Лекция 10 – Природа сознательного субъекта

Сознание в бдительности необходимо для чьего-либо сознания. Но кто такой я как сознательный субъект? Естественным способом человек несомненно и быстро ответит «Я!»: если это не достаточно ясно, он показывает пальцем на себя, на свое тело и далее говорит «Я». Но разве тело означает «Я»? Что такое «Я»? Человек, кроме показывания на себя пальцем, готов также показывать свои документы, перечислить список атрибутов и качеств или обозначить свою социальную роль. Например, «я Петр», «я из Москвы», «я студент» и т.д.

Разве «Я», сознательный субъект - это смутный список принадлежностей? Кто является сознательным? Кто та личность, которая скрывается за «Я», которую мы называем субъектом? Эмпирический субъект стоит рядом с объектом и находится в отношениях с ним. Как мы впоследствии увидим, существует много способов представить себе сознательный субъект. Но субъект не существует без объекта, один и другой рождаются вместе: пара субъект/объект.

С точки зрения опыта, если рассматривать подробнее, это не двойственность, а триада: субъект опыта, опыт, создающий связь, и объект опыта. Мы можем также употребить другие термины: наблюдатель-наблюдение-наблюдаемое или же мыслящий (эго), мышление как действие (лат. cogito) и мыслимое (лат. cogitata). В таком случае, задача состоит в том, чтобы окончательно узнать - состоит ли то, что мы называем «Я», только в «мышлении», или же это что-то большее, нежели мышление, которое думает о себе.

Кто является субъектом сознания? Представляет ли собой думающее «Я» сам субъект или лишь нечто вроде побочного продукта мыслительной деятельности? На чем основывается «Я»? Что такое «Я»?

А. Эмпирическое «Я» и его загадка

Бесполезно увиливать от ответа после всего сказанного. Не познаем ли мы свое «Я» напрямую через опыт? Мы все проводим свое время, лелея свое «эго» вопреки всем ранам самолюбия! Мы одержимы идеей, что человек должен располагать себя по отношению к другим, а также других к себе. Человек живет в тревогах идентичности, и он постоянно ищет их утверждение и подтверждение. Бессмысленно отправляться на поиски далеко: эти чувства об идентичности являются естественными опасениями нашего «Я». В нашей жизни отношения между человеком и другими преобладают. Как можно не знать, что такое «Я», если все наше время на этом завязано? Однако вещи не настолько понятны, ведь мы не осознаем вторжения и роли, которую играет «эго». Когда «эго» появляется, оно полностью нами завладевает.

Принадлежность и привязанность

Возможно, что человек плохо знает свою личность (но должно ли нас это интересовать?). Может быть, мы и не знаем, что такое «Я», зато человек может понять, что представляет из себя «эго», основываясь на собственном опыте.

Нужно следовать описательному подходу, то есть задавать вопросы о чувствах к себе в их открытых проявлениях. Это не трудно, напротив это даже легко, поскольку «Я» выдвигается на передний план. Так «Я» поступает в своих действиях, особенно в словах и через мненияя, например: «я думаю это или то...», или «я уверен, что люди…», или «у меня есть…”…долгая вереница многих «Я». Мы все знаем людей, которые имеют обыкновение постоянно выставлять себя вперед, а в крайнем случае говорят только о себе! Честно говоря, не делаем ли мы то же самое? В сущности это то же самое, что сказать: «Давай поговорим обо мне, только обо мне интересно». «Я» - это субъект, поскольку оно самоутверждается в чувстве принадлежности. «Я» имеет смысл только через призму тех отношений, которые человек считает своими. Значит, что человек ставит себя в центр мира, так же как паук в центре своей паутины. Все объекты нашего мира связаны нитью, которая представляет собой привязанность человека к этим объектам. Это значит, что «Я» - это его тело, его дом, книги, вера, мысли, мнения, жена или муж, собака! А также это его убеждения, репутация, стремления, сожаления, воспоминания, короче говоря, все то, что человек считает своим. Все, что для человека является личным, что тесно способствует созданию очень глубокого чувства, которое человек может иметь к себе как к особенной личности. В техническом выражении мы называем это идиосинкразией.

Страдания «эго» и самолюбие

Есть знаки, которые не могут обмануть. Если объект, связанный с человеком, исчезнет, тогда «Я» чувствует страдание, поскольку эта нить привязанности разрывается. Дело в том, что человек ощущает то, что «Я» немного теряет само себя, когда внезапно теряется объект, которым он дорожил, или же человек теряет часть себя, когда теряет кого-то, к кому он был весьма привязан. В отношениях между людьми нить привязанности более тесная, а страдания намного большие в момент разлуки. «Я» - это эпицентр привязанности. Это не критика, а только констатация. Привязанность к объектам не только связывает, но и заточает, то есть накрепко привязывает тех, кто в нее попадает. «Я» поддерживает нити в сети своей привязанности и стремится, чтобы она долго длилась в той форме, которая сформировалась, или в присвоении, которое человек сам приобрел. «Я» стремится оставаться верным бытию, но только в самом процессе приобретения. Это в порядке вещей: иметь больше власти, больше богатства, любови, репутации и славы, знаний, могущества. Говоря вкратце, в глубине, человек хочет больше признания по отношению к другим и самому собе. Это также связано с тем, что «Я» - центр самолюбия. При разлуке самолюбие наносит ранения «эго», с которым время, либо обстоятельствa теряют связь. Человек, который раздражается по причине замечаний, теряет свое престижное место, на которое он себя поставил. Это еще один пример о себе.

Внешне, идентичность «Я» кажется очень сложной, но, на самом деле, стратегии «эго» очень просты, последовательны и совершенно узнаваемы. Они все в находятся в одном регистре. Каждый человек может распознать «эго». Например, что нам показывает самолюбие? Что человек создает себе значительный образ и хочет познать себя через этот образ. Главная забота человека не в том, чтобы быть, но как можно показать, что тот человек, которым он хочет быть, близок к тому образу, перед которым он благоговеет. Примеров много: быть отцом или матерью, ученым, спортсменом, артистом, политиком или просто чьим-либо другом. Человек может также выставить напоказ свою идентичность как русскую, английскую или каталанскую и т.д. Может ли существовать то, что мы называем «самолюбием» без этого изображения себя, которое может быть приукрашенным портретом, или поиском самоутверждения, самокритикой, или самоотвержением? Нет. Самолюбие представляет часть этой отличительной черты «эго», которая состоит в том, чтобы сводить все обратно к себе. Блез Паскаль ( французский математик и философ, 1623-1662) в одном знаменательном тексте пишет с огромной точностью: «Сущность самолюбия и этого человеческого «Я» в том, чтобы любить только себя и сообразоваться только с собою» (Статья III. Суетность человека, воображение, самолюбие).

Эгоцентризм и эгоизм

То, в чем мы вечно продолжаем упрекать…так это других под видом эгоцентризма: «Одним словом, «эго» обладает двумя качествами: оно несправедливо само по себе, поскольку оно становится центром всего; оно неудобно для других тем, что хочет их поработить, ибо каждый сам является врагом и хотел бы быть тираном ко всем остальным» (Паскаль, «Мысли о самолюбии»). Если эгоцентризм несправедлив, это наверное оттого, что его мнимый центр очень относителен. По сути, этот центр не отделим от человеческого тела, и мы не видим, почему миллиарды людей могут о себе думать как о центре мира. Когда человек принимает себя за меру или ориентир в суждениях или эталон интересов, в отношении того, что полезно, что имеет ценность, а что нет, то он полностью погружается в общую путаницу. Интересы одного человека не то же самое, что интересы другого или других, а если человек должен решать, что интересно для всех, он не может не оставить в стороне свои собственные интересы. Значит интересы - это маленькое личное «эго». Вкусы человека являются его собственностью, ему трудно узнать вкусы других. Согласно Паскалю, «Я» занимает неудобное положение. Поясним. Человек не только полон самодовольства, но это фатовство тянет волю к беспредельной власти. Необходимость порабощать других - королларий желания увеличить власть человека, и это может дойти до эгоманиакального бреда мегаломана. Но на самом деле, это желание «эго» заполучить силу слабое. Это патетическая необходимость: когда «Я» доходит до крайней точки, чтобы оно могло видеть, как другие признают его важность. Например, когда человек, не имея аргументов в дискуссии, прилагает много усилий, чтобы постоять за себя, иметь существенное значение, убедить в своих идеях, несмотря на слабость своего аргумента. С другой стороны, еще один пример. Когда человек чувствует, что ему нужно сказать «я думаю, что…», он осознает, что другие могут иметь иные мысли, что «Я» - это всего лишь профан, оттого что человек ограничен. Обратное состояние этого самодовольства гордости тоже патетично, когда чувства или воля бессилия заставляют «Я» чувствовать себя настолько маленьким, что ум отказывается от своего мнения, отвергает себе, утрачивает восприимчивость. Ненависть к себе, направленная на «эго», так же разрушительна, как и бред самодовольства из-за самолюбия.

«Я» живет только в психологическом времени

Существует неопровержимые чувства к «Я». «Я» - индивидуальное сознание, внимательное к своим интересам и пристрастное к своей пользе. У ребенка эти чувства о себе постепенно устанавливаются, так как он учится самоопределению. Позднее предполагается, что у взрослого чуть более гибкий ум, поэтому он способен позволить другим людям открыть свое сознание более широко и более глубоко. «Я» тесно связывано с заботой, что удерживает во времени форму самостоятельной, определенной и ограниченной личности. Странно, но «Я» временно, несмотря на его одержимость постоянством. У человека «Я» меняется и трансформируется, поскольку «Я» на самом деле неотделимо от памяти. Тот, кто теряет свою память, теряет также свою идентичность в виде эго. Такой человек больше не знает, кто он или она. Это важная тревога для сознания, которое сосредоточено на сознании своего эго. Нынешние чувства основываются на том, что было, прошло. Это как будто снежный ком эго, который катится по склону горы. Чем дольше он катится, тем больше накапливается опыта, чем больше времени проходит, тем больше прошлое человека тяготит его настоящее. Значит прошлое человека составляет одно целое с его настоящим. Говоря о себе: «Я…и я», мы начинаем с чувства непрерывности, мы думаем, что мы остаемся такими же наперекор времени и переменам. Это любопытно. Как можно быть таким же, если человек меняется? Что остается таким же? Мы думаем, что это «Я» не меняется. Мы думаем, что «Я» - это та же самая личность со дня рождения до настоящего момента, тот же самый человек, который прожил такой богатый опыт и который носит в себе так много воспоминаний. Это обманное убеждение, что «Я» представляет собой того же самого человека во времени, позволяет людям поверить в то, что «Я» отличается от других людей. В любом случае, для человека собственное «Я» отличается от других.

Концепт “Я” эмпирического

Начиная с психологических наблюдений, человек может достигать самовосприятия, которое вертится вокруг одного концепта. Концепта об индивидуальных принадлежностях. Мы будем наызвать эту структуру субъектом, связыванным с тем, что принадлежит человеку, «Я» эмпирическим. С этой точки зрения, мы можем познать, что «Я» общественное характеризуется принадлежностью «Я» к положению или роли. Кроме того, «Я» относится к жизни, характеризуется принадлежностью идеи к телу, а «Я» психологическое характеризуется интимными отношениями между «Я» и самим собой, самоопределением, самолюбием. В зависимости от каждого уровня, «Я» характеризует себя как вид присвоенной идентичности, а также «Я» требует, чтобы все с ним связанное принадлежало ему. Это значит, что для сознательного человека это является способом самоопределения. Когда человек определяется, он думает о себе как об отдельном виде и может присваивать себе ту или иную идентичность. Однако, может ли человек быть определением?

Парадокс субъекта

Вопрос «Кто такой я?» весьма затруднительный. Если, например, кто-то нас спросит “Что такое горлица?», вероятно, за неимением этого животного рядом, мы начнем искать его в интернете или энциклопедии, чтобы показать фото. Можно также сформулировать определение согласно общей категории: это птица или точнее род голубиных. Однако слов и средств будет недостаточно. Что нам нужно показать или сказать, если мы говорим о себе? Существует ли категория, которая может определить «Я» как биологический вид? Мы можем лишь показать вещи, но нельзя показать субъект, так как это будет точно наоборот. Явно только субъект имеет возможность показывать вещи. Значит есть проблема определения: человек может определить все объекты, но не может определить сам себя как субъект. Можно ли определить субъект как математическую формулу? Субъект, как, например, Ольга или Петр, могут быть определены как круг: «это фигура, в которой все точки круга находятся на одинаковом расстоянии от центра». Это математическое понятие абстракции, не живое сознание. Можно ли определить «Я», или же это находится далеко от всех возможных определений?

Б) Поток сознания и непостоянность «Я»

Какова реальность тождественности «Я»? Приведем необычное сравнение: если человек как абрикос, значит ли, что «Я» - это косточка, завернутая в плоть? Существует ли что-то такое как постоянное «Я»? Если субъект основывается на объекте, можно сделать вывод, что субъект относится к нему. Со стороны сознания объекта все меняется и преобразуется, его отношение к сфере объектов представляет собой зауптанное разнообразие пережитого опыта. Единства не существует. Если человек ищет в себе, в своем «Я», что-то неподвижное, постоянное или неизменное, неужели он может что-то найти?

«Я» и oщущения

Чувственный опыт, эмпирический опыт, который знаком «Я», представляет собой ощущения, толпящиеся в человеке и проходящие сквозь него. Значит, например, мы можем чувствовать холод или тепло, можем думать о том или ином. Человек может иметь разные ощущения: страх, тоска, ожидания, надежды или сожаление. Ощущения приходят и уходят. Тем не менее, человек ищет эталонное значение, единственное постоянное: «Я», которое испытывает эти ощущения. Где же единство «Я» в вихре размышлений? Дэвид Юм ( шотландский философ, 1711-1776) иронизирует, говоря, что не существует нигде того ощущения, которое могло бы нас направить к идее «Я». Существует пережитый опыт, к которому нас отправляют ощущения, то, что мы чувствуем или испытываем, в самом деле реально. Слова “тепло” или “холодно” отправляют нас к значению, и в то же время отправляют нас к точно пережитому опыту, когда мы испытывали страх или ожидание. И все-таки, в пережитом опыте, где мы можем обнаружить «Я»? Где ощущения или чувства, обозначающие «Я»? Невозможно демонстрировать настолько реалистический способ как ощущение в смысле субъективного пережитого опыта.

Феноменализм внутреннего мира

Это можно объяснить через положение, которое называется феноменализмом внутреннего мира. Для Юма и в целом феноменалистов «Я» является лишь словом. Реальность - это поток впечатлений, различные внутренние перемены. Идея о том, что «Я» обладает сущностью, неким ядром, представляется для Юма хитростью представления о том, что концепт «Я» имеет некий состав. Человек хотел бы иметь стабильное существование в рамках непрерывности и этому соответствует концепт постоянного «Я». Правда заключается в постоянном потоке впечатлений. «Я» как субъект всех впечатлений должен также меняться. «Я» должно быть в позиции становления. Это значит, что «Я» в один период времени отличается от другого периода времени. Этот опыт исчезновения в изменении способствует,, как сказал Мишель де Монтень (французский писатель и философ, 1533-1592) тому, что один человек представляет собой несколько. Как человек мы не одно и то же, но движение личности во времени от нашего детства, через юношескую пору и до взрослой жизни. Перемена способствует тому, что мы, «Я», не можем оставаться постоянными, не можем никогда оставаться теми же самыми. Время делает так, что «Я» становится другим по сравнению с тем, что было. Вчерашнее «Я» не то же, что нынешнее. В своем эссе Монтень с неслабеющим упорством пишет: «И я не рисую его пребывающим в неподвижности. Я рисую его в движении, и не в движении от возраста к возрасту или, как говорят в народе, от семилетия к семилетию, но от одного дня к другому, от минуты к минуте». («Опыты. Книга 3», 1588). Если бы человек проявлял совсем немного логики в своем осмыслении реальности только посредством собственных ощущений, то мы бы не отважились защищать существование только одного неизменного «Я». Мы бы смогли увидеть, какова степень бесконечного потока сознания, меняющего свою форму и облик. Тогда уже невозможно говорить о «Я» как о реальной сущности, лучше будет говорить об «идее Я». Эта тема или точка зрения о сознании называется феноменализм. Это доктрина, которая основывается на относительности объектов сознания и отказывается смотреть глубже. Феноменализм можно найти в буддизме, характерные положения мы встречаем у таких философов, как Монтень, Ум, Паскаль, Ницше или Поль Валери (поэт). С точки зрения феноменализма «Я» не имеет собственной субстанции.

Ощущение тождественности на самом деле не происходит от «эго»

Однако, если мы отпускаем таким образом свою реальность, мы не отдаем должное ощущению тождественности. У человека, несмотря ни на что, существует глубокое чувство тождественности, которое не затрагивают перемены. Откуда берутся эти ощущения? Является ли это только фантазией нашего воображения? Значит ли, что это только иллюзия?

Представим индийскую картину: двигающееся колесо со спицами у повозки. Чем ближе мы к центральной точке, тем меньше становится ощущение движения. Таким образом, существует безразмерная точка в центре колеса, где нет движения. Ступица колеса, зачастую пустая внутри, в центре. Эта неподвижная точка приводит в движение целое колесо. Теперь представим, что эта точка - центр сознания, «Я». Сознание, отдаленное от этого центра, это сознание «эго», которое стремится с трудом заручиться постоянством в движении. Но истинное постоянство принадлежит центру, где не существует движение. Это значит, что самопознание человека, его «эго» и все их отношения, сводятся к ограниченному пониманию из-за эмпирического представления. Тождественность «Я» основывается на воспоминаниях, которые не представляют собой безопасную опору.

Двойное восприятие себя

Однако чувство тождественности на самом деле есть. Может быть, необходимо различать два вида самовосприятия вместо одного? В каждом преставлении о себе, если человек сознателен, существует то, что Иммануил Кант (немецкий философ, 1724-1804) называет техническим способом: трансцендентальное восприятие себя. Смысл этого в единстве сознания во времени. Такое восприятие себя целиком отличается от эмпирического самовосприятия. Эмпирическое самовосприятие - это лишь одна перспектива, точка зрения «эго» через интроспекцию, например, когда человек себя описывает как, скажем, робкого, незаметного, бесцеремонного, предприимчивого и т.д. По сторонам от эмпирического «Я» существуют такие особенности, как: «Я», собственная биография, семья, отечество, личные трудности, личные стремления или чаяния. То, что мы называем личными особенностями или идиосинкразией. Человек в интроспекции стремится описать себя в своем интимном или личном дневнике.

Однако в тоже время существует смыл единства, которое связывает все особые восприятия, все ощущения и все разнообразие пережитого. Все, что связано с «Я». По сторонам от «Я» трансцендентального не существует никакой особенной сущности, существует сознание в его единстве, чистом значении и универсальности. Если бы человек смотрел на свою жизнь во всем разнообразии того, что было им пережито, то его сознание было бы рассеяно по всем представлениям о себе. Человек не мог бы иметь чувства того, что он тот же самый человек, не имел бы тождественности во времени. Присутствие ощущения тождественности указывает на то, что должно существовать фактор, коэффициент, постоянный на протяжении всех жизненных перемен. Это чистое «Я». Кант говорит об интуиции «Ich denke» – «я думаю». Он обозначает форму восприятия так: «Я называю его чистой апперцепцией, чтобы отличить его от эмпирической апперцепции; оно есть самосознание, порождающее представление я мыслю, которое должно иметь возможность сопровождать все остальные представления и быть одним и тем же во всяком сознании» («Критика чистого разума», § 16, 1781)

Человек не имел бы упрямства считать себя, свое «Я», своей истинной тождественностью, так как такое решение неудовлетворительно. С этой точки зрения, иметь сознание о том, что человек существует, не то же самое, что иметь сознание о сущности человека. Для Канта данное самосознание не означает самопознание, особенно это предполагает, что все сознание обладает единством, которое не может быть эмпирическим – в смысле познания явлений – но трансцендентальным. Теперь все, что мы можем сделать, это вывод о том, что человек есть сознание. Это значит, что его сущность - сознание, его истинная тождественность и, может быть, высшее познание его сущности, которое человек может для себя открыть. Познание всех подробностей, которое человек может в себе иметь, не означает истинное самопознание. Разница есть.

С) Раскрытие трансцендентального «Я»

Почему мы так уверены, что сознание обладает тождественностью? Блез Паскаль (французский математик и философ, 1623-1662) в своих размышлениях ставит вопрос: «Так где же таится это “я”, если его нет ни в теле, ни в душе?» Паскаль имел удивительное предчувствие, когда он рассуждал о том, кем он является. Приведем его гениальное высказывание: «Я сознаю, что мог бы совсем и не быть, ибо мое Я заключается в моей мысли» (Мысли, записанные в 1657-1658). Человек хотел бы найти где-то внутри себя некую постоянную сердцевину, которая могла бы представлять собой «Я». Мы рассуждаем, полагая, что внутри нас самих, в ларце нашей интимности будто бы существует редкая жемчужина, которая и является нашим личным «Я». Это чаще всего значит, что человека делают его недостатки, качества, некая «кривоватость» и т.д. Эта точка зрения ведет к мысли о том, что «Я» обладает реальностью независимо от сознания. Это ли не иллюзия? «Я» нельзя отделить от мышления человека. Можно ли найти отдельное «Я», когда человек применяет интроспекцию? Формулировка, которую можно иногда слышать, - «личное Я» - очень странная. Здесь можно тотчас возразить: если это не личное, то кому может принадлежать «Я»? Если оно принадлежит кому-нибудь, значит ли это, что существует более существенный обладатель, чем тот, кто думает и произносит слова «личное Я»? Является ли мыслитель тем же самым, что и «Я», или он толко субъект мышления?

Подставить под сомнение

Ответ на этот вопрос можно найти в ходе знаменитых размышлений в «Первой философии» Рене Декарта (французский философ, 1596-1650). Декарт устанавливает метод исследования с целью раскрыть правду без сомнений. Сначала Декарт выявляет основную уверенность, на которой может базироваться все здание знаний. Он объясняет, что человек с детства получает много ложных мнений. Это связано с тем, что детство - это период жизни, когда мы переходим от свободы к легковерности. Если человек хочет увидеть чистую область знания, то нужно очистить от сомнений все области знания и не принимать во внимание то, что имеет необоснованную вероятность. Речь идет не о том, чтобы во всем сомневаться, стремиться ставить все под сомнение и все уничтожать. Это методической способ сомнения, нужный для того, чтобы найти фундамент, на котором можно построить достоверное знание. С первого взгляда, это бесконечная задача, ведь если нужно проверить все мнения, это нескончаемый процесс. Но это не так. Достаточно определить основания, которые человек выбирает для обозначения того, что есть правда, и рассмотреть их. Для Декарта достаточно отбросить как ложное то, что допускает малейшие сомнения, малейшую неясность.

В проявлении человеческих чувств не существует ясной уверенности

Первый шаг начинается с восприятия. Действительно: «Без сомнения, все, что я до сих пор принимал за самое истинное, было воспринято мною или от чувств, или через посредство чувств» (Декарт, «Размышления о первой философии», 1641). Имеет ли человек какой-либо повод сомневаться в ценности проявления чувств? Да. Потому что существует видимость, которая может ввести человека в заблуждение. Например, весла лодки, которые падают в воду, кажутся сломанными, когда это не так. Башня может из далека показаться круглой, но оказаться прямой вблизи. Солнце на горизонте кажется больше, чем когда оно в зените, но мы знаем из астрономии, что солнце не меняет свой размер. Чувства могут быть очагами ошибок и обманов. Если человек доверяется только видам, возможно он будет себя обманывать. Может ли что-то нам гарантировать, что то, что мы воспринимаем, является действительно реальным? Возможно существует какой-то нереальный образ. Потому что, пропуская сомнения, лучше будет отбросить все мнения, которые основаны на свидетельствах чувств. Такие мнения могут нас обмануть. Не существует чувствительной уверенности в видимости, а также в собственной тождественности.

Однако, сомнения относятся прежде всего к отдаленным вещам. Все-таки наши чувства подсказывают, где мы находимся. Например: человек в комнате, сидя на стуле, может сказать себе «мое тело в самом деле в комнате, на стуле». Отрицать это было бы безумием. Так же, как отрицать, что «мои руки» «не мои». Если бы человек так сделал, он бы размышлял как сумасшедший, который думает о себе как о дереве или кувшине, или который думает, что его тело из стекла. Разумно ли иметь сомнения до такой степени?

Аргумент о сновидении

Надо учитывать, что многие люди каждую ночь во время сна видят сновидения. Снова обратимся к примеру с сидячим в комнате человеком, но только на этот раз он видит это во сне, вероятно он еще лежит в постели. Это как чувство воплощения. Как нам найти различие? Человек может сказать себе, что он различает сновидения, или то, насколько вещи реальны: если он может хлопнуть по стулу или столу, он будет чувствовать боль. Человек может также себе сказать, что он знает, когда его ум ясен и бдителен. Проблема заключается в том, что человек не может быть доволен только чувством реальности или восприятием бдительности и ясности. Во время сна, спящий тоже считает реальным мир сновидений, подобно тому, как он считает реальным тот стул, по которому он хлопал наяву. Спящий ощущает, что пережитое во сне кажется ему реальным. И во сне он/она может чувствовать ощущение бдительности.

Это ужасно! Что возможно то, что мы считали еще вчера реальностью, было лишь сном. Как доказать, что это не так? Мы пребываем в неизвестности. «..то ясно вижу, что сон никогда не может быть отличен от бодрствования с помощью верных признаков; мысль эта повергает меня в оцепенение» (Декарт, «Размышления о первой философии», 1641). Вывод: доверие к реальности через наши первые ощущения сомнительно. Человек знает свое тело через способы сознания, но ощущения рук может быть не означают, что это точно руки.

Реальность должна быть расположена в порядке

Сновидения бывают слабы в отношении к яви: в них отсутствуют связь и порядок. Поскольку сновидения бессвязны, можно сделать вывод, что они только подражают во воображаемом мире порядок, заимствованный от яви. Если бы сновидения стали последовательными и связными, как наяву, то человек был бы крайне озадачен. Представим себе ремесленника, о котором Блез Паскаль пишет в своих «Мыслях»: «Если бы ремесленник наверняка рассчитывал каждую ночь, в продолжение двенадцати часов, видеть себя королем, то, полагаю, он был бы почти так же счастлив, как король, которому всякую ночь, в течение двенадцати часов, снилось бы, что он ремесленник». Реальность следует по пути связанности. В глубине реальности есть определенная логика. Это значит, что за реальностью стоит порядок, который можно просчитать. Благодаря математике, мы можем придать порядок чисел порядоку объектов. В конце концов, для человека что во сне, что наяву 2+3=5. Математические отношения являюся идеальными. Они не зависят от изменчивости человеческого состояния сознания. Применим эту идею и на научную сферу, где это является основанием физики, астрономии, арифметики или геометрии. Если должна быть уверенность, мы можем найти ее в области всего, что ясно, отчетливо, но также отличается от нашего мышления. Именно это и есть математическая идеальность и простая естественность, предстающая перед нами.

Гиперболические сомнения

Значит ли, что мы успешно завершили дело? Значит ли это, что мы находимся в присутствии правды, для которой не существует сомнений? Попробуем еще один шаг, чтобы углубить сомнения. Попробуем сомневаться о чем-то преувеличенном. Допустим, что существует космический волшебник, злой гений. «Но откуда я знаю, не устроил ли он все так, что вообще не существует ни земли, ни неба, никакой протяженности, формы, величины и никакого места, но тем не менее все это существует в моем представлении» (Декарт, «Размышления о первой философии», 1641). Кардинальным образом, в восприятии человека ничего не меняется, в том числе представления о мире, которые человек считает истинными, но этого мира не существует: вещи, тела, образы и движения не соответствуют реальности. Существуют только способы восприятия ложной реальности. Мозг к чему-то подключается. Человек, верящий, что можно найти образ внешней реальности, заблуждается. Возможно человек сталкивается с иллюзиями. С этой точки зрения, ужас и тревога огромны: это значило бы, что ничто в мире недостоверно, человек может во всем сомневаться. Таким образом, человек может толковать свою смелость так: даже когда мозг человека подключен к чему-то, он остается творцом всех этих фикций, человек остается мастером своих иллюзий. Как Декарт пишет уже в 1641 в «Размышлениях о первой философии»: «есть некий Бог – или как бы мы это ни именовали, – внушивший мне эти самые мысли? И прав ли я в данном случае – ведь я и сам могу быть их виновником».

«Я есмь», первая уверенность

Однако, что это значит? Что во всех случаях «Я есмь» - субъект всех этих фикций. Пусть существует всевозможные иллюзии: оптические иллюзии, общественные или психологические иллюзии и т.д. Замечательная и постоянная правда состоит в том, что все эти фикции относятся к кому-то, к субъекту мышления. «Я есмь» - центральный источник света, к которому тяготеют все представления. «Я есмь» - первая и последняя правда, уверенность. Со мнением дело обстоит иначе. Мнение допускает что-то более уверенное. Приведем пример: человек может дотронуться до стола перед собой. Эмпирическое «Я» считает его реальным, одной вещью среди других. Но мы должны заметить, что больше всего уверенности не в том, что это стол или вещь, но в сознании, которые через его изображение выстраивается у человека. Потому что «Я есмь» - это непобедимая уверенность. «Таким образом, после более чем тщательного взвешивания всех «за» и «против» я должен в конце концов выдвинуть следующую посылку: всякий раз, как я произношу слова Я есмь, я существую или воспринимаю это изречение умом, оно по необходимости будет истинным» (Декарт, «Размышлениях о первой философии»). Это cogito (лат. «мыслю») философская традиция обозначает как трансцендентальный субъект.

Имеет ли эта первая уверенность в субъекте, самосознание по сути более точное определение? Мы всегда можем возразить вместе с Пьером Гасеннди (французский католический священник, философ, математик, 1592-1655): «Суть вопроса не в том, существуем ли мы, а в том, что мы есть» («Возражения»). Это значит, что рассуждения Декарта не принимают во внимание цену проявления наших чувств и даже исключают идею о том, что человек имеет тело. Для Гасеннди тождественность человека неотделима от его тела. Это вещь, которая имеет свой характер, свои личные стремления. Это то, что отличает одного человека от другого. Данная тождественность предполагает тождественность сознания и тела, то, как человек представляет себя среди других людей. Согласно Гасеннди, человек не может сказать «Я - это Я», потому что «я» относится к чему-то сомнительному. На этой стадии мы тоже не можем сказать, что «Я человек», так как такое определение заставляет нас уточнять, что я - это «разумное животное». Определять, что такое животное и что есть разумное, это бесконечный бег по кругу.

«Я есть» имеет первый атрибут размышления

Необходимо начать с важного: ценность убежденности в том, что «Я есть». Подобное убеждение лишь указывает на то, что «Я есть» находится на первом месте. Человек существует, думает, а поэтому есть, как говорил Декарт: «Cogito, egum sum». Если человек будет развивать свою тождественность, то он должен развивать первый атрибут данной фразу. Значит достаточно сказать «Я есть мышление» или «Я есть сознание». Процитируем Пьера Гасеннди: «Я нахожу, что мышление есть атрибут, который мне принадлежит, это единственное, что невозможно от меня оторвать» («Возражения»). Мы можем сказать, что человек есть то, что он думает. Человек не объект, но тем не менее: «Мыслю, поэтому я есть». Однако, что означает вещь, которая думает? Именно: это вещь, которая нематериальна. Единственное точное определение есть ум, мыслительная способность. Словами Пьера Гасеннди: «Это вещь, которая сомневается, которая постигает, утверждает, отрицает, желает и которая не хочет, которая думает и чувствует». Все это есть человек, поскольку все эти манеры и образы проистекают из сознания человека. Обратим внимание еще на одну мысль Пьера Гасеннди: «Тело человека, как я понимаю, определено через некоторые внешние формы, и может содержаться в помещении, заполняя собой пространство». В любом случае, человек должен сказать, так как его тело заполняет пространство, что он материальная вещь, «машина из костей и плоти». Согласно Гасеннди, тело человека безусловно принадлежит ему, но это не то, чем человек является. Зато человек может сказать, что он есть душа. Нельзя сказать, что человек имеет душу, потому что душа человека последний субъект, последний источник принадлежности. Мы можем сказать, что человек имеет тело, так как тело не является сознанием или умом, это больше объект. Таким образом, мы можем отличить душу и материю. Декарт различает каждую как две отдельные субстанции: одна, которая думает, по-латински «Res cogitans», которая объединяет в одно целое все возможности сознания, и вторая протяженная субстанция (по-латински «Res extensa»), которая объединяет все в материальную форму.

Не смешивать «Я» и «Я как объект»

«Я есть» представляет собой чистую пульсацию сознания в качестве «Я». Это не эмпирическое «Я». Это «Я», происходящее из сознания, есть прямое знание посредством мышления как очевидности, и это не продукт рассуждений. Согласно Декарту: «Когда кто-то скажет “я мыслю, значит я существую”, он не делает вывод о существовании своего мышления посредством некоторых умозаключений, а как о чем-то известном, человек это видит посредством простого умственного наблюдения» («Ответ на возражения против других размышлений»). Как посредством простой интуиции. Ум сам по себе свободен. «Я» - это модель уверенности, модель интуиции. Человек не может сомневаться в своем собственном существовании в качестве сознания.

Это открытие получит название у преемников Декарта, которые будут говорить о чистом субъекте как о «Я трансцендентальном». Латинское «cogito» (ум, Я) обозначает чистую тождественность мыслящего субъекта, тождественность «Я». Гастон Берже утверждал (французский философ и министр): «Если невозможно успешно себя настигнуть, все же я знаю, что я есть и что невозможно сомневаться в том, что я есть…что я учился, что я теперь не сомневаюсь, что я не буду смешивать «Я», которое ищет себя, и «Я как объект» встречающееся в этом мире. Если бы я хотел сказать строго, я бы сказал “Я есть Я”, выражая в такой необычной форме, что “Я” всегда субъект» («Научное сочинение о характере»). Данное чудесное «Я» не идиосинкразия «Я как объекта», которое по меньшей мере неинтересно. Стивен Журден (французский писатель, 1931-2009) резким образом высказывался: «Хорошо усвойте: дело не касается осознание всего, чем “Я” является, как то личные особенности, индивидуальность, или каким добряком человек может быть. Это все ни о чем. Дело касается осознания самого “Я”».

Когда при самонаблюдении человек обыскивает свой внутренний мир в попытках найти себя, он ничего не найдет. Существует только мышление, которое в своем течении воспринимается как объект. Это то, что наконец дает наполненность идее, которую человек имеет о самом себе. Глядеть на данную «субстанцию» - это словно глядеть в душу. «Я» не является вещью. Выражение о том, что человек по сути думающая вещь, крайне нелепо. Тем не менее, мы можем созерцать, что деятельность ума находится на первом месте, как временная пульсация «Я», содержащая в своей основе единство, единство самосознания.

Краткое содержание лекции:

Кто такой человек как сознательный субъект? Решение этой задачи стали яснее: данное чувство тождественности относится к самосознанию. Все же мы еще мало знаем, как эти чувства похищаются «эго» и накладываются друг на друга в ходе мышления. Такие чувства создают иллюзию самовлюблённой субстанции, которая даже отделяется от человека. Она способствует тому, что человек о себе думает как о «Я» - личном, драгоценном, особенном и единственном. Но это ли «Я», что мы считаем драгоценным и единственным? Можно ли принадлежать «Я»? Истинная тождественность «Я» превосходит «эго». Это не личная тождественность в привычном смысле, когда человек складывается из непрерывного потока воспоминаний или из образа, который он имеет о самом себе. Данная тождественность принадлежит чистой субъективности. Иными словами, эта тождественность раскрывает одинокую душу. Значит больше не существует особенного чувства, как например холод, тепло, удовольствие или боль, которыми мы могли бы его обозначить. Точнее говоря, это как начальная интуиция, как рамка картины, где складывается все пережитое, это как нитка колье, на которой все жемчужины выравниваются. Получается, что «Я» не вещество, а пульсация сознания во времени, представляющая собой по устройству мышление, ум. Поэтому мы имеем основание для разграничения эмпирического и трансцендентального субъекта. Неожиданно оказывается, что субъективность больше уже не помещается в границы «меня». Она присуствует в нас, и данное присутствие нельзя окружать определениями.

Упражнения:

1) В каких жизненных обстоятельствах проявляется «эго» человека?

2) Можно ли любить себя без «эго»?

3) Возможно ли иметь самосознание без наличия образа о себе?

4) Каковы основания идеи о том, что «Я» представляет собой только явления внутренней жизни, внутреннего мира?

5) Если невозможно сомневаться в собственном существовании, то подтверждает ли данное убеждение идею

собственного «Я»?

6) Разница между сновидением и явью - приходит ли она к человеку, поскольку есть чувствительная ясность, которую

нельзя найти в сновидениях?

7) Как обозначить разницу между «существовать» и «иметь»?