Embedded Files
Книжка набрана и размножена в Марселе и Петербурге в 1996 г.
Вдвоем с алфавитом
Вдвоем с алфавитом
O Ruskaja zemle! uzge za shelomjanem esi! (из частной переписки на волапюке)
***
Не умнее и лучше но лишь беззащитней с годамиВсё истирается плоть вьются витки не кончаясьТак всё внимала душа на волнах океанских качаясьТак и должна бы звучать на прибрежный песок попадая
Сутью сквозит сквозь слова звуком маячит сквозь створкиВсё тосковала вдали берега внемля и знаяТак и теперь говорить можно но та ли инаяВсё молчаливей душа. Смотрит и внемлет. И только.
***
Встав на цыпочки и пытаясь достать луну,Журавля, или, скажем, вершину Монблана,В общем, что-то, понятное зренью. Покинув родную странуИ вернувшись в неё, строя заново мысли и планы,От которых ничто не изменится ни для кого... Чуждый брегТем прекрасней, чем чуже, покрытый глазурью и глянцем...В общем, как-нибудь так размышлять – но – в Швейцарии где-нибудь, скажем, на горе Розенберг,Где монашки кивают так грустно и ласково нам, иностранцам.
***
По гибким сугробам приснившейся в детстве страныПо странным ухабам по рытвинам мемориальнымЗамёрзшие реки в прозрачных стоят берегахИ видно сквозь небо как кружатся в мире созвездья
Не столько осталось чтоб этим ещё дорожитьНо некуда деть из души эти хрупкие видыИ звёзды нам светят с вниманьем над нами кружась
***
бесполезней архивов стихов непонятней сомнений глупейно отчётливей голоса крови(и короткий полёт голубейодинаков в Париже и Пскове)но слышнее пространства и явственней стука сердецвечно бьющихся рядом(тривиальней начала надёжнее слова "конец"бессловесней ограды)но нужней и весомей всего что слагается в жизньто судьбою даримо(это только созвучья звучащие миражиголоса) – и проносятся мимо
***
...Но бытиё – скоропортящийся продукт,Оно теряет от времени свой привкус счастья,Свой аромат бессмертья. Подгнивший плодСладок, и прян, и питателен. Но волненьяНе вызывает. Так что пойдёмНюхать ноябрь, трогать море, смотреть небеса –Мы ведь уже прикасались, уже любовались,Странно опять повторять эту позу и жест.
***
Закрыть глаза и представлять, как звёздыЖивут, о чём их плавные движенья,Когда поют, и водят хороводы,И нашей бедной ведают судьбой(Закрыть глаза – и сжалятся. И водыВтекут в истоки. Или пораженьяВ победы обратятся. И природаПолюбит нас. И дымом над трубойЗапахнет из раскрытых настежь далей,И пожалеют нас, и нам дадутПокой, и свет, и жёлтые медали).Закрыть глаза и слышать, как поют.
***
орды философов ярыхс логосом наперевесшли чтобы взять эту крепостьили восславить еёно всё мрачней и безлюднейстены охватывал леси усмехалось иноелучшее бытиё
***
Это привычка к несчастью и страсть говорить ямбомПривели сюда мой народ когда-то из жарких полднейИ хрупкие наши головы смешным защищённые нимбомИ хилые наши тела с корзиной грибами полнойМаячат в лесах комариныхДушных июльских хвойныхВсе страхи уже отринувПогибнув в минувших войнахИ когда мы роняем нимб над грибом склонясь как над чудомИ когда говорим стихами которых никто не слышитТолько жалость к этой земле нас хранит и уменье смотреть как вышеОбступивших деревьев по гладким небесным стезям наши души бегут отсюда
***
А мы вдвоём с российским алфавитомПоставив куклу-музу в шкаф на полкуПойдём бродить по миру налегкеГде что увидим ей потом расскажемДостанем с полки расплетём косичкиПо моде и оденем и причешемИ пусть играет в наши словеса
***
Среди миров в мерцании светилМоя звезда светила и увялаНа холмах Грузии я Вас ещё любилНо здесь любить душа моя усталаСреди пустот в молчании мировВзамен высоких чувств и страстных споровЯ слышу лишь мычание коровИ хриплый рокот глохнущих моторовНе то любовь что голос и печальНе то тоска что память и томленьеНо то и есть что ничего не жальСреди миров на холмах в отдаленье
***
Вооружённый логосом и знаком,Ведомый только голосом и страхом,Разъединённый с небом и землёй,Хранимый эхом, тенью и покоем,Но хватишься – и нету под рукою:Всё обернулось пылью и золой.
Под серым пеплом проступают тканиДвижений, смыслов, вечных ожиданий,И угли собираются в крыло,И взмах его рождается из праха,Влекомый болью, немотой и страхом,Но одолев железо и стекло.
***
Стану прoще печальней и легчеИ подвластнее чудесамПоднимая бескрылые плечиК чужеземным пустым небесамЧто запомнится то и наградаЧто ни сбудется то и судьбаИ другой почему-то не надо
***
Запах солнца и свет апельсина умножив на жизнь и любовь и сложив с дуновением ветра и пеной морскоюИ узнав до конца и поняв и с бессмертьем сравнив и не выбрав но став бесконечнаДожидаясь момента когда над короткою тенью мирскоюПроступают фигуры небесных строений и в воздух взмывают беспечноЯ стояла средь мира за ниточку дёргая словоЧто парило вверху и играло и тихо смеялосьНе имело значенья и смысла и знака ещё никакогоНе отбросило наземь и пело. И что с нами сталось?
***
Как будто всё обещанное БогомУже оценено и продано и стыдноВ себя смотреть и выйдешь на дорогуИ глянешь вдаль и ничего не видно
Постыл себе и миром нелюбимИ предназначен только лишь для пеньяИ обернувшись видишь только дымДа контуры бессмысленных строений
И непонятно шаг или верстаДо той судьбы и до чего угодноИ глянешь вверх там линия простаИ так легко в пространстве так свободно
***
Здесь печальная нежить в песочницах тихо играетТо куличики лепит то строит грядущему козниИ вдали над заливом уныло заря догораетЗначит поздно уже в этом городе видимо поздноМы и жили не так и с судьбою не так говорилиНо зато мы любили свой бледный и матовый островИ бежим из него прижимая к груди драгоценную горсточку пылиИ боимся забыть и забыли и что это за перекрёсток
***
Когда любовь к отеческим гробамК берёзам вялым к сорнякам воспетымПотащит нас в Швейцарию в ПарижПугать ворон и тешить ностальгиюПортрет российской скорби в полный ростНа фоне Лак Лемана и МонмартраСудьба нажмёт на кнопку как фотографДа был ли право этот Петербург
***
Выражая и жестом, и голосом, напрягая и ум, и вниманье, и совесть, и честь,Отмирающих чувств волоча за собою след,То отечество славлю уныло, которое, может быть, есть,То чужбины пугаюсь, которой, возможно, и нет.
Опадает листва. За окном цепенеет ноябрь. За спиной –Одичалые стаи следов, слетевшихся ниоткуда.Всего-то и есть у нас, что кружащийся шар земной,Да звуки случайных слов в тиши, да ожиданье чуда.
***
Я пишу на заборе бетонной отчизны моей,Где погода взамен судьбы, где судьба не написана в звёздах.Это что-то вроде письма. Адресату, впрочем, видней.
От звучания слов не колеблется каменный воздух,Не сминаются складки одежды погибшей любви,По которой ни плача уже, ни насмешки, ни даже забвенья,Но погода взамен. Ветер сбить и сломать норовитЗамести, уничтожить – так выглядят здесь дуновенья.
Чем на бога роптать, или друга порочить тайком,Иль морочить тоску – лучше подпись поставить и точку.За забором отчизны погода. То ли плачет о ком,То ли вечным дождём по привычке смывает за строчкою строчку.
***
те времена где светят маякии всё ещё почти бессмертны людиони ведь и не так уж далекино вспомнить странно с головой на блюдеодна в толкучке местных дискотекистория ни в чём не виноватано мы всё лжём и смотрим вороватопонять пытаясь что-то в пустоте
***
Нам целый мир–отечество. ЧужбинаНам только здесь. И Царское СелоОт Петербурга дальше, чем Париж,Поскольку путь туда не пролегаетИ не влечёт туда воображенье.
***
Какие песни ангелы поютНе слышно в этот час на этом пустыреНо рождество и холодно и ёлкиВ домах игрушечных игрушечные томноСтеклом блестят и шелестят фольгою
Как просто написать без рифм и болиБез страха даже Рождество и ЁлкаИ холодно и странно на землеКогда не слышно ангелов и небоОтдельно существует от земли
***
Но здесь в начале ноябряТемно, тоскливоЗима бросает якоряНа дно залива
На серый снег, горбатый снегСадятся тениПечальных птиц, прошедших лет,Чужих растений
И я в трамвае в темнотеПроеду мимоТех улиц, лиц и площадейЧто так любимы
***
не искушать судьбы капризами умапричудами души соблазнами созвучийи будет жизнь проста и полны закромаони же сундуки ах право станет лучшене так уж мы нужны на этом берегуда ведь и на другом не так уж точно такжеглядишь и стёрся след в рождественском снегуи пройденный наш путь непройденного глажеи пройденный наш путь неотличим вполнеот снежной золотой непройденной дорогида ведь всего и есть что дальний свет в окнено можно постоять помедлить на пороге
***
те зеркала в которые смотрелисьмы двадцать лет назад нам рисовалитакие лица золотые стёкланам возвращали взгляды и движеньяи возвещали счастье и любовь
те зеркала в которых отразилиськогда-то мы в каких далёких звёздахмерцает их прозрачный хрупкий свет
***
Да и чем же ещё заниматься в такую погоду?Сходство кончается точно в момент узнаванья, и было бы даже забавноЭти явленья дополнить друг другом. И чем же ещё заниматься в любую погоду?Во вселенной иной, вдоль иных берегов с жестяными ларями,Да и мы там гуляли, в глаза букинистов и небо с надеждою глядя,А теперь полюбили, узнав, жестяную тупую свободуНа таких берегах, что и сходство, и страх, и надежда, и всё же во взглядеУзнаванье. Да и чем же ещё заниматься, примеряя походкуК тем, иным, берегам, где лари жестяные не исчезли ещё, может статься,Не исчезли ещё. "...приветствует их, понятное дело, чем ещё заниматься в такую сучью погодку..."Узнаванье. Глава номер пять. Жесть заморской свободы. Кортасар.
***
Величье замысла и мелочность отделкиИ тяготенье к небесам и жажда ласкиС тем мы сюда из небытья приплылиТак отвердели в раковинах мираИ наши дни которые так складноНанизаны на нитку вечной жизниНикто из этих бус не может вынутьНе разорвав всех связей мирозданья
***
Унылые и мрачные подобьяМинувших вёсен. Нежности и болиСтруящийся по коже холодок.Апрель, апрель... Уже не крик, но шёпотЛюбовь срывает с губ. Хранящий насБеспечный бог отвлёкся на деталиРождения весны, и наш покойСмущают стаи осмелевших бесовНочных, и сквозь разрозненные тучиБездонный ковш Созвездия ПровидцевНам в окна льёт безликий вечный свет.
***
Ни победные трубы, ни лёгкие крылья тоскиНе поднимут нас ввысь, и забвенье уже не обманет.Собирая в единое целое жизни минувшей куски,Ничего не припомнить, что в зимнем завязло тумане.Да и что вспоминать? Как с ветвей осыпается снег?Как в холодном безмолвье недобрый рождается опыт?В тёплом небе ночном разметались созвездья и шепчут во сне.Что и слушать ещё, как не этот бессмысленный шёпот.
***
И Дания, воспетая страна,Нас прежде одолжавшая вопросомИзвестным, неизвестными мечтамиИ описанием игры на флейте,Теперь нам поставляет колбасуИ маргарин. Офелия, ступай,Наешься колбасы и маргарина,С ума от этого сойди, умри и плавайВ унылых датских водах. Мы сплетёмТебе венок из стеблей наших судеб,Из датской колбасы и маргарина,Вошедших в нашу плоть. И звуки флейтыЗвучат, когда нам затыкают рот.
***
Но, становясь в торжественную позу –Бескрылый, маленький, смешной, сомненьями измученный, нехрабрый –Ты волен жить, и противостоять морозу,И шуровать в пространстве грязной швабройСвоих обид и домыслов. СудьбаС тебя не спросит как с большого. Боги тебя не остановят гневным воплемС своих, тобой не виданных, высот.Ты волен жить, и пот стереть со лба,И говорить сквозь немоту и сопли,И быть услышан, если повезёт.
1993–1996
Page updated
Google Sites
Report abuse