Понятие «эстетика» ввел Александр Готлиб Баумгартен, немецкий философ. Этим термином он обозначил учение о красоте, теорию чувственного познания.
Мы знаем, что художественное переживание доставляет удовольствие; иначе кто бы из нас ходил в кино, театр, читал книги, слушал музыку, смотрел картины...
Но признаком художественного образа является целесообразность, гармония, точное сочетание и взаимодействие частей. А это уже форма, нарушать которую нельзя без того, чтобы не разрушить художественный организм.
Приходит на ум сравнение с природой. В последнее время много стали говорить о том, какой вред, непоправимый вред жизни на земле приносит всякое нарушение ее гармонии.
Признак искусства (и тут снова можно вспомнить о законах природы) есть свобода от принятых, привычных правил, штампов, издавна живущих определений.
Но если уж сравнивать искусство с природой, то обратим внимание на то, что каждое растение, животное, насекомое, каждый листочек, червячок имеет свою жизненную функцию, особенность, необходимость, специфику и вместе с тем все в природе взаимосвязано.
Свою закономерность имеет и любой вид искусства, тем не менее каждый вид связан с другим, влияет на него и сам принимает на себя влияние иного искусства. Влияние одного искусства на другое идет по разным путям. Так, в синтезе оперы объединяется цель (драма, театральный образ) и средство (музыка), причем лишь музыка делает драму оперой. Драма без музыки также лишена главного качества оперы — непрерывной логики чувств, сопряженных с действием.
Мы говорили о наслаждении, удовольствии, которые приносит искусство. Но наслаждение и удовольствие не могут быть самоцелью. Разве возможно удовольствие само по себе? Оно имеет причины, оно — следствие. Главное — идея, вызвавшая к жизни образ, главное — то, что посредством искусства осуществляется общение людей во имя «движения к благу», как говорил Л. Н. Толстой.
И в опере были произведения, ставившие своей главной целью повеселить, позабавить или предоставить публике возможность «пощекотать нервы» ужасами, чрезмерной чувствительностью. Но эти произведения сгинули, забыты, потому что не несли главного — мысли. История Виолетты в «Травиате» трогает каждого. Эта опера повсеместно любима, но сострадание захватывает нас не потому, что умирает женщина от чахотки, а потому, что умирает Травиата — жертва нравственного эгоизма и цинизма определенного человеческого общества. В жалости, которую вызывает образ Виолетты, есть и протест и призыв, то есть «движение к благу».
В произведении искусства, объясняет нам эстетика, объединяется и познание и нравственность в форме прекрасного. Значит, оценка прекрасного, как мы уже говорили, не только чувственна, но и интеллектуальна. Сидя на спектакле, смотря картину, слушая музыку, мы не ждем, чтобы искусство выключило нашу способность размышлять; эмоция образа должна вызывать мысли, раздумья.
Часто оперу (особенно старую) некоторые зрители считают глупой. Красивой, приятной, чувствительной, но глупой. Это заблуждение, вызванное часто неумением театров видеть философию оперных сочинений, неумением акцентировать логику мысли. (А как часто мы испытываем волнение от мысли!) Но тот, кто способен проанализировать драматургию оперной партитуры, тот находит в ней идею и суть («зерно» — по К. С. Станиславскому), театральную форму, которая, со своей стороны, должна быть и выразительной и красивой.
Состояние искусства не статично. Жизнь меняется, человек меняется, восприятие им мира — тоже. Посмотрите, как за почти четыреста лет своего существования изменилась опера! Меняется и ее эстетика, ее детали и принципы в связи с тем, как меняется публика, то есть запросы общества. Конечно, родимые пятна старого, отжившего долго еще дают о себе знать. Привыкнут люди к одному и не могут или не хотят перестроиться, своевременно подчиниться велению времени.
Возникает, повторим это, рутина, ибо старые формы, некогда оправданные жизнью и задачами искусства оперного театра, отжили свой век. Предчувствующие и предвидящие будущее искусства — новаторы. Усилия последних всегда лежат в русле развития искусства, основных его принципов — традиций. Само новаторство традиционно для оперного театра, а традиция — категория развивающаяся — питается художественными достижениями новаторов.
Развитие оперного искусства нуждается в осторожном, деликатном отношении к нему. Наши подчас безапелляционные и скороспелые суждения вредны для процесса развития искусства оперы.
Мы уже много говорили об особенности эстетики оперного театра. Она заключается в том, что сценическое действие, сочиненное театром на основании музыкальной драматургии произведения, рождает синтетический оперный образ, не иллюстрируя музыку, а сопоставляя ее с конкретными театральными событиями, действиями, поведением персонажей. В опере чувство дано музыке, сценическое действие в сочетании, сопоставлении с нею рождает уникальный оперный образ. Это специфический оперный синтез, отличный от всякого другого.
Его полное чувственное образование и рождение происходит как творческое соучастие слушающего музыку и смотрящего конкретные действии на сцене зрительного зала. Каждый слушающий зритель рождает в творческом общении со спектаклем свой художественный синтез.
Творческое воображение публики — условие, необходимое для любого рода театрального представления, но в оперном спектакле каждый из публики — создатель своего музыкально-драматургического синтеза. Это особый вопрос: рождение оперного синтеза в процессе создания спектакля на репетициях и во время его творческого осуществления (с участием публики обязательно!) во время спектакля. Первое — это по существу проект и создание условий для того, чтобы произошло второе. Мы не случайно то и дело возвращаемся к этой теме. Она новая и пока никем не разработанная. Она звучит в этой книжке несколько отвлеченно-теоретически. Однако практика рядом: на любом оперном спектакле вы должны присутствовать не как судья или наблюдатель, а как соучастник творческого процесса — рождения оперного синтеза. Вся драматургия, все события, которые вы видите, имеют глубокий эмоциональный, чувственный смысл, ибо они раскрыты музыкой. Процесс познания этого и рождает радость и наслаждение, без которого искусству грош цена.
Каждая хорошая опера имеет свою эстетику. Она и влияет на воображение и фантазию театра, то есть на актеров, режиссеров, художников, музыкантов и публику.
Далее: Послесловие