Эти семь стихотворений отредактировала я. Они были написаны между третьим и двадцать вторым марта, и не вполне закончены. Мы собирались их редактировать в Провансе…
Лена Кассель.

Ода Ренессансу

В сознанье греков меж собой
Знакомы были острова,
И было Море центром света…
Но оказалось — мир большой…
(из недописанного)

Как мы простым античным взглядом
Сумели бы свести свой мир
В картину без никчёмных дыр?
Но вот — Мельбурн с Марселем рядом,
Или с Гаваною Каир!

По всей Европе кутерьма
Пошла, взмахнув всесильным Словом,
И ветхое сливая с новым,
Ханжей и дур сводя с ума!

Что б там ни утверждали даты —
Но из Флоренции когда-то
Возник наш современный мир!
За горстку лет (читай, мгновений)
Совсем не веник и ведро —
Смахнули тьму нелепых мнений
Кисть и гусиное перо!

Ну, без копья или бревна
Едва ли изобрёл бы кто-то
Пусть хоть рычаг, хоть колесо…
Откуда б взялся Пикассо
Без Микельанджело и Джотто?

Не счесть даров Земли Земле:
Мудрец Эразм, шутник Рабле…
Веласкес… (Ты сочтёшь едва ли,
Что два шальных столетья дали!)
Сиё доступно ли уму?
А всё случилось потому,
Что мир, раздвинутый, стал новым:
Над мусором средневековым!

Март 2013

* * *

У нас в ванной дружественное зеркало, а в лифте — враждебное
Лена Кассель

Враньё сверкает многоцветно
В любом кафе, во всех углах…
А правда — так, едва приметна,
И только в старых зеркалах.

Есть зеркала, что повторяют:
«Ну, нет, и не был ты другим!»,
И будущее сочиняют
Как только вздумается им.
Но ведь оно, — чуть дунет ветер, —
Тень паутинок на стволах,
Как бы и не было на свете, —
В красивых тонет зеркалах!

Что делать! Ненадёжны знанья
Про всё, что заслоняют дни,
И чем свежей воспоминанья,
Тем и сомнительней они,
Гадай, отдав судьбе на милость,
Что было и в каких годах…
А истина ведь сохранилась…
Но только в старых зеркалах!

С прошедшим неразрывны нити,
Их кончики — у нас в руках,
Но будущего не ищите
И в самых тёмных зеркалах!

Март 2013

Фотография

Дерево корявое и сухое,
Звероподобно похожее на кого, на что?
Тень роняет, наклонясь над водою,
И невнятно: а где тут что?

Точно можно сказать только, где солнце,
И что вокруг него полутемно,
А ты вдруг себя чувствуешь то ли занесённым,
То ли своевольно вошедшим
В недописанное полотно!

Но где отражения, а где просто тени?
Что рядом, а что как будто и вдалеке?
След ухваченных объективом чудных мгновений —
Этот странный пейзаж, не написанный никем.

Но и тень, и отражение
Зверообразной коряги,
И отражение солнца, подёрнутое туманом,
Всё-таки прячется на полотне, или на бумаге,
Всего верней —
Где-то между Врубелем и Левитаном…

Mарт 2013

* * *

Продольная нить с поперечной
Пересекаться должна…
А вот зима с весной беспечной
В сплетенье — вовсе не нужна!
И всё же сыплет утром сонным
Снежок на белые цветы…
Кого из них, из однотонных
Тут разглядеть сумеешь ты?

Один и тот же вроде лес-то,
Но в тот же день, лишь в разный час
Изменит он и цвет, и место…
Как? Через нас. Да, через нас!

Там горы, тут морские дали…
Архангельск не похож на Рим…
Что мы видали, что читали, —
Любой узор неповторим!
Так с лошади и с крыши дома
Несхожее покажет глаз —
Двойной пейзаж, с собой знакомый, —
Лишь через нас, лишь через нас.

Места, между собой чужие,
Столкнувшись вопреки и чрез,
Для каждого из нас сложили
Свою мозаику чудес:
Ну мне — вот Франция, Россия,
Проездом — новая страна…
А у тебя совсем другие
Места, событья, имена…

В географическую карту
Ткнуть пальцем, не раскрыв глаза?
Да это, как вслепую, — в карты —
Случайно выложить туза!
Мне нужно Штрауса звучанье,
И Армстронг, и его труба…
Кто б познакомил Дон с Бретанью,
Когда бы не моя судьба?
По городам ли, по годам ли
В новинку шарим всякий раз:
Несовместимое — в ансамбле!
Всё через нас, всё — через нас!

И шлем Ахилла с чайным блюдцем
Окажется вполне сравним,
А где ещё могли б столкнуться
Хемингуэй со Щедриным?
Что видим, слышим и читаем,
Всё, вытащив из внешней тьмы,
Причудливо соединяем
В себе…
Ведь для того и мы!

Март 2013

* * *

Только поэзии дано соединять «далековатые понятия»
(Пушкин)

Только снег сбежал, и ещё нет
Ни травинки — но вот уж написан
Меж кустов, по-мартовски чёрных,
Блеск — мазки золотых нарциссов,

Над промокшей землёй — отсвет рыжий —
И цветок так привычен с виду,
Но сощурю глаза — и увижу —
Блеск нарциссов в лесу под Парижем
Станет куполом Инвалидов…

Ну а между столбов золочёных
Под квадригой, где кони дыбом, —
Золотые трубы тритонов
В облаках продувают дыры.

И когда в эти дыры нежданно
Луч косой проскользит воровато,
Пусть тебе не покажется странно,
Что видна — на фоне заката —

Двух столиц потёртая слава:
Слева дева и справа дева —
Аллегория Сены слева,
И Невы алллегория справа…

И неважно, в центре Парижа,
Или в тёмном лесу Медона
Трубный отзвук и отсвет рыжий
Нас настигнут определённо:

На мосту ли, в лесу ли мы были?
Всё равно сквозь ветер бессонный
Мы едва ли бы отличили:
То нарциссы поют нам, или
Золотые трубы тритонов?..

Медонский лес — мост Александра Третьего в Париже,
Mарт 2013

Памяти Шестидесятых

Нет, сегодня пока ещё в лес не ходи:
Соло ветра.
Под соснами голо.
Без грибов через солнце грибные дожди,
Через солнце, и ветер, и холод…

И не нам эти дни для чего-то даны,
И не выжата тема поныне.
А лихие стихи? А бурливость весны?
Это будет в другой половине…

Там, где марево шестидесятых годов —
И копание в книжных развалах,
Там, где барды — пускай даже без голосов —
И стихи в переполненных залах,

Понедельник тяжёлый, мол, день, говорят.
Может, это и так для кого-то,
А для нас месяцами, годами подряд
Он всегда начинался в субботу!

Вот тогда не бывал дождь грибной без грибов!
И решалась любая проблема
То вдруг живописью тех удaлых годов,
То весёлою мудростью Лема,

И стих с прозой мешался, и с музыкой — быт,
Бойко имя скакало на имя,
И космической жаждой был вечер набит,
И дожди все казались грибными…

Эти ж, мартовские, — лишь похожи на них
И синиц не разносятся звоны,
И ещё не оттаяли проза и стих,
И купаются в лужах вороны…

И события день не сливают со днём:
От двадцатого век отгорожен…
Сколько ты в эту стенку ни бейся — хоть лбом —
Непрерывность найдёшь ли? И всё же —

Не всегда вырастали стихи из неё,
И дожди не всегда монотонны…
Но присутствие не обнаружа твоё,
Мёрзлый душ принимают вороны…

Наплевать им, что дождь и туман впереди,
Что забыла весна своё имя:
Для ворон на грибные похожи дожди,
Но грибов-то не будет за ними!
Затеряются строки в пустотах затей,
И глухие верлибры не станут звучней,
И никто не заметит вороньих дождей,
Посчитав их с чего-то грибными…

Март 2013

* * *

Ощущение повседневной тревоги
Легко сменяется ощущением пути,
И на первый план выступают иные заботы…
Ты дома не замечаешь, что вишня за окном начала цвести,

А из машины цветущий терновник, белые повороты,
И сам уже не точно уверен — а кто ты?..

Может и оттого,
Что воздух меняется со сменой ветра,
И у каждого ветра свой знакомый вкус:
Вот у раннего юго-восточного —
Привкус — перелопаченной земли!
А в конце весны всё смешается. Оттого ли,
Что травы, или те деревца расцвели,
Или вон тот непонятный куст?

Только виноградник, забытый в зимних пустотах,
Даже когда проскакало время цветочных затей,
Пока ещё лишён и намёка на живое что-то:
И не представить, что этим чёрным палкам придёт охота —
Стать источником зелёных пиров фигурной листвы
И тяжёлых лиловых кистей!

Это Бургундия.
Выйдешь из машины —
Виноградник от края горизонта до другого края.
Сколько тут можно часов монотонно куда-то идти, идти…
Но и в однообразии виноградников летний ветер легко заменяет
Домашнюю повседневную тревогу легчайшим чувством пути.

Март 2013