Старооскольская игрушка

Старооскольская игрушка

На протяжении всего периода истории развития ремёсел и промыслов Старого Оскола нет письменных свидетельств о развитии этого подсобного промысла. Это может говорить о том, что игрушечный промысел не был выделен в специализированную ветвь и не имел особенного значения в промысловой жизни ремесленников. Тем не менее как вспомогательный промысел старооскольская глиняная игрушка существовала, и для нас сохранились артефакты разных периодов.

Как и многие другие глиняные игрушки, старооскольская появилась на основе гончарного промысла. Долгое время считалось, что промысел начал существовать с конца XVII—начала XVIII вв., однако благодаря находкам группы энтузиастов во главе с Борисом Андреевичем Шевченко было доказано, что местные глиняные игрушки существовали значительно раньше.

За время своего существования старооскольская глиняная игрушка прошла долгий путь развития, который условно можно разделить на шесть этапов.

Находки двух кладов археологической старооскольской глиняной игрушки в 19992 и 1994 гг. и консультации с московскими археологами подтвердили, что старооскольская игрушка появилась на территории будущего города Старый Оскол уже в XV веке. Пластика самых старых игрушек — коники, уточки («утушки»), погремушки — слабо отличается от московской глиняной игрушки XIV–XVI веков. Вполне возможно, что в Старом Осколе игрушки стали лепить переселенцы из Москвы. Впрочем, игрушки  такой формы этого периода характерны для многих городов европейской части России. 

Безногий всадник

Потеряла популярность фигурка коника, зато появился безногий всадник, ухватившийся руками за шею коника. Самый популярный головной убор у этих всадников — фуражка и петровская треуголка. Последний гончар Старого Оскола Дмитрий Иванович Распопов рассказывал, что  находил в детстве такую фигурку всадника в треуголке и показывал её своему деду-гончару. Дед назвал эту фигурка «генералом», которых много видели в городе, когда через него проезжал царь Пётр.

В последующие периоды и вплоть до XVIII в. пластика игрушек менялась слабо. Крупные цилиндрические погремушки стали делать в 1,5-2 раза меньше по диаметру, появились мелкие сферические погремушки. Более толстые стенки мелких погремушек не давали громкого шума, в конце XVII века их лепить перестали.

Новые формы

Появились новые формы игрушек: баба в кокошнике с кувшином-свистком; барашек с длинными закрученными рогами; уточка постепенно «перерождается» в птичку; в конце периода появляются фигурки коровы и быка.

Новые образы

В этот период появились новые образы игрушки — мещанская «Барыня» в муфточке и шляпке, характерной для конца XIX–начала XX вв., новые образы зверей и птиц — «Мишка», «Уточка», «Курочка», «Олень», «Лисичка». «Всадники» немного потеряли свой решительный, напористый и суровый вид военных, стали похожи на обычных провинциальных всадников из бытовой жизни. Роспись приобрела многоцветность и разнообразие в орнаментации. 

На эту игрушку большое влияние оказали «тряпичники», которые закупали игрушки «корзинами и не глядя». Д.И. Распопов вспоминал, что игрушку стали лепить «все, кому не лень».

Мастера-свистюлишники XIX-XX вв.

В конце XIX–начале XX вв. выросло число гончаров и игрушечников (в это время их называли «свистюлишники»). Заказчиками были старьёвщики на подводах, которым выносили игрушки корзинами, а они ссыпали их в большие бочки. В это время появились игрушечники-ремесленики, т.е. те, кто занимался только изготовлением игрушек, их продажей и  «этим жили».

В конце 1920-х — начале 1930-х годов гончарное ремесло в городе было уничтожено властью, так как никто из гончаров не захотел объединяться в артели. Практически пропал и промысел игрушки. Жесткие налоги и не менее жесткий голод 1930-х годов сделали свое дело. В живых осталось мало мастеров, да и они лепили игрушки только по крайней нужде. С начала войны и до конца 1940-х лепили и продавали игрушки лишь некоторые женщины из гончарных семей, чтобы прокормить детей. Лепили после работы, за неделю удавалось слепить и обжечь 150-200 игрушек. Раскрашивали одной-двумя красками. С начала 1950-х и до 1985 года о старооскольской глиняной игрушке практически забыли. На рынке она не продавалась, её не было в экспозиции и фондах местного краеведческого музея, оставшиеся в живых мастера многие годы не брали в руки глину.