Embedded Files
в это время на Самосе выбирали
Законоведа, чтоб Законы сохранять,
И принесли на площадь Книгу и Печать.
Законник прежний произнёс: - Теперь вы стали
Умней и старше и блюстителя другого
Должны назначить для ведения всех дел
И для хранения печати. Мой удел
Теперь покой, я пожелаю нам благого.
Но в тот же миг вдруг с высоты упал орел,
Схватив Печать, он с нею ввысь опять взлетел.
В смятенье весь народ: - Знамение... Предел!
Возможно, к бедствиям ты нас уже привел...
Жрецов собрали и гадателей. Они
Истолковать событие это не могли.
Тут встал старик, да говорит: - Зачем гадалки,
Что набивают кошельки, как приживалки,
Обогащаются на жертвоприношеньях,
А благонравными слывут лишь в поученьях...
У нас философ есть. Так спросим же его!
Эллада Ксанфа чтит, разумности зерно!
Собранье шумно обратилось к Ксанфу сразу.
А он настолько растерялся, что не знал,
Как отвечать и только срок для слова взял.
И в это время вновь орел, как по заказу,
Влетел на площадь, да и бросил ту Печать,
Притом... за пазуху судейскому рабу!
Пообещал Ксанф слово выдать поутру,
И о знамениях обоих рассказать.
Пришел домой, а сам-то думает, к Эзопу
Придется, видно, обращаться. Эй, позвать
Ко мне Эзопа. Будем вместе мы гадать...
Вот привели и развязали. - Что, заботу, -
Так говорит Эзоп, - из корысти являешь?
- Ну, перестань, - на это Ксанф, - да помоги.
- Чего ты хочешь от меня вновь, говори.
И рассказал Ксанф про знаменья: - Разгадаешь?
Эзоп хотел уже помучить в наказанье
Теперь хозяина и произнес: - Слова
Я разгадал бы, но задачка не легка.
Гадать - совсем уж не мое, увы, призванье.
И Ксанф в отчаяние сильнейшее пришел:
- Да со стыда сгореть, на месте провалиться!
Что скажет завтра он самосцам? Утопиться!
Я не философ, самомнительный осел...
Он взял веревку, и пошел искать конец.
Эзоп, увидев это, сжалился над ним,
Забыл про клад. И громким голосом своим
Во след кричит: - Остановись, ах ты, глупец!
Хозяин, где твоя ученость, сила воли,
Где философия и самообладанье?
В конце концов, куда девалось просто знанье?
Хоть постыдился б малодушной, жалкой роли!
- Оставь, Эзоп, меня. Достойно умереть
Хочу сейчас, а не влачить существованье,
Что опозорит на века мое призванье.
- Я постараюсь разгадать.
- Да как, ответь?
И отвечал Эзоп: - Возьмешь меня в собранье,
А сам придумаешь для слова отговорку,
Ведь ты и впрямь же не гадатель, так что толку
Гораздо больше от раба - напоминанье...
Добавь к тому: - Он ученик мой! - и они
Тотчас и выслушают все, что изреку.
Пришли на площадь люди рано поутру...
Вот Ксанф бубнит слова нелепые свои...
Тогда Эзоп перед народом вышел смело.
Народ же начал хохотать и издеваться:
- Он сам знамение дурное, может статься!
- Вот дикобраз!
- Горшок пузатый без предела!
Кричали люди, а Эзоп стоял пред ними…
Но вот, дождавшись тишины, завел он речь.
У Ксанфа тотчас, что гора скатилась с плеч,
Тот говорил достойно, фразами такими:
- Самосцы, граждане! Хохочете вы что?
Ведь не на вид смотреть, на ум бы поглядели.
Ведь не всегда красив мудрец, на самом деле,
Глупец уродлив не всегда... Нехорошо...
И врач по виду о болезни же не судит,
Сначала пульс определит он у больного,
Потом и лечит. Не осудите ж такого,
Кто вкус вина не скажет, если не пригубит?
По виду бочки что вино судить? А глаз
Порой обманывает, или вы не знали?
Ум человеческий - в речах распознавали!
Самосцы слушали внимательно сейчас:
- Да он мудрец! Клянемся Музами, мудрец!
- Пусть говорит нам о знаменьях. Это дело!
Эзоп же дальше продолжает речи смело:
- И о знаменьях я скажу вам, наконец.
Но как пророчество сказать, когда я раб?
Я лишь свободным для свободных и скажу!
Свободу речи дайте мне, я покажу
На что способен ум, когда свободе рад!
Самосцы Ксанфу: - Отпусти Эзопа.
- Волю
Ему отдай!
- Я не хочу, - в ответ, - привык!
- Тогда продай, и мы отпустим! – Тот поник,
Ну, как он цену назовет, смешную долю?
- Ну, хорошо. Я, Ксанф, по воле отпускаю
Эзопа нынче, не из корысти себе.
По просьбе вашей, горожане, по судьбе.
Эзоп воскликнул тут: - Свободным продолжаю!
- Самосцы, граждане! Вам время о себе
Самим заботиться пришло и о свободе
Своей задуматься. О воле, что в народе.
Знаменье это говорило... о войне!
Орел - царь птиц, поскольку он сильнее всех.
Он, налетев, схватил Печать с Закона Книги.
Затем за пазуху рабу, как будто фиги,
Ее он бросил, рабству тем суля успех.
Какой-то царь лишить свободы нас желает,
И отменить законы наши, знать, не зря...
А в этот миг гонец примчался от царя...
В плаще с каймою белой, с грамотой влетает
И на собрании правителю дает
Ее читать. А там написано: - Царь Крез,
Превеличайший из царей, Лидийский Зевс,
Привет народу и правителям сим шлет.
Лидийский царь Самосский остров принуждает
Платить нам подати два раза каждый год.
Тут задержал дыханье весь честной народ...
Такие речи о войне предупреждают...
- А буде вы не пожелаете платить,
То сила мощная надвинется на вас.
И согласиться посоветовали враз
Все мудрецы, чтобы беды сей не нажить...
Поскольку люди доверяли уж Эзопу,
То попросили и его:
- Скажи совет!
- Самосцы, граждане! Вам мудрый дан ответ
Сейчас правителями, добрыми к народу.
Зачем же спрашивать согласие мое?
Скажу я вам «не соглашайтесь», то врагом
Царю я Крезу тотчас стану, поделом...
- Но все равно, скажи! - народ твердил свое...
- Взамен совета дам я басню - путь Природы:
Когда-то волею Зевеса Прометей
Дороги людям указал в потоках дней.
Их было две: дорога Рабства, путь Свободы.
Свободы путь вначале узкий и крутой,
Шипами полный и опасностей, к концу
Он станет ровным, подходящим мудрецу,
Плодоносящим от ручьев воды живой..
А Рабства путь вначале ровный и приятный,
В цветах и полный наслаждений, но потом,
К исходу, узкий и со множеством препон,
Со страхом смерти неотступной, безвозвратной...
Page updated
Google Sites
Report abuse