвіталі яны ў валасах, злучалі канцы кос.

Вядзе ў луг,далей ад стужак, уплеценых у косы, новая загадка:

Над валком зялёным

Скошаная травы

Ён трапеча лёгка,

Каснічок жывы.

Зноў жа падкажам: каснічок гэты – з крыльцамі.

Кашуля – гэта сарочка, від лёгкага плечавога аддзення; старажытны і ўстойлівы кампанент традыцыйнага народнага касцюма. Са старажытных часоў мужчыны насілі доўгую (амаль да каленяў) кашулю на штаны пад пояс. Жанчыны на доўгую кашулю адзявалі паясное адзенне – спадніцу, панёву. Традыцыйная жаночая кашуля мела свабодны тунікападобны крой, што нярэдка ўскладняўся плечавымі ўстаўкамі-полікамі. Яе шылі з ільнянога кужалю (тонкае даматканае палатно); часам у будзёных сарочках кужаль складаў толькі верхнюю частку (чэхлік), а ніжнюю (постаўку) – менш дыхтоўнае, зрэбнае палатно. У шляхецкім саслоўі кашулі шылі ў залежнасці ад маёмаснага стану з кужэльных, баваўняных, шаўкавых тканін; тут яны раней сталі нацельным адзеннем, на якое надзявалі кофты і сукенкі з каляровых адамашкі, аксаміту і інш. “заморскіх” тканін. Кашуля мела нешырокі стаячы або адкладны каўнер. У выхадных сарочках ужываўся больш шыкоўеы аўтаномны каўнер хвалепадобнай формы. У канцы 19 – пач. 20 ст. ў сялянскім асяроддзі сталі распаўсюджвацца і кашулі з гесткай. Верхняя частка кашулі нярэдка звужалася ад каўнерыка зборкамі, утвараючы своеасаблівы салярны матыў. У адрозненне ад мужчынскіх, рукавы жаночых кашуль заканчваліся манжэтамі або хвалепадобнымі зборкамі. Святочныя кашулі ўпрыгожваліся багатым вышываным або тканым арнаментам на плячах, манжэтах’ рукавоў, каўнерыку, радзей – па каўняры і падоле. Узорны арнамент кашулі, яго размяшчэнне і каляровая гама ўзгадняліся з астатнімі кампанентамі жаночага строю, у прыватнасці наяўнасцю безрукаўкі, яе кроем і дэкаратыўным аздабленнем. У комплексе з панёвай кашуля была крыху даўжэй і мела ўзорны арнамент на падоле, што  выступаў унізе з-пад панёвы; у комплексе з камізэлькай дэкор на грудзях кашулі адсутнічаў і мастацкі акцэнт пераосіўся на плечы і рукавы сарочак. Яшчэ ў 19 ст. кашуля была вядома ў якасці адзінага летняга адзення для дзяцей да 4-7-гадовага ўзросту (як дзяўчынак так і хлапукоў). У некаторых месцах Расіі доўгую кашулю (без штаноў) насілі юнакі да самай жаніцьбы. У Беларусі гэты звычай пазней за ўсё захаваўся ў старавераў.

История колыбели уходит в глубину веков, уже невозможно установить, кто первым сколотил подвесную детскую кроватку своему малышу. Одно можно сказать точно — это огромная часть народной культуры, так как с этим предметом связана масса верований, суеверий, а отсюда и правил использования люлек, зыбок, колысок, качалок, баюколок и тому подобных приспособлений, которые все известны сейчас под названием колыбель. Как бы они не назывались, задача у всех была одна — убаюкать малыша.

Виды и устройство колыбелей на Руси

       Колыбели, дошедшие до наших дней, созданы из разных материалов и имеют разную конструкцию. Но все они изготавливались подвесными. Выделяют следующие основные разновидности:

- овальный или прямоугольный лубяной короб, дно которого сплеталось из - пеньковой веревки или лыка в виде сетки;

- прямоугольный деревянный ящик, сужающийся к низу и сколоченный из досок или выдолбленный из цельного куска ствола;

- прямоугольная рама, обернутая прочной тканью;

- плетеная корзина из лозы, льна либо соломы.

Для зыбки использовали лубок, камыш, сосновую дранку, кору липы. А вот осину не применяли никогда, считалось, что в ней ребенок не будет защищён от нечистой силы, и он может умереть.

       Колыбель не случайно подвешивали, это имело вполне практичное обоснование. Малыш нуждался в защите от холода и сквозняков, а вися в воздухе, на него не дуло из-под двери, теплый воздух от печи шел вверх и согревал его. Крепили колыбель на верёвке к длинной и гибкой жерди-очепе или к кольцу, которое выбивалось в одну из опор потолочной балки.

Такую кроватку для первого ребенка часто делал сам отец, а потом она переходила от одного ребенка к другому и ее даже могли передать по наследству. Уничтожали ее в одном случае — если младенец в ней умирал. В противном случае, они могли служить нескольким поколениям семьи более 200 лет, о чем свидетельствуют проставленные даты рождения детей на отдельных музейных экспонатах.

Традиции и их сакральный смысл

В разных регионах Беларуси колыбель называли разными наименованиями: люлька, качалка, зыбка и прочими. Все слова происходили от слова «укачивать». К примеру, колыбель — колебать, зыбка — старое слово зыбить с тем же значением и так далее. Отсюда же пошло название колыбельной песни, но в давние времена ее смысл был не просто убаюкать, но и защитить от болезней и недобрых сил.

Обязательным атрибутом люльки был полог. Он не просто уберегал ребенка от солнца и насекомых, но и отводил взгляды посторонних лиц, которые могли сглазить или целенаправленно навести порчу. Ткань полога покрывалась сакральной вышивкой и кружевами, а в бедных семьях подбирали просто красивую ткань, часто со старой одежды, например, сарафана. Для этой же цели защиты от злых сил и помыслов под солому, матрасик или пуховую перинку клали иконки, крестик и разнообразные обереги.

Новая колыбелька создавалась с любовью и молитвой, если заказывали кроватку кому-то на стороне, то человек обязательно должен был быть добрым. Люльку не допускалось ломать, жечь или как-либо переделывать, так как это могло повредить младенцу. Не допустимо было качать пустую колыбельку, чтобы ребенок в ней хорошо спал.

Плетеные колыбельки было удобно брать с собой на полевые работы. Ее можно было подвесить на ветку, а укачивал ребенка ветер. Для развлечения в люльку вешали погремушки из сушёного бычьего пузыря с зерном, разноцветные деревянные ложки и яркие лоскуты ткани.

Дети спали в колыбели приблизительно до двух лет, то есть пока их кормили грудным молоком или до тех пор, пока не рождался следующий. С этого момента ребенок переселялся на полати. Выселить с привычного места ребенка помогал специальный фокус: кто-то из мужчин наряжался в вывернутый тулуп, цепляли ему бороду, вручали клюку. Он забегал в дом, хватал колыбельку и скрывался. Ребенку говорили, что Бука унес его кроватку своего ребенка укачивать. Чаще всего прием срабатывал.

Кочерга — Она представляет собой железный прут, согнутый и, бывает, немного расплющенный, как лопатка, на конце. Кочергою выгребают пепел из печи, перемешивают, распределяют в стороны угольки, чтобы поставить на горячий под чугунок или горшок с пищей. Как-то раньше были и деревянные кочерги, но они быстро изнашивались – обгорали и ломались.

Кош – гэта плеценая ёмістасць розных памераў для захоўвання  транспарціроўкі сыпкіх і штучных рэчываў, пераважна харчовых прадуктаў. Кашы рознай формы рабілі з лазы, сасновай, радзей дубовай дранкі, карнёў хваёвых дрэў, ліпавай і бярозавай кары, саломы, рагозу. Паводле функцыянальных асаблівасцей кашы можна ўмоўна падзяліць на посуд для патрэб паўсядзённага ўжытку, для захоўвання мясных прадуктаў (саж), ёмістасці пад збожжа (кораб, шыян, саламянік), посуд для пераносу грузаў на плячах (кашэль, вярэнька) і вазовыя кашыі палукашы. У першай групе найбольш пашыраны былі кашы паўкруглай формы, плеценыя з лазовых прутоў. Кашы выкарыстоўваліся для збірання і пераносу агародніны, бульбы, садавіны, грыбоў, пры рабоце ў полі інш. На поўначы Беларусі з той жа мэтай выкарыстоўвалі кашы з плоскім дном, плеценыя з сасновай дранкі шырыней 3-7 см, таўшчынёй 2-5 мм. Больш зграбна і мудрагеліста плялі лазовыя кашы, што мелі форму ўсечанай піраміды ці конуса. Іх дэкор часцей за ўсё ўтваралі ратмічныя спалучэнні розных матэрыялаў, акораных і не акораных прутоў (белае і шэрае пляценне), заплеценных рознымі спосабамі. Такія кашы звычайна выкарыстоўвалі для дастаўкі ежы ў поле, святочных наведванняў, кірмашовых свят, збірання ягад, лекавых траў і інш. Кашы другой групы ў большасці мелі такую ж паўкруглую форму, што і звычайны кошык, аднак закрываліся зверху паўкруглымі дзверцамі. Сустракаліся кашы конусападобныя, звужаныя кнізу, у якіх захоўвалі саланіну. Звычайна іх абгортвалі палатном, абрусам і падвешвалі да бэлькі ў каморы ці на гарышчы. На Палессі кашы нярэдка выкарыстоўвалі для захоўвання жывой рыбы. Ёмістасці пад збожжа, крупы, муку рабілі звычайна з пучкоў саломы, укладываючы іх адзін на адзін па спіралі і пераплятаючы лазою ці мачалам. Іх часта выкарыстоўвалі замест кадаўбаў. Збожжа ў іх добра вентыліравалася. Кашы-саламянікі формай часцей нагадвалі ганчарны посуд: збаны, гаршкі, макарты, місы і інш. Аб’ём вагаўся ад некалькіх літраў да 1 метра кубічнага.  Кашы для пераносу грузоў на плячах рабілі з лазы, дранкі; яны мелі падоўжаную ці цыліндрычную форму і адпаведныя ручкі. Нярэдка кашы з грузам падвязвалі за спіной кавалкам палатна ці абруса. Найбольшыя памеры мелі кашы вазовыя, прызначаныя для транспарціроўкі бульбы, агародніны і інш. Іх плялі з тоўстых гнуткіх дубцоў у стылі перакрыжаванай тэхнікі; яны мелі форму расшыранай кверху скрыні з паўкруглымі тарцавымі бакамі. Для перавозкі сыпкіх і невялікіх штучных грузаў часта выкарыстоўвліся заплеценыя з 3 бакоў паўкашы, якія ставілі на воз пры адсутнасці шчыльнага кузава. У наш час у гаспадарчай практыцы ўжываюцца кашы пад бульбу, агародніну, садавіну (часцей плеценыя з тонкага дроту); і інш.

Свое символическое значение имели окна, двери, порог, но самые почетные места в традиционной хате - красный угол («покуць», «чырвоны кут»), где были иконы, и печь. «Чырвоны кут» напротив входа считался домашней святыней. Менять его положение запрещалось. А вот иконы на украшенную узорными рушниками и веточками деревьев покуть добавляли. Например, если в доме появлялся новорожденный или невестка, которая приносила свой «абраз». Когда семья росла, иконы ставили уже в два ряда. С покутью в народе связаны многие обряды - от рождения и похорон до всего, связанного с полевыми работами. А когда домашние собирались спать, то ложились головой или боком к покути, но не ногами. Даже гроб с покойником ставили головой к иконам.

Крайняя от кута балка была сакральной границей между святым местом (там были иконы, другие духовные предметы-атрибуты) и хозяйственной частью жилища, где зимой работали, хранили рабочий инструмент, устанавливали люльку для младенца, ткацкий станок... На этой пограничной балке писали имена родившихся и умерших в этой хате. И если ставили сруб, а в старом балка хорошо сохранилась, ее переносили в новую хату.

Красный угол

Главным углом крестьянского дома был красный угол: здесь висела особая полочка с иконами – божница, под ней стоял обеденный стол. Это почетное место в крестьянской избе всегда располагалось по диагонали от печи. Входивший в избу человек обязательно устремлял взгляд в этот угол, снимал шапку, крестился и низко кланялся иконам. И только потом здоровался с хозяевами.

Вообще, крестьяне были очень верующими, да и само слово «крестьянин» произошло от родственных «христианин», «христианский». Большое значение крестьянская семья придавала молитвам: утренним, вечерним, перед едой. Это был обязательный ритуал. Не помолясь, не начинали никакого дела. Регулярно посещали крестьяне церковь, особенно зимой и осенью, когда были свободны от хозяйственных тягот. Крестьянская семья также строго соблюдала посты. Любили крестьяне иконы: их бережно хранили и передавали из поколения в поколение. У икон зажигали лампады– специальные небольшие сосуды с маслом. Божницу украшали вышитыми полотенцами – рушниками. Русские крестьяне, искренне веровавшие в Бога, не могли плохо работать на земле, которую считали божественным творением.

В избе красный («красивый») угол всегда устраивался в самом видном и почетном месте, по диагонали от входной двери, в дальнем углу комнаты – так, чтобы иконы были первым, что видел входящий.

Красный угол всегда был самым важным и почитаемым местом в доме. Его соблюдали в особенной чистоте, иконы украшали драгоценными окладами, ризами, цветами, зажигали перед образами лампады (стоячие и подвесные) и свечи. Если в доме было праздничное застолье, то ближе к красному углу усаживали самого почетного гостя.

Обычно иконы размещались в киоте (иное название – божница) – специальном шкафчике – или на полочке. Иногда образа украшались вышитым рушником (или божником, иконником – длинным и узким полотенцем, украшенным вдоль одной стороны и на концах вышивкой), его клали так, чтобы прикрыть иконы сверху и с боков, но не закрывать лики. Кроме икон, в красном углу хранились освещенные в церкви предметы: святая вода, верба, пасхальное яйцо. Иногда туда клали Евангелие, Псалтирь, молитвослов и иные книги необходимые при молитве.

В деревнях на Руси во время календарных обрядов в Красном углу помещали предметы, которым желали «оказать почет»: горшок с кашей на святках, последний сноп, принесенный с поля по окончанию жатвы, вымытую и «обряженную» квашню в Страстной четверг и т.д.

«Божница» всегда занимала самое почетное место в доме и располагалась в самой освещенной части дома: обе стены, образующие угол, имели окна. С таким расчетом, чтобы она была первой, на что обращал внимание человек.

И место за столом в Красном углу считалось наиболее почетным: хозяин, священник или почетный гость усаживались ближе к нему, причем «почетность» места убывала по мере удаления от красного угла. На Руси всегда с особым усердием придавали благолепие иконе, понимая, что это окно в иную реальность. Через икону происходили встречи с Богом и святыми людьми.

Белорусские кросна ― ручной ткацкий станок, характерный для белорусского народного ткачества.

О древнем происхождении кросен свидетельствует их распространённость у многих народов.

Кроснам предшествовали примитивные приспособления для образования в нитях основы зева — первоэлемента ткацкой технологии

На кроснах изготовляли разнообразные ткани: от грубой посконной или сукна до тончайших полотен для намиток (головного убора замужних женщин в Белоруссии), от простого холста до узорных тканей.

В Белоруссии основной тип кросен включает: «ставы» — деревянный каркас, на котором собирают конструкционно важные узлы станка; «навои» — 2 деревянных вала, на один из которых навивают нити основы, а на другой наматывают полотно; «ниты», или «ничальницы», — надетые рядами на 2 параллельных прутка (верхний и нижний) нитяные петли, сквозь которые протягивают нити основы (от количества нитов зависит узор ткани); «бёрда» — приспособление для прибивания уточной нити, состоящее из тонких узких пластинок наподобие гребешка с 2 спинками и вкладывающееся в «набилицы»; «поножи», «колёсца», «чепёлки» — рычаги и блоки для приведения в движение нитов. При нажатии па поножи, привязанные к ним ниты расходятся и образуют в основе зев, через который пробрасывают челнок с навитым на цевку утком.

При завершении процесса ткачества (чтобы полнее использовать основу) употребляют «стыкальник» — деревянный брусок с привязанными на концах верёвками. Концы основы крепят к стыкальнику, а его — верёвками к навою. При подготовке к ткачеству и в процессе работы используются сновалка, мотовило, «сукало» для насучивания цевок, «пруги» для фиксации ширины полотна.

Архитектура крыльца всегда была тщательно продумана, ей владельцы дома уделяли достаточно много времени. В ней сочетался отличный художественный вкус, многовековые традиции и изобретательность зодчих. Именно крыльцо соединяло избу с улицей и открывалось всем гостям или прохожим. Интересно, что на крыльце вечерами после тяжёлой работы часто собиралась вся семья, а также соседи. Здесь гости и владельцы дома танцевали, пели песни, а дети бегали и резвились.

В разных областях России форма и размеры крыльца кардинально отличались. Так, на севере страны оно было достаточно высоким и большим, а для установки выбирался южный фасад дома. Благодаря такому ассиметричному размещению и уникальной архитектуре фасада весь дом смотрелся очень своеобразно и красиво. Также достаточно часто можно было встретить крыльца, поставленные на столбы и украшенные ажурными деревянными столбиками. Они были настоящим украшением дома, делая его фасад ещё более серьёзным и добротным.

На юге России крыльца устанавливали со стороны передней части дома, привлекая внимание прохожих и соседей ажурной резьбой. Они могли быть как на две ступеньки, так и с целой лестницей. Некоторые владельцы дома украшали своё крыльцо навесом, а другие оставляли открытым.

Крыша

Первой белорусской крышей был бревенчатый свод. Под ним прятались еще жители землянок. Наземные же дома, более похожие на современные, накрывались соломенной и тростниковой крышей.

Солому использовали для строительства повсеместно и веками – такие дома можно было увидеть в Минской области еще в семидесятые годы. Ведь мастерски уложенная крыша служила пятьдесят лет. Оказывается, она весьма технологичная. Благодаря правильному уклону часть дождевой воды скатывалась на землю, а часть оставалась на соломе, напитывая ее и не позволяя рассыхаться на солнце. Но в итоге от этого варианта отказались. Во-первых, жать солому – это тяжкий труд, во-вторых, ее едят мыши, а в-третьих, если, не дай бог, пожар, такая конструкция вспыхнет, как факел.

Крыша номер три – это гонт, или дранка, если по-простонародному. Ее начали использовать в XIX веке, и процесс этот был трудоемким. Для того чтобы добыть дранку, то есть деревянные досточки, нужен был конный привод. Он вращал большой металлический нож и срезал им с колод щепу древесины. Потом дранку стали производить в промышленных масштабах, и это существенно облегчило всем жизнь.

Гонтовые крыши делают в Беларуси до сих пор, однако популярнее стал неказистый, но недорогой и пожароустойчивый шифер. После Второй мировой войны он накрыл всю страну.

 Иногда верх крыши украшали коньком — резной птицей, сдвоенными головами коней.

Крыши крыли или тростником (такая крыша служила 50 лет), или более доступной, «своей» соломой. У последней срок службы был до 35 лет.

С XX века появляется жесть. Солома бралась только обмолоченная, крупная и ржаная. Слой соломы, толщиной примерно в 15 см, разворачивался по крыше и прижимался длинной рейкой. Потом рейку привязывали соломенным жгутом к стропилам. Треугольник из жердей удерживал солому от ветра. За соломенной крышей нужно было следить особенно, присматривать за её сохранностью, укладкой, вовремя чинить, заполнять проплешины.

Курными назывались избы, которые топились, так сказать «по-чёрному», это значит, что они не имели трубы, чтобы отводить дым. Если быть точнее, то "курной" она называлась в связи с тем, что из устья печи дым, скажем так: "курился", то есть он выходил сначала в помещение, после чего уже попадал в специальные деревянные трубы в крыше или в стенах, называвшиеся "дымниками". Иногда "дымники" украшали резным узором и столбиками. В средние века подобным образом отапливались жилища каждого.

Окон у Курных нет, а вот оконца — мелкие отверстия, предназначавшиеся для поступления света и выхода дыма, были, бывало и такое, что некоторые из них затягивались бычьим желудком, а, если было нужно, закрывались деревяшкой, это были так называемые «волоковые оконца». Ночью внутреннее пространство было освещено лучиной, хотя, спать тогда ложились по наступлению темноты.

Глинобитную печь ставили внутри избы в левом заднем углу на земле, либо на специальной основе в виде небольшого сруба. Между внутренней стеной и печкой насыпали песчаную подушку, которая служила для противопожарной безопасности. Дым, выходивший наружу через двери и во время топки, толстым слоем нависал под потолком, в результате чего верхние части брёвен в избе покрывались копотью. Чтобы сажа оседала, по периметру внутренних стен располагались особые полки (полавочники), тем самым разделяя прокоптившийся верх от чистенького низа.

Пол был земляным, землю поливали водой и утрамбовывали, проходило некоторое время, и она делалась достаточно твёрдой. Из расколотых на две части и обтёсанных брёвен готовили двери.

Открытый огонь просушивал стены сруба, а дым из печи пропитывал их, древесина, так сказать, консервировалась, что делало жизнь подобных изб более долгой. К тому же курная печь лучше других отапливала помещение, нагревая избу до 25 градусов, на что требовалось небольшое количество топлива. Кроме того, чёрная печь помогала в хозяйстве тем, что дым, который шёл из неё, просушивал одежду, обувь, сети. Сети, пропитанные дымом, служили намного дольше, чем сети, которые просушивались на открытом воздухе.

Интересным фактом является и то, что дым, двигающийся по "курной" избе, был дезинфицирующим, он уничтожал разнообразных вредителей, таких как тараканы. А также, помещение служило для всей семьи, в нём готовили спали, играли с детьми и мастерили. В избу зимой запускали кур, здесь же подращивали до весны теленка или козленка.

Раньше не было многоэтажных домов и у каждого человека была своя изба. Это был дом деревянный, срубленный из бревен. В нем было тепло и уютно. Соседи, друзья, родственники помогали друг другу, строили избу вместе - из деревянных бревен, топорами. Избы делали квадратными или прямоугольными, одноэтажными, ничего лишнего. А вы знаете, из чего строили дома? Правильно, избы в Беларуси, в нашем Борисовском крае обычно рубились из ели или сосны. И только на нижнее бревно в срубе шел дуб. От бревен в избе стоял смолистый приятный запах.

Каждую избу старательно утепляли. Прокладывали бревна мхом — материалом, который не только не гниет, но и убивает плесень. На потолок засыпали кастрицу, опилки, песок. А нижние венцы бревен обносили земляной завалинкой.

До XIX века белорусы строили хату, применяя вертикальные бревна с пазами. Способы рубки углов: в простой угол («в чашу», «в простой замок»), чистый угол («в лапу», «в каню»).

Куфар, скрыня – гэта драўляная ёмістасць для захоўвання ткані, аддзення, бялізны, каштоўнасцей; з’яўляецца відам мэблі. Вядомы многім народам Еўропы з сярэдневякоўя, прататыпам куфара лічыцца егіпецкі саркафаг. Здаўна пашыраны і на Беларусі ў мяшчанскім і магнацкім асяроддзі; выкарыстоўваўся і як сховішча каштоўнай цэхавай маёмасці. Меў выгляд масіўнай нізкай драўлянай ці металічнай скрыні з плоскім ці пукатым векам, часта па-мастацку акаванай, з унутраным замком складанай канструкцыі ці вялікай драўлянай, з акоўкай па кантах, фарбаванай у чорны ці зялены колер. У беларускім сялянскім інтэр’еры набыў паўшырэнне з канца 19 ст., замяніў бандарныя кублы. У куфар збіралі пасаг маладой, а ў час вяселля перавозілі яго ў дом маладога. Выраб куфара часта набываў характар промыслу. Іх рабілі з хваёвых ці яловых дошак, на фігурных падстаўках-ножках, часта на драўляных ці каваных колцах, па баках мацавалі ручкі, на пярэдняй сценцы – унутраны замок ці зашчапку для вісячага. Часта куфар аздаблялі мастацкай акоўкай жалезнымі ці бляшанымі палосамі з фігурнымі краямі. Акоўку мацавалі на кантах, пярэдняй сценцы і веку  (Палессе). Пад цплывам заходнееўрапейскіх барочных форм куфары набылі пукатае века, часам звужаную ўнізе форму. Простая аднатонная афарбоўка саступіла месца дэкаратыўнай размалёўцы, пераважна фляндроўцы, якая імітавала каштоўныя пароды драўніны. На Панямонні і захадзе Паазер’я пераважала “цацкаванне” – нанясеннне ўзору на афарбаваную паверхню куфара з дапамогай штампікаў з бульбы ці рэпы. Дробныя геаметрычныя і раслінныя матывы (зоркі, разеткі, лісточкі, крыжікі) белага, жоўтага, чырвонага колераў наносілі ў выглядзе палос уздоўж акоўкі ці кругоў між ёю на сінім або вішневым фоне. З пач. 20 ст. ў некаторых рэгіёнах пашыраны куфары з мастацкай размалёўкай расліннага характару. На Заходнім Палессі перавагу аддавалі сакавітым малюнкам у выглядзе букетаў і гірляндаў кветак, якія кампанаваліся ў квадратах і прамавугольніках, утвораных палосамі акоўкі ці фляндроўкі. Малюнкі наносілі ад рукі, часам з дапамогай трафарэтаў. Не ўсходзе Беларусі на вішневым фоне малявалі прамую ці косую сетку з чорных палос (імітацыя старажытнай акоўкі), часам аздаблялі прадрапаваннем у выглядзе геаметрычнага ці арсліннага арнаментаў. У вясковым побыце з 2-ой пал. 20 ст. куфар страціў былю ролю, з 1950-х г. вытворчасць іх спынілася. У наш час паводле матываў дэкору традыцыйнага куфару размалёўваюць маленькія сувенірныя куфэркі на Брэсцкай фабрыцы сувеніраў, Жлобінскай фабрыцы інкрустацыі і інш., а таксама некаторыя народныя майстры.

Куфар, он же сундук, он же скрыня

Сундук, ящик — деревянная емкость, в которой хранили ткани, одежду, белье и ценности; вид мебели. В сундук собирали приданое молодой, а во время свадьбы перевозили в дом молодого. Известный со времен позднего средневековья как хранилище ценного цехового имущества. Имел вид массивного низкого деревянного или металлического ящика, часто художественно окованного, снабженного внутренним замком сложной конструкции. В магнатских и мещанских интерьерах — большие, деревянные, с оциновкой по краям, крашеные в черный или зеленый цвет. В крестьянском быту появился с XIX века, заменив бочонок.

Изготовление сундуков часто приобретало промысловый характер. Их делали из сосновых или еловых досок, на фигурных подставках-ножках, часто на деревянных или кованых кольцах, по бокам крепили ручки, на передней стенке — внутренний замок или защелку для висячего. Часто сундук украшали художественной оциновкой в виде железных или жестяных полос с фигурными краями. Оковку крепили на передней стенке. Под влиянием западно-европейских барочных форм сундуки приобрели выпуклый вид, иногда суженную внизу форму. Простая однотонная окраска уступила место декоративной росписи, которая имитировала ценные породы древесины.

С начала ХХ века во многих регионах Беларуси распостраняются сундуки с художественной росписью растительного характера. На Западном Полесье (Ивановский, Дрогичинский районы) предпочтение отдавали сочным рисункам в виде букетов и гирлянд цветов, которые компоновались в квадратах и прямоугольниках, образованных полосами ретуширования или фляндровки. Картинки наносили от руки,

иногда с помощью трафаретов. Богатством композиции, гармонией и сочностью колористики определяются аговския сундуки. В Гродненской и Витебской областях преобладала «цацкаванне» — нанесение узора на окрашенную поверхность сундука с помощью штампиков из картофеля или репы. Мелкие геометрические и растительные мотивы (звезды, розетки, листочки, крестики) белого, желтого, красного цветов наносились в виде полос вдоль ретуширования или кругов между нею на синем или вишневым фоне. На востоке Беларуси на вишневым фоне сундука рисовали прямую или косую сетку из черных полос, иногда украшали в виде геометрического и растительного орнамента.

Сундуки занимали важное место в свадебных обрядах, что отражено в песенном фольклоре. Мать, а потом ее дочь, собирали в сундук приданое («Что сяляначки пряли, что мяшчаначки ткали, белые лебеди на море белили, а сестрицы в сундук заложили»). Во время отъезда молодая «делилась»: «Тебе, мама, вся паселенька, а мне, молодо, ящик да и пасцеленька». О молодом пели: «Его лошади кованые, везут ящики рисованные». Он же должен был выкупить сундук («Ящик тараторит. Чего она хочет? Полтора золотого от князя молодого»). Присутствовал сундук в свадебных обрядах «засмальвання» и расплятання кассы, в «пакладинах» и др.