***

Прочь, гуляка-месяц, не гляди в окно!..

Отчего ты весел?.. Сердцу всё одно,

отчего ты ярок, отчего востёр,

отчего так жарок заревой костёр.

Отстрадало сердце. Отпылала осень.

Изморозь укрыла в утро лапы сосен.

Угасает месяц. Янтарём горя,

высосала взоры дрёмная заря.

***

Ворваться демоном в обитель.

– Вы овладеть мной не хотите ль… –

Она призывно тянет длани.

– Не отвергайте томной дани!..

И я, как зверь, её беру…

И предаюсь затем перу.

Легко и густо льются строки.

Судьба, тонки твои уроки!..

А что она… Безвинно спит.

О, как везёт тебе, пиит,

хотя б во сне! А наяву…

Ночь крутит звёздную юлу

с тоской слюнявого уродца, –

и что ей стылый мрак сиротства

в забытом Господом углу,

где лишь фонарь глядит во мглу.

***

Исчезла радость со страниц, –

в стишках ни смеха, ни улыбок…

Гроза надвинулась на Выборг, –

душа пред ней склонилась ниц.

И целовать ли лик в окладе…

Ему лобзанья неприятны,

когда в нас мысли неопрятны, –

с уст ложь утрите, Бога ради!..

Грозы альтовые мотивы

не предвещают благодати.

В любви последний долг отдать ли, –

страданью нет альтернативы.

Вслед за душой склонились ивы

и выплели берёзы косы…

Зачем мы, Русь, безлики, босы,

косноязычны и ленивы!..

И есть ли он, нещадный выбор,

между распятьем и забвеньем.

Успеть ли сердцу за мгновеньем…

Гроза надвинулась на Выборг.

***

На тарелочке лежит кусочек сала

и на мир взирает радостным глазком.

Солнце катится за горизонт устало, –

битый зверь в нору крадётся так ползком.

Нескончаемы под вечер разговоры.

Но наутро в душах стылый мрак сиротства.

Выйдешь в люди, а вокруг – одни разоры

и проклятья в спину камнем за несходство

всех со всеми, что, конечно же, промашка

то ли Бога, то ли матушки-природы.

Если "любит", то счастливая ромашка,

а "не любит" – одиночество и роды.

И дарение с небес духовной силы –

лишь во Времени нелепая оттяжка…

Слышал, в утро петухи проголосили,

что у дьявола с ремня слетела пряжка, –

так плясать едва ли нечисти пристало!..

Впрочем, с ней я достоверно не знаком…

На тарелочке лежит кусочек сала,

ждёт, – взирает в душу радостным глазком.

***

Мне не жаль ничего последнего.

Дымкой тает и радость, и грусть…

Ждать ли зова любви заветного

или сбросить с плеч нажитый груз.

Узнаваемы мы по молчанию, –

взору, вздетому к небесам.

Ни к чему предаваться отчаянию, –

ведь предвещено: будет к нам Сам…

И пока за раздетыми рощами

догорает янтарный закат,

попрошу лишь прощенья всеобщего

для забытых безвременно чад.

***

Тропинка ведёт на Голгофу.

Как камни, разбросаны строфы.

Внимать ли в ночь долгому зову

Вселенной в канун катастрофы.

Орфей, распусти свои струны.

Как миг, миновали эпохи.

В кострах жгли и души, и руны

под лживые стоны и вздохи.

Герои забыты навеки.

Им строфы, как глина Времён,

что тяжестью смежила веки

под шелест немых веретён.

***

Что мудрецу во вред, идёт глупцу на пользу.

Надорванный билет – входная дверь искусства.

Благой небесный свет вдруг озарил Исуса.

И боль твоя, поэт, не подлежит наркозу.

Скажи, вставать ли в позу… Пастух ведёт стада.

Срезает стужа розу и втаптывает в снег.

Тщета таит угрозу… Грядёт кровавый век.

Скатись на миг на прозу, – и взвоешь от стыда…

Жизнь – тяжкая страда. Но как без урожая…

Небесная вода не жалует следы.

Бог тянет невода без рыбин… Жди беды.

Кровь в жилах – не вода. Жгут строки, будто жала…

Закат пылает ало, сжигая в прах мосты.

Быть мёртвым не пристало, пока мерцает свет.

В горсти мгновений малость. Сомкни уста, поэт.

Распятый милосерден. И, может быть, простит.

***

Сны пресны, и не изжить сомнений…

Жалостным не искупить вины.

Каждый миг, исполненный сплетений

чувств и мыслей, – как из глубины

невод, выбранный рачительной рукой,

полный тины, пучеглазых рыбин…

Боже, лов трескучих фраз прости мне

и даруй утраченный покой.

За сохой дехканин ходит в поле –

извлекает к солнцу всходы истин.

Молит звёзды о завидной доле

царь земной, а сирый бескорыстен.

И ему ль гоняться за мошной

и тревожить небо без причины…

Боже, сны неверия прости мне

и даруй утраченный покой.

Гордый мир, ты ордами разрушен.

На руинах властные ветра

жаждут свежей жертвы. В страхе души

алчут мести. Старую тетрадь

вновь в ночи исчёркаю строфой

посреди немой промозглой стыни…

Боже, робкий ропот уст прости мне

и даруй утраченный покой.

***

Жарко зарево вспыхнет.

И звезда

упадёт в зорьку вихрем

без следа.

По нехоженой тропке

в скрытый лес

в снах уводит торопкий

прыткий бес.

Из чудесных небесных

пышных кущ

родником льётся песня

к пашням душ.

Зябким волглым рассветом

и меня

уведёт ангел с ветром

в зеленя.

***

Пуститься ль в пляс. Гудеть ли на дуде…

Весло сломалось. Господи, что делать?..

Грести ладонями по волнам без предела

в седую даль ужели дан удел…

Отпряньте, сны! Все вёсны сочтены.

В ночной тиши зов звёзд калечит душу.

Так без причин кита влечёт на сушу.

Весло сломалось. Очи полны тьмы.

***

Когда померкнет свет

и мир впадёт в немилость,

Бог надорвёт билет,

мне выписанный в рай.

Простись с мечтой, поэт!..

В ночи ль всё это снилось…

Навал бредовых лет.

Вселенский стон. Раздрай.

***

О, мироздание!.. В образе девы,

в утро взлетевшей с письмом на крыльцо,

счастье случается: разом пределы

озарены, – сноп искр брызжет в лицо.

И чаепитие с юностью в паре,

и разговор ни о том, ни о сём

длятся в неясном, странном угаре…

Всё пережитое прежде – на слом.

Юность умчалась. Письмо на комоде

участи ждёт. Сноп искр меркнет в углах.

О, мироздание… Чужд, неугоден,

немо в сиротстве мерцает мой прах.

***

Щебнем сыплются заботы.

Что ни день, то набекрень.

Водку жарь под бутерброды,

если в бедах жить не лень.

Разойдутся в море воды.

Обнажится тайный брод.

Хлынут целые народы

в ад иль рай сквозь створ ворот.

Страх и жадность правят в мире.

Ложь вербует верных слуг…

Лишь поэт бренчит на лире

на пороге смертных мук.

Что ему мои невзгоды.

Что ему твои мечты…

Он провидит злые годы, –

в кости вбитые мечи.

***

Отдаться в объятья Морфея.

И фею увлечь быстрым танцем…

Народ движет в ад вдоль Бродвея,

смеясь над седым оборванцем.

Ни празднеств, ни царств не ищу я, –

была бы свирель или арфа.

Давид заряжает пращу

и метит сразить Голиафа.

Орфей ищет след Эвридики.

Судьба настигает Эдипа.

Народец культурный, не дикий,

в войне видит кадры для клипа.

Как тяжко в ночи открыть очи.

Зачем лезут в них фонари…

Как нужно добрей быть и кротче

на фоне кровавой зари.

***

Где же ты, милая… Сбылось ли счастье?

Бродит по миру немая печаль.

Радость сердечную с неба украсть ли…

Застили тучки вечернюю даль.

Гнётся под ветром седая берёза.

Мало ли видано горя, сестра…

Тучки умчат в темень немо, бесслёзно.

Стоны уняв твои, стихнут ветра.

***

Дни без любви мучительней, чем ночи.

Верни в мир грёз, вечерняя заря!..

Страдания уйдут. Взгляд станет кротче

в мерцании свечей у алтаря.

Янтарь рассвета и рубин заката.

Алмазный высверк Млечного пути.

К любовным чарам не дано возврата.

В душе былых влечений не найти.

И зря при встрече что-то шепчут губы.

Прости, исполнен горечи Грааль.

О, яд любви!.. Иных им всласть чаруй ты…

Иным даруй и счастье, и печаль.

***

Кто все эти тени, что роятся здесь…

Жизнь так коротка, – одна другой короче.

Выведен на площадь, донага раздет,

факелом зажжён я – разогнать мрак ночи!..

Слуги суеты, гонцы тщеты извечной,

вам ли дорога бесстрастных истин суть…

Время катит прочь рекою скоротечной.

Что бы ни случилось, мига не вернуть.

Но не властно Время над сияньем слова.

Пусть роятся тени, не вольны и лживы,

и стенают горько, – мол, судьба сурова…

Есть сердца на свете, что лишь словом живы.

***

Обескровленный вечер. Луну полонили тучи.

Без падения в бездну душе не видать высот.

В чём Божественный замысел, если и Сын замучен,

а любовь истекает из сердца, как мёд из сот…

Сотворить ли хоть что-то, когда изломал все крылья.

И Луну не извлечь из-за туч, если не закурить.

Человек человеку ничто, – сей секрет открыл я ль…

Встреча с бездной наводит тоску и угрюмый вид.

Астероиды мчатся сквозь тьму в жажде верной цели.

Подставляют планеты под беды свои бока.

В понедельник не знаешь, что будет в конце недели

в отведённом пространстве от пола до потолка.

Не затем ли дана пустота, чтоб её исторгнуть…

Зря ль Луну не извлечь из-за тучек без ветерка.

Я пытался связать пару фраз, но утратил форму.

На клочки – черновик, и пусть с ветром летит в века.

Все дороги ведут в никуда. У немой могилы

бездну времени жди, когда хлопнет в ладоши та,

что всегда за спиной. Её хватка могучей силы

нам ниспослана в дар, как дыханье и красота.

***

Жить травой под открытым небом,

на развалинах прежней жизни.

Сквозь прорехи мерцают звёзды.

Метеоры льют ливнем в душу.

Взгляд блуждает в отрогах ветром.

Зов заветный всё реже в выси…

Когтем мрак процарапал воздух.

Дымка дум. Немота. Удушье.

***

Моли Христа распятого,

встав ото сна в полпятого,

о благе и прощении,

без помыслов о мщении…

Зря ль пташки в дни весенние

льют звон о вознесении.

Моли изгнать сомнение.

Грядёт!.. Грядёт спасение.

***

Скажи, зачем к нам жизнь жестока!..

Молитва к Вышнему легка ль…

Когда в амбаре мышеловка,

встревоженная мышь ловка.

Впрок в лавке бед набиты полки.

Невзгоды валят с потолка.

Не выбраться из мышеловки,

прихлопнет с толком только так…

О, Гамлет! Пьеска "Мышеловка"

тобой поставлена неловко…

И помнит тихая протока,

Офелия, про то, как…

Одета в пышные шелка,

когда Луны широко око,

ты мне являешься под окна,

бледна, недвижна… Мышеловка.

***

Чуть колышет ветер

ивы у реки.

В дымке на рассвете

нивы далеки.

В сон уводит. Снится

синяя река,

сакля у водицы…

Жизнь течёт, легка.

***

Клубятся тучи. Молний всплески

пронзают насквозь небосклон.

Туман ползёт на перелески

и погружает кроны в сон.

Ветра в лугах колышут травы.

Гром поднимает птичьи стаи.

Вонзили в хмари храмы главы, –

над ними тало просинь тает.

Гремите, бури!.. Прочь сомнения.

Ввысь вознесёмся ты и я.

Звените, гимны единения

с небесной силой Бытия!..

***

Вот и всё. День угас. Лезет в окна тьма.

Взвилась в небе златая метель.

Ржавый месяц горит, как отметина

безвозвратных несметных потерь.

Отойти от окна. И прикрыть глаза.

Может быть, хлынет в сердце вновь

из забытых дней и покой, и разлад,

и восторг, и печаль, и любовь.

***

В осенней ржаво-рдяной рани

грядущий день едва ли нов…

Промчалась жизнь, как на экране,

неясной чередою снов.

Её исход прознать заранее

дано ль… Безмолвны небеса.

Душа невзгодами изранена, –

в огне так тлеет береста.

Смолкают отголоски прошлого, –

мотивы лиры и свирели…

Да облака, стекая тушью с гор,

на кроны рощицы присели.

И солнце прячется за склонами,

едва высвечивая лица,

что тянутся дворами сонными

с пожаром осени проститься.

***

Предчувствие тревожит душу.

Крушит без жалости надежды.

Волна не вынесет на сушу

Венеру в пене без одежды.

Не открывать поутру вежды.

Не возвращаться ветром в рощи.

Предаться грёзам лёгким, нежным,

печальным, сумрачным не проще ль…

Но как не стать добычей тени, –

не угодить навек в тенёта…

О, боль прозрений, чад сомнений

и зов бескрайнего полёта!..

Ты тонок, хмель ночных наитий…

Нещадно лезвие рассвета.

В угрюмой мгле себя найти ли…

Взор меркнет. Гаснет сигарета.

***

Из темноты по зову звёздных нитей

взмыть взором ввысь и оглянуться в бездну.

Распутать ли клубок немых наитий…

Стеклянный гроб удержит ли невесту.

Шагнуть за край. Бесследно провалиться

в мгновенье ока в стёртые века.

О, где вы, канувшие в невозвратность лица…

Душа воздушна, если смерть легка.

Уносит ветер шёпот лепестка,

что распрощался с высохшим цветком.

Господь устал. Из глины лепит, сам

не зная, что, – то ль светлый лик, то ль ком…

Ни в ком не встретить родственной души.

Берёза к грозам слёзно тянет ветви.

Здесь, в позабытой Господом глуши,

все ждут чего-то, – кто любви, кто – смерти…

***

Саваоф, отсыпь слов, –

сыть сытна без соли

и хмельных застолий.

Посули улов

дум, видений, снов,

истин и основ.

Укажи путь к свету

мне и всему свету.

***

Грустны уста Марселя Пруста.

Даются истины искусства

немому полчищу с трудом…

Об этом знал ещё Прудон.

Народ забит. Всё дело в гнёте.

Не верите? Читайте Гёте.

Зря ль муки творчества келейны…

Глубок и тонок гений Гейне.

К нему ль в душе благоволит

один неистовый пиит…

Надеть очки. Поправить дужки.

Взять с полки том. Кто это? Пушкин…

Быть иль не быть. Найти ответ

не смог и Лермонтов, поэт.

Был хмур и тих разлив весенний, –

во мгле зимы взмыл ввысь Есенин.

Угасло пламя в талом воске, –

в тоске метался Маяковский.

На сердце места нет для шрама,

так ранит шёпот Мандельштама.

Терзалась муками Марина

за мужа, родину и сына.

Судьба иных – к потомкам знак…

Оболган сворой Пастернак.

С Невы, служитель музы броский,

слан за кордон бездельник Бродский.

Непризнанный скворец московский,

хрипел и рвался в высь Высоцкий.

И изживал ложь со страницы

в мятежном гневе Солженицын.

Как вол, воз фраз вёз Вознесенский

в народ по мостовой вселенской.

И воспевала время Белла

надрывно и белее мела…

Что живо в нас, живёт изустно.

Не в этом ли весь смысл искусства.

А мне, скажите Бога ради,

как в пепел сжечь мои тетради, –

не ждать признанья ничьего

и не оставить ничего…

***

Побродить по траве босиком

с наслажденьем, неспешно, в полшага…

Поздороваться с Богом кивком, –

благо, в дар даны слово и шпага.

Зачерпнуть горстью из родника, –

остужает желанья прохлада.

Жаль, сонет не родится никак, –

видно, небу моих строк не надо…

На дороге поднять медный грош

и отдать у метро забулдыге.

Мир комедий безумством хорош.

Всласть Шекспир приложился к бутылке.

Утишает таённую боль

воздух гулких прогулок в сиротстве.

О, поэзия, ты ль – моя кровь!..

Ты ль водой утекаешь из горсти.

***

Манны щедро с небес отсыпали, –

всю ночь тешится соловей…

Будни врезали недосыпами

по взъерошенной голове.

На ловца зверь бежит безропотно.

Натянула смерть тетиву.

Счастье кружит худыми тропами.

С ним не встретиться наяву.

Мне ли велено петь без цели, но

льётся песня, что бьёт ручей…

Слово ордами обесценено

и наветами стукачей.

Человечишки тащат в дом мешки,

озабочены суетой.

Утекают дни, будто камешки,

что уносятся прочь рекой.

Вековечны святые истины.

В окна катит волной рассвет.

Ночи муками мысли выстланы.

Гений гибнет в расцвете лет.

Из горнила дум строк не вынести,

если совести капли нет.

Синь над кронами взоры выест и

озарит душу райский свет.

Copyright © 2024 Степанов С.