Поэзия. Король Кофетуа

King Cophetua and the Beggar-Maid

I read that once in Affrica

A princely wight did raine,

Who had to name Cophetua,

As poets they did faine.

From natures lawes he did decline,

For sure he was not of my minde,

He cared not for women-kind

But did them all disdaine.

But marke what hapned on a day;

As he out of his window lay,

He saw a beggar all in gray.

The which did cause his paine.

The blinded boy that shootes so trim

From heaven downe did hie,

He drew a dart and shot at him,

In place where he did lye:

Which soone did pierse him to the quicke,

And when he felt the arrow pricke,

Which in his tender heart did sticke,

He looketh as he would dye.

«What sudden chance is this,» quoth he,

«That I to love must subject be,

Which never thereto would agree,

But still did it defie?»

Then from the window he did come,

And laid him on his bed;

A thousand heapes of care did runne

Within his troubled head.

For now he meanes to crave her love,

And now he seekes which way to proove

How he his fancie might remoove,

And not this beggar wed.

But Cupid had him so in snare,

That this poor begger must prepare

A salve to cure him of his care,

Or els he would be dead.

And as he musing thus did lye,

He thought for to devise

How he might have her companye,

That so did ‘maze his eyes.

«In thee,» quoth he, «doth rest my life;

For surely thou shalt be my wife,

Or else this hand with bloody knife,

The Gods shall sure suffice.»

Then from his bed he soon arose,

And to his pallace gate he goes;

Full little then this begger knowes

When she the king espies.

«The gods preserve your majesty,»

The beggers all gan cry;

«Vouchsafe to give your charity,

Our childrens food to buy.»

The king to them his purse did cast,

And they to part it made great haste;

This silly woman was the last

That after them did hye.

The king he cal’d her back againe,

And unto her he gave his chaine;

And said, «With us you shal remaine

Till such time as we dye.

«For thou,» quoth he, «shalt be my wife,

And honoured for my queene;

With thee I meane to lead my life,

As shortly shall be seene:

Our wedding shall appointed be,

And every thing in its degree;

Come on,» quoth he, «and follow me,

Thou shalt go shift thee cleane.

What is thy name, faire maid?» quoth he.

«Penelophon, O King,» quoth she;

With that she made a lowe courtsey;

A trim one as I weene.

Thus hand in hand along they walke

Unto the king’s pallace:

The king with courteous, comly talke

This begger doth embrace.

The begger blusheth scarlet red,

And straight againe as pale as lead,

But not a word at all she said,

She was in such amaze.

At last she spake with trembling voyce,

And said, «O King, I doe rejoyce

That you wil take me for your choyce,

And my degree so base.»

And when the wedding day was come,

The king commanded strait

The noblemen, both all and some,

Upon the queene to wait.

And she behaved herself that day

As if she had never walkt the way;

She had forgot her gowne of gray,

Which she did weare of late.

The proverbe old is come to passe,

The priest, when he begins his masse,

Forgets that ever clerke he was

He knowth not his estate.

Here you may read Cophetua,

Through long time fancie-fed,

Compelled by the blinded boy

The begger for to wed:

He that did lovers lookes disdaine,

To do the same was glad and faine,

Or else he would himselfe have slaine,

In storie, as we read.

Disdaine no whit, O lady deere,

But pitty now thy servant heere,

Least that it hap to thee this yeare,

As to that king it did.

And thus they led a quiet life

During their princely raine,

And in a tombe were buried both,

As writers sheweth plaine.

The lords they tooke it grievously,

The ladies tooke it heavily,

The commons cryed pitiously,

Their death to them was paine.

Their fame did sound so passingly,

That it did pierce the starry sky,

And throughout all the world did flye

To every princes realme.

Король и нищая

«Young Adam Cupid, he that shot so trim,

When King Cophetua loved the beggar-maid!»

Mercutio

Жил-был король Кофетуа —

от нас далеко жил.

Коль летопись моя права,

он в Африке царил.

С природой спорить он желал,

девиц и женщин презирал,

упрямо брака избегал —

по мне, он был чудак.

Но как-то, глянув из окна,

он видит: нищенка одна,

в лохмотьях серых и грустна …

Судьба свершилась так.

Тот самый прыткий сорванец,

что нас здоров губить,

его задумал наконец

Венере подчинить.

Без жалости стрелу пустил,

как целил — в сердце поразил,

боль хладнокровный ощутил,

какой еще не знал.

«Неужто впрямь такому быть,

чтоб мне внезапно полюбить,

ведь я любовь привык дразнить

и все-таки — пропал?»

И вот для короля весь свет —

у нищенки в окне.

От хвори избавленья нет,

и прежний лед — в огне.

«Да будешь ты моей женой,

разделишь трон и власть со мной,

иль смертный срок настанет мой —

нелепый мне конец».

Во двор идет ее искать,

любимой нищенку назвать —

девице той не угадать,

с кем станет под венец…

«О, государь! Живи в веках! —

раздался нищих крик. —

Не позабудь о бедняках,

призри рабов твоих!»

Мошну с деньгами он швырнул,

к своей избраннице шагнул,

все гам счастливый захлестнул —

для нищих добрый час…

Одна она тиха стоит

и за подачкой не бежит,

смутясь, на короля глядит —

и нет милее глаз!

«Не устрашись, моя душа,

знай: суженый я твой.

Жить будем вместе, не греша, —

ты станешь мне женой.

Мой рай, мой мир — теперь в тебе,

не встретил лучшей на земле,

искать уж не придется мне —

хочу быть лишь с тобой!

Тебя я в пурпур наряжу,

венцом с любовью награжу,

служить вельможам прикажу

тебе — любви самой!»

Король и нищая вдвоем

рука в руке идут,

и, веря зрелищу с трудом,

приветствует их люд.

Ее в покоях поселил,

своей невестой объявил,

для свадьбы день определил —

вот страсти нам пример!

Была прекрасная робка —

ведь перемена велика —

сказала лишь, душой мягка:

«Я благодарна, сэр!»

Король Кофетуа не лгал,

и в день известный он

женой законною назвал

свою Пенелофон.

Лохмотья серые сняла,

уборы царские взяла,

что цвет весенний, расцвела —

в них будто родилась…

Но чудо тут невелико —

простой удел забыть легко,

когда взлетела высоко —

не развратила б власть …

Что мне о парочке сказать?

Вот как Амур силен!

И короля сумел связать

с девицей нищей он.

Не презирай любви, дружок:

ее божок — могучий бог

и, верно, мне внушил он долг

тебя предупреждать.

Уж раз к тебе я им влеком,

не находи смешного в том,

не то — как угадать, по ком

вдруг станешь помирать.

А тот король Кофетуа

с супругой в счастье жил.

Коль летопись моя права —

и гроб с ней разделил.

И плакал знатный человек,

и яркий мир для дам померк,

народ скорбел сильнее всех —

замены не имел.

Их слава к небу поднялась,

по миру с ветром разнеслась,

и эта песня родилась —

что я тебе пропел.

Валентина Ржевская

Перевод 26.04.2014