Embedded Files
Октябрь 7 - Октябрь 13
Октябрь 7 - Октябрь 13
1. Прочитайте вопросы и попробуйте на них ответить:
- В каком году произошло крещение Руси?
1) 882 г. 2) 988 г. 3) 1097 г. 4) 1147 г.
В каком году произошло воцарение династии Романовых?
1) 1547 г. 2) 1584 г . 3) 1613 г. 4) 1645 г.
В каком веке была составлена Правда Ярослава?
1) VIII в. 2) IX в. 3) X в. 4) XI в.
Правда Ярослава была составлена Ярославом Мудрым в XI в.
Династия Романовых утвердилась на российском престоле в (во)
1) середине XV в. 2) второй половине XVI в. 3) первой половине XVII в. 4) конце XVII в.
Династия Романовых утвердилась на российском престоле в 1613 г. после избрания русским царем Михаила Романова.
2. Текст стр. 42
Сентябрь 29- Октябрь 6
Сентябрь 29- Октябрь 6
1. Прочитайте второй текст из предыдущего домашнего занятия.
1. Прочитайте второй текст из предыдущего домашнего занятия.
2. Вот фильм "Чучело", но с японскими субтитрами не нашла, только с русскими https://www.youtube.com/watch?v=yl9ZwNXrD40
Сентябрь 23-30
Сентябрь 23-30
Домашнее задание:
- Справка по грамматике на склонение числительных http://www.funtable.ru/table/russkiy-yazyk/sklonenie-chislitelnykh-v-russkom-yazyke.html
- Прочитать текст
В глубине двора гуляла Надя со своим Китом. Я помахал ей рукой: салют, мол, салют собаководам.
- Кит, за мной, - приказала Надя и направилась в мою сторону.
Она подошла ко мне и остановилась.
- Как живешь? - спросил я.
- Ничего, - ответила Надя. - Живу понемногу.
- Дрессируешь Кита?
Кит услышал свое имя и задрал голову. У него были маленькие черные глаза под лохматыми бровями.
- Не особенно, он плохо поддается воспитанию. - По-моему, она о чем-то хотела меня спросить, но не решалась. - А вы кого-нибудь ждете?
- Жду одного товарища, - и покосился на автоматную будку.
Тошка стояла ко мне спиной.
- А вы любите собак? - спросила Надя.
- Люблю, - ответил я.
- А в нашей квартире живет один гражданин, который заявил, что не позволит моему Киту жить у нас, - сказала Надя. - Хотя Кит тихий-тихий. А он говорит, что не выносит собак, потому что они все рано или поздно начинают кусаться. Вот поэтому Кит ходит дома в наморднике.
- Странный гражданин, - сказал я.
- Странный, - охотно согласилась Надя.
- А теперь он заявил, что из-за Кита у нас в квартире пахнет псиной, что у нас не квартира, а псарня, - сказала Надя. - И требует, чтобы я вообще не держала Кита дома. А вы понюхайте, понюхайте. - Надя подняла Кита на руки, чтобы я понюхал и убедился, что ее собака не пахнет псиной. У Кита была мягкая, нежная шерсть. - Ну что, пахнет, вы честно скажите, пахнет?
- Нет, - сказал я. - Совсем не пахнет.
- Вот вы понимаете, - сказала Надя, - а он не понимает. - И вдруг попросила: - Зайдите к нам поговорить с этим гражданином.
В это время Кит увидел кошку и обнаружил дикую сноровку и скорость. Он бешеным клубком полетел за кошкой, и следом за ним, тоже на высшей скорости, полетела его хозяйка.
Тошка вышла из автомата. Она шла, откинув голову, и чему-то улыбалась, - значит, настроение у нее изменилось к лучшему. Она потряхивала своими рыжими волосами и сверкала своей голубой кофточкой.
- А у меня в голове новая песенка: трам-та-там-трам-та-там, - пропела Тошка.
И у меня неизвестно отчего тоже заплясало все внутри от радости, и мне вслед за Тошкой, за ее песенкой захотелось запеть во весь голос.
- Пошли, - сказала Тошка.
Но в это время из ворот, запыхавшись, с Китом на руках, выбежала Надя.
- Мальчик, мальчик! - позвала она меня.
Пришлось остановиться.
- Мальчик, вы уже уходите? - спросила она, посмотрела на Тошку и добавила: - Это и есть ваш товарищ?
- Да, - сказал я.
Надя внимательно оглядела Тошку и сказала:
- Хороший товарищ. Мальчик, а вы не зайдете к нам поговорить с этим гражданином?
- Понимаешь, - сказал я Тошке, - у них в квартире живет гражданин, который требует, чтобы Надя выгнала Кита на улицу. Говорит, что от него пахнет псиной.
- Вы понюхайте, понюхайте, - сказала Надя и подсунула Тошке Кита. - Ну пахнет, вы честно скажите, пахнет?
- Совсем не пахнет, - сказала Тошка.
- Вот именно, - сказала Надя. - А вы не зайдете к нам вдвоем? В конце концов, вы же пионеры.
- Веди, - сказала Тошка. - Мы пойдем сейчас.
- Сейчас? - переспросила Надя.
- Сейчас, - решительно ответила Тошка.
Впереди шли Тошка и Надя с Китом на руках, я замыкал шествие.
- Вы подумайте, он заставляет, этот гражданин, выводить Кита в коридор в наморднике. - Надя на ходу сообщала все новые и новые сведения об этом злом гражданине. - Говорит, что мы сделали из квартиры псарню.
Тошка все набирала скорость, ей просто не терпелось вступить в справедливую борьбу. Честное слово, она была как барабанщица, она била дробь на своем барабане и звала меня в атаку. Она просто желала все время яростно бороться.
Около подъезда Надя остановилась:
- Лучше я постою здесь и подожду вас.
- Нет, - сказала Тошка.
Решительная, отчаянная Тошка, она любила все доводить до конца.
- Конечно, нет, - сказал я. Хотя я-то совсем не был таким решительным.
- А может быть, вы придете вечером, когда будут дома мои родители? - спросила Надя.
- Мы пойдем сейчас же и выведем его на чистую воду, - сказала Тошка.
- Как зовут этого жестокого гражданина? - спросил я с улыбкой.
- Семен Николаевич Грибоедов, - серьезно ответила Надя.
- Почти великий русский писатель, - сказал я.
Мы взобрались на шестой этаж. Лифт не работал, и это сильно охладило наш пыл. Каждый из нас в отдельности, может быть, готов был спасовать, а вместе - ни за что!
- Надо же, - тихо сказала Надя. - Возненавидеть собаку из породы скочтерьеров.
Надя открыла своим ключом и подвела нас к двери Грибоедова. У нее мелко-мелко тряслись руки. Совсем перепугалась девчонка.
- Перестань дрожать, - сказала Тошка. Она храбро постучала в дверь.
Дверь тут же распахнулась, и перед нами появился здоровенный мужчина, одетый в пижаму. Он что-то ел, смотрел на нас и нахально чавкал.
- Ну, в чем дело?
- Мы хотим узнать, почему вы возражаете против этой собаки? - спросила Тошка. - Псиной от нее не пахнет, можете понюхать.
- Нюхать я не буду, - сказал Грибоедов. - А вы-то кто такие, что за эту кильку защищаетесь?
- Не килька, - сказала Надя. - А Кит.
- Мы пионеры, - сказал я. - Из соседней школы.
- Ну и ходите в свою школу, а в чужие дела нос не суйте. - Он спокойно закрыл дверь, прямо перед нашими воинственными носами.
Тошка рванула дверь на себя.
- Мы представители общественности! - крикнула она. - Вы должны...
- Я никому ничего не должен.
Он уже сидел за столом, и перед ним на тарелке лежал здоровенный кусок колбасы. Он отрезал от куска небольшие кусочки и отправлял в рот.
- Вы кого учите жить? Меня, Грибоедова? - Он сказал это так, точно он и есть тот самый великий русский писатель, который написал "Горе от ума".
- В конце концов, собака друг человека, - сказал я.
- Ваш, но не мой, - ответил Грибоедов. - Я ненавижу собак.
Да, препротивный мужичок, и как-то унизительно перед ним стоять. С такими сразу надо просто драться, а слов они не понимают, это точно. Ну как его прошибить?
- Это породистая собака из породы скочтерьеров, - сказала Надя.
- Закройте дверь, пионеры, - сказал он, - и катитесь ко всем чертям!
- Наконец, это просто возмутительно, - сказала Тошка. - Почему вы с нами так разговариваете?
Грибоедов встал, вытянул вперед свои ручищи - просто не руки у него, а грабли - и стал нас подталкивать:
- А ну, пошли отсюда, пошли, поиграли немного в свою игру и валяйте отсюда.
- Не трогайте меня руками! - крикнула Тошка.
- Ах ты какая недотрога! - закричал Грибоедов. - А по мягкому месту не хочешь схлопотать? - Он поднял руку.
- Тогда вы будете иметь дело со мной, - сказал я.
Меня просто трясло всего от возмущения, я готов был броситься на него, я готов был подраться с ним. Лез на него, напирал грудью. Мне хотелось, чтобы он меня ударил, а тогда мы посмотрим, кто кого.
И тут он меня схватил, крепко сжал своими ручищами, приподнял и понес. Донес до дверей, открыл дверь и вытолкнул на лестничную площадку. Следом за мной вылетели Тошка и Надя со своим скочтерьером на руках.
Мы медленно стали спускаться вниз. Кит несколько раз жалобно тявкнул.
- Вы меня простите, - сказала Надя.
- Что там, - махнул я рукой.
Я боялся посмотреть Тошке в глаза. Может быть, теперь, после такого унижения, она начнет меня снова презирать...
- Мы этого так не оставим, - сказала Тошка. - Найдутся люди, которых ему не удастся так легко поднять.
- Лучше бы у меня была овчарка или волкодав, - сказала Надя. - Тогда он бы боялся.
Мы вышли на улицу. Грустно постояли в кружочке: между нами, задрав голову, сидел виновник происшествия.
- Все понимает, - сказала Надя.
- Мы этого так не оставим, - повторила Тошка.
Удивительно, как один человек, просто подлец, и фамилия-то у него славная, может начисто испортить настроение нескольким людям. А эти люди не могут ничего сделать для восстановления самой обыкновенной справедливости. А эта девчоночка Надя, совсем букашка, по-моему, просто боится возвращаться домой и наверняка будет околачиваться во дворе до самого вечера, пока не вернутся с работы ее родители. Разве нельзя дать объявление в газете или по радио, что вот то-то и то-то делать просто подло. Каждый человек, просыпаясь утром, читал бы об этом.
- Пожалуйста, не расстраивайся, - сказала Тошка. - Я уверена, ты в тысячу раз храбрее его и в миллион раз благороднее.
- Не успокаивай меня, - сказал я. - Надо было укусить его или подставить ему ножку. Знаешь, как я умею подставлять ножку. И представляешь, он бы вытянулся во всю длину и своей противной мордой стукнулся об пол.
Сам не свой я был, говорил не думая. Думал совсем про другое. Почему-то вспомнил строчки из последнего письма отца, которое он мне прислал из госпиталя. Он там писал о матери: "Всегда помни о ней и старайся ее понять".
Я подумал, что не выполнил этой просьбы. Она-то меня понимала, а я ее нет. Я все время думал только о себе, но не о матери и тем более не о Геннадии Павловиче. И я понял, что она была права, когда сказала мне: "Отец не хотел бы видеть тебя таким".
- Ты думаешь, Иван совсем пропащий человек? - спросила Тошка.
- Нет, - ответил я. - Так я не думаю.
А потом я подумал о неизвестной мне Верочке Поляковой, и о Ленке, и о Наде, и почему-то о братьях Рябовых, и о всех тех людях, которые были незаслуженно обижены и никто к ним вовремя не пришел на помощь. Только разве никто? Разве мы не готовы им помочь?
Вот Эфэф говорил мне, что мы еще в бою, мы еще солдаты. И этот бой будет длинным, но он нас сделает чистыми и прекрасными. И Эфэф солдат, он не отступит никогда. И Тошка солдат, она ведь барабанщица, и я тоже буду солдатом.
Дед говорил, что я не судья матери. А кто же я ей, если не судья? Все люди судьи друг другу, и я судья своей матери, только я должен быть справедливым и великодушным. И она мне судья. И ему, деду, я тоже судья.
- Что теперь делать? - спросила Надя.
- Не волнуйся, - сказал я. - Ничего он тебе не сделает, этот Грибоедов. Его мы одолеем. Останется у тебя собака.
И пусть у каждого, кто захочет, будет собака.
И пусть поскорее наступит такой день, когда мы будем счастливы и когда с полуслова будем понимать друг друга и по первому зову приходить на помощь. Вот это и будет счастливый день.
(По В. Железникову)
Железников Владимир Карпович (род. в 1925 г.) — писатель, кинодраматург. Книги писателя посвящены отношениям между людьми, проблемам взросление
(По Львову)
(...)
В прошлом веке для таких объяснений и оправданий была найдена формула «Среда заела».
Когда‑то это звучало убедительно, потом обесценилось, приобрело пародийное звучание.
«Почему вы пьянствуете?» — «Среда заела!», «Почему бездельничаете?» — «Среда заела!», «Почему берете взятки?» — «Среда заела!» Над этим ответом стали подтрунивать, потом смеяться, потом издеваться.
Однако и до сих пор мы нередко прибегаем к этой классической формуле, облекая ее в иные слова, если хотим объяснить разочаровывающее, а иногда и пугающее поведение человека. Но не следует забывать, какую роль в своей собственной судьбе играет сам человек, забывать о важной, а может быть важнейшей, части воспитания — самовоспитании.
Да, родители, семья, школа, все и всяческие коллективы дают человеку или недодают ему очень многое. Но из всех обстоятельств, формирующих человека, важнейшее — собственное сознательное отношение к собственной жизни, к собственным мыслям и планам, и прежде всего — к собственным действиям.
Современники и потомки издавна помнили и чтили тех, кто упорным трудом самовоспитания определил свою судьбу, преодолев неблагоприятные условия.
В Древней Греции было немало замечательных ораторов. Но больше всех запомнили Демосфена. Демосфен родился в 384 г. до н. э. Рано потерял отца, опекуны жестоко обманули его, присвоив отцовское наследство. Демосфен решил добиться справедливости. Он стал судебным оратором и добился приговора суда в свою пользу, но состояние его отца было к тому времени уже растрачено. Тогда Демосфен надумал стать оратором политическим и потерпел жестокую неудачу. В Древней Греции от оратора требовались звучный голос, безукоризненная дикция, выразительные жесты и мимика. А Демосфен говорил тихо, картавил, был неуклюж, нервно подергивал плечом. Но он превозмог эти недостатки. Предания рассказывают, как он развил силу голоса: заставлял себя говорить громко и звучно на берегу моря, стараясь заглушить прибой, брал в рот камешки, чтобы научиться чисто произносить звук «р». Он упражнялся в жестах и мимике перед высоким зеркалом. Подвешивал над плечом меч, чтобы уколы отучили его от нервного подергивания. И наконец, покорил слушателей содержанием и красотой своих речей. Первую политическую речь Демосфен произнес, ратуя за сохранение независимости Афин против попыток македонского царя Филиппа И подчинить Афины своей власти. Потом он еще не раз произносил речи против царя Филиппа II — «филиппики», они сохранились в истории как образцы непревзойденного красноречия, благородного по содержанию и прекрасного по форме, и на долгие века стали примером для ораторов. Само имя «Демосфен» обрело значение нарицательное. История жизни Демосфена, упорство, с которым он победил обстоятельства, преодолел препятствия, казалось бы неодолимые, и сумел стать тем, кем стремился, поучительна и для нашего времени.
Во все века писатели, педагоги, ученые обращали внимание на такие примеры, собирали их, записывали, толковали. Их полезно знать самим и рассказывать о них нашим детям, ученикам, друзьям. Но не будем и пытаться даже коротко напомнить о самых важных из них. Тогда глава эта станет бесконечной. Обратимся здесь лишь к некоторым.
Французский философ Пьер де Ла-Раме, иначе называемый Петром Рамусом (1515–1572), впервые поразил мое воображение, когда я прочитал о нем в послесловии к «Опытам» Мишеля Монтеня. Там было написано:
«Выходец из народа — сын бедного пикардийского крестьянина, — Рамус, проявив большую силу характера и обнаружив замечательные способности, стал одним из самых замечательных профессоров основанного Франциском I светского университета Коллеж де Франс, исключительный дар речи которого привлекал в его аудиторию несметные толпы слушателей… Решительный противник схоластизированного Аристотеля… Рамус еще в 1536 г. на диспуте с целью соискания им степени магистра наук выставил неслыханный для тех времен тезис: „Все, сказанное Аристотелем, ложно“… Во время Варфоломеевской ночи этот „воин науки“… этот ученый, являвшийся украшением Франции, имя которого гремело по всей Европе… был убит наемными убийцами, которых привел к нему его враг схоласт-обскурант Шариантье».
Эта краткая характеристика поражает. Молодой ученый отваживается в Париже — в ту пору средоточии схоластики — выступить против Аристотеля, провозглашенного католической церковью непогрешимым авторитетом, и, непобежденный в научном споре, гибнет от руки своих «ученых» противников. Поистине конспект для исторической трагедии!
Жизнь Рамуса — подвиг постоянного самовоспитания. Мальчиком убежал он в Париж из родной деревни. Хотел поступить в настоящую школу. Ему шел тринадцатый год, когда он был внесен в список одного из колледжей Парижского университета. Такой колледж был чем‑то вроде школы-интерната, а его ученики были наполовину школьниками, наполовину студентами. Пьера взяли в колледж как слугу богатого школяра. Днем он прислуживал господину и сопровождал его на лекции. По ночам сидел над книгами. Чтобы просыпаться среди ночи, Рамус подвешивал над медным тазом камень на веревке, а к веревке привязывал фитиль и, когда ложился спать, поджигал его. Медленно тлея, фитиль добирался до веревки, веревка перегорала, камень с грохотом обрушивался в таз, Пьер вскакивал с жесткого ложа и садился за книги. К двадцати годам Рамус стал одним из самых начитанных и образованных молодых ученых в Парижском университете. В двадцать один год он защитил диссертацию, которая навлекла на него ярость всех, кто боялся новшеств в науке.
Обратимся к примерам из отечественной истории.
В 1738 году в селе Дворянинове Тульской губернии в небогатой и незнатной дворянской семье родился Андрей Тимофеевич Болотов. По обычаю того времени, он маленьким ребенком, как Гринев из повести Пушкина «Капитанская дочка», был записан в полк. Его учили наставник из немцев и отец. На недолгое время Андрея отправили в частный пансион в Петербург.
Болотов рано потерял родителей. Пришлось вернуться в родное село, где он и прожил до шестнадцати лет. После смерти родителей никто не занимался его воспитанием. И быть бы ему дворянским недорослем, если б он сам упорно не стремился к образованию. В отцовском доме сохранилась хорошая библиотека. Своими наставниками юный Болотов сделал книги. Он изучал историю, географию, математику, фортификацию. Когда Болотову было семнадцать лет, его потребовали в полк. Оп участвовал в Семилетней войне. Вот тут‑то ему и пригодился немецкий язык, выученный в детстве. Болотов стал военным переводчиком. Походная жизнь и служебные обязанности оставляли немного времени для самообразования, но он использовал его без остатка. Читал, переводил Не только то, что требовалось по службе, продолжал изучать разные науки, среди них философию. Когда его полк попал в Кенигсберг, Болотов добился разрешения посещать лекции в тамошнем университете. Но и этого ему было мало. Он с успехом принимал участие в философских диспутах. Около тридцати лет от роду Болотов вышел в отставку и вернулся в деревню. Небогатому помещику Тульской губернии прослыть среди своих соседей человеком ученым было не так уж трудно. Но Болотов не хотел довольствоваться такой репутацией. Он действительно хотел стать ученым. Теперь он занялся ботаникой и медициной, агрономией — практически и теоретически. Основал первый в России сельскохозяйственный журнал «Сельский житель», позже редактировал «Экономический магазин», выходящий как приложение к газете «Московские ведомости». С годами тяга к знаниям у Болотова не убывала. Он увлекся педагогикой и попробовал свои силы в драматургии.
Вся долгая жизнь Болотова (он прожил до девяноста пяти лет!) — непрерывный труд самовоспитания. Его мемуары, «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные им самим для своих потомков» — ценный памятник русской культуры и быта XVIII века. Многие страницы этих книг обладают несомненными художественными достоинствами.
Сколько раз мог бы он свернуть с однажды избранного пути, сослаться на неблагоприятные обстоятельства, судьбу или среду! Но всю свою жизнь он был верен еще в самой ранней юности намеченной цели — просвещаться и просвещать.
Google Sites
Report abuse