Embedded Files
И вот, спустя время скитаний и потерь, Тень Вапити обрела новый дом меж горных цепей и ельников густых. Призраки прошлого до сих пор терзают её по ночам, но северного клана воспитанница всё реже ворочается без сна в попытках забыться.
С соклановцами новоиспечённая Рогатушка не спешила сближаться: ей нравилось устраиваться на крутом подъёме, что вёл на перевал, где северные коты собирались после долгих дней, и прислушиваться к их обсуждениям, привыкая к северному наречию. Цветущая, что проводником стала меж речным и северным духом, охотно делилась с подопечной тонкостями северного быта, и был он так непривычен кошке, что скиталась долго в одиночестве. И хоть Рогатушка и старше своей наставницы оказалась, кошки подружиться сумели, друг другу что-то новое всегда открывая.
И если с котами Рогатушка скованность чувствовала, то меж скал и ельников, где можно бежать до тех пор, пока лапы перестанут чувствоваться, а душа вот-вот выпрыгнет из груди, она ощущала себя живее, чем во все луны до жизни в горах.
Когда Цветущая поведала подопечной о важности зверя-хранителя и о судьбе, что с ним будет переплетена тесно и навсегда, Рогатушка впервые за долгое время укол отчаяния испытала — ей не страшна была росомаха, ведь с детства речную воительницу учили с врагами сражаться. Испугалась она, что дух тотемный не придёт к той, что так долго потерянна была.
От клокочущих тревог Рогатушка нашла спасение в новоиспеченной подруге — юной воительнице Севера Цаплинке, что познакомилась с ней еще на горных перевалах. Цаплинка принесла не только уверенность в силах своих, но и забытое путами времени трепетание, что тёплыми ветвями в сердце проростало. И, сама того не замечая, из когтей Рогатушка выпустила призраков прошлого своего, позволяя любви прорости на новом месте. Вечерами, утыкаясь в белоснежную шёрстку подруги, в аромате пряных трав, бережно хранила воспитанница воспоминания речные, с каждым днем разрешая себе и новые северные не отвергать.
— Вапити.
Краткий слог северных уст тронул уши дымчатые, и кошка сморгнула наваждение, кутерьмой её овиающее в очередном дозоре позднем. Под тяжестью еловых ветвей не каждый бы увидел воспитанницу тихую, что который день подряд вызывалась в молчании провести время, охраняя сон новоиспеченных соклановцев. И лишь мягкие лапы чернобурые всегда безошибочно настигали её, а тёплый бок утыкался в чужой, мягко подбадривая. Рогатушка сладкий запах вдохнула, и силы потребовались ей, чтобы словно котёнку нерадивому не замурчать от волны нежности. Цаплинка грациозно потянулась, ответа не ждав, и устроилась поудобнее — её белоснежная шкурка блестела под роем снежинок.
— Цаплинка.
Она никогда не просила, а та никогда не спрашивала. Тихо всегда находила и рядом устраивалась, разделяя с Рогатушкой её дозоры. И бурая кошка, не зная как на северном наречии правильнее чувства выразить, заботливо лизнула подругу в плечо.
На языке холодком станцевала снежинка. И так та любовь зародилась.
И новая пора воспитанницы к концу подкралась: пришёл её черед обряд инициации пройти. Окутанная чужими благословениями и поддержкой Цаплинки, что верно проводила её до начала земель угрожающих, Рогатушка переживала долгие минуты одиночества и жажды доказать свою принадлежность к клану Северному. Ведь прошлое своё испытание воителя она делила с любимым котом — теперь пришла пора биться в одиночку.
Последнее благословение своё, что от Цаплинки Рогатушка получила, пришло ей на выручку, когда в чащобах непроглядных сердце обуяли ростки тревоги. Следуя зову чувств, что до предела напряглись, янтарные глаза задором боевым зажглись — Рогатушка наконец почуяла запах терпкий чужой.
...И слюна капала из пасти чудовища, а когти изогнутые сияли, готовясь пронзить плечо серобурое; И, мгновение, перекат в сторону, холод камней. И грозный лай, что ветром раздался — навстречу лапам росомахи неуклюжим пронесся сотканный из воздуха, из северных бурь и холодных звёзд, юркий енот, и с кличем боевым ловкими коготками прочесал пузо зверюги. Рогатушка замерла, янтарные глаза устремив на духа, что втрое уступал сопернице: так вот чей свист сопровождал её на обряде. Отбросив сомнения и боль лапы рассечённой, подгоняемая азартом битвы и поддержкой зверька-хранителя, с приливом сил, кошка бросилась в бой, и изморозь сменилась оттепелью, многогранность обнажая.
И Огни не отвернулись от неё. И задор, что в душе закалённой скрывался, отыскали. И отныне — Енот её проводник.
Page updated
Google Sites
Report abuse