Юность И.С.Тургенева

В Московском университете Тургенев пробыл всего год. Осенью 1834 года он перевелся на историко-филологический фа­культет Петербургского университета.

Ему нравились студенческие сборища где-нибудь на окраи­не города, в маленьком мезонине деревянного дома, где несколько юношей при свете сальной свечи спорили, обсуждали разные собы­тия общественной и студенческой жизни, говорили об искусстве, о поэзии. Читали Пушкина, Гоголя, зачитывались статьями Белин­ского «Литературные мечтания» и «О русской повести и повестях Гоголя», которые помогли Тургеневу понять все значение Пушкина для русской литературы, правильно осмыслить все то, о чем гово­рил Гоголь в своих повестях.

Чтение, споры, общение со студентами обогащали Тургенева, наполняли новым содержанием его жизнь. Хотелось и самому делать что-то серьезное, значительное. Он пытался писать стихи, сочинял пьесы, мечтал о научной деятельности, усиленно занимал­ся философией. Казалось, что философия даст ответы на вопрос: «Как жить?», который все чаще и чаще вставал перед ним.

Возвращаясь поздно вечером после какого-нибудь собрания или театра домой, он тихо пробирался в свою комнату и долго не ло­жился спать. В медных подсвечниках оплывали свечи, в окна уже глядел рассвет, а он все сидел у стола и писал. Так было написано множество мелких стихотворений, фантастическая драма в стихах «Стено» из итальянской жизни. Драму он решил показать профессо­ру русской словесности Петру Александровичу Плетневу. Профес­сор не одобрил драмы и однажды на одной из лекций, не называя имени автора, раскритиковал ее. В тот же день, выходя из универси­тета, Плетнев встретил Тургенева на улице и, как вспоминал позд­нее Тургенев, «отечески пожурил меня, причем, однако, заметил, что во мне что-то есть». Эти слова придали Тургеневу смелости, и он отнес Плетневу еще несколько своих стихотворений. Два из них, без подписи автора, появились в журнале — это были первые напе­чатанные произведения Тургенева.

Ранней весной Варвара Петровна всегда уезжала в Спасское; немного позднее приезжал на каникулы сын Иван. Лето обычно проходило быстро. Наезжали соседи, бывала молодежь, ставили Спектакли, гуляли, читали.

Чем ближе узнавал Тургенев жизнь русского крестьянина, тем невыносимее становилось ему жить в доме матери, тем сильнее росло глухое раздражение против многих ее действий и распоря­жений.

Однажды летом сидел он с несколькими гостями в комнате ря­дом с кабинетом матери, которая в это время слушала доклад своего крепостного секретаря Лобанова. Вдруг из кабинета раздал­ся резкий и гневный голос матери, и в открытую дверь Тургенев увидел, как она схватила лежащий на столе хлыст и замахнулась им. В одно мгновенье Лобанов выхватил у нее из рук хлыст и от­бросил его в угол комнаты. Ошеломленная такой дерзостью, Варвара Петровна сначала даже растерялась, потом позвонила в колокольчик и велела вбежавшим слугам вывести Лобанова. Через некоторое время его привели к ней уже в серой крестьянской одеж­де, в лаптях и объявили ему приговор: сослать в самую отдаленную деревню, а жену и троих детей оставить в Спасском.

Никакие уговоры сына не помогли. Трудно передать, что он пережил, какими глазами смотрел на своего старого друга Федора Ивановича, с которым связано было столько детских воспоминаний. Схватившись за голову, со словами: «Боже мой, какой ужас!» — он выбежал из комнаты.

В другой раз, приехав на зимние каникулы домой, он узнал, что мать продала дворовую девушку Лушу. Он прямо сказал матери, что торговлю крепостными считает варварством, что не допустит продажи, и спрятал девушку в одной надежной крестьянской семье. Помещица, купившая Лушу, заявила, что Тургенев «бунтует» крестьян. Для усмирения «бунта» в Спасское приехал исправник. Тургенев не выдал девушки. Тогда исправник собрал своих людей, вооружил их дубинами и отправился к дому, где была спрятана девушка. Тургенев встретил толпу на крыльце дома с ружьем в ру­ках. «Стрелять буду!» — твердо заявил он. Луша не была продана. Но Тургенев скоро уехал, и мать могла истязать девушку за непо­слушание как хотела.

Как жить? Что делать? И разве только одна его мать так жесто­ко поступает со своими крепостными крестьянами? Разве не все по­мещики на Руси такие же? И он дал себе слово никогда не быть помещиком-крепостником, никогда не владеть крестьянами.

В 1837 году Тургенев окончил университет и через год уехал за границу и поступил в Берлинский университет «доучиваться».

Ему шел двадцатый год. Мягкий, очень добрый, простодуш­ный, он умел быть иногда и бле­стяще остроумным, язвительным, если его что-нибудь задевало. О будущем в голове у него бро­дили самые разные и неопреде­ленные мысли: то он решал быть педагогом, профессором, то меч­тал об ученой деятельности. Он много занимался историей, древни­ми языками и главным образом философией.

(Н,С.Шер "Рассказы о русских писателях)