Метафизика ритма Аврелия Августина

Краткий реферат:

Латиноязычный концепт «numerus» уникален тем, что он является рефлексией действительности античного духа, вступившего в свой имперский период. Как римское государство воплощало в объективность субстанциальный принцип античности – подчинение всего особенного всеобщему (как центру метафизического мышления), так определенность «ритма» в латинской культуре как «числа» свидетельствует о том, что в форме этого концепта античность не только возводила партикулярную красоту сущего к красоте универсальной, но и погружало прекрасное в логическое как в субстанцию.

Впрочем, в ритмической концепции Августина numerus как логический принцип есть не только онтологическая подоплека конечного, но и внутренне различён на «объективное» и «субъективное», являясь «конкретной тотальностью», «идеей». При этом августиновской логике ритма не достает того же, в чем обнаруживается ущербность всей античной культуры: то различие с собой, которое логическое есть в себе, не было познано как действительное противоречие, отчего сфера абсолютного оставалась только абстракцией и не постигалась как свой собственный процесс, в котором конечная субъективность, Я становятся необходимостью бесконечной субстанции. Поэтому в учении африканца содержание науки музыки как знания непреходящей ритмической предметности исключало из себя значение самосознательной деятельности человека.

Далее значения понятия ритма в его метафизике структурируются сообразно с разделением логического на аспекты его действительности – природу и конечный дух. В природе первый логический пласт механика, а наиболее иллюстративной формой ритмики в этой области служит закономерное обращение небесных светил, складывающееся во вселенскую поэму. В сфере физики ритмика выступает в иерархии природных элементов. Замыкает ритмику природы аспект органики, в которой высший вид ритмы животной жизни. Так как последняя ступень природной ритмики проявляет в чувстве свою одушевленность, она обозначает переход к ритмике знающей себя субъективности, т.е. духа. Ее наиболее известной экспликацией у Августина являются «ритмы души», осуществляющие базовый метафизический принцип восхождения от телесного к бестелесному. Но не менее важно полагание Августином ритмической предметности в области государственного устройства и мировой истории, так что именно ритмическое «искусство» оказывается залогом постижения божественного предопределения в деяниях индивидов и целых народов. Впрочем, поскольку в границах конечного духа понятие ритма не достигает полноты своей субъективности, постольку делается переход к метафизике ритма в искусстве и науке как формах его самосознания.

В августиновской концепции художественных ритмов реализован, главным образом, теоретический аспект, поэтому их классификация в исследовании дается в моментах созерцания, представления и мышления. Ритмика чувственного созерцания характеризуется сложной интенциональностью и внутренней дифференциацией, в соответствии с каковой «идеальными» формами чувственности признаются слуховое и зрительное созерцания, ибо ритмика художественной предметности сознается их посредством. Августиновское видение ритмов представления наиболее парадоксально. С одной стороны, Августин признает превосходство образного бытия над чувственностью как духовного над телесным, с другой, исповедуя лишь непосредственный способ определенности духа, он видит в вспоминаемых ритмах, «фантазиях» и тем более в «фантазмах» как формах творческого воображения лишь подобия и подражания чувственности, заслуживающие презрения. Художественное мышление образуется ритмикой «естественного суждения чувства». Так как этот «гештальт» фиксирован в качестве суждения вообще, он принадлежит стихии мышления и стоит над предшествующей ему ритмикой как чувственной. Но поскольку «естественное суждение» не развернуто в определенности своего элемента, не дискурсивно, постольку оно по значению близко «эстетическому суждению» И. Канта.

Его неудовлетворительность как мышления обусловливает движение августиновской метафизики к ритмике в сфере научного познания. Впрочем, сначала наука ритмики выступает не в совершенной форме своей рациональности, и ее содержание еще не положено мышлением, а дано ему, отчего разум науки обретается в форме внешнего авторитета. Этим первым этапом научного познания ритмики является грамматика. Высшая же (философская) форма познания ритмики в доктрине Августина – это наука музыки, в которой мышление ритмики определяется свободно, из самого себя, так как в нем ритмическая определенность рассматривается как рефлектированная в свое разумное основание, субстанцию, за каковую признаются числа и их отношения как чисто интеллектуальные сущности. Тем самым метафизический принцип духовного образования, каковым оно представлялось античной культуре и Августину, следует считать реализованным.

И все же логика ритма в августиновской метафизике вопреки своей всеобщности еще только ограниченная. Несмотря на необходимость восхождения от форм чувственности в художественном духе к чисто интеллектуальной ритмике субстанциальных чисел, раскрываемой наукой музыки, логика ритма не осуществляется в ней в полноте своего понятия, так как остается односторонней абстракцией, которой продолжает противостоять подвергнутая отрицанию, но не снятая конкретность конечной ритмики. Поэтому в августиновской метафизики ритма светится пренебрежение областью особенного, конечной субъективностью и историзмом. Восполнить эту неразвитость было суждено немецкой эстетике стиха XVIII в., противопоставившей метафизическому субстанциализму августиновской мысли новоевропейский принцип действительного самосознания, Я, сначала реализованный во плоти натурализма и генетического объяснения ритмики, а затем очищенный до формы ее трансцендентального истолкования. Смыкание же крайностей субстанциализма и субъективизма в интерпретации природы ритмики обеспечивается конкретностью формы спекулятивного мышления, с позиций которого проводилось данное исследование.

Ключевые слова: Августин, метафизика, ритм, стих, музыка, число, искусство, наука, история, разум, философия, античность, христианство, самосознание