1920-30-е годы. В СССР создаются колхозы, зажиточных крестьян раскулачивают. Жнейка, косилка, конная молотилка – всё было у деда Орловского. Дед Андрей деловой – построил по дому сыновьям Фёдору и Ивану, но всё было соединено одной аркой, т. е. был общий двор. Жил дед с сыном Иваном и невесткой Катей, у которых появилось трое детишек – Алексей, Надя и Володя.

Многодетный отец – крепкий крестьянин, помогал соседям лошадьми при пахоте и при косьбе, а те позже отрабатывали. Урожай собирали в основном серпами. Часто просили Ивана помочь в молотьбе, хотя занято при этом 5-7 человек – убирали солому, смотрели за барабаном. 4 отцовых лошади участвовали в этом: молотили из принесённых снопов. Скоро вся белорусская деревня Кулаковщина оказалась, как бы в долгу.

Кто-то донёс в НКВД: Иван Орловский использует наёмную силу. Отца арестовали, хотя многие просили: – отпустите Ивана, – нужный нам человек! И трое деток малых – Алексею 7 лет, Наде 5 и Володе 3. Арестованного брата Фёдора, кстати, не защищали – помощи от него не было. Итак, всю семью раскулачили, отобрали дом, скот, имущество, оставили малых детишек на попечение родителей Екатерины, живших здесь же. Мать спряталась у дальних родственников в другой деревне, даже устроилась работать дояркой в колхозе. Несколько лет Грищенковы – дед Трифон и бабушка Дарья воспитывали дочкиных детей, пока семья не воссоединилась уже в Москве.

Раскулачивали и других. В одной семье было 7 детей и жил с ними парень немой, но здоровый. Пожалел хозяин его, убогого, и оставил жить. Семью раскулачили, посчитали парня наёмным рабочим. Увезли всех на подводах, а какие они кулаки? Много несправедливости претерпели жители Кулаковщины.

Позже многие семьи вернулись. Вернулась жена Фёдора, а её дочь выучилась на педагога, сын стал шахтёром.

Отправили отца в далёкие края, но не доехал туда. Когда вербовщики искали специалистов среди раскулаченных, особенно плотников для работ на строительстве Беломорканала, отец вызвался плотничать. Сняли с поезда, и уехал он на стройку. Знал плотничье дело, и по механической части был мастер. Работал хорошо несколько лет, а тут счастливый случай подвернулся.

Машина московского начальника П. Иванова сломалась, и шофёр не может исправить. Отец предложил помощь, посмотрел и мотор заработал. Через месяц приехал Иванов из Москвы и забрал Ивана в столицу.

Работал в гараже, затем в тресте очистки по работе с насосами, снова в гараже Моссовета и везде был очень умелым работником и специалистом.

Жили на ул. Верхняя 14 семей в деревянном бараке. Вся семья оказалась в Москве. Мама Екатерина Трифоновна работала санитаркой в роддоме, затем окончила краткосрочные курсы, и стала акушеркой. Сколько детишек приняла на свои руки! Всячески помогала женщинам и пользовалась большим авторитетом как опытный мастер своего дела.

Быт был нелёгкий, как и у всех в те годы. В одной комнатке находились папа, мама и трое детей, а кроватей всего три, спали на полу. Детских садиков не было, дети заняты сами по себе. Один постарше, организовывал совместные веселые игры – ребятам скучать некогда.

В 1938 получила семья комнату 25 метров в коммуналке на 6 этаже. Не важно, что рядом две комнаты соседей. Какое счастье: газовая колонка, горячая и холодная вода, туалет в квартире, а не на улице, как прежде.

Жили дружно, ни скандалов, ни ругани. Уборка по очереди, оплата раз в месяц, считали за свет, газ по каждой семье, учитывая каждую мелочь, поэтому иногда возникал небольшой спор по денежным расчётам.

В школе было легко. Надя училась хорошо, успешно сдавала экзамены каждый год. Девочка была активной, звеньевая и санитар: проверяла чистоту рук, ушей, лица. Скоро не пришлось это делать – все привыкли к чистоте и следили за собой.

Каждое лето на каникулах дети бывали в родных местах в белорусской деревне Кулаковщина Витебской области. Один единственный раз Надежда была в пионерлагере – не понравилось: жёсткий распорядок, а играть дают слишком мало. Здесь же бабушка Даша баловала – запомнилось парное молоко, а с утра пирожок и ласковый голос: «поспи подольше».

Вожак был у деревенских детей – Надя. Она привезла волейбольный мяч, теннисные мячи. Надя научила ребят прыгать через веревочку, играть в штандар. Увлекали пряталки – всё было интересно детям. У дороги стояли огромные столетние липы, даже в дупло можно спрятаться. Купаться бегали на речку, прыгали и не боялись водяных крыс (ондатры, или по-местному, смолянки).

Дед Трифон строг был, но справедлив, и выросла Надя хорошей девочкой с понятиями. За проделки попадало. Однажды показала язык соседке. Ох, и попало от деда по попке пугой (веревка на палочке). «А мне не больно, а мне не больно», - бравировала Надя. Близко располагался колхозный сад и прямо манил к себе – вишни, яблони, груши. Правда, сторож на охране, но ребята умело обходили такую преграду на своём пути. Как-то залезли в сад – яблоки оказались кислющие, незрелые, но все равно ребятне в удовольствие. Но не повезло девчонке, сторож поймал Надю и привёл к деду. Долго со сторожем дед не разговаривал: «Пиши письмо председателю, заплачу штраф!»

Нравилась девочке Лявониха – поле, где косили сено. Все женщины оденутся в нарядные самотканные и сатиновые платья, и бабушка с ними. Юбки развеваются на ветру, грабли в руках и граблями разбивают груды скошенного сена. Покос и зажимки (когда урожай злаков собран) – настоящие праздники. И песня красиво звучит над Белоруссией.

Целый километр дорога огибает поле Лявониху – веселят кукушкины слёзки, васильки, высокая трава – наслаждалась девчонка красотой деревенской природы.

Панское кладбище с гранитными памятниками у леса и там часто мелькали лисьи хвосты, много нор кругом. Один предприимчивый селянин частенько наведывался к могилам и, говорят, находил ценные вещи и даже золотые кольца.

Надя сдала в Москве экзамены, перешла в 5-й класс и отдыхала в деревне уже две недели. Сестра мамы Агриппина приехала с маленьким ребеночком, ещё несколько соседских. Стало ещё интереснее с прибавлением новых товарищей по весёлым играм.

В Белоруссии многому научилась Надежда – ткать, жать, пахать, убираться в доме. Вечером, если прохладно, ходила в суконном пальтишке, а вообще вся одежда была очень скромная.

Тихое, безмятежное детство закончилось 22 июня 1941 года. В деревне не было ни света, ни радио, вдруг страшная весть из райцентра: «Война!»

Из каждого двора, а их 30, проводили на фронт. Неожиданно через 2 месяца в деревне появились немцы на мотоциклах, а потом всё больше. Разместились в нескольких домах, но вели себя достаточно спокойно: не били, не насиловали, не убивали, но иногда злоупотребляли властью.

Однажды Надя была у соседей, а немец подошёл и что-то объясняет мальчику, тот не поймет, так он его ногой отбросил, метров на пять отлетел. Пошли по хлевам, по подвалам: «мамка, яйка, курка», забирали молоко, сметану, масло.

Один умелец (специалист по бочкам) сделал маслобойку. Отстоится молоко день, ложкой снимут сливки и отправят в маслобойку, а после взбивания получалось вкусное масло. Как было жалко, унёс фашист нужную вещь!

Дедушка и бабушка были старенькие, работать не могли. Денег совсем не было и приходилось девочке ходить по домам, просить милостыню.

Часто останавливали немцы, спрашивали: «Откуда ты?» Я не привыкла врать и честно отвечала: «Из Москвы». «Не диверсантка ли?» – немой вопрос был в глазах у немцев. Много расспрашивали, чтобы убедиться, что действительно живёт у бабушки, а не партизанка. Много раз встречалась с местными людьми, которые тоже расспрашивали, но Надя старалась больше молчать, т. к. трудно определить, с кем связаны эти люди – с нашими или оккупантами.

Одного бывшего колхозника назначили старостой. Староста руководил делами, поделил землю без особых споров. Помогали друг другу – молоко приносили, у кого-то больше картошки, тогда обменивались. Было распределение – каждый должен сдать часть продуктов немцам.

Осенью 1942 года собрали урожай. Варежки, носки, хлеб печёный сдавали партизанам. Староста знал, но никого не выдал.

Однажды нагрянули мародеры-полицаи – свиней забрали.

Венгры были вредные – заставят встать с постели, вытряхнут солому, детей из люльки вытащат – искали, не спрятали чего важного, особенно из продуктов.

В лесу Стоговище кто-то из наших солдат подорвался на мине, а брат Вовка позже нашел советские солдатские сапоги, причем оба на правую ногу (носить-то нечего, пообносились, а купить негде). Недолго, однако, носили эти сапоги, потому что зашли как-то полицаи, забрали их и выбросили, наверное.

Если в деревню заходили каратели (с круглой бляхой на животе), то после там уже никто не жил. Таких деревень было много. На мемориале в Хатыни находится единственное в мире кладбище деревень, где в траурных урнах земля 186 уничтоженных деревень и у каждой табличка с названием. Каждый четвёртый белорус погиб в той войне.

Так находились в оккупации и пережили два года. А летом 1943 г. после побед Красной армии под Смоленском, до которого около 100 км, стали угонять за границу. Согнали народу много из разных мест и отправили на работы в Германию. Забрали и Надю. Дошли пешком до г. Толочино. Собрали всех в костёле и долго держали. Затем на поезде привезли в польский г. Краков, где был карантин. В приёмном пункте при входе санобработка, заставили всех раздеться догола (было очень стыдно!), выдали по кусочку мыла. Мылись холодной водой, остригли всех наголо (чтобы не было вшей), обмазали еще каким-то составом.

«Мне 14 лет, в руках несла 2-х годовалого ребенка (как будто молодая мама), лицо намазали золой, и выглядела я страшно. Никто из немцев не позарился на такую страхолюдину.

Осенью 1943 года уже ехали в товарных вагонах с маленькими окошками. Слева и справа сделаны нары, на которых сидели и спали. В туалет ходили у двери, на солому. Если выглядывали в окно, стреляли. В каком-то городке высадили и разместили в огромном лагере, разделённом на кварталы. В приёмном бараке осматривали и направляли в нужный барак. Нам повезло, окна со стёклами.

Когда вижу памятник Зураба Церетели «Трагедия народов», плачу, вспоминая свою молодость», - говорит Надежда Ивановна.

Когда привезли в германский город Кюстрин, их также разместили в лагере за колючей проволокой. Через неделю стали отправлять на работы. Чаще всего ходила на ж\д, где на тачках развозили посылки из России (наворованное добро немцы посылали своим родным).

Ребята, бывшие пионерами, старались вредить врагу и путали посылки, как могли – портили, разносили не в тот вагон, куда нужно. Кормили утром и вечером похлебкой-баландой, а когда немцы уходили на обед, ждали их возвращения. Иногда везло – некоторые немцы угощали несъеденным бутербродом или булочкой. Один добрый солдат показал, где фляга с повидлом и грязными руками съели почти всё. Странно, никто не заболел после этой антисанитарии.

Вернулась Надежда Орловская из Германии в 1947 г. Как и основная послевоенная молодежь, Надежда Ивановна по окончании войны сразу пошла работать, и одновременно училась в вечерней школе рабочей молодежи.

Закончила 2 курса финансово-экономического техникума в Госбанке, работала инкассатором и документы проверяли в кассе, как ОТК. Зарплата для того времени была очень хорошая.

Долго ухаживал один парень – шофер на самосвале. Подвозил на машине, так Надежда узнала хорошо Москву. Но так предложения и не сделал, оказался нерешителен.

Стал к девушке присматриваться автомеханик автобазы Фёдор Макарович Шибаев, старше на 10 лет. Через 4 месяца встреч сыграли свадьбу, без белого платья, без фаты, купили вино, но было красиво. Были мамины сёстры и родственники – набралось человек 20. Началась семейная жизнь под Новый 1950-й год. Вышла замуж в 21 год, мама Екатерина учила уму-разуму, а Надя прислушивалась к житейским советам. Когда вышла замуж, ушла из банка, а заодно пришлось уйти и из техникума. Другого образования Надежда не получила.

Жили отдельно, в бараке около строящегося МГУ. Многие по 8-10 человек в комнате, а у мужа – отдельная комната. Стоял единственный велосипед, да железная узкая кровать. Туда и привел Фёдор молодую жену. Жили с Фёдором дружно, никогда женщина грубого слова не слышала от него.

Со дня ввода в действие Московского завода «Электрон», Шибаева Н. И. проработала там до выхода на заслуженный отдых.

Подружки выходили замуж, весело отмечали свадьбы, хотя было тесно (27 семей в бараке). Мебели практически не было.

Прожили так 3 года и переехали в Раменки в дом, где была вода и теплый туалет. На чугунной печке готовили, позже подвели газ. Многие подружки завидовали и таким условиям: в отдельной комнате коммунальной квартиры.

В 1979 году семья переехала на Озерную улицу и прожили вместе ещё 30 лет. Муж был деловой. Привозил в белорусскую деревню из Москвы дефицитные запчасти, запаску, а из деревни в Москву вёз баранов, гусей, сало, яйца, молоко. Очень любил молоко, особенно верхнюю часть – сливки. Маминой сестре Агриппине помог перебраться в Москву.

Приглашали шофёра выпить, не отказывался, но сам всегда трезвый. Мог легко дать в долг и часто не отдавали, чему муж несказанно удивлялся.

Когда жена попала в больницу с позвоночником, попав под машину, каждый день приходил, подкармливал и вылечил-таки.

Любили супруги ходить в театр, на концерты, но жили без роскоши. Лишь трижды за жизнь была Надежда в ресторане – скромной женщиной была всю свою жизнь.

Летом ездили в Мамыри-Сосенки на Десну, на дачу. Ездили с мамой и загорали, пропалывая грядки. Яблони, груши, малина, смородина – всё росло отлично. В 1974 году не стало Екатерины Трифоновны. Тётка Агриппина умерла, осталась невестка с дочкой, но не ездят туда, а дом-дача стоит уже без надзора.

На всех участках своей трудовой послевоенной деятельности Надежда Ивановна была примером добросовестного отношения к труду, завоевала почёт и уважение. Награждена знаком «Ударник коммунистического труда», медалью «850 лет городу Москве», «Ветеран труда».

После смерти любимого мужа в 1984 г. (один день не дожили до 35 лет совместной жизни) грустно стало женщине. «Можно ли приехать?» - написала в Белоруссию родственнице Юлии. «Приезжай, конечно», - был ответ. И легче стало, а подружки детских лет и соседи – все рады. Не осталось маминых родных, но есть родные тётушки и дядьки. Так приняли – отошла тоска-печаль. Выйдя на пенсию, Надежда Ивановна не сложила руки, а продолжает вести активную общественную работу. Более 20 лет – бессменный руководитель районной организации БНУФ (бывших несовершеннолетних узников фашизма) Очаково-Матвеевское. Пользуется заслуженным авторитетом среди своих коллег по работе, как в районе, так и в округе, и городе Москве.

До сих пор активно работает: помогает таким же, много потерпевшим в годы войны людям.

Дружба с белорусскими родными укрепляется и на 90-летии Н. И. Шибаевой в ресторане посольства Белоруссии чествовали юбиляра и руководители районных организаций БНУФ, и четверо дорогих людей из Витебской области.

У Надежды Ивановны было два брата. Старший Алексей, 1926 г. р., ушёл на войну и вернулся со многими наградами. Был танкистом, смелым и отважным человеком. Алексей горел в танке, и только друзья смогли его вытащить. Пришлось долго лежать в госпитале. В 1950-х строил атомные станции, монтируя реактор, рисковал здоровьем и однажды получил опасную долю радиации. Пришлось много лечиться, и умер в 72 года. Конечно, его жизнь сократили вредные привычки и склонность к спиртным напиткам. Но в квартире всегда был порядок и, уйдя на пенсию, которая была небольшой, Алексей мыл, стирал, делал генеральную уборку, ремонт, вкусно готовил, постоянно получая благодарности от любимой жены.

Младший брат Владимир болел сильно, на службе в армии болезнь почек обострилась. В конце жизни одна почка практически не действовала, но от операции Владимир отказался.

У него судьба сложилась необычно. Володя с детства был смелым и вольнолюбивым мальчиком. Так, в 15-летнем возрасте, произошёл такой случай. Дети играли в футбол и мячом разбили витрину, все разбежались, а Вовка остался на месте, заплатили большие деньги. В 7 классе после уроков шёл на работу – отрабатывать другой штраф. На фабрике пошива ставил большие тяжелые бобины на катушки и хорошо получалось. Ходил гордый – рабочий человек, своими руками зарабатывающий на жизнь. Выполнял и простые операции с тканью, но позже научился кроить и шить. Затем работал в офицерском ателье и всегда качественно делал свою работу. Заказов было много, шили многим военачальникам, их жёнам. Однажды шили даже Лазарю Кагановичу, и Володю взяли помогать в примерке костюма. Лазарь разговорился с молодым помощником, похвалил его и приказал одеть с головы до ног. После Владимир Иванович ходил как франт, одетым с иголочки, и мама и сестра радовались успехам родного человека. Прекрасный мастер пользовался большим успехом у заказчиков. Юрию Гагарину шил костюм по его возвращению из первого космического полёта. Был среди клиентов и всесильный министр МВД Николай Щёлоков. Брат любил щегольнуть таким знакомством, и это часто решало многие проблемы. Владимир помогал купить какие-то важные вещи и сестре: стенку, дефицитные продукты. Жили Владимир с женой в однокомнатной квартире. Умер Владимир в 2014 г. в возрасте 86 лет, жена умерла ещё раньше, затем сын Сергей и теперь осталась внучка Анна, проживающая в Москве.

У брата Надя тоже научилась шить, что позже помогало выживать на трудных этапах жизненной дороги. Теперь Надежда Ивановна одна, и возраст солидный, но не забывает навестить родственников в тиши кладбищенских гранитных плит.

Сегодня Шибаева Н. И. лучший друг школ района, молодежных организаций, где она часто бывает, беседует с молодыми, стараясь на личном примере довести до молодых умов всю историческую правду о злодеяниях фашизма, о том, как война искалечила тысячи детских судеб, отняла светлое и радостное детство. Своей задачей она ставит предостеречь, уберечь молодежь, страну от подобного, не допустить в дальнейшем черной чумы фашизма, учит молодых беречь и уважать Родину. Она одна из авторов книги воспоминаний «Жертвы фашистской неволи», изданной с её непосредственным участием в Западном административном округе города Москвы.

Награждена медалями: «За вклад в развитие района», «Непокоренные», юбилейными медалями ко дню Победы и многими другими наградами, в том числе грамотой префектуры Западного административного округа города Москвы. Шибаева Надежда Ивановна – Почетный житель района Очаково-Матвеевское.

Школьники всегда с интересом слушают воспоминания женщины, прошедшей такой длинный и нелегкий жизненный путь. Мы всегда желаем ей чистого неба, мира и долголетия.

Г. Хоботов. Апрель 2020