Embedded Files
Экономику России подорвала первая мировая война, начавшаяся в 1914 году. На фронт уходили те, кто должен был пахать и сеять, строить и разводить скот. Голод, разруха, безработица привели государство к революции 1917 года. Первым в Сибири власть народа провозгласил Красноярский Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов— 29 октября (11 ноября по новому стилю) семнадцатого года. В Омске власть была взята 30 ноября (13 декабря), в Томске — 6 (19 декабря), Барнауле — 7 (20 декабря), Новониколаевске (Новосибирске) — 13 (26 декабря). В ночь с 15 на 16 декабря советская власть была установлена в Татарске. В объявлении от 19 января 1918 года Омского Совета, опубликованном вскоре после III съезда Советов Западной Сибири, провозгласившим победу советской власти, говорилось о том, что в состав Омской губернии входят уезды: Омский, Петропавловский, Кокчетавский, Акмолинский, Атбасарский, Татарский, Тарский, Тюкалинский. Наша Купинская волость входила в Татарский уезд. В ней, как и в большинстве волостей, советская власть утвердилась в феврале 1918 года избранием волостного Совета депутатов (волсовдепа).
Весть о свержении власти капиталистов и помещиков в октябре 7 года простые люди, крестьянская беднота встретили с большой радостью. А вскоре в Купино и соседние села и деревни стали возвращаться фронтовики. Им-то и принадлежит роль первопроходцев советской власти в районе. Наиболее активные из них были избраны в волостной Совет — Никита Павлюковский из Сергеевки, Степан Кравцов из Стеклянного, Михаил Якишин из Рождественки, Степан Соловьев из Карамайки и другие. Председателем Совета стал Павел Федорович Аксенов — житель деревни Барска, из бедняков, прапорщик старой армии. Еще будучи на войне пошел он за революционно настроенными массами, ибо глубоко верил в справедливость и победу правого дела рабочих и крестьян.
Работу свою волостной Совет начинал с выполнения декретов советской власти. Отделил церковь от школы, запретил преподавать «закон божий», взял в свои руки церковный земельный фонд, участки лесничества и разрешил пользоваться ими малоземельным крестьянам. Реквизировал паровые мельницы у богатеев Щедролюбова и Каменецкого, поручил заведовать ими красногвардейцам Петру Булгакову и Степану Гладких. Как и следовало ожидать, торговцы, богатеи враждебно отнеслись к новшествам волсовдепа, всячески тормозили работу депутатов и даже грозились «разделаться с советчиками». Но сделать это было нелегко: большую помощь Совету оказывал созданный им отряд «красной гвардии». Большей частью в него входили рождественцы и жители Барска — видимо, под влиянием Аксенова (Барск его село) и Якишина, который был в числе активных организаторов «красной гвардии». Руководители новой власти действовали путем разъяснительной работы, но к тем, кто не выполнял решения Совета, упорствовал и грозился, принимались решительные меры.
Весной 1918 года совдеп помог беднякам засеять наделы, некоторым из них дали лошадей. Красногвардейцы вели работу со спекулянтами, с теми, кто прятал излишки хлеба, не хотел помогать голодающим рабочим Питера, Москвы и других промышленных центров. Налаживалась торговля — была открыта артельная лавка, заведовал ею Александр Васильев.
Немногое успели сделать за короткое время депутаты. И когда на полях появились всходы и зазеленела степь, в Купино пришла весть: 25—26 мая белогвардейцы и мятежный корпус чехословаков захватили власть в Мариинске, Новониколаевске, Челябинске, ведут бои в некоторых других городах на Сибирской дороге. В Татарске объявляется осадное положение, создается революционный штаб во главе с большевиком, участником первой русской революции Макаром Степановичем Закриевским. Этот штаб дает указание волсовдепам провести в срочном порядке мобилизацию и послать отряды к Сибирской железной дороге для борьбы с контрреволюцией.
Крестьяне недоумевали: почему воюют чехи, откуда они взялись, кого представляют?
Более чем 40-тысячное вооруженное войско чехословаков растянулось от Пензы до Владивостока, оно представляло собой корпус, воевавший на стороне России против немцев в составе стран Антанты. С февраля 1918 года это соединение было объявлено неотъемлемой воинской частью вооруженных сил Франции, бывшей нашей, до Брестского мира, союзницы. Масарик, президент Чехословакии, считал: поскольку Советская Россия не намерена продолжать войну с австрогерманцами, чехословацкие части переходят в состав французкой армии, чтобы продолжить войну на западном фронте, а попасть туда должны кружным водным путем. Корпусу Советы предложили разоружиться, но он не выполнил требования власти.
Наступил очень сложный и ответственный момент. Купинские торговцы, богатеи подняли головы, в противовес волсовдепу создали «комитет спасения от большевизма», свою милицию и выступили против мобилизации. Дело еще усложнилось тем, что не было оружия, и в надежду получить его в
Татарске мало кто верил. Тогда совдеп объявил запись добровольцев. И вскоре под командой Степана Кравцова купинский отряд красногвардейцев отбыл в Татарск. Многие из добровольцев, такие, как Макар Полосухин, Ион Гибелев, Андрей Жигалко, Федот Колосов, Пиан Бабич, Андрей Хижняк, храбро сражались с чехами и беляками, некоторые были ранены, а Стасенко, Драников, Коновалов сложили свои головы.Татарск стойко защищал завоевания советской власти и несколько дней удерживал позиции на линии Калачинск — Татарск — Барабинск. И только 9 июня, после падения Омска, ценой больших потерь частям мятежного корпуса чехов под командованием Сырового и Гайды удалось взять город Татарск. В это время в Купине местный «комитет спасения» активизировал свою деятельность.
Вот что рассказывал очевидец тех событий, позднее секретарь Купинского волкома партии Иван Митрофанович Соловьев: «Называя себя эсерами, кучка богатеев из «комитета спасения» — Понасенко, Бархатов, Комольцев и иже с ними, объявили бой совдепу. Началась охота за его членами. В этих условиях многие активисты советской власти вынуждены были уйти в подполье. Только Аксенов да двое его заместителей — Никита Павлюковский и Степан Соловьев не покидали своих рабочих мест. Булгаков В.П.
В один из июньских дней их арестовали. Мы знали, чем это могло кончиться и решили во что бы то ни стало освободить товарищей. Под руководством Федора Корниловича Крейдича, члена партии с 1905 года, бывшего балтийского моряка (он временно жил здесь, так как родные места, откуда призывался на флот, были под немцем) разработали план действий. Мне, Василию Петракову, имевшему своего человека на телеграфе, и Василию Воробьеву поручили сочинить телеграмму, якобы поступившую из Татарска. Текст ее гласил: «Следуем в четырех вагонах с пулеметами. Поставим контру к стенке». Собрав народ на площади, мы должны были зачитать телеграмму и, двинув мужиков к каталажке, освободить Аксенова, Павлюковского и Соловьева. Замысел удался. Телеграмма отрезвляюще подействовала на богатеев, они испугались, ретировались, а мы тем временем бросились к помещению, где находились руководители совдепа. Аксенову было предложено покинуть пределы Купина, но он наотрез отказался: «Меня не для того выбирали, чтобы прятаться в трудное время. Народ доверил мне власть, и я буду отстаивать ее здесь, чего бы это ни стоило». На этой же позиции стояли и его заместители».
Вскоре в Купино пришел отряд чехов и белогвардейцев. С помощью милиции «комитета спасения» Аксенов, Павлюковский, Соловьев были схвачены. Их увезли под видом доставки в Омск — на суд. Не сразу узнали купинцы о гибели руководителей совдепа. Жена Павлюковского Наталья Алексеевна в поисках мужа побывала в Омске, обошла там все остроги, лагеря, встречала Павловых, Павловских, но Павлюковского в списках нигде не значилось. Не дали ей ответа и в учреждениях. И лишь вернулась она домой, печальное письмо ей принесли от мужа сестры Феклы Ефима Никитенко из поселка Бурково, что под самым Татарском. «Напротив нашего поселка, писал он, рядом с бойней расстреляли троих. На трупы напало стадо коров, подняло рев. Мастер на железной дороге послал своих людей закопать трупы, и по сапогам, снятым этими рабочими с расстрелянных, я узнал, что там и наш Никита...» Тот и другой хорошо знали друг друга, часто ездили в гости, подолгу беседовали за рюмкой вина. Сомнений быть не могло.
Меньше чем через час с заплаканным лицом вместе со свекром Наталья Алексеевна была уже в пути. И вскоре трое в сумерках они пошли к тому трагическому месту, где белогвардейцы глумились над большевиками. Они расстреляли их уже измученных и покалеченных. Павлу Федоровичу до этого прокололи живот штыком, он был перевязан портянкой и платком, тем самым турецким платком, который подарили ему еще на свадьбе. Белогвардейцы отрезали ему уши, нос, потом застрелили из нагана. Павлюковскому и Соловьеву изуродовали лица. Стреляли в них, рубили шашками. Но Наталья
Алексеевна узнала и в этой кровяной массе дорогие черты мужа и его товарищей. Она нашла в их оставшейся одежде часть маленькой записной книжки, в которой Аксенов делал записи. Почти все страницы ее были залиты кровью и лишь на некоторых сохранились обрывки текста. Во всех этих записях сквозила мысль — сплотиться, устоять против врагов.
Весть о гибели Павла Федоровича Аксенова, Никиты Федоровича Павлюковского, Степана Андриановича Соловьева легла тяжелым камнем на души крестьян Купина. Много было сожалений родным и близким, много было проклятий белогвардейцам.
В Купине было восстановлено старое правление, а в августе на станции есаулы атамана Анненкова начали мобилизацию мужиков и белую армию. На
руках у них был приказ командующего армией "временного сибирского правительства": "При осуществлении набора, говорилось в нем, начальствующим чинам и учреждениям следует приказывать, а не просить, не уговаривать. Уклоняющихся от воинской повинности арестовывать и заключать в тюрьмы для осуждения по законам военного времени. По отношению к неподопчиняющимся закону о призыве, а также по отношению к агитаторам и подстрекателям к тому должны применяться самые решительные меры, вплоть до уничтожения на месте преступления" (Алтайские губернские ведомости, 1918 год).Кто же был этот атаман, оставивший у нас недобрую славу о себе — славу палача, душителя свободы? Борис Анненков — сын полковника из дворян Новгородской губернии. Окончил Одесский кадетский корпус, Московское военное училище и всю жизнь служил в казачьих войсках. Во время первой мировой войны командовал партизанским отрядом в германском тылу. Убежденный монархист, мечтал об идеальном государе, наделенном неограниченной властью и «твердой волей». После октября казачий отряд Анненкова, находившийся на фронте, получил приказ разоружиться и направиться в Омск. Анненков нарушил его и направился в Омск с оружием. Там отряду Совет казачьих депутатов вновь предложил разоружиться, но и ему он не подчинился — ушел из города на "партизанское положение". С тех пор «партизанский отряд» Анненкова (так он назывался) стал вооруженной силой контрреволюции. Позднее Колчак дал Анненкову генеральское звание и поставил во главе Семиреченской армии. После Анненков был взят чекистами в Китае, осужден в Семипалатинске и расстрелян 24 августа 1927 года.
Так вот, казаки вместе с «милицией» «комитета спасения» рыскали по селу в надежде поймать кого-нибудь из членов совдепа, но многих уже не было в Купине. Все же кое-кого им удалось схватить — Петра Булгакова, Андрея Пахарина (административного ссыльного, бывшего забастовщика с европейской части России). Из-под самого носа белогвардейцев удалось уйти Ивану Прудникову, Никите Полякову, Александру Васильеву.
В это время, тем не менее, в Купине действовала подпольная группа под руководством Ф. К. Крейдича. Она вела агитацию за Советы и всячески мешала мобилизации мужиков в белую армию. По инициативе Ермолая Портянко, членами бюро подпольной организации, была задумана дерзкая операция — поднять восстание среди мобилизованных, отнять у казаков оружие и лошадей. Но нашелся доносчик — Ермолаю едва удалось бежать из села.
Вот какую «характеристику-справку» удалось обнаружить в начале шестидесятых годов в архиве купинца Александра Амплеевича Васильева — одного из участников тех далеких событий:
«Мы, нижеподписавшиеся гр-не с. Купино, того же с/совета и района Запсибкрая: 1) Поляков Никита Я., 2) Васильев Александр А., 3) Прудников Ефим, 4) Булгаков Василий П., 5) Кошелев Андрей К., даем настоящую справку Крейдичу Федору Корниловичу в нижеследующем:
1) В том, что в 1917 году во время голосования в учредительное собрание он выступал горячим агитатором за большевиков, был активным участником в организации совдепа и красной гвардии в селе Купино.
2) С лета 1918 года вел подпольную большевистскую работу, вербуя сочувствующих в ячейки, делал дезорганизацию среди мобилизованных белыми, способствовал дезертирству.
3) Организовал работу по осведомлению населения, сбору оружия, которое передавалось в организуемые партизанские отряды Славгородского уезда, держал связь с Омском через Семена Орловского из села Хохлово Верхнеомской волости.
4) Был преследуем всеми отрядами белых, особенно челябинским карательным отрядом полковника Логинова, некоторое время был вынужден скрываться за пределами села.
5) По прибытии в Купино 12 и 13 роты польских легионов завербовал сочувствующих легионеров, которые приносили оружие и огнеприпасы, и передавал их через разведчиков партизанам.
6) По прибытии красной конницы в ноябре 1919 года обул 12 бойцов кулацкой обувью...»
К сожалению, вторая страница этого документа оказалась утерянной.
В. Крестелев На Купинской земле. - Новосибирск. ГП "Новосибирский полиграфкомбинат". 2004. - 284с.
Page updated
Google Sites
Report abuse