Пластилиновая душа-3 встреча

       На базарном перекрёстке возле светофора, у самой проезжей части с прицепа продают сахар и муку, а с прилавка предлагают речную рыбу толстомордые торгаши. Повсюду как стая ворон крутятся цыгане, выискивая кому погадать, чего потянуть.

       Сырость пробирает до озноба. Посреди тротуара, съежившись, стоит человек-полубомж. Несмотря на осеннюю погоду легенькая ветровочка, поношенные джинсы. Возраст трудно определить по всему видно вроде молодой. Толпа прохожих брезгливо и с опаской обминает парня. Это понятно, лицо в синюшных подтёках и гноящихся шрамах, подпухшие глаза, запавшие щёки покрывает щетина.

       Прошла мимо, а глаза как магнит заставляя, оглянутся. Что-то ойкнуло в душе и понимаю это ОН. Мой извечный мучитель, искалечивший спину оставивший неизгладимые отметины на моей «Пластилиновой душе», ОН который вечно изгалялся и насмехался, ночами напролёт вымогал деньги, тот, кто в карты за долги грозился расплатиться мною – БРАТ.

       ОН стоял и смотрел бесцветными, выгоревшими, пропитыми голодными глазами на прохожих несущих домой набитые сумки, на пышнотелых работников торговли, на годованых котов трескающих свежую рыбу. Просить ещё не может, но уже у черты.

       ОН когда-то первый в школе по успеваемости, лощёный голубоглазый любимец публики, тот которому прогнозировали большое будущее, всё прощали и терпели этакий «Баловень судьбы».

       Делаю шаг на встречу и вижу как ОН, узнал меня, колеблется, думает бежать.

- Привет! Постой.

- Привет сестра.

- Тебя не узнать. Что случилось?

- Видишь, как всё вышло, меня тоже родители на улицу вышвырнули. Я на мать свою часть квартиры дарственной оформил, а взамен обещали дело в милиции по факту хулиганских действий в отношении тебя. А сейчас хотят вывести в какое-то село, квартплатой попрекают. Ты на меня обиды не держи, много тебе по жизни от меня досталось, извини. Можно я хоть обниму?

- У меня спина, твоих рук дело.

- За спину извини. Как с мужем живёшь? Не обижает?

       Смотрю молча, а в серце кошки воют, ОН член «ПРАИДА», наследник которому всё дозволено, а как круто обошлись.

- Что ел?

- Да как-то ещё не пришлось. Жду когда палатки будут складывать, может тогда кому помощь нужна будет, пирожками розчитаются, повезёт 100 грам будет или пивком угостят. Да чтотам иногда воровать приходится, так по мелочи, булку с прилавка если не догонят.

- Пошли я пирожёк куплю, денег извини недам пропёшь ведь. Скажи кто меня тогда беременную с грыжей позвоночника ногой с лестници, я просто знать хочу.

- «ОНА». А мне молчать велела, и от милиции откупила, вот тогда я и дарственную взамен на свободу – плачет – извени.

- Бог судья.

       Заплатив за пирожки, стараюсь скрытся в толпе. Не из стыда, а из за того что эмоции выходят наружу, слёзы и обида как ком в горле, нужно привести чувства в порядок.

- Сестра! Сестра! Погоди, я провожу, сейчас много заезжих гастролёров, пакеты, сумки режут. А я тихонько пройдусь, нетронут.

       Идём молча, он сзади в трёх метрах, как и обещал.

- Пока, дальше я сама.

- Свидимся ещё?

       Стеклянный взгляд густо укрывала паутина красных прожилок, он радостно прижимал к себе пакет с пирожками, кривая улыбка на прощанье.

       Придя в комнатушку коммунальной квартиры, которую сымает с мужем почти в центре, поняла, что сумка пустая. Забыла купить. А в душе какой-то каламбур, страх, жалость, беспокойство. На протяжении всей жизни «ОНА» манипулировала, сталкивала детей, решая свои вопросы, и таким образом холодно строила как «ОНА» любила говорить «ПРАИД». Годы бесповоротно идут вспять «ОНА» - МАТЬ, детей двое и одновременно уже никого рядом не осталось, всех оттолкнула своим расчетливым и властным характером.

© Copyright: Марина Сидоренко, 2008

Свидетельство о публикации №1811200484