Ежегодный доклад 2008 года: Эстония

Демографическая ситуация. Согласно данным Департамента статистики, на 1 января 2008 г. в Эстонии проживало 1 340 935 чел., из них этнические эстонцы составили 68,7% населения, русские – 25,6%, украинцы – 2,1%, белорусы – 1,2%, финны – 0,8%. Последние пять лет пропорции этнического состава населения менялись незначительно (на 1 января 2003 г. эстонцев было 68,4%).[1] На начало 2009 г. общая численность населения по предварительным оценкам составила 1 340 300 чел. Естественная убыль населения в 2008 г. заметно замедлилась благодаря повышению уровня рождаемости и сокращению смертности.[2]

В Эстонии сохраняется большое число лиц, не имеющих гражданства страны проживания. По данным Департамента гражданства и миграции на начало 2009 г. в стране проживало более 216 тысяч иностранцев с действительными видами на жительство (см. Табл. 1), подавляющее большинство из них – с видами на жительство долговременного жителя. Последние годы благодаря миграции, естественным причинам, принятию эстонского или российского гражданства неуклонно сокращается число проживающих в Эстонии «лиц с неопределенным гражданством»» (де-факто апатридов из числа бывших советских граждан). Их доля во всем населении снизилась с 12% в 2003 г. до 8% в 2009 г. В то же время доля граждан России и других стран, напротив, увеличивается.[3]

Табл. 1. Действительные виды на жительство по гражданству обладателя, на начало года, 2003-2009 гг.

Источник: Департамент гражданства и миграции[4]

В 2008 г. в Эстонии число натурализованных было небольшим. Замедление темпов натурализации наблюдается не первый год. Если в 2004 г. гражданство Эстонии получили 6 523 чел., то в 2005 г. - 7 072, в 2006 г. – 4 753, в 2007 г. – 4 229. В 2008 г. число натурализованных составило всего 2 124. Это худший показатель после начала натурализации в 1992 г.

Эксперты ранее предсказывали снижение темпов натурализации: было очевидно, что их увеличение в 2004 и 2005 гг. было краткосрочным явлением, связанным со вступлением Эстонии в Европейский Союз и с облегчением некоторых бюрократических процедур. При этом опросы последних лет подтверждают сохранение большого интереса неграждан (особенно апатридов) к получению эстонского гражданства. Например, в рамках исследования 2006 г. 72% апатридов и 35% граждан РФ так или иначе выказали желание получить гражданство Эстонии. Однако лишь каждый пятый апатрид и каждый десятый гражданин РФ считали, что могут сдать необходимый для этого экзамен по эстонскому языку.[5]

На практике основные ограничения для неграждан касаются участия в политической и общественной жизни. Так, только граждане Эстонии имеют право голосовать и быть избранными на выборах Рийгикогу (парламента) (ст. 4 Закона о выборах Рийгикогу). Правом и голосовать, и быть избранным в советы местного самоуправления обладают граждане Эстонии и других стран ЕС, проживающие в Эстонии (ст. 5 Закона о выборах в собрания местных самоуправлений). Граждане третьих стран (включая лиц без гражданства) лишены пассивного избирательного права на местных выборах; правом голосовать обладают те граждане третьих стран, которые имеют статус долговременного жителя или право постоянного проживания (ст. 5 Закона о выборах в собрания местных самоуправлений). Избирать и быть избранными на выборах в Европарламент в Эстонии могут только граждане ЭР и стран ЕС (ст. 4 Закона о выборах в Европарламент). Кроме того, только граждане Эстонии имеют право являться членами политических партий. Исключение сделано для граждан ЕС, постоянно проживающих в Эстонии (ст. 48 Конституции, ч.1 ст. 5 Закона о партиях).

Меньше ограничений касается рынка труда и других сфер экономической жизни. Самое важное из них - только граждане Эстонии могут быть государственными чиновниками и чиновниками местного самоуправления. На ряд должностей допустимо принимать также граждан стран ЕС (ст. 14 Закона о публичной службе). Граждане третьих стран (включая лиц без гражданства) этой возможности лишены. Также имеется ряд специфических профессий, где лица без эстонского гражданства работать не могут.[6]

Политическая и общественная жизнь. Последние парламентские выборы состоялись в Эстонии в 2007 г., по итогам которых ведущей силой в правительстве стала Реформистская партия (лидер А. Ансип). Рейтинги этой партии в 2007 г. были крайне высокими (в среднем 38%), чему способствовала и поддержка со стороны эстонцев действий правительства в ходе т.н. апрельского кризиса (события, связанные с переносом памятника советским солдатам на Тынисмяги в Таллине). Например, в июне 2007 г. рейтинг Реформистской партии составил 43%, а оппозиционной Центристской партии, чей лидер не поддержал действия возглавляемого А. Ансипом правительства, – 18% (среди граждан Эстонии, достигших избирательного возраста и имевших партийные предпочтения). Однако в 2008 г. рейтинг реформистов несколько снизился (в среднем он составил 32%), что можно объяснить, кроме прочего, последствиями углубляющегося в стране экономического кризиса. Напротив, позитивная динамика наблюдалась в отношении рейтинга Центристской партии: если в 2007 г. он в среднем составлял 23%, то в 2008 г. уже 27%.[7] Центристская партия удерживает власть в Таллине и в населенных преимущественно русскоязычными городах северо-востока страны и пользуется поддержкой значительной неэстонского населения.

В апреле 2008 г. правительство утвердило «Эстонскую программу интеграции 2008-2013 гг.» Согласно данному документу, в основу интеграции положены следующие принципы: приверженность основным европейским ценностям; эстонский язык как основной язык общения в общественной сфере; укрепление государственной идентичности; участие всех жителей в развитии общества; равные возможности; предотвращение национальной обособленности; интеграция как процесс, начинающийся с отдельной личности и охватывающий все общество.[8]

Виды деятельности, предусмотренные планом действий, финансируются из бюджета эстонских министерств, а также за счет средств ЕС, в т.ч. из Европейского социального фонда и из Европейского фонда интеграции граждан третьих государств.[9] Ежегодно планируются расходы в пределах 160-174 млн. эстонских крон (10-11 млн. евро).[10] По сравнению с ранее действовавшей программой «Интеграция в эстонском обществе 2000-2007 гг.» больше внимания должно уделяться социально-экономическим аспектам интеграции.

В 2008 г. продолжались попытки учредить русскую национальную культурную автономию (далее «русская НКА»). Начало процессу было положено еще в 2006 г. Авторы инициативы в 2008 г. подали в суд на Министерство культуры, которое отказывалось выносить какое-либо решение по их заявке. В интервью ИА «Регнум» чиновники объясняли свою позицию тем, что у них нет данных о конкретной деятельности недоходного объединения, которые выступило инициатором создания автономии. Кроме того, проживающие в Эстонии русские, по мнению министерства, не оказали поддержки ходатайству. Так, по данным министерства, против данной инициативы выступили Ассоциация русских культурных организаций Эстонии, Союз русских просветительских и благотворительных обществ Эстонии, «Русский дом» и другие крупные русские культурные объединения страны.[11]

В январе 2009 г. стало известно, что апелляция Министерства культуры не была принята в производство Государственного (верховного) суда.[12] Тем самым вступило в силу решение Таллинского окружного суда, которое обязывало министерство принять решение по заявке о создании русской НКА.[13] В итоге, министр культуры своим приказом от 26 февраля 2009 г. подателям заявки отказал по приведенным выше мотивам.[14]

Ранее в Эстонии были созданы автономии финнов-ингерманландцев и шведов.

Общие показатели экономической ситуации. В 2008 г. в эстонской экономике стали сказываться последствия мирового финансово-экономического кризиса: впервые после 1995 г. в конце года рост ВВП в текущих ценах сменился на падение. В 4-м квартале ВВП составил по предварительным оценкам -9,4% (по сравнению с тем же периодом прошлого года).[15] Рост промышленного производства составил в 2008 г. -6,5% (особенно быстрое падение наблюдалось в ноябре и декабре).[16] В 2007 г. в неизменных ценах годовой рост ВВП оценивался 7,1%.[17]

Средняя брутто-зарплата равнялась в 3-м квартале 2008 г. 12 512 кронам или около 804 евро[18] (в 3-м квартале 2007 г. 10 899 кронам или около 696 евро).[19] В апреле 2009 г. средняя пенсия по старости достигла 4 557 крон (293 евро).[20] В 3-м квартале 2008 г. она равнялась 3 760 кронам (240 евро).[21]

Как и в предыдущие годы в Эстонии сохраняются значительные различия в заработной плате между столицей (где неэстонское население составляет чуть менее половины) и провинцией. В Ида-Вируском уезде, населенном преимущественно неэстонцами, в 3-м квартале 2008 г. средняя нетто-зарплата составляла 8 263 кроны (531 евро), тогда как в Таллине она ровнялась 11 410 кронам (733 евро).[22]

В 2008 г. изменение индекса потребительских цен составило 10,4%, причем быстрее всего повышались цены на алкоголь/табачные изделия (15,9%), жилье (15,8%) и еду и безалкогольные напитки (14,2%).[23]

Занятость и безработица. Доходы. С начала 2000-х гг. общие условия на рынке труда Эстонии были благоприятными для всех этнических групп – уровень безработицы был достаточно низок. В связи с экономическим кризисом ситуация стала быстро ухудшаться в 2008 г. Кроме того, сохранялись различия между уровнями безработицы эстонцев и неэстонцев (в возрасте 15-74 года) в среднем в два раза: в 2008 г. он составлял 4,2% для представителей титульной группы и 8,2% для меньшинств (см. Табл. 2). Быстрее всего безработица росла среди мужчин-неэстонцев. Видимо, это объясняется тем, что многие из них заняты в отраслях, которые раньше других стали страдать от кризиса. Если в 4-м квартале 2008 г. среди эстонцев-мужчин уровень безработицы по сравнению с 1-м кварталом вырос примерно в 2 раза (с 3,1 до 5,6%), то среди неэстонцев – в три раза (с 4,6 до 13,5%). [24]

Табл. 2. Уровень безработицы, население 15-74 лет, 2008 г.

Источник: Департамент статистики[25]

На положение неэстонцев на рынке труда оказывают воздействие официальные языковые требования, выполнение которых контролируется особой Инспекцией по языку. С июля 2008 г. действует новое правительственное постановление[26], которое кроме прочего расширило перечень специальностей в частной сфере, где государство требует владения эстонским языком (например, языковые требования для учителей частных школ).

Слабое владение эстонским языком и отсутствие эстонского гражданства значительно ограничивают возможности трудоустройства неэстонцев. Тем не менее, социологические данные свидетельствуют, что даже хорошее владение эстонским языком по-прежнему не гарантирует равенства с эстонцами на рынке труда. Выполненные сотрудником Института международных и социологических исследований Таллинского Университета Е.Хелемяэ расчеты на основе данных Исследований трудовой занятости за 2001-2007 гг. показывают, что «перспективы граждан-неэстонцев с высшим образованием и хорошим владением государственным языком являются значительно более скромными по сравнению с конкурентами-эстонцами с тем же образовательным уровнем: вероятность работать руководителем/ведущим специалистом меньше в 1,28 раза, а вероятность оказаться на месте работы, с выполнением которой можно справиться и без высшего образования, больше в 1,38 раза».[27]

Департамент статистики опубликовал в 2008 г. данные о среднегодовом доходе эстонцев и неэстонцев за 2006 г.: 88 198 крон для эстонцев и 71 100 крон для неэстонцев. Различия наблюдались и в гендерном разрезе в каждой из этнических групп.[28]

Образование. В Эстонии имеются детские сады и школы, которые ведут за государственный счет обучение на русском языке. На уровне высшего образования доступ к такому обучению крайне ограничен. В стране резко сокращается доля детей и молодежи среди населения, что является следствием демографических проблем. Это приводит к общему сокращению числа школьников. Кроме того публичные дискуссии в 2008 г. дают все основания считать, что власти ожидают в дальнейшем продолжения перехода части русскоязычной молодежи в эстонские школы.

В 2008/2009 учебном году (по состоянию на 10 ноября 2008 г.) ученики дневных общеобразовательных школ в зависимости от языка обучения распределялись следующим образом: 78% обучались на эстонском, 19% - на русском и 2,5% - в классах языкового погружения (см. ниже). Незначительная часть обучалась на английском или финском (см. Табл. 3). В 2007/2008 учебном году для 6000 учащихся эстонских школ эстонский не был родным языком.[29]

Табл. 3. Число учеников дневных общеобразовательных школ по языку обучения,

2008/2009 уч. г. (на 10 ноября 2008 г.)

Источник: Эстонская образовательная инфосистема[30]

В Эстонии активной поддержкой властей пользуются классы с программами языкового погружения. К такой программе можно подсоединиться в детском саду, в первом классе школы (раннее погружение) или в шестом классе (позднее погружение). Если языковое погружение начинают в первом классе, то обычно весь учебный материал представляется в течение первого учебного года на эстонском языке. После двух лет все больше предметов начинает преподаваться на русском языке (достигая половины учебной работы).[31] На практике введение классов языкового погружения в небольших городах приводит к ситуации, когда родители вынуждены выбирать между такими классами и эстонской школой. Например, в городе Кехра желающие обучаться на русском языке теперь вынуждены ездить в школы Таллина, т.к. русские классы стали работать по программам языкового погружения. Случай привлек внимание местной русской прессы.[32]

С 2007 г. начался переход в «русских» гимназиях на эстонский язык не менее 60% «всей учебной работы». В конце 2007 г. власти, по сути, наметили окончание перехода на 2011 г.: именно тогда все школы будут обязаны выполнить «требование 60%».[33] Как показывают данные социологических исследований, «плавный старт» реформы позволил снять напряжение в обществе. В 2008 г. среди неэстонцев заметно выросло число его сторонников, что стало неожиданностью для социологов. Тем не менее, безоговорочно поддерживают реформу только 11% опрошенных неэстонцев.

Табл. 4. «Нынешние эстонские законы предусматривают начало школьной реформы. С 2007 г. в русскоязычных гимназиях начнется преподавание предметов на эстонском. Целью будет преподавание 60% предметов на эстонском. Как Вы к этому относитесь?» %, 2007, 2008 гг.

Источник: Эстонский институт открытого общества [34]

С 2008 г. Закон об основной школе и гимназии и Закон о профессиональных учебных заведениях были изменены[35] с тем, чтобы способствовать притоку молодых педагогических кадров в провинцию. Начинающий работать учителем специалист может рассчитывать на стартовое пособие, если его учебное заведение расположено за пределами Таллина или Тарту. Однако одним из требований к лицу, ходатайствующему о пособии, является владение эстонским языком на высшую категорию. Примечательно, что на момент принятия данных поправок к законодательству от большинства учителей русских школ требовалось знание языка лишь на т.н. среднюю категорию. Канцлер права (выполняет в Эстонии функции омбудсмена) не нашел здесь противоречия со ст. 12 Конституции (общий запрет дискриминации).[36]

На 10 ноября 2008 г. лишь 10% всех студентов Эстонии обучались на русском языке, 88% на эстонском и 2% на английском. [37] Следует отметить, что у выпускников «русских» школ имеются возможности для обучения в вузах на эстонском.

Исторический дискурс. Проблема разной оценки событий периода Второй мировой войны затрагивалось в предыдущих ежегодных докладах, где подробно описывались т.н. война памятников. Особый импульс сохранению различий в исторических интерпретациях был получен в апреле 2007 г., когда демонтаж монумента солдатам Красной Армии в Таллине на Тынисмяги сопровождался массовыми беспорядками, жестко подавленными правоохранителями.

В рамках проводившегося в начале 2008 г. очередного интеграционного мониторинга были изучены мнения неэстонских респондентов о том, как влияет «связанный с оккупацией и войной опыт» на национальные отношения. 2/3 респондентов посчитали, что подобный опыт оказывает негативное влияние. Примечательно, что более пессимистично настроены были те респонденты, у которые, по методике авторов исследования, были отнесены к группе с сильной государственной идентичностью.[38] Политолог Р. Ветик предположил, что представители этой группы лучше владеют эстонскими и потому лучше знакомы со взглядами, высказываемыми эстонцами (при том, что среди эстонцев нередко наблюдаются и русофобские установки).[39]

Права человека и защита общественного порядка. В 2008 г. была закончены все производства, начатые по заявлению жертв насилия со стороны полиции в апреле 2007 г. Ни один полицейский не предстал перед судом, потому что уже возбужденные дела были прекращены либо за отсутствием состава, либо за невозможностью установить личности правонарушителей. В качестве примера можно привести дело гражданина ФРГ К. Дорнеманна, случайно попавшего в «фильтрационный пункт» в т.н. D-терминале и подвергшемуся там насилию со стороны правоохранителей. Следователь пришла к выводу, что сила к Дорнеманну была применена законно, но не пропорционально. Однако следствие было прекращено за невозможностью установить личности тех охранников D-терминала, которые нарушили закон.[40]

В самом начале 2009 г. процесс над четырьмя лицами, обвиняемыми в организации массовых беспорядков, закончился в суде первой инстанции оправдательным приговором: суд нашел, что «собранными по делу доказательствами полностью и бесспорно доказан лишь один факт, что 26.04.2007 г. – 28.04.2007 г. в центре Таллина и в Старом городе имели место массовые беспорядки…». [41] Приговор был обжалован гособвинением в окружном суде.

Дискриминация и уровень терпимости. С 2004 г. в Эстонии в бюро Канцлера права проводится специальная согласительная процедура, к которой могут прибегнуть жертвы «неравного обращения» со стороны частных физических и юридических лиц. В 2008 г. Канцлер права получил три заявления с просьбой начать согласительную процедуру (в том числе в одном случае по поводу дискриминации из-за политических взглядов и в другом – по признаку гражданства и этнического происхождения). Кроме того, к канцлеру права как к омбудсмену в 2008 г. обратились с пятью заявлениями, которые напрямую затрагивали вопросы дискриминации. Вопросы неравного обращения затрагивались и в рамках 28 иных процедур.[42]

Государственный (верховный) суд Эстонии не рассмотрел по существу в 2008 г. ни одного дела, касающегося этнической дискриминации.[43]

В 2008 г. в Эстонии не было возбуждено ни одного административного или уголовного дела по правонарушениям, связанным с разжиганием социальной розни и нарушением равноправия (ст. 151-152 Уложения о наказаниях).[44]

В декабре 2008 г. в Эстонии был принят Закон о равном обращении. Он установил детальные нормы по защите от дискриминации по расовому признаку, цвету кожи и по этническому происхождению (в наиболее значимых областях социальной жизни), а также по религиозным убеждениям, возрасту, инвалидности и сексуальной ориентации (на рынке труда).[45]

В 2008 г. по инициативе генерального директората Еврокомиссии по занятости, социальным вопросам и равным возможностям было проведено специальное исследование, касающееся вопросов дискриминации. На вопрос о распространенности дискриминации по какому-либо основанию, респонденты (граждане Эстонии и других стран ЕС) выказывали больший оптимизм, чем дают средние показатели по всем странам ЕС. В целом наибольшее распространение дискриминации (по сумме ответов «широко распространено» и «скорее распространено») эстонские респонденты видят на основании недостатков/инвалидности (40%), возраста (36%) и этнического происхождения (41%). Средние показатели для всех стран ЕС – 45, 42 и 62%.[46] В рамках аналогичного опроса 2006 г. эстонские показатели выглядели следующим образом: инвалидность - 49%, возраст - 48% и этническое происхождение - 37%.[47]

Первое масштабное исследование проблем «неравного обращения» в масштабах всей Эстонии было проведено в 2007 г. (по заказу Министерства социальных дел в рамках «Европейского года равных возможностей – 2007»). Данные были опубликованы в 2008 г. Отвечая на вопрос о важности проблемы дискриминации, респонденты разделились на две почти равные группы – 47% посчитали данную проблему серьезной, а 49% - не усмотрели ее важности. Чаще других в качестве сферы, где имеет место неравное обращение, называли работу. В особо уязвимом положении на рабочем месте находилась молодежь 18-29 лет. С бóльшими проблемами здесь столкнулись лица с очень низкими доходами или доходами выше среднего.[48] В ходе опроса значительная часть респондентов (42%) заявили о том, что за последние три года сами были жертвами неравного обращения. До трети опрошенных указали, что соответствующий опыт получили их родственники, друзья, знакомые. Больше всего случаев дискриминации связано с местом работы и сферой обслуживания. Среди возможных причин лично испытанной дискриминации респонденты, как правило, указывали на такие признаки, как национальность и возраст. Также говорили о том, что частой причиной неравного отношения могли стать личные связи, имущественное положение человека, недостаточное владение эстонским языком, инвалидность или проблемы со здоровьем. По оценке исследователей, опыт дискриминации, прежде всего, связан с «национальным вопросом».[49]

Свобода слова и выражения. В начале 2008 г. в эстонских тюрьмах стали отключать ведущие российские телеканалы. В контексте данной проблемы Министерство юстиции признало, что обратило внимание тюрем на ст. 6 Закона о заключении, который перечисляет цели заключения (хотя списков «неподходящих» каналов официально не составлялось). Как указало Министерство, в тюрьмах следует «избегать показа каналов, которые не соответствуют целям (заключения), т.е. оправдывают преступления, совершенные в Эстонии, либо пропагандируют жестокость, насилие и ненависть».[50] Данные изменения по времени совпали с началом процесса над четырьмя лицами, которых обвиняли в организации массовых беспорядков в апреле 2007 г. (см. выше). Российские журналисты, в отличие от большинства эстоноязычных коллег, освещали данный процесс в критическом ключе.

В рамках проведенного в июне 2007 г. опроса выяснилось, что в массе своей эстонцы не доверяют российским и местным русскоязычным СМИ, за исключением русскоязычных программ местного общественного радио. При этом следует отметить, что большинство эстонцев не являются потребителями продукции таких СМИ. Что касается неэстонцев, то среди них был отмечен достаточно высокий уровень доверия к российским и местным русскоязычным СМИ, кроме российских газет.[51]

После апрельских событий с идеей ограничения российского спутникового телевидения выступила вице-спикер, бывший министр иностранных дел Кристийна Оюланд. Эстонский политик попыталась заручиться по данному вопросу поддержкой некоторых организаций меньшинств. В июне 2007 г. это предложение поддержал где-то каждый третий эстонец и каждый седьмой русскоязычный житель.[52]

В пользу запрета российского телевидения выступил преподаватель права Е. Цыбуленко, который ныне является также экспертом Центра по правам человека Международного Университета Аудентес (с лета 2008 г. часть Таллинского Технического Университета). Эта новость активно комментировалось на русскоязычных новостных порталах обычными пользователями, некоторые из которых допустили неподобающие замечания в адрес украинского происхождения автора. Е. Цыбуленко решил обратиться в полицию с просьбой привлечь комментаторов к ответственности за разжигание межнациональной розни. В интервью СМИ он пояснил, что необходимо положить конец вседозволенности в Интернете.[53] Дело по его заявлению возбуждено не было, видимо, за отсутствием состава преступления: в настоящий момент для привлечения лица к ответственности по ст. 151 Уложения о наказаниях (разжигание ненависти) нужно, чтобы его действия поставили под угрозу жизнь, здоровье или имущество человека.

Внешние условия. В сентябре 2007 г. состоялся визит в Эстонию спецдокладчика ООН по расизму, расовой дискриминации и ксенофобии Д. Дьена. Официальный отчет о поездке был опубликован 17 марта 2008 г.[54] Д. Дьен отмечает, что в Эстонии есть политическая воля бороться с проявлениями расизма и дискриминации (п. 73), и рекомендует эстонским властям «постоянно подтверждать политическую волю и обязательство бороться со всеми формами расизма и дискриминации» (п. 85). Особая рекомендация касалась борьбы с разжиганием расовой нетерпимости и расово мотивированными преступлениями (п. 88) и создания особого органа по борьбе с дискриминацией, который мог бы также соединить такую борьбу с активным развитием принципов мультикультурализма (п. 89). Докладчик высказался в пользу обязательного обучения сотрудников правоохранительных органов в области прав человека и недискриминации (п. 95).

В отношении русскоязычного меньшинства одной из главных проблем называется безгражданство и касающееся гражданства правовое регулирование. В широком контексте спецдокладчик «считает заслуживающим особого доверия взгляды представителей русскоязычных меньшинств, что политика в области гражданства является дискриминационной. Доказательством существования проблемы является большое число проживающих сейчас в Эстонии апатридов – около 8% постоянного населения» (п. 77). Эстонии рекомендуется ратифицировать Конвенцию о статусе апатридов 1954 г. и Конвенцию о сокращении безгражданства 1961 г. (п. 90).

Что касается апатридов из числа бывших советских граждан («лиц, не определившихся с гражданством»), то эстонскому правительству, по словам Д. Дьена, необходимо облегчить условия предоставления им гражданства. Особенно эта рекомендация касается пожилых и экономически менее успешных лиц. Властям также рекомендовано рассмотреть вопрос об автоматическом предоставлении гражданства родившимся после 20 августа 1991 г. детям-апатридам (в настоящий момент дети-апатриды могут получить гражданство в рамках облегченной процедуры натурализации, и лишь в том случае, если об этом ходатайствуют их родители) (п. 91). Планы организации бесплатных курсов эстонского языка в интересах натурализации или профессиональной деятельности также получили поддержку спецдокладчика (п. 91, п. 92).

В аналитической части отчета Д. Дьен признает, что меньшинства считают языковую политику Эстонии еще более проблематичной, нежели политика в области гражданства: на их взгляд политика по укреплению роли эстонского языка представляет собой «подавление языкового разнообразия Эстонии». «Данное впечатление усиливает Языковая инспекция, мандат которой – контролировать, владеют ли люди минимальным знанием эстонского». Спецдокладчик не ставит под сомнение «легитимное право Эстонии защищать и развивать свой язык. Однако для того, чтобы соответствовать международным документам и для развития терпимости и взаимопонимания, необходима защита языков меньшинств» (п. 79). В разделе рекомендаций отмечается, что языковая политика должна стать предметом обсуждения с участием меньшинств и правозащитных организаций. Меры по защите эстонского языка должны сопровождаться «уважением к языкам, на которых говорят большие общины, особенно к русскому, в полном соответствии с ооновской Декларацией о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным или языковым меньшинствам» (п. 92).

Выводы. В 2007 г. после апрельских событий произошло резкое «похолодание» в сфере этнических отношений. В 2008 г. наметилась определенная стабилизация ситуации, пусть и не сопровождавшаяся коренными изменениями установок представителей разных этнических групп. Важным для стабилизации было то, что ситуация в экономике начала заметно ухудшаться только к концу 2008 г.

Неэстонское население склонно часть личного негативного опыта рассматривать как этническую/языковую дискриминацию. На фоне масштабного финансово-экономического кризиса в Эстонии различия в уровне занятости, доходов и карьерных перспектив эстонцев и неэстонцев могут приобрести дополнительное значение, и это потребует особого внимания в рамках официальных интеграционных инициатив. Как и в предыдущие годы, значительный конфликтогенный потенциал включает в себя официальная языковая и образовательная политика.

Следует отметить продолжающееся отчуждение части неэстонского населения от «официального» общества и государства. Примером тому служит снижение темпов приобретения эстонского гражданства на фоне роста интереса к российскому гражданству.

В. Полещук

[1] Сведения, приведенные в общественной базе данных Департамента статистики Эстонии, на http://www.stat.ee (03.02.2009)

[2] Сообщение Департамента статистики Эстонии от 23 января 2009 г., на http://www.stat.ee (03.02.2008).

[3] Данные Регистра народонаселения, приведенные на сайте Министерства иностранных дел, на http://www.vm.ee (07.03.2009)

[4] Сведения, приведенные на сайте Департамента гражданства и миграции на http://www.mig.ee (03.02.2009).

[5] Mitte-eestlaste perspektiivid: Elanikkonna küsitlus, kevad 2006 (Перспективы неэстонцев: Опрос населения, весна 2006 г.), Tallinn: Saar Poll, 2006, рр. 30-31

[6] См. подробнее: Центр информации по правам человека, О некоторых различиях в правах жителей ЭР, закрепленных в правовых актах (на 14 мая 2008 г.), на http://www.lichr.ee (01.03.2009)

[7] Динамику изменения поддержки партий можно изучить на сайте социологической фирмы «Эмор» на http://www.emor.ee (03.02.2009)

[8] Эстонская программа интеграции 2008 -2013 (Неофициальный перевод). Утверждено постановлением

Правительства Республики №172 от 10.04.08. [Таллин, 2009], с. 5-6. Имеется на http://www.rahvastikuminister.ee (01.12.2008)

[9] Там же, с. 40

[10] Там же, с. 47

[11] «ИА Регнум», 7 ноября 2008 г.

[12] Определение Коллегии по административному праву Государственного суда от 29 января 2009 г. в деле № 3-7-1-3-598

[13] Решение Таллиннского окружного суда от 28 ноября 2009 г. в деле № 3-07-2246

[14] Приказ Министра культуры от 26 февраля 2009 г. № 69

[15] Сообщение Департамента статистики Эстонии от 13 февраля 2009 г., http://www.stat.ee (23.02.2009)

[16] Сообщение Департамента статистики Эстонии от 2 февраля 2009 г., http://www.stat.ee (03.02.2009)

[17] Сообщение Департамента статистики Эстонии от 10 марта 2008 г., http://www.stat.ee (23.02.2009)

[18] Сведения, приведенные в общественной базе данных Департамента статистики Эстонии, на http://www.stat.ee (03.02.2009)

[19] “Main Social and Economic Indicators of Estonia”, Monthly bulletin no. 12 (2007), p. 6

[20] Сведения, приведенные в общественной базе данных Департамента статистики Эстонии, на http://www.stat.ee (03.02.2009)

[21] “Main Social and Economic Indicators of Estonia”, Monthly bulletin no. 12 (2007), p. 6

[22] Сведения, приведенные на сайте Департамента социального обеспечения Эстонии, на http://www.ensib.ee (03.02.2008)

[23] Сообщение Департамента статистики Эстонии от 8 января 2009 г., на http://www.stat.ee (03.02.2009)

[24] Сведения, приведенные в общественной базе данных Департамента статистики Эстонии, на http://www.stat.ee (03.02.2009)

[25] Там же

[26] Riigi Teataja I 2008, № 26, Art. 176

[27] Е. Хелемяэ, Факторы этнического неравенства на рынке труда // Гражданское общество. Борьба с нетерпимостью и дискриминацией. Таллин: Центр информации по правам человека, 2008, с. 30

[28] Сведения, приведенные в общественной базе данных Департамента статистики Эстонии, на http://www.stat.ee (03.02.2009)

[29] Данные Эстонской образовательной инфосистемы. Письмо Министерства образования и науки от 6 августа 2008 г. № 1.1-11/9740

[30] Данные Эстонской образовательной инфосистемы, имеются на сайте Министерства образования и науки, на http://www.hm.ee (02.02.2009)

[31] Фонд интеграции, информация на http://www.meis.ee/eng/immersion (01.12.2008)

[32] См., например, «День за днем» (газета), 27 июня 2008 г.

[33] См. Государственная учебная программа основной школы и гимназии, ст. 28-2. Нынешняя редакция действует с 3 декабря 2007 г. (поправки опубликованы Riigi Teataja, I 2007, № 61, art. 392)

[34] I . Proos, I. Pettai, Rahvussuhted ja integratsiooni perspektiivid Eestis. Sotsioloogilise uurimuse materjalid (Национальные отношения и перспективы интеграции в Эстонии. Материалы социологического исследования), Tallinn: Eesti Avatud Ühiskonna Instituut, 2007, с. 28; И. Проос, И. Петтай. Русская молодежь Эстонии: положение и ожидания нового поколения. Материалы социологического исследования, Таллин: Eesti Avatud Ühiskonna Instituut, 2008, с. 35

[35] Riigi Teataja, I 2008, № 1, art. 2

[36] Письмо Канцлера права от 15 августа 2008 г. № 6-1/080952/00805796

[37] Данные Эстонской образовательной инфосистемы, приведенные на сайте Министерства образования и науки, на http://www.hm.ee (01.02.2009)

[38] R. Vetik, Riigiidentiteet ning ühiskonna avaliku sfääri sidusus (Государственная идентичность и связность общественной публичной сферы) // R. Vetik et al., Eesti ühiskonna integratsiooni monitoring2008 (Мониторинг интеграции эстонского общества 2008), Tallinn, 2008, p. 175

[39] Ibid

[40] Постановление Пыхьяской префекутры полиции о прекращении уголовного производства с разрешения прокурора от 8 мая 2008 г., дело № 07230000015

[41] Приговор Харьюского уездного суда от 5 января 2009 г. по делу № 1-07-13025 (07737777192)

[42] Письмо Канцлера права от 5 марта 2009 г. № 5-3/0900838

[43] База банных решений Государственного суда, на http://www.nc.ee (01.02.2009)

[44] Письмо Министерства юстиции от 10 февраля 2009 г. № 7.1-5/1862

[45] Riigi Teataja, I 2008, № 56, art. 315. Закон вступил в силу с 1 января 2009 г.

[46] Discrimination in the European Union 2008: Results for Estonia, European Commission, 2008, p. 1

[47] Discrimination in the European Union: Estonia, European Commission, 2007, p. 4

[48] M. Lagerspetz, K. Hinno, S. Joons, E. Rikmann, M. Sepp, T. Vallimäe. Isiku tunnuste või sotsiaalse positsiooni tõttu aset leidev ebavõrdne kohtlemine: elanike hoiakud, kogemused ja teadlikkus. Uuringuraport (Неравное обращение на основании личных признаков или социального положения: установки, опыт и информированность населения. Отчет исследования), Tallinn, 2007, рp. 143-144

[49] Ibid, p. 144

[50] Письмо Министерства юстиции № 11-3/8756 от 14 октября 2008 г.

[51] А. Saar. Rahvussuhted ja integratsioonipoliitika väljakutsed pärast pronkssõduri kriisi (Национальные отношения и вызовы интеграции после кризиса Бронзовой ночи), Juuli 2007, Tallinn, р. 25

[52] Ibid, p. 37

[53] «Дельфи» (новостной Интернет-портал), сообщение от 15 ноября 2008 г.

[54] Report of the Special Rapporteur on contemporary forms of racism, racial discrimination, xenophobia and related intolerance, Doudou Diène: MISSION TO ESTONIA, A/HRC/7/19/Add.2, 17 March 2008