Embedded Files
Без пути и без судьбы:
о том, как Пермский оперный театр лишили имени
27 февраля 2020
О том, как из единственного в России театра оперы и балета, поставившего все оперы Чайковского, изгнали дух великого русского композитора
АНТОН ИСАКОВ, 27 февраля 2020, 12:05 — REGNUM
В 1965 году Пермскому театру оперы и балета было присвоено имя великого русского композитора Петра Ильича Чайковского. Неудивительно, что творческим принципом театра с того момента стало освоение всего наследия гениального композитора.
Городской театр. Пермь. 1910
В пермском театре были поставлены все 10 опер Чайковского, все три его балета, здесь можно было регулярно знакомиться с симфоническими сочинениями композитора. Такого не было ни в одном театре России.
В 2020 году Чайковский отмечает свое 180-летие, мало кому удается прожить столь долго, но ему удалось. Жив он в первую очередь благодаря своему гениальному таланту, но и благодаря памяти признательных потомков, проявлением которой стало в том числе создание настоящего «Дома Чайковского» в Пермском театре оперы и балета.
Каменное здание театра
Но что-то пошло не так. За последние годы усилиями реформаторов в лице маэстро Теодора Курентзиса и пришедшими вслед за ним эпигонами репертуар театра усилено зачищался от наследия Чайковского. В настоящее время здесь можно наблюдать лишь одну-единственную (!) оперу композитора — «Евгений Онегин» и два балета, крайне редко демонстрируемых в театре: это «Щелкунчик» и «Лебединое озеро». Вот и все.
Ситуация печальная, но если ее рассмотреть в сравнении с другими театрами, то она выглядит просто чудовищной. Я выбрал наугад три оперных театра, расположенных в относительной близости от Перми, — театры из Екатеринбурга, Уфы и Казани. Эти театры не носят имя великого русского композитора, но в каждом из них имя Чайковского почитается несравненно выше, чем в Перми.
Городской театр. Пермь. 1910
Екатеринбургский театр оперы и балета: здесь показывают две оперы Чайковского — «Пиковую даму» и «Евгения Онегина». Башкирский театр оперы и балета — «Иоланта», «Орлеанская дева». Татарский театр оперы и балета — «Пиковая дама», «Евгений Онегин».
Что касается балетов, то в каждом театре показывают минимум два балета Чайковского, в Казани — все три балета. Таким образом, театры, совсем не ориентированные на творчество великого русского композитора (тут важно подчеркнуть, что Татарский и Башкирский театры в немалой степени ориентированы на национальную культуру, но русскую любят не меньше), почитают великого русского композитора больше, чем театр, носящий его имя.
Городской театр. Пермь. 1933
Permopera.ru
Но и на этом не заканчиваются удивительные вещи в «Доме Чайковского». Имя композитора пропало с официального сайта театра, с программок и афиш, которые предлагаются зрителям. Из театра вынесли скульптуру Чайковского. Даже сувенирная лавка оказалась практически свободной от него — в ней предлагается теперь покупать диски маэстро Курентзиса. Я уж не говорю о том, что музей театра давно канул в Лету — руководство учреждения культуры, видимо, никак не заботится об истории театра. А зачем? Театр же должен передавать огонь, а не пепел, как то часто любит повторять директор Андрей Борисов, думающий, похоже, что ссылается на высказывание Густава Малера.
Разумеется, эта ситуация должна вызывать вопросы у значительной части публики, не принявшей нововведений Курентзиса и его адептов.
Все это, как мне кажется, вынудило руководство театра всячески подчеркивать, что Чайковский — не чужой театру человек, в качестве доказательства — постановка «Иоланты», которая будет создана главным режиссером театра Маратом Гацаловым в следующем сезоне.
Театр в годы войны
Permopera.ru
Что касается юбилея композитора, пока не ясно будут ли какие-то особенные чествования, но новый сезон будет открыт большой программой, ему посвященной.
«Следующий сезон мы откроем Чайковским в разных ипостасях. Целая большая программа — опера, балет, симфоническая, хоровая программы», — открыла тайну модератор пресс-конференции, посвященной планам театра на будущее.
А еще нам пообещали «Пиковую даму», ее премьерой будет открыта новая сцена оперного театра. Как многие понимают, никакой новой оперной сцены не будет, или будет она через много-много лет. Поэтому театр имени Чайковского будет довольствоваться в ближайшее время лишь премьерой «Иоланты», «Евгением Онегиным» и крайне редкими балетами.
Пермский академический театр оперы и балета имени Петра Ильича Чайковского
D V S
Читайте также: О глупости в проекте нового оперного театра в Перми — интервью
Тем не менее, я бы не стал выдвигать конспирологические теории о том, что театр захватили ненавистники Чайковского, которые всеми правдами и неправдами стремятся выхолостить, изгнать его дух из учреждения. Нет, для них Чайковский просто не так важен, но о неприятии, конечно же, никакой речи не идет.
Директор театра Борисов несколько раз подчеркивал, что для него важны три имени — Чайковский, Дягилев и Моцарт. Чиновник, сам того не заметив, в очередной раз проговорился и фактически признался в том, что театр под его руководством не будет театром имени Чайковского, ему важны и другие имена тоже.
Разумеется, при делении на три у Чайковского остается меньше позиций и в без того пустой афише. Плохо это? Кто-то скажет, что да. Кто-то скажет, что при всей гениальности Чайковского есть и другие великие композиторы.
«Мы этому композитору будем уделять много внимания», — резюмировал Гацалов, говоря о Чайковском.
Много — это хорошо, если конечно мы сделаем вид, что поверили Гацалову. Но большое внимание отнюдь не означает влияния определяющего. Стоит констатировать, что театр фактически сменил свою концепцию, он перестал быть «домом Чайковского», а стал общежитием, в котором русскому композитору отвели одну лишь комнату (кто знает, может, завтра и из нее его попросят?). А значит, театр лишился имени, а новое ему так и не удалось обрести.
Театр без имени — все равно что театр без судьбы и без цели. Это и видно по действию его руководства: оно, похоже, совершенно не понимает, куда движется. Скорее всего, в никуда. Для этих людей нет истории, а есть лишь «здесь и сейчас», сиюминутный информационный шум, который они ошибочно воспринимают как успех. Проблема отчасти в том, что они, видимо, не связывают свою судьбу с судьбой театра, отсюда бесконечные приглашенные артисты, режиссеры, менеджеры. Все подчинено одноразовому бизнес-эффекту, но не многолетнему непрерывному служению, сделавшему Пермский академический театр оперы и балета имени Чайковского одним из лучших театров страны. Все это закончится катастрофой, это не могут не понимать руководители театра.
Читайте развитие сюжета: В Перми пройдет онлайн-фестиваль в честь юбилея Чайковского
Подробности: https://regnum.ru/news/cultura/2869226.html
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM.
О глупости в проекте нового оперного театра в Перми – интервью
11 февраля 2020 |
Интервью с почетным архитектором России, президентом Союза архитекторов Прикамья», практикующим архитектором Сергеем Шамариным по поводу проекта строительства второго оперного театра в Перми.
АНТОН ИСАКОВ, 11 февраля 2020, 08:39 — REGNUM
Недавно информационное пространство Пермского края вновь содрогнулось под натиском массированной пиар-акции, вызванной предстоящим строительством второго оперного театра. Проект был шумно разрекламирован и одобрен, но, как это и водится у нас в последние годы, без общественного и экспертного обсуждения. Нас опять просто поставили перед фактом.
Старое здание Пермского театра оперы и балета
Тара-Амингу
Одобрительные аплодисменты со стороны всеядной части публики, интернет-сообщества и многочисленных чиновников, думающих о чем угодно, но не о культурном развитии города, скрывают полное отсутствие аналитических материалов по данному вопросу, что чревато серьезными последствиями для города.
Желая устранить эту брешь, корреспондент ИА REGNUM встретился с почетным архитектором России, президентом Союза архитекторов Прикамья, практикующим архитектором Сергеем Шамариным, согласившимся поговорить о проекте строительства второго оперного театра в Перми.
ИА REGNUM: Сергей Александрович, Вы знакомы с проектом нового театра?
Сергей Шамарин: Я член градостроительного комитета и был приглашен на Градостроительный совет, на котором была одобрена концепция нового театра. В отличие от стандартной процедуры, которая прежде соблюдалась неукоснительно, в этот раз я заранее не получал никаких материалов, увидел их лишь на самом совете. Поэтому мое в нем участие вылилось лишь в соревнование в остроумии.
При реализации подобного, достаточно сложного проекта было бы вполне логично и нормально создать оппонирующую группу экспертов, которые провели бы анализ и выдали свое заключение. Анализа никакого проведено не было.
ИА REGNUM: То есть никаких обсуждений даже близко не было?
Сергей Шамарин: Обсуждения носили несерьезный характер. Какое обсуждение может быть, когда на совете присутствовали лишь министры и представители администрации? А эксперты были не подготовлены, так как не были заранее ознакомлены с проектом.
ИА REGNUM: Значит экспертов просто поставили перед фактом?
Сергей Шамарин: Поставили перед фактом, показали красивую картинку. Театр ведь должен строиться на века, поэтому, как это делается в любой стране, в любом городе, для реализации подобного начинания нужно провести серьезный конкурс или иное соревнование.
Сергей Шамарин
Нужно увидеть возможности места, где предполагается стройка, выбрать необходимые решения. В данном случае — обладаемого ресурса было бы достаточно, чтобы организовать конкурс, предложить на выбор несколько проектов. Этого не было сделано. Поэтому я и подверг идею критике.
В целом градостроительный совет не смог организовать должную презентацию или специально организовал очень поверхностный показ. Смешно, когда театр вписывается в несуществующую территорию. Видимо, автор поверхностно представлял то место, с чем имеет дело. Вся Егошиха у него заросла лесом, город — тоже лес.
ИА REGNUM: То есть за счет выдуманной картинки предполагаемый театр выглядит гораздо гармоничней, чем будет выглядеть в действительности?
Сергей Шамарин: И гармоничней, но в то же время и смешно — у нас нет такого города. В городе у нас леса нет. Склоны Егошихи не заросли соснами. Это говорит о невысоком профессионализме архитектора — нельзя реальность заменять фантазиями.
Если мне поручат спроектировать здание где-нибудь, например в Мюнхене, мне придется из кожи лезть, чтобы погрузиться в контекст. А тут нам с легкостью рисуют тайгу.
ИА REGNUM: Вы были знакомы с проектом британского архитектора Дэвида Чипперфилда? (Речь идет о проекте строительства второго театра, который был разработан бюро Чепперфилда. После того как проект был отвергнут, Теодор Курентзис покинул пост художественного руководителя Пермского театра оперы и балета)
Сергей Шамарин: Да, был знаком.
ИА REGNUM: Что Вы о нем думаете, верным ли было решение от него отказаться?
Сергей Шамарин: Везде есть пределы допустимого. Для реализации проекта Чипперфилда предполагалось вырубить треть театрального сквера. Для этого, как мне кажется, нет никаких оснований. Этот сквер уже давно, несколько поколений назад гармонично окружил здание театра. А тут вдруг появится огромное современное здание… Нельзя сказать, что проект был слабый, но он также демонстрировал пренебрежение к тому, что мы ценим. Сквер и театр сложились неразрывно, мы это ценим.
ИА REGNUM: То есть все эти прожектеры не погружаются в нашу историю, в культурный контекст?
Сергей Шамарин: Они не погружаются настолько, насколько нужно. С одной стороны, этот проект — очень серьезная вещь, но с другой стороны, мы же понимаем, что всё будет уничтожено вокруг этой стройки.
ИА REGNUM: Есть необходимость во втором театре?
Сергей Шамарин: Есть. Нужна репетиционная площадка. В некоторых театрах она еще используется как экспериментальная сцена. Это хорошо — это технологичное удобство. Идеальный пример — театр Милана Ла Скала. Исторический квартал города, театру уже 200 лет. Произведена реконструкция. Сделано всё очень профессионально и деликатно, рекомендую всем изучить этот опыт. Во время ремонта он был закрыт, труппа играла в другом месте. А у нас все возбужденные гигантоманией ушли в тему нового театра.
ИА REGNUM: Да, проблема актуальна и для нас, пока все возбуждаются от созерцания идеи нового театра, исторический театр разваливается.
Сергей Шамарин: Старая сцена — адекватна и времени, и месту, и городу. Поэтому ее необходимо сохранить, но очевидно, что она нуждается в реконструкции.
Реконструкция театра такого масштаба — это серьезная вещь. У нас есть в городе несколько сцен, где можно ставить любые спектакли, но это уже вопрос к театру, к его дирекции, к труппе. Ради того чтобы наш театр был реконструирован, можно и потерпеть какое-то время, как то делают и все театры.
Сергей Шамарин
ИА REGNUM: Что касается исторической сцены. На совете была озвучена достаточно странная идея передачи исторической сцены театра филармонии. Что Вы можете сказать по этому поводу?
Сергей Шамарин: Передача театра филармонии — абсолютная глупость. Потому что к филармоническим залам существуют свои требования. Посмотрите на любую крупную филармонию в любой столице мира. Вы увидите шедевры филармонических залов, как в плане архитектуры, так и в плане акустических возможностей зала. Театр как филармония — это несерьезно. Использовать-то, конечно, можно всё что угодно, но это совершенно разные вещи.
ИА REGNUM: В новом театре предполагается создание двух залов на 1200 мест и на 800 мест. Найдем ли мы в Перми столько зрителей?
Сергей Шамарин: Сложно. У нас и сейчас существует проблема с заполняемостью нашего старого театра. Залы не всегда забитые зрителем. Частота представлений также играет роль, возникает вопрос и с ценой билетов: ставить спектакли в таких залах — дорогое удовольствие. Театралы — это ведь одни и те же люди. Их недостаточно. Неприятно находиться в полупустом театре, когда на сцене происходит душераздирающая трагедия.
Поэтому вполне можно и нужно привлекать нового зрителя, для этого нужно что-то делать с пространством театра.
Например, после просмотра действа хочется посидеть, обсудить увиденное, но для этого у нас не создана инфраструктура. После спектакля тебя сразу же выгоняют. Есть «дешевый» буфет, но нет доступной библиотеки, театрального музея, всё это снижает интерес к театру.
В целом гигантомания очевидна. Новый театр в два с лишним раза длиннее предыдущего. Разрезы здания очень схематичны, там нет конструкций. Никто не знает, чем это будет перекрыто. Нарисованы красивые витражи, гигантские, на 25 метров, если не больше. Без переплетов. Есть ведь предел свободного витража, тем более при нашем климате. Где требуется стеклопакет, что предполагает огромный вес.
ИА REGNUM: Можно ли на Разгуляе строить театр? Речь идет об исторической ценности места.
Сергей Шамарин: В Разгуляе возник наш город — первое каменное здание — Собор Петра и Павла. И так далее. Действительно, место историческое, но нет никаких проблем с тем, чтобы здание было построено здесь. Другое дело, что такое масштабное сооружение будет подавлять эту территорию.
Разгуляй — место памятное, его нужно использовать, но масштаб театра (в представленном на градсовете виде) неизбежно приведет к подавлению Разгуляя. Для примера — власти Венеции запретили вход в город гигантских многоэтажных круизных лайнеров, которые своим масштабом подавляют город.
ИА REGNUM: Но с технической точки зрения строить можно?
Сергей Шамарин: С технической точки зрения строить можно даже на Луне.
ИА REGNUM: Что вы думаете насчет этого дизайна? Одно сплошное стекло…
Сергей Шамарин: Стекло это выглядит современно, на него «ведутся». Но тут ведь вопрос в другом — очень трудно внедрить в сознание людей образ театра. Мы ведь идем в театр не развлекаться. Две трети времени посетитель театра проводит в зале. Что делать с этим гигантским пространством во всё это время?
Конечно, пространство нужно, но оно не создает образ театра. Это скорее образ крупного спортивного зала и торгового центра. Кривые линии — они не связаны со структурой этой формы. Волны — они допустимы, но в данном случае выглядят нарочито. Дизайн гигантского корабля, заплывшего в маленькую речушку Егошиху.
Самое главное — отсутствие выбора и отсутствие точного доклада и экспертного заключения. Здесь же явно представлен эскизный проект не первого сорта. Но есть и похвалы. Проблема нашего «фейсбучного» сообщества в том, что они не понимают, в поддержку чего выступают, им лишь бы — чтобы всё блестело и искрилось.
Еще следует добавить, что этот корабль, то ли полуцирк то ли полуманеж, в котором используется тема волны и закругленных фасадов, — это уже «стандарт», все этим, похоже, насытились, но для нас… Поэтому это уже не авангард — это «типовой» подход.
ИА REGNUM: Как Вы относитесь к стремлению создавать новую театральную архитектуру, отказываясь от традиционных исторических зданий?
Сергей Шамарин: Это естественное желание. Те архитектурные шедевры театральных зданий, которые мы все любим и ценим, — их создала история, нет ничего плохого в стремлении создавать собственную историю. Но это не просто, нужно находить свой особенный образ.
ИА REGNUM: Да, театр хоть и можно, пожалуй, назвать консервативным искусством, но это искусство, не стоящее на месте. Появляются новые формы, новые архитектурные решения. Но вопрос в сохранении баланса между старым и новым.
Сергей Шамарин: Если проект строительства новой сцены театра будет осуществлен, если данный проект будет реализован, то старый театр прекратит свое существование. А Разгуляю придется долго-долго выкарабкиваться из-под раздавленности новым огромным объемом. Это будет пространство, игнорирующее масштаб огромной территории города, нечто туда въехавшее.
ИА REGNUM: У нас ведь другие театры (ТЮЗ, Театр-Театр, Театр «У Моста») работают и весьма успешно с меньшим бюджетом. Что происходит с оперным?
Сергей Шамарин: Потому что дали ложный посыл, связанный с неограниченными возможностями в финансах. Но даже в самых крупных театрах мира бывают сложности. Реконструкция театра Ла Скала заняла, если не ошибаюсь, семь лет. Мариинкой также занимались долгое время. Там было много разных проектов, и они были, пожалуй, скромнее, чем наш проект.
ИА REGNUM: Это понятно, Санкт-Петербургу не надо ничего доказывать, в то время как наш провинциальный комплекс не дает нам спать спокойно.
Сергей Шамарин: Да. Еще интересный момент. Когда нам был представлен проект новой сцены, авторы демонстрировали и свой прежний опыт работы с театральными проектами. Они показали карту мира, и там от Бразилии до Африки и Индонезии — все Южное полушарие — усыпано офисами, где они строят кинотеатры и театры.
То есть это контора, проектирующая для юга, она не понимает зиму. Сразу же вызвало улыбку и то, что этот проект — «копия» театра в Дубаях. Там тоже стекло и свет, но там нужно спасаться от жары.
Проект новой сцены Пермского театра оперы и балета
mk.permkrai.ru
Оперный театр в Дубае
Greger Ravik
ИА REGNUM: То есть проект сделан непрофессионально?
Сергей Шамарин: Не то чтобы непрофессионально, просто вот так, на чужой территории демонстрировать малоподготовленную, некачественную работу — нельзя. Мы не туземцы, а они к нам именно так и относятся. Как будто мы ничего не видим, не знаем и не понимаем.
Сам подход был странный. Когда вы хотите построить театр, вы зовете архитектора на место стройки, где он сперва создает образ театра. А не сидит у себя в конторе, где-нибудь на юге, пишет вам, что за деньги сделает всё, что пожелаете. Поэтому всё это не производит впечатления, а местами и даже оскорбляет. Вы же понимаете, что такое этот градостроительный совет. Там 30 человек и только пять архитекторов. Профессионально поспорить о пространстве, среде, форме, дизайне и композиции практически не удается.
ИА REGNUM: Реализуем ли этот проект?
Сергей Шамарин: Он реализуем, но не к 300-летию города. Это слишком сложная технология, требующая долгого времени. Представьте, что, если этот проект начнут реализовывать и бросят? В Разгуляе это останется на века.
ИА REGNUM: Согласен, что при желании и наличии воли со стороны интересантов можно реализовать любой, даже самый амбициозный проект, но, как мы знаем, с волей у нас не всегда всё в порядке. Как Вы считаете, имея огромный опыт в подобных вопросах, зная наш город. Будет ли этот проект реализован?
Сергей Шамарин: Нет, я считаю. Возможно, я ошибаюсь.
ИА REGNUM: Почему?
Сергей Шамарин: Есть у меня такое предчувствие. Было бы идеально, если бы на этом месте построили настоящий филармонический зал, а историческую сцену оперного театра реконструировали. Тогда бы всё состоялось!
ИА REGNUM: Тогда, как говорит госпожа директор Пермской филармонии Галина Кокоулина, все бы были счастливы!
Читайте ранее в этом сюжете: Гроб или алтарь? О двух сценах Пермского театра оперы и балета
Подробности: https://regnum.ru/news/cultura/2853999.html
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM.
Page updated
Google Sites
Report abuse