Светлая личность из ушедших времен

Секретарь Одесского горкома партии - это была его последняя должность. Но был Евгений Иванович Стеценко так не похож на многих своих коллег из руководящих партийных органов, что по сей день добрым словом вспоминают его и студенты-однокурсники, и бывшие партийные работники, и моряки, бывшие студенты вузов, журналисты, с которыми он общался, для которых всегда был прежде всего Человеком, а потом уже должностным лицом. Ибо сын рабочего Евгений отличался изысканной интеллигентностью, глубокой и широкой эрудицией, каким-то внутренним обаянием, невероятным трудолюбием и вместе с тем исключительной скромностью, невзирая на занимаемые должности. Евгений Иванович был очень трудолюбив, хотя с детства отличался слабым здоровьем, носил очки еще со школьной скамьи. Когда однокурсники исторического факультета подрабатывали на разгрузке вагонов, Стеценко находил свой заработок (а как без него прожить студенту!) в лекторской группе общества "Знание", где он со временем был утвержден штатным сотрудником. Но это потом, после окончания университета. Однако, будучи студентом, Евгений никогда не акцентировал внимание на своем здоровье, вместе с товарищами выезжал на плановые в те времена сельхозработы и трудился до полного изнеможения. А ведь были и поздоровее ребята, которые не стеснялись запастись справочкой врача и освобождением от нелегкой работы в колхозе. Им руководило не чувство самосохранения, а только обыкновенная, теперь уже многими забытая человеческая совесть.

Во все годы Евгений Иванович был человеком опрятным, в любых ситуациях (включая работу в колхозе) следил за одеждой, своим внешним видом. Был вежлив, учтив со всеми, независимо от возраста, служебного положения. А уж слова бранного, а тем более нецензурного с его уст никогда не срывалось.

Еще первокурсником Женя Стеценко с товарищами работал пионервожатым в пионерском лагере портовиков, и это была его первая практика общения с детьми, ибо университет выпускал не просто историков, а прежде всего учителей средней школы, воспитателей подрастающего поколения. С тех пор воспитательная деятельность и стала профессией Стеценко на всю жизнь. На третьем курсе его, комсомольского активиста, пригласили на штатную должность в Центральный райком комсомола. Так что университет пришлось заканчивать заочно. Зато как интересно работать в самом вузовском районе города!

Для Евгения Ивановича, любознательного и ко всему неравнодушного, первая штатная комсомольская должность стала прежде всего очередной ступенькой к расширению кругозора, углублению знаний. Бывшая в то время комсомольской активисткой консерватории, а ныне доцент этого учебного заведения вспоминает, как живо интересовался Стеценко музыкой, как много уделял внимания будущим вокалистам, музыкантам. Он понимал музыку и посещал концерты, оперные спектакли. Не меньший интерес проявлял к архитектурным проектам студентов строительного, вникал в тонкости морского дела, общаясь с курсантами высшей мореходки...

Но был Евгений Стеценко и незаурядным организатором, умел убедить логическим мышлением, вести за собой молодежь. И не случайно Стеценко пригласили на работу в Центральный Комитет комсомола Украины, затем избрали первым секретарем Одесского обкома комсомола. Будучи на этой должности, Стеценко создал команду из таких же, как он, энергичных и неутомимых молодых людей.

Именно в это время шла подготовка к очередному Всемирному фестивалю молодежи и студентов, который должен был проводиться в Хельсинки. В Центральном Комитете комсомола решили советскую многочисленную делегацию отправить в Хельсинки на пассажирском теплоходе "Грузия", на борт которого планировалось взять по дороге делегатов из нескольких стран социалистического содружества. К тому же предполагалось, что "Грузия" будет местом проживания делегатов на время фестиваля. И потому нужно было тщательно подготовить и теплоход, и экипаж.

"Эту задачу выполнит Одесский обком комсомола", - постановили свыше, и Стеценко мобилизовал свою команду. Работу Одесского обкома комсомола признали отличной. Еще одно нелегкое организационное испытание выдержано с честью. А для Евгения Ивановича оно стало, помимо всего, важным шагом для ознакомления с тружениками моря, и вскоре он был уже на должности одного из секретарей Черноморского пароходства. Опять работа с людьми, и снова Стеценко в числе любимцев.

И вскоре он - на должности секретаря горкома партии. Встал вопрос о создании печатного органа гокома - газеты "Вечерняя Одесса, которая была в полном смысле детище Стеценко. Мы с ним знакомы еще со времен его комсомольской работы, сотрудничали и в бытность секретарства в парткоме пароходства, а уж в "Вечерней Одессе" Евгений Иванович хоть и был куратором газеты, но чувствовал себя как в своей семье. Он в отличие от вышестоящих коллег относился доброжелательно к журналистам, их нелегкому труду, и было у него полное взаимопонимание с редактором, его тактикой подбора не только газетных материалов, но и журналистских кадров. И он не принимал крайних мер, даже если газета допускала ошибки, терпела неудачи.

"Не ошибается тот, кто ничего не делает", - любил говорить Евгений Иванович и всегда оставался корректным, спокойным. Думаю, он и не умел разговаривать на повышенных нотах, особенно с подчиненными.

Беда пришла неожиданно, стремительно. Советские войска вторглись в Афганистан, и, помимо военных профессионалов и необученных юнцов, только что надевших гимнастерки, ЦК КПСС посылал в пылающий Афганистан совершенно неподготовленных для армейских условий абсолютно гражданских людей на роли так называемых политсоветников. Возможно, если бы Стеценко предоставил справки о состоянии здоровья, никто бы ни на чем не настаивал. Но Евгений Иванович никогда себя не жалел.

"Если надо, значит поеду!" - и сам подписал себе приговор. Ибо из Афганистана попал в госпиталь, а уж в Одессу приехал совсем больным. Однако встречаясь со старыми друзьями, не только делился впечатлениями, но и смело рассуждал о самой войне и связанных с ней бедах.

"Ну чего мы туда полезли? - спрашивал он сам себя вслух и тут же отвечал на свой вопрос: - Там ведь еще феодальный строй, а мы с ходу пытаемся что-то изменить". Рассуждал и как человек, испивший из горькой чаши бессмысленной войны, и как историк, умеющий оценить обстановку. Рассказывая о трагичном, то и дело по студенческой привычке вставлял между словами анекдот-другой, хотя ему самому уже было совсем не смешно.

- Вы бы только посмотрели, каких людей туда посылали в роли политсоветников! Это ужасно, потому что многие из них были с гнильцой. А потом куражились, выставляли себя чуть ли не героями: мол, я был в Афганистане... А толку?

Очень верил людям, друзьям, ибо совсем небезопасно было в те времена говорить недоброе об афганской войне, которую затеяли как-никак самые высокие властные структуры, а именно компартия, в чьих руках все и вся.

Печально говорить о Евгении Ивановиче Стеценко в прошедшем времени, но вскоре после афганской командировки сердце его остановилось. И нельзя умолчать о том, что этот добропорядочный, преданный СИСТЕМЕ человек стал жертвой этой же безжалостной, бесчеловечной СИСТЕМЫ.

МИХАИЛ РЫБАК

"Порто-Франко", № 29, 2000 г.

Источник