Эстетика ритма Аврелия Августина: от античной науки к новому искусству

Краткий реферат:

Отправной точкой исследования является парадокс августиновской эстетики ритма, состоящий в том, что, несмотря на наличие предельно разработанной научной формы ритмики в его раннем труде «О музыке» (387–391 гг.), африканский епископ создает свой пространный стихотворный опус «Псалом против партии Доната» (393 г.), базируя его на иных ритмических принципах, нежели те, что составляли определенность его ученого трактата. Исследуя содержание каждого из этих способов бытия августиновской ритмики, автор показывает, что данная «революция» имеет своим основанием развитие духа от его «ветхой» формы, т.е. античного мира, к его новой форме – миру христианства. Для достижения этой цели автор решает следующие задачи. Прежде всего трактат «О музыке» рассматривается в его объективной исторической определенности, а именно в том, что составляет окружающую среду его возникновения. Для изучаемого труда Августина такой стихией был, во-первых, замыкавший себя в «круг» дух античной учености, во-вторых, лишь вступивший в процесс своего формообразования дух христианской религии. Посредством этого рассмотрения полагается историческая проблематика исследования, состоящая в конфликте общего мировоззренческого преобразования мыслителя с научной формой его сознания. Дальнейшее продвижение исследования предполагает рассмотрение предметности трактата «О музыке» в его соотнесенности с самим «понятием» музыки как ритмики. Такое соотношение предметности с понятием или же понятия с предметностью есть в действительности суждение о том, насколько предметность сообразна понятию и есть его осуществление. Данный суд есть историческая критика. Однако правомочность подобного суда сама зависит от того, в какой мере рассматривающее его сознание сумело развить для себя всеобщность, т.е. понятие предметности трактата. Проведенный анализ показал, что та негативность, которая характерна в отношении к предметности августиновского сочинения, и его непризнание как трактата именно о музыке, объясняется тем, что его исследователи схватывают определенность музыки лишь в ее конечной особенности, упуская из виду ее метафизический пласт, который образует момент всеобщности ее понятия. Но этот аспект бытия музыкальной предметности открывается исторической критике лишь тогда, когда она сумела подняться до философской (логической) точки зрения. Но для того, чтоб она была образована в отношении августиновского сочинения, необходимо, чтобы сознание уже составило себе представление о его форме и содержании. Форма трактата – диалогическая, однако в отличие от целого ряда прежних сочинений африканца, также имевших форму «цицероновской» беседы, литературный диалогизм «О музыке» предельно деперсонифицирован. Как полагает автор, причина того, что Августин освободил себя от условностей диалогического жанра, в том, что мышление в его творчестве пролагало путь к собственной самостоятельности, к внутренней диалогичности, в которой оно налично в форме себя самого. Что касается содержания трактата, то сначала автор дает обзорное изложение всех его шести книг, а затем концентрирует свое внимание на последней, для того, чтобы представить философско-историческую атрибуцию трактата. Автор отмечает, что хотя есть немало соображений, по которым можно было бы принять наиболее важную в философском плане шестую книгу за христиански ориентированную именно в научном аспекте, все же она является таковой лишь мировоззренчески. Между тем, ее научная канва остается принципиально античной как в интерпретации особенности ритмического предмета – стиха, так и в собственно философском отношении, так как пребывает в рамках неоплатонической традиции. Доказав принадлежность августиновской эстетики ритма как науки к античности, автор переходит к рассмотрению определенности его эстетики ритма как искусства, каковая была осуществлена Августином в его «Псалме против партии Доната». Проводя его анализ, автор сначала знакомит читателя с его содержательной тематикой – борьбой гиппонского епископа с донатистской ересью, а затем переходит к формированию представления о его композиционной структуре в целом и в частности к определению его ритмической проблематики. Показывается, что по своей определенности ритмика Псалма принципиальна отлична от той, рефлексия которой обнаруживается в трактате «О музыке». Для разрешения упомянутого парадокса автор сначала рассматривает его филологические интерпретации, пытающиеся объяснить переход к новой ритмике как «экстерналистски» (гипотеза о влиянии семитского стиха), так и «интерналистски», т.е. внутренними языковыми изменениями, приведшими к изменениям в области стихотворной метрики. Однако автор указывает, что в обоих случаях филологическое объяснение способно выявить лишь «действующие» причины трансформации ритмики, не будучи в силах установить, что явилось причиной самих языковых изменений. Как утверждает автор, эта проблема разрешается в предложенной им философской (логической) интерпретации, в которой новая ритмика августиновского Псалма встраивается в контекст мирового развития стиха в целом. В качестве приложения к исследованию публикуется перевод наиболее значительных в философском отношении (I и VI) книг трактата «О музыке».

Ключевые слова: Аврелий Августин, история, философия, эстетика, ритм, наука, искусство, музыка, стих, псалом, понятие, логика, неоплатонизм, христианство