Лекция 1 - Изображение философа

Данная лекция является введением в философию, которая разъясняет некоторые неверные идеи о философии, а также главное направление всех последующих лекций.

Кем является философ

Мы все слышали разговоры о философах. Для многих из нас важными известными личностями, которые можно отождествлять с историей отдельных лиц, передающих традицию, являются: Сократ, Платон, Аристотель, Плотин, Эпиктет, Марк Аврелий, принадлежащие Древнему миру; Декарт, Спиноза, Лейбниц - новому времени; Кант, Гегель, Бергсон или Хайдеггер - ближе к нашему времени. Но почему каждую из этих групп людей составляют философы, объединенные общим качеством? Это то же самое, если бы мы называли человека "А" или "Б", "художником" или "ученым". Значит, они в той или иной степени воплощают некоторые типы идеалов, как Пикассо или Ван Гог отвечают качеству типа "художник", или Эйнштейн, который представляет для нас идеальный тип "ученого". У них мы находим отличительную черту, которую мы будем считает типом "философ".

Но что значит философ? Может быть, Платон, Декарт или Спиноза попадают в границы нашего неточного мнения, которое мы составляем о философе? Или скорее философией является то, что они осуществляли лично при жизни? Может быть, это не то же самое. Почему мы говорим, что Декарт или Спиноза философы?

Иными словами: Кто такой философ? Отвечая на этот вопрос, необходимо так составить портрет философа и проверить, в какой степени он действительно является таковым. Потом мы должны рассмотреть изменения, которым подвергается образ философа с каждой эпохой.

Образец Сократа

Для новичков гораздо легче начинать с ощутимых, конкретных примеров. Мы могли бы остановиться на многих великих личностях, таких как Эпиктет или Спиноза. Мы выбрали Сократа, потому что в нем обычно видят отца западной философии и он, возможно, является идеалом прогрессирующего философа. Сократ представляет собой образец человека, для которого философия сровни призванию. Значит, в дальнейшем мы можем уточнить наш вопрос: кем был Сократ, и в каком отношении он был действительно философ.

История и биография философа дают нам мало сведений: его отец был скульптором, а его мать - акушеркой. Его происхождение не было аристократическим, он был простым гражданином Афин. Что такого особенного он делал, чтобы получить титул философа?

Сделаем небольшую остановку. Является ли настолько существенным поиск какого-либо способа, отличающего Сократа-философа? Посмотрим, что значит данное предубеждение, заставляющее полагать, что философ живет в какой-то мере отлично от других. Ничего особенного в жизни Сократа нет, только его смерть. Человек не становится философом, так, как героем в военном сражении или как победителем спортивного матча. Философия не означает способ, как отличиться в подвиге или стать заметным. Она не существует ни в одном исключительном действии. Мы можем быть философами только в обычной повседневной жизни, и не только в исключительном положении. Во-вторых, действительно ли философом является тот, кто претендует на его звание? Кто окружен ореолом философа, безусловно, не будет философом, лишь позером, хвастуном, педантом и карикатурой на философа. Это первый урок скромности, ярко просматривающийся в простой жизни Сократа.

Сократ описывается как человек, который живет в Афинах вместе с себеподобными. Он не закрывался в башне из слоновой кости, не был затворником. У Сократа не было ни презрения, ни отдаленности по отношению к толпе, которую он как философ мог расценивать как людей необразованных. Философ не беглец из мира. Он не является скитальцем или маргинальным человеком. Он живет в мире, и он несет всю свою ответственность в обществе, а также свое человеческое предназначение. Философия не является романтической уверткой внутри прекрасной идеи, далекой от событий мира. Сократ посвятил себя обыкновенной общественной деятельности, и кроме того взял на себя всю ответственность, когда наступил его черед руководить афинским советом. Он был патриотом, обязанным своей стране и закону Афин. Есть нюанс, который объясняет, почему Сократ не мог быть политиком. Он оставался слишком отдаленным от политической карьеры. Амбиция получить политическую мощь не имела влияния на него. Это точка зрения, которую мы могли бы развить подробнее по отношению к тем, кто считает философа лишь "заядлым интеллектуалом". Философ не человек действия, а политик, посвятивший себя защите политики во всем мире, политической партии или идеологии. Частичное отношение источника доктрин к общественным дискуссиям, акцент на действии за счёт размышления идут вразрез с духом философии. Это не значит, что философ замыкается в себе, убегает от мира и всевозможных обязанностей. Между необузданной обязанностью и боязливой замкнутостью существует одно главное положение, на которое мы будем ссылаться в дальнейшем: это прозорливый наблюдатель своего времени или беспристрастный свидетель реальности.

Внешне Сократа описывают, как человека коренастого, с курносым носом и живым взглядом. Современники говорят, что у него было стойкое здоровье, которое позволяло ему проводить целые ночи без сна. Он оставался в хорошем состоянии даже на вечерах, где "вино текло рекой". Говорят, что во время вечера, когда все люди шли спать, Сократ вставал и проводил свой обычный день. Кажется, он также одарен умением сосредоточиться : "...Он мог поступить очень необычным способом, на своем пути он оставался позади, его глаза устремлялись вперед. Он мог стоять так целую ночь. Когда наступала утренняя заря, он молился солнцу и уезжал." Эта способность сосредотачиваться и постоянная бдительность имеют отношение к тому, что мы будем называть "философской бдительностью". Мы непременно увидим, что в философском отношении есть сознание, более высокое, чем то, которое мы проявляем в обыкновенной жизни.

Но где начинается философия Сократа? По традиции мы отвечаем на этот вопрос, размышляя об оригинальном способе, который употреблялся им в диалоге. Сократ проводит свое время, бродяжничая в Афинах для поддержания дружеских отношений с людьми всех социальных положений. Однако он не опускается до уровня болтовни. В тот самый момент, когда через философию Сократа и его ученика Платона мы осознаем, что значит философский разговор, мы начинаем видеть разницу между болтовней и диалогом. В этом отношении не имеются в виду перемешивание слов, разговоры обо всем и, в то же время, ни о чем, заполнение пустоты в разговоре, беседа ради беседы, бесконечное повторение одного и того же. Болтовня есть ограничение сознания слова, которое ничего не говорит и которое в недостаточной степени присутствует в реальности, никому не адресовано и не обращает внимание на то, о чем оно говорит. В диалоге, наоборот, внимание более живо. Для диалога необходимы два элемента: тот, к кому я обращаюсь, и то, о чем у нас действительно есть поговорить. Сократ не болтает, потому что он очень быстро задает вопросы и настаивает на получении ответа. Философствовать - значит задавать вопросы. Сценарий, в той или иной степени, тот же самый и в диалогах Платона. Сократ встречает Критиас (или Харамиде), ведет с ним дискуссию и спрашивает у него, что он делал и что он видел. Позже заходит разговор на тему, в глубь которой они оба погружаются. Мы предполагаем, что у выхода из здания суда мы встретим одного судью. Кроме чисто технического рассмотрения его профессии или укоренившейся банальности у нас может быть желание по-сократовски спросить его: "Ты ежедневно предоставляешь справедливость, поэтому ты должен быть в состоянии просветить меня, что такое справедливость?" Ежели мы задаем этот вопрос с настойчивостью, мы ожидаем не только списка примеров: такие тяжбы, то или иное потрясающее дело. Мы не подходим к магистрату как журналисты. Мы хотим знать, что такое справедливость, какова ее основа, независимо от того или иного конкретного условия для ее применения. И то же самое касается всех вопросов, которые стремятся добраться до сути: Что такое храбрость, дружба, любовь, ненависть, смерть, желание, страх или посредственность? Этого собеседники Сократа точно не видят поначалу. Они думают, что могут удовлетворить немного наивное любопытство каким-нибудь заготовленным мнением, разного вида фактами, но на своем пути к сути предоставляют эти факты не в строгой определенности. Сократ слушает, взвешивает слова, ответы, внимательно рассматривает, выявляет недостаточное, противоречивое или побочное. Достигнутый результат в начале является чертой крайне пустых ответов, более обыкновенного мнения. Cлушатель осознает пустоту мнений и понимает: до этого он думал, что знает очень много вещей, однако в сущности ничего не знает.

Это положение предполагает, что мы, только начинающие свой путь к философии, действительно проводим время, награждая себя словами, отражающими суть, без истинного знания о том, что такое справедливость, добродетельность, храбрость, мудрость, красота, короче, без осознания, что такое жизнь. Люди могут проводить годы, употребляя слова, верное значение которых им неизвестно. Осознавать данный факт очень неприятно, это отрицательный момент откровения, однако необходимо в определенной степени погрузиться во мнение, что мы уже не способны признать свое неведение. Трагедия невежды заключается в том, что он не может наверняка признать свое неведение. Трагедия неведения в том, что оно претворяет жизнь в сумасшедшую, которая сама себя не узнает. Провокация Сократа содержит в себе жестокое пробуждение, которое ведет к константе: я думал, что знаю, но в сущности ничего не знаю. Теперь мы открываем для себя, до какой степени мы невежественны и несведующи в главных жизненных вопросах, которые придают жизни весь ее смысл. Человеку, крепко скованному предрассудками, надо пройти через этот процесс в соответствии с достаточностью его знаний. Остроумие, которое знает свои границы, доступно; остроумие, которое полагает, что оно в курсе всего, ограничено, поскольку оно имеет понятие обо всем. Стойкий невежда - не тот, чей ум пуст, но чье остроумие наполнено необоснованными мнениями и второсортными, никудышными знаниями. Невежда своей болтовней может резать чей-то слух, однако, стоит только подвергнуть его какому-либо испытанию, он не станет стараться произвести впечатление.

Стоит остановиться на том, что Сократ отличается самобытностью, он не предстает как философ, потому что он не предлагает еще больше знаний, не претендует на иные знания, эзотерическую доктрину, которая заявляет, что может все объяснить. Его философия состоит в пересмотре знаний и в требовании оправдания. Сократ был лицом к лицу с софистами, которые перемещались из города в город, заявляя, что могут всему научить. Философия Сократа содержится в этом странном утверждении: "Я знаю, что ничего не знаю". Начало философии - в незнании. Сократ объясняет, что он не знает и, в то же время, не претендует на знание, в отличие от тех, кто очень дорого продает свои лекции обо всем - о риторике, о добродеятельности, о справедливости. Ум, начинающий свой путь в пустоте, тотчас освобождается для размышления. Он не опирается на готовые знания и на все требует оправдание. Ум созрел для точного понимания. Давайте хорошенько разберем диалог Сократа. Это не безобидная игра, которая нацелена на то, чтобы сбить с пути слушателей. Философ не какой-то коварный оратор, стремящийся опозорить других. Философия не является эристической. Искренность философской беседы в том, что последняя верит в правду и ведет непобедимую убежденность в правде, которая проявляется во время обсуждения устойчивых ворпосов. Преданно верить в то, что человек ничего не знает, - это не значит ни на что не решаться и делать важный вид, будто человеческие дела и знания ничтожны, не значит все отрицать и критиковать. Это скорее поиск полноты всего сущего и утверждение, что в нем есть правда. Кажется, что Сократ в этом поступке не признает внешнего авторитета, мнение ли это или отсылка на известных авторов, достигших авторитета. Какую важность представляет их мнение, что люди говорят или даже думают обо мне, говорил он на судебном процессе. Не важно, что говорят обвинители и их ложь. Только правда имеет авторитет. Сократ добавляет, что внутренний голос, даймон (δαίμων) не останавливал его и только этот голос имел авторитет. Лишь внутреннее сознание обладает властью, так как в вопросах правды ум не должен преклоняться исключительно перед очевидностью.

Софисты, против которых Сократ бьется совсем наоборот действуют на грани демагогии и не предают правде всего должного значения. Риторика софистского искусства убеждения способна отвлечь от правды, поскольку главное для риторики - это достижение цели. Риторика позволяет оратору говорить на уровне пафоса (πάθος), то есть мгновенной эффективности, ищет, как следствие, силу, оказывающую мощное воздействие на слушателей. Риторик выстраивает свою речь с намерением повелевать людьми. Софисты знают, что такое магия слова и изящество речи, и стремятся с их помощью попасть в цель, если немногие знают, как применять ораторские способности. С самого начала в Апологии Сократа, написанной Платоном, Сократ ограждает себя от такого речевого употребления и объясняет, что он не может предложить витиеватых слов, что он не умеет красноречиво изъясняться, чтобы трогать сердца людей, как это делают софисты, и что он будет удовлетворяться правдой, высказанной с первыми словами, которые придут ему в голову. Это не случайно, что эти слова появляются на первой странице Апологии Сократа. Это противоречие, которое постоянно встречается в истории философии, поскольку оно и сейчас присутствует в наших отношениях с речью. Это замечательно, что Сократ в период, когда древнее мышление кипело и бурлило, появляется, не привнося новой доктрины, и не противопоставляет одну доктрину другой. Философия может считаться упражнением для развития ясности, голым и без предположений. Сократ констатирует обвал греческого Полиса (πόλις), порчу нравственности, причиной которых могла явиться софистика. Он осознает, что для такой проблемы знания его времени, философия Природы Анаксагора из Клазомен, не приносят много решений. Накопление знаний не строит внутреннего мира человека. Накопление знаний нам не помогает, если речь идет о судьбе спасения человека, а также спасении Полиса. Что тогда делать?

Остаются только свободные поиски, способные искоренить ошибку, то есть чувство тревоги за душу, которая созерцает сама себя для порождения нового желания правды. Если сократить некоторые слова, смысл очень емко умещается в одной формуле: Знать самого себя. Вот исходная точка философии Сократа. И просто-напросто философии. Дело в том, что правда не в книгах, но внутри нас, она в самой душе. Правда - это личная жизнь ума. Сократ - это тот, кто посредством своего преподавания стремится набивать ум новыми идеями в меньшей степени, чем порождать, сознание правды, которым обладает ученик без действительного знания о его существовании. Пробужденный Сократом ученик не учится - он понимает, бодрствует и раскрывает то, что всегда предчувствовал глубоко в себе. Он входит во владения правды, которая раньше была в состоянии колеблющегося мнения. Пример Сократа демонстрирует нам, что правда не является простым знанием того, что учиться можно по книгам, но скорее находится в душе ученика, который ее раскрывает. Правда в нас, и ее необходимо лишь обнаружить в ходе правильно проведенного исследования. Сократ философ как человек пробуждающий. Он представляется сам себе в образе своей матери-акушерки, но акушерки души. Сократ занимается тем, что называет майевтикой (μαιευτικη), искусством порождения души правды, которую несет в себе ученик. Пробужденный Сократом - тот, кого мы можем справедливо назвать учеником, кто не учится ничему истинно внешнему, а скорее производит такой вид воспоминаний о правде, которые всегда у него были, но находились в невыявленном состоянии. Он раскрывает то, что всегда знал в глубине, что оставалось сокрыто, он выходит из оцепенения собственного незнания. Это подлинный опыт понимания, это пробуждение ума.

Естественная философия

Итак, перед нами был портрет. Сейчас мы посмотрим, что можно подчерпнуть из этого примера. Философ кажется независимым человеком, движимым личным и искренним поиском правды. Эта забота о правде простирается слишком далеко, поэтому Сократ готов идти на смерть из-за уважения к правде. Это не фанатичный поступок, а скорее дело порядочности. Необходимо понимать, что философ и философия неразлучны. Нельзя радикально отделить одну философию с ее плодами от жизни философа. Философия - это не передаваемые знания, которые могут несомненно остаться в жизни без каких-либо последствий.

Человек не ожидает от науки, что квантовая теория или теория множеств, неодарвинизм или социологическая теория Вебера могут жить в согласии. Осведомлeнность в данной области знаний ни в коем случае не предполагает трудную и мрачную жизнь . Не надо требовать от науки выявления мудрости, которая не является ее прямой целью. С одной стороны присутствует объективность теории, а с другой стороны индивидуальная субъективность. Cвести их друг с другом - не является целью науки. Физика - это ни мудрость, ни философия. Это знания, основанные на объективном приближении познания. Физик, как человек, может иметь определенный взгляд на жизнь, искусство жизни, однако не без основания, так как этот взгляд субъективен, он больше подчеркивает философию, чем чистую науку. Одна философия должна применяться в одной конкретной жизни. Одна философия, которая не будет пережита, которая будет являться только объективным знанием, не может быть уже одной философией. Без этого знака индивидуальности, присоединенного к подлинному философскому познанию, философия бы стала догматическим знанием.

Что очень характерно в философском отношении, это личный способ размышления о жизни в целом, от которой мы никогда не чувствуем себя отделенными. Мы можем сказать, что намерение философии - это усилие для самопонимания жизни, способ, которым жизнь сама себя понимает в нас, как только мы немного осознаем ее смысл и масштабы. Нас бы неприятно поразило, если бы философ говорил одно и при этом делал бы другое. Это должно нас коробить, потому что это собственно философская проблема. Мы ждем от философа как минимум некоторой связности, что он старается строго применять сознание в жизни. В данном пункте мы замечаем, что философ близок человеку искусства, ибо мы сближаем искусство и жизнь. Мы говорим, что это человек искусства, подчеркивая в нем некоторую эксцентричность поведения, способа одежды, богемную жизнь. Нам кажется естественным, если в жизни человек искусства является тем же, кем и перед листом бумаги, каменной глыбой, партитурой.

Таким образом кажется, что можно говорить о естественной философии, то есть о типе устройства общего понимания жизни, особенно практикуемом теми, кого мы называем философами, но о таком типе, который остается скрытым в каждом из нас. Это стиль или, если хотите, умонастроение, при том условии, что человек, который становится философом, больше всего принимает во внимание заботу о правде. Это бескомпромиссная забота вызывает, как следствие, желание жить в правде. В этом смысл того, что мы называем философа человеком мышления, поскольку правда является самим предметом философии.

Мы снова находим в текстах Эпиктета несколько описаний естественной философии. Эпиктет нам повторяет следующее: "Никогда не говорите про себя философ, не говорите обильно перед мирсковы о зновы философиа, но поступай по мере эты зновы. Напремиер в ванкете не говорает как должен есть, но ешь как ты должен." Назвать себя философом - значит обнаруживать, делать видимым: "поступать согласно принципам", обнаруживать бытие. Если хочешь быть философом, будь тем, кем ты есть, одним ясным умом, находящимся в согласии со всем сущим. Философ - тот, кто примет на себя призвание мыслить. Можно сказать, как особо подчеркивает Гераклит, философ - незаурядное существо, но не в смысле какого-то превосходства или некоего презрения. Философ не хочет удовлетвориться участием в какой-либо группе людей, но следовать за ее лучшей частью, которая сделает из его человеческой жизни ремесло, по мнению Александра Жолльена. Принадлежать к большинству человечества - значит в этом случае удовлетворение жизнью, без забот о хорошей жизни. Разница между жизнью и хорошей жизнью философская, это характерная черта философского нрава.

Нельзя исключить некоторое одиночество ума, находящегося на расстоянии от мнения и без обостренного смысла поиска, всегда движущегося к правде и подлинности. Философия никогда не открыта, но всегда на ходу. Она требует быстроты ума и всегда находится настороже. Философ - тот, кто не спешит покончить с таинством природы и с беспокоящей сложностью реальности, философ - тот, кто ищет понимания и не позволяет сбить себя с пути. Ум, претендующий на знание всего или претендующий на возможную остановку на том, что он уже знает, засыпает в глупости.

Все это лишает человека одного очень важного качества: способности удивляться и восхищаться, как говорили Платон в "Теэтет" (Θεαίτητος). Когда ум считаешь себя выше других, он притуплен. Он теряет способность восхищаться всем, наслаждаться свежестью, всегда новой в каждом мгновении. Философ - тот, кто сохранил эту редкую способность всему удивляться, кто не находит в себе ничего банального и незначительного. Восхищение дарует уму постоянное возобновление его заинтересованности, откровенность и простую свободу всех предположений. Философское отношение, наверняка, не имеет претензии на серьезность, как те люди, которые слишком заняты в мире, которые не уделяют внимания ничему, кроме своей деятельности. Итак, нет ничего настолько важного, как внимание, которое мы уделяем вещи.

Платон пишет в своем "Теэтете": "Как раз философу свойственно испытывать такое восхищение. Оно и есть начало философии, и тот, кто назвал Ириду дочерью Тавманта, видно, знал толк в родословных". Таким достоверным является исходный пункт философии. Иметь возможность восхищаться - значит быть в состоянии откинуть в сторону вуаль из готовых представлений, которая преграждает путь между нами и действительностью, иметь возможность запечатлеть в сердце присутствующее. Если мы отважимся и посмотрим себе в лицо с достаточной честностью, мы увидим, до какой степени наше ежедневное существование является по большей части мутным из-за смятения, порожденного нашей слегка наивной озабоченностью и нашими остановившимися мыслями. Наше любопытство настолько рассеянно в настоящем мире, что этот мир перестает удивлять. Единственный смысл, который мы можем найти в этом мире, полезен лишь на мгновение. В нашем любопытстве нет смысла как такового.

Говорят, что порой нрав философов бывает мечтательным! Данный предрассудок крайне упрощен. Кто мечтает? Что значит быть мечтательным? И что значит смотреть на мир с ясностью и серьезностью? И кто старается понять, чем может быть реальный мир. Нас хотят убедить в том, что только деятельные люди реалистичны. Мы должны изучить, что такое реальность, которой нам прожужжали уши. Мы должны стоять ногами на земле, это понятно, но что называется землей? На какую реальность нам опираться? Что значит эта конкретная реальность для практических людей?

Давайте говорить прямо, философ не спокойный мечтатель, погруженный в свои фантазии. Мы определяем философию наоборот, как высшую ясность для ежедневной бдительности. С другой стороны, реальность не зацикливается на удовлетворении материальных потребностей, на торговом обороте, на количестве незначительных интересов или развлечений, на многочисленных неутоленных желаниях.

Можно отметить один отрицательный начальный пункт философии в осознании характера чрезмерно относительных мнений в рассуждениях о действительности. Мы четко видим, как вокруг нас и в какой степени люди спорят между собой, начиная с противоположных мнений, одни занимают одну сторону, а другие - противоположную. Конфликты происходят из-за односторонних точек зрения, столкновений мнений, которые люди считают окончательной и равносильной правдой. Нам нужно освободиться от мнения, чтобы судить с позиций большего количества точек зрения и расстанавливать каждое утверждение на его верное место в совокупности реальностей. Философия есть для того, чтобы приносить орудия для правильного различения. Эпиктет вкратце излагает эту требовательность так: "Исходный пункт философии - это сознание конфликта, который приводит к столкновению между людьми, поиск главенства, то есть конфликт, осуждение простого мнения и недоверие этому мнению. Это некая критика мнения, совершаемая для того, чтобы человек знал, на его ли стороне правда, изобретение нормы, так же как весы были изобретены для определения веса или бечевка для определения, что право или криво". Это еще важнее в мире, который подчинен переизбытку информации. Как указывает Эдгар Морен в "Учености и сознании" (Science avec conscience, 1983): "Излишек информации погружает нас в облако незнания". Безрассудный человек перед гипнотической бомбардировкой телевидения или Интернета, лишается способности рассуждать и погружается в оцепенение образов. Впоследствии человек то и делает что часто повторяет то, что по его мнению понял. Это плодит лишь неясность и затуманенный рассудок, неспособный на остроумие. Это рассудок, предполагающий, что он знает, однако в действительности знает мало. Существенный вопрос звучит следующим образом: можно ли выйти из неясности? Можно жить жизнью, которая управляется необходимостью в понимании. Жажда знаний, не характерная ли это черта для человечества? Если человек не имеет забот, не значит ли это, что он пребывает в сонливом состоянии по жизни? Пока существует забота о правде, существует и человечность, наряду с пользой, непосредственно привносимой вами в область философии.

Таковы элементы естественной философии и положения, порождающие необходимость философии и эту удивительную свободу мысли, воплощаемую в философии. Свобода мысли показательным образом воплощается в людях, которых мы называем философами. Каждый раз, когда человек серьезно воспринимает такое призвание к мышлению, до такой степени, что уделяет время и даже посвящает свою жизнь философии - мы называем такого человека философом.

Будьте внимательны, чтобы не возникла путаница. Философ не только занятый интеллектуал, каким его зачастую представляют средства массовой информации. Отнюдь не как в средствах массовой информации, философ или его образ представляются не только как профессор философии, который скромно пытается разделить знания о философии и их требовательность. Это не только фигура, являющаяся "специалистом", эрудитом в области философии или филологом.

В глубине существует склад ума, который характеризует философа как влюбленного в мудрость и который придает философское качество тому, кто обладает отвагой. Мы, сами философы, должны каждый раз задавать существенные вопросы и требовать серьезные ответы. Человек станет философом, когда возлюбит правду ради самой правды.

Упражнения:

- Какая разница отмечается между мудрецом и философом?

- Что отличает, а что сближает человека искусства и философа?

- Где "заканчивается" ученик и "начинается" философ?

- Какой может быть лучший смысл "ученого" неведения?

- В чем состоит общая разница между интеллектуалом и философом?

- Как следует понимать следующее выражение: "воспринимать вещи по-философски"?

- Какой смысл вкладывается во фразу, что в каждом из нас есть философ?