Диверсанты на коношской земле
В ночь с 30 августа на 31 августа (по другим источникам - с 31 августа на 1 сентября) 1942 года рабочие лесопункта 16-й километр занимались заготовкой сена на дальних покосах когда заметили как у лесной избушки опустились парашюты с людьми и ящиками. Рабочие, опасаясь встречи с неизвестными, скрылись в лесу, а к вечеру этого дня добрались до лесопункта. Пришли в контору и рассказали всё о случившимся начальнику лесопункта Ионе Васильевичу Кокареву. Иона Васильевич тут же позвонил в Коношу и доложил обо всём начальнику Коношского районного отдела НКВД Михаилу Артемовичу Жигареву, который сразу же распорядился о прочёсывании района выброски неприятельских парашютистов силами личного состава отдела и Коношского истребительного батальона. Ионе Васильевичу было поручено возглавить отряд из рабочих лесопункта, которые также были направлены для выяснения места расположения и движения диверсионной группы.
В этот же день советская радиоразведка засекла выход в эфир двух ранее неизвестных раций. Поисковые группы, направленные на места выхода раций в эфир, определяемые передвижными пеленгационными установками, находили только следы немецких шпионов. Отлично подготовленные к действиям в лесисто-болотистой местности, физически выносливые диверсанты быстро обнаруживали преследование и, умело маскируясь и маневрируя, уходили в отрыв от погони.
Иона Васильевич Кокарев
Кокарев Иона Васильевич - родился 22 июля 1901 года в деревне Лобаниха Вожегодского района Вологодской области в семье крестьянина. Получил начальное образование.
В 1920 году был призван в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, где прослужил до 1924 года. Участвовал в военных действиях, за что и был награждён медалью "За боевые заслуги". После окончания войны вернулся на родину и трудился в родном колхозе до 1932 года.
В 1932 году судьба забросила его в Коношский район. Он был направлен на работу в лесопункт 720 км Коношского леспромхоза, где до 1938 года проработал мастером леса. В 1939 году был направлен на учёбу по повышению квалификации в Свердловский институт, которую закончил с отличием. В том же году был назначен начальником лесопункта 16 км Коношского ЛПХ.
Во время ВОв участвовал в ликвидации немецкого десанта на территории Коношского района, был командиром истребительного отряда.
В 1944 году был переведён в распоряжение Подюжского ЛПХ и назначен начальником лесопункта 36 км, где и проработал до выхода на заслуженный отдых.
В 1945 году был награждён медалью "За доблестный труд в годы ВОв". В 1954 году за особые трудовые заслуги был награждён орденом "Трудового Красного Знамени". В 1970 году награждён юбилейной медалью "За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина".
Иона Васильевич ушёл из жизни 22 июня 1991 года, не дожив месяц до своего 90-летия.
При телефонных переговорах штаб операции по поимке диверсантов, разместившийся в Коноше, отдал распоряжение пользоваться определённым кодом, который в какой-то мере мог страховать от возможного прослушивания агентами телефонов. А то, что такая возможность существует, в штабе были уверены, потому, что в сброшенных на парашютах ящиках были обнаружены аппараты для подключения к телефонным линиям.
Диверсионную группу назвали "ИЗЫСКАТЕЛЯМИ", рацию противника - "ЛЕСОРУБАМИ", истребительный батальон - "ГРУЗЧИКАМИ", бойцы погранотряда - "ПИЛЬЩИКАМИ".
Поэтому, если нужно было сообщить в штаб, что "СЕГОДНЯ ДИВЕРСАНТЫ ВЫХОДИЛИ В ЭФИР И СВЯЗЫВАЛИСЬ С ЦЕНТРОМ", то говорили, что "СЕГОДНЯ ЛЕСОРУБЫ РАЗГОВАРИВАЛИ С БАЗОЙ".
А просьба прислать грузчиков обозначала необходимость направления в указанный населённый пункт или лесной квадрат бойцов истребительного батальона.
На 25-й день работы в советском тылу диверсанты встретились со школьником
В ясный сентябрьский день Коля Соловьёв, школьник из деревни Ануфриево, удил рыбу на берегу речки Осиновки около старой водяной мельницы. Около полудня к мельнице подошла группа людей, вооружённых автоматами. Завидев подростка, они, как заметил Коля, несколько растерялись. Один из них подошёл к нему и вступил в разговор:
— Что делаешь?
— Ловлю рыбу, — ответил Коля.
Расспросив Колю о том, далеко ли отсюда железная дорога и как лучше к ней пройти, неизвестный, заметив некоторое смущение подростка, дал ему сигарету и две плитки шоколада. Затем сказал:
— Мы из НКВД. Задание выполняем.
Не сходя с места, Коля Соловьёв проследил, в каком направлении ушли неизвестные, и поспешил в деревню, в сельский Совет. Там находился чекист из Архангельска Щеколов. Коля рассказал ему о встрече с группой «сотрудников НКВД».
— Только я думаю, — продолжал школьник, — что это не чекисты, а шпионы, о которых вы нам рассказывали. Их было шестеро. У всех автоматы и мешки за плечами. Тот, что подходил ко мне, говорил по-русски, но не совсем чисто. Автомат у него не такой, как у наших бойцов. Спрашивал, как пройти к железной дороге. Угостил меня папироской и шоколадом.
— Ты, Коля, очень хорошо выполнил задание. Молодец! — искренне похвалил чекист школьника, который по его поручению под видом рыбалки находился на посту наблюдения.
Рано утром сформированная из местных жителей поисковая группа с розыскной собакой направилась по следу неизвестных. Начался дождь. След затерялся. Только на рассвете следующего дня, 27 сентября, в районе Карасаво удалось обнаружить замаскированную в лесу палатку. Несколько бойцов поисковой группы направились к ней. Около неё находился часовой. Заметив приближавшихся к нему людей, он дал в их сторону очередь из автомата. Началась перестрелка. Из палатки один за другим выскакивали фашистские агенты с автоматами в руках. Один из них упал замертво, остальные разбежались. Захватить их не удалось.
Участники поисковой группы нашли в палатке автомат, три пистолета, ящик с патронами, сумку с документами. Среди трофеев оказались черновые записи радиста и аэрофотосхемы с многочисленными пометками. Преследование скрывшихся агентов противника продолжалось. В тот же день розыскная собака привела наших бойцов к стогу сена. Там нашли тяжело раненного шпиона, который вскоре скончался.
Шла уже четвертая неделя развед-рейдов по обнаружению вражеского десанта. Московское руководство НКВД буквально выходило из себя, требуя немедленной поимки опаснейшей группы агентов, способных поставить под угрозу бесперебойные поставки военной техники из Архангельска и Мурманска.
Тем не менее, постоянное преследование диверсантов, усиление охраны объектов привело к тому, что агенты были оттеснены от основной цели разведки - железной дороги и узловых станций. Из радиограмм в немецкий разведцентр почти полностью исчезли разведданные. Центр требовал хотя бы передавать метеосводки, но и их разведчики передавали не регулярно.
В радиограммах агентов постоянно были просьбы об эвакуации и посылке продовольствия. Среди самих агентов начались ссоры и обвинения в краже продуктов друг у друга. А тут ещё центр "подкинул" новую загадку. В одном из шифрованных посланий командиру Рягастику было сообщено, что по имеющейся информации один из тринадцати может быть предателем. Рягастик проанализировал информацию и пришёл к выводу, что предателей среди них нет. Но до сих пор тайна этой радиограммы не раскрыта...
В ответ на телеграммы с просьбой об эвакуации немецкое командование радировало: "Ввиду исключительно важности операции вывоз группы откладывается. Прекратите панику". В той же радиограмме шпионам обещали в условленный квадрат выслать самолёт с грузовыми контейнерами, в которых отправят продовольствие, питание для раций и яд для собак, которые в глухих лесных массивах были самыми опасными преследователями немецких агентов.
В фондах Каргопольского историко-архитектурного и художественного музея хранится грузовой контейнер (в дневниках диверсантов его называли "Торпеда"), в котором сбрасывали продукты питания и боеприпасы для диверсантов из немецких самолётов.
В поисковых операциях по обезвреживанию вражеских агентов принимали участие истребительный батальон Коноши, Великоустюгское пехотное военное училище, Особый отдел Карельского фронта, чекисты, взрослое население и подростки. По договорённости с командованием в район пребывания диверсантов были направлены самолёты-разведчики. Частые полёты этих самолётов держали фашистских лазутчиков в постоянной тревоге. В дневнике Рандмяе есть такая запись: «...Над нами кружил самолёт... Вчера после обеда он опять покружился над нами. В нашу сторону была открыта пальба».
Радиопереговоры диверсантов с разведцентром перехватывались и расшифровывались. В результате в штабе поиска каждый день знали, какую информацию агенты передают в Таллин, какие указания получают из «Бюро Целлариуса». Всё это позволило более точно определить направление следования вражеских агентов.
Чтобы уйти от поисковых групп, диверсанты петляли по лесу, выходили на связь с разведцентром без расписания, минировали пути отхода и создавали ловушки с применением взрывчатых веществ. Позднее стало известно, как они это делали. Взрывчатка, мины и яд для собак сбрасывались с самолётов в специальных упаковках с предупреждающим знаком «Красный крест», что означало «Опасный груз». Получая груз с такой пометкой, шпионы маскировали их под видом забытых и брошенных ящиков.
Между тем из разведцентра в Таллине не переставали требовать предоставления разведывательной информации от агентов, однако вместо продолжения разведки диверсанты настаивали на скорейшей эвакуации.
Наконец пришло время, когда вражеские агенты получили из Таллина долгожданное распоряжение о подготовке к эвакуации. В нём был назван и конечный пункт следования - озеро Лача. К этому пункту шпионские группы добирались порознь. К 21 октября они подошли к восточному побережью озера. Утром ожидалось прибытие самолёта.
О прибытии самолёта на озеро Лача в штабе операции по поимке диверсантов знали заранее из перехваченных радиограмм. Как только эта радиограмма была расшифрована, в район расположения шпионов была направлена рота курсантов Великоустюгского пехотного училища. Им предстояло захватить агентов и самолёт.