Так нужна ли современному человеку религия? Так ли уж важны и нужны отношения с Богом? Это - несомненно, важные и интересные вопросы. Однако давайте сначала поразмышляем об истине.
Как оказывается, в подавляющем своём большинстве, мы глубоко уверены, что все, что мы знаем есть истина, или, по крайней мере, - её часть. Отсюда исходят и безапелляционность суждений, и эгоистичность мировоззрений, и противоречивость научных гипотез, которые по этой причине никак не могут стать научными теориями, и многое другое в нашем мире.
Теория Решения Изобретательских Задач, (ТРИЗ), предлагает в начале любой дискуссии определиться в терминах, для того, чтобы исключить неоднозначность понятий. Ведь называя какие-то явления одинаковыми словами, мы с вами далеко не всегда понимаем под ними вполне одинаковые явления.
Я предлагаю следующее определение истины: истина - это абсолютное знание о всём сущем. Может у кого-то будет своё определение, но мне нравится это. В этом определении главным и очень интересным является слово "абсолютное". Это слово является общепринятым и не требует особых пояснений. Однако за этим словом кроется тот факт, что на абсолютное знание может претендовать только некая абсолютная сущность, обладающая набором абсолютно совершенных качеств: бесконечным объемом памяти, бесконечно мощным интеллектом, не зависимым от времени и пространства и т.д. К сожалению, всё человечество в целом и каждый человек в отдельности не могут причислить себя к компании homo absoluticus, человека абсолютно совершенного, а следовательно, в силу своей принципиальной "неабсолютности", мы не можем претендовать на истину. Из этого следует достаточно пессимистичный вывод: мы никогда не можем быть на сто процентов уверены в своей правоте. Более того, мы не можем быть уверены ни в пятидесяти, ни в десяти, ни вообще в каких-либо процентах своей правоты.
Происходит это по той простой причине, что, не зная всей истины, мы не можем знать и её части. То есть часть-то мы можем знать, но чтобы знать, что эта часть принадлежит целому надо это целое знать, а это целое, т.е. истина, нами принципиально недоступна. Из этого следует, что любое наше суждение может быть, но может и не быть частью истины.
Меня крайне удивляют люди, с пеной у рта доказывающие свою правоту в бытовых и научных спорах, мне жаль некоторых учёных, горячо отстаивающих истинность своих гипотез. Откуда такая уверенность? Наше несовершенство, неабсолютность, обрекают нас на то, что любые мысли, любые теории, любые высказывания или действия содержат в себе некий непостижимый элемент неопределённости. Причем величину этой неопределенности мы не можем оценить принципиально.
Для доказательства того, что некая гипотеза есть часть истины, ученые выработали критерии научного метода и успешно применяют их на протяжении вот уже нескольких столетий. Суть научного метода заключается в том, что положения гипотезы должны быть многократно повторены и проверены независимыми исследованиями. Результат этих исследований всегда должен повторятся, или быть предсказуемым. Это – разумно и это работает. Однако есть одно маленькое «но». Все это справедливо только в некоторых пределах, при некоторых допущениях, в некоторое время, при некоторых начальных условиях. Например теория всеобщего тяготения Ньютона со временем стала частным случаем общей теории относительности Эйнштейна. А если предположить, что фундаментальные свойства Вселенной не есть величины постоянные, а синхронно изменяются во времени, то находясь внутри Вселенной практически невозможно увидеть эти изменения. Другими словами: измерительный прибор изменяется вместе с измеряемым объектом, так что создается впечатление стабильности измерений. Таким образом, чтобы увидеть описываемое явление, надо подняться над системой, над Вселенной, т.е. обладать сверхъестественными для нашего мира качествами. Т.е. опять же обладать абсолютно сверхъестественными качествами, что принципиально недостижимо для человека.
Несколько изменив точку зрения можно вообразить себе следующую модель. Непознанное представляет собой безбрежный океан, среди которого затерялся островок совокупного человеческого знания. Истина находится где-то там, в океане, но мы не знаем ни какова она, ни направления, в котором она находится. Чем больше человечество познаёт мир, тем больше площадь острова познанного. Но, чем больше остров познанного, тем длиннее береговая линия, отделяющая остров познанного от океана непознанного. Граница между познанным и непознанным удлиняется, количество точек соприкосновения между познанным и непознанным увеличивается. А это означает, что, по мере углубления процесса познания, каждое новое знание даётся со всё большим трудом, потому что новых вопросов всегда принципиально больше, чем новых ответов. Каждый ответ на вопрос порождает несколько новых вопросов. Все это очень хорошо видно на примере прогресса развития науки. Бурный прогресс в восемнадцатом веке и довольно скромные результаты в двадцатом. (Только не надо путать с прогрессом технологическим.)
Находясь на острове познанного, человек с равной вероятностью может предположить, как: а)существование Бога в океане непознанного, так и б)Его отсутствие. Предположить-то можно, но эти два предположения не являются равнозначными. Чтобы доказать «отсутствие» Бога, надо иметь как минимум набор качеств самого Бога. А вот, чтобы доказать «присутствие» Бога, обладать Его свойствами вовсе не обязательно: можно просто изучать следы Его деятельности, присутствующие на острове познанного рядом с человеком.
В 1 послании Тимофею, в 5 главе, 21 стихе апостол Павел говорит своему ученику Тимофею «Пред Богом и Господом Иисусом Христом и избранными Ангелами заклинаю тебя сохранить сие без предубеждения, ничего не делая по пристрастию».
Предубеждение. Пристрастие. Откуда это?
Когда нам говорят о Боге, или вообще о некоторых нестандартных вещах, мы, к сожалению, весьма часто подходим к этому с предубеждением, а отсюда, выносим пристрастные суждения. Пристрастные, значит – неправильные. Откуда же в нас предубеждение? Пред- убеждение, предварительное убеждение. Кто и в чем нас предварительно убедил? Ответ один: общество. В процессе своей жизни мы приобретаем опыт и знания, которые формируют наше мировоззрение. Однако доля собственного опыта в нас ничтожна и относится она, как правило, к обыденным, бытовым или рефлекторным вещам. А к тому возрасту, когда мы начинаем приобретать собственные знания, мы уже предварительно убеждены обществом в чем-то, что и есть наше мировоззрение.
Мировоззрение человека формируется в первые, примерно, 15 лет жизни. Сначала родителями, потом воспитателями, учителями, начальниками. И, приходя к порогу высшего образования, мы имеем уже вполне сформированное мировоззрение, которое высшим, или каким-либо другим образованием только подкрепляется. И это – нормально, за исключением одного: общество формирует в нас мировоззрение безальтернативное. У нас нет выбора, кроме как принимать от учителей то, что они дают. Но дают ли они нам правильную картину мира? Есть ли у нас выбор? Для ответа на первый вопрос нам надо перечитать эту главу сначала. На второй вопрос я могу ответить, что выбор есть всегда. Но готовы ли мы к выбору? Готовы ли мы задать обществу вопрос: почему у нас нет альтернативы? И, если ее-таки нет, то может быть это кому-то выгодно? Почему общество попирает фундаментальное право человека на свободный выбор?
Я не напрасно привел это место Писания. Мне очень хочется, чтобы читатель был беспристрастен и постарался понять, что альтернативное мировоззрение есть. Было бы желание его найти.
Итак. Практическая невозможность самостоятельного познания истины приводит нас к некоторым выводам: 1)мы принципиально не имеем возможности поступать оптимально, 2)каждый наш поступок или решение потенциально несет в себе ошибку, 3)для оптимальной жизни существует только один путь - узнать истину у Того, Кто ею обладает, т.е. у Бога, как у единственной Абсолютной Сущности по определению.