Ворон в  мифах северных народов

 ДВА БРАТА И ВОРОН

Рассказал в 1940 году Тагикак, житель села Чаплино Провиденского р-на Гимугье. Записал и перевёл Г. А. Меновщиков.

     Опубликовано: Эскимосские сказки и легенды, стр. 185.

Так, говорят, было. Жили в селении Уназик муж с женой, и было у них два маленьких сына. Но заболел однажды отец и через некоторое время умер. Трудно стало женщине с двумя детьми. Некому было добывать зверя. И вот узнал об этом один сиреникский человек, потерявший жену, и приехал в Уназик к этой женщине. Взял он женщину в жены, детей ее — в сыновья и отвез в Сиреники. Дома он сказал этим мальчикам:

    — В этом селении есть злые люди. Если будете днем ходить около землянок, то станут вас бить. Утром затемно уходите в горы и упражняйтесь там в силе.

    Отчим пасынкам неправду сказал. В Сирениках жили добрые люди, смелые охотники. Но отчим хотел, чтобы его приемные дети тоже стали сильными и смелыми. И вот каждый день убегали они в горы, в силе упражнялись. Прошло несколько лет, выросли братья, стали настоящими охотниками. Однажды зимой на дикого оленя пошли. Не прошло и дня, как каждый по оленю домой принес. На следующий день зимнего моржа промышлять пошли. Дальше всех односельчан по молодому льду ушли. Полынью нашли. Зимнего моржа там добыли. Сиреникские горы едва синели вдали. Все же первыми домой с добычей пришли. Так стали братья признанными добытчиками.

    Однажды утром за дикими оленями пошли. По оленю добыли и рано вернулись.

    Оставили дома добычу, на моржовый промысел отправились. Всех односельчан обогнали. Далеко в море по молодому льду ушли. А отец не раз им говорил, чтобы дальше других охотников не смели ходить. Долго по льду ходили, никак не могут моржа добыть. Между тем все односельчане близко от берега добыли моржей и домой вернулись. Братья же все дальше н дальше по льду шли, надеялись моржа добыть. Вот уж и вечер наступил, убили наконец моржа. Когда освежевали добычу и собрались идти домой, младший брат посмотрел в сторону берега. Увидел полосу густого тумана.

    — Оторвало! — закричал он.

    Бросили они моржа и побежали в сторону берега. Добежали до кромки льда, а щель между льдинами уже широкая стала, не перепрыгнешь. Поднялся сильный ветер и погнал воду по льдине. Побежали братья обратно в сторону моря. С мокрого льда на сухой выбрались, а вода по пятам идет. Налетел вместе с ветром снегопад, пурга поднялась. Бегут братья вперед, лед под ногами прогибается. Прибежали наконец к старому толстому льду, нашли высокую льдину, взобрались на нее и вырыли там снежную пещеру. В пещеру забрались, стали хорошей погоды ждать. Вот и говорит младший брат:

    — Чтоб медленной смерти не ждать, сделай какое-нибудь чудо!

    Старший брат начал вместо бубна в ладоши хлопать и под хлопки песню запел. Поет он, а младший слышит далеко-далеко крик ворона. Кончил старший брат петь, спрашивает млалшего:

    — Не слышал ли ты чего-нибудь?

    Хотя и слышал младший, но ответил:

    — Нет, ничего не слышал!

    Снова старший запел и в ладоши захлопал. И младший опять крик ворона услышал, теперь уже близко. Старший тоже услышал карканье, но спросил:

    — Не слышал ли ты на этот раз чего-нибудь?

    Младший, хотя и хорошо слышал, опять ответил:

    — Нет, ничего не слышал!

    В третий раз запел старший под свои хлопки. На этот раз крик ворона совсем близко послышался. Братья хорошо его услышали. Но старший спросил:

    — Не слышал ли ты чего-нибудь?

    Младший ответил:

    — Нет, ничего не слышал!

    Вот ворон закаркал рядом:

    — Кар-р, кар-р, кар-р!

    Старший ответил на вороньем языке:

    — Кар-р, кар-р, кар-р! Нет, я так не сделаю, брата я не оставлю!

    Младший спросил:

    — Что спросил ворон?

    Старший ответил:

    — Ворон сказал, только меня одного спасет.

    Ворон снова закаркал:

    — Кар-р, кар-р, кар-р, кар-р!

    Старший ответил ему на вороньем языке:

    — Кар-р, кар-р, попробуй!

    Младший спросил:

    — Что ворон сказал?

    Старший ответил:

    — Сказал, что попытается нас обоих спасти. Но на пути только одна большая льдина, где можно передохнуть. Давай теперь из пещеры выйдем!

    Вышли, старший брат велел младшему вверх лицом лечь. Лег младший. Старший сел на него и подолом кухлянки лицо ему прикрыл. Вдруг оторвались они от льдины и вверх понеслись. Остановились через некоторое время. На большой льдине оказались. Отдохнули. Снова старший велит младшему на спину вверх лицом лечь. Лег младший. Опять старший сел на него и прикрыл его лицо подолом кухлянки. Оторвались от льдины, дальше полетели. Через некоторое время опустились, посмотрели кругом и видят: сидят они на обрывистой скале среди вороньих гнезд.

    Вызвал тут старший брат своего помощника горностая.

    Горностай откликнулся:

    — Пик, пик, пик!

    Старший сказал на горностаевом языке:

    — Пик, пик! Нет, один я не полезу вверх!

    Младший спросил:

    — О чем сказал горностай?

    Старший ответил:

    — Горностай сказал, что я один только могу выбраться отсюда!

    Младший сказал:

    — Давай сначала я взберусь на скалу, а потом ты.

    Полез младший и взобрался на скалу. Старший за ним полез. Тоже взобрался. Сошли со скалы и пошли домой.

    Домашние тем временем камлали. Со всей округи поющие шаманы собрались. Одни говорят, что братья в море погибли, другие, — что живы, третьи ответ у духов-покровителей спрашивают.

    А юноши тем временем к дому приближаются. К своей землянке подошли, к отдушине влезли, слушают. Вот отец их запел, затем перестал петь, сказал:

    — Песнь свою я во льды направил. Оттуда с моря мне крик ворона послышался!

    Опять запел, перестал петь и говорит:

    — Песню свою я внутрь льдов послал, туда ворон полетел, там его крик слышу.

    Затем отец в третий раз запел, опять перестал петь и сказал:

    — Когда я запел и умолк, ворон сказал мне, что он отнесет меня на север, во льды. И вот я полетел туда. По пути на льдине остановился, отдохнул. Затем снова летел. В пути снова остановился и оказался в становище воронов. Но, может быть, я и ошибся.

    Слушают братья сквозь отдушину слова отца. Отец еще раз запел, умолк и сказал:

    — В становище воронов отдохнул. На скалу взобрался, в тундру спустился и домой пошел. До землянки дошел, к отдушине влез и стал слушать, о чем поют внутри.

    Сказал эти слова отец и говорит другим юношам:

    — Идите посмотрите, нет ли кого у отдушины!

    Услыхали братья эти слова, отскочили от отдушины и спрятались в сторонке. Вышли юноши, смотрят — никого нет. Вошли в землянку, сказали хозяину, что никого снаружи нет. Братья снова к отдушине подошли. Отец тем временем сам вышел и увидел их. Велел им в землянку идти. А потом спрашивает:

    — Как же вы из льдов выбрались?

    Ответили братья:

    — Далеко отсюда нашу льдину к берегу течением прибило. Сошли мы со льдины в том безлюдном месте и сюда пришли.

    Отец сказал им:

    — Вот, оказывается, как вас к берегу принесло!

    Младший брат сказал:

    — Ты ведь все своими глазами видел!

    После этого не стали уходить дальше всех в море. Хорошо охотились. Все.

КОНЕЦ

 КАК ВОРОН ЖЕНИЛСЯ

ВОРОН И ЛИСА 

Рассказал в 1971 году Ыкалук.; Записал и перевёл. Г. А. Меновщиков. Публикуется впервые.

     Сказки на этот сюжет восходят, по-видимому, к чукотско-камчатскому вороньему циклу, на что указывает сохранившееся в данном эскимосском тексте одно из чукотских имен лисьего персонажа — Нутен (ср. эск. сказку со сходным сюжетом «Рыбка, лисица и ворон» — Эск. ск. и лег., стр. 26).

    Так вот, жили в одном жилище ворон и лиса: ворон занимал одну половину, лиса — другую. Ворон — рыбак. Возьмет он свое сиденье за спинку да и идет рыбу ловить. Вернется домой, сядет в своем углу, приготовит рыбьей строганины и ест с удовольствием. А лиса из своей половины и говорит ему:

    — Ох, как вкусно тебе, какой приятный запах от рыбки идет!

    Ворон отвечает:

    — Да уж помалкивай, угощу и тебя!

    Долго  выбирает рыбку помельче и кладет  ее около лисы:

    — На, ешь!

    Лиса берет. Самая маленькая рыбешка ей досталась! Она ест эту рыбку долго, помаленьку, со смаком. А ворон-рыбак ест столько, сколько влезет.

    Отоспится ворон как следует, а назавтра снова идет на рыбную ловлю. Приходит с охоты, и все начинается сначала: сам ест досыта, а лисе одну самую маленькую рыбешку даст. Лиса ест ее долго и помаленьку.

    Однажды, когда ворон крепко-крепко спал, встала лиса в полночь и решила сама половить рыбки. Взяла она рыболовные снасти ворона и отправилась к проруби. Опустила удочку в лунку. Ловит, ловит, а рыбка не попадается. Лиса и думает: «Наверное, ворон не так просто ловит. А ловит и приговаривает: Ваю ваю. ваю, вай!». Стала лиса так приговаривать. Вдруг сильно клюнуло, потянула лиса удочку. Еле-еле вытаскивает. Вот вот рыба из воды покажется! Вытащила наконец, а оно как заплачет человеческим голосом! Бросила лиса снасти и кинулась бежать домой. Прибежала, тихонько вошла, разделась и легла. Крепко заснула.

    Ворон утром встал, поел рыбы, собрался было идти рыбу ловить, а снастей нет. Стал он их искать. Искал, искал, не нашел. Позвал лису:

    — Нутен, Нутен! Где мои снасти?

    Лиса откликнулась:

    — Не знаю где.

    Ворон стал лису строго допытывать:

    — Если не скажешь, побью тебя!

    Лиса отвечает:

    — Ага вспомнила! Этой ночью я ходила рыбку ловить, попалось мне что-то на удочку, стало плакать человеческим голосом. Я и выбросила снасти в прорубь.

    — Что теперь с тобой делать? Как же мы проживем без снастей? — расстроился ворон.

    Вышел ворон из жилища и думает: «Куда же мне пойти?» И пошел он вверх по речке.

    А лиса подсмотрела, куда он пошел. Шел, шел ворон и увидел на пути своем маленькую ярангу. Подходит, а около яранги прогуливается хозяюшка, да такая грязная, косматая, мокроносая. Из носу чуть ли не до подбородка течет. Одна штанина ниже, другая — выше. Подходит к ней ворон и говорит:

    — До чего же красивая женщина! Сколько лет живу на свете, такой красавицы не встречал.

    Женщина говорит:

    — Ну, пойдем в жилище! Верхнюю одежду в сенях сними.

    Снял ворон кухлянку, положил на дрова, затем вошел в полог, но не успел и осмотреться, как хозяюшка позвала его из сеней. Высунул ворон голову из-под полога и видит: надела женщина его кухлянку и красуется, повертываясь из стороны в сторону. Ворон посмотрел, посмотрел на нее и сказал:

    — Какая красавица! Надела мою кухлянку и теперь еще краше стала! Наверное, я не так носил свою одежду, как надо!

    — Теперь залезай в полог, — сказала хозяюшка. Ворон снова влез в полог, а хозяюшка начала что-то толочь в сенях. Затем принесла в полог на деревянном блюде

    много рыбы. Стал ворон есть.

    — Как много у тебя рыбы! — говорит ворон.

    — Я тебе дам с собой,— отвечает хозяюшка.

    Наелся ворон, вышел в сени и надел свою кухлянку. Хозяюшка тем временем принесла из кладовой большую охапку рыбы. Нагрузился ворон и пошел домой. Вернулся с едой, а лиса уже тут как тут. Говорит она ворону:

    — Ах, как вкусно пахнет рыбкой!

    Ворон отрезал от одной рыбки хвост и дал лисе.

    Как только ворон уснул, вышла лиса потихоньку из яранги и отправилась по его следу. Поднялась вверх по речке и увидела ярангу. Смотрит, а около яранги прогуливается хозяюшка. Лиса подошла к ней и говорит:

    — Ты бы хоть нос свой мокрый вытерла!

    Хозяюшка говорит:

    — Ну,- пойдем в ярангу!

    Зашли в сени.

    — Кухлянку сними и положи вот сюда, — сказала хозяюшка.

    Сняла лиса кухлянку и вошла в полог. Хозяюшка говорит из сеней:

    — А ну, выгляни в сени!

    Высунула лиса голову, увидела, что хозяюшка надела ее кухлянку, и закричала:

    — Ой, зачем ты мою кухлянку надела! Ведь ты всю ее вымажешь! Вон как у тебя из носа капает!

    — Ну, иди в полог, — сказала хозяюшка.

    Вдруг послышался треск, стала яранга разваливаться. Выскочила лиса из полога, видит — нет никакой яранги, вместо нее река течет. Лнса быстро свою кухлянку надела, но тут ее подхватило течением и понесло. Кое-как выбралась она на берег, принялась намокшую шерсть вытирать, досуха все равно не вытерлась, так мокрая и осталась.

    Вернулась лиса домой и тотчас спать легла. Уснула, а с мокрой шубы вокруг нее лужа натекла. Наутро ворон проснулся, досмотрел на лису и говорит:

    — Нутен, Нутен! Что с тобой случилось?

    Лиса отвечает:

    — Да меня река чуть не унесла!

    — Всегда ты все портишь, мешаешь мне еду добывать, — рассердился ворон.

    Уснула лиса. Вышел ворон из яранги, опять стал думать, куда бы ему теперь за едой пойти. Отправился он в одну сторону и увидел посреди тундры большую землянку. Взлетел ворон на землянку и стал смотреть в отдушину. Видит — внутри землянка просторная, и ходят там по кругу олени, очень много оленей. А посреди круга женщина сидит и свои длинные волосы расчесывает. Ворон думает: «Что же мне делать, как быть?» В это время внизу по кругу небольшой олень проходил. Плюнул ворон на него. Олень сразу упал. Женщина встала, посмотрела, а олень мертв. Закрутила она узлом свои волосы, взяла этого оленя, вынесла на улицу и выбросила. Ворон освежевал оленя, нагрузился мясом, оставил на месте шкуру и вернулся домой.

    Лиса все еще спала. Ворон наварил мяса и стал есть. Лиса тем временем проснулась и говорит:

    — Ах, как вкусно пахнет оленьим мясом!

    — Помолчи уж, лисичка, дам я тебе мяса, — сказал ворон.

    Затем отрезал кусочек и дал лисе. Съела этот кусочек, и легли спать.

    Как только ворон заснул, лиса опять по его следу отправилась. Вот идет она и видит посреди тундры огромную землянку. Взобралась она на землянку, посмотрела в отдушину: посреди землянки женщина сидит и свои длинные волосы расчесывает, а по кругу олени ходят, много оленей. Думает лиса: «Как же это ворон добыл оленя?» Как только стал под ней самый крупный олень проходить, лиса плюнула на него. Олень со стоном упал. Женщина встала и говорит: «Почему это олени замертво падают?» Взяла она оленя за ноги, выволокла на улицу и выбросила.

    Подошла лиса к оленьей туше, связала ремнем, хотела на спину взвалить, да никак сдвинуть с места не может. Подумала лиса: «Позову женщину, пусть поможет мне ношу на спину взвалить». Подошла она к отдушине и видит: продолжает женщина волосы расчесывать. Лиса в окно кричит:

    — Эй, кто там?! Эй, кто там?!

    Женщина отозвалась. Лиса сказала ей:

    — Пойди сюда, помоги мне на спину оленя взвалить!

    — Подожди, сейчас приду, помогу! — сказала женщина.

    Надела она обувь, взяла с собой доску, на которой шкуры выделывают, и вышла.

    — Ты пока надень ремни да голову наклони пониже, — сказала лисе женщина.

    Лиса накинула на себя ремни и наклонила голову. Подошла женщина к лисе да как стукнет ее доской по голове. Лиса тотчас ума лишилась, а из носа кровь потекла. Через некоторое время очнулась лиса. Сбросила с себя ремень от ноши и пустилась в обратный путь. Нос у нее в крови, а голова трещит, раскалывается. Пришла она в ярангу и спать легла. А ворон проснулся и говорит:

    — Нутен, Нутен! Что ты снова натворила?

    — Ничего, — говорит лиса.

    — Да ты же вся в крови! Все ты мне портишь, мешаешь еду добывать, — опять рассердился ворон. — Не живи больше со мной, уходи в тундру. Не пущу тебя сюда, плохая ты! Будешь теперь бродячей жизнью жить! А ну, собирайся и уходи!

    Вышла лиса из яранги, так и стала в тундре бродячей жизнью жить. Все. Слышал я это в таком виде.

КОНЕЦ

 ВОРОН И МЫШКА

Залисал Ф. Тынэтэгын, перевёл. Г. И. Мельников.

Опубликовано.: "Сказки чаучу" [на чукотском. языке].

Известный для чукотского, корякского и ительменского фольклора сюжет о глупом вороне, над которым насмехаются мыши.

В корякском фольклоре этот ворон выступает под именем Куйкынняку, в ительменском — Кутх..

Бегала мышка под кочками. Увидела ворона, позвала:

 — Дедушка, иди сюда, я у тебя насекомых поищу!

Прилетел ворон. Мышка начала у него насекомых искать. Пока искала, ворон заснул.

Как только ворон заснул, мышка разрисовала ему углем все лицо. Кончила разрисовывать и ушла. А ворон все спит себе.

Наконец проснулся ворон, закричал:

 — Кар! Кар! Где же мышка?

Затем полетел над рекой. Летит, а сам в воду смотрит. Увидел в воде свое отражение. Закричал:

 — Ой! Это кто такой? А ну-ка, подлечу к нему!

Подлетел к своему отражению, стал звать:

 — Эй, иди сюда!

Наконец начал себя узнавать:

 — Как будто это мое отражение!

Потом совсем узнал:

— Конечно, это мое отражение! Верно, и мышь-то убежала потому, что моего разрисованного лица испугалась.

КОНЕЦ

 ВОЛК И ВОРОН

    Рассказал в 1948 г. оленевод из Мечигменской тундры Чукотского р-на Тыненвирку, 20 лет; записал и перевёл П. Я. Скорик. Публикуется впервые.

    Один из многих вариантов распространенной у палеоазиатов Чукотки и Камчатки сказки о катающемся с горы вороне и подражающем ему волке. В большинстве других вариантов ворон тем или иным образом наказывает обманщика-волка. .

    Говорят, катался ворон с горы. И вот пришел к нему волк:

    — А ну-ка, я тоже прокачусь!

    Ворон сказал ему:

    — Ой, да что ты, плюхнешься в воду!

    А волчище отвечает:

    — Да не плюхнусь!

    Наконец согласился ворон.

    Покатился волчище да и плюхнулся в воду. Закричал:

    — Братишка! Братишка! Вытащи меня!

    А ворон ему:

    — Нет уж, не вытащу!

    А волчище опять:

    — Братишка! Братишка! Вытащи меня! Хороший табун мышей тебе пригоню.

    А ворон и: на этот раз отвечает:

    — Не вытащу же!

    Опять просит волчище ворона:

    — Братишка! Братишка! Вытащи меня! Хороший табун евражек тебе подарю!

    А ворон все свое:

    — Не вытащу!

    Опять волчище говорит:

    — Братишка! Ну вытащи же! Ну, хочешь кашу с воткнутой ложкой дам?!

    Вот тут-то ворон даже задрожал от радости:

    — Ой! Да что же ты раньше-то не сказал? Зря ведь мерз в холодной воде!

    Вытащил ворон волка. Выжал воду с его шерсти. А волчище и говорит:

    — Вот здорово я тебя обманул!

    Рассердился ворон:

    — Ни за что теперь не поверю тебе!

    А волчище спрашивает ворона:

    — Ты сейчас куда летишь?

    Ворон отвечает:

    — Прямо туда, где светает.

    Потом тоже волка спрашивает:

    — А ты в какую сторону?

    Волк ответил:

    — Прямо туда, где темнеет.

    И разошлись с тех пор в разные стороны. 

КОНЕЦ

 МАТЬ-ПЕСЕЦ И ВОРОН

Рассказал в 1956 году житель села Аккани Чукотского района Ныпэтэчин, 20 лет; Записал и перевёл П. Я. Скорик. Публикуется впервые.

    Давно-давно жили мать-песец и ворон. Однажды мать-песец вышла из дому. И вот побежала к морю. Увидела половинку рыбы наваги. Тут подошел к ней ворон и говорит:

    — Давай-ка я сделаю тебе вьюк!

    И положил ей в котомку камень. Отправилась она домой. Приходит и говорит дочкам:

    — А ну-ка, выньте ношу!

    Дочери, которые в пологе были, отвечают:

    — Опять мамочка что-то принесла!

    Развязали дети котомку — а там камень. Воскликнула мать:

    — Ой, ведь это ворон созорничал! А ну-ка, дайте одежду!

    Дали ей одежду, оделась и вышла. Сказала:

    — Куда же пойти?

    В обратную сторону от дома побежала. Вдруг видит — туша нерпочки. А ворон опять тут как тут. Подошел и говорит:

    — Давай-ка поспи немного, а я разделаю нерпу! А как кончу, сразу же разбужу.

    Спит мать-песец. А ворон в это время мясо к себе домой таскает. Когда перенес все мясо, положил к ней в котомку два камня и стал будить:

    — Проснись, закончил я разделывать нерпу. Теперь можешь домой идти! Ну и поработал я!

    Приходит мать-песец домой. Воскликнули дочери:

    — Опять мамочка что-то принесла!

    Мать сказала дочкам:

    — Ну-ка, выньте мясо!

    Развязали дочки котомку — а там всего лишь два камня. Сказали об этом матери.

    Мать рассердилась:

    — Глаза у вас никудышные!

    Дочери говорят:

    — А ну-ка, посмотри! Вот — одни камни.

    Мать воскликнула:

    — Вот ведь это опять ворон надо мной посмеялся! Ну-ка, где моя одежда, дайте-ка мне!

    Вышла и говорит:

    — Куда же на этот раз пойти?

    И вот еще дальше от дома побежала. Бежит, вдруг тушу оленя видит. Много оленины принесла на спине домой. Положила в сенях, зовет дочек:

    — Где же вы, чем заняты?

    Говорит им:

    — Вот теперь-то у нас много еды. Я пока в полог полезу, отдохну, а вы пищу готовьте. Одни пусть мясо варят, другие мозг из костей достают!

    И еще сказала мать:

    — Если ворон придет, угостите его, но только суньте в костный мозг иголку. А потом меня разбудите.

    Действительно, пришел ворон. Угостили его костным мозгом. Что ж, съел ворон, сказал:

    — Спасибо вам!

    Разбудили дочери мать. Ворон сказал ей:

    — Вот бы пожениться нам! — Да и подавился.

    Вышла хозяйка из полога. Спрашивает:

    — Что с тобой?

    Но ворон уже ничего не слышал. Умер. 

КОНЕЦ

 ЛИСА И ВОРОН

Рассказал в 1956 году житель села Майныпильгино Беринговского района Нутау, 62 лет. Записал и перевёл П. Я. Скорик.

Опубликовано.: "Сказки народов Севера", стр. 447.

    Ленилась лиса пищу добывать, плохо жила, голодала. Однажды сказала дочери:

    — Обману ворона: скажу, что замуж вышла, богато жить стала.

    Дочь сказала:

    — Не надо обманывать, лучше по-хорошему попроси еды.

    Не послушалась лиса. Взяла старую мокрую сеть для рыбы, в мешок затолкала, завязала. Пошла к ворону. Тот услышал, кто-то идет, сказал своим:

    — Посмотрите, кто идет.

    Вышли. Лиса уже в сенях. Там темно. Говорит лиса:

    — Мы с мужем пришли.

    Неправду сказала лиса. А ворон поверил, удивился:

    — Ишь ты! Замуж двоюродная сестрица вышла. Ну что ж, покажи мужа.

    Лиса сказала:

    — Муж не может при свете быть. Его предки в темноте жили, и он темноту любит. Он слепой как будто, ничего не видит. Не сможет на свет выйти.

    Ворон сказал:

    — Ну что ж, потушите светильники, пусть заходит.

    Вошли. Ворон спросил:

    — Что будете есть?

    Лиса ответила:

    — У нас пищи много. Ешьте сами!

    Пошла жена ворона в кладовую за пищей, а лиса тихонечко за ней проскочила и стала пищу в мешок накладывать. Полный мешок наложила, завязала, в сени вынесла, в угол поставила.

    А ворон все удивлялся:

    — Вот ведь, замуж вышла двоюродная сестрица! Наконец-то замуж вышла!

    А лиса все хвастает:

    — Да, у моего мужа издавна много оленей. Два больших табуна у него.

    Затем спросила, нет ли яиц. Сказала, что муж очень любит яйца. В обмен шкуры оленьи обещала. Сказала:

    — Вот они шкуры, в мешке. Пощупай!

    Пощупал ворон мешок. Действительно, там что-то мягкое, как оленьи шкуры. Обрадовался: «Вот богатство, всем на одежду хватит». Велел мешок на полог положить.

    Сказала лисе жена ворона:

    — У нас сын есть, у вас дочь: посватать бы их.

    Лиса подумала, сказала:

    — Если ваш сын жениться хочет, пожалуй, посватаем.

    Так разговаривая, чай пили. Кончили чай пить, лиса сказала, как бы к мужу обращаясь:

    — Идем домой. А то олени испугаются и убегут. Или еще хуже, угонят их.

    (Все это она выдумывает. Нет у нее мужа, одна пришла.)

    Потом попрощалась с хозяевами, вышла. В сенях мешок с пищей захватила. Взвалила на спину, едва домой донесла.

    Дочери, смеясь, сказала:

    — Смотри-ка, ведь обманула я ворона: думает, правда я замуж вышла. И старую сеть за оленьи шкуры принял.

    Дочь опять ей сказала:

    — Зачем обманывать? Нужно по-хорошему просить.

    Лиса сердито ответила:

    — Не учи меня, а то без еды оставлю!

    Замолчала дочь, а мать закусила яйцами и стала мясо варить.

    А ворон тем временем радуется, что так легко оленьи шкуры добыл. Вдруг что-то закапало с потолка на постель.

    Жена воскликнула:

    — Что это?

    Ворон ответил:

    — Наверное, лиса дорогой шкуры подмочила.

    В это время сын пришел. Сказали ему про шкуры. Сын попросил:

    — А ну-ка, покажите мне свое богатство!

    Достала мать мешок, развязала. Вытащила сеть. Удивилась:

    — Смотри-ка, нет ничего! Только старая мокрая сеть.

    Рассердился ворон, приказал:

    — Повесьте сеть с мешком на дверь в кладовую. Сегодня лиса, наверное, опять придет. Пусть сама идет в кладовую за пищей. Сунет лапу в мешок — завяжите его. Как в капкане будет.

    И правда, через некоторое время опять лиса пришла. Дочь ворона сказала матери:

    — Смотри, опять пришла обманщица.

    А лиса уже свои лживые речи разводит:

    — Вот мы с мужем опять пришли, шкуры принесли. Хорошие шкуры, выделанные.

    Жена ворона притворилась больной, говорит:

    — Ах, у меня сегодня вдруг голова заболела, не могу ходить. Это вы опять пришли?

    Лиса говорит:

    — Да, это мы, ненадолго. Торопимся. До свидания!

    А сама к кладовой пробралась, сунула лапу в мешок. Завязла лапа в мешке. Дернула лиса лапу. Хотела убежать, сама в сети запуталась, закричала:

    — Ой, что вы со мной делаете?

    А ворон говорит:

    — Ничего мы с тобой не делаем. Ты сама себе плохо сделала. Зачем обманула нас? Зачем вместо шкур старую сеть дала? Зачем в чужие кладовые лазишь?

    Заплакала лиса, просит, чтобы отвязали. Не стали отвязывать. Смеются над ней, обманщицей и воровкой называют. Наконец порвала лиса старую сеть, выскочила на улицу. А на лапе мешок завязан. Так с мешком домой и прибежала. Старшей дочери сказала:

    — Развяжи скорее мешок.

    Та ответила:

    — Не буду развязывать. Зачем ты обманываешь дочку Кукки?

    Младшая дочь все же отвязала.

    Так ворон проучил лису за то, что обманывала и воровала. Всё.

КОНЕЦ

 КУККИ

Рассказала в 1970 году на рыбалке Куэт жительница сел. Майныпильгино Беринговского района Е. Кальгичанау, 54 года, неграмотная, русского языка не знает. Записал и перевёл В. В. Леонтьев (совместно с В. Хатканой). Публикуется впервые.

     Ворон Кукки в сказках маленькой народности кереков представляется мифическим создателем всего живого, земли и гор.

     К керекскому циклу сказок о вороне Кукки относятся также все последующие представленные здесь сказки, записанные В. В. Леонтьевым.

    Молоденькие мышата сказали:

    — Ну-ка, пойдемте на берег моря.

    Пошли они на берег моря и увидели вдруг маленькую пеструю нерпушку, выброшенную волной. Один мышонок сказал:

    — Ух! Маленькую нерпушку нашел!

    Старшая мышь и говорит:

    — Тише, а то снова дедушка услышит и придет.

    А Кукки сидит в яранге и говорит жене:

    — Мити, пойду-ка я на двор по нужде.

    Вышел Кукки. Вдруг слышит: кто-то пищит, будто мыши. Пошел он на берег моря.

    — Вон, вон! Дедушка, идет! Говорила, что услышит! — закричала одна мышь. — Тише, а то отнимет у нас нерпу.

    — Что нашли? — спрашивает Кукки.

    — Да нет, дедушка, ничего, — отвечают мышата.

    А сами незаметно прикрыли нерпу сухой морской травой.

    — Что ж, однако, тащили по берегу? Вон след остался.

    — Да это корневище на берег вытащили.

    Задумался Кукки и вдруг говорит:

    — Ну-ка полижите мою голову, поищите вшей.

    Самая маленькая мышка отвечает:

    — Давай, дедушка, я полижу тебя, вшей поищу.

    А сестры мыши посмеиваются:

    — Сестричка, что это ты! Брось в косматой голове вшей искать.

    — Что они говорят? — рассердился Кукки.

    — Да говорят, нечего в твоей косматой голове вшей искать.

    — А ну-ка, ухватитесь за мои волосы, а ты, самая маленькая, у затылка держись.

    Ухватились мыши за волосы, тряхнул головой Кукки, упали мышата в воду, а самая маленькая не упала. Плачет сестренка:

    — И-и, зачем головой тряхнул, сестриц в воду бросил!

    — Ничего, вылезут на берег. Они ведь умеют плавать. А теперь покажи, что спрятали. Где оно лежит?

    — Мы же сказали тебе, что корневище нашли.

    Не верит Кукки. Откинул морскую траву, а под ней маленькая нерпа лежит.

    — Зачем же от дедушки прячете? Давай-ка, внучка, пополам разделим!

    А мышка была глупая.

    — Да, давай разделим, — согласилась.

    Разделили, и пошел каждый в свою сторону. Принес Кукки свою ношу домой. Встречает его сын Ауппали и спрашивает:

    — О-о, что это, отец, несешь?

    — Да вот, маленькую нерпу. Скажи матери, пусть благодарственный обряд исполнит.

    Побежал вперед Ауппали:

    — Отец маленькую нерпу нашел, надо благодарственный обряд исполнить.

    — О-о, маленькая нерпа? — спрашивает Мити.

    — Да, маленькая.

    Пришел Кукки. А Мити поет и танцует, духов благодарит.

    — Ку-у-кки-и уби-и-ил не-е-рпу-у с одни-и-им лас-то-о-ом, с одн-о-ой поч-ко-о-й!

    — Ладно, хватит! — говорит Кукки. — Сварите и вынесите пока на улицу. Вынесите и скажите: «Ну, мы все наелись».

    — Как же это, зверя добыл, а есть не хочешь, — удивилась Мити.

    Вынесли котел с нерпичьим мясом на улицу, а сами тем временем заснули.

    А мышата выбрались из воды и пошли домой. Говорит им бабушка-мышь:

    — О-о, пришли!

    — Да, вот дедушка нерпу пополам разделил и отнял.

    — Когда заснет, сходим за ней, — успокоила их бабушка-мышь.

    И верно. Пошли мыши все вместе к жилищу Кукки. А Кукки спит и рот раскрыл. Облегчились прямо ему в рот. Вытащили мясо из котла и убежали.

    Проснулся Кукки и говорит:

    — Мити, принеси-ка нерпятины, а то что-то мышиным калом во рту пахнет.

    Вошла жена:

    — Нет там ничего, пустой котел.

    Рассердился Кукки:

    — Ну-ка, пойду к ним! Дай мне маленький котел.

    Пошел Кукки. Начал мышиную ярангу трясти.

    Говорит бабушка-мышь младшей девочке:

    — Смотри, сестрицы гибнут, пойди скажи дедушке: «Что ты меня пугаешь? Я ведь дочь Сикулылана, твоего сына».

    Вышла маленькая мышка:

    — Дедушка, зачем ты меня пугаешь? Не тряси ярангу, поешь лучше корешки-палкумйат.

    А мыши тем временем помочились на эти корешки.

    — Пойди поешь!

    — А зачем вы нерпу унесли?

    — Нет, не унесли. Мы же ее поделили, так вместе и съедим.

    — Не верю тебе!

    — Старшие сестренки мои гибнут!

    — Ну и пусть.

    Вошел Кукки в мышиную ярангу.

    — Дедушка, послушай меня!

    Опомнился Кукки:

    — Что это я дочь сына пугаю? Ну-ка, внеси котел!

    Вошел Кукки в ярангу, а она рухнула.

    — О-о, что это с ярангой сделалось! — испугались мыши.

    — Да порывом ветра сдуло! — И тут же Кукки снова ее поставил.

    — На, ешь корешки-палкумйат! Потом полижут тебя девочки, вшей поищут, — говорит бабушка-мышь.

    Облизали девочки ворона. Заснул он.

    — Спутайте ему ресницы, — сказала бабушка-мышь.

    Спутали ресницы.

    — Давай просыпайся, тесть! Уже темнеет.

    — Ох и спал же я! Верно, девочки уже причесали меня. Что ж пойду.

    — Как только к яранге будешь подходить, опусти ресницы, — сказала на дорогу бабушка-мышь.

    Стал Кукки подходить к яранге, опустил ресницы.

    — О-о, словно земля горит! — ничего не видит Кукки. Сердиться стал: —Мити, Мити! — кричит. — Потуши огонь, земля горит!

    Сын Ауппали навстречу ему бежит. Хотел было Кукки схватить его, но тут жена подошла и сорвала ресницы.

    — Какой ты непослушный! Мыши тебе все ресницы перепутали, не горит земля.

    — О-о, вот что они со мной сделали! Пойду еще. Маленький котел дайте!

    Снова пошел Кукки к мышам. Тряхнул ярангу мышей. «Больше не поверю этой девчонке», — решил.

    Говорит бабушка-мышь внучке:

    — Скажи: «Дедушка, зачем меня пугаешь, я дочь Сикулылана».

    Мышка так и сказала ворону Кукки.

    — Не верю тебе! Зачем мне ресницы спутали?

    — Не я это, старшие сестры. Не путала я твои ресницы.

    — Не верю!

    — Правда, не я, дедушка. Зачем ты меня пугаешь?

    — А-а, ты дочь моего сына! Вот на тебе маленький котел!

    Опять вошел Кукки в ярангу.

    — Ого, опять яранга упала! — закричали мыши.

    — Это ветер дунул, — и поставил ворон ярангу.

    — Поешь корешков, дедушка!

    Поел Кукки корешков.

    — Пусть опять полижут тебя девочки, — сказала бабушка-мышь.

    Заснул Кукки.

    — Разрисуйте ему нос!

    Разрисовали ему мыши нос. Будит его бабушка-мышь:

    — Просыпайся, уже темнеет, домой идти пора.

    — Ох и хорошо я поспал! Ох и крепко!

    — Ну-ка, иди попей, — говорит бабушка-мышь.

    — Да верно, пить после корешков хочется.

    Пошел Кукки к воде и увидел свое отражение.

    — Ох, с каким красивым носом женщина! Ну-ка иди сюда, покажись! О-о, не хочешь! Подожди, домой только схожу, жди!

    Сходил домой Кукки. Белый камень, кроильную доску и скребок принес, полог со стойками захватил. Бросил в воду камень. Булькнул он и утонул.

    — О-о, понравился, приняла подарок!

    Бросил Кукки кроильную доску и скребок. Но они деревянные, тут же всплыли.

    — Вот я уже иду, — закутался в покрышку полога и сам прыгнул.

    Упал Кукки в реку, и вынесло его в море.

    Беспокоится Мити, говорит:

    — Куда же Кукки ушел? Пойду-ка на берег моря.

    Пошла Мити на берег моря. Видит: полог с палками волной выбросило. Развязала полог, а там Кукки.

    — Ревнивая какая. Зачем пришла? — говорит Кукки.

    — Вовсе не ревнивая, я и не знала, что ты в пологе был.

    Говорит Кукки:

    — Пойдем домой, Мити!

    — Пойдем. Это все мыши над тобой издеваются, — сказала Мити.

    Ушли вороны домой.

КОНЕЦ

 КУККИ И ЕГО ЖЕНА МИТИ

     Рассказал в 1970 году Кешгынто. Записал и перевёл В. В. Леонтьев (совместно с Е. Хатканой). Публикуется впервые.

     В сказке отражен мотив воскресающего животного, употребленного в пищу добытчиком.

    Нечего стало есть, голодно. Пошел Кукки в лес за корой.

    — Чаще в лес ходи, дети голодные. Корой кормить будем! — кричит ему Мити вслед.

    Ходит Кукки в лес за корой. Мити смешивает ее с икрой и детей кормит, а Кукки совсем немного дает.

    — Нет пищи, ешь старую подошву от торбазов, — говорит ему Мити.

    Каждый день ходит Кукки за корой. Возвращается, Мити детей кормит, а ему только старые подошвы достаются.

    Увидел однажды Кукки омут. Оттуда горбуша выглядывает.

    — Заходи! — приглашает его горбуша. — О-о, и похудел же ты! Отощал!

    — Пищи нет, голодаем мы!

    — Да, сильно ты отощал!

    Женился Кукки на горбуше.

    — Иди-ка, рыбы отнеси домой, — говорит ему горбуша.

    Отнес Кукки домой рыбы.

    — Вот, Мити, еду принес Много рыбы принес.

    — Кто тебе дал?

    — Да вот, я горбушу в жены взял.

    — И всегда с ней жить будешь? Может, домой приведешь?

    — В следующий раз приведу.

    — А ты сейчас приведи, да поскорее!

    Пошел Кукки к жене-горбуше и говорит:

    — Жена, Мити сказала, чтобы я тебя привел.

    — Что ж, пойду, — согласилась горбуша и нагрузила Кукки вареной рыбой.

    Привел Кукки к себе горбушу.

    — Вот подругу тебе привел, Мити, встречай!

    — О-о! Уже привел!

    — Да, привел.

    — А теперь иди опять в лес за дровами и за корой.

    Пошел Кукки в лес.

    Мити разрезала горбушу и сварила голодным детям. Съели ее, а душа горбуши домой вернулась.

    — О-о, пришел! — встречает Мити Кукки.

    — Да, вот пришел. Дров принес. А где же подруга?

    — Нет ее.

    — Где же она?

    — Домой, наверно, ушла.

    Пошел на другой день Кукки к жене-горбуше. Опять увидел ее.

    — Разрезала меня Мити и сварила. Не уводи больше, — просит горбуша Кукки.

    Похудела горбуша с тех пор, как ее сварили, а раньше-то жирной была. Унес все же ее Кукки домой, а когда в лес ушел, опять Мити сварила ее. Вернулся из лесу Кукки:

    — Мити, вьюк с корой возьми! А где же подруга?

    — Нет ее, опять, наверное, домой ушла.

    — Что же это она все время уходит?

    Пошел Кукки к горбуше.

    — Где ты?! — кричит он.

    — Перестану я к вам ходить, не дам всю себя съесть.

    — Ладно, лучше дома будь, — согласился Кукки.

    И стала опять горбуша жить у себя в омуте.

КОНЕЦ

 ТРУСЛИВЫЙ КУККИ

     Рассказал в 1970 г. Кешгынто (см. прим. к № 118), зап. и пер. В. В. Леонтьев (совместно с Е. Хатканой). Публикуется впервые.

     Сюжет перекликается с сюжетом ительменской сказки «Битва двух Кутхов» (см. здесь № 197), в которой земной ворон Кутх сражается с морским вороном Кутхом. Здесь представлено лишь начало скажи. Из-за болезни рассказчика Кешгынто В. В. Леонтьеву не удалось записать этот интересный сюжет целиком.

    Женился Кукки и стал жить с Мити. Тогда Кукки очень сильно солнца боялся: как только оно взойдет, падал со страху на землю. Ругала Мити трусливого Кукки. Она все сама делала, сама пищу добывала. Но вот забеременела Мити и родила двух сыновей. А Кукки по-прежнему солнца боится и все время в жилище сидит.

    Мити часто в море ходила. Там у нее второй морской муж был. Оттуда она морской еды приносила. Опять забеременела Мити и родила от морского мужа двух сыновей. А Кукки по-прежнему солнца боится. Как взойдет солнце, так он со страху падает на землю.

    Первых двух сыновей назвали Сикулылан и Анантакилан. Рожденных от морского мужа сыновей тоже так назвали.

    Забеременела опять Мити и родила двух дочерей: Синильлымныльнаккут и Анайуптынаккут. Завернула Мити одну дочь в мох, унесла в тундру, там и бросила.

    Выросли дети, стали диких оленей добывать.

    — Куда они ходят? — спросил как-то жену Кукки.

    — Диких оленей добывают.

    Поумнел Кукки. А тогда вся земля ровная была, гор совсем не было. Не понравилось Кукки, что земля ровная.

    — Ох, горы сделаю, — сказал как-то Кукки.

    И верно. Проснулись на следующий день и видят — горы появились.

    — Теперь в горах оленей промышляйте, — говорит он детям.

    Мити так и живет с двумя мужьями. По-прежнему к морскому мужу ходит, оттуда еду приносит. Тем временем девочку, которую Мити бросила, другие люди подобрали и вырастили. Как-то набрели двое Сикулыланов на селение, увидали там девушку. Она уже большая стала.

    — Я за ней ухаживать буду, — сказал один Сикулылан.

    — Что ж, ладно, — ответили люди.

    Наконец женился на ней Сикулылан. Не знал он, что это его родная сестра.

    КОНЕЦ

 ЛИСА И КУККИ

     Рассказал в 1970 году М. И. Етынкеу. Записал и перевёл В. В. Леонтьев (совместно с Е. Хатканой). Публикуется впервые.

     В данной животной сказке контаминируется несколько сюжетов о вороне Кукке и хитрой лисе. В отдельности некоторые из этих сюжетов встречаются особенно часто в ительменском и корякском фольклоре.

    Пришла лиса к дочери и говорит:

    — Имынна, дай-ка плетеную веревку!

    — Куда же ты пойдешь?

    — Да пойду Кукки обману.

    — Перестань обманывать! Добывай пищу честным путем!

    — Нет, пойду все же!

    Дала ей дочь плетеную веревку, пошла лиса. Уже стемнело, но луна так ярко светит. Подошла к жилищу Кукки и стала выбивалкой торбаза от снега отряхивать. Да так выбивает торбаза, словно их двое пришло.

    «Чу-чу-чу-чу!» — стучит по торбазам лиса.

    — Подожди, подожди, сейчас выйду, — слышится голос Кукки из жилища.

    Удивляется Кукки, почему это разный стук слышится:

    — Эй, кто там?!

    — Да я это, я с зятем! У мужа очень олени пугливые.

    — Отгоните оленей!

    — Ох-ох, не подходи, чуть в стороне держись!

    — О-о, тогда обратно пойду!

    — Подожди, подожди, мой муж ночной житель, света не любит, погаси светильники!

    — О-о, пойду, дочерям скажу!

    Вошел Кукки в жилище и говорит:

    — Илынау, Чнилнаккут, погасите светильники!

    Мити, жена Кукки, удивляется:

    — Что за гость такой пришел? Света не любит. Ладно, раз просят, пусть так и будет.

    — Эй! — закричал Кукки. — Заходите, погасили светильники. Муж, наверное, уже привязал оленей?

    Вошла лиса в жилище.

    — О-о, пришли! — говорят хозяева. (Ведь они думают, что двое пришли.)

    — Да, пришли! Вот муж мой. Замуж я вышла за ночного жителя.

    — Ну, садитесь!

    — Меня муж научил все в темноте делать, — хвастается лиса.

    — Что ж, покушайте! Приготовьте тетушке блюдо, пусть морскую еду поест!

    Нарезали мелкими ломтиками сыр и мясо. А лиса хитрая, всю еду в мешок складывает.

    — Ох, и наелись мы! — говорит лиса.

    — Не напрасно же вы шли сюда, ешьте хорошенько.

    — А нет ли яичной колбасы?

    — Мити, нет ли у нас яичной колбасы? — спросил Кукки жену.

    Сходила Мити, принесла яичную колбасу.

    — Подожди, ну-ка я сам это блюдо приготовлю, — старается Кукки лисе угодить.

    А лиса и колбасу в мешок положила. Ведь одна она, все хитрит, врет и разговаривает на два голоса: за себя и за мужа. Луна сквозь ледяное окно светит. Сын Кукки Ауппали и говорят родителям:

    — Лиса нас обманывает, на разные голоса говорит.

    — Что это он там шепчет? — забеспокоилась лиса. — У меня есть чем отблагодарить.

    — Помалкивай, мальчишка, о себе думай! — рассердился Кукки на сына.

    — О-о, наелись уже!

    — Что, поедете?

    — Да, поедем. Очень уж пугливые олени у моего мужа, — говорит лиса своим голосом и чужим прибавляет: — Да, да, очень пугливые олени. К одному человеку только привыкли, только один человек и может на них ездить. Один я ими управлять умею.

    — Что ж, тогда не буду провожать вас.

    — Да, да, не выходи, — радуется лиса, — мы одни управимся.

    — Как хотите!

    Вышла лиса и, как только одна осталась, побежала во всю прыть к дому.

    Говорит Ауппали:

    — Ох, мать, лиса-то одна. Нет у нее никакого мужа Кымывалтына.

    — Ладно. Помалкивай, не твое это дело.

    — Ох, ох, ох! — пришла лиса домой к дочерям.

    — О-о, пришла!

    — Да, вот пришла! Развяжите-ка вьюк, накормите своего младшего брата.

    Накормили сестры младшего брата Лымнойныткына.

    — И даже яичной колбасой тебя угостили! Чем же колбаса наполнена?

    — Яичным желтком утиные кишки наполнены. Еще вот и морской едой угостили: сушеным китовым мясом и жиром.

    На следующий день проснулись Куккины. Стал отец сыну говорить:

    — Ну-ка, пойди по следам, посмотри, куда же они отправились.

    Пошел Ауппали по следу.

    — Ну что? — спросил Кукки, когда он вернулся.

    — Только одни лисьи следы я видел, — отвечает ему Ауппали.

    — Наверное, оленей далеко оставили.

    А лиса говорит своим:

    — Завтра опять пойду. Зимнюю сеть из-подо льда вытащу и заморожу. А вы за мной следом идите. Все пойдем.

    На другой день стемнело, наступила ночь, но луна ярко светит.

    Пошли лисы к жилищу Кукки.

    — Отсюда вытащим сеть, — сказала лиса, остановившись у проруби, — и, пока сеть мерзнуть будет, пойдем к пищевому складу. Хозяева-то спят.

    Никого нет. Одни лисы трудятся. Забралась лиса в пищевой склад и все повытаскивала.

    — Сколько сможете, несите, — говорит она детям. — Домой идите, а я за сетью схожу. Скажу им: «Вот вам богатый подарок от зятя».

    Пошли дети домой. Сеть тем временем замерзла, звенит ледяшками, будто железом гремит. Пошла лиса к Кукки. «Чу-чу-чу-чу!» — отряхивает выбивалкой торбаза около жилища.

    — О-о, опять лиса пришла, опять зять пришел! Подожди, выхожу вот!

    Вышел Кукки в сени:

    — Эй! Кто там?

    — Мы, мы, мы! Вчерашние мы, опять пришли. Зять вот тебе богатый подарок принес.

    — Где же он?

    — Вот полный мешок, — и отдала Кукки сеть. — Только где попало не клади, железо холодное, отпотеет, ржавчина будет. Повыше положи, на полог.

    — Мити, Мити! — кричит Кукки. — Смотри, зять какое богатство принес! Железо! Положите его повыше, на полог.

    — Заходим мы! — кричит лиса.

    — Заходите, светильники уже погашены.

    — О-о, снова пришли!

    — Да, пришли! Решили почаще навещать двоюродных братьев и сестер. Жирку поесть пришли.

    Нарезали тонкими ломтиками жир, положили на блюдо.

    Лиса делает вид, будто двое едят.

    — Нет ли яичной колбасы?

    — Нет, всю вчера отдали!

    — Жаль, это моя любимая еда.

    — Ну-ка, Мити, поищи! Зять много ходил, пусть поест хорошо.

    — Отец, отец, лиса одна разговаривает. Обманывает она, разными голосами говорит. Одна она.

    — Ох! Опять что-то мальчик сказал. У лисы есть чем отблагодарить.

    — Да это он просто так, не слушай, глупый еще. Если бы ты одна была, мы бы ведь увидели.

    — О-о, спасибо, наелись мы. Подарки возьмем.

    — Только это последняя яичная колбаса.

    Итчым, племянник Кукки, тоже за лисой наблюдает. Вдруг говорит Кукки:

    — Она ведь одна разговаривает. Опять обманывает нас.

    Не слышит Кукки.

    — Может, еще поедите? Если хотите, скажите, — он, видно, тоже догадался. — Сама лапу сунь в пузырь и достань жир, а нам что-то уже спать хочется. Вчера очень мало спали.

    — Есть жир-то еще?

    — Ведь сказали тебе, иди сама, сунь лапу в пузырь и достань жир.

    А Мити тем временем веревку приготовила.

    — Как же я жир достану?

    — Да иди сюда, сунь лапу в пузырь, — говорит Мити.

    — Глубже, глубже суй лапу!

    Послушалась лиса, сунула лапу в мешок с жиром, а Мити тут же завязала мешок вместе с лапой.

    — Ой, ой, ой! Что это вы со мной делаете!

    — А зачем ты обманываешь! Нет у тебя никакого мужа, одна приходишь, и вчера тоже одна была.

    Выскочила лиса, убежала. Так и убежала с пузырем на лапе, словно капканом пойманная. Утащила пузырь хитрая лиса.

    — Имынна, Имынна, рука немеет! Пузырем, словно капканом, прихватили!

    — Вечно ты хитришь да обманываешь! Нет чтобы по-хорошему попросить.

    — Нагрей скорее воды, руку помою.

    Когда лиса убегала, Кукки ей вслед крикнул:

    — Ты бы обманывать шла к богатой женщине Контытвал!

    — Развяжи скорее руку, Имынна!

    — Я ведь и вчера говорила, попроси лучше по-хорошему.

    — Да, выпросишь у них! Такие жадные.

    Нагрела воды Имынна, вымыла лиса лапу.

    На другой день проснулись Куккины. Говорит Кукки дочерям:

    — Проверьте-ка запасы наши, наверное, все украли.

    Пошли дочери к пищевым складам и вернулись домой.

    — Нет никакой пищи, все вытащили, только стены голые остались да кости, — сказали они Кукки.

    Довольны вороны хоть тем остались, что досадили лисе-обманщице.

    А лиса все не угомонилась:

    — Пойду-ка за пищей к богатой женщине Контытвал, — говорит.

    — Когда же ты пойдешь?

    — Завтра и пойду.

    — Не можешь ты без обмана жить. Пищу по-доброму добывать надо.

    — По-доброму да по-хорошему ничего не получится. Жадные они. Теперь спать ложитесь. Завтра, как стемнеет, пойдем.

    Проснулись на другой день.

    — Ну-ка, дай мне плетеную веревку, Имынна. Пойду пищу добывать.

    — Только по-доброму проси, не делай плохого. Контытвал же с сестрами-собаками живет. Как бы чего не случилось. Куккины только руку тебе завязали.

    — Нет, нет, я по-хорошему просить буду. Ну, пошла!

    Отправилась лиса к богатой женщине Контытвал. Так же, как и у Кукки, стала торбаза выбивалкой отряхивать. Отряхивает, и кажется, будто двое пришли.

    «Чу-чу-чу-чу!» — постукивает лиса, а сама подальше от дверей, в стороне стоит.

    — Эй, кто там?

    — Я! — но вспомнила: — Мы, мы, мы!

    — Кто вы?

    — Да мы с Кымывалтыном. Замуж я вышла за богатого чаучу. Скоро наше стадо подойдет, забьет он вам оленей. Только вот стадо пока еще далековато, у горы Пынаквын. А муж мой ночной гость, так что светильники погасите.

    — Как же есть-то в темноте будете?

    — Да научились мы, привыкли. Сами с блюда еду берем.

    — Пойду скажу, чтобы светильники погасили.

    Погасили светильники, а одна сестра-собака и говорит:

    — Старшая сестра, лиса-то ведь одна, нет с ней никого.

    — Да ладно, пусть войдут, — не поверила Контытвал.

    — Ну как, погасили светильники? Идем мы уже! — кричат с улицы.

    Вошли. Лиса и говорит другим голосом:

    — Я ночной житель, только в темноте могу быть.

    — Да, да, садитесь вот здесь.

    Приготовили блюдо с едой, а Лиса не ест, все в мешок складывает. Наложила столько, сколько унести может.

    — Нет ли яичной колбасы?

    — Нет у нас. Мы ведь одни женщины живем, за яйцами на скалы не лазим, колбасы не делаем. Вот жирку поешьте.

    Хотели было еще жирку нарезать, а лиса вдруг говорит:

    — Давайте я сама! Вы-то к темноте непривычны, — а сама поближе к дверям пробирается. — Я тут около дверей жиру нарежу, а то еще вдруг нечаянно себя пораню.

    Шепчет собака-сестра:

    — Старшая сестра! Одна лиса, нет с ней мужа.

    — А вдруг с мужем?

    — Что это она говорит? — услышала лиса. — Я вас не обманываю. Побей-ка свою сестру. Стадо уже совсем близко.

    Стукнула Контытвал свою сестру-собаку, которая ей про лису говорила.

    — Всех сестер побей, — добавляет лиса. — Стадо уже совсем близко. Ох, наелись мы! Пойдем теперь стадо встречать.

    — Я тоже с вами пойду.

    — Нет, нет, мы одни. Очень уж пугливые олени у моего мужа. Посидите в пологе.

    Выскочила лиса на улицу и убежала. Говорит Контытвал своей сестре-собаке:

    — Еще раз придет лиса, я тебя отвяжу, погонишься за ней.

    Прибежала лиса домой и говорит детям:

    — Завтра со мной пойдете. Еды много принесем. Богатая женщина-собака, много пищи в ее кладовых. Пока я их забавлять буду, вы все из кладовых вытащите.

    На другой день пошли все лисы к собакам. Показала лиса детям кладовую.

    — Скорее, — торопит детей, — берите столько, сколько унести сможете, и быстрее домой идите. А я к ним побегу.

    Прибежала лиса к собачьему жилищу. «Чу-чу-чу-чу!» — снова стала торбаза отряхивать. Поняли собаки, что опять лиса пришла. Одна из них и говорит старшей сестре:

    — Ты вчера обещала, отвяжи меня!

    — Подожди немного. — И крикнула наружу: — Эй, кто это?

    — Мы, мы, мы! Вчерашние гости! Стадо уже совсем близко, завтра здесь будет.

    — Как торбаза отряхнете, заходите.

    — А свет потушили?

    — Да погасили, идите!

    «Ох, ох! Что-то я боюсь!» — думает лиса, а сама кричит:

    — Подожди, муж шапку снимает. Сейчас приберу ее.

    Наконец вошла лиса в жилище.

    — Садитесь, садитесь! Наверное, есть будете?

    — Что ж, поедим, — согласилась лиса и хотела было сесть.

    А Контытвал потихоньку отвела сестру-собаку и шепнула ей:

    — Только в пологе на лису не бросайся, послушаем сначала, что она скажет.

    — Хорошо бы жирку поесть, — просит лиса.

    — Жир вот здесь, около двери. А ты ведь, лиса, обманываешь нас!

    — Ой, ой, ой! Вместе росли, с одного блюда ели! — Испугалась лиса, выскочила и побежала.

    Погналась за ней сестра-собака.

    — Смотрите, до смерти не загрызите, за керкер потрепите только, — крикнула вдогонку Контытвал и спустила с привязи вторую сестру-собаку.

    Несется лиса, однако догнали ее собаки.

    — Ой, ой, ой! У одного блюда выросли, у одного очага грелись!

    — Врешь! Не у одного очага выросли, не товарищи мы! Зачем воруешь? Сейчас тебя разорвем!

    — Ой, ой, ой! — кричит лиса.

    А собаки хватают ее за пушистый керкер, весь изодрали.

    — Ой, ой! Хватит!

    — Ладно, пусть домой к детям бежит! Напугали ее хорошенько, весь керкер изорвали, — говорит одна собака другой.

    Так и прибежала лиса домой вся изодранная. Прибежала и говорит жалобно:

    — Имынна, брось уголечек!

    — Что случилось?

    — Да вот сестры-собаки искусали, весь керкер разорвали.

    — Так тебе, воровка, и надо! Убьют тебя когда-нибудь!

    — Больше не буду, а то действительно убьют. Поставь-ка полог! Полежу я.

    Успокоилась лиса, никуда пока идти не собирается. Проснулись собаки на другой день. Пошли кладовые осмотреть. Две кладовки пустые: все оттуда дети лисы вытащили, пока та с собаками разговаривала. Хорошо хоть, что отомстили ей, больше не придет.

    Ворон Кукки говорит своей жене Мити:

    — Пойду схожу к Контытвал. Может, и к ней племянница лиса наведывалась. Вчера ведь я сказал ей, что у женщины-собаки пищи много, богатая она.

    Пошел Кукки к собакам. Отряхивает выбивалкой торбаза.

    — О-о, наверное, дядюшка пришел? Не так отряхивает торбаза, как лиса, — догадались собаки.

    — Эй, кто это?

    — Это я, Кукки, племянница!

    — Как торбаза отряхнешь, заходи. Может, светильники погасить?

    Рассмеялся Кукки:

    — Нет, не гаси, мы ведь к свету привычны. Наверное, у вас лиса вчера была?

    — Была. Да вот сестра заметила, что одна она, без мужа. Я и догадалась, что лиса решила обмануть нас.

    — А мы совсем без еды остались, все лисы утащили.

    — У нас они только два склада обокрали. Что делать будешь? Может переночуешь?

    — Что ж, переночую.

    На другой день проснулись собаки, а дядюшка уже домой собирается.

    — Рассветает уже, домой пойду, — говорит Кукки.

    — Чем же тебя угостить? — И дали ему вяленого мяса, мяса дикого оленя и мяса горного барана.

    — Бери с собой, сколько хочешь!

    — О-о, хватит, хватит! Наверное, дети мои уже вернулись с добычей.

    — Если еды не будет, приходи!

    — Ладно, если не будет, приду.

    Пошел домой Кукки. Встречает его сын:

    — Отец идет. Видно, много еды несет, очень тихо идет.

    Вытащил Кукки из-за пазухи еду и сказал ему:

    — Отнеси-ка это матери домой! Я, видишь, очень тихо иду, тяжело мне.

    Побежал сын домой и говорит матери:

    — Отец много гостинцев несет, тяжело ему. А это вот тебе гостинец. У него мясо и дикого оленя, и дикого барана.

    Пришел Кукки. Кричит:

    — Эй, Мити, возьмите поклажу!

    — О-о, пришел?

    — Да, пришел! Лиса у собак побывала, обманула их, но и они ей отомстили. Что ж, развяжите поклажу, ешьте!

    Накормили детей вороны вяленым мясом, мясом дикого оленя и горного барана. Вот и все.

    Кончил сказку рассказывать. Рассказал все, что помнил, кое-что забыл. Эти сказки нам раньше старики рассказывали. Долго мы их не слышали, поэтому я по частям рассказываю, но говорю правильно, не просто так. Наверное, всё. Кончил.

КОНЕЦ

     КУККИ И ВОЛК

      Рассказал в 1970 году М. И. Етынкеу. Записал и перевёл В. В. Леонтьев (совместно с Е. Хатканой). Публикуется впервые.

     Керекский вариант сказки о катающихся с горы вороне и волке. В отличие от чукотского варианта «Волк и ворон»» и, эскимосского «Ворон и волк", в керекском сюжет катания персонажей с горы является только началом приключений Кукки. В этом смысле керекская сказка имеет много общего с корякским текстом,, где ворону пытаются мстить за брата другие волки и их мифические помощники.

    Я про волка сказку расскажу. Говорит Кукки жене:

    — Дай-ка, Мити, соломенную нарту.

    — Нет соломенной нарты, только плетеная веревка.

    Не верит Кукки, сам ищет.

    — Что же ты ищешь?

    — Да нарту.

    — Куда ты идешь?

    — Да вот, пойду с горки покатаюсь.

    Пошел Кукки. Покатился с горки.

    — Ох! Как приятно, небо так перед глазами и мелькает! — кричит от радости Кукки.

    Опять покатился с горки и кричит:

    — Ох! Как приятно, небо так и мелькает!

    Услышал волк, как радостно кричит катающийся с горки Кукки. «Откуда это он кричит?» — подумал волк и пошел к Кукки.

    — Эй, дедушка, что ты делаешь?

    — Ох, напугал ты меня. Откуда пришел?

    — Да вот, услышал, как ты кричишь, катаясь, и подумал: «Пойду-ка посмотрю, как дедушка катается». Дай-ка я прокачусь!

    — Нельзя тебе, в воду скатишься.

    — Нет, не скачусь. Лапы у меня длинные.

    — Ну катись, раз лапы длинные.

    — А что мне кричать, когда буду катиться?

    — Кричи: «О-о, как приятно, небо так и мелькает!»

    — Ладно, так и буду кричать.

    Покатился волк с горки. Бульк —и свалился в море.

    — Ой-ой, дедушка я в воду упал! Вытащи! — закричал волк.

    — Нет не вытащу. У тебя ведь длинные лапы! А у меня кривые когти, потому я и не падаю в воду.

    — Вытащи, дедушка!

    — Не вытащу!

    — Ну вытаскивай же, лапы коченеют!

    — Нет, не вытащу, ты же длиннолапый.

    — Дедушка, я тебе стадо блох дам1.

    — Не нужны мне блохи.

    — Эй, дедушка, лапы совсем коченеют, — кричит из воды волк.

    — Я же говорю тебе, что не вытащу! — упирается Кукки.

    — Стадо горных баранов дам.

    — Мои дети сами горных баранов добывают.

    — Тогда стадо росомах дам!

    — Не нужны мне росомахи. Говорю тебе, мои дети разных зверей добывают.

    — Что же дать тебе? — рассуждает волк. — О-о, длинноухую сестру за тебя замуж отдам.

    — Вот хорошо! — обрадовался Кукки.— Эй, тесть, подожди, подожди, сейчас вытащу тебя1

    Вытащил Кукки волка.

    — Бр-р-р! Чуть было лапы не окоченели, — говорит волк и выжимает свою одежду. Кукки помогает ему.

    — Ну как? — спрашивает Кукки. — Отдашь свою сестру за меня?

    — Нет у меня никакой сестры.

    — Ка-а-к? Обманул меня! Ладно, я больше не буду кататься, — обиделся Кукки. — Ты какой долиной пойдешь?

    — Да по долине Ватвыткавнын. А ты?

    — А я к верховьям реки Антчины пойду.

    Разошлись Кукки и волк в разные стороны. Пошли по долинам рек, а в верховьях эти реки сходятся. Дошел волк до истоков Ватвыткавнына. Поднялся в верховья реки Антчины Кукки. И вдруг превратился в кусок жирного мяса от задней части оленя.

    — Ого! — удивился волк. — Спасибо, друзья мне пищу оставили. — И тут же съел кусок мяса. А это Кукки был.

    Пошел волк домой, а в животе у него Кукки шевелится.

    — Ох, вот это, наверное, мой отец принес и повесил здесь, в пищевом складе, — рассуждает в животе волка Кукки, берет кишки и бросает наружу.

    — Дедушка, ты как будто из меня говоришь?

    — Не у тебя я, а у себя дома, в пищевом складе сижу.

    — Ой, кишочки мои выбросил!

    — Да нет, дома ведь я. — А сам почки наружу выбросил. — Тьфу! — говорит. — Это, наверное, Итчым свои торбаза вонючие развесил.

    — Ой, мои почечки!

    — Что ты кричишь? Я же дома, в пищевом складе. — А сам и легкие выбросил. — Тьфу! Опять, верно, это Итчым принес.

    — Дедушка, это легкие мои!

    — Не выдумывай, я же дома, в пищевом складе. — А сам сердце выбросил. — Тьфу! Это, верно, рукоятка копья. Зачем она здесь висит?!

    — Дедушка! Это моя душа! — Пху! — и умер волк.

    — Ой-ой, волка убил! — закричал Кукки и выскочил из него.

    Пошел Кукки домой. Увидел его сын Ауппали и говорит матери:

    — Отец с катания идет.

    — Что ж, пусть приходит, — отвечает мать.

    Сердится Кукки, кричит:

    — Ауппали, скажи матери, пусть благодарственный обряд совершит.

    — Ладно, — сказал Ауппали, и пошел в землянку. — Мать, отец что-то волочит, сказал, чтобы ты благодарственный обряд совершила.

    — Ну что ж. Однако пойди посмотри, что он там волочит, — а сама стала обряд совершать. Запела:

    — Ку-у-кки во-о-лка без пот-ро-хов уби-и-ил! Кы-а, кы-а, кы-а!

    Зашел Кукки в землянку.

    — Хватит петь, пришел вот я.

    — Пусть дочери добычу освежуют!

    — Нет, не надо свежевать! Пусть целиком будет!

    Вышла теща1, встретила отца.

    — Вот что сделай: отнеси волка в пищевой склад и сторожи там — шитьем займись.

    Заснули вороны. Кукки крепко заснул.

    А тем временем братья-волки пошли по следам.

    На другой день сидит Кукки у дверей землянки и вяжет сеть. Вышел из землянки его младший сын, Ауппали.

    — Выходи почаще, посматривай кругом, — говорит ему Кукки.

    — Отец, смотри, вон два волка идут, — сказал ему Ауппали.

    — О-о, подожди, сейчас шарики из жира2 сделаю. Пойдешь к тому месту, куда они пойдут. Сделай вид, что играешь, и оставь эти шарики, — говорит Кукки сыну.

    Подошли братья-волки, смотрят:

    — О-о, мальчик Ауппали здесь играл, наверное, и уронил шарики, — решили они и тут же съели их.

    Подошли к землянке. Кукки около дверей сеть вяжет.

    — О-о, пришли!

    — Да, дедушка. Что это с нами? Качает нас, в глазах темнеет.

    — Наверное, съели что-нибудь?

    И тут же сдохли волки.

    — О-о, опять двух волков убил, — обрадовался Кукки и отнес их в пищевой склад к дочери: — Вот еще принес, сторожи.

    Тем временем маленький волчонок спрашивает у своих родителей-стариков:

    — Много здесь лежек было, а теперь я один остался.

    Звали волчонка Вечовтын. (А Кукки был большой шаман-колдун.)

    Заснули родители, пошел Вечовтын по следам братьев.

    Кукки опять у дверей сидит, сеть вяжет. Ауппали часто из землянки выходит.

    — Выходи почаще, посматривай, — говорит ему Кукки.

    Вышел Ауппали и видит: идет волчонок.

    — Отец, смотри, маленький волчонок к нам идет.

    — Это, наверное, Вечовтын, — говорит Кукки. Он ведь все знает. — Отнеси шарики и брось на его пути.

    Отнес шарики Ауппали, бросил на пути волчонка, а сам в землянку вернулся.

    Бежит по следу волчонок, вдруг видит — шарики. «О-о, что это?» — подумал он и взял их с собой.

    — О-о, пришел! — приветствовал его Кукки.

    — Да! Не приходили ли сюда мои братья? — спросил Вечовтын.

    — Нет, не приходили. Видишь, мы только одни, — ответил Кукки.

    Тут Вечовтын показывает шарик, зажатый в кулаке, и спрашивает:

    — Дедушка, что это?

    — Ох ты! — испугался Кукки, юркнул в полог и залез под шкуры.

    — Что ты делаешь?! — закричала Мити. — Напугать меня можешь. Куда ты?

    — Волчонок пришел, шарик показал и спросил: «Что это?»

    — Так чего же ты прячешься? Раз напроказил, так и иди к нему, — упрекает его Мити.

    Вошел Вечовтын в землянку.

    — О-о, пришел ты! — приветствует его жена Кукки.

    — Да, пришел. Бабушка, что это? — показывает Вечовтын шарик.

    — Не знаю, незнакомо мне это. Тьфу! — плюнула Мити, а сама думает: «Не проведешь дочь Акальчики»1. И говорит:

    — Выходи, Кукки, чего боишься? Ты ведь мужчина. Я женщина И то не прячусь.

    — Нет, нет, не выйду. Я спать хочу.

    — Ну и спи! — рассердилась Мити.

    Уже стемнело. Вечовтын и говорит:

    — Домой пора, пойду.

    — Ну что ж, иди, — ответила Мити.

    — Только не подсматривайте за мной.

    Пошел Вечовтын к пищевому складу, в котором дочь Кукки Чиниллымнылнаккут сторожила убитых волков, и закричал:

    — Эй, здесь мои братья?

    — Да, здесь.

    Разбудил братьев Вечовтын и говорит им:

    — Как же с этим братом будем? Он ведь без внутренностей. Оставим его. А ты следом за нами иди, — обратился он к Чиниллымнылнаккут.

    Пошла дочь Кукки к волчьему народу. Привел ее Вечовтын и говорит родителям:

    — Вот, мать, встречайте!

    Вышли родители:

    — О-о, пришли! Быстро. Где же братьев нашел?

    — Да вот, дедушка этих двоих разом убил, я за это его дочь увел.

    Боится Чиниллымнылнаккут. Первый раз она среди волков.

    — О-о, женщина пришла!

    — Да!

    — Заходи же!

    — Да, зайду, — и зашла Чиниллымнылнаккут в волчье жилище.

    Так и осталась там. Заснули волки.

    Пошла Мити к пищевому складу посмотреть — нет дочери и волки ушли, один только волк без внутренностей лежит.

    — О-о какой Кукки пакостник! Даже дочь позволил украсть! — возмутилась Мити и вернулась в землянку.

    — Кукки! Кукки! — закричала.

    — А-а!

    — Нет ведь нашей дочери, и волков тоже нет!

    — Ой-ой! — испугался Кукки. — Наверное, это Вечовтын сделал. Он ведь недавно был.

    — Там только один волк без внутренностей лежит.

    — Пойду-ка вложу ему внутренности, оживлю его, пусть домой идет.

    Сделал Кукки волчьи внутренности из разных кусочков мяса и вшил их волку внутрь.

    — О-о! — ожил волк. — Кто же со мной такое сделал?

    — Да я это сделал! — ответил Кукки. — Иди домой, я, видишь, разбудил тебя. Дочь наша пропала. Наверное, у вас она, приведите ее, не задерживайте!

    — Ладно, приведем!

    Пошел волк домой. Приходит к себе.

    — Вот и я, мать, встречайте!

    — О-о, кто пришел? Наверное, сын, который вчера ушел?

    — Да, он. Мы его там оставили, потому что он без внутренностей был, не знали что делать, — объяснил Вечовтын.

    — Что же с тобой сделали?

    — Дедушка внутренности мне сделал и вшил. А потом разбудил меня. Завтра, как проснемся, отведем их дочь. А то опять что-нибудь с нами сотворит.

    — Да, да, отведите ее домой, сейчас же отведите, — сказали старики.

    Отправились волки к жилищу ворона. Вечером пришли.

    — Волки, вы здесь побудьте, я первая заговорю, — сказала Чиниллымнылнаккут.

    — Мать, пришла я, встречайте!

    — Ой-ой! — закричал Кукки. — Как будто моя теща пришла!

    Вышла Мити.

    — О-о, пришла ты!

    — Да, пришла. Волки меня привели.

    — Где же они?

    — На улице.

    — Скажи им, пусть заходят.

    — Где вы, волки? Заходите!

    — Нет, не зайдем! Кукки мстить будет. Торопимся мы.

    — Ну что ж, может, угостить вас чем-нибудь?

    — Нет, мы рады, что вашу дочь привели. Жалко нам ее. Вы ведь ничего о ней не знали.

    Мити ввела дочь в землянку. Кукки все еще дрожит от страха, под постелью спрятался. Говорит ему Мити:

    — Смотри, мать пришла!

    — Откуда пришла мать?

    — Да вот волки привели.

    Пришли волки домой. Кричат:

    — Встречайте нас, от дедушки мы пришли, дочь ему вернули!

    — Что же дедушка сказал?

    — Да не показывается он, боится.

    — Ну, побаловались и хватит, теперь успокойтесь.

    А Чиниллымнылнаккут стала спрашивать Кукки:

    — Как же ты меня вызволил?

    — Да вот, оживил волка, который без внутренностей был, и послал его домой к братьям. А он пообещал дочь вернуть. Говорит: «Старуху жалко». Ну хорошо, что вернулась.

    Кончаю сказку рассказывать, только вот это и знаю.

КОНЕЦ