Лекция 5 - Подчинение и удовлетворение желаний

Какой совет мы можем сегодня дать в связи с мнением, касающимся того, что поведение должно соответствовать нашим желаниям? Извлекайте пользу! Главное, об этом не размышлять и использовать их, как можно больше и быстрее. Век постмодернизма приукрашивает поиски удовольствия, поощряет, стимулирует, побуждает к погоне за удовлетворением всех желаний. Реклама делает нас виноватыми: "Вы все еще отказываетесь от такого удовольствия?" или "Вы должен жить вашими желаниями". Все это избитые предложения, притом весьма очевидные, потому что это всего лишь реклама. Наши нравы не имеют репрессивную форму, наоборот, им присуща большая доля терпимости. Мы все бесспорно разделяем мнение о том, что счастье заключается в удовлетворении всех желаний. Мода на психоанализ и сексуальное раскрепощение к тому же привнесла оправдание в том представлении, что не нужно особо подавлять свои желания! Нужно выражать свои желания и гнаться лишь за ними. Тот, кто намеревается обладать своими желаниями, является странным исключением из общего правила, которое обучает обратному.

Однако мы можем мельком увидеть, а также испытать, что увеличение желаний порождает обман, неудовлетворение, отвращение и скуку. "Чем ближе становится желание, тем дальше удаляется подлинное владение", - пишет М. Пруст (французский писатель, 1871 - 1922). Человек утомленный был бы сильно искушен и отчаянно утверждал бы вслед за М. Прустом: "Если счастье, или, по крайней мере, жизнь без страданий и может быть достиг­нута, то не благодаря удовлетворению желания, а благо­даря постепенному его уменьшению, благодаря предельно­му его сужению, – вот к чему нужно стремиться". Аскетизм был бы единственно истинной нравственностью перед лицом желания, главным образом, в мире без правил, таком, как наш. Следовательно возникает вопрос: существует ли счастье в осуществлении желаний или в их подавлении?

А) Наслаждение желаниями и удовлетворение

Первый шаг - спросить, что значит счастье, а затем - соотносится ли, на самом деле, удовлетворение желаний с счастьем. Нельзя окунуться в анализ подчинения желаний без определения, как желания могут быть элементом счастья. На данном этапе мы придерживаемся общепринятой точки зрения: счастье - это то же самое, что удовлетворение желаний. Счастье есть то блаженное состояние удовлетворенности желаний тем, кто в конце концов смог достичь того, что он искал, т.е. объект собственных желаний. Счастливый человек - это тот, кто после трудной борьбы за достижение удовольствия выигрывает премию существования: счастье. Поскольку человек, добившийся успеха, на пике ожидания удовольствия может быть окружен всеми атрибутами роскоши и сладострастия. Человек может в конечном итоге рухнуть на диван и сказать: “Уф! Как я счастлив! Наконец-то я исполнил все свои желания”.

Непрерывная погоня

Когда преподаватель представляет лекции по философии подобным способом, как в последнем параграфе, в выпускных классах лицея, он несомненно добивается определенного успеха и массового отклика. Это то, во что верят все! Впрочем, чем бы мы являлись без непрерывной погони за желаниями? Ж. Руссо (философ, 1712 - 1778) представляет данное общее мнение и говорит: "Человек, которому нечего желать, наверняка более несчастен, чем тот, кто страдает".

Начнем отсюда. Если “жить” значит только “желать”, то “не желать” значит не больше, чем “жить”. Здесь присутствует очень избитое верование, но в то же время очень человечный опыт. Желания человечны. Даже по мнению Б. Спинозы это является существом человека. Желание насилия может беспокоить, но с другой стороны нравственность, которая стремится подавить желания, походила бы на самоубийство. Если жить значит желать, то перестать желать - это в некоторой степени смерть. Отрицать желания – будто бы отрицать наши утверждения, наше желание существовать. Прекратить желать не возможно. Это привело бы к столкновению c неразрешимым парадоксом: желать, не имея чего желать.

Cильные и слабые

Мы живем, не испытывая необходимость задавать вопросы. Мы не ощущаем трудности при оправдании нашего вечного стремления к удовлетворению желаний, это витает в окружающем нас общем умонастроении. Все, чего мы ждем, - это чтобы оно само пришло. Есть люди, которые добились успеха в жизни. Есть те, кто обладает смелостью желать, а те, кто недостаточно отважен, не имеют иного выбора, как только ограничивать себя. Ах, эти неудовлетворенные! Размышления с иной точки зрения снова сводятся к различию между сильными, которые удовлетворяют свои желания, и слабыми, которые неспособны их удовлетворить. Окружающая мораль часто рассуждает двояко: льстит сильным и вызывает чувство вины у слабых. Подавление желаний изображается как нечто противоестественное и чрезвычайно антикультурное, что, можно сказать, характерно только для слабых. Человек должен быть боязливым, робким, напряженным, закомплексованным (или же набожным?), чтобы он смог умерщвлять свои желания. Слабый человек отвергает свои желания и принимает беспомощное поведение, которое обрекает его на неудовлетворенность и злопамятство. Сильные же освобождают свои желания, дают им волю, что приводит их к удовлетворению. Таким образом Оноре де Бальзак изображает человека-гения. "Он отдавался мечтам с тем же жаром, с каким поэт творит, ученый мыслит, художник пишет, музыкант создает мелодии... он с небывалой страстностью мысленно устремлялся к тому, о чем грезил; время не существовало для него. Мечтая, он вовсе не думал о том, как привести в исполнение свои планы." Современные кинематография и литература прославляют подобную лихорадочность и возбуждение, вызванное желаниями. Желать для нас, людей эпохи постмодернизма, - значит находиться уже там, в будущем, на которое проецируются наши желания; быть тем, кем человек желает быть, и никем другим. В том числе и в мечтах. У О. де Бальзака желать - значит совпадение воли, желания и мира в сокрушительном владении вселенной: сила воли в процессе желания. Желание - есть жар сильной души, само существо герой. О таком герое желаний О. Бальзак пишет: "С самого детства он во всем проявлял величайшую пылкость. Мечты были для него движущей силой, стимулом его жизни, возбуждали его воображение, руководили всеми его поступками."

Жизненно необходимый расцвет...против нравственности.

Человек, которому не хватает жара, наверняка слаб, а тот, кто применяет собственную силу с наслаждением силен и способен на завоевания. Если нужно сформулировать “мораль” желаний, то она не должна отвергать само желание, но, наоборот, сочетаться с ним. Если в склонности желания возникает помеха со стороны морали с всеми ее проповедями и правилами, то человек должен иметь достаточную сила, отвагу и гордость для того, чтобы ее преодолеть. Отбросить всякую нравственность и желать безудержно, без границы - вот какой бы была наша верная "мораль" (та, которая мы найдем повсюду, например, в фильмах и рекламе). Андре Жид (1869 - 1951, французский писатель) пишет в своем произведении "Яства земные" (фр. Nourritures terrestres) на данную тему следующее: "Спустя некоторое время нужно было смириться с отвергнутой моралью, не сопротивляясь более желаниям. Только они способны меня наставлять. Я уступал”. Какая же мораль сама лучшая? Та, которая советует идти против нравственности, ищет жизненно необходимый расцвет желаний над моральными правилами!

Определенная склонность к излишеству

В “Горгии” (Γοργίας) Платона Калликл, прототип человека, полного жизни, преимущественно не испытывает колебаний. "Что такое прекрасное и справедливое по природе, я скажу тебе сейчас со всей откровенностью: кто хочет прожить жизнь правильно, должен давать полнейшую волю своим желаниям, а не подавлять их, и как бы ни были они необузданны, должен найти в себе способность им служить - вот на что ему и мужество, и разум!, должен исполнять любое свое желание." Что мы любим в фильме - это отсутствие изображения людей, которые безгранично живут своими фантазиями. Быть в состоянии влюбленности (вопреки общественной морали), зарабатывать деньги (вопреки общепринятым правилам), убивать (вопреки запретной морали) - все как некий эстетический апофеоз образов. Телевизионные сериалы (многосерийные фильмы) постоянно образно показывают подобный многообразный экстаз, присущий желанию. Зритель наблюдает за тем, как в герое освобождаются желания, которые мы, другие, реальные люди, не станем никогда осуществлять: “звезда”, которая освобождает свою сексуальность вопреки всяческой общественной морали, герой, который освобождает свое желание мести вопреки плеяде "опасных" убитых с помощью гранат и пулеметов, деньги, которые текут ручьем, ломберные столы, продажные женщины и т.д. Как тут не думать, что наше очарование подобным зрелищем находится, в то же самое время, в тайном сговоре с доктриной, присущей такому спектаклю? Хороший телезритель, каким Калликл и является, обожает излишество желания.

Роскошь, неумеренность и свобода

Между прочим, Калликл был бы очень счастлив среди нас. Но чем бы он занимался, если бы он мог переродиться в нашем мире? Политикой? Финансами? Бизнесом? Шоу-бизнесом? Наверно, он испытывал бы в нашем мире сильную радость. Он снова находил бы отголоски цинизма и силы в постмодернистских стремлениях. Как мы можем распознать "такую мнимую красоту справедливости и умеренности", когда в глубине души мы думаем по-другому: "Я хочу сделать так, как я хочу, и, прежде всего, ни с кем не считаться. Умерить свои желания? Это бы означало их неудовлетворение. Пусть другие не говорят мне о нравственности, а также об ограничениях, которые другие хотят на меня наложить". Калликл отвечает: "Ты уверяешь, Сократ, что ищешь истину, – так вот тебе истина: роскошь, своеволие, свобода – в них и добродетель, и счастье (разумеется, если обстоятельства благоприятствуют), а все прочее, все ваши звонкие слова и противные природе условности, – вздор, ничтожный и никчемный!" Как это понять: когда у человека есть средства - власть и деньги - человек удовлетворяет свои желания и насмехается над нравственностью и справедливостью. Короче говоря: нравственность и справедливость? Это изобретение слабых людей для защиты от сильных. В природе нет ни нравственности ни справедливости - правит только закон сильнейших. Но очевидно, что заурядные луди не имеют воли, необходимой для могущества, чтобы подчинить себе тиранию и удовлетворить свои желания! Тогда они отрицают ценность силы. Лицемерная речь исходит от завистливых и недовольных, это речь слабых и беспомощных. Они говорят о философии, справедливости и нравственности, и при этом хотят умерить собственные желания. Настоящая жизнь - это жизнь более сильных. Из слабых вышли бы хорошие рабы. Жить на широкую ногу - значит выбирать гибрис (ὕϐρις), излишество, оргии и сладострастие, и несомненно не выбирать запреты, ограничения, подавление желаний.

Опьянение волей к могуществу

Трудно сделать что-либо лучше, чем восхваление аморальности! Первое замечание, которое делает Сократ, в продолжении текста, касается того, что Калликл имеет заслугу в искренности. Он во всеуслышание говорит то, что многие другие думают про себя, не осмеливаясь произнести! Нам нужен образ Калликла, чтобы посмотреть в лицо нашему бесстыдству, нашей жадности, нашему насилию, скрытым под жестоким удовлетворением желаний, а также нашему лицемерию. Итак, мы раскрываем, до какой степени желания могут быть хищными. Калликл зачаровывает и, в то же время, пугает, ибо он проявляет насилие в буйстве желаний. Очарование силой не кончается до тех пор, пока мы не достигаем ясного осознания насилия, которое ее сопровождает. Это насилие проистекает не только от других людей: тирана, убийцы или маньяка. Оно в нас, когда я - человек - выбираю слушать только свои желания, следовать только опьянению мощью от их удовлетворения, отказываясь и отрицая все остальное. Безграничное удовлетворение желаний отрицает реальность. Оно отождествляет свободу с распущенностью и освобождением от подавленных стремлений, словно человек, встречающий фантазмы в своем сне. Если я - человек - слушаю только себя, отрицаю других, если я вижу исключительно собственную заинтересованность, то тем самым я отвергаю интересы других. Это та безудержная жадность, которая заставляет нас извлекать выгоду из того, что мы ищем, не отдавая ничего взамен.

Будем, насколько это возможно, вдумчивыми. Никто не может заключить с сознанием подобную доктрину. Это не вопрос о недостаточной отваге, но о том, что такая доктрина не имеет оснований.

Б. Обуздывать и измерять свои желания

Обсуждение остального текста “Горгия” является важным. В самом деле, Сократ спрашивает, прав ли прежде всего Калликл: "Значит тех, кто ни в чем не испытывает нужды, неправильно называют счастливыми?" Здесь мы можем вообразить, как Калликл насмехается и пожимает плечами, отвечая при этом: "В таком случае самыми счастливыми были бы камни и мертвецы". Однако точно ли то удовлетворение, к которому стремятся желания, не будет являться тем удовлетворением, которое стирает состояние нужды?

Дырявая бочка

Сравним душу с бочкой, а желания - с дырами на дне бочки. Бочка без дыр легко наполняется. Когда она наполнена, не нужно что-либо добавлять. Это ли не изображение полноты? Наоборот, душа издырявлена - бесчисленные желания невозможно удовлетворить - так же, как и дырявую бочку невозможно наполнить. Все, что вливается в нее, сразу же вытекает, таким образом нужно постоянно, снова и снова, снабжать душу “пищей”. Она никогда не найдет удовольствия и удовлетворения. Это ли не точное изображение пустоты, несчастья и неудовлетворения души? Быть осужденным за беспрестанное преследование желаний и никогда не найти их удовлетворения. Не это ли адская мука? Если бы нам нужно было изобрести жестокую пытку, изысканную для мучения человека, мы могли бы сразу предложить ему мораль Калликла. Нелепость существования в услужении ненасытных желаний многогранна и противоречива. И что думать о человеке, которой шепчет нам на ухо подобного рода намеки? Кто способствует тому, чтобы мы бесконечно умножали наши желания? Какой демон? Наоборот, не следует ли, как объясняет Платон, “...чтобы жизни ненасытной и невоздержной ты предпочел скромную, всегда довольствоваться тем, что есть, и ничего не требовать." Принимать за правило удовлетворять все свои желания - значит, обрекать себя по жизни на страдания и ходить по головам, становиться тираном по отношению к другим.

Желания и искусство жизни

Мы уже достаточно страдали от увеличения наших желаний, от недовольства, которое они несут. Что нам нужно - это, скорее, искусство жизни. Искусство жизни показывает нам, как найти налаженную жизнь, спокойную и удовлетворенную тем, что ей приносит каждый день. Но хотя мы обыкновенные человеческие существа, а не религиозные аскеты по своей природе, мы тоже нуждаемся в жизни, которая допускает удовольствие. Нравственность Эпикура (Ἐπίκουρος, философ в Афинах, 341- 270 до н.э.) не спрашивает больше: нам только предстоит научиться некоторому чувству меру. Согласно Эпикуру, надо различать отношение, которое ведет нас к удовлетворению допустимых наслаждений и отношения, ведущего нас к преследованию безосновательных удовольствий. Чрезмерное преследование сделает человека извращенным и лишит поиска допустимых удовольствий. Согласно Эпикуру, если все люди пользуются каким-нибудь образом блюдами, вином и плотскими наслаждениями, не все они используют их в меру, которая должна быть. Найти истинную меру во всех вещах - есть существенная составляющая мудрости. Когда человек погружается в излишество, уже никакое удовольствие не способно его удовлетворить. Преследование необузданного желания влечет за собой раздражение неудовлетворенностью, утомление, отвращение и скуку. Плоть грустна, когда она пребывает в длительном раздражении. Жизнь, стимулируемая желаниями, бывает пуста и полна обманчивых иллюзий.

Соразмерять наши желания

Для исправления излишков желаний надо учиться соразмерять свои желания для последующего принятия правильного отношения к ним. Это возможно, только если мы создадим точную классификацию и примем четкий порядок руководства каждым из них. Не все желания относятся к одной и той же категории. Существуют естественные желания и другие, более искусственные. Эпикур различает естественные и тщетные желания, т.е. все, что не являются природными, что нисколько не согласуются с утверждениями нашего естества. Естественно искать дружбу или дать телу то, что ему нужно. Напрасно верить, что богатство, репутация или слава необходимы. Естественные желания могут также быть либо нужными, т.е. имеющими отношение к потребностям тела, либо ненужными, т.е. имеющими отношение к эстетическим удовольствиям. Одним словом, среди категорий нужных желаний можно различать желания, нужные для спокойствия, такие как равномерность жизни или отсутствия боли, желания, нужные для самой жизни, такие как удовлетворение голода, жажды или сна, желания, нужные для счастья, такие как мудрость, познание естественности, созерцание.

Тщетные желания, естественные желания

Подходя к каждому из желаний, мы должны спросить себя, в какую категории их поставить и каковы, тем самым, правила для соблюдения, т.е. необходимо сделать вычисления. В случае каждого желания надо поставить перед собой следующий вопрос: какая выгода следует для нас, если желание удовлетворится, и что случится, если этого не произойдет. Что касается тщетных желаний, некоторые соображения показывает, что следует от них убегать, как от чумы, и освобождать себя от них. Нас вовлекают в нереальную погоню за желаниями, они плодят бесчисленные страдания. Они приносят бедствие для других. Надо раз и навсегда бросить такого рода желания. Говоря о естественных желаниях, хотя они относятся к ненужным, мы должны найти чувство правильного равновесия между точными осуществлением желания и его излишками. Сексуальность, прослушивание музыки, очарование живописью и т.д. - все это не нужно для жизни. Достаточно в этой области избегать телесного ущерба, поддреживающего пользу желания. Что касается природных и нужных желаний, надо искать, как лучше их удовлетворить. Главное будет преодолеть всю боль. Действуя по необходимости, это нетрудно, потому что данный род желания ограничен требованиями природы. Их легко удовлетворить. Прежде всего, главное хранить благосостояние тела, ибо это состояние истинного удовольствия.

Хранить мир души

Искусство жизни с ее желаниями, так или иначе, является очень комплексным и требует большого мастерства владения. Это не так просто, это не то, во что здравый смысл позволяет нам верить. Дело не касается жадного использования, кидающегося в немедленное удовольствие. Желание - человек выбирает. Нужно определить происхождение ложных желаний, прежде чем они причинят нам страдания. Надо остерегаться опасений, которые внушает нам наше воображение в сопровождении бредовых желаний, которые оно нам готовит. Ум должен остерегаться иллюзий, которые порождают тщетные желания. Прежде всего, нужно охранять мир, спокойствие, состояние самодостаточности, полноту души: атараксия (ἀταραξία). К тому же, желание исчисляется посредством его последствий. Мера непосредственного удовольствия обманчива. Иногда нужно уметь отказываться от удовольствия, которое впоследствии влечет за собой наносящие вред последствия (к примеру, излишнее чревоугодие или безудержная сексуальность). Иногда нужно принимать кратковременную боль для лучшего последствия (к примеру, вырвать зуб у стоматолога, чтобы впоследствии не больше не мучиться). Только мудрость способна вести нас. Мудрец умеет отбросить иллюзорные желания через силу собственного ума, таким образом достигая свободы ума. Дело не в том, чтобы распуститься, поддаться падению в соблазн желания. Счастливая жизнь предполагает владение собой, иначе она не может быть счастливой.

Красота строгости

Результат, которого мы достигаем, очень странный: цель, признанная Эпикуром, - выдвинуть философию удовольствия. Итак, предлагаемые средства возвращают нас к некоторому аскетизму, что предполагает отрицание большинства удовольствий. Истинный эпикуреизм - это мудрость очень строгая в сравнении с тем, что мы называем "эпикуреизмом" в нашем постмодернистском образе мышления. Хлеб, вода и дружба. Такова формула эпикуреизма жизни. В этом умозаключении присутствуют величие и красота, также как и в завоевании счастливой трезвости, во много больше, чем их существует в разнузданной жадности. Трезвость обладает благородством, которое подчеркивает ее заслугу, главным образом в нашем контексте необузданного потребления. Тем не менее, за господство желания платят отказом от значимости более завоевательного желания.

Желать большего

По-людски ли - в конце концов - хотеть больше, чем нужно, желать самое лучшее и совершенное? Является ли это только делом суетным? Предположение о тщетности желания, с точки зрения простой и скромной нужды, когда эта тщетность, предназначенная для чего-то великого, более великодушного, привносит благородство в жизнь человека. Кто может удовлетвориться отступлением от желаний, ограниченных основными жизненными потребностями? Может ли насущное Я, в самом деле, удовлетворить стремления человеческой сущности? Не лучше ли иметь желания наиболее великие, наиболее высокие, чем уединиться в естественных желаниях?

С. О умеренности желаний

Во власти человека - возможность желать то, что ему предлагает простое естество. Но можно ли умерить жар желания и необходимость его себе подчинить? Задача сводится к знанию того, как умерить стремительность желания и необходимость постоянно быть в согласии с реальностью. Пока мы отождествляем себя с желанием, мы проецируем на себя ожидания и создаем нетерпеливость, страдаем от недовольства небольшими помехами, таким образом, это желание причиняет нам беспрестанное мучение. Если бы мы могли одновременно принимать все как есть, принимать настоящую действительность, и следовать по пути наших желаний, мы могли бы обрести приспособляемость, которая способна освободить нас от всех страданий и нетерпеливости желания. Быть здесь и сейчас, между тем желая самого лучшего.

Согласовывать желания и действительность

Предположим, что кто-то должен отправиться на важное свидание. Он уже в пути на машине, но внезапно мотор автомобиля подводит. Бах! Авария. Что чаще всего сделает человек? Он выходит из машины, в гневе ее захлопывая! Проклятая колымага, заводись! Мы бываем настолько отождествлены с желанием, что поступаем по-детски. Как маленький мальчик, стучащий ногой, когда не получает желаемого. То же самое мы наблюдаем в фильмах. Кино набито ребячеством. Справедливым поведением было бы сохранять спокойствие и посмотреть, что лучше сделать, например: открыть капот и посмотреть, можно ли что-нибудь исправить, попросить о помощи у другого автомобилиста и т.д. Справедливое поведение не может появиться, только если предварительно человек не примет действительность, а не наоборот, когда человек начинает отрицать действительность во имя потребности собственных желаний. Отождествляя себя с моими желаниями, я становлюсь капризным мальчишкой, который хочет все и сразу и не имеет терпения ждать. Я могу пребывать в раздумьях о том, что мир должен мне повиноваться и ходить по струнке, как будто бы я пуп земли.

Что от меня зависит, что нет

Перейдем снова к поведению более взрослых. Есть вещи, которые зависят от меня, но также есть и другие, на которые я не могу влиять. Ход событий или состояние здоровья - все это не зависит от меня. Ты не заставишь ветер дуть, говорил Эпиктет, это во власти Эола (Αἰόλος). Тебе остается только держать правильно штурвал своей воли в необъятном море. Будет ли мертвый штиль, буря или попутный ветер - это не от тебя не зависит. Если таким образом, через мои желания, я выбираю место назначения, я должен также знать, как это реализовать. То, что зависит от меня, - это правильное отношение. От чего же зависит такое правильное отношение? От моего взгляда на то, что есть. От моих представлений и представлений о том, что мир мне принадлежит. Человек не должен хлопать дверями своей колымаге! Я могу казаться себе более мудрым и иметь более правильное отношение. Ситуация зависит только от меня, так же как и мои желания зависят только от меня. Именно я ставлю перед собой цель для достижения, и я же должен найти средства для ее достижения.

Принимать превратности судьбы

Я не знаю, что встречу на пути собственных желаний, но это не повод отказываться от всех начинаний, под предлогом существования препятствий. Рене Декарт (французский философ,1596-1650), вдохновлявшийся идеями стоицизма, говорит о том, что ум хочет, чтобы мы выбирали самый лучший путь, и чтобы наше желание было достигнуто, если мы будем следовать этим путем. Может быть, на моем пути мне встретятся разбойники. Это не зависит от меня. Все, что могу сделать, - выбрать более верные средства, остальное - во власти природы. Это означает, что более высокую важность в жизненных обстоятельствах имеет умение разделять то, что зависит и не зависит от нас. Заботиться о том, что зависит от нас, что в наших руках, а природа пускай позаботится об остальном. Это предполагает, что нужно действовать как можно больше разумно и не желать невозможного. Куда большего стоит владеть собой, скорее чем утверждать, что я подчиняю себе порядок в мире. Тем временем, уступать, полагаться на неизбежность судьбы, чтобы человек мог отказаться от желания, ни к чему не приведет. Самое лучшее отношение - это умеренность, золотая середина между избытком желания и обманом желания.

Найти удовлетворение в себе

Где точно располагается удовлетворение? Заключено ли оно в желанном предмете и его размере? Удовлетворение не объективно. Заключается ли удовлетворение больше в захватывании добычи желания или во внутреннем осознании того, где ум находит равновесие? Блаженство античных философов, замечает Декарт, вызвало то, что несмотря на боль, несчастье или бедность, они всегда хранили в уме то, что не существует ничего в нашей власти, только наше мышление. Однако если я удерживаю свое мышление в разумных границах, у меня больше нет повода мучить себя, завидовать своему другу или хотеть невозможного. Человек может найти удовлетворение в обретении контроля над самим собой. Искусство желать заключается, в первую очередь, в том, чтобы удовлетворение зависело от нас, а не от желаемого предмета.

Принимать не значит уступать

Все-таки это не значит быть фаталистом до такой степени, чтобы разрушать желания, но лишь перестать быть зависимым от удовольствия, которое они приносят. Декарт пишет в “Страсти души”: "Если научиться отличать таким образом предопределение от случайности, то легко можно привыкнуть управлять своими желаниями, так что, поскольку их выполнение зависит только от нас, они всегда могут доставить нам полное удовлетворение." Фатализм убивает желания, вера в ход событий допускает желания. В каком-то смысле это означает в глубине и то, что победы желания, как и их поражения, должны быть в определенный момент оставлены. Самое главное, мы должны избегать совмещения нашего эго и удовлетворения желаний.

Умеренность

Умеренность также придает чувство предусмотрительности к другим. Не отменяя необходимости желать, умеренность продолжает заботиться о сохранении качества отношений с другими, что, в свою очередь, является добродетелью. Умеренный человек - тот, кто учится быть осторожным, оставаясь невозмутимым перед лицом все вещей. Это равенство укрепляет мир души в ходе событий, хотя удовлетворение уже не является следствием аскетизма. Умеренный человек находится на пути к осуществлению желаний - желаний, которые были воспитаны через чувства принятия действительности. Истинному удовлетворению предшествует желание, такое удовлетворение не зависит от желания. Мудрый умеет желать, но ему не чужда терпеливость, он знает, что только от него зависит, поддастся ли он влиянию ветра удачи. Он умеет желать, в то же время принимая вещи в таком виде, в каком они появляются. Мы имеем выгоды не от исхода действия, а только от действия самого. Мудрый погрязает в своей отстраненности и прекращает дополнительно отождествлять себя с желанием.

Не становиться зависимым от наших желаний

Именно по этой причине желания могут удержать свое место, по мере того как мы уже от них не зависим. Однако если не существует зависимости, не существует уже и проблемы желания. В таких условиях давайте будем отважными! Зачем отрицать желания? Давайте иметь большие желания, необъятные желания, великодушные желания: настолько великие желания, что они превзойдут интересы “маленького человека”, нашего небольшого я, чтобы повсеместно объять все человечество. Давайте желать только самых лучших вещей, которые принесут пользу для всего человечества. Именно эта сила желания - та единственная, сходная с экспансией жизни.

В этом отношении есть даже радость желать того, что может показаться невозможным для всех скептически настроенных и недовольных людей. Скептически настроенные и недовольные люди никогда ничего не изменят. Это радость - считаться невероятным, когда то, чего человек хочет и что всеми расценивалось как невозможное, становится реальностью.

Краткое содержание лекции:

Если мы остаемся в схеме двойственности, мы тем самым остаемся с желанием в жестокой дилемме: нужно ли для обретения настоящего удовлетворения, которое сделает душу нечувствительной к какой-либо пустоте, отменять все желания, или же удовлетворять их? Аскетическое лишение, если это не только принужденность, не доставляет удовлетворения. Оно высушивает жизнь, гасит жизненность. Тем временем мы также должны признать красоту строгости и не сводить ее к простому умерщвлению тела [выдерживания]. С другой стороны, безудержные поиски удовлетворения желаний не приносит удовольствия, потому что подобные поиски уничтожают, плодят неудовлетворение, побеждают отвращение и скуку. Они являются главной причиной аморального поведения.

Что важно ценить - тот плод, к которому стремятся все желания, поиск удовлетворения, собственной наполненности, не оставляющей никакой пустоты. Не принадлежит ли наполненность скорее к желанному предмет? Это именно то, во что мы склонны верить. Но что если бы было иначе? Если бы мы могли тщательно обдумать то, что такое наполненность сознания, может быть, мы обнаружили бы, что она не так далеко от нас. Нужно ли нам, в первую очередь, быть? Что значит быть и всецело быть? Разве ощущение бытия независимо от беспорядочного течения желания? Позволяет ли наполненность ощущения бытия точно обуздать наши желания? Не нужно ли нам быть осознанными, прежде чем стать хозяевами собственных желаний?

Упражнения:

- Какие отношения существуют между желаниями и силой воли?

- Откуда идет начало алчности желания?

- В чем заключается искусство желать, если бы оно выражало добровольную простоту?

- В чем состоит метафора дырявой бочки, иллюстрированная примерами сложности укрощения желания?

- Откуда приходит тщетность, связанная с определенными нашими желаниями?

- Слова “эпикурейский” часто употребляется и вкривь и вкось. Какая разница между тем, чему учил Эпикур и тем, как мы в современности его толкуем?

- Чему действительность постоянно должна обучать желание?