к Повести а Женщине
Чясть 4-я Время послеваенное
Тяжолое ,но не смертельное.Работай,залечивай нанесенные вайной раны.Коль сможешь превращай свае существование в жизнь.Многим-то тагда несладко было,надо думать очень нелегко прихадилось.Мамаша моя што-то там "канючила",а Батя отмалчивался.Дед только апосля поллитровки салдатские байки а Гитлере травил,да все больше с Непревзайденным,еврейский сатирик Райкин и рядом не валялся,Руским Матом,каторый нравился не только мне,но и всей бальшой радне.А брат ево еще и талантливо парадировал.
В нашем же случае легко и сладко жилось "бальшим людям" в бальших горадах,за толстыми стенами и высокими заборами.Их теперь презрительно и справедливо именуют Комуняками.Ани-то "раны страны"залечивали росчерком пера,аккурат как автор,только в атличии от меня,в раскошных кабинетах,а не в деревянной лачюге!
Остальные,как все:нужду перемежали с Тяжким трудом;горькую соль с ржаным черствым хлебом.А парою небыло и их.Светлое будущее на жоских саломенных тюфяках даже не мерещилось.Не жестокое,но Жоское было время!Трудное.
И тем горше было абмануться в призрачных надеждах,когда в личной жызни Симы внезапно вспыхнул оганек.Засиял светлячок.
Все было подвласно ему или пачти все,заведующему и продавцу в адном лице,сельскова магазина.Помни читатель,тогда село было бальшим и время было иное.Патаму и магазин был как сказано,а не нынешним сельским ларьком или прод. и пром. палаткой-лавкой.Но не аказхалось ни любви,ни даже привязанности.Не было и абщественнова,как в старину по деревенски абщиннова мнения или горадскова суда.Да и на чьей старане ани бы оказались случись такое.Дочь подкулачника или "саветский" завторг из народа?,к таму же все там же,на селе!А потаму вскорости "набитую дуру" Симку с годавалым ребенком на руках выставили на улицу.Под аткрытое небо.Так было.
- Не нравиться ей,вишь ли пью,гуляю.А сама-то даже не доярка,а подавальщица..., - на пачти всю жысть.
-Конюх,не женское это ддело,- решили "на верху" и председатель вынужден был с этим согласиться.Не виновен он,што душа "в нем" слабее воли "из вне"оказалась.Сделал што мог,вроде даже как ат фронтавова Рабства спас и ладно.И стала Сима апять Симкой и подавальщицей.Ох,как не кстати пришолся и разлад в семье.Она ж беда в адиночку не хаживает.Ей спасобствуют.
И вот,днем,Симка падай се,принеси то,улажи это.И ведь не на блюдечке с галубой каемочкой.А сноп как Стог,мешки,так зараз по два Пуда кажный.А иначе не успеешь.Таропят.Навоза и вовсе перелапачено было немеренно.Несканчаемый трудавой день (а гаварят за работой день скоро пролетает).Враки "высоких"Бездельникоф,тех што с толстой Машной.Неправедной! У Симы же день сменялся опастылевшей нуждой,увы сама ее и пораждала,но апять же ат нужды.Замкнутый, парочный круг.
И апять давлеюще-несносная нужда,- где найти начлег?,- и эта-то в радной деревне,каторая не вдруг стала хуже злой Мачихи.Та,худо-бедно за Паденный труд,кроме жыдкой пахлебки,давала охапку саломы в черной избе и старое тряпье што б тело прикрыть.А эта:безучасное звезное небо,стертое в Клочья платье,да"христа ради".Или за мучительное начное "бдение" у ткацкова станка при слепой лучине,краюху хлеба и Кислую позу*.
И так кажный день,по шеснадцать часов - Работа,Работа,Работа до помутнения в голаве.До невменяемости.И аткуда только силы брались,будь ана проклята! Из воли черпала,што ли.Как сердце выдерживало непасильно Взваленный "чуждым велением" груз.И это-то в 50-ые годы саветской власти:"Да будь ана Проклята!" и Свершилось.Но позже.
А тогда многих эта тяжкая ноша раздавила Всмять.И ей с ее беспрасветными заботами душа стала подсказывать выход:"Не лучше ли,стоя над безымянной речкой,ни дитя жалобно Стонущее не мучить,ни людскую ненависть Не снасить...И зачем я в проруби не сгинула.Не утанула".
- Ну нету сил маих и моченьки более ...А-а-а-а-а................................А ведь выстаяла!Выжыла.
Назад к Волге-матушке реке
- Но неуж-то мир не без добрых людей.Ведь подавали же...Так и выгоняли.Вот и председатель,хоть и чюжой,и слаб духом человек,а от смертушки подваенной спас меня.Братья радные,те были сваей крови,из кожи вон лезли,а Гордость хранили.Нужду смягчяли,как магли.Радители,царствие им небесное,душы ва мне не чяяли,паследней и Единственной.И был уважаемым челавеком на селе Алей*. Может потаму и не угнали в Сибирь.
-Тут как в дурном сне,да так ано и было,из небытия всплыло лицо страшнова горбуна Федина.Стало невмогату душно.Смеженные на ночь очи невольно разамкнулись.За аконцем забрежил рассвет.Дочька уткнувшись носиком в лажбинку на груди матери мерно посапывала.Сноха (братова жена-вдова) сладко храпела на теплой печи.
Вдруг в дверь негромко пастучяли.Пад ложечкой несразу екнуло.Кальнуло.Што бы не разбудить дачюрку,Сима на цыпочках прошла в сенцы:
-Кто там в ранний час-то.
-Это председатель с артельным вербовщиком.Помнишь мы разгавор вели а дальних промыслах,- постарался убежденно успакоить голос за дверью.
-Щас Андрей Васильевич,я только лямбещям* накину,- враз согласием ответила девушка.
Не чуя халодной земли пристройки под нагами,Сима опрометью абернулась и уже стояла на пароге,перед высоким полнаватым, с удивленным выражением лица,незнакомцем рядом с новым председателем.
Волга,асетрина,сытый дурман
-Ума не прилажу Никалай Иванович,как эта бандура грохнулась а баржу.
-Эк! Взгреть бы тебя Одышева,- в душе Симы пальнуло халадком,- месяц как бригадирствуешь,а уже втарой брикет радолбали.Это ж надо "горадской дефицит".Панимаешь ли ты,о-го-го,- и бальшой начальник указующе ткнул пальцем в небо.
- Но вот я аднаво точно не пайму,как вы Мордва,голь-перекатная ухитряетесь по два плана давать,да еще улыбаться к канцу смены.А-а.Вроде мелковатые,но семижильные не иначе, - а невысокие мокшанки да эрзянки токма глазками хлоп-хлоп и с опаской пасмеиваются.Кто понимая язык строгова с виду дядьки-начальника,кто падругам в паддержку.
- И я тоже не пайму,- вступилась бойкая Степанида (она знала русский и лучше других.Горажанка аднако,из Саранска).- У руских-то на саседней барже и снасти крепче,и поклаже таже,и тоже вроде деревенские...
- Так ани севрюгой не питаются,- не к месту ,но неажиданно для всех Сострила бригадирша.Как вырвалось.
- Во-во, - не растерявшись паддержала падругу горадская. - Те наверно все больше на сухари да воблу налегают,Прижымистые.А ани стимула не дают,- не сразу,но брызнул дружный хохот.
- Но-но,сматрите у меня языкастые.Ух,я вам курносые растяпы,- полушутя,полусерьезно пригразил мохнатым пальцем завсклад дядя Коля,- Ночью будете караулить "мой невод"(начная смена-прим автр.) в наказании и возмещении убытков.
- Слушаемся,- вздыхая вразнабой на сваем языке загалдели Круглалицые.
Позним вечером,враз перед выхадным,в укромной заводи,пасреди трасника ат дурнова сглазу подальше,палили кастер.Варили царскую уху сдобренную из поклажи,што малость Раздербанили,да заправленную острыми южными травами.Ели спешно,ели много,ели словно год-Галадовали.Вначале ат пуза,патом абжырались.И наконец да Одури,пака в усмерть не валились пад теплым пахучим небом Прикаспия спать.А где сенцо пастелить моладые девичьи головы знали загодя.
Три года как пралетели за разгрузкой волжских барж.Всякое бывало,но все больше тяжолые мешки,короба да тюки с солью.Почитай на весь Савок необьятный.Может што и за кардон шло.Кто знает.Но случался груз и апламбирован был,да с печатями.Чистый сургуч.И ящики те были дабротные,из дуба,буд-то в них снаряды секретные лежали.Раз такой и бухнулся а палубу.
- Крюк не выдержал,разогнулся.Мы от страха в рассыпную.Кто в воду сиганул.Да разве ж успели б.Ну токма што на тот свет.Отдышались.Огляделись.Вернулись.Как на палубу забрались смотрим.С платьев да халатов вода стекает,а кругом истино,што икра лягушачья из бальших банок разлилася павсюду и сверкает.По началу брезговали,да и боязно было.Патом с черпака папробывали,вроде вкусно.Наспех собрали ее в помятые жестянки,кое-как сколатили доски и на руках в общий ряд снесли.Пранесло.Крановшицей та самая Степанида была.А больше ана нам не попадалась.
А вот с рыбой,изредка,што б незамеченными остаться нет-нет да далбанем ящик другой или брюхо мешку Вспорим.Не все же им Толстамордым жизни радоваться.Наслаждаться.А нам потом абливаться.Мучиться.Справедливо.Будто бы.
Сладосно-горькое навоселье
Так лето с весной и осенью праплывали незамеченно.Зимнюю пору снедала забота по хазяйству снахи,и даглядом за ее престарелыми радителями.Подрастала и дачурка.Забавная и на удивоение пухлая.Маленькой,во младенчестве ее акрестили-Марией.
- Аднако ж,сколько я с табой натерпелась вынесла страданий,доченька мая.Бог даст выращю тебя родная,да не пакинь меня тагда свет мой-Солнышко.Сколь же сил отдала-отняли семя горькое,Дитя милое.Слезою тебя амывала,да речку ими наполнила.Мыкались мы с табой па углам чужим,Беспристанища.Ни кравинки в лице,ни пылинки ва тру случалось небыло.Матушка природа и перст божий непоправимаму случиться недали.А теперь ты смеешся играючи,тетку с мамкой па первасти путала.Кельгама стерняй!*
-Не пара ли нам дачюрка сваим домом-избой абзаводиться.Женщина я хотя и моладая,но уже не девушка и суженнова мне ждать неоткуда.Да и ...,- а та заливается смехом громко и как-то умно так смотрит.Вроде панимает.А может сказать што хочет.
- Ой не знаю,сама не разберусь.А куда тебе сапливенькой понять думы маи женские,- и смахнув набежавшую слезу и ее ручейки с носа прижимает маленькую галовку Нежно к груди.Сердцу.
- А хошь малый домик,а сладить нам надобно.Все будет свой.Не век же па людям скитаться-маиться.Калаброжничять.Да и деньжат твая мамка худо-бедно наработала.Скапила.Собирайся дочка моя,пора.Пайдем.
- Думала я на заброшенном радительском пустыре паставить сруб.Так и мастера угаваривали,заезжие.Ано и панятно,скалымить хатели.Ан,што-то мне мешало.И место будто красивое,в центре села.(Полдома бревен стены там из земли да высокой травы тарчат видом-памятью и па сей день.Никто не трогает их.Словно загаваренные ани были.Баязнь какая,што ли.Не ведаю - прим автр).Нет,не страх перед глупой деревенской малвой был у Симы.Злопыхателей,да "дабрахотов" к таму времени паубавилось вовсе.
- Радителей я как бы ва сне видела.Дабра мне желали и не беспакоить понапрасну души их.
Присуща мудрость всем народам,
На пепелище вновь не строй.
Там место лишь бурьяна всходам,
Не трогай прошлова пакой.
Калхоз выделил матери-адиночке (какое Кащюнство) место на атшибе (пагост в лучших условиях располажился).
- Деревня-то,ана за эти годы заметно поубавилась,на целую улицу.То вайна касила людей.То голод с холодом,то Тяжкий труд.Женщины и те с трудом,но рожали.А маладежь к новому стала приглядываться.Присматриваться.Дома еще не пуставали,как теперь,но уже и не прибавлялись.
Присаветывать некаму было.Радители пачитай еще до вайны Представились.У матери сердце не сдюжило пережитова.Алей не на много ее пережил.Савсем тихий стал после канчины жены,да так с миром и аташол.Близкие родственники атвернулись,Отгарадились от нас.
Власть-то ана умела ссорить и брата с сестрой,и атца с матерью,а што уж гаварить а них.Никчемных.Сноха,ана не сразу и с расчетом нас с дочкой приютила.Лишний падушнывй надел земли к рукам прибрала,где я и горбатилась-Ишачила;да беспомащных стариков на меня спихнула.Да-а,бог ей судья,а божилась,што за брата нада мной сжалилась.Ну и на том спасибо ей.
Так вот и палучается:подсказать некаму было,я ат неграматности неразумела и вышел дом не домик,а так неказистая избушка для двух Заблудших авец.Только и можна было што малость састряпать на день,да на ночь голову где Прилажить.
- Ну,заходи падружка моя милая.Будем век вековать,да добра наживать."А не атнимут ли?!",- страх он навсегда и Глубако поселился в душе Симы.Фимы-кай*.Но ана не знала еще,што страшнее "страха" будет Безразличие.Но как нестранно это звучит,именно Атрешонность спасла ей жизнь и сделала Святой.И аб этом патом.Позже.
- Как-то асенним позним вечером,засыпая на каленях матери дочка спрасила.Сказала па-взросламу:"Тидяй*,это все,наш дом,и нас никто не прагонит,- в тишине избы,даже сверчки примолкли,ибо паслышались:глубокий вздох и скрип:толи палавиц,толи лавки,но сквозь зубы старшей.
- Нет,не выгонит! Не бойся моя сладкая,спи спакойно...У-у-у,баю,баюшки-баю..., - Теперь-то она знала наверняка,што Перегрызет глотку любому,кто причинит боль ее ребенку.Уверенно и неотвратимо,как та моладая и сильная,но ставшая Матерой и хитрой валчица,што повадилась в акруге давить щенят и душить Псов.А себе она больше не беспакоилась.Время прашло.
Но Бремя асталось.
Самое раннее утро.Уже не ночь,но еще не утро.Рассвета нет,а светло.Лучину не надо жечь,а печку пара тапить.Ночь снедает накопленное за день тепло.Зимой озябнешь,Заболеешь.Плохо.Летом прастынешь.Неприятно,если не сагреть дом из нутри.А дальше хазяйство,какое-никакое.Петухи давно праснулись,перекликаются.
Но не всем ани еще даступны.А вот на так нужную хатя бы Козачку,все же сумела женщина "сэканомить".Как же без нее в деревне,да еще с малым ребенком.Дочка сыта и ладно.И душа спакойна когда в поле.
А бывало,жутко и вспоминать.Но забудишь жизнь асудит.Парою даже к празнику собирала листву и в сараюшке,подвязав к жерди сушила.
- Нет,не на топку...Да какая баня.Для еды!? Растопчешь апосля в теплой ваде,перемешаешь.Кашица палучялась.Без соли невкусно,а с голоду сытно.
Но как-то встав па утру ничево не абнаружила:ни листочков,ни жерди.Прапало все.Подлые людишки украли.Так проплакав весь день и несолано нахлебавшись легли спать.Большая,да малая на галодное брюхо.Утром следущева дня пошла прасить по начяльству.Настаяла таки,што б им пусто было.Все такие с падходцем,но хуже нелюдей.А камбикорма все жэ выделели.
Но случались и праздники,и самый лучший,кагда удавалось насобирать желудей в ближнем лесу,поджарить их в печке,и раскатав по полу,лежа на нем забрасывать сытные "арехи" в рот. Тогда и веселились расказами,сказки складывали и мечтали а харощей жызни.Буренку-то первой и наметили.
А жизнь продалжалась неприглядной стараной.Как было.Симка с утра да познева вечера то Подавальщица,то гнет спину на таку,пакосе,в хлеву...Осенью-весной(патаму в холод?)"гоняли" сельских рабочих на страительство большака-дароги.Камни драбить,трамбовать полатно агромными Калатушками.Кто па двое за нее брался,а ана одна.Вся Кавылкинская трасса ее и ей падобных,руками выстелена.Выложена.
А зимой,то в свинарник,то в каровник,то на падворье да в Мароз на ветру.Ни рукавиц,ни тебе теплова нательнова белья.Так и Ишачили на это Ванючее гасударство.
- Да я закаленная,- смеется.А нам грусно,и за державу Пративно!
Кагда же в работе случались перерывы-"безделица" асобенно по "бальшим красным" празникам,крутилась дома по-хазяйству.Плетенье,вязанье между делами-заботами.Станок наладила,так у нево только ночью сиживала.Не за страх,стало вальготнее,да времени не стало.И хатя ано мирное и дела мирные,но патекло невозвратно,словно сквозь сито.А национальные наряды стали приобретать новую раскраску,узоры,фасоны.Умение развилось желанием и Нуждой.Пасыпались заказы.А раньше...Лучше не вспаминать,Не травить понапрасну слезы.
Продалж. след.