Сказка - Верю в себя

Сказка по мотивам Н. Рериха (Детская сказка)

Сказка детская, да и нам годна.

Молодецкая, да как свет мудра.

Кто Царевна та, кто певцом-то был?

Сказка древняя... Вспомни, что забыл...

((()))

Как во граде во большом

Царь, стареющий вдовец,

Думал дочку под венец

Так отдать, дабы потом

Распрекрасная Царевна,

Что была так хороша,

Словно солнышка душа,

Зажила б, как песнь, напевно.

И ему бы старику

Внуков малых надарила!

Всё Царю бы стало мило,

Только б счастье ко двору...

А Царевна, люди знали,

Красотою и умом

Затмевала солнце днём!

Так что, свататься желали

И князья, и воеводы,

И заморские купцы,

Да и просто молодцы,

Покорители природы.

Назвала Царевна срок,

Чтоб при всём честном народе

Женихи б по давней моде

Речь держали. Да чтоб впрок

Мысль была: чего жене

Смогут дать они своей!

Дочь-то царственных кровей,

Выбирала по себе.

Женихи, конечно, ждали

Этот день, и всяк себя

Мнил достойным для Царя,

Хоть в сердцах переживали:

- Много нас де, женихов!

К трону нужен лишь один,

Лучший муж и господин,

Царский дом ему готов!

Вот настал тот долгожданный

День речений сладкозвучных,

Обещаний, клятв двуручных.

Каждый шёл как первозванный!

Кто хвалился именитым

Родом многих поколений,

Кто казною из каменьев,

Кто мечом, молвой увитым.

Лишь один не похвалялся.

Кто он был, пришёл откуда -

Неизвестно, но покуда

Он певцом всем назывался...

И при этом говорил

Очень чисто и красиво!

Женихи глядят ревниво,

Незнакомец, полный сил,

Пел чарующие песни,

Что другим напоминали

Молодые дни и дали,

Где живётся всем чудесней.

По обычаю страны,

Первым вышел знатный князь,

И, Царевне поклонясь,

Начал речь.

Тут мы должны

Так сказать: в короткой сказке

Места нет для всех речений,

Да и мысленных течений

Не опишешь даже в краске.

Князь читал в старинной Книге

Имена далёких предков,

(Знать Царевне для заметков),

А подумывал о миге,

Как она ему в ответ,

Всё узнав о древнем роде,

Скажет здесь, при всем народе:

- Я даю тебе обет!

Но прослушала она

Всё спокойно, величаво,

А, быть может, и лукаво,

И улыбкой отвела.

Именитый воевода

Вышел следом, говоря:

- Все боятся здесь меня!

Грозно имя для народа.

И заморский гость купец

Жемчугами обещал

Усыпать дворцовый зал,

А жене - пятьсот колец,

Да шелка, да изумруды,

Благовония, фарфор,

Из китайских, дальних гор,

Да монет златые груды!

Так вещали женихи,

А певец пока молчал,

Да улыбку примечал

У Царевны. А стихи...

На душе его лежали,

И беззвучно напевали,

Как невидимое море

Размышляет о просторе...

Царь певцу:

- Ну, говори,

Что жене ты сможешь дать?

Тот, убрав от уст печать,

Отвечал:

- Стихи свои...

Чтобы верила в себя!

Женихи переглянулись,

Гости странно улыбнулись,

А Царевна: - Как же я...

Понимать тебя должна?

- О, Царевна! Ты красива,

Да умна, красноречива!

Ну, а где ж твои дела?

Нет их, ибо веры нет!

Ты в себя пока не веришь,

Да чужим аршином меришь,

Хоть ума - на целый свет!

Коль за князя выйдешь замуж,

Станешь Книгу ту читать,

Верить в Книгу, да в печать,

А нужна ль та вера так уж?

За купца пойдёшь, получишь

Драгоценную казну,

Веру в золото, суму...

Ну, а сердцу что же вручишь?

И в покой ты можешь верить,

Если жить за воеводой,

Как за каменной породой,

Эту веру чем измерить?

От самой себя укрывшись

То ли Книгой, то ли златом,

То ли кованым булатом,

Станешь жить отовратившись...

Не смогу тебе я дать

Красну Книгу да печать,

Злата полную казну,

Да хваленья поутру...

Я иду, куда - не знаю...

Нет там книги, нет и злата,

Нет войны, дворца, палаты,

Нет границ, нет царствам краю,

Ибо верую в себя!

- Обожди! - воскликнул Царь,

- Есть ли право? Так ли встарь

Говорили, мир любя?

Но певец в ответ запел

Песню радости и счастья.

И сердца... полны участья,

Каждый духом возлетел!

А потом запел он так,

Что слеза у глаз явилась,

Песнь печальная разлилась,

Словно горькой боли знак.

Замолчал на миг певец,

А затем поведал сказку

Про дорогу, дом и ласку,

Да про то, что ждёт Отец...

Замолчали все, кто был.

И задумалась Царевна...

Речь звучала так напевно,

Словно б тайну он открыл...

- Верю я в себя! - сказал

Им певец. Никто над ним

Не смеялся, но вкусил

Плод неведомых Начал...

Продолжал он: - Вера эта

По пути ведёт меня

Светом солнца, силой дня,

Красотой явленья света.

- Отрываешься от мира!

Так сурово Царь сказал,

- Ты средь тысячей зеркал

Одиночества ждёшь пира.

Веря лишь в себя, пойдёшь

Ты не с нами, - против нас.

Говорю я без прикрас.

Так, куда ты дочь зовёшь?

Ничего не говоря,

Тот запел вдруг о восходе,

О всевидящей Природе,

Той, что верит… лишь в себя.

Да о том, как любит он...

Всей душой и свято верит,

Что Природа не изменит

Этой вере! Жизнь - не сон!

И нахмуренные брови

Вдруг разгладились. И Царь

Улыбнулся всем, как встарь

От игры горячей крови.

И Царевна улыбнулась.

- Ты поёшь, а песнь живёт!

Мир наш песней расцветёт,

Да и я, смотри, проснулась!

Оторвался ль ты от мира,

Или мир наш приподнял?

Будто ласково обнял

Сладкой песней, будто лира

В каждом сердце ожила,

И любовь ко всей Природе

Вновь проснулася в народе...

Может, раньше я спала?

Да не знала и себя?

Тут Царевна замолчала,

Знать, тихонько подмечала

Всё ж сомнения Царя...

В самом деле... Царь сказал:

- В песню веришь ты, певец,

Так сознайся, наконец,

Не в себя! Зачем солгал?

А в ответ услышал: - Да,

Песня - часть меня всего.

Песня - малое звено,

Вера ж цельная - в себя!

Если в песню я поверю

Больше, чем в себя, разрушу

Силу, веру, да и душу...

Я не вынесу потерю.

И поэтому всегда

Песни я пою привольно

Для себя! Живу... невольно,

Словно в реченьке вода.

Поведу жену я в путь

С песней, верой и любовью,

Что дарует чистой кровью,

Чтоб душою не уснуть.

И Царевна тотчас встала:

- Верить я хочу в себя,

Мужа искренне любя!

- Я с тобой! - она сказала...

Все дивилися на них,

И дивилася Природа,

Опуская с небосвода

С тёплым дождиком сей стих...