часть 4
От поднесённого огня… вдруг…
…тайна мира
Постели брачной осветилась…
во мгновенье!
Психея видит… распрекрасное творенье -
Наисладчайшее видение эфира...
Сам Купидон!
В нежнейшем сне здесь… отдыхает...
При виде этакого чуда даже пламя
Вдруг заиграло, словно огненное знамя,
Но блеск от лезвия всё смертью отливает.
Психея, в ужасе от действия сего,
Смертельной бледностью своей умерщвлена,
Меч направляет тот… прямехонько в себя…
Хоть он не слушает хозяйку... Для чего?
Из дерзновенных рук он… на пол выпадает!
Она всё смотрит на прекраснейшее тело...
Что скрытым быть от взора девушки хотело,
На золотые завитки взгляд направляет...
К молочной шее и на пурпур щёк младых,
Вдруг видит - перышки росистые дрожат!
От крыльев, спрятанных за спинкой, хоть лежат
Они спокойно! Взгляд её… трепещет в них...
В ногах кровати - лук с колчаном и стрелами.
От красоты виденья дивная Венера
Могла б раскаиваться - здесь бессильна мера -
При виде ангела небесного с крылами!
А ненасытная Психея глаз не сводит
С оружия мужа и тихонечко стрелу
Она берёт, как бы играя с ней в игру,
И остриём её… нечаянно пальчик колет...
А капля крови проступает вдруг на коже...
Сама не ведая того, уж воспылала
Психея страстною любовию и стала
На сумасшедшую немножечко похожа!
Из века в век…
Игла, укол… - одно и то же…
Так, к Богу страсти страсть Психеи разрасталась,
И не могла она уж властвовать над нею...
От вожделения она, душой слабея,
В невероятнейшем пространстве оказалась...
И вот, - случайность!
Преднамеренное Зло!
Пока блистательное тело в неге млело,
Ещё не ведая предчувствия предела,
Из лампы... масло раскалённое... - назло
Всему могуществу Богов - в плечо попало!
И рухнул мир Психеи!
Зло торжествовало!
Ах, лампа наглая,
презренная слуга
Любви земной! Ты обожгла случайно Бога!
Нет оправдания тебе, нет даже слова...
Чтоб помогло тебе, родительница зла!
Тебя наверно изобрел такой любовник,
Что жаждал пользоваться ночью лицезреньем
Предмета собственной любви, как вожделеньем,
Ах, лампа масляная, масляный половник...
Ожёг почувствовав, вскочил крылатый Бог,
И, видя клятвопреступление, в крови,
Не говоря ни слова этакой любви,
Мгновенно вылетел из спальни за порог...
И всё же,
страсть Психеи сделала такое,
Что вам и в жизни не придумать. А она,
За ногу мужа… ухватившись, до утра
Летала с ним!
Привеском меди на златое...
Крафт Кинуко, Амур и Психея
Но, наконец, висячей спутницей устала
Лететь без толку и без видимой надежды,
Что Бог простит её отчаянные вежды,
И, отпустив его, с небес на твердь упала!
Психея в прах упала – вот…
судьбины жало!
Психея в прах упала – вот…
судьбины жало!
А Бог влюблённый, видя тело на земле,
Великой жалостью к Психее воспылал,
И, на ближайший кипарис присев, сказал:
- Я, простодушная Психея, всё тебе...
Отдать хотел, но ты не слушала меня!
Я, вопреки Венере - матери, велевшей
Тебе отмстить за красоту и захотевшей,
Чтоб ты влюбилась, но конечно, не в меня,
А в наижалкое, несчастное подобье,
Чтоб испытала ты терзающие муки,
Я… вопреки всему, что требует разлуки,
Сам прилетал к тебе! Влюблённым... наподобье
Подарка щедрого, прося лишь одного,
Чтоб ты супругою любимою моей
Жила довольная среди красот лилей,
Не добиваясь видеть мужа своего...
Я легкомысленно, конечно, поступил...
Ведь сам влюбился! Неужели для того,
Чтоб ты чудовищем меня сочла за то?
И чтобы меч мой мне погибелью грозил?
Но вот, влюблённые в тебя - глаза!
Смотри!
Я то и дело убеждал остерегаться
Тебя сестёр, ты не хотела опасаться,
И не желала слышать голос изнутри...
Я отомщу им за содеянное зло!
За злую выдумку завистливых сестёр...
С тобой же, милая, закончен разговор,
Мы расстаёмся... Всё, что было, - то ушло.
Окончив речь, на крыльях ввысь он устремился...
Психея, лежа неподвижно на земле,
Крича душою и о нём, и о себе,
Молилась небу, чтобы милый возвратился...
Когда же скрылся он в высотах насовсем,
Она к реке ближайшей ринулась... С обрыва
Упала в воды, но река… её игриво
На берег вынесла…
Ах, кто бы знал, зачем?
В честь Бога страсти? Что и воду обожжёт
Огнём любви, когда захочет, да из страха...
Что всё расскажет Богу маленькая птаха...
И тот накажет, если дух свой бережёт...
В цветущей зелени на бреге этом Пан,
Сам деревенский Бог, с Богиней горной Эхо
Сидел, играючи, на троне, ради смеха.
Козлиный Бог тихонько Эхо подпевал...
(О, эти сказочные игры у Богов!
Кто их придумал – свет небесных куполов!)
Небезызвестная судьбой своей Психея
К нему подходит, хоть в движенье не легка,
Собрав остатки сил, что вынесла река.
А Пан уж ласково, отечески жалея:
- Я деревенский житель, здесь стада пасу,
Научен опытом, и вижу я, что ты
Любовью страстною страдаешь, но - тщеты...
Так, не пытайся погубить себя... Спасу!
Твоя неровная походка, вздохи, бледность,
Твои глаза, что воспалилися от слёз
Мне говорят о неисполненности грёз...
Так обрати же к Купидону эту верность!
И ничего ему Психея не сказала...
Пошла до города ближайшего, а там
Царём был муж её сестры... Так небесам
Угодно было.
Вот сестрица подбежала...
А ей Психея, помня зло: - Совет я твой
Хотела выполнить, сестра, но только свет
От лампы высветил совсем другой ответ!
Сам Купидон… лежал тогда… передо мной!
Я в этом зрелище божественном застыла,
Ведь сын Венеры обладает красотой,
Что не сравнить с любой картиною земной!
От восхищения глаза свои прикрыла...
А в это время от случайной вспышки масло
Из лампы брызнуло на сладкое плечо!
И Купидон проснулся, было от чего...
И, видя меч в моих руках, сказал мне властно:
- Коль ты жестокое замыслила, то я
С твоей сестрою обручусь. Уйди же прочь!
И выгнал бедную меня нагую в ночь...
И я теперь прошу о милости тебя.
Воспламенившись от безумного порыва,
Сестра тотчас же собралась, тайком от мужа,
И на корабль…, и на обрыв идёт, и... - Ну, же!
Бери меня, мой Купидон! - и… прыг с обрыва...
Но даже труп её в ущелье не упал...
Он раскрошился по каменьям на кусочки,
Оставив лакомства зверушкам в каждой кочке...
Такой же суд сестру другую ожидал.
Пока Психея по далёким странам ходит,
Пытаясь милого супруга разыскать,
Сам Купидон вернулся к матери опять.
Страдая сильно от ожога, боль изводит…
А уж Венера во глубинах Океана,
От белой чайки, занырнувшей глубоко,
Узнала весть, что люди смело и давно
Её клянут, а с нею сына! Сердцу - рана...
- Все говорят, - Она от дел своих отстала,
И сын любовию увлекся, но Своей!
А на земле нет страсти, пламени очей,
Очарования и прелести не стало...
Всё ныне грубо, дико, пошло и грешно.
Нет почитанья от детей, один позор!
От грязных уз и сочетаний лишь разор,
Лишь отвращение и горечь! Не смешно...
Всё это чайка верещала прямо в ухо
Венеры грозной, возбуждая вышний гнев.
- Так, знать, подружка завелась у сына? Грех!
Скажи мне имя, донеси же весть до слуха.
Быть может, нимфа рядом с ним иль кто из Муз?
Из Ор иль Граций? Говори же! - Не смолчала
На вызов чайка и по-птичьи прокричала:
- Да ведь Психеею увлекся карапуз!
Вот тут Венера, воспылав в негодованье,
Дрожа от злости неземной, уж заорала:
- Моей соперницей! Ужель красоток мало?
Да он не выполнил, негодник, приказанья!
Поспешным образом всплывает из глубин,
И в золотую спальню к сыну уж идёт...
И речь суровую по-божески ведёт:
- Прилично ль это, что свершаешь ты, мой сын?
Достойно ль божеского то происхожденья,
Что ты дерзаешь наставления мои
Не выполнять? И даже, воле вопреки,
Моей врагине доставляешь… наслажденья!
Распутным образом ведёшь ты жизнь свою!
Ужель невестка та, кого я ненавижу?
Иль ты считаешь, потаскун, что я унижу
Себя до грешницы земной?
Не потерплю!
Быть может, ты решил,
что род продолжишь ты,
А я уже не в счёт? Рожу другого сына!
Или раба усыновлю, когда остыну.
Отдам ему колчан и стрелы!
О, тщеты...
Ты с ранних лет воспитан плохо был. Толкал
Седых и старых, и меня не уважаешь!
И ранишь часто и так больно унижаешь...
И даже отчима ты слушать перестал!
Ему наложниц, не спросив меня, ведёшь!
Но я заставлю пожалеть тебя об этом!
…Куда теперь мне обратиться за советом?
Ужель к Воздержанности?
Ту не проведёшь!
Я оскорбляла из-за этого мальчишки
Ту неотёсанную глупую гусыню...
Просить её? Ту деревенскую рабыню?
Хотя... она лишь образумит ум лгунишки,
Обрежет золото волос, что я ласкала,
Да обкорнает крылья, факел загасит,
Колчан и лук я заберу, пусть голосит...
Мою обиду успокоить... - это мало!
Сказавши так, она стремительно рванулась
Из пенных волн, но ей навстречу… с сетью пут -
Церера дивная с Юноной и зовут
Её по имени. Венера... улыбнулась,
Но желчь её не успокоилась... Она
Любезно им:
- Вы кстати встретилися мне!
Ищите деву убежавшую везде,
Психею мне должны вернуть вы до утра!
Вы, верно, знаете, что сделал тот, кого
Теперь я сыном не могу уже назвать!
Но и Психея будет тоже отвечать
За недозволенное действие своё.
На это милые Богини отвечали,
(Ведь им известно было всё уже, конечно),
- О чём ты гневаешься? (Лгут, хотя и грешно
Но, опасаясь Купидона, не смолчали,
А успокоить гнев Венеры попытались...)
- За что мешаешь счастью сына ты, Венера?
Зачем губить любовь, к чему такие меры?
Какой же грех, коль двое любящих встречались?
Потом Церера остудить взялась сама
Венерин пыл, и продолжала речи так,
Как будто всё произошедшее – пустяк…
- Зачем же гневаться или сходить с ума!
Да взрослый сын, иль ты забыла, сколько лет
Ему теперь, хотя он выглядит моложе?
В делах любовных нам препятствовать негоже,
В прекрасном сыне ты себя казнишь, иль нет?
Все ухищренья, удовольствия свои
В вину ему ты ставишь!? Кто же из Богов
С тобой согласен будет, если ты засов
В своём же доме ставишь?
Щедрости Любви!
Ты наши слабости да игры запрещаешь?
В негодование от этих слов Венера
Пришла мгновенно, устрашая неба сферы:
- Шутить со мною?
Ты ещё меня узнаешь!
Меж тем, Психея
шла да шла, от места к месту,
Ища супруга своего… не без надежды,
Едва живая, в лоскутках былой одежды,
Едва живая, в лоскутках былой одежды,
Дошла до замка на горе и молит Весту:
- Звезда волшебная! Супруга мне верни!
Я ничего не пожалею, ночи, дня...
И никогда уж не ослушаюсь, любя
Его всем сердцем, что трепещет взаперти...
О, Боги, сжальтесь!
…Боги тут же… помогли!
Психея, сбросив с плеч усталость, вновь идёт
На склон высокий. Вот, к святилищу подходит,
Снопы пшеницы, ячменя в полях находит,
Но в беспорядке всё, хоть жатве и черёд...
Она всё тщательно предельно разбирает,
И колоски, и все орудия труда,
Серпы и вилы, а снопы кладёт в стога,
Пусть возле храма всё в порядке пребывает!
За этой тщательной работой застает
Ее Церера: - Ах, пригожая Психея!
Тебя Венера ищет, злости не жалея,
По белу свету ходит и тебя… клянёт...
А ты заботишься тут о моих вещах,
И для спасенья своего не ищешь места?
Ужели это знать тебе не интересно,
Подумай, милая, о будущих ночах!
С мольбою девушка ей в ноги поклонилась,
И, орошая их горючими слезами,
Произнесла: - Молю тебя я небесами!
Десницей спелой, плодоносной, что укрылась
От глаз людских великой тайною глубин,
Землею цепкою, крылатой колесницей,
Схожденьем верной Прозерпины, что девицей
Стоит в святилище аттических руин...
Душе несчастной окажи, Богиня, помощь,
Покуда гнев Венеры страшен... Он смягчится
С течением времени, и может так случится,
Что я в твоих браздах окрепну, словно овощ...
Церера молвила: - Я тронута слезами,
Хочу помочь тебе, но крепкое родство
И дружба давняя с Венерой... налицо...
Скажи спасибо, что не скована цепями!
Тебя не вижу я, беги, не будь овцой.
И удрученная Психея снова в путь,
И много дней бредёт...
Вдруг, видит пред собою
В долине Храм, что создан творческой рукою,
Идёт туда, - к Юноне в гости заглянуть...
На ветках ленточки, где имя и прочла.
Вот в Храм вошла она,
смахнув рукою слёзы,
И к алтарю идёт,
молитву шепчет в грёзах,
Слова из уст летят, что память отдала:
- Сестра и верная Юпитера супруга!
Сей Храм - свидетель твоего перворожденья
И крика детского - младенческого пенья,
Ты помогаешь всем беременным, подруга!
Тебя восток чтит как Зигию, и везде
Лючаной запад именует, освети
Психее душу, - сбилась в тягостном пути,
И окажи, Юнона, помощь мне в беде!
Когда она взывала так, пред ней Юнона
В великолепии блистательных одежд
Предстала явью, ярким солнышком надежд,
И так сказала, не меняя свято тона:
- Поверь, охотно помогла бы я тебе,
Но вопреки Венере, что моей невесткой
Давно является, нельзя! Зачем отместкой
Грозить мне дочери, как дочь Венера мне!
И, устрашённая отказом, вновь Психея,
Надежды всякие оставив, побрела,
И, отягчённая, с собою повела
Свой разговор, желать спасения не смея...
- О, кто поможет, коль великие Богини,
Хоть и желали бы, не могут мне помочь?
Я в западне, уйти беды своей невмочь!
Но дух родившийся не жалует рабыни.
Я от пустой надежды смело откажусь,
И добровольно в руки властные отдам
Себя и сына. Так угодно небесам!?
Своей покорности теперь я не стыжусь...
Быть может, в доме я у матери найду
Того, кого ищу столь долгими путями?
Того единственного, с длинными кудрями,
О ком мечтаю… и во сне и наяву... -
И, к скорой гибели готовая, она
Уже обдумывала речь свою с мольбою,
Сроднившись с той неотвратимою бедою.
Ведь без Возлюбленного жизнь ей не нужна.
А в это время устремляется на небо
Сама Венера на волшебной колеснице,
Что сам Вулкан ей смастерил, еще девице
Перед свершеньем брака, для его посева...
А колесница-то - явленье красоты!
Вся в украшениях из злата, серебра.
Окружена живою стаей птиц добра,
Весельем солнечным прозрачной чистоты.
Сладкоголосье птиц разносится повсюду.
И облака все расступились перед нею!
Эфир божественный несёт её своею
Могучей силою! Звучат и гимны чуду!
И вот Она в палатах царских у Юпитра:
- Хочу Меркурия в помощники себе!
Не возражал Юпитер ей - покой везде.
И даже бровью не повёл, ударив скипетром.
И вот Она уже Меркурию гласит
Указ свой царственный, и шум в ушах стоит...
И содрогаются миры от ожиданья
Того, каким явится ныне наказанье…
- Велю тебе найти я подлую Психею,
Что столько времени скрывалась от меня.
Ты, глашатай, кричи, Меркурий, среди дня,
Что укрывающих её - не пожалею!
Награда щедрая тому, кто место скажет,
А кто сокроет, - наказанье обретёт.
И вот приметы, чтобы знали наперёд,
Что за обман Богиня каждого накажет!
((()))
Меркурий тотчас всё исполнил.
Меркурий тотчас всё исполнил. По градам
Он побежал, по разным странам, говоря,
Что, кто найдёт Психею, дочь отца-царя,
Служанку беглую Венеры, стыд и срам,
Да глашатаю за муртийскими столбами
Об этом скажет, тот… в награду от Венеры
Получит восемь поцелуев! Для примеру,
Один из них - медвяный... сладкими устами.
Желанность этакой награды побудила
Людей, что слышали, искать сию беглянку.
И вот поэтому Психея спозаранку
Идёт сама к вратам Владычицы, чрез силу...
Как вдруг,
Привычка
из Венериной прислуги
К ней подбегает, да и за волосы хвать!
- Ах, ты негодная! Теперь не убежать!
Какой же труд - тебя искать, какие муки!
Но хорошо, что ты мне нынче и попалась!
Как в когти Орка за свою души строптивость.
Идём немедля к Госпоже, на божью милость,
И там узнаешь, что напрасно ты скрывалась.
Да потащила ту, что шла уж добровольно...
И пред Венерины глаза её лицом
Она поставила, казавшись храбрецом:
- Я разыскала! - и добавила довольно, -
Трепещет лгунья пред концом,
И поделом!
Венера тотчас разразилась громким смехом,
Как человек, что гневом в бешенство взошёл:
- Ну, наконец - то! Ах, смотрите, кто пришёл!
Ты удостоила свекровь собою, эхом?
Иль мужа жаждешь ты проведать? Эти раны,
Ты нанесла ему нечаянно, невестка?
Но, будь спокойна, приготовлена отместка!
Где тут Забота и Уныние? Капканы?
И слугам кинула Психею, а они,
Избив безжалостно бедняжку для порядку,
Опять пред очи привели, как на зарядку...
Венера со смеху уж давится: - Взгляни!
Ты, верно, думаешь, что вздутый твой живот
Моё сочувствие пробудит? Осчастливить
Меня ты хочешь сим отродьем и обидеть
Уж тем, что бабушкой меня он назовёт?!
О, да! Большая честь мне бабушкою быть!
Твой брак неравен был, презренная рабыня!
Он незаконен без свидетелей. Святыня,
Когда согласие Отца позволит жить!
Сказав всё это, на невестку налетает,
И платье рвёт, трясет ей голову, колотит,
Затем берёт ячмень, пшеницу, что находит,
И, всё смешав, на землю тут же рассыпает...
Да говорит:
- Рабыня может угодить
Лишь прилежанием своим. Всё разбери,
Зерно до зернышка, как следует сложи,
И до заката солнца можешь предъявить!
На эту груду разных зёрен уж Психея
Не смотрит даже...
Разве можно разобрать,
А уж тем более, по зернышку собрать...
Сидит недвижимо, о прошлом сожалея..
И слёзы стынут, силы гаснут, гаснет свет…
И ничего уж в мире доброго ей нет..
Но тут какой-то муравей, что знал сей труд,
Да пожалел рабыню злой её свекрови,
Стал собирать своих товарищей по крови.
И вот! Работа закипела, радость тут!
Так шестиногие собратья помогли
Собрать разбросанные зёрнышки Психее.
Всё по сортам распределили, да скорее
Исчезли с глаз, чтоб их увидеть не могли...
А, между тем,
Венера с пира возвратилась
И, всё увидев, закричала: - Не твоя!
Ведь не твоя работа, подлая змея!
Всё сделал тот, кому ты нынче полюбилась!
И, бросив ей кусочек хлеба, спать ушла...
Она от пира утомилась, от веселья,
От удалого песнопенья и похмелья,
Венера грозная… весёлою слыла..
О, Боги, Боги,
И такое с вами было…