03.10.21 - 04-26

Кокосовый кубок из Псковского музея
едва не достался Гейченко

«Псковская правда» подтолкнула Юрия Киселева
к очередному открытию о побочной ветви
предводителя Псковского уездного дворянства

18 декабря 2015 года, 10:39

Директор Псковского музея Юрий Киселев позвонил в редакцию,
пообещал маленькую сенсацию.

– Моя дочь вырезала страницы с вашим проектом «Мой кабинет» (в начале ноября мы подробно рассказали об убранстве кабинета музейщика. – Ред.) из газеты и вложила в свой альбом. Приятно. Благодаря вашему визиту я вспомнил, что все же не чиновник, я музейщик. Человек, который живет не коммунальными услугами, не охраной, не ремонтами, а предметами, которые поступают в государственный музейный фонд. Может быть, для руководителя это плохо, но я живу музейными эмоциями, – признался Юрий Киселев. – Мне 51 год, 25 лет я провел в музее – полжизни. За это время мне довелось повстречаться с очень многими людьми.

С родом Вохиных-Булаевских связана почти вся музейная жизнь Юрия Киселева. Еще в 90-е годы он получил для музея от потомков рода, живущих сейчас в Твери, обширный архив (документы, письма, фото, в том числе дореволюционные) и несколько уникальных экспонатов. В их числе кубок из скорлупы кокосового ореха с портретами Кутузова и Витгенштейна, шахматы из слоновой кости, изготовленные в Индии в XVI веке – как раз когда на Псковской земле впервые упоминается род Вохиных. Предводителю уездного дворянства эти шахматы достались от отца, генерал-майора, а тому от тестя, коменданта Кронштадта фон Моллера. По семейной легенде, маленький Володя Булаевский, гостя у деда – предводителя дворянства, отгрыз одной из пешек голову. Псковичи отправили шахматы на реставрацию в Эрмитаж, там же они были точно датированы, а сейчас регулярно выставляются.

Предметы перевозили в зимнюю ночь на московском поезде, который стоит в Твери несколько минут.

Владимир Булаевский (стоит справа) среди выпускников Псковской гимназии.

– Мне было лет 26, Танечке (Татьяне Павловне Огинской, ныне заместителю директора Псковского музея. – Ред.) года 22. Два сопливых музейщика, – вспоминает Юрий Киселев. – Это сейчас мы выкупаем целые купе для перевозки особо ценных экспонатов, а тогда все было проще. Нам собрали огромную передачу, и с этими кутулями мы поехали на вокзал. Заранее вручили его начальнику бумагу с прошением в случае непогрузки задержать поезд хотя бы на 5 минут. Сесть в поезд нам помогала целая бригада служителей вокзала, проводница смотрела на все это квадратными глазами. В нашем купе оказались два гражданина. Один офицер, а второй доложил нам, что сидел десятилетний срок. На столе, естественно, банка огурцов, водка. И мы со своими шахматами XVI века вваливаем туда. Но все прошло замечательно. Не обозначая ценностей, мы рассказали попутчикам о старинном дворянском роде и о себе. Думаю, это для них было маленьким подарком.

Уникальная коллекция

Работа над архивом Булаевских растянулась на долгие годы. По мнению Юрия Киселева, передавать бумаги в фонды, «не имея за ними смысла», просто глупо. Поэтому вот уже более двух десятилетий он обрабатывает архив. Часть бумаг в момент прошлого визита «Псковской правды» лежала в одном из углов директорского кабинета.

– И вот я с вашей подачи залез в этот угол в очередной раз, посмотрел на него повнимательнее, – говорит Юрий Киселев. – Всегда находил там что-то интересное, так получилось и на этот раз.

В одной из папок он обнаружил переписку Николая Владимировича Булаевского с хранителем Пушкинского заповедника Семеном Степановичем Гейченко, датированную 70-ми годами. Речь шла о передаче в «Михайловское» как раз кокосового кубка и индийских шахмат.

Николай Владимирович (слева) с коллегами-ирригаторами
на строительстве каналов в Голодной степи.

– Не знаю, почему эти предметы не уехали тогда к Гейченко. Это для меня новость.
В переписке Булаевский фантазирует, что генерал Вохин, его прадед, играл этими шахматами с Кутузовым.
Этого, конечно, быть не могло, на Бородинском поле Вохин был мальчишкой.
Потерял там, кстати, палец.
Но вот она – судьба уникальной русской коллекции.
Такая величина, как Семен Степанович Гейченко, давая свое согласие,
не смог залучить эти вещи к себе в «Михайловское».

Деньги из ГУЛАГа

Архив Булаевских уехал в Псков в полном объеме. В том числе и письма.
В музейной среде существует практика, согласно которой
родственники могут передать весь личный архив с условием уничтожить письма,
не представляющие научного интереса, а несущие исключительно личную информацию.
Правда, Юрий Киселев раскрыл одну хитрость:

– Это святое, если сказано, нос не совать.
Человек ушел и имеет право на сохранность частной жизни, не все можно афишировать.
Но мы обязательно оставляем конверты. (- ?)

По другому пути пошла вдова прославленного псковского реставратора Юрия Павловича Спегальского.
По словам Киселева, Ольга Константиновна Аршакуни, передавая архив в Петербург,
закрыла к нему доступ на 50 лет.

Никаких подобных ограничений на архив Булаевских наложено не было.
А потому одно из открытий, сделанных Юрием Киселевым после разговора с «Псковской правдой»,
– связь рода Вохиных-Булаевских с московскими Голицыными.
Псковский музейщик нашел 20 писем, отправленных друг другу
Николаем Булаевским и Сергеем Голицыным, популярным в советское время детским писателем,
внуком московского губернатора (который скончался в ссылке в период сталинских репрессий).
У писателя же Голицына были расстреляны отец, брат, муж сестры.
После себя он оставил не только детские книжки,
но и мемуары «Записки уцелевшего».

Николай Булаевский тоже рос практически в ГУЛАГе.
Еще до революции его отец Владимир Федорович занимался
созданием ирригационной системы в Голодной степи Средней Азии.
После революции семья живет в Ленинграде,
а в 30-е годы Владимира Федоровича арестовывают по обвинению во вредительстве
и отправляют… туда же, в Ташкент!
Там в одной из «шарашек» (тюрьма для ученых в системе ГУЛАГа
с более мягкими, по сравнению с другими лагерями, условиями содержания)
он продолжает налаживать систему орошения выжженной солнцем земли.
Там юный Николай Булаевский начинает собирать коллекцию бумажных денег.

Шахматы XVI века индийской работы прошли реставрацию в Эрмитаже,
хранятся в коллекции Псковского музея и регулярно выставляются.

– Я такие вещи и сам очень люблю,
– неожиданно директор Псковского музея Юрий Киселев достает разношерстную пачку купюр.
– Это боны – бумажные деньги, вышедшие из обращения.
Их было особенно много в Гражданскую войну,
от Владивостока до Риги все печатали свои деньги,
в том числе в Пскове.
Владимир Федорович сделал подарок сыну:
принес подписанные Ежовым боны ГУЛАГа.
Это была статья, могли за это пригреть по полной программе.

После реабилитации в 57-м году старшие Булаевские остаются в Ташкенте,
а Николай пытается поступить на исторический факультет Московского университета.
Ему, как сыну врага народа, отказывают.
Удается поступить только в нестоличный торфяной институт,
после которого Николай Владимирович Булаевский остается преподавать в Твери.
Так старинный дворянский род и сменил псковскую прописку.

– Переписка с Семеном Степановичем доказывает, что сердцем они были всегда здесь,
– считает Юрий Киселев.
– Их род зародился на псковской земле, а судьба связала и с Псковским музеем.
Сейчас тверские Булаевские гордятся, что они потомки таких замечательных людей.

Кстати

Связанные с работами в Голодной степи фотокарточки из архива Булаевских
трижды за последние годы выставлялись Псковским музеем
на фотобиеннале в Русском музее (Санкт-Петербург)
в качестве документальных свидетельств о России до 1917 года.

Справка «ПП»

Булаевские – побочная ветвь псковского рода Вохиных.
Портреты Владимира Федоровича и Николая Владимировича Булаевских
стоят за спинкой директорского кресла.
Проследить родословную этих псковских дворян удалось вглубь до конца XVI века,
то есть того времени,
когда Псков только-только вошел в состав русского централизованного государства.

В начале XIX века Степан Петрович Вохин являлся в Пскове губернским предводителем дворянства,
в середине XIX века его племянник Николай Николаевич стал предводителем уездного дворянства.
Он-то и прижил детей от крепостной крестьянки Натальи Птицыной.
Это бабушка и дедушка Владимира Федоровича,
ветвь рода получила фамилию Булаевские по названию поместья Булаево,
расположенного недалеко от погоста Камно.
Впоследствии Вохин предлагал своим уже взрослым отпрыскам
собственную фамилию и отчество, но они отказались,
добившись к тому моменту личного дворянства персональными заслугами в деле служения государству.

В революцию Булаево сгорело,
а в советское время на его территории располагались колхозные поля.
В Камно сохранился родовой склеп Вохиных, где, в частности, захоронен
генерал-майор Николай Васильевич Вохин, герой Отечественной войны,
первый владелец кокосового кубка и шахмат.

На фото вверху страницы:
Владимир Булаевский с супругой (справа) и друзьями семьи.

Автор: Юлия Шарипова

http://pravdapskov.ru/rubric/6/13144/