История на Армения І - Մովսէս Խորենացի

«История Армении»

В ТРЕХ ЧАСТЯХ

РАССКАЗАННАЯ МОВСЕСОМ ХОРЕНАЦИ

ПО ПРОСЬБЕ САХАКА БАГРАТУНИ

Оглавление [1] Первой книги

1. Ответ на письмо Сахака и обещание выполнить его просьбу.

2. О том, почему мы предпочли обратиться к греческим (источ­никам), хотя нашу историю легче вывести из халдейских и ассирийских книг.

3. О нелюбознательном нраве прежних царей и правителей.

4. О том, что другие историки не согласны относительно Адама и прочих патриархов.

5. О равномерном нисхождении родословий трех сыновей Ноя до Авраама, Нина и Арама и о том, что Нин — не Бел и не сын Бела.

6. О том, что другие повествователи о древности частично со­гласны с Моисеем, частично же расходятся с ним, и о древних устных преданиях философа Олимпиодора.

7. Краткое сообщение о том, что тот, кого язычники именуют Белом, согласно Божественному Писанию, действительно явля­ется Небротом.

8. О том, кто и где нашел эти повествования.

9. Письмо Валаршака, царя Армении, Аршаку Великому, царю Персии.

10. О восстании Хайка.

11. О сражении и о смерти Бела.

12. О происшедших от Хайка родах и потомках и о деяниях каждого из них.

13. О войне и о победе над жителями Востока и о смерти Нюкара Мадеса.

14. О войне с ассирийцами и победе; о Пайаписе Каалеа и Кеса­рии и о Первой и прочих Армениях.

15. Об Ара и его гибели в войне с Шамирам.

16. О том, как после смерти Ара Шамирам строит город, речную плотину и свой дом.

17. О том, почему Шамирам истребила своих сыновей и как бе­жала от мага Зрадашта в Армению и умерла от руки своего сына Ниния.

18. О том, что действительно сначала имела место война Шами­рам в Индии, а потом уже — ее смерть в Армении.

19. О том, что произошло после смерти Шамирам.

20. Об Араевом Ара и о том, что сыном его был Анушаван Сосанвер.

21. Паруйр, сын Скайорди, первым становится царем Армении; он помогает мару Варбаку завладеть царством Сарданапала.

22. Ряд наших царей и их перечисление от отца к сыну.

23. О сыновьях Сенекерима и о том, что роды Арцруни и Гнуни и бдеашх, именуемый Алдзнийским, происходят от них; в той же главе о том, что дом Ангел происходит от Паскама.

24. О Тигране; каким он был во всех отношениях.

25. О страхе и подозрениях Аждахака по поводу дружественного союза Кира и Тиграна.

26. О том, как томившийся в подозрениях Аждахак увидел в див­ном сне предстоящие ему события.

27. О мнении его советников, затем и его собственном замысле и немедленном его исполнении.

28. Письмо Аждахака, последовавшее затем согласие Тиграна и отправление Тигранухи в Страну маров.

29. О том, как раскрылся заговор и разразилась война, в которой и погиб Аждахак.

30. О том, что (Тигран) отправил свою сестру Тигранухи в Тигранакерт; об Ануйш, первой жене Аждахака, и о поселении пленных.

31. О потомках Тиграна и происшедших от него родах.

32. Об Илионской войне при Тевтамосе и участии нашего Зармайра с немногими (воинами) вместе с эфиопским войском и о смерти его в этой войне.

Закончилось оглавление Первой книги — родословия Великой Армении.

Из персидских легенд. О Бюраспи Аждахаке.

Изложение того, что (в легенде) о Бюраспи достоверно.

Книга первая

РОДОСЛОВИЕ ВЕЛИКОЙ АРМЕНИИ [2]

1

Ответ на письмо Сахака и обещание выполнить его просьбу

Мовсес Хоренаци в начале этого повествования о нашем (на­роде желает) Сахаку Багратуни [3] радости.

Неизбывное струение на тебя божественной благодати и не­престанное воздействие духа на твои помыслы распознал я в твоей прекрасной просьбе, обретя знакомство с твоей душой прежде, чем с телесным обликом; просьба твоя сродни и моим желаниям и еще более — привычным для меня занятиям. За нее не только хва­лить тебя должно, но, и молиться, чтобы ты всегда пребывал таким.

Ибо если мы, благодаря разуму, являемся, как говорится, об­разом Божьим, и еще — добродетелью разумного существа явля­ется способность мыслить, а твое стремление к этому неиссякаемо, то ты, поддерживая яркий свет своего рассудка прекрасными мыс­лями, украшаешь разум и тем остаешься пребывать образом (Божьим), чем и услаждаешь его Первообраз [4] прекрасной и уме­ренной страстью и стремлением к этим делам.

При этом я отмечаю также, что если жившие до нас и нынеш­ние вельможи и правители Армянской страны не повелели мудре­цам, вероятно, имевшимся в их окружении, составить такого рода летописи и не подумали прибегнуть для этой цели к помощи чуже­земной мудрости, а ты ныне на наших глазах совершаешь все это, то ясно, что именно ты должен быть признан самым возвышенным из всех твоих предшественников, заслуживающим самых высоких похвал и достойным включения в подобные летописи.

Поэтому я охотно соглашаюсь на твою просьбу и приложу все старания, чтобы осуществить ее и оставить этот (труд) как бес­смертный памятник тебе и грядущим после тебя потомкам. Ибо ты и рода древнего и храброго, и плодовитого на стезе не только разума и полезных мыслей, но и величайших и многочисленных достославных деяний; о них мы упомянем в ходе нашего повество­вания, когда, прослеживая происхождение от отца к сыну, развер­нем родословие всех нахарарств [5] Армении, сжато и точно излагая, откуда и при каких обстоятельствах они возникли, согласно тому, что записано в некоторых греческих историях.

2

О том, почему мы предпочли обратиться к греческим (источникам), хотя нашу историю легче вывести из халдейских и ассирийских книг

Пусть никто не удивляется тому, что хотя, как это общеизвест­но, историки имеются у многих народов и, в особенности, у персов и халдеев [6], и у них сохранилось больше упоминаний о разнообраз­ных событиях, касающихся нашего народа, мы отметили только греческих историков и обещали представить в нашем родословии именно их указания. Ибо не только цари греческие, покончив с устройством своих домашних дел, взяли на себя заботу о том, что­бы поведать грекам как о своих державных делах, так и о плодах науки; так, Птолемей, он же Братолюб [7], счел полезным перевести книги и сказания всех народов «а греческий язык,—

(Но пусть не примут нас ныне за неуча, обвиняя в неискушен­ности и невежестве за то, что Птолемея, египетского царя, мы здесь обозначили как царя греческого. Дело в том, что он подчинил се­бе также греков и стал называться царем Александрии [8] и Греции; из Птолемеев и других властителей Египта более никто так не на­зывался. Будучи большим греколюбом, он всю свою деятельность осуществлял на греческом языке. Имеется еще много подобных же причин, почему мы назвали его греческим царем, но в интере­сах краткости ограничиваемся сказанным о нем),

— но и многие именитые и посвятившие себя науке мужи из греческого мира пеклись о том, чтобы ввести в греческую словес­ность не только записи из царских и храмовых архивов других народов,— таковым нам представляется лицо, побудившее к этому Бероса [9], халдейского мудреца, искушенного во всех науках,— но и величайшие и достойные удивления познания [10], (которые) они обретя с трудом в разных местах, собрали и переложили на гре­ческий язык: А—у X, А—у Ф, Г—у Е, М—у Ф [11]. Мужи, имена которых нам хорошо известны, собрав все это, посвятили славе эллинского мира. Они, как любители мудрости, достойны похвалы за усердие и за то, что сумели найти (плоды) мудрости у других; но еще более достойны ее те, кто воспринял и оценил эти приобре­тения науки. Поэтому я не устану называть всю Грецию матерью и кормилицей наук.

Сказанного достаточно, чтобы убедиться в необходимости для нас обращения к греческим историкам.

3

О нелюбознательном нраве прежних царей и правителей

Не хочу оставить без упоминания и порицания нелюбознатель­ный нрав древних наших предков, но здесь же, в начале нашего предприятия, произнесу по их поводу слова осуждения. Ибо, если поистине достойны восхваления те из царей, которые письменно, в историях, закрепили ход событий своего времени и увековечили все мудрые и доблестные деяния в сказах и историях, а вслед за ними удостоились нашей похвалы также те, кто тяжко трудился в архивах над созданием книг, благодаря чему мы, читая их сочине­ния, обретаем знание мирских законов и гражданских порядков, когда особенно вчитываемся в мудрые речи и истории халдеев и ассирийцев, египтян и эллинов, и при этом кажется и завидуем мудрости мужей, кои взялись за такой труд,— то, конечно, всем нам известно невежество «аших царей и прочих предков в науках и незрелость их разума. Ибо хотя мы и небольшая грядка, и чис­лом очень ограничены, и обделены могуществом, и многократно бывали покорены другими государствами, но ведь и в нашей стра­не свершено много подвигов мужества, достойных быть письменно увековеченными, которые, однако, никто из них не позаботился записать в книги. Итак, если они не подумали даже о собственной пользе и не оставили миру памяти о самих себе, то есть ли нам смысл обвинять их и предъявлять им еще большие требования — (почему они не сделали этого) и в отношении прошлого?

Но могут сказать: (это произошло) из-за отсутствия в то время письма и литературы, либо же из-за разнообразных войн, следо­вавших вплотную одна за другой. Но это мнение несостоятельно, ибо были же промежутки между войнами, как и персидское и гре­ческое письмо, на котором написаны хранящиеся у нас по сей день многочисленные книги, содержащие сведения о собственности в деревнях и областях как и в каждом доме, об общинных тяжбах и сделках, особенно же — о наследовании исконных состояний [12]. И представляется мне, что как у нынешних, так и у древних армян не было влечения к наукам и к сбору мудрых песен. Поэтому из­лишне продолжать наши речи о людях неразумных, глупых и ди­ких.

Но я поражаюсь плодовитости твоего ума; от начальных на­ших родов и до нынешних ты оказался единственным, способным предпринять столь важное дело и предложить нам взяться за ис­следование — в большом и полезном труде достоверно изложить историю нашего народа, (рассказать) о царях и нахарарских ро­дах и домах, об их происхождении, о деяниях каждого из них, о том, какие из получивших известность родов местные, нашего пле­мени, а какие — пришлые, укоренившиеся здесь и слившиеся с нашим племенем, (словом), описать все времена и события от по­ры беспорядочного столпотворения [13] до нынешнего дня,— полагая этим принести себе прекрасную славу и радость без забот.

На это скажу лишь одно: «Разве книга мне предстоит?»— как говорится в книге Иова [14], или писания твоих предков [15], кото­рые помогли бы мне, пожалуй, подобно иудейским историкам, безошибочно низвести повествование от начала до тебя или же отправляясь от тебя и других возвести до начала. Но как бы то ни было, я начну, хотя это и трудно; лишь бы нашлись люди, бла­годарные нам за наши труды. Начну же я с того, с чего начинают другие, пребывающие в лоне церкви и во Христовой вере, считая лишним повторять легенды языческих писателей о начале и (при­бегая к ним) лишь для последующего — для известных времен и мужей, в отношении которых с ними сходится и Святое Писание, пока неизбежно не доберемся до языческих историй; но и из них мы позаимствуем лишь то, что сочтем достоверным.

4

О том, что другие историки не согласны относительно

Адама и прочих патриархов

Нам следует кратко сказать о том, почему другие историки, я имею в виду Бероса, Полигистора [16] и Абидена [17], помышляя во­преки Духу, отклонились во мнениях относительно корня челове­чества, или, если кому угодно,— его вершины [18], или того же Кораблестроителя [19] и прочих патриархов, и не только по поводу имен или времени, но также в своем толковании начала рода человече­ского, противном тому, что для нас является незыблемым.

Ибо Абиден, подобно другим, говорит о нем так: «Ибо всепромыслительный Бог указал на него своему народу, как на пастыря и вождя». После чего добавляет: «Алор царствовал десять саров» [20], что составляет тридцать шесть тысяч лет. Также и Ною приписы­вают они другое имя и несчетное количество лет, хотя и относи­тельно силы потопа и опустошения земли сходятся с Духовным словом и одинаково с ним определяют число патриархов — десять, включая Ксисутра [21]. Они рассчитывают свой год не только отлич­но от наших с четырехвременным кругом солнечных лет, особенно от божественных, но также расходясь с египтянами с их лунным годом. Если же кому-либо пришло бы в голову считать годы по (циклам), называемым именами богов, то они опять-таки не в точности сходятся с выставляемыми ими безмерными числами, так как суммы последних оказываются то меньше, то больше. Пожа­луй, нам следовало здесь по мере возможности представить их мнения — что каждый из них имел в виду, излагая их в таком виде. Но из-за продолжительности предстоящей работы мы преры­ваем наше слово, оставляя все это для другого места и времени [22], и начинаем (рассказывать) об этих вещах согласно нашим убе­ждениям.

Адам первозданный; он, прожив двести тридцать лет, родит Сифа; Сиф, прожив двести семьдесят лет, родит Еноса; последнему принадлежат две надписи о двух грядущих событиях, как говорит Иосиф [23], хотя местонахождение их неизвестно. Енос был первым, кто с упованием призвал имя Бога. Почему же это так, или по ка­тим причинам считается, что он первый уповал на призвание име­ни Бога, или же как следует понимать «призвал»? Ибо Адам — действительно богозданный, и это о нем говорят, что он получил заповедь из уст Бога, а также, что он, согрешив и спрятавшись, был спрошен: «Где ты?» самим Богом, а не кем-либо другим; так­же и решение о воздаянии он услышал из его уст. Затем был и Авель, близкий и известный Богу, принесший жертву, которая и была принята. Итак, если эти были признаны Богом и известны ему, почему же говорится, что первым призвал имя Бога тот, при­том с упованием? По поводу прочих мнений об этом мы отсылаем к обещанному нами месту [24], здесь же приведем то готовое, что имеется под рукой.

Ибо первый из людей [25], впав в нарушение заповеди, из-за (своего греха) оказался изгнанным из рая и с глаз Бога. Затем и ближайший к Богу из сыновей Адама был убит рукой своего род­ного брата [26]. После этого род человеческий из-за полного отсутстсвия Божественного слова и откровения впадает в сомнения и от­чаяние и в поистине самовольные действия. Среди них Енос, испол­ненный упования и в праведности своей, призывает имя Бога. «Призывать» же имеет двоякий смысл — помянуть как забытого или позвать на помощь. Помянуть как забытого здесь не подходит, ибо не так уж много прошло лет, чтобы было позабыто имя Бога или сам носитель этого имени и, кроме того, Божье создание еще не успело узнать ни смерти, ни погребения. Следовательно, Енос призывает Бога на помощь.

Прожив сто девяносто лет, он родит Каинана; Каинан, прожив сто семьдесят лет, родит Малалаила; Малалаил, прожив сто пять­десят лет, родит Иареда; Иаред, прожив сто шестьдесят два года, родит Енока; Енок, прожив сто шестьдесят пять лет, родит Мафусала. После рождения Мафусала он жил двести лет жизнью достойной и угодной, как это известно тому, кому она была угодна [27], и затем был перенесен, как говорится о нем, из среды нечестивых. Причину этого мы сообщим после. Мафусал, прожив сто шестьде­сят пять лет, родит Ламеха; Ламех, прожив сто восемьдесят во­семь лет, родит сына и назовет его Ноем.

О Ное

Почему же только его он определил названием сына, а обо всех прочих просто сказал, что они родились? О нем отец его пред­сказал нечто противоречивое: «Он успокоит нас как от дел наших, так и от печали рук наших и от земли, которую проклял Господь Бог». Что оказалось не успокоением, а уничтожением всего сущего на земле [28]. Мне кажется, успокоить означает прекратить, а имен­но — прекратить нечестие и зло истреблением развращенных лю­дей второго века. Ибо он сказал прекрасно: «от дел наших», т. е. от беззаконий, и «от печали рук наших», которыми творим нечи­стое. Но и действительно успокаиваются, согласно этому предска­занию, не все, а лишь души, совершенные в добродетели, в то время как зло уничтожается и смывается как бы потоком, как случилось при Ное с погрязшими во зле. Названием же сына возвеличило его Писание как известного, знаменитого и достойно­го наследника отцовских добродетелей.

5

О равномерном нисхождении родословий трех сыновей Ноя до Авраама,

Нина и Арама и о том, что Нин — не Бел и не сын Бела

Общеизвестно, что определение времен от начала до нас, осо­бенно же — определение (рядов) потомков нахарарских родов трех сыновей Ноя является труднодостижимым и тяжким (делом), если к тому же пытаться рассмотреть их по отдельным векам. И тем более потому, что Божественное Писание, выделив свой собст­венный народ [29], отвергло прочие как презренные и недостойные упоминания на его страницах. Мы расскажем, начиная с них, в меру наших возможностей то достоверное, что мы нашли в древ­них историях, с нашей точки зрения совершенно правдивых. Ты же, разумный читатель, взгляни теперь на равномерность рядов трех родов вплоть до Авраама, Нина [30] и Арама и подивись!

Сим, прожив сто лет, через два года после потопа, согласно Божественному слову, родит Арфаксата.

Сим

Сим ста лет родит Арпаксата;

Арпаксат ста тридцати пяти лет родит Каинана;

Каинан ста двадцати лет родит Салу;

Сала ста тридцати лет родит Ебера;

Ебер ста тридцати четырех лет родит Фалека;

Фалек ста тридцати трех лет родит Рагава;

Рагав ста тридцати лет родит Серуха;

Серух ста тридцати лет родит Нахора;

Нахор ста семидесяти девяти лет родит Тару;

Тара семидесяти лет родит Авраама.

Хам

Хам родит Хуша;

Хуш родит Местраима;

Местраим родит Неброта;

Неброт родит Баба;

Баб родит Анебиса;

Анебис родит Арбела;

Арбел родит Хайала;

Хайал родит другого Арбела;

Арбел родит Нина;

Нин родит Ниния.

Иафет

Иафет родит Гамера;

Гамер родит Тираса;

Тирас родит Торгома;

Торгом родит Хайка;

Хайк родит Араманеака;

Араманеак родит Арамаиса;

Арамаис родит Амасию;

Амасия родит Гелама;

Гелам родит Харма;

Харма родит Арама;

Арам родит Ара Прекрасного.

Итак, все летописцы ставят Каинана четвертым после Ноя, после же Сима — третьим. Также и Тираса — четвертым после Ноя, а после Иафета — третьим, хотя по нашему переводу Библии он где-либо в прямой линии родословия не значится. Местраима же четвертым после Ноя и третьим после Хама мы не находим ни в нашем переводе, ни у кого-либо из летописцев [31]. Нашли его мы, расположенного так, у некоего умнейшего и любознательного си­рийца, и сказанное им показалось нам заслуживающим доверия [32]. Ибо Местраим — это Мецраим, что означает Египет, и многие лето­писцы, считающие Неброта, то есть Бела, эфиопом, убедили нас в том, что это правильно, учитывая смежность (страны его) обита­ния с Египтом.

Далее скажем еще и следующее. Хотя годы жизни потомков Хама вплоть до Нина [33] нигде и не значатся либо же не дошли до нас, в точности (не исчислены) и (годы) самого Нина, (годы) же нашего Иафета совершенно неизвестны, тем не менее приведенное родословие надежно, поскольку все три племени включают по одиннадцати (поколений) до Авраама, Нина и нашего Арама; Ара же — двенадцатый после Нина и скончался в раннем возрасте. Пусть никто не сомневается: родословие соответствует истине, ибо повествует об этом нам достоверный во многом Абиден и говорит так: «Нин (от) Арбела, Хайала, Арбела, Анебиса, Баба, Бела». Также и наших — от Хайка до Ара Прекрасного, убитого сладо­страстной Шамирам, перечисляет так: «Ара Прекрасный (от) Ара­ма, Харма, Гелама, Амасии, Араманеака, Хайка», который стал противником Бела и, одновременно, его убийцей. Абиден говорит нам об этом в своем первом разделе мелких родословий, которые кто-то потом изъял.

Об этом свидетельствует и Кефалион [34], говоря в одной из глав следующее: «В начале нашего труда мы принялись было подробно излагать по царским архивам все родословия, но получили прика­зание от царей пропустить упоминания о незаметных и дурных людях прошлого, отмечая только доблестных, мудрых и державных предков, и не тратить наше время бесплодно» и т. д.

Мне кажется, что совершенно не правы и далеки от истины те, кто считает Нина сыном Бела или даже самим Белом, ибо ни родословие, ни сумма лет этого не подтверждают. Разве что кто-то из-за прославленности и громкого имени (обоих) счел удобным представить далекое близким.

Все это мы нашли действительно в греческой литературе, ибо хотя сами греки (многое) перевели на свой язык с халдейского и хотя халдеи также — по доброй воле или подчиняясь повелениям царей — осуществили это, как, например, некто Арий [35] и многие другие, но мы, как усвоившие эту литературу от греков, считаем ре греческой.

6

О том, что другие повествователи о древности частично согласны с

Моисеем, частично же рас­ходятся с ним, и о древних устных преданиях

философа Олимпиодора

Мы представили родословие трех сыновей Ноя до Авраама, Нина и Арама, отобрав, по мере возможности, достоверное из мно­гих повествований. Полагаю, что никто из людей мыслящих не ста­нет возражать против этого, разве лишь тот, кто, вознамерившись нарушить истинный порядок, отдал бы предпочтение легендам перед правдивым словом. В таких делах каждый волен тешить себя, как ему угодно.

Но если ты, муж, любящий науку и поручивший нам эту рабо­ту, будешь благодарен нам за наши бдения и старания, то я в не­многих словах упомяну мнения, изложенные древними повествова­телями по поводу представленного нами выше, хотя и не могу здесь сказать, нашли ли они все в таком виде в царских книжных хранилищах или же каждый изменил имена, (содержание) расска­зов и время по собственному усмотрению, либо же по каким-либо другим причинам. Но как по поводу начала они то придержива­ются правды, то искажают ее,— так, говоря о первозданном, пола­гают его не человеком первым, а царем, а также называют его нелепыми и бессмысленными именами и приписывают ему три­дцать шесть тысяч лет (жизни), но в отношении числа патриархов и потопа сходны и согласны с Моисеем,— так (о делах) после по­топа придерживаются правды, говоря о трех известных мужах [36], (живших) до столпотворения, после плавания Ксисутра в Арме­нию, и искажают ее, изменяя имена и многое другое.

Но теперь я буду рад начать предстоящее мне повествование со (слов) почитаемой мной и превосходящей многих правдивостью Беросовой Сивиллы [37]. «До (строительства) башни, говорит она, и до разделения речи человеческого рода на многие языки, и после плавания Ксисутра в Армению, властителями земли были Зрван, Титан и Иапетосте» [38]. Мне представляется, что это Сим, Хам и Иафет.

«После раздела ими власти над всей вселенной, говорит она, Зрван усиливается и достигает господства над обоими братьями». Именно его и назвал впоследствии маг Зрадашт [39], царь Бактрии, то есть Мидии [40], началом и отцом богов и сочинил о нем множест­во других небылиц, которые повторять нам здесь неуместно.

«Итак, по завладении Зрваном власти, говорит она, Титан и Иапетосте не подчинились ему и ополчились на него войной, ибо он замыслил передать своим сыновьям царскую власть над всем (миром). При таких смутах, говорит она, Титан завладел некото­рой частью наследственных владений Зрвана. Тут вмешивается их сестра Астлик [41] и убеждает их положить конец распре. Они дают согласие на царствование Зрвана, но заключают между собой клятвенный договор с условием истреблять всех детей мужского пола, рождающихся у Зрвана, чтобы он не воцарился потомствен­но над ними. Поэтому назначают крепких стражей из числа Тита­нов [42] следить за родами его жен. И после того как двое (новоро­жденных) были убиты во имя соблюдения клятвы и договора, их сестра Астлик вместе с женами Зрвана задумала уговорить кое-кого из Титанов спасти остальных детей и отправить их на запад, на гору, именовавшуюся Дюцнкец, которая ныне называется Олимпом» [43].

Сочтут ли иные это легендой или правдой, но, как я убежден, здесь много истинного. Ибо и епископ кипрского (города) Кон­станции Епифаний в своем «Опровержении ересей», берясь за до­казательство праведности и справедливости суда Божьего, говорит также по поводу истребления сынами Израиля семи народов, что «Бог по справедливости истребил эти народы перед лицом сынов Израиля, ибо страна, составлявшая владение сыновей Сима, была (изначально) получена ими в удел, а Хам вторгся и насильно за­владел ею. Но Бог, блюдя право и клятвенное условие, воздал ро­ду Хама отмщением, вернув наследство сыновьям Сима». Кстати, в Божественном Писании упоминаются и Титаны, и Рафаимы [44].

Однако нам надлежит, хотя бы очень кратко, повторить некоторые древние устные предания, которые рассказывались в стари­ну среди греческих мудрецов и дошли до нас через посредство (лиц) по имени Торги и Банан и еще третьего — некоего Давида [45]. Один из них, сведущий в философии, говорил так: «О старцы, когда я был в Греции и изучал философию, однажды случилось так, что среди мудрых и многоопытных мужей речь зашла о земле­описании и разделении народов. Толковали книжные истории — одни — по-одному, другие — по-другому. Но совершеннейший из них, по имени Олимпиодор [46], сказал так: «Я вам расскажу, сказал он, дошедшие до нас по преданию устные повествования, которые сказывают до сих пор многие из крестьян. Существовала книга о Ксисутре и его сыновьях, которой ныне нигде не найти, и в ней, говорят, было изложено следующее: «После того как Ксисутр приплывает в Армению и ступает на сушу, один из его сыновей по имени Сим отправляется, говорит, на северо-запад разведать зем­лю и, найдя небольшую равнину у горы с вытянутым основанием, с пересекающей ее рекой, текущей в сторону Ассирии, остается там в течение двух лунных месяцев, называет гору по своему имени Симом [47] ,и пускается в обратный путь на юго-восток, откуда он явился. Но один из его младших сыновей, по имени Тарбан, с тридцатью сыновьями и пятнадцатью дочерьми и их мужьями, отделившись от отца, поселяется на том же берегу реки, и (Сим) по его имени называет эту область Таравном [48]. Местности же, где он сам пребывал, он дает название Цронк [49], ибо там впервые на­чали отделяться от него сыновья. Говорят, кроме того, что он ка­кое-то время проживал у границ Бактрии и что там остался еще один из его сыновей; ибо в восточных краях Сима называют Зрва­ном, и эта область, говорят, по сей день именуется Зарванд» [50].

Но чаще сказывают все это старцы из Арамова племени [51] на память в сопровождении игры на пандирне [52] в песнях с представ­лениями и танцами. Ложь или правда в этих преданиях — нам до этого дела нет. Ведь я в этой книге привожу полностью все: и то, что слышит ухо, и то, что написано в книгах, дабы ты знал все и убедился в чистоте моих побуждений в отношении тебя.

7

Краткое сообщение о том, что тот, кого язычники именуют Белом, согласно Божест­венному Писанию действительно является Небротом

О Беле, современником которого был предок наш Хайк, пове­ствуют многие и многообразно. Я же говорю, что носящий имя Кроноса и Бела — это Неброт [53], как сходно с Моисеем перечисля­ют египтяне — Гефест [54], Солнце, Кронос, то есть Хам, Хуш, Неброт,— опуская Местраима [55]. Ибо они говорят, что первым чело­веком и изобретателем огня у них был Гефест. Почему же он — изобретатель огня или Прометей [56] — похититель огня у богов, даровавший его людям, что является иносказанием,— к порядку на­шего повествования не относится. При этом и очередность египет­ских династий, и сумма лет от династии пастухов до Гефеста сходятся с тем, что отмечается у иудеев от времени Иосифа и до Сима, Хама и Иафета.

Но сказанного об этом достаточно. Ибо если мы примемся для твоего сведения излагать в нашей истории все свершившееся от времен столпотворения до наших дней, та когда же доберемся до желанных тебе исторических повествований? Тем более, что и труд, предстоящий нам, долог, а век смертного краток и неведом. Итак, приступая, изложу тебе нашу (историю), указывая, откуда (берутся сведения) и как (она протекала).

8

О том, кто и где нашел эти повествования

Рассказывают, что Аршак Великий, царь Персии и Парфии [57] и родом парфянин, отложившись от македонян, воцарился над всем Востоком и Ассирией и, убив в Ниневии [58] царя Антиоха [59], подчинил своей власти всю вселенную [60]. Брата своего Валаршака он ставит царем в Армении, сочтя это благоприятным для сохранения незыб­лемости своего царствования. Столицей ему он назначает Мцбин [61] и включает в пределы его (государства) часть западной Сирия, Палестину, Азию [62], все Средиземье [63] и Теталию [64], начиная от Понтийского моря [65] до того места, где Кавказ оканчивается у За­падного моря [66], а также Атрпатакан [67] «и прочее, чего достигнут мысль твоя и храбрость, ибо границы храбрецам, говорит он, опре­деляет их меч: сколько отсечет, стольким и владеют».

Когда Валаршак основательно упорядочил свое государство и утвердился в своей царской власти, он пожелал узнать, кто именно и какие мужи владели Армянской страной до него; до­блестным ли или бездарным принадлежало в прошлом место, ко­торое он будет занимать. И найдя некоего сирийца Мар Абаса Катину [68], мужа острого ума и знатока халдейской и греческой грамот, посылает его к своему брату Аршаку Великому с достой­ными дарами, (прося) открыть для него царский архив. И пишет письмо такого содержания [69].

9

Письмо Валаршака, царя Армении, Аршаку Великому, царю Персии

«Аршак, царь земли и моря, особой и обликом воистину сход­ный с нашими богами, счастьем же и удачей превзошедший всех царей и широтой мысли подобный небу над землей! Валаршак, твой младший брат и соратник, поставленный тобой царем в Ар­мении. Здоровья тебе и неизменных побед!

Получив от тебя завет пенься о доблести и всяческой мудро­сти, я никогда не пренебрегал твоим наставлением, но проявлял во всем этом заботу и радение в меру моего разумения и возмож­ностей. И теперь, устроив под твоим попечительством дела этого царства, я вознамерился узнать, кто именно владел до меня Ар­мянской страной и откуда существующие здесь нахарарства. Ибо не известно, какие здесь были порядки или служение при храмах, не видно, кто среди главных лиц страны первый, а кто — послед­ний, нет ничего определенного — все перепутано и дико.

Поэтому умоляю твое владычество приказать отворить твой царский архив для мужа, прибывающего пред твое могуществен­ное владычество, чтобы он нашел то, чего желает твой брат и сын, и поскорее привез. Я твердо уверен, что наше удовольствие, исхо­дящее из исполнения (твоей) воли, доставит радость и тебе. Будь здоров, взысканный обитанием среди богов!» [70]

Получив это письмо из рук Мар Абаса Катины, Аршак Вели­кий с большой готовностью приказывает показать ему архив, что в Ниневии [71], радуясь при этом, что его брат, которому он вверил половину своего царства, имеет такие помыслы. А тот, пересмотрев все книги, нашел одну, написанную на эллинском языке, с таким, как говорит он, заглавием:

Начало книги

«Эта книга была переведена по приказу Александра [72] с хал­дейского языка на греческий и содержит подлинную историю древ­них и предков» [73].

Начиналась она, говорит, с Зрвана, Титана и Иапетосте, и в ней каждый на своем месте на протяжении многих лет были распо­ложены в порядке все знаменитые мужи—потомки этих трех му­жей-родоначальников.

Из этой книги Мар Абас Катина извлекает достоверную исто­рию одного лишь нашего народа и доставляет ее царю Валаршаку в Мцбин на греческом и сирийском языках. Прекрасный ликом, искусный лучник мужественный Валаршак — красноречивый и ра­зумный, расценив ее как свое главное сокровище, поручает с с великой заботливостью сохранять ее в царском дворце, а некото­рую ее часть велит вырезать на каменном столпе. Оттуда-то мы досконально дознались о содержании историй и повторяем теперь (во удовлетворение) твоей любознательности, низводя наши соб­ственные нахарарства до халдейского Сарданапала [74] и ближе. Начало изложения в ней таково.

«Грозными и величавыми были первые боги — источники ве­личайших на свете благ: начала земли и заселения ее людьми. От них отделилось поколение великанов, нелепых и огромных те­лом исполинов. Обуянные надменностью, они породили нечестивый замысел столпотворения и тотчас принялись за его осуществление. Но ужасная буря божественного происхождения, взвихренная гневом небожителей, разрушила башню, и боги, наделив каждого непонятным (для других) языком, ввергли их в смятение. Одним из них был Иапетостеев Хайк, именитый и храбрый нахарар, мет­кий стрелок из могучего лука».

Но покончим с этим порядком повествования, ибо наша цель — не излагать историю во всей ее полноте, но стараться показать первых наших и коренных древних предков. Итак, начиная (по­вествовать) по этой самой книге, скажу: Иапетосте, Мерог, Сират, Таклад, то есть Иафет, Гомер, Тирас, Торгом. После чего тот же летописец, продолжая, говорит: Хайк, Араманеак и остальные по порядку, как мы сказали выше.

10

О восстании Хайка

Сей Хайк, говорит он, благолепный и статный, густокудрый, ясноокий и могучий, славился среди великанов своей храбростью и выступал против всех, кто стремился к единоличной власти над всеми великанами и богородными героями. Он горделиво поднял­ся против тирании Бела в то время, когда род человеческий рас­пространялся по всей шири земли, среди скоплений неимоверно тупоумных силачей-великанов. Так как каждый старался там об­рести власть над другими, в буйстве вонзая меч в бок своего со­брата, то Белу и выпала в то время удача завладеть всей землей. Хайк же, не желая подчиниться ему, после рождения сына своего Араманеака в Вавилоне [75], снявшись вместе со своими сыновьями, дочерьми, сыновьями своих сыновей, могучими мужами числом около трехсот и прочими домочадцами и приставшими к нему при­шельцами и всем людом и скарбом [76], отправляется в землю Арарадскую [77], расположенную в северных краях. По пути он поселя­ется у подножия горы, на равнине, где осели и проживали немно­гие люди из числа рассеявшихся еще раньше. Подчинив их, Хайк строит там дом — господское обиталище — и отдает в наследствен­ное владение Кадмосу, сыну Араманеака. Это подтверждает упо­мянутые древние устные предания [78].

Сам же, говорит (летописец), вместе с остальными людьми и скарбом продвигается на северо-запад, приходит и поселяется на высокогорной равнине и дает этому нагорью название Харк, указы­вающее, что поселившиеся здесь являются отцами рода Торгомова дома [79]. Строит и деревню и называет ее по своему имени Хайкашеном [80]. Также и в этом месте истории упоминается небольшое число людей, поселившихся прежде в южной стороне этой равни­ны, у горы с вытянутым основанием, которые добровольно подчи­няются богородному герою. Это тоже подтверждает упомянутые устные предания.

11

О сражении и о смерти Бела

Продолжая свой рассказ, (летописец) говорит, что Бел Титанид, утвердив над всеми свою царскую власть, посылает одного из своих сыновей в сопровождении преданных людей в северный край, к Хайку, (с предложением) подчиниться ему и жить в мире. «Ты поселился, говорит он, в краю лютого холода; но согрей и растопи стужу льда своего возгордившегося сердца и, подчинив­шись мне, спокойно живи в стране моего обитания, где только те­бе угодно». Но Хайк отсылает прибывших от Бела с суровым от­ветом, и посланец возвращается обратно в Вавилон.

Тогда Бел Титанид ополчается на него с толпой пешей рати; добирается до северного края, до земли Арарадской, до окрестно­стей дома Кадмоса. Кадмос бежит к Хайку, заслав вперед скоро­ходов. «Знай, великий среди богородных героев, сообщает он, что Бел идет на тебя, собрав бессмертных героев и бойцов-великанов ростом до небес. Я узнал о том, что он находится вблизи моего дома, и убежал, и вот поспешно иду к тебе. Итак, поторопись обду­мать, что ты будешь делать».

Бел же, с неукротимым и чудовищно-громадным полчищем, подобным бурному потоку, низвергающемуся с крутизны, спешил достигнуть пределов обитания Хайка, полагаясь на храбрость и силу (своих) могучих мужей. Тут разумный и мудрый великан, густокудрый и с искрящимися глазами, поспешно собирает своих сыновей и внуков, храбрых мужей-луконосцев, числом весьма немногих, а также прочих, бывших в его подчинении, и достигает берега одного озера с соленой водой, в котором водилась мелкая рыба [81]. Собрав своих воинов, он говорит им: «Встретившись с пол­чищами Бела, старайтесь подобраться к месту, где будет находить­ся Бел в окружении толпы храбрецов. Либо умрем и наши люди попадут в рабство к Белу, либо покажем на нем искусность пер­стов наших и, рассеяв полчище, добьемся победы».

И продвинувшись вперед на многие стадии [82], они достигают ровной местности между высочайшими горами. Укрепившись на возвышенности справа от потока вод и глянув вверх, они увидели беспорядочные толпы полчищ Бела, распластавшиеся по лицу земли в безудержном стремительном движении, и Бела, мол­ча и недвижно стоявшего в окружении плотной толпы на бугре слева от вод, как на наблюдательной вышке. Хайк признал в этой группе вооруженный отряд, с которым Бел выдвинулся впереди полчищ, окруженный немногими избранными в военном снаряже­нии, (и увидел), что от полчищ его отделяет большое расстояние. На Беле же был железный, с блестящими привесками, головной убор, медные пластины на спине и на груди, броня на икрах (ног) и на руках; чресла — опоясанные, слева — обоюдоострый меч, в правой руке — копье невероятной длины, в левой — щит, справа и слева — отборные воины. Увидев Бела в мощном вооружении и отборных мужей справа и слева от него, Хайк ставит Араманеака с двумя братьями справа, а Кадмоса и двух других своих сыно­вей — слева, ибо они искусно владели луком и мечом. Сам он стал впереди, а остальную часть рати поставил позади. Построив это подобие треугольника, он стал медленно продвигаться вперед.

Когда великаны обеих сторон сошлись, от их яростной схват­ки страшный грохот огласил землю; они наводили ужас друг на друга разнообразием способов нападения. Немало было поверже­но там лезвием меча на землю могучих мужей с обеих сторон, и обе стороны оставались непобежденными в сражении. Столкнувшись со столь неожиданным и сомнительным положением вещей, Царь Титанид пришел в ужас и, повернув вспять, стал подниматься на тот же холм, с которого было спустился. Он надеялся продер­жаться в толпе, пока подоспеет вся рать и он сможет возобновить нападение. Увидев это, Хайк, вооруженный луком, устремляется вперед, приближается к царю, туго натягивает широкий как озеро (лук) и трехперой (стрелой) попадает в нагрудную пластину; стрела, пройдя насквозь между плеч, вонзается в землю. И тут возгордившийся Титанид, грянувшись о землю, испускает дух. Увидев столь неимоверный подвиг мужества, его полчища разбега­ются куда глаза глядят. Сказанного об этом достаточно.

Хайк же на месте битвы строит дастакерт [83] и в честь победы в сражении дает ему название Хайкh [84]. По этой причине и область называется ныне Хайоц-дзор [85]. Холм же, на котором пал Бел со своими храбрыми воинами, Хайк назвал Герезманком, что теперь произносят как Герезманакк [86]. Но труп Бела, покрытый зельями, Хайк, говорит (летописец), приказывает отнести в Харк и похоро­нить на возвышенности, на виду своих жен и сыновей. Страна же наша, по имени нашего предка, называется Хайкh [87].

12

О происшедших от Хайка родах и по­томках и о деяниях каждого из них

После этого в книге рассказано еще многое, но мы изложим лишь то, что подходит к нашему своду.

После всего этого, говорит (летописец), Хайк возвращается на прежнее место обитания, предоставляет своему внуку Кадмосу многое из военной добычи, а также именитых людей из числа своих домочадцев. Велит ему поселиться в тог же месте, в преж­нем его обиталище, а сам отправляется жить в упомянутую равни­ну Харк. Как мы сказали выше, в те годы, когда он еще жил в Вавилоне, у него родился Араманеак. Затем, прожив еще немало лет, он умирает, поручив весь народ своему сыну Араманеаку.

Тот оставляет в упомянутом Харке двоих из своих братьев — Хора и Манаваза вместе со всем их людом и скарбом, а также База, сына Манаваза. Из них Манаваз наследует Харк, а сын его Баз — северо-западное побережье соленого озера и нарекает по своему имени как область, так и озеро [88]. Говорят, что от них про­изошли родовладычества, именуемые Манавазеан, Бзнуни и Ордуни, о которых рассказывается, что впоследствии, после святого Трдата [89], они погибли во взаимных распрях. Хор же размножает­ся на северной стороне и основывает там свои селения [90]; от него, говорят, произошел великий нахарарский род Хорхоруни, мужи доблестные и именитые; столь же отменны и те из них, что живут в наши дни.

Что же до Араманеака, то он, забрав с собой все множество (народа), движется на северо-восток и спускается в глубокую до­лину, огражденную высоченными горами и пересекаемую журчащей рекой, текущей с запада [91]. Эта восточная долина как бы за­прокинута навзничь, простираясь далеко в сторону (восхода) солнца. У подножия гор бьют во множестве прозрачные ключи, ко­торые сливаются в спокойные реки. Они окаймляют подножия гор и края долины подобно юношам, обхаживающим молодых дев. А южная гора, устремленная к солнцу белоснежной вершиной, круто вздымающейся с земли и постепенно переходящей в пик, окружен­ная, как выразчлея один из наших, трехдневной для крепкоподпоясанного ходока дорогой, поистине подобна старцу посреди млад­ших гор. Поселившись в глубине этой долины, Араманеак обстраи­вает часть ее обращенной к северу стороны и примыкающее к ней подножие горы и дает горе похожее на свое имя название Арагац, владениям же — Отн-Арагацу [92].

Но летописец сообщает нечто поразительное: во многих местах нашей страны еще до прихода нашего коренного предка Хайка разбросанно проживало небольшое количество людей [93].

Араманеак, прожив годы, родил Арамаиса и умер, прожив еще много лет. Его сын Арамаис строит себе жилище на холме у бере­га реки и называет по своему имени Армавиром [94], а реку — по имени своего внука Ераста — Ерасхом [95]. Сына же своего Шара, многодетного и прожорливого [96], отсылает со всем его людом и скарбом в ближнюю долину за северными склонами горы Арагац, плодородную и тучную, изобилующую проточными водами. Гово­рят, что по его имени и область получила название Ширак [97]. Этим, видимо, и объясняется поговорка, принятая среди крестьян: «Коль у тебя глотка Шара, говорят, то у нас не ширакские амбары». Арамаис, прожив годы, родил сына своего Амасию, после че­го, прожив еще годы, умер.

Амасия, поселившись в Армавире, спустя годы родил Гелама, а после него — отважного Пароха и Цолака. После их рождения он переходит реку близ южной горы [98] и там, у расщелин ее под­ножия, с большими затратами строит два обиталища: одно — с восточной стороны, у истоков родников, выходящих из подножия горы, другое — к западу от этого обиталища, на расстоянии около половины долгого дня ходьбы. Он отдал их в наследственное вла­дение двум своим сыновьям — отважному Пароху и резвому Цолаку. Поселившись в них, они назвали места по своим именам: по Пароху — Парахот, по Цолаку же — Цолакерт. Но гору Амасия нарекает по своему имени Масисом [99]. Вернувшись в Армавир и прожив годы, он умирает.

По прошествии лет Гелам родил в Армавире Харма и, оста­вив его жить в Армавире вместе с его сыновьями, сам ушел на северо-восток к другой горе, на берег одного озерца. Он обстраи­вает и заселяет берег озерца и дает, также и он, названия по своему имени и этой горе — Гел, и селениям — Геларкуни; так же называется и озеро [100]. Здесь он родил своего сына Сисака, мужа возвышенного, статного, благообразного, красноречивого и отлич­ного лучника. Он передает ему большую часть своего имущест­ва и множество рабов и устанавливает пределы его наследственно­го владения от озера на восток, до той (части) равнины, где река Ерасх, пробив годные скалы, протекает через длинные и узкие теснины и со страшным грохотом низвергается в долину [101]. Сисак, поселившись здесь, плотно обстраивает пределы своего обитали­ща и называет страну по своему имени Сюником [102]; персы с боль­шей точностью называют ее Сисаканом. Впоследствии Валаршак, первый царь Армении парфянского происхождения, найдя достой­ных мужей из числа потомков Сисака, поставил их владетелями страны; это и есть род Сисакан. Валаршак же совершил это по наведении исторических справок. Как именно это произошло — расскажем в своем месте.

Но сам Гелам возвращается снова на ту же равнину, и у под­ножия той же горы (Гел), в небольшом неприступном ущелье, строит дзеракерт с названием Телами [103], который потом его вну­ком Гарником был переименован в Гарни. Впоследствии, во вре­мена Арташеса, внука Валаршака, жил один из потомков Гелама, юноша по имени Вараж [104] удачливый в охоте на оленей, серн и кабанов, метко попадавший в цель. Арташес назначает его началь­ником царской охоты и отводит ему селения у берегов реки, име­нуемой Храздан [105]. Говорят, что дом Варажяуни происходит от него. Упомянутый Гелам, как мы сказали, прожив годы, родил Харма, после чего жил еще годы и умер, приказав своему сыну Харма жить в Армавире.

Таким был Хайк, сын Торгома, сына Тираса, сына Гамера, сына Иафета, предок армян, и таковы — его род и потомки и стра­на их обитания. С этих пор, говорит он, начали (они) размножать­ся и заполнять страну.

Харма же, прожив годы, родил Арама.

Рассказывают, что Арам совершил много доблестных подви­гов в сражениях и что он раздвинул пределы Армении во все сто­роны. Все народы называют нашу страну по его имени, например, греки — Армен, персы и сирийцы — Арменикк. Но пространную историю его доблестных подвигов, то, как и когда они были совершены, мы, если пожелаешь, представим вне этой книги или вовсе опустим; если же нет, то (дадим) здесь же.

13

О войне и о победе над жителями Востока и о смерти Нюкара Мадеса

Так как мы охотно сочли работу, выполняемую по твоей прось­бе большим удовольствием, нежели для иных — пиршества с яст­вами и напитками, то согласились вкратце изложить и историю войн Арама Хайкида. То был, как указывает тот же летописец, муж трудолюбивый и любящий отечество, готовый скорее умереть за родину, чем видеть чужеродных сынов, попирающих родные пределы, и инородных мужей, властвующих над его кровными соро­дичами.

Незадолго до того как Нин стал властелином Ассирии, Арам, теснимый окружающими народами, собирает множество храбрых соплеменников — лучников и искуснейших копейщиков, юношей и зрелых, ловких в схватках, отважных сердцем и готовых к сра­жениям — числом около пятидесяти тысяч. У границ Армении он встречает мидийских юношей под предводительством некоего Нюкара, прозванного Мадесом [106], гордого и воинственного мужа, как отмечает тот же летописец. По-разбойничьи, подобно кушанам [107], топча копытами лошадей пределы Армении, он угнетал (страну) в продолжение двух лет. Но тут Арам, нагрянув внезапно, еще до восхода солнца, истребляет все его полчища и, схватив самого Нюкара, прозванного Мадесом, приводит в Армавир и там велит пригвоздить его к стене на вершине башни, забив ему в лоб же­лезный клин, на обозрение прохожим и всем прибывшим туда. Страну его, вплоть до горы, именуемой Зарасп [108], он обложил данью и держал в подчинении до воцарения Нина над Ассирией в Ниневии.

Нин же, вступивший на престол в Ниневии, таил в душе па­мять о вражде своего предка Бела, проведав о том из преданий, и долгие годы помышлял о мщении, надеясь дождаться удобного времени для полного истребления всего племени, происшедшего от семени потомков доблестного Хайка. Но в страхе и сомнениях, что при таких действиях его царствование постигнет беда, он за­таивает злобу и наказывает Араму твердо держаться своей вла­сти, и разрешает ему носить диадему, унизанную жемчугом, и на­зываться вторым после него (лицом). Но хватит об этом, ибо предстоящий труд не разрешает нам задерживаться более на этой истории.

14

О войне с ассирийцами и победе;

о Пайаписе Каалеа и Кесарии и о Первой и прочих Армениях

Изложим в немногих словах и то, что повествуется после это­го в той же книге о его подвигах на Западе и о войне с ассирий­цами, объясняя лишь причины и значение событий и представляя долгие дела з кратких словах.

По завершении борьбы с жителями Востока Арам, с той же ратью, движется к пределам Ассирии. Находит и там разорителя своей страны по имени Баршам [109], из рода великанов, с сорока тысячами вооруженной пехоты и пятью тысячами конницы, кото­рый обращал все окрестные страны в пустыню, притесняя их тя­жестью налагаемой дани. Арам наносит ему поражение в битве и, истребив многих его (воинов), гонит его через Кордук [110] вплоть до Ассирийской равнины; сам Баршам погибает, настигнутый его ратниками. Сирийцы [111] обожествили этого Баршама и поклоня­лись ему долгое время за многочисленные его отважные подвиги. Арам же многие годы взимал дань с большей части Ассирийской равнины.

Нам предстоит еще рассказать о его подвигах на Западе, в борьбе с Титанидами. Он движется на Запад, прибавив к прежне­му (войску) сорок тысяч пехоты и две тысячи всадников, и прибы­вает в пределы Каппадокии [112], в то место, которое ныне называется Кесарией [113]. И так как он, по завоевании восточных и южных стран, вверил их двум родам, а именно — Сисакеанам — восточные, потомкам же дома Кадмоса — ассирийские, то более не опасался смут откуда-либо. Поэтому он долгое время остается на Западе и там подвергается нападению Титанида Пайаписа Каалеа [114], кото­рый властвовал над страной между двумя великими морями — Понтом и Океаном [115]. Арам вступает с ним в сражение и побеждает его, заставив бежать на один из островов Азийского моря [116]. Сам же оставляет в стране одного из своих сородичей по имени Мшак с десятью тысячами войска и возвращается в Армению.

Однако он предписывает жителям страны научиться армян­ской речи и языку. Вот почему греки и поныне называют эту стра­ну Проти Армениа [117], что в переводе означает «Первая Армения». Дастакерт же, построенный и обведенный невысокой стеной на­местником Арама Мшаком [118] и названный им по своему имени, коренные жители этой страны, не умея правильно произнести, именовали «Мажак» [119], пока в дальнейшем другие не обстроили и расширили его и не назвали Кесарией. В том же порядке Арам, начиная от этих мест до своих исконных границ, заселил многие пустынные земли, которые были названы Второй и Третьей Армениями, как и Четвертой (Арменией). Такова первоначальная и истинная причина наименования нашего западного края Первой и Второй, а также Третьей и Четвертой Армениями. Другое же, что утверждают некоторые в греческой стороне, — для нас неприемле­мо; прочие (пусть думают) как хотят [120].

Итак, Арам настолько прославился могуществом, что окружа­ющие нас народы по сей день, как всем известно, называют нашу страну по его имени. Он совершил еще множество других отваж­ных подвигов, но мы ограничимся упомянутыми выше.

Но почему обо всем этом не упомянуто в коренных царских книгах или в храмовых историях — пусть никто по этому поводу не недоумевает и не впадает в сомнения. Во-первых, потому, что его время предшествовало царствованию Нина, а тогда никто не проявлял заботы о подобных вещах; во-вторых, потому, что для них не было ни необходимости, ни особой нужды записывать в свои царские или храмовые книги древние предания и давние истории чужих народов и отдаленных стран; да и не было им ни­какой славы или пользы в доблести и подвигах чужих народов. Но хотя их нет в коренных книгах, они собраны от малых и незаметных мужей — из песенных сказаний и хранятся в царском архиве, как рассказывает Мар Абас Катина. Он же приводит и другую причину: «Как я узнал, Нин, будучи человеком гордым и самолю­бивым и желая показать, что именно им положено начало и вла­сти над миром, и всяческой доблести и благости, приказал предать огню все прежние сборники преданий о совершенных где-либо и кем-либо подвигах доблести, а те, что состоялись в его время, — приостановить и записывать только касающиеся его одного». Впро­чем, повторять это было для нас лишним.

Арам же через годы родил Ара, после чего, прожив еще мно­гие годы, умер.

15

Об Ара и его гибели в войне с Шамирам

Ара стал попечителем своего отечества за несколько лет до кончины Нина, удостоенный им такой же участи, какой (был удо­стоен) его отец. А сладострастная и беспутная Шамирам [121], с давних пор слыхавшая о его красоте, желала добиться его, однако явно ни­чего предпринимать не смела. Но умирает Нин или, как я убежден, бежит на Крит, и Шамирам, открыто отдаваясь страсти, шлет ве­стников к Ара Прекрасному с дарами и подношениями, со мно­жеством обещаний и с мольбой прибыть к ней в Ниневию и, же­нившись на ней, царствовать над всем, чем владел Нин, либо же исполнить ее волю и желание и вернуться к себе с миром и с ве­ликими пожалованиями.

Так она многократно шлет вестников, но Ара не соглашается, и тогда Шамирам, в великом гневе, прекратив посылку гонцов, спешит с огромными полчищами достигнуть Армянской страны и напасть на Ара. Но по лицу ее было видно, что не столько убить его она хотела или изгнать, сколько покорить его и завладеть им, дабы он удовлетворил ее желание; ибо при присущих ей безумных страстях, она была распалена рассказами о нем так, как если бы видела его. Поспешно достигает она равнины Ара, которая и на­звана по его имени Айраратом [122]. Перед сражением она наказы­вает своим полководцам всячески стараться сохранить жизнь Ара. Но в битве рать Ара терпит поражение и сам Ара гибнет в бою от рук воинов Шамирам. После победы царица посылает на место сражения грабителей трупов искать среди павших предмет ее страстного вожделения. Ара находят мертвым среди отважных бойцов, и она велит положить его в горнице дворца.

Когда же армянская рать вновь ополчается на битву с цари­цей Шамирам, дабы отомстить за смерть Ара, она говорит: «Я ве­лела своим богам зализать его раны, и он оживет». Она, обез­умевшая от вожделения, и действительно надеялась оживить Ара чарами своего колдовства. Когда же его труп разложился, она повелела бросить его в глубокую яму и засыпать. При этом, тайно вырядив одного из своих любовников, распускает о нем такую молву: «Боги облизали (раны) Ара и, оживив его, осуществили на­ше заветное желание нам на усладу; поэтому они отныне достойны еще большего нашего поклонения и прославления как исполнители нашей воли, доставляющие радость». Она возводит некое новое изображение во славу богов и торжественно чествует его жертво­приношениями, желая показать всем, якобы сила этих богов воз­вратила Ара к жизни. Таким образом, распустив по Армянской стране эту молву о нем и удовлетворив всех, она добилась прекра­щения войны.

Этого краткого упоминания о делах Ара более чем достаточ­но. Прожив годы, он родил Кардоса.

16

О том, как после смерти Ара Шамирам строит город,

речную плотину и свой дом

После столь благоприятного исхода событий Шамирам, про­быв некоторое время на равнине, называемой по имени Ара Айраратом, поднимается в гористые области южной части страны, же­лая освежиться в долинах и на цветущих полях, ибо наступило летнее время. При виде красоты страны и чистоты воздуха, прозрачных струй родников и журчания быстрых рек она говорит: «Должно нам построить город и дворец для обитания (в местах) со столь умеренной погодой и столь чистой водой и землей, дабы проводить в полной усладе четвертую часть года, то есть лето, в Армении, а остальные три времени (года) с прохладной погодой — в Ниневии».

И обойдя много мест, она с востока подходит к берегу соле­ного озера [123] и видит на побережьи продолговатый холм, тянущий­ся к закату солнца, чуть повернутый к северу, а на его полуденной стороне круто вздымающуюся скалу, обращенную прямо к небу; к югу же от холма, в отдалении — удлиненную плоскую долину, отлого спускающуюся с восточной стороны горы к берегу озера, обширную и красиво испещренную ущельями, по которой стекали идущие с горы потоки ключевой воды, просачиваясь сквозь рас­щелины и долы и сливаясь у подножия горных отрогов в простор­ную роскошь рек; (видит) и немало селений в глубине долины, по­строенных по обеим сторонам вод, а к востоку от приглянувшего­ся ей холма — невысокую гору.

Здесь-то и останавливает свой взор Шамирам, особа с муж­ским сердцем и сладострастная, и приказывает без промедления привести в облюбованное ею место сорок две тысячи простых ра­бочих из Ассирии и других подвластных стран и шесть тысяч ото­бранных ею искусных во всем мастеров по дереву и камню, по меди и железу — в совершенстве владеющих своим ремеслом. При­казанное было выполнено в точности. Немедленно была приведена разнородная толпа рабочих и многочисленные умельцы-знатоки. Она повелела прежде всего построить речную плотину неимоверной ширины и высоты, соорудив ее из обломков скал и огромных кам­ней и скрепляя их известью и песком. Как говорят, она нерушимо сохраняется до нынешнего дня. В проемах этой речной плотины ныне, как мы слышали, находит себе убежище население страны, скрываясь от разбоя и угона, как если бы приютилось на скали­стых вершинах гор. Тщетно пытался бы кто-либо, как бы он ни старался, оторвать из кладки плотины камень, пригодный хотя бы для пращи. Искусная же заливка, скрепляющая камни, на вид похожа, пожалуй, на растопленное сало. Так, она протянула эту плотину на расстояние многих стадий, до места, предназначенного для города [124].

Шамирам велит разделить здесь толпу на многие разряды и назначить во главе каждого разряда наставниками избраннейших из мастеров. Так, принуждая их к тягчайшему труду, она всего за несколько лет создает это чудо—обведенный крепчайшими стена­ми с медными воротами (город). Внутри города она возводит мно­го прекрасных дворцов, украшенных разноцветными камнями, двухэтажных и трехэтажных, обращенных каждый, как положено, к солнцу, « делит город на части прекрасными и широченными улицами. Строит в нем в нужных местах великолепные, достойные удивления бани. Часть речных вод отводит в город для различных нужд и орошения садов и цветников, а другую часть — на побе­режье озера, справа и слева от города, для орошения всех его окрестностей. Восточную, северную и южную стороны города сплошь украшает дастакертами, купами ветвистых деревьев, разно­образных по своим плодам и листве; насаждает она там также много различных плодоносных (деревьев и лозы), дающие вино. Так она создает великолепный и славный во всех отношениях и крепкостенный (город) и заселяет его несчетным множеством людей [125].

Что же касается вышгорода и всех его диковинных сооруже­ний, то многие тщетно старались ознакомиться с ними, и рассказать о них невозможно. Обведя вершину холма стеной, она устраи­вает там некое жуткое тайное царское обиталище с малодоступны­ми входами и адски трудными выходами. Каково расположение этого сооружения — в точности слышать от кого-либо нам не доводилось, и мы не собираемся включать это в наше повествование. Скажем только, что из всех царских свершений это, как мы слы­шали, считается первейшим и великолепнейшим.

Внутри же солнечной стороны скалы, при такой твердости вещества, что на ней и железом не проведешь теперь никакой чер­ты, она чудом вырубила много покоев, опочивален, казнохрани­лищ и глубокие ниши, ие ведомо никому для чего предназначен­ные. И выровняв всю поверхность скалы, как стилом — воск, она начертила на ней множество письмен, один только вид которых повергнет в изумление любого. И не только здесь, но и во многих других местах Армянской страны она велит установить каменные столпы и начертать на них (надписи) в память о себе теми же письменами [126].

Итак, мы рассказали о деяниях Шамирам в Армении.

17

О том, почему Шамирам истребила своих сыновей и как бежала от мага Зрадашта в Армению и умерла от руки своего сына Ниния

Каждое лето Шамирам, отправляясь в северные края, в город летнего пребывания, построенный ею в Армении, оставляла на­местником и управителем Ассирии и Ниневии Зрадашта [127] — мага и родовладыку маров [128]. Придерживаясь в течение многих лет та­кого порядка, Шамирам полностью доверяет ему осуществление своей власти.

Многократно подвергаясь порицаниям своих сыновей за сладо­страстие и слишком распутный нрав, она истребляет их всех, и выживает лишь младший из них, а именно — Ниний. Она и не про­являла никакой заботы о своих сыновьях, делясь своей властью и сокровищами со своими друзьями и любовниками. Да и муж ее Нин, как говорят, не умер во дворце в Ниневии и не был похоро­нен ею, а бежал на Крит, оставив царскую власть, после того как узнал ее развратный и злобный нрав. Сыновья же, возмужав и созрев разумом, напоминают ей все это, думая отвратить ее от бесовской похотливости и (уговорить) передать им власть и со­кровища. Но она, разъярившись пуще прежнего, истребляет их всех, и остается лишь, как мы сказали выше, Ниний.

Когда же из-за каких-то провинностей, допущенных Зрадаштом в отношении царицы, между ними возникают раздоры, Шамирам идет на него войной, ибо мар задумал захватить всю власть. Вой­на разгорается, и Шамирам спасается от Зрадашта бегеввом в Армению. Тут Ниний, улучив удобное для мщения время, убивает свою мать и становится царем лад всей Ассирией и Ниневией. Вот мы и рассказали, отчего и как умерла Шамирам.

18

О том, что действительно сначала имела место война Шамирам в Индии, а потом уже — ее смерть, происшедшая в Армении

Дабы не сделаться нам посмешищем для людей, (скажу, что) я знаком с рассказом Кефалиона, который в числе многого проче­го говорит прежде о рождении Шамирам затем о войне Шамирам с Зрадащтом и о победе Шамирам и только после этого — о войне с индийцами. Но нам более достоверным, чем это, показались разыскания Мар Абаса Катины по халдейским книгам. Ибо изла­гает он последовательно и объясняет причину войны. К тому же и легенды нашей страны подтверждают мнение многоопытного сирий­ца, рассказывая о смерти Шамирам именно здесь и о бегстве ее пешком, и о жгучем желании — жажде воды — и его утолении, и о том, как настигли ее меченосцы, и как (бросила она) ладанку в море, и о словах (песни) о ней: «Ожерелье Шамирам (брошен­ное) в море» [129]. Но если ты любишь легенды, (то знай) — Шами­рам (обратилась) в камень прежде Ниобеи [130]. Однако об этом до­статочно. Перейдем к дальнейшим событиям.

19

О том, что произошло после смерти Шамирам

В этих главах я, приведя все в соответствие, последовательно представлю старейших мужей и предков нашего народа, предания о них и свершения каждого из них, не прибавляя ничего вымыш­ленного к тому, что сказано в книгах и, следовательно, к словам мудрых мужей, знатоков всего этого, в чьих (трудах) мы постара­лись тщательно отобрать все записи о древности. И скажу, что мы в этой истории придерживаемся истины по приверженности нашей к правдивости. Что (все) составлено именно так,— то извест­но Богу; люди же пусть хвалят или поносят — это иам безразлич­но, и мы далеки от этого. Но соответствие в рассказах и согласие в числе и порядке потомков указывают на точность нашего труда. И расположив все это таким образом, либо (с полной) достовер­ностью, либо же с незначительными отклонениями от правды, на­чинаю (повествовать) тебе о дальнейших событиях из истории Сплетения полезностей [131].

Итак, после смерти Шамирам от руки ее сына Замеса, то есть Ниния, что произошло после убиения Ара, мы признаем следу­ющий достоверный порядок. Ниний, убив свою сластолюбивую мать, становится царем и живет в мире. При нем завершаются годы жизни Авраама.

Сравнение родословия [132] нашего народа с еврейским и с халдейским до Сарданапала по прозванию Тонос Конколерос

Еврейские

Исаак Левий

Иаков Кахат

Амрам Моисей

Иисус

Начиная с него, мужи (следуют) не происхождению, а по пре­успеянию; и все они от Авраама. Когда Иисус сразил хананеев [133], те бежали от него в Аграс, плывя на Тарсис [134]; это видно по над­писям на каменных столпах, в стране африканцев, сохранившимся до нынешнего дня, на которых написано в точности так: «Мы, хананейские нахарары, бежавшие от разбойника Иисуса [135], прибыли сюда на обитание». Один из них — наш почтеннейший Кананидае — (оказался) в Армении. Мы навели справки и досконально выясни­ли, что поколения рода Гнтуни вне всяких сомнений происходят от него; да и обычаи мужей этого рода выдают в них хананеев.

Готониил Есебон

Авод Елон

Барак Лабдон

Гедеон Сампсон

Абимелек Елий

Тола Самуил

Иаир Саул

Ептаи Давид и далее, по порядку.

Халдейские

Арнос Сусарис

Аралиос, (тот же) Амюрнос Ламбарис

Ксеркс, (тот же) Балеос Паннаис

Армамитреос Сосармос

Белокос Митреос

Балеос Тевтамос

Алтадос Тевтеос

Мамитос Тиневс

Маскалеос Деркюлос

Сперос Евпалмос

Мамилос Лавостенис

Спаретос Перитиадес

Аскатадес Опратиос

Аминтес Пратинис

Белокос Акразанис

Балоторес Сарданапал

Лампаритес

Армянские

Араев Ара

Этот был сыном нашего Ара; Шамирам дала ему имя Ара и вверила ему дело управления нашей страной. После него —

Анушаван Заван

Парет Парнак

Арбак Сур

При нем жил Иисус Навин.

Хаванак Ваштак

Хайкак

О нем говорят, что жил при Белохосе и, необдуманно устроив смуты, погиб в них.

Ампак Горак

Арнак Хрант

Шаварш Ындзак

Норайр Глак

Встамкар [136] Хоро

Зармайр

Этот был послан Приаму [137] на помощь Тевтамосом вместе с эфиопским войском и погиб от рук эллинских храбрецов.

Перч Хой

Арбун Иусак

Базук Кайпак

Скайорди

20

Об Араевом Ара и о том, что сыном его был Анушаван Сосанвер

Еще при своей жизни Шамирам, в память о своей прежней любви к Ара Прекрасному, сына его от любимой жены, Нвард, достигшего ко времени смерти Ара двенадцати лет, нарекает по его имени Ара и, выказав ему дружеское доверие, назначает на управление нашей страной; говорят, что и смерть он принял в войне с Шамирам.

Но (летописец) продолжает повествование следующим обра­зом. Араев Ара умирает в войне против Шамирам, оставив сына, высокоодаренного и искуснейшего в делах и речах, Анушавана Сосанвера. Ибо он был, согласно обрядам, посвящен платанам Араманеака, что в Армавире; шелест и направление движения их листвы при слабом или сильном дуновении воздуха долгое время служили предметом гадания в стране Хайкидов [138].

Анушаван довольно долгое время томился при царском дворе, терпя унижения от Замеса [139], но с помощью доброжелателей он получил в управление, с условием выплаты дани, сначала часть нашей страны, а затем всю ее. Но будет слишком, если мы станем передавать в этой главе все достойные (упоминания) слова и дела перечисленных выше мужей.

21

Паруйр, сын Скайорди, первым становится царем Армении;

он помогает мару Варбаку завладеть царством Сарданапала

Оставим несущественное и расскажем необходимое. Послед­ним из тех, кто жил при ассирийском владычестве после Шамирам или Нина, я назову нашего Паруйра при Сарданапале, который оказал немалую помощь мару Варбаку [140] в овладении царством Сарданапала.

И вот я испытываю немалую радость и ликую, дойдя до вре­мени, когда потомки нашего коренного предка достигают царского сана. Поэтому нам стоит приложить здесь большие усилия, изло­жить много сведений и глав, коих основу мы удостоились прочи­тать в четырех разделах (книги) плодовитого в повествованиях и мудрого, мудрейшего из мудрецов [141].

Варбак, родом мидиец, из незначительных окраинных мест этой недоступной области, хитрейший в житейских делах и отважный в бою, узнав о робком нраве, сластолюбивой слабохарактерной лености Тоноса Конколероса [142], умножает щедростью своего нра­ва и руки число своих друзей среди храбрых и полезных людей, благодаря которым Ассирийская держава в то время управлялась с особенно большой твердостью. Привлекает к себе и храброго на­шего нахарара Паруйра, обещая ему царские почести и знаки. Собирает полчища храбрых мужей, искусно владеющих копьем, луком и мечом. Таким образом он завладевает царством Сардана­пала и властвует над Ассирией и Ниневией. Но оставив других управлять Ассирией, он переносит (центр) государства в (Страну) мэров.

Но ты не удивляйся, если у других об этом повествуется иначе. Ибо как мы уже выше, в первых наших главах, порицали нелюбознательный .нрав и склонности наших предков, так это про­является и здесь. Ибо деяния отца Навуходоносора [143] были записаны их хранителями памятных записей, а (деяния) наших, не по­мышлявших о таких вещах, стали упоминаться лишь в последнюю очередь. Если же спросишь — откуда нам так хорошо известны имена наших предков, а во многих случаях — и их деяния, отвечу: из древних халдейских, ассирийских и персидских архивов [144]; ибо их имена и деяния, как должностных лиц, управителей и великих наместников, назначенных царями, были включены в их записи.

22

Ряд наших царей и их перечисление от отца к сыну

Итак, я теперь перехожу к перечислению наших мужей, в особенности — царей, до владычества парфян. Ибо мне особенно дороги именно эти из наших царей, как коренные, крови моей со­суды и подлинно родные [145]. Я был бы счастлив, если бы Спаситель явился в то время и выкупил меня и я родился бы на свет при них, вкушал радости под сенью их власти и избежал нынешних бед. Рано же скрылась от нас эта удача и этот жребий! Но ныне я, живущий в царствование чужеземцев [146], введу наряду с ними так­же линию царей нашего народа, ибо те мужи, имена которых я приведу ниже, являются коренными венценосцами нашей страны.

О том, что действительно в то время имелось царство нашего народа, свидетельствует и пророк Иеремия в словах, призывающих «а войну против Вавилона: «Созовите, говорит он, царство Айраратское и воинство Асканазское [147]!» Этим подтверждается сущест­вование в то время нашего царства.

Но мы, устанавливая ряд, (приводим) при нем и царей маров.

Первый из маров

Варбакес Деокис

Модакес Праортис

Сосармос Кваксарес

Артикас Аждахак

а первый из наших, увенчанный маром Варбаком,

Паруйр, сын Скайорди

Храчеа

Этот назван Храчеа [148] из-за особенно светлого лика и огнен­ных очей. Говорят, что в его время жил Навуходоносор [149], царь Вавилона, уведший в плен иудеев. И он, говорят, выпросил у Навуходоносора одного из пленных иудейских вождей, по имени Шамбат, привел его и поселил в нашей стране, с большими поче­стями. Летописец утверждает, что именно от него происходит род Багратуни, и это правда. Мы потом обстоятельно расскажем, ка­ких усилий стоило нашим царям склонить их к идолопоклонству, или сколькие из них и кто именно поплатились жизнью за богопочитание. Ибо некоторые не заслуживающие доверия люди произ­вольно, не считаясь с истиной, утверждают, что твой венцевозлагающий род Багратуни происходит от Хайка [150]. По этому поводу скажу: не верь подобным глупостям, ибо в этих словах нет ни следа или признака правды, ни отдаленного намека на нее; они только и бубнят пустые речи и разные нелепицы про Хайка и про подобных ему. Но узнай, что твое имя Смбат, которым Багратуни часто нарекают своих сыновей, это, по-настоящему, на их прежнем, то есть иудейском, языке — Шамбат.

Парнаваз Парос

Пачуйч Другой Хайкак

Корнак Ерванд Кратковечный

Тигран

Я полагаю, что позднейшие Ерванд и Тигран [151] названы по этим (мужам), в надежде (на сходство с ними); время не очень отдаленное, и кто-то вспомнил эти имена.

23

О сыновьях Сенекерима и о том, что роды Арцруни и Гнуни и бдеашх, именуемый Алдзнийским, происходят от них; в той же главе

о том, что дом Ангел происходит от Паскама

Прежде чем взяться за повествование о великом Тигране, девятом «з наших коренных венценосцев, могучем, прославленном, победителе, подобном другим державным властителям, скажем о том, что очень важно для полноты нашего повествования. Мы за­были было про Сенекерима [152], ибо приблизительно восемьюдесятью годами раньше царствования Навуходоносора царем Ассирии был Сенекерим, который осадил Иерусалим в дни иудейского вождя Иезекии [153]. Он был убит своими сыновьями Адрамелеком и Санасаром, которые спаслись бегством у нас [154].

Одного из них наш храбрый предок Скайорди поселил на юго-западе нашей страны, близ границ той же Ассирии; это был Санасар. Его потомство разрослось и умножилось и заполнило гору, называемую Симом. Впоследствии выдающиеся и главные из них, выказав верность на службе наших царей, удостоились получения сана бдеашхства [155] этих краев. Ардамозан [156] же поселился к юго-востоку от той стороны; летописец рассказывает, что от него про­изошли роды Арцруни и Гнуни. Такова причина упоминания нами Сенекерима.

Касаясь дома Ангел [157], тот же летописец считает его происхо­дящим от некоего Паскама, внука Хайка.

24

О Тигране; каким он был во всех отношениях

Теперь обратимся к Тиграну и его деяниям, ибо это самый могущественный и разумный из наших царей, превзошедший в храбрости не только их, но и всех остальных. Он при помощи Ки­ра [158] сокрушил владычество мэров и, покорив греков, долгое вре­мя держал их в повиновении. Он раздвинул пределы страны наше­го обитания, доведя их до крайних древних ее рубежей. Он вызывал зависть всех своих современников, а для нас, ныне живу­щих, его время и он сам — заветная мечта.

Кто из настоящих мужчин, следующих путями доблести и ра­зума, не стал бы тешить себя памятью о нем и не хотел бы похо­дить на него? Отважно возглавив мужей, он возвысил наш народ и нас угнетенных, сделал угнетателями, налагающими дань на многих. Он обильно снабдил всех мужчин и женщин золотом, серебром и драгоценными камнями, а также нарядами я разноцветны­ми тканями, так что невзрачные стали выглядеть изумительно красивыми, а красивые и вовсе обратились, по понятиям времени, в богородных героев. Пехотинцы оказались на конях, пращники стали меткими лучниками, дубинщики вооружились мечами и копьями, незащищенные (броней) прикрылись щитами и панцырями. Достаточно было одного только вида их скопления, блеска и сверкания их доспехов и оружия, чтобы обратить неприятеля в бегство. Миротворец и созидатель, он вскармливал все поколения маслом и медом.

Немало еще подобного, кроме всего этого, доставил нашей стране сей Ервандов Тигран, отличавшийся светлыми, вьющимися на концах, кудрями, прекрасным цветом лица, приветливым взором, величавый и плечистый, с крепкими икрами красивых ног, умеренный в пище и питье, воздержанный на пирах; наши древние, игравшие на пандирне, сказывали, что он был умерен в желаниях плоти, высокомудр и красноречив и наделен всеми человеческими достоинствами. Что же может быть приятнее для меня в этой кни­ге, как не распространяться о доставшихся ему похвалах и связан­ных с ним историях? Справедливый и нелицеприятный в суждени­ях обо всех вещах, он взвешивал образ жизни каждого на весах своего разума. Не завидовал лучшим, не презирал низших, но стремился простереть покрывало своей заботливости в равной мере над всеми.

Будучи первоначально союзником Аждахака [159], родом мара, Тигран, по настойчивой просьбе Аждахака, отдает ему в жены свою сестру Тигранухи. Тот полагал, что либо такой союз приве­дет к устойчивой дружбе с Тиграном, либо так будет проще устра­нить его посредством измены. Ибо в душе его было подозрение из-за некоего невольного пророчества по поводу предстоящих ему событий.

25

О страхе и подозрениях Аждахака по поводу

дружественного союза Кира и Тиграна

Предметом же такой озабоченности был дружеский союз меж­ду Киром и Тиграном. При мысли об этом сон часто покидал Аждахака, и он непрестанно задавал своим советникам следующий вопрос: «Какими способами, говорил он, расторгнуть нам узы дружбы перса и армянина с его десятками тысяч (войск)?» И в таком смятении мыслей будущее открывается ему в некоем про­роческом сне, следующим образом, говорит повествователь.

26

О том, как томившийся в подозре­ниях Аждахак увидел

в дивном сне предстоящие ему события

В те дни, говорит он, для мара Аждахака немалую угрозу представлял союз Кира и Тиграна. От тревожного состояния мыслей ему ночью во оне явилось видение, какого ему наяву никогда не приходилось ни видеть глазами, ни слышать ушами. Поэтому, вскочив со сна, он, не дожидаясь обычного установленного часа совещаний, созывает своих советников, хотя еще оставалось нема­ло часов до окончания ночи. С унылым видом и потупив взор, он издает рычания и вздохи из глубины сердца. На вопрос советников о том, что же произошло, он долго медлит с ответом. Наконец, он начинает со стенаниями рассказывать обо всех скопившихся на сердце тяжелых заботах и подозрениях, а также о подробностях страшного видения.

«Любезные мои, говорит он, сегодня я оказался в незнакомой стране, близ горы, высоко поднимавшейся над землей, вершина которой, казалось была покрыта льдами. Говорили, будто это земля Хайкидов. Пока я неотрывно смотрел на гору, на самой ее вершине показалась сидящая женщина, в пурпурном одеянии, с небесно-голубым покрывалом, большеглазая, рослая и румяная; она мучилась родами. Пораженный, я неотрывно смотрел на это зрелище, и женщина внезапно родила трех совершенных по своему виду и по природе богородных героев. Первый из них вскочил на льва и помчался на запад; второй — на барсе — направился на се­вер; третий, же, взнуздав чудовищного дракона, стремительно напал на наше государство.

В такого рода путаных сновидениях мне показалось, что я на кровле моего дворца и вижу эту поверхность здания убранной красивыми пестрыми шатрами, венчавших нас богов, представляющих дивное зрелище, и себя самого вместе со всеми, чествующего их жертвами и воскурениями. И вдруг, взглянув вверх, я увидел, что муж, оседлавший дракона, стремительно надвигается воистину как бы на орлиных крыльях. Приблизившись, он вознамерился сокрушить богов. Но я, Аждахак, бросился между ними, принял на себя столь мощное нападение и вступил в бой с чудесным богородным героем. Сначала мы остриями копий кромсали тела друг друга и, проливая кровь ручьями, обратили сверкающую на солнце кровлю дворца в море пролитой крови. Так (мы бились) и дальше немало часов, меняя оружие.

Но что пользы мне продолжать этот рассказ? Ведь дело кончилось моим поражением. От этой тревоги я покрылся обильным и сон бежал от меня, с тех пор мне кажется, что я перестал жить. Ибо что другое может означать содержание этого видения, как не то, что грозит свирепое нападение со стороны Тиграна Хайкида? И кто же, помимо помощи богов, выручив нас сло­вом и делом, не сможет рассчитывать быть нашим соправителем?»

И выслушав много полезных мнений от своих советников, он почтил их благодарностью.

27

О мнении его советников, затем и его собственном

замысле и немед­ленном его исполнении

«Любезные мои, сказал он, услышав от вас много мудрого и разумного, выскажу и собственное мнение о том, что, помимо по­мощи богов, является самым действенным при данных обстоя­тельствах. Ничто так не помогает остерегаться врагов и узнавать их намерения, как то, когда замышляешь их гибель посредством заговора, прикрытого дружбой. И это, опять-таки, мы сможем теперь совершить не с помощью сокровищ или с помощью обман­ных слов, но лишь так, как я решил действовать. Исполнитель замысла и средство вовлечения в западню — прекрасная среди женщин и разумная сестра его Тигранухи. Ибо подобные пришедшие извне родственные связи дают широкую возможность под ви­дом общения смело осуществить тайный заговор; либо мы богат­ством и обещаниями почестей склоним приближенных Тиграна внезапно умертвить его мечом или посредством зелья, либо же посредством подкупа отвратим от него его близких и наместников, после чего захватим его как беспомощного ребенка».

И так как его друзья сочли средство действенным, то тотчас принялись за его осуществление. Аждахак отправляет к Тиграну одного из советников с богатыми дарами и с письмом такого со­держания.

28

Письмо Аждахака, последовавшее затем согласие

Тиграна и отправление Тигранухи в Страну маров

«Любезный брат, тебе известно, что из дарованного нам бога­ми в жизни на этом свете полезнее всего иметь много друзей, ра­зумеется, мудрых и могущественных. Ибо тогда не бывает враж­дебных посягательств извне, а если они и возникают, то быстро подавляются и, не находя внутри страны поддержки подобному злу,— обезвреживаются. Итак, имея в виду такую пользу и выго­ду, приносимую дружбой, я решился еще более укрепить нашу взаимную прочную и глубокую склонность, дабы оба мы, обез­опасив себя со всех сторон, сохраняли бы нашу власть в целости и незыблемости. И это осуществится, когда ты дашь мне в жены царевну Великой Армении, твою сестру Тигранухи, если сочтешь для нее благом стать царицей цариц. Будь здоров, наш сотоварищ по венцу и любезный брат».

Скажу, не тратя лишних слов. Прибывает посланец и выпол­няет все (необходимое) по поводу прекрасной царевну ибо Тиграи соглашается и отдает свою сестру Тигранухи в жены Аждахаку. И пока еще не ведая о заговоре, он отправляет свою сестру со­гласно царским обычаям. Аждахак, приняв ее, назначает первой из своих жен, не только по причине затаенного в сердце коварного замысла, но и из-за ее красоты, а исподволь плетет сеть преда­тельства.

29

О том, как раскрылся заговор и разразилась война,

в которой и погиб Аждахак

После того, говорит он, как Аждахак сделал Тигранухи цари­цей, он ничего не предпринимал в своем царстве помимо ее воли, устраивая все дела по ее слову и приказав всем слушаться ее по­велений. Обставив все это подобным образом, он начинает с осто­рожностью преподносить ей ложные слухи: «Не ведаешь ты, говорит он, что брат твой возбуждаемый своей женой Зарухи, испол­нился зависти по поводу того, что ты — царица над ариями [160]. Чем же все это кончится? Прежде всего моей смертью, а затем и Зарухи станет царицей над ариями и займет место в сонме бо­гинь [161]. Теперь же тебе предстоит выбрать одно из двух: либо остаться верной любви к брату и пойти на позорное падение в глазах ариев, либо же ради собственного блага дать полезный совет и позаботиться о будущем».

За этими хитростями была скрыта и угроза смерти Тигранухи в случае, если она задумает что-либо противное воле мара-перса [162]. Но проницательная красавица, угадав здесь заговор, отвечает Аждахаку словами любви и спешно извещает брата о предатель­стве через преданных людей.

Вслед за тем Аждахак берется за дело, (предлагая) через послов дружескую встречу где-либо на границе двух государств, якобы для обсуждения какого-то важного дела, которое невоз­можно решить письменно или при помощи вестников, но только лишь с глазу на глаз. Но. Тигран, зная, чем бы кончилась предлагаемая встреча, не скрывает, что ему известны все замыслы Аждахака, и в письме высказывает ему все, что было у него в глубине души. И когда этакое зло обнаружилось, уже никакие слова, ни­какие хитрости не могли прикрыть его покровом. После этого от­крыто разгорелась война.

Армянский царь созывает каппадокийцев и всех отборных воинов Иверии и Алвании и все избранное воинство Великой и Малой Армении [163] и движется со всей ратью на Мидийскую страну. Опасность вынуждает Аждахака выступить навстречу армянину с немалыми полчищами. Но схватка оттягивается почти на пять месяцев, ибо здоровое и бойкое дело чахло, как только Ти­гран вспоминал про свою любимую сестру. Он старался устроить исход событий таким образом, чтобы нашлось средство спасти Тигранухи. Когда это удается, наступает час сражения.

Я возношу хвалу моему доблестному бойцу-копьеносцу, отли­чавшемуся совершенством тела, соразмерного во всех своих ча­стях, ибо он был и крепким, гармоничным во всем и по силе не имел себе равных. Но зачем я тяну свой рассказ? Ибо в завязав­шемся бою Тигран вспарывает своим копьем крепкую железную броню Аждахака, как воду, насаживает его на длинное острие копья и, рванув назад руку, вырывает вместе с оружием половину его легких. Но схватка была ужасна, ибо храбрецы, столкнувшие­ся с храбрецами, не спешили обратиться друг к другу спиной. Поэтому сражение длилось много часов. И завершилось дело только со смертью Аждахака. Этот случай, прибавившись к уда­чам Тиграна, послужил умножению его славы.

30

О том, что (Тиграм) отправил свою сестру Тигранухи в Тигранакерт;

об Ануйш, первой жене Аждахака, и о поселении пленных

Повествуется также о том, что после такого исхода событий Тигран с царскими почестями и с огромной свитой отправляет свою сестру Тигранухи в Армению, в аван, построенный им и на­званный по своему имени Тигранакертом [164], и предписывает окру­жающим областям служить ей. Говорят, что знать этих краев, ко­торая в качестве царского потомства называется остан [165], происхо­дит от ее отпрысков.

Ануйш же, первую жену Аждахака, и многих девиц из его по­томства, вместе с юношами и множеством пленных, числом более десяти тысяч, он поселяет на восточном склоне великой горы [166] до пределов (области) Голтн, а именно — в Тамбате, Оскиоле и Дажгуйнке, а также в других дастакертах, одним из которых является Вранджуник, (расположенных) вдоль реки [167] до места, находяще­гося напротив крепости Нахчавана. (Отводит им) также три авана — Храм, Джулу и Хошакуник — по другую сторону реки, всю равнину от Ажданакана до той же крепости Нахчавана. Но упомя­нутую его жену Ануйш он поселяет в безопасности у края провала великой горы. Говорят, что провал образовался от страшного зем­летрясения; об этом рассказывают люди, обходившие по приказу Птоломея и обмерявшие в стадиях обитаемую землю, а также часть моря и необитаемой (земли), начиная от жаркого пояса и до Кимюрона [168]. Служителей же Ануйш он определяет из тех же маров, что поселились у подножия горы.

То же в точности говорится и в песнях (о) достойных пере­числения [169], заботливо сохраняемых, как я слышал, жителями изобилующей вином области Голтн [170]. Среди них имеются песни, рассказывающие об Арташесе и его сыновьях и упоминающие так­же потомков Аждахака, называя их иносказательно драконородными, ибо Аждахак на нашем языке означает дракона. Также сказывают, что

«Аргаван устроил обед в честь Арташеса

И покусился на него во дворце драконов»,

и говорят, что

«Артавазд, храбрый сын Арташеса,

Не найдя при основании Арташата местечка для своего дворца,

Ушел и построил в (Стране) маров Маракерт»,

который находится на равнине, называемой Шарур. Говорят также:

«Томилась царица Сатиник [171] страстным желанием

По венечной траве и росткам побегов из подушки Аргавана» [172].

Итак, не возрастает ли твое удивление по поводу точности на­шего повествования при виде того, как мы раскрыли неведомое о драконах, живущих на склонах Азатн Масиса [173]?

31

О потомках Тиграна и происшедших от него родах

Мне, как повествователю, приятно в главах моей истории, вносящихся к Ервандову Тиграну, достоверно описать коренного, первого Тиграна, и его деяния; пусть же и тебе, читателю, будут (приятны) как муж и его деяния, так и слова о нем. При этом любо мне обозначать по храбрости так: Хайк, Арам, Тигран; ибо по храбрым — и потомки их храбрецы. Что же касается средних, пусть каждый определяет их, как хочет. Но с точки зрения оценки богородных героев правильно и сказанное нами. Арамазда [174] не существует; но среди желающих, чтобы он был, слышно, что имеет­ся четыре разных Арамазда, из коих лишь один — некий Кунд Арамазд. Таким образом, хотя многие носили имя Тигран, только этот единственный, из Хайкидов, является тем, кто убил Аждахака, увел его дом, как и Ануйш, матерь вишапов, в плен и при согла­сии и помощи Кира завладел государством маров и персов [175].

Сыновьями его были Баб, Тирам, Вахагн [176]; о последнем ле­генды нашей страны гласят:

«Мучилось родами небо,

Мучилась родами земля,

Мучилось родами и багряное море.

Муки родин охватили

В море и красненький тростничок.

Дым выходил из ствола тростника,

Пламя выходило из ствола тростника.

И из пламени выпрыгнул светлокудрый юнец.

Его кудри горели огнем

И борода пылала пламенем,

Очи же были (как два) солнца».

Мы собственными ушами слышали пение этой (песни) в со­провождении пандирна. Далее в песне сказывалось, что Вахагн сражался с драконами и победил их и приписывались ему некото­рые подвиги, очень похожие на Геракловы. Говорят также, что он обожествлен: в Иверской стране почитали жертвоприношениями его статую, сделанную в рост. Его потомками являются Вахуни, (потомками) младшего его сына Аравана — Аравенеаны. От него (родился) Араван, от того — Нерсех, от того — Зарех. От потом­ков последнего и происходят роды, называемые Зарехаванеан. Первенцем Зареха был Армог, этого — Багам, этого Вахан, этого — Вахе. Последний восстает против Александра Македонского и по­гибает от него.

Отсюда и до воцарения Валаршака в Армении ничего досто­верного рассказать тебе не могу, ибо вследствие возникших смут каждый старался опередить другого в овладении нашей страной, поэтому и Аршак Великий с легкостью проник в Армению и по­ставил своего брата Валаршака царем над Армянской страной.

32

Об Илионской войне при Тевтамосе и участии нашего Зармайра с немно­гими (воинами) вместе с эфиопским войском и о смерти его в этой войне

Твоя любознательность причиняет нам тревогу при работе, требуя двух вещей — и краткости, и быстроты повествования, ко­торое было бы, к тому же изысканным и ясным, подобно платонов­ским речам, далеким от лжи и исполненным того, что противостоит лжи; и еще, чтобы всё — от первого человека до тебя — было рассказа­но тебе сразу. Но все это совместить невозможно. Ведь и сам Создатель всего (сущего), будучи в состоянии единым взглядом в одно мгновение устроить все, не делает этого; он устанавливает дни и порядок созданиям, так что одни из них созданы в первый день, другие — во второй или третий и так далее. Тем самым уче­ние Духа предписывает нам такой же порядок. Между тем мы видим, что твои желания не считаются с такого рода божествен­ными ограничениями: расскажи тебе все, да верно, да обстоятель­но, да скоро. Мы же можем рассказать тебе все либо обстоятель­но, что тебе любо, либо бегло, что тебе не по душе. Ведь из-за того, что ты торопил, мы не успели обозначить в положенном ме­сте ничего ни об (Александре) Македонском, ни об Илионской (войне), и вот, прилаживаем это здесь. Не знаем, искусным или бездарным выглядим мы плотником и уместно или нет, что мы только теперь, в конце, приколачиваем сведения, важные и до­стойные нашего изложения.

Какие же из подобных тем заслуживают предпочтения, если не те, что рассказаны у Гомера, те, в коих повествуется об Илионской войне [177] при ассирийском царе Тевтамосе? Также и наш Зармайр, служивший ассирийцам, с немногими (воинами отправился) вместе с эфиопским войском на помощь Приаму и там, получив рану от эллинских храбрецов, умер; желал бы я, чтобы это было от Ахилла, а не от кого-либо другого из храбрецов.

Закончилась Книга первая — родословие Великой Армении.

Из персидских легенд

О Бюраспи Аждахаке

Что за (странное) влечение у тебя к мерзостным и нелепым легендам о Бюраспи Аждахаке [178]? Или ради чего ты занимаешь нас несуразными и нескладными персидскими былинами, а лучше сказать — небылицами [179] о первом неблагом его благодеянии, о служении ему демонов, о невозможности совра­тить совращенного и лживого, о целовании плеч и нарождении из них драко­нов, а далее — об умножении зла и истреблении людей на потребу чрева? И еще о некоем Хрудене [180], который связал его медными путами и отвел на гору по названию Дмбавнд. И о том, как Хруден по дороге задремал, а Бю­распи потащил его на холм, и как тот проснулся и отвел его в какие-то горные пещеры и заковал, а сам стал перед ним статуей, ужасаясь которой, Бюраспи покорился оковам и не может выйти и опустошить землю.

Что за нужда тебе в этих вздорных легендах, или же на что тебе эти бессмысленные и бездарные словосочетания? Разве это греческие легенды, изящные, гладкие и осмысленные, в коих под иносказаниями кроется истина? Но ты ве­лишь объяснить их бессмысленность и придать образ безобразному. Скажу тебе снова: что за нужда тебе в них? И что за охота — желать нежелательное и прибавлять нам работы? Но мы приписываем это влечение молодости твоих лет и недостаточной зрелости и потому да будет исполнено и это желание твоего сердца. Изложение того, что (в легенде) о Бюраспи достоверно

Теперь с полным правом произнесу платоновское: «Может ли кто-либо (чужой) быть для друга (вторым) я? Никак не может!» [181]. Ибо сверх всего им самим непонятные, вкладывая смысл в их бессмысленность, лишь бы это поскольку сегодня собственной рукой излагаю их ненавистные мне слова и дела, даже звук которых был противен моим ушам; -передаю их стародавние сказы, им самим непонятные, вкладывая смысл в их бессмысленность, лишь бы это доставило тебе удовольствие или пользу. Но оцени меру нашего отвращения к этим словесам (по тому), что мы не удостоили включить упомянутые легенды ни в Первую изложенную нами книгу, ни в заключительную главу, а (приводим их) отдельно и обособленно. И начну так.

Тот, кого персы называют Бюраспи Аджахаком,— их предок, (живший), при Неброте. Когда языки распределялись по всему свету, то это происходило не беспорядочно и безнадзорно, но как бы по божественному велению были определены начальники и предводители племен, каждый из которых законно и уверенно унаследовал свой удел. Я узнал, что настоящее имя этого Бюраспи — Кентавр Пюрида [182], обнаружив это в халдейской книге. Подчиняясь Неброту, он предводительствовал над своим народом не столько благодаря храбрости, сколько — силе и ловкости. Он хотел научить всех общему образу жизни и говорил, что никто не должен иметь ничего в собственности, но все должно быть общим [183]. И все у него было открыто — и слова, и дела. Он не имел тайных мыслей, и все, что таилось на сердце,— при всех предавал гласности (своими) устами. И установил право (свободного) дневного и ночного входа и выхода для друзей. Это и было его упомянутое выше первое неблагое благо­деяние.

Будучи сведущим в астрологии, он пожелал научиться совершенному злу [184], что оказалось для него невозможным, ибо он привык, как мы сказали выше, с целью обмана всех, ничего не делать втайне, а изучить тонкости совершенно­го зла открыто — было делом невозможным. Дабы учиться, он придумал тя­гостный выход: притворился якобы у него какие-то страшные боли в животе, которые излечиваются не чем иным, но только каким-то словом и ужасным именем, слышать которое никому не обходится даром. И учитель зла, приспо­собившись к этому, наставлял его и дома, и на площадях: преспокойно кладя голову на плечо Бюраспи и шепча ему в уши, он учил его лихому искусству. В легенде об этом говорится, что дитя сатаны прислуживал ему и исполнял его желания и затем целовал ему плечи, выпросив себе это в качестве награды.

То же, что говорится о нарождении драконов или полном обращении Бю­распи в дракона, означает следующее. Так как он стал приносить в жертву демонам несметное число людей, то народ проникся к нему отвращением и, объединившись, прогнал его, и он бежал в сторону упомянутой выше горы. И так как преследовали его очень настойчиво, то его люди разбежались. Пресле­дователи же, успокоенные в отношении него, остановились в тех местах на от­дых на несколько дней. Бюраспи же, собрав рассеявшихся, внезапно напал на них и причинил большой урон. Но народ все же одолел, и Бюраспи пустился в бегство. Возле горы его настигли, предали смерти и бросили в глубокую серную яму.

[История] | [Мовсес Хоренаци – История Армении, Оглавление] | [Библиотека «Вехи»]

© 2003, Библиотека «Вехи»

[1] В рукописях «Истории Армении» между названиями глав, представлен­ными, с одной стороны, в оглавлениях к трем ее книгам, с другой — в самих текстах книг, имеются некоторые расхождения. Часть их (те, которые могут быть как-то отражены в переводе), мы представляем вниманию читателя. В Пер­вой книге отметим лишь одно расхождение, относящееся к названию гл. 18; в оглавлении читаем: «...ее смерть в Армении», в тексте — «...ее смерть, про­исшедшая в Армении». Для Второй и Третьей книг см» соответственно приме­чания 183 и 582.

[2] «Родословие Великой Армении». Грамматически здесь допустим также перевод «Родословие великих армян», которого придерживается С. Малхасян, поскольку форма множественного числа — «армяне» и форма названия стра­ны — «Армения» в древнеармянском языке, так же, как и при обозначении не­которых других народов и стран, совпадают (напр., «греки» и «Греция», «иверы», (грузины) и Иверия» (Грузия) обозначаются одной и той же формой). Мы следуем переводу Н. Эмина, исходя, в числе множества прочих оснований, также из того факта, что Мовсес Хоренаци написал не «Историю армян» (как неправильно, хотя и, опять-таки, грамматически допустимо переводит загла­вие его труда Р. Томсон), а «Историю Армении». Что касается обозначения «Великая Армения», то оно возникло первоначально на основе противопостав­ления двух частей Армении — Великой Армении (охватывавшей все Армянское нагорье) и Малой Армении, разграниченных верхним течением р. Евфрат. Однако в дальнейшем, по мере отхода заевфратской Малой Армении от основной линии развития древнеармянской государственности, обозначение Ве­ликая Армения приобрело также самостоятельное значение и превратилось в официальное название древнеармянского государства. Именно в таком смысле оно употреблено в греческой надписи из Гарни 77 г. н. э. царя Трдата I (Мегале Армениа — «Великая Армения»). Это же обозначение употребляется также в других иноязычных — латинских, персидских, грузинских, русских и др. источниках. Не исключено также, что труд Мовсеса Хоренаци в оригинале называл­ся «Историей Великой Армении».

[3] Сахак Багратуни — меценат Мовсеса Хоренаци, поручивший ему напи­сать «Историю Армении». В тексте «Истории» автор многократно обращается к нему с разного рода пояснениями и заявлениями. Сахак Багратуни — армянский полководец V в., участвовавший в восстании армянского народа против персидского владычества, возглавленном Ваханом Мамиконяном. В 481 г. был назначен правителем Армении, а в 482 г. погиб в битве с персидскими войсками.

[4] Первообраз, т. е. сам Бог.

[5] Нахарары — в раннесредневековой Армении — крупные наследственные феодалы-землевладельцы, князья, являвшиеся внутри своих уделов полновластными хозяевами (тер — господин, тэнугер — домовладыка) и родовладыками (нахапет) своих родов. Таких родов или домов в Армении насчитывалось более полусотни; они были записаны в «Разрядные грамоты» (Гахнамаки — см. прим.744), делились на высших и низших, согласно своему экономическому, военно­му и политическому весу в стране. Нахарарство раннесредневековой Армении в основном происходит из слоя правителей областей (областеначальников-стратегов) Армении дофеодального периода, назначавшихся царем. По мере разви­тия феодальных отношений их должности, а затем и управлявшиеся ими земли становились их наследственной феодальной собственностью.

[6] Халдеи — жители Южной Месопотамии, т. е. Вавилонии, вавилоняне. Название происходит от наименования семитских племен халдеев, проживавших первоначально в прибрежной полосе Персидского залива и в течение первой половины I тыс. до н, э. постепенно завладевших Вавилонией. Халдеями в древности назывались также вавилонские жрецы, которым приписывалась особенная мудрость.

[7] Птолемей II Филадельф (285-246 гг. до н. э.) — царь эллинистического Египта. Прозвище Филадельф — «любящий брата (или сестру)» получил, же­нившись на своей сестре Арсиное. Был выдающимся покровителем наук и искусств и сторонником создания смешанной греко-египетской культуры.

[8] Александрия — столица эллинистического Египта (см. прим. 732).

[9] Берос — вавилонский жрец-историк, живший в IV—III вв. до н. э. и на­писавший историю своей страны на греческом языке, на основе местных клино­писных источников, по поручению Селевкидского царя Антиоха I Сотера (281—161 гг. до н. э.). Труд Бероса до нас не дошел и известен лишь в отдельных отрывках, цитированных или пересказанных в трудах других авторов. Мовсесу Хоренаци труд Бероса известен через посредство трудов Евсевия Кесарийского. См. прим. 270.

[10] Слово арвест у Мовсеса Хоренаци, согласно средневековому словоупотреблению, имеет более широкое значение, чем только «искусство», означая также «наука», «знание», «умение» и т. п.

[11] Загадочное место в «Истории Армении», толкуемое исследователями и переводчиками по-разному. В основе нашего перевода лежит толкование, по которому первые буквы каждой пары представляют собой инициалы названий наук на армянском языке, а именно — астрономии, арифметики, геометрии и музыки (причислявшейся в древности к наукам), вторые же — инициалы назва­ний стран, из которых они заимствованы, а именно — Халдеи (Вавилонии), Фини­кии, Египта и Фракии. Такое распределение следует из классификации, принятой в античности и содержащейся также в трудах армянского философа VI в. Давида Непобедимого (Анахта). В этом случае, однако, следует допустить, что первые инициалы двух последних пар дошли до нас в искаженном виде.

[12] Буквально — о наследовании сепухской свободы; имеется в виду на­следование сословного статуса, тесно взаимосвязанного с феодальной собст­венностью.

[13] Столпотворение — строительство Вавилонской башни. Согласно библей­ской легенде, люди, возгордившись, стали строить в Вавилоне высокую башню, чтобы добраться до небес. Дабы воспрепятствовать этому, Бог сделал строите­лей разноязычными, и люди, перестав понимать друг друга, рассеялись по всей земле.

[14] Книга Иова — одна из составных частей Библии.

[15] Автор имеет в виду предков своего мецената — Сахака Багратуни, который, согласно его убеждению, были евреями. См. кн, 1, гл. 22.

[16] Александр Полигистор (по-армянски — Базмавеп), греческий историк, родился в городе Милете около 100 г. до н. э., жил в Риме. Написал ряд тру­дов историко-географического содержания. Мовсес Хоренаци знаком с ними через посредство трудов Евсевия Кесарийского.

[17] Абиден — автор истории Ассирии и Вавилонии на греческом языке, до нас не дошедшей. Мовсесу Хоренаци известен по выдержкам, сохранившимся у Евсевия Кесарийского. Жил во II в. н. э.

[18] Корень или вершина человечества — имеется в виду Адам.

[19] Кораблестроитель — имеется в виду Ной.

[20] Алор — тот же Адам; сар (сарос) грецизированная форма от шар или шару — аккадского (вавилоно-ассирийского) названия числа 3600.

[21] Ксисутр — так назывался Ной у некоторых древних авторов, в частно­сти — у Бероса. Имя Ксисутр восходит к «Зиусудра», имени прототипа Ноя в шумерском варианте легенды о всемирном потопе.

[22] Автор в своем труде трижды (дважды в данной главе и еще один раз в кн. III, гл. 67) обещает представить подробности по соответствующим вопро­сам в другом труде. Такой труд Мовсеса Хоренаци нам неизвестен; либо он не был написан, либо же не дошел до нас.

[23] Иосиф Флавий (37—100 гг.) — древнееврейский историк, писавший на греческом языке. Написал ряд трудов, из коих в двух — в «Иудейских древно­стях» и в «Иудейской войне» — имеются ценные сведения по истории древней Армении. Второй из упомянутых трудов является одним из важнейших источ­ников Мовсеса Хоренаци, который многократно упоминает и цитирует Иосифа, а в ряде случаев пересказывает его без упоминания имени.

[24] См. прим. 22.

[25] Первый из людей — Адам.

[26] Сын Адама Авель был убит своим братом Каином.

[27] Т. е. Богу.

[28] Имеется в виду библейский всемирный потоп.

[29] Имеется в виду еврейский народ.

[30] Авраам — легендарный предок еврейского народа. Нин — легендарный царь Ассирии, муж Семирамиды (арм. Шамирам). См. прим. 120.

[31] В Библии эти части родословия Иафета и Хама представлены иначе, чем у Мовсеса Хоренаци. Там прямая линия в одном случае включает Иафета, Гомера и Тогарму (арм. Торгом), в то время как Тирас выступает как брат Гомера, а в другом — Хама, Хуша и Нимврода, а Местраим выступает как брат Хуша. Мовсес констатирует факт такого расхождения. В осмыслении слова «бнагир» (обычное понимание — «оригинал текста») мы здесь следуем интер­претации Ст. Малхасяна, воспринимающего его в буквальном смысле, как «за­пись ствола», «стволовую запись» (бун означает «ствол», гир — «запись») и переводим посредством выражения «прямая линия родословия».

[32] Допущенное им изменение порядка этих частей родословия Иафета и Хама по сравнению с Библией Мовсес Хоренаци аргументирует ссылкой, в пер­вом случае — на «всех летописцев», во втором — на «некоего умнейшего и любознательного сирийца», под которым он, видимо, разумеет Мар Абаса Ка­тину. См. прим. 67.

[33] На деле в дошедших до нас перечнях Мовсеса Хоренаци в одиннадцатом поколении выступают только Авраам и Арам, Нин же оказывается в десятом поколении, а в одиннадцатом выступает его сын Ниний.

[34] Кефалион — историк и оратор, современник императора Адриана (117—138 гг.). Автор исторического труда «Мусические книги» в девяти частях, охва­тившего время от легендарного ассирийского царя Нина до Александра Маке­донского. Труд до нас не дошел, Мовсесу Хоренаци известен через посредство Евсевия Кесарийского.

[35] Арий. Евсевий Кесарийский сообщает, что он делал переводы с египет­ского языка на греческий.

[36] Три известных мужа — Сим, Хам и Иафет.

[37] Беросова Сивилла. Сивиллы — прорицательницы, предсказывавшие буду­щее, будучи вдохновлены каким-либо божеством, в особенности Апполоном. Особенно славились сивиллы из городов Эритреи и Кимы. Предсказания сивилл, изложенные в стихотворной форме, были собраны в свод «Сивиллины оракулы (предсказания)». Определение «Беросова» по отношению к одной из сивилл не очень понятно.

[38] Зрван, отождествляемый здесь с сыном Ноя Симом, является персонажем иранской мифологии. Это бог, олицетворяющий время и судьбу и породивший Ахурамазду — доброе начало и Ахримана — злое начало, которые пребывают в извечной борьбе. Титан, отождествляемый здесь со вторым сыном Ноя — Хамом, в греческой мифологии является названием поколения, произведенного богом неба Ураном и богиней земли Геей и отличавшегося невероятной силой. Их было шесть братьев-титанов (Океан, Кой, Крий, Гиперион, Иапет, Кронос) и шесть сестер. Имя Иапетосте, отождествляемого здесь с третьим сыном Нея Иафетом, видимо, является искаженной формой имени Иапет.

[39] Зрадашт — армянская форма передачи иранского имени Заратуштра, которое носил пророк и основатель религии зороастризма. В античной литера­туре Заратуштре (Зороастру) были приписаны также различные другие деяния.

[40] Бактрия, то есть Мидия. Древняя Бактрия располагалась приблизитель­но на территории современного Афганистана, Мидия же охватывала Каспий­ское море с юго-запада. У Мовсеса Хоренаци под Бактрией подразумевается территория Мидии (см. также прим. 49), хотя Мидия выступает у него и под собственным названием или под названием Страны маров.

[41] Астлик («Звездочка») — древнеармянская богиня любви; в раннесредневековой армянской литературе отождествляется с греческой Афродитой. Здесь, видимо, выступает именно в этой роли.

[42] Титаны или Титаниды у Мовсеса Хоренаци — потомки сына Ноя Хама.

[43] Гора Дюцнкец, называемая Олимпом. Олимп — гора в Фессалии (Гре­ция) — был, согласно греческой мифологии, местом обитания главных (олимпий­ских) богов. Название Дюцнкец, состоящее из армянских слов, означающих «боги» и «впадать», «падать», «бросать», возможно, следует осмыслить как «ско­пище богов» или, наоборот, «свержение богов».

[44] Рафаимы, рефаимы — одно из племен доеврейской Палестины.

[45] Торги, Банан и Давид. Первые двое в других источниках не упоминают­ся. Относительно третьего трудно определить, какой из известных в древней Армении Давидов может скрываться за ним.

[46] Олимпиодор. Возможно, речь идет о греческом историке V в., прожи­вавшем в Египте, в городе Фивах.

[47] Гора Сим или Симсар (Сим-гора) находится в области Тарон (см. след. прим.), к югу от города Муш. См. также прим. 49.

[48] Таравн или Тарои — область провинции Туруберан; расположена западнее оз. Ван в долине реки Мел (Мелрагет). См. прим. 49.

[49] Цронк — можно перевести как «Рассеяния». См. также след. прим.

[50] Зарванд — область севернее оз. Урмия, близ границ Мидии. Отсюда видно, что Мовсес Хоренаци действительно под Бактрией подразумевает Ми­дию (см. выше, прим. 39). Отмеченные выше в прим. 46—49 топонимы под­вергнуты в тексте этимологическому анализу. Название горы Сим выведено из имени Ноева сына Сима (по-армянски — Сем), название области Тарой или Таравн — из имени сына последнего — Тарбана, название области Зарванд (иначе — Зараванд) — из имени Зрван и, наконец, название Цронк — из того факта, что здесь произошло рассеяние отпрысков Сима. Такой способ народной этимологии очень характерен для Мовсеса Хоренаци, и мы с ним встречаемся многократно на протяжении всей его «Истории» (см., напр., далее, прим. 86, 87, 91 и др.). Тем не менее нельзя поручиться, что абсолютно все подобные примеры относятся к инициативе Мовсеса Хоренаци. Возможно, что некоторые из них взяты им в готовом виде из своих источников.

[51] Арамово племя — армяне.

[52] Пандирн (ранее было принято неправильное чтение бамбирн) — струн­ный музыкальный инструмент.

[53] Кронос — в греческой мифологии — один из титанов (см. прим. 37), воцарившийся вместо своего отца Урана и проглатывавший своих детей, ибо бы­ло предсказано, что один из них лишит его власти. Этой участи избег Зевс, который и низверг Кроноса и титанов. Кронос был также олицетворением вре­мени. Бел в вавилоно-ассирийском (аккадском) языке означает «владыка», «господин» и является эпитетом бога Мардука, но применяется и самостоя­тельно, обозначая того же бога. У Мовсеса Хоренаци, подобно ряду других божеств, Бел выступает не как бог, а как человек, герой, потомок Титана, т. е. Хама, и отождествляется с библейским потомком Хама Небротом (Нимвродом). С ними же здесь отождествляется и Кронос, и далее у Мовсеса этот объеди­ненный образ выступает под именем Бела.

[54] Гефест — в древнегреческой мифологии бог-кузнец, покровитель ремесел. Здесь Гефест у Мовсеса Хоренаци выступает не как греческое божество, а как египетский бог Пта (или Птах), с которым он отождествлялся в древности, в частности у Геродота. Пта — создатель богов, мира и всего в нем существу­ющего (животных, растений, людей, городов, храмов, ремесел, искусств и т. п.).

[55] Местраим (Мецраим) — в Библии — потомок сына Ноя — Хама, олицетворяющий Египет.

[56] Прометей — в греческой мифологии сын титана Иапета (см. прим. 37). Согласно мифу, Прометей похитил огонь у богов и подарил его людям, за что был прикован Зевсом к скалам в горах Кавказа.

[57] Парфия — первоначально небольшая страна юго-восточнее Каспийско­го моря, населенная парфянами, одним из иранских племен. Около 250 г. до н. э. здесь, в борьбе с Селевкидским государством, владевшим большей частью земель Передней Азии, образовалось царство, основанное Аршаком I (248—216 гг. до н. э.) (у Мовсеса Хоренаци — Аршак Храбрый). Его преемники — пар­фянские Аршакиды, носили, наряду с личными именами, династическое имя Аршак. При одном из них — Митридате I (170—139 гг. до н. э.) (у Мовсеса Хоренаци — Аршак Великий) небольшое Парфянское царство переросло в огром­ную державу, вытеснив Селевкидов на западе за Евфрат, а на востоке — до­бравшись до Индии. Парфянская держава просуществовала до 226 г. н. э., когда она была сокрушена и завоевана представителем другого иранского на­рода — персов, Арташиром I (226—241 гг.), основавшим династию Сасанидов. Парфию Мовсес Хоренаци нередко называет Персией, исходя из общности их территории, так же как и парфян — персами. В данном случае оба названия выступают рядом.

[58] Ниневия — одна из столиц Ассирийской державы, павшей в конце VII в. до н. э.

[59] Антиох. Селевкидский царь Антиох VII Сидет (138—129 гг. до н. э.); был убит при парфянском царе Фраате II (139—129 гг. до н. э.).

[60] Вселенная — населенная часть земли, ойкумена.

[61] Мцбин — сирийский город Нисибин в Северной Месопотамии, близ границ исторической Армении.

[62] Азия — в данном случае — западная часть Малой Азии, соответствовав­шая территории римской провинции Азии.

[63] Средиземье (Миджеркреайк) — так у Мовсеса Хоренаци называется полуостров Малая Азия.

[64] Теталия — судя по контексту, страна, расположенная между Черным и Каспийским морями. Страна с таким же названием засвидетельствована други­ми источниками в стороне Средней Азии и Бактрии.

[65] Понтийское море — Черное море.

[66] Западное море — здесь, судя по всему, имеется в виду Каспийское море, которое названо так с точки зрения обитателей исконной Парфии, располагав­шейся к юго-востоку от Каспия.

[67] Атрпатакан — Атропатена, нынешняя иранская провинция Азарбайджан.

[68] Мар Абас Катина — автор труда, снабдившего Мовсеса Хоренаци основ­ным материалом почти для всей Первой книги и 9 глав Второй книги его «Истории». Имя его подтверждает указание Мовсеса, что он был сирийцем. Он упоминается в «Истории» не всегда под своим именем, но часто как «лето­писец», «повествователь» или просто посредством слов «говорит», «рассказы­вает» и т. п. Время жизни Мар Абаса Катины точно не устанавливается. Сам Мовсес Хоренаци помещает его во II в. до н. э., однако этому мешает, помимо различных других обстоятельств, частица «Мар» в его имени, которая является чисто христианской и означает по-сирийски «владыка», «господин». Тот же автор упоминается также в «Начальной истории» Анонима (автора с неизвест­ным нам именем), которая дошла до нас в виде вводной части к труду вид­ного армянского историка VII в. Себеоса. Здесь Мар Абас выступает под именем Марабы Мцурнского (Мцурн или Мцурк — город в Армении, построенный в начале II в. н. э. и лежавший в развалинах уже в середине IV в. вследствие постигшего его землетрясения). Мар Абас Катина или Мараба Мцурнский жил, скорее всего, в конце III — начале IV вв. Некоторые исследователи сомнева­лись в его существовании вообще, приписывая данные его труда перу самого Мовсеса Хоренаци, однако это неверно. Кроме Мовсеса и Анонима, его трудом пользовался также греческий (византийский) историк VI в. Прокопий Кесарийский. Труд Мар Абаса Катины был написан вероятнее всего на греческом языке.

[69] Письма, приводимые Мовсесом Хоренаци, не подлинные. Они представляют собой один из способов оживления повествования, широко принятый в древности и в Средние века. Эти письма, однако, очень рельефно отражают историческую ситуацию, четко фиксируют характер взаимоотношений корреспон­дентов и выдержаны в формах эпистолографии, принятых в соответствующие эпохи.

[70] Здесь перед нами не просто льстивые слова, а выражение, отражающее факт обожествления и культа царской династии и самого правящего царя во многих государствах древности, в том числе и в Армении, с чем мы столкнем­ся и в дальнейшем изложении «Истории Армении».

[71] Царский архив в Ниневии. Об архивах, использованных Мовсесом Хоренаци, см. далее, прим. 269. В указанное здесь время столица Ассирии Нине­вия уже не существовала. Она погибла вместе с Ассирийским государством в конце VII в. до н. э., точнее — в 612 г., и находившийся в ней царский архив был погребен под развалинами города. Он был раскопан археологами и иссле­дован лишь в XIX в.

[72] Александр Македонский.

[73] Из других источников о существовании такой книги ничего не известно. Отдаленно напоминает это описание труд Бероса. См. прим. 9.

[74] Сарданапал — библейская форма имени одного из последних ассирий­ских царей Ашшурбанипала (668—635 гг. до н. э.).

[75] Вавилон — один из самых старейших городов древней Передней Азии; располагался на берегу Евфрата. Крупнейший культурный, экономический и политический центр; столица Вавилонии, Нововавилонской державы, столица державы Александра Македонского.

[76] Люд и скарб — так, двумя словами, мы переводим армянское слово алх, которое имеет оба этих значения, а согласно словоупотреблению Мовсеса Хоренаци — преимущественно их совокупность.

[77] Земля Арарадская — упоминается как страна, расположенная к северу от Ассирии, на Армянском нагорье, в южной его части, где было основано обиталище Кадмоса, внука Хайка. У Мовсеса Хоренаци Арарадская земля не связана ни с Айраратом (долиной среднего течения Аракса), ни с горой Ара­рат, которая под этим названием у него и не упоминается, а именуется Масис.

[78] Здесь, как и в конце следующего абзаца, имеются в виду устные пре­дания о Симе и Тарбане, рассказанные философом Олимпиодором. См. прим. 46.

[79] Харк озиачает «отцы». «Дом Торгома» — по Библии (в греческом тексте — «Дом Тогармы») — страна, богатая конями и мулами. По мнению нсследователей, эта страна находилась в восточной части Малой Азии, в долине верхнего течения Евфрата. Торгом в армянской традиции — прародитель армян­ского народа, отец Хайка.

[80] Хайкашен, т. е. «построенный Хайком». «Шен» — распространенное окончание названий армянских деревень.

[81] Имеется в виду оз. Ван; в этом озере водится рыба тарех.

[82] Стадий, в армянских источниках — аспарез — равнялся 220—270 м.

[83] Дастакерт. См. прим. 384.

[84] См прим. 87.

[85] Хайоц-дзор — букв. «Ущелье армян».

[86] Герезманк — букв, означает «могилы»; Герезманакк — «могилки».

[87] Хайкh (введенное здесь в виде исключения сочетание кh означает придыхательное к—q, при помощи которого в древнеармянском образуется множественное число имен существительных). Хайкhозначает и «армяне», и «Ар­мения» и образовано не от имени Хайк, как полагает Мовсес Хоренаци, а от названия хай (армянин). Само имя Хайк также происходит от названия хай.

[88] Область называется Бзнуник, озеро (оз. Ван) — Бзнунийское.

[89] Трдат III Великий (286—330 гг.) — армянский царь, при котором хри­стианство было провозглашено в Армении государственной религией (традици­онная дата — 301 г.).

[90] Область Хорхоруник на северо-западном побережье оз. Ван.

[91] Река Аракс.

[92] Арагац, высочайшая гора нын. Республики Армения; высота над уров­нем моря 4095 м. Выше в тексте она названа «южной горой», что трудно объяс­нить, если не признать здесь ошибку, ибо гора расположена к северу от долины Аракса, откуда ведет свои наблюдения автор, и должна быть названа «се­верной горой». «Южная гора» — это в действительности гора Масис (Арарат), как она и охарактеризована далее в тексте (см. прим. 97). Отн-Арагацу или Арагацотн (букв.— «Подножие Арагаца») — область провинции Айрарат, рас­положенная к югу от горы Арагац, у ее подножья.

[93] См. прям. 46 и 78.

[94] Армавир — древнейшая столица Армении, построенная на месте круп­ного урартского города Аргиштихинили на берегу Аракса. Нынешнее русло Аракса проходит на несколько километров южнее.

[95] Ерасх — форма названия реки Аракс, употребляемая Мовсесом Хоре­наци.

[96] Шара — имя это сходно по звучанию с персидским словом, означающим «чревоугодник», «обжора».

[97] Ширак — область Армении, расположенная на обеих сторонах долины реки Ахурян, западнее горы Арагац.

[98] Южная гора — Масис.

[99] Масис (Арарат) — высочайшая вершина Армянского нагорья (5165 м), расположенная почти в самом его центре. У Мовсеса Хоренаци упоминается также под названием Азатн Масис, т. е. «Свободный, Вольный (или Благород­ный) Масис», но не Арарат.

[100] Озеро Гелама — нын. оз. Севан.

[101] Долина Аракса расширяется южнее Нагорного Карабаха.

[102] Сюник — провинция древней Армении, охватывавшая восточную часть нын. Республики Армения, включая большую часть бассейна оз. Севан.

[103] Гелами — означает «принадлежащий Геламу». Гарни — ныне деревня Гарни в 20 км к востоку от Еревана, где раскопаны крепость и языческий храм.

[104] Вараж — Это имя, в применении к одному и тому же лицу, встречается у Мов­сеса Хоренаци в двух вариантах (кн. I, гл. 12; кн. II, гл. 7 и 11) — Вараж и Варж, создавая различные ассоциации. «Вараж» напоминает вараз — вепря или кабана, один из основных объектов охоты (а лицо с этим именем было постав­лено во главе царской охоты), а «варж» означает «искусный» (и Мовсес Хо­ренаци в другом месте характеризует носящего это имя как очень искусного стрелка). Трудно сказать, какая из этих ассоциаций выступает здесь и какой из вариантов имени является искаженной формой; скорее — это Варж.

[105] Река Храздан (Раздан), на которой ныне расположен город Ереван, берет нача­ло из оз. Севан и впадает в Аракс.

[106] Мадес — т. е. мидиец.

[107] Подобно кушанам — здесь синоним предыдущего выражения «по-разбойничьи». Кушаны — племена, населявшие в древности территорию Афгани­стана и южной части Средней Азии.

[108] Зарасп — гора, расположенная юго-западнее южной оконечности оз. Урмия.

[109] Баршам — Баршамин – сирийское божество Баал-шамин («Владыка неба»). В другом случае под сокращенным вариантом этого имени — Баршам кроется человек, который в дальнейшем был обожествлен (см. кн. I, гл. 14). Его святи­лище находилось в аване Тордан близ Евфрата, где впоследствии была усы­пальница армянских патриархов-католикосов.

[110] Кордук — одна из самых южных областей исторической Армении, расположенная на левом берегу Тигра, южнее оз. Ван.

[111] Сирийцы — один из семитоязычных народов, населявших древнюю Се­верную Месопотамию. Их не следует смешивать с современными сирийцами, которые являются арабами.

[112] Каппадокия — древнее государство на востоке Малой Азии. Каппадокия граничила с Арменией по реке Евфрат.

[113] Кесария — столица Каппадокии. См. прим. 119.

[114] Пайапис Каалеа — в других источниках не упоминается.

[115] Понт — Черное море; Океан — Атлантический океан.

[116] Азийское море — Средиземное море.

[117] В тексте Мовсеса Хоренаци — «Протин Армениан», что является вини­тельным падежом от «Проти (в древнегреческом произношении — Протэ) Армениа», как и представлено в нашем переводе.

[118] Мшак — означает «земледелец».

[119] Мажак — город Мазака, столица Каппадокии, позднейшая Кесария.

[120] Упоминание Мовсесом Хоренаци Первой, Второй, Третьей и Четвертой Армении послужило для ряда исследователей одним из главных, если не самым главным аргументом против датировки времени его жизни V в. Дело в том, что учреждение четырех Армении в западной части Армянского нагорья и в прилегающих заевфратских землях относится ко времени византийского императора Юстиниана I (527—565 гг.) и появление сведений о них в «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци, написанной в V в., является анахронизмом. Однако Ст. Малхасян показал, что упоминание Третьей и Четвертой Армении в «Исто­рии Армении» является поздней вставкой (интерполяцией), осуществленной переписчиками или редакторами текста труда Мовсеса Хоренаци, и потому не может служить основанием для пересмотра времени его жизни. Что же каса­ется Первой и Второй Армении, то они были учреждены раньше, еще до V в., и упоминание их в «Истории Армении» вполне естественно. Вместе с ним Мовсес Хоренаци предлагает свое особое объяснение происхождения этих еди­ниц, которое и изложено в данном месте и которое, как он подчеркивает, не согласуется с бытовавшим в Византийской Армении объяснением.

[121] Шамирам (Семирамида) — легендарная царица Ассирии, супруга ле­гендарного царя Нина, убившая его хитростью и завладевшая властью. Исто­рическим прообразом Шамирам является ассирийская царица Шаммурамат (812—803 гг.), известная фактически лишь тем, что правила единолично (чрез­вычайное явление в странах Древнего Востока). В образ Шамирам-Семирамиды вплелись также черты некоторых богинь, в частности — месопотамской богини любви Иштар. О Шамирам-Семирамиде в древности существовало множество мифов и легенд, часть которых дошла до нас в трудах греческих авто­ров Ктесия, Диодора и др. Они оказали существенное влияние на соответству­ющий рассказ о Шамирам Мовсеса Хоренаци. Однако последний сохранил для нас также элементы подлинных армянских сказаний о Шамирам, сложившихся в самой Армении и связывающих ее деятельность с сооружением города Ван, канала, подводящего к нему питьевую воду, и, главное, с армянским вождем Ара Прекрасным. Исследователи считают, что в лице Ара Прекрасного высту­пает древнеармянское божество умирающей и воскресающей природы, подобные которому существовали у многих народов мира (Таммуз, Адонис, Осирис и др.). Весьма вероятно, что по первоначальному варианту этой легенды Ара Пре­красный воскресал. Такое окончание, однако, не могло устроить христианских авторов и поэтому было изменено. По мнению исследователей, сведения об Ара Прекрасном сохранились у греческого философа Платона. В его труде «Рес­публика» описан Эр, сын Армения, труп которого пролежал на поле битвы 10 дней, но не сгнил. На 12-й день труп был возведен на погребальный костер и при этом ожил. Эр рассказал, что побывал в подземном царстве.

[122] Айрарат — центральная провинция исторической Армении, расположен­ная в долине среднего течения Аракса и прилегающих с севера и юга райо­нах.

[123] Соленое озеро — оз. Ван.

[124] Под «плотиной» (арм. амбартак) здесь, судя по описанию, следует разуметь 70-километровый канал, подводящий питьевую воду к городу Вану, существующий и поныне. Его русло выложено крупными каменными квадрами, на 14 из которых в разных местах клинописью на урартском языке сдела­ны стандартные надписи, сообщающие о сооружении канала и наименовании его именем строителя канала — царя Менуа (810—786 гг. до н. э.). Легенда, бытующая и поныне, приписывает сооружение этого канала ассирийской царице Шамирам.

[125] Исследователи многократно отмечали большую точность данного описа­ния Мовсеса Хоренаци как в части общего местоположения города Вана (по Мовсесу — «Города Шамирам») и его окрестностей, так и в части описа­ния цитадели — знаменитой Ванской скалы, на которой до сих пор сохраняются могучие стены крепости, построенной царями Урарту, начиная с Сардури I (30-е гг. IX в. до н. э.). Весьма точно описаны далее и вырубленные в скале обширные помещения, служившие, видимо, местом погребения урартских царей.

[126] Речь идет о знаменитой «Хорхорской летописи» царя Урарту Аргишти I (786—760 гг. до н. э.), в которой подробно описаны его деяния по годам цар­ствования. Летопись написана на урартском языке, клинописью, которая, естест­венно, не была понятна Мовсесу Хоренаци (клинопись прочтена лишь в новое время). Далее речь идет о прочих надписях на том же языке и тем же письмом, которые оставили урартские цари на всей территории созданной ими державы. Все это Мовсес Хоренаци, следуя легенде, приписывает ассирийской царице Шамирам.

[127] Зрадашт — см. прим. 39.

[128] Мары — так называют армянские источники мидийцев. Форма «мар» происходит из иранского мада, которая также сохранилась у Мовсеса Хоренаци в виде мадес — мидиец; у Мовсеса Хоренаци имеется также форма «медаци» — «мидиец», восходящая к греческой форме.

[129] Здесь сохранились подлинные фрагменты армянской версии легенды о Шамирам. С ее именем связаны и названия некоторых местностей в районе оз. Ван.

[130] Ниобея — в греческой мифологии — дочь Тантала, жена царя Фив Амфиона. Она превратилась в камень, увидев смерть своих семерых сыновей и семерых дочерей от стрел детей Латоны — Апполона и Артемиды, отомстивших ей таким способом за насмешку над их матерью за малодетность. Мовсес Хо­ренаци сопоставляет с Ниобеей Шамирам, также, согласно легенде, превратив­шейся в камень.

[131] «Сплетение полезных историй» или «Сплетение полезностей» — один из письменных источников Мовсеса Хоренаци, автора которого он не упоминает.

[132] Ряды родословий, кроме армянского, взяты Мовсесом Хоренаци преимущественно из «Хроники» Евсевия Кесарийского.

[133] Хананеи — жители Ханаана, как называлась в доеврейский (до XIII в. до н. э.) период территория Палестины, Финикии и Западной Сирии.

[134] Тарсис — древний город на Иберийском полуострове (Испания), осно­ванный еще до 1100 г. до н. э. Агра — возможно, здесь — Африка.

[135] Иисус — Иисус Навин, по библейскому преданию слуга, соратник, а затем и преемник Моисея в качестве вождя израильтян, приведший их в Па­лестину.

[136] Имя Встамкар в некоторых рукописях «Истории Армении» разделено на два имени — Встам и Кар.

[137] Приам — легендарный царь Трои во время Троянской войны.

[138] Сосанвер означает «Посвященный платану».

[139] Замес — тот же Ниний.

[140] Варбак — индийский царь, согласно источнику, использованному Мов­сесом Хоренаци, разгромивший Ассирию. В действительности это было совер­шено индийским царем Киаксаром (625—585 гг. до н. э.).

[141] Автор «четырех разделов». К сожалению, Мовсес Хоренаци не упоми­нает автора этого важного своего источника, видимо, полагая его доста­точно известным.

[142] Тонос Конколерос — тот же Сарданапал, т. е. ассирийский царь Ашшурбанипал.

[143] Отец Навуходоносора — вавилонский царь Набопаласар (626—605 гг. до н. э.), восставший против владычества Ассирии в союзе с мидийским царем Киаксаром.

[144] Автор, видимо, имеет в виду, что он познакомился с данными этих архивов через посредство труда Мар Абаса Катины. См. прим. 68.

[145] Мовсес Хоренаци имеет здесь в виду то обстоятельство, что из двух выступающих в его труде царских династий, правивших в Армении, подлинно армянское происхождение имела первая, начавшаяся с Паруйра, сына Скайорди, прямого потомка родоначальника армян Хайка. Вторая же династия — Аршакуни,— произошла от парфянских Аршакидов.

[146] Здесь Мовсес Хоренаци имеет в виду царей Ирана из династии Сасанидов, под властью которых находилась Армения при его жизни.

[147] Царство Айраратское. В еврейском и греческих текстах Библии — «царство Араратское», в армянском — «царство Айраратское» (Кн. Иеремии, 51, 27). Воинство Асканазское — имеются в виду скифские племена. Пророк Иере­мия жил во второй половине VII — нач. VI вв. до н. э.

[148] Храчеа — означает «Огненноокий».

[149] Навуходоносор II (605—562 гг. до н. э.) — царь Вавилонии; в 593 г. до н. э. увел в плен 3 тысячи, а десять лет спустя еще 9 тысяч евреев, ликви­дировал Иудейское царство и обратил его в вавилонскую провинцию.

[150] Версия о происхождении рода Багратуни от Хайка сохранилась в «На­чальной истории» Анонима. Об Анониме см. прим. 68.

[151] Имеются в виду Ерванд Последний (кн. II, гл. 37—46) и Тигран Сред­ний (кн. II, гл. 14—19) или Тигран Последний (кн. II, гл. 64).

[152] Сенекерим — царь Ассирии Синаххериб (704—681 гг. до н. э.). Был убит своими сыновьями.

[153] Иезекия — царь Иудеи (715—687 гг. до н. э.).

[154] У нас, т .е. в Армении.

[155] Бдеашх или бдешх — в древней Армении титул правителей четырех важнейших пограничных областей государства Великая Армения — Цопк, Ангел-тун, Алдзник, Гукарк. В данном случае речь идет о бдеашхстве Алдзник.

[156] Имя одного из сыновей Сенекерима, убивших его, в этой же главе передано в рукописях в двух разных формах — вначале как Адрамелек, затем как Ардамозан. Правильна, видимо, первая форма. Имя другого брата — Санасара в дальнейшем тексте «Истории» также выступает в отличном, возможно, более правильном варианте — Сарасар.

[157] Дом Ангел — Ангел-тун — область древней Армении в левобережьи истоков Тигра, а также род, правивший в этой области.

[158] Кир II Великий (559—530 гг. до н. э.). Основатель Персидской держа­вы и династии Ахеменидов, свергший власть мидийских царей. Согласно армян­скому национальному преданию, отразившемуся у Мовсеса Хоренаци, Мидийское царство было разгромлено армянским царем Тиграном в союзе с Киром и при его помощи. Историческое зерно этого сообщения раскрывается при сопоставлении его с сообщением Ксенофонта, греческого историка V — первой половины IV вв. до н. э., содержащимся в его труде «Киропедия». Здесь Кир и армянский царевич Тигран предстают в качестве друзей, а впоследствии Тигран с армянскими войсками принимает участие в походах Кира.

[159] Аждахак — иранский Ажи-Дахака, букв. «Дракон Дахака». Это имя выступает здесь вследствие внешнего сходства как эквивалент имени индий­ского царя Астиага (585—550 гг. до н. э.), который был свергнут Киром, у Мовсеса же Хоренаци, соответственно, Тиграном, в союзе с Киром.

[160] Арии — у Мовсеса Хоренаци — иранцы.

[161] Место в сонме богинь. Здесь речь идет об обычае обожествления цар­ских династий как их умерших представителей, так и живых, имевшем широкое распространение в древнем мире. Эта «политическая религия» преследовала цель повышения авторитета царской власти и поддерживалась царями. Обо­жествлялись не только цари, но иногда и царицы. Об обожествлении и куль­те царской династии в Армении см. прим. 257.

[162] Мар-перс, т. е. мидиец-перс. Мидийцы, парфяне и персы принадлежа­ли к более широкой этнической общности — к иранцам. У Мовсеса Хоренаци одно из этих названий нередко заменяется другим. Общее название для иранцев у него — арии.

[163] Великая Армения — см. прим. 2. Малая Армения получила это назва­ние в отличие от Великой Армении. Она находилась в Заевфратье, примыкая с юга к Каппадокии, с севера — к прибрежным областям Черного моря. Исто­рия Малой Армении, рано вышедшей из сферы политической жизни армян, практически не затрагивается Мовсесом Хоренаци в его «Истории Армении». Здесь мы встречаемся с единственным ее упоминанием в этом труде.

[164] Тигранакерт — одна из столиц древней Армении. В отличие от мнения Мовсеса Хоренаци, она построена не Тиграном I, правившим в VI в. до н. э., а Тиграном II Великим (95—55 гг. до н. э.). Вообще целый ряд пунктов по­вествования Мовсеса Хоренаци о Тигране Ервандуни (Ервандяне); как полагают исследова­тели, должен быть отнесен к Тиграну II Великому. Помимо основания города Тигранакерта, к нему надо отнести сообщение о владычестве над греками, под которыми подразумеваются жители завоеванных Тиграном II эллинистических полисов Сирии, Киликии и Каппадокии, сообщение о выдаче замуж за мидий-ского царя сестры, под чем скрываются исторические факты выдачи замуж Тиграном II своей сестры за царя Мидии-Атропатены и своей дочери — за царя Парфии и ряд других. Однако и за вычетом всего этого в рассказе Мовсеса Хоренаци сохраняется множество других фактов, которые относятся именно к Тиграну Ервандяну, армянскому царю VI в. до н. э., как на это указывают данные о нем, сохранившиеся у греческого историка V—IV вв. до н. э. Ксенофонта. См. прим. 157.

[165] Остан, останик — см. прим. 224.

[166] Великая гора — Масис (Арарат).

[167] Вдоль реки Аракс.

[168] Кимюрон — как полагают исследователи, возможно, от, греческого сло­ва хеймерион — «зимний», т. е. холодный, северный, либо же форма подачи на­звания страны Киммерии, как греки называли степи Северного Причерно­морья в целом.

[169] Наличное здесь причастие твели (в тексте — в род. пад. мн. ч. твелеац) от глагола твел (считать, перечислять) буквально означает «достойный перечисления» (или «долженствующий быть перечисленным»), чем мы и руководствовались при переводе.

[170] Голтн — одна из областей древней Армении, находившаяся на терри­тории нынешней Нахичеванской АССР.

[171] О царе Арташесе, царице Сатиник, царевиче Артавазде и «драконе» Аргаване (Аргаме) см. кн. II, гл. 50—61.

[172] Загадочные строки, общий смысл которых сводится к тому, что царица Сатиник пылала страстью к «дракону» Аргавану. Перевод условный.

[173] Азатн Масис — гора Арарат. «Азатн» означает «вольный», «благород­ный», «свободный».

[174] Арамазд — верховный бог в древнеармянском пантеоне, отец богов. Имя его происходит от имени иранского Ахурамазды (Ормизд), верховного бога персов, олицетворявшего доброе начало в персидской дуалистической ре­лигии. Злое начало было представлено Ангхро-Манью (Ахриманом), который в армянском язычестве отсутствует, как и отсутствует упомянутый дуализм, чем армянская языческая религия принципиально отличается от иранского зороастризма. Из данного места Мовсеса Хоренаци следует, что в армянском пантеоне существовало четыре Арамазда. В эллинистический период Арамазд в Армении сопоставлялся с Зевсом.

[175] Исследователи полагают, что слова «и персов» попали в текст «Исто­рии Армении» впоследствии и по недоразумению, поскольку они противоречат предшествующим словам «при согласии и помощи Кира», который ведь был именно царем персов.

[176] Вахагн — древнеармянский бог-драконоборец. Имя его происходит от имени иранского бога Вертрагна, парфянского Вархагна. В святилище на горе Немруд в Коммагене (Заевфратье), южнее Малатии, он назван Артагнесом и идентифицирован с Гераклом, так же, как и у Фавтоса Бузанда, армянского историка V в. Любопытно, что у Мовсеса Хоренаци он выступает в качестве человеческого существа, сына Тиграна Ервандяна (хотя тут же в гимне выяв­ляется его божественная сущность и описывается его рождение из лона при­роды — из ствола тростника), подобно тому, как в греческой мифологии Геракл, с которым Вахагн тут же сопоставляется, был человеком, сыном бога Зевса и смертной Алкмены, и лишь впоследствии был обожествлен и взят на Олимп.

[177] Илионская война — Троянская война.

[178] Бюраспи Аждахак — соединение персонажей древнего иранского эпоса Ажи-Дахака и Дахака Бевраспа — злого царя, выступающего в «Шахнаме» Фирдоуси под именем Зохака (арабское произношение имени Дахака), совра­щенного Иблисом, от поцелуев которого на его плечах вырастали две змеи, коих нужно было кормить человечьим мясом.

[179] «Былины... небылицы» — передача аналогичной игры слов оригинала. Далее в этом же разделе подобную игру слов передают следующие выражения перевода: «неблагое благодеяние», «совратить совращенного», «придать образ безобразному».

[180] Хруден или Феридун в том же иранском эпосе, в котором выступает Дахака-Зохак, является законным наследником престола, который свергает Зохака и заточает его в жерле потухшего вулкана Демавенд (у Мовсеса — Дмбавнд), горы, находящейся недалеко от юго-западного побережья Каспий­ского моря.

[181] Смысл этого выражения, видимо, таков: для друга вторым «я» может быть только его друг. Имеются, впрочем, и другие толкования.

[182] Кентавр Пюрнда. Кентавр — в греческой мифологии — существо, соче­тающее человеческий торс с корпусом коня. Пюрида — непонятное слово или не­известное имя. Сопоставление Мовсесом Хоренаци Бюраспи с кентавром, воз­можно, зиждется на частице «асп», означающей в персидском языке лошадь.

[183] Здесь сформулировано социальное учение, близкое к учению маздакизма — движения, охватившего Иран в конце V в.

[184] Имеется в виду черная магия.