Детство И.С.Тургенева
Иван Сергеевич Тургенев родился в городе Орле 28 октября 1818 г. Его детские годы прошли в имении матери — селе Спасском-Лутовинове, недалеко от уездного города Мценска.
Усадьба расположена недалеко от города Мценска в Орловской губернии. Большой, почти в сорок комнат, дом с колоннами стоит в саду; за домом сад с роскошными цветниками, с темными, тенистыми аллеями спускается к прудам. Недалеко от дома «службы» — постройки для дворни, которой около трехсот человек: повара, прачки, столяры, портные, мальчики для побегушек, кружевницы... Подальше — скотный, конский и птичий дворы. В одной из галерей с колоннами помещается большая библиотека.
Были в усадьбе и свои крепостной театр, и свои музыканты, актеры. Усадьба Тургеневых такая же, каких много было во времена крепостного права, и жизнь в ней шла такая же, как в других усадьбах богатых помещиков.
Отец, Сергей Николаевич, мало вмешивался в домашние дела. Был он со всеми одинаково равнодушно ласков, жил спокойно и праздно.
Главным лицом в доме была Варвара Петровна. Она была очень богата — ей принадлежала усадьба и тысячи крепостных душ. Своевольная, властолюбивая, она была умна, образованна, много читала, знала несколько иностранных языков и по-русски писала «изящным слогом и без ошибок», что тогда для женщины было редкостью.
Но, несмотря на свой ум и образованность, была она жестокой помещицей-крепостницей. С самого детства привыкла считать, что все вокруг создано для того, чтобы сделать ее жизнь приятной и удобной, и никогда не задумывалась над тем, что крепостные крестьяне такие же люди, как она сама. Ей ничего не стоило оторвать от семьи и сослать в дальнюю деревню на скотный двор горничную только за то, что та не успела стереть пыль с ее столика, или приказать высечь на конюшне всех садовников, если случайно оказывалось, что кто-то сорвал ее любимый цветок. Прихотям и причудам Варвары Петровны не было конца. Домашний врач из крепостных обязан был каждое утро справляться о ее здоровье, вести бюллетень и отсылать его в Москву двум докторам.
В доме у себя завела она особые порядки. У нее был свой «двор», свои «министры», своя «полиция». Министр двора — дворецкий обязан был являться к ней с докладом и ждать у дверей «разрешительного знака», чтобы заговорить. Если минуты две Варвара Петровна такого знака не подавала, то это значило, что она не желает принимать доклада. Все в доме распределялось по часам; даже голуби, которых кормила Варвара Петровна, и те знали свое время: в двенадцать часов дня раздавался колокольчик, и они прилетали за кормом.
Для детей также был установлен свой порядок жизни. Каждый день ровно в десять часов утра в детские комнаты входил Федор Иванович Лобанов — крепостной дворовый человек, который исполнял должность секретаря при Варваре Петровне. Он вручал гувернеру маленький листок бумаги, на котором рукой матери было написано расписание детских занятий и развлечений на день. Ни один гувернер не смел без приказания матери менять это расписание. Матери всегда все было известно — у нее была своя «тайная полиция». Во главе этой женской тайной полиции стояла старуха приживалка с трясущейся головой. Дети боялись и ненавидели ее, а она наговаривала на них матери, и мать, ни в чем не разбираясь, приказывала сечь детей, иногда секла и сама.
Однажды стала она бить маленького Ваню; было ему тогда лет семь-восемь. На все мольбы мальчика сказать, за что его наказывают, мать только приговаривала: «Сам знаешь, сам должен знать, сам догадайся, за что я секу тебя». Догадаться, какое он совершил преступление, Ваня не мог. На следующий день его снова высекли и обещали сечь до тех пор, пока он не сознается. Мальчик был в таком ужасе, что решил бежать из дому. Ночью он потихоньку оделся и в потемках стал пробираться по коридору в сени. Вдруг видит: навстречу кто-то идет с зажженной свечой; это был немец-гувернер. Он остановил мальчика. Ваня расплакался, сказал, что не знает, за что его секут, и что не хочет больше жить дома. Гувернер как умел успокоил, обласкал мальчика и обещал, что бить его больше не будут …
Русской грамоте Ваню очень рано выучил крепостной человек. Случилось так, что крепостной слуга и маленький мальчик очень подружились. Часто потихоньку от всех забирались они в сад, где были у них свои тайные любимые уголки. Как только старый слуга сделает знак рукой, кивнет на сад, Ваня всегда найдет предлог убежать… Сядут они рядом, и кажется Ване, что никто его не найдет, что деревья и кусты заслоняют его от всего мира. Сад полон звуков: свистит дрозд, заливается зяблик, кричит кукушка, поет каждый куст, каждая травинка.
Слушают они голоса старого сада, ведут разговоры обо всем, и очень часто дворовый слуга читает Ване стихи. Он читал ему Ломоносова, Сумарокова, Кантемира, и чем старее были стихи, тем больше они нравились чтецу. Особенно любил он декламировать торжественные, тяжелые стихи Хераскова и больше всего его поэму «Россиада»…Но к стихам, особенно русским, в семье Тургеневых относились презрительно, и мальчику приходилось скрывать от матери и свое увлечение стихами и свою дружбу с крепостным слугой.
В детских комнатах шла своя, детская жизнь. Мальчики учились иностранным языкам, читали, выдумывали разные игры — как все дети. Была у них одна особенно любимая игра — в острова. У каждого брата был свой остров. Иван был королем на одном острове, Николай — великим герцогом на другом. Острова вели между собой войны; происходили битвы, одерживались победы; была даже нарисована карта острова, а Ивану поручено было написать историю островов, и он исписал целую толстую тетрадь. Часто после сражений братья оказывались серьезно раненными и тщательно потом смывали губкой кровь с лица друг у друга.
Мальчики подрастали. Старшему было уже одиннадцать лет, Ивану — девять. Настало время учиться, и решено было переехать в Москву.
В Москве жизнь в семье шла такая же сытая, праздная, как и в Спасском. Ивана вместе с братом Николаем скоро определили в пансион, сначала в один, потом в другой.
Самым ярким воспоминанием из пансионской жизни остались для маленького Тургенева те вечера, когда надзиратель пересказывал мальчикам только что вышедший роман Загоскина «Юрий Милославский»…
В пансионе Тургенев пробыл недолго. Одиннадцати лет его взяли домой и стали готовить к университетским экзаменам. По тогдашнему обычаю, к нему на дом ездили учителя по разным предметам. Уроки русского языка и словесности давал ему учитель, который восхищался Карамзиным, Жуковским, Батюшковым и не любил Пушкина. А мальчик Тургенев уже перечитал всего Пушкина и втайне благоговел перед ним.
В пятнадцать лет Тургенев блестяще выдержал экзамен и поступил на словесное отделение Московского университета. К этому времени он как-то вдруг вырос, повзрослел, окреп, стал шире в плечах. Позади осталось детство, с детскими играми, со всем тем, что вспоминалось иногда с веселой и немного грустной улыбкой. Но навсегда тяжелым бременем легла на душу память о жестоких расправах матери с крестьянами, о ссылаемых людях, о злобных, угрюмых взглядах, которыми часто провожали его мать крепостные крестьяне.
Жестокость и причуды помещичьего быта, запавшие в память с детства, внушили Тургеневу его «раннюю ненависть к рабству и крепостничеству».
(Н.С.Шер "Рассказы о русских писателях)