Город Ниэншанц построен, по российским летописям, в 1300 году шведами. А понеже* новогородцы** чрез то в пределах своего владения были обижены, то они, прося помощи у великого князя Андрея Александровича***, под его предводительством в 1301 году наступили на помянутый город войною, и мая в 18 день оный взяли. Тогда сие место еще не именовалося Ниэншанц, но Ландскрон, что наши русские летописатели точно перевели Венцом земли.

По построении в 1324 году новогородцами города Ореховца или Орешка, которой после того наименован Нетебург и Шлиссельбург, и по взятии оного в 1347 году (а по Локцениеву объявлению* в 1338) шведами, пришедшими по Неве реке на судах, кажется, что тогда и город Ландскрон, или Венец земли, опять шведам в руки достался.

Но может быть, что новогородцы спустя несколько лет как Ореховец, так и Ландскрон у шведов опять отняли. И хотя о таком вторичном с российской стороны завоевании и не упоминается, однако, находим мы город Ландскрон, или Венец земли, после того взятия со 100 лет под тем же именем у новогородцов во владении, потому что шведский, датский и норвежский король Христофор* в 1447 году заключил с лифляндским рыцарством в городе Валке союзный договор с таким обязательством, чтоб оному рыцарству идти войною под Нейшлос, по-русски Сыренец**, при озере Чудском, или при Пейлусе, где река Нарова из оного вытекает, и под Копорье***, а ему, королю, осадить города Нетебург (Орешек), Ландскрон (Венец земли) и Волхов (то есть Ладогу), как о том в Арндовой Лифляндской летописи****  в части 2 на странице 137 объявляется. Может быть, что шведы тогда городом Венцом земли опять завладели.

Хотя Ниэншанц от устья Невы реки в 7 верстах находился, однако большие купеческие суда вверх по оной реке до него ходили, и у сделанной там способной* пристани становились. Любские** купцы около 1559 году  получили от Римского императора особливую привилегию, чтоб ходить им до Невы реки и в город Ниэн для торгу, как о сем упоминается в Арндовой Лифляндской летописи в части 2 на странице 250.

Положение сего города на самой границе между Россиею и Швециею такое было, что от того великой пользы в купечестве надеяться надлежало, ежели б тому другие причины не воспрепятствовали. Ибо ниэншанцские жители сверх того, что всегда знатное число лесу и смолы на судах в иные государства отпускали, могли бы многие товары или из России получать, или от себя туда отправлять. Но сему препятствием были беспрестанные войны между Россиею и Швециею, а паче* вкоренившиеся соседственные несогласия, по которым сделалось, что новогородцы, имея наибольшее участие в российских торгах, производили охотнее купечество с ганзейскими городами чрез Ревель и Нарву, нежели с шведами.

Однако сие состояние несколько переменилось с того времени, как шведы в 1612 году всею Ингерманландиею завладели, и в 1617 году по силе Столбовского мирного постановления оную за собою удержали. Торг с ганзейскими городами тогда уже пресекся.

Не один Любек, но и Амстердам начал в Шанц тер Ниэн торги иметь. Водяной путь оттуда до Новагорода весьма к тому способствовал. Словом, помалу* и российское купечество в Ниеншанц пошло и привело сие место в такую славу, что в последние годы один тамошний купец прозванием Фризиус шведскому королю Карлу XII в начале войны с Государем Императором Петром Великим мог взаймы давать немалые суммы денег; за что после пожалован был дворянством, и вместо прежнего дано ему прозвание Фризенгейм, и учинен земским судьею в Вильманстранде. 

Хотя город Ниэншанц и весьма был крепок, однако нетрудно было бессмертной славы Императору Петру Великому овладеть оным. Апреля в 25 день 1703 году, за час до восхождения солнца подступил Государь с войском под город и взял того ж часа внешние его укрепления, кои по Нордбергову объявлению в I книге жития короля Карла XII на листу 466 шведский генерал Кронгиорт за год перед тем, стоя под Ниэншанцем лагерем, делать начал. Российское войско, из 18 полков и из корпуса артиллерии состоящее, город со всех сторон обступило. Потом поведены апроши**, и в трех местах поставлены батареи и кессели***, с которых 30 числа под вечер по городу стрелять и бомбы метать начали.

Сие действие было тем благоуспешнее, что в городе пороховой магазейн* взорвало; отчего осажденным превеликой вред учинился. Ибо как из 19 полукартаунных** пушек только 10 раз по валам выстреляно, а притом в 10 часов около 700 бомб в город брошено было, то дан был оттуда знак к сдаче. Отправленные от коменданта офицеры в российском лагере договор учинили, по силе которого как гарнизон, в 600 человеках состоящий, так и городские жители, с ружьем и со всеми пожитками, кои им взять с собою можно было, выпущены; а артиллерия оставлена победителю. После сего Государь еще того же дня, то есть 1 мая, вошел в город и принял оной в свою власть.

При сем дивиться должно, как Адлерфельд в описании жития Карла XII в части I на странице 361, объявляя о взятии российским войском Ниэншанца, не постыдился оное место презрительным образом назвать «гнездом, которое худо укреплено, а еще хуже того потребными припасами снабжено было». Сего еще недовольно ему показалось, чего ради прибавил к тому еще совсем ложное известие, будто бы «комендант уже по долговременной осаде и по трикратном приступе принужден был сдаться».

Такие-то были тогдашние о военных делах ведомости. Искали только, как бы неправедным образом помрачить славу и храбрые поступки Великого Победителя, не рассуждая, что тем самым и свой народ, хотя и в не вправду, крайнею оплошностию порочат. Ибо кто поверит, чтоб шведы в продолжавшуюся уже чрез три года войну пограничное место без доброго укрепления и без довольного числа военных и съестных припасов оставили?

Да и то без основания, что Нордберг в показанном месте пишет, якобы «российская армия закрывала себя шведским наружным укреплением, за которым ни вылазками, ни из пушек вреда ей учинить невозможно было». Сему спорить нельзя, что российские батареи стояли к городу гораздо ближе, нежели помянутое наружное укрепление. Две были сделаны выше города, а одна ниже за рекою Охтою. Ежели бы не так, то как бы можно было город столь скоро принудить к сдаче? Тогдашнее сея крепости состояние видно не токмо по плану, который повелением Петра Великого вскоре по взятии ее сочинен, и где с показанием мест, [где] бывшие при осаде полки стояли, и где батареи деланы были, напечатан, но и нынешними остатками довольно доказывается.

Она сделана была по новому манеру правильным пятиугольником на пригорке, полями окруженном. В некоем письменном известии объявляется, что вал был вышиною в 9, а толщиною в 6 сажен; и сия мера, как ныне очевидно явствует, положена не излишняя, буде* вышину вала по внешней отлогости до дна рва считали. Внутри простиралась она поперек от вала до вала не с большим на 150 сажен**. Чего ради большая часть обывателей жили подле крепости в слободе, между которою и городом река Охта в Неву впала.

По другую сторону за городом зачато было наружное укрепление, о котором выше упомянуто. Оно было больше самого города, токмо не в совершенном состоянии. Один бастион, который повыше прочих, находится от города расстоянием с версту. Валы той новой крепости ныне почти с землею сравнялись, а бывших рвов еще местами следы видны. На другом берегу Невы реки сделан был шведами небольшой ретраншемент.

Как Его Императорское Величество за год до того изволил звание Нетебург или Орешек переменить в Шлиссельбург, так и Ниэншанц прозвал Шлотбургом. Но сие звание в толь краткое время, в какое жительство в городе продолжалось, не могло быть введено в употребление и упоминается только в четырех письмах, писанных от Его Императорского Величества из Ниэншанца или, как там положено, из Шлотбурга, мая от 2, 10, 21 и 30 чисел к генералу-адмиралу графу Федору Матвеевичу Апраксину, бывшему тогда главным командиром у строения кораблей на Воронеже.

Посему должно заключить, что Его Императорское Величество сначала не имел намерения оный город, как после воспоследовало, оставить впусте*. Но сие учинилось уже по той причине, как Его Величество изволил избрать место под строение города Санкт-Петербурга и заложить оный действительно. Заложение же Санкт-Петербурга учинилось 16 числа того ж месяца, в самый день Пятьдесятницы.