Одесса (автор неизвестен)

Одесса (автор неизвестен)

Если по отношению к внешней красоте Одессу называли «Южной Пальмирой», а по внутреннему складу — «маленьким Парижем», то благодаря своему быстрому росту она, по справедливости, должна быть названа «Русским Чикаго».

«Иллюстрированная история Одессы»

Поглядите на Одессу: с моря — рай. С берега — то же самое» — утверждал один из самых знаменитых одесситов Леонид Утесов. Если есть в этих словах преувеличение, то не столь уж значительное. Одесса — истинный «рай» для талантов.

Их здесь во все эпохи появлялось видимо-невидимо, причем самых разных. Классик современной физики Георгий Гамов и врач Владимир Хавкин, некогда спасший Индию от холеры. Корифей глазной хирургии Владимир Филатов и один из первых авиаторов Сергей Уточкин. А уж о людях искусства и говорить не приходится: поэты Анна Ахматова, Эдуард Багрицкий, Семен Кирсанов, Саша Черный, писатели Валентин Катаев, Исаак Бабель, Илья Ильф и Евгений Петров, Юрий Олеша, музыканты Давид Ойстрах, Эмиль Гилельс, Святослав Рихтер, Буся Гольдштейн, режиссеры Леонид Трауберг, Петр Тодоровский, Станислав Говорухин, Николай Губенко, певцы Бэлла Руденко, Галина Олейниченко, Елизавета Чавдар, Александр Ворошило, мастера эстрады Леонид Утесов, Петр Муравский, Оскар Фельцман, Михаил Жванецкий, Роман Карцев, Виктор Ильченко, Лариса Долина и десятки знаменитых, популярных и просто прекрасных людей сумели раскрыть свои таланты в городе у «самого синего в мире» Черного моря.

Одесса сочетает в себе несочетаемое. Курортный город с легкомысленной, почти анекдотической славой героически сражался во времена войны, за что был удостоен звания «город-герой». Это крупнейший вузовский центр с выдающимися научными традициями и родина большинства юмористических программ на российском и украинском телевидении.

Будучи «морскими воротами» Украины, Одесса обладает солидной промышленной базой, развитой системой медицинского обслуживания, а уж о традициях одесских бизнесменов и говорить нечего. Недаром же в середине тридцатых годов вполне серьезно обсуждался вопрос о создании в Одессе «советского Голливуда».

Но и так своей мировой славой Одесса вполне способна соперничать с прославленным американским городом «киномечты». Потому человек, попавший в Одессу, может отыскать здесь любую точку для приложения своих сил.

Город моряков, бизнесменов, студентов, ученых, врачей, спортсменов, артистов, музыкантов — это все один-единственный город Одесса.

Вам, наверное, приходилось слышать о том, что человек на протяжении своей жизни должен:

посадить дерево;

произвести на свет двоих детей;

построить дом;

и так далее.

Все это верно, но только для одессита. Если Вы не одессит, то специально для Вас есть еще один пункт: вам нужно побывать в Одессе.

Одесситы любят свой город, серьезно полагая, что Одесса вполне может претендовать на положение столицы мира. Но не подумайте только, что эта любовь сопровождается приступами снобизма, или высокомерия. Самое большое удовольствие для одессита — выслушать восторги приезжих. Поэтому

Добро пожаловать в Одессу!

Если Вы приехали в незнакомый город, то полагаете вполне естественным узнать у прохожего о том, как проехать в гостиницу, где можно отужинать и прочее. Вот тут — то и начнутся Ваши проблемы. Если Вы полагаете, что сможете получить лаконичный ответ, то Вы заблуждаетесь. Узнав, что Вы приезжий, одессит сделает следующее:

поинтересуется Вашими впечатлениями об Одессе;

постарается узнать, где Вы побывали, и выдаст длинный список предложений, где Вам еще следует побывать;

справится о Вашем здоровье, расскажет о своем, о здоровье своих родственников, соседей, знакомых и так далее.

Поскольку одесситу крайне необходимо жестикулировать в процессе объяснения, он попросит Вас подержать его сумки (а летом может быть и парочку большущих арбузов).

Только не подумайте, что брюзжание одессита по поводу Вашего вопроса является свойством его характера, или следствием невоспитанности. Просто ответы на вопрос о том, как пройти к Привозу (на Дерибасовскую, к Оперному Театру и пр.) считаются само собой разумеющимися.

Герцог Ришелье

Так случилось, что история Одессы определялась в большей степени не событиями, происходившими в России и даже в Европе, а личностями людей, в разное время возглавлявших город и весь южнороссийский край. Несомненно, самой видной фигурой среди всех руководителей был герцог Ришелье.

Принято полагать, что основателем Одессы был Иосиф де Рибас. Нисколько не преуменьшая его вклада в историю нашего города, справедливо будет заметить, что именно герцог Ришелье внес основной вклад в создание «Южной Пальмиры». Именно он обеспечил Одессе «заряд энергии», предоставив возможность своим последователям, придерживаясь определенного им курса сделать Одессу одним из знаменитейших городов мира.

В конце мая 1803 года среди обширной почты, приходившей на имя де Ришелье, оказалось и одно любопытное письмо, отправленное из Петербурга самим министром финансов графом Румянцевым. Через неполных два века, прошедших с тех пор; некоторые строки его представляются весьма примечательными.

«По отношению Вашему, в котором Вы описывали крайний недостаток в Одессе мастеровых, я докладывал государю Императору и, с воли Его Императорского Величества, отправляю на сих днях в Одессу столяра, который; берет с собой двух работников, одного булочника, с которым один работник, одного слесаря с одним работником. Хотя число их и невелико, но для необходимых надобностей, на первый случай, может быть достаточно. Если в Одессе они найдут свои выгоды, то пример их не замедлит привести туда и других охотников».

Булочник, слесарь и плотник, очевидно, нашли в Одессе свои выгоды и, надо полагать, выгоды немалые, поскольку, как и предвидел Румянцев, пример их не замедлил привести туда и «других охотников»… И в таком количестве, что только из одних немецких переселенцев-ремесленников в Одессе образовалась улица Ремесленная. Каменщики и плотники приходили сюда целыми артелями из Новороссии или приезжали на кораблях из Анатолии. И те, и другие, нередко, отстроив дома, оставались в Одессе навсегда. Все больше и больше кораблей торговых спешило войти в новую гавань. Покидая Одессу, они разносили миру весть о новом южном городе и его градоначальнике. За несколько лет слово «Одесса» облетело Европу.

Сам герцог в мемуарах 1813 года писал, что «Одесса и Новороссия сделали такие успехи в кратчайший срок, как ни одно государство мира». Герцог не любил хвастовства. Вряд ли его слова были преувеличением, а превосходная степень «как ни одно» — всего лишь дань высокому штилю. В документах этой эпохи есть немало свидетельств, подтверждающих истинность слов Ришелье. Достаточно обратиться к статистике. Коммерческие обороты всех портов Черноморского и Азовского морей в 1796 году составляли полтора миллиона рублей, а в 1813 году -сорок пять миллионов. И это не считая банковских операций, которыми занималась исключительно Одесса и которые достигали двадцати пяти миллионов. Таможенные доходы, ранее выражавшиеся пятизначными цифрами, давали около двух миллионов ассигнациями. Соляные прииски на Пересыпи, отданные некогда в аренду за двести тысяч рублей, принесли в этом году два миллиона четыреста тысяч рублей.

«Когда я в 1803 году прибыл в Одессу ,- писал далее Ришелье,- то насилу смог в течение шести недель достать для себя дюжину самых простых стульев, да и те мне пришлось выписать из Херсона. В 1813 году из Одессы в Константинополь отправлено мебели на 60000 рублей, причем не хуже той, что делают в Москве или в Петербурге. Какая страна может похвастать подобными результатами?».

Александр 1, посетивший Одессу в 1818 году, через три года после отъезда Дюка на родину, был настолько поражен представшей его взору картиной цивилизованного города, что немедля наградил Ришелье, в то время уже премьер-министра Франции, высшим орденом Российской империи — орденом Андрея Первозванного.

Случившееся казалось чудом не только современникам герцога. «Золотой век» Одессы привлекал внимание разных поколений одесских историков. Большинство усматривало главную причину таких беспримерных успехов Одессы в экономическом и государственном гении Ришелье. Другие, однако, считали гений его лишь приложением к многочисленным объективным предпосылкам успеха: естественным удобствам одесской гавани, близости порта к Европе, отсутствию серьезной конкуренции в регионе.

Сторонники подобной «объективности» забывали при этом упомянуть, что очаковская гавань от природы была значительно удобнее одесской, что ко времени основания города Херсон и Николаев были уже сравнительно развитыми городами и могли, конечно, составить Одессе серьезную конкуренцию. Забывали они упомянуть и о том, что Одессу постоянно мучила «жажда» из-за отсутствия пресной воды, что город рождался на голом месте, что за какие-то десять-двенадцать лет он трижды становился жертвой страшных эпидемий чумы.

Конечно, не будь у Одессы естественных выгод, которые прекрасно осознавал и сам Ришелье, никакое самое талантливое администрирование не привело бы ее к таким успехам. Однако не стоит полагать, что природа и общество к началу XIX века сложили у «ног» Одессы все имеющиеся у них в запасе объективные предпосылки прогресса. В мире все распределено достаточно равномерно.

«Неоспоримо, что наряду с инициативой герцога над возвышением города работали и другие, более общие, стихийные силы ,- писал одесский историк В. Надлер .- Но в том-то и заключался гений Ришелье, что он дал простор и свободу живым, действующим силам, что он устранял преграды к быстрому росту города, что он не опекал и не экспериментировал, подобно своим предшественникам, а лишь способствовал и направлял то, чем хотели руководить, что мнились пересоздать его предшественники».

Феномен Одессы

Возникшая в последнее десятилетие ХVIII века и стремительно развивавшаяся в первой половине XIX века Одесса в 70-е годы XIX века становится четвертым городом России (после Санкт-Петербурга, Москвы и Варшавы) со своим не похожим на другие города оригинальным укладом. Будучи одним из крупнейших перевалочных пунктов не только России, но и Европы, и имея длительное время статут порто-франко, Одесса к концу XIX века становится одним из богатейших и благоустроенных городов России.

Тщательно спланированные, замощенные улицы, передовые для своего времени системы водоснабжения и канализации выделяли Одессу среди других городов России. В городе были представлены практически все основные архитектурные стили от классицизма до вариантов барокко и модерна. Немалую роль в развитии города сыграло и то, что во главе города в XIX веке оказался ряд энергичных и талантливых администраторов, понимавших потенциальные возможности города и способствовавших развитию его инфраструктуры (Ришелье, Воронцов, Левашев, Строганов, Новосельский, Коцебу, Маразли).

Важную роль в развитии города играло местное купечество, жертвовавшее большие суммы на нужды города. В Одессе жили и приезжали работать писатели (Куприн, Бунин), художники, артисты, формировались прекрасные коллекции картин (собрания Руссова, Брайкевича, М.М.Толстого). Сеть средних учебных заведений, Новороссийский университет, музыкальные и художественные училища готовили новую интеллигенцию, многонациональный состав населения способствовал взаимообогащению культур разных народов и формировал в Одессе своеобразный культурный фон.

Нужно отметить, что если среди представителей интеллигенции других больших культурных центров страны было много выходцев из дворянства и крупной буржуазии, то большинство представителей одесской интеллигенции были выходцами из средних и низших слоев населения.

Уменьшение населения в результате первой мировой и гражданской войн (1914-1920 г.г.), отток наиболее квалифицированной части населения в Москву, Ленинград, на Урал и другие центры промышленного строительства пятилеток, утрата экономической динамики порта между 1920-ми и 1930-ми годами, а также железный занавес, отгородивший страну от мира, особенно ударил по городу, существовавшему благодаря контактам со всем миром. Население восстанавливается за счет раскрестьянивания и деклассирования сельского населения, особенно в годы коллективизации и голодовок. Конец НЭПа ликвидировал торговлю, то есть тот фундамент, на котором возникла Одесса.

Ликвидация религиозных общин, разрушение церквей, репрессии против интеллигенции и духовенства изменили культурную основу города. Своеобразный духовный вакуум в городе компенсировался только богатым эмоциональным и культурным запасом, сохранившимся от предшествующих поколений одесситов.

Только любопытствующий, заинтересованный и, вместе с тем, доброжелательный взгляд со стороны и может различить, подметитъ то, что составляет особость, неповторимость, специфичность города, то, что его от других городов отличает. Такой подход будет объективным и снимет всякие обвинения в самовозвеличивании, поверьте вполне простодушных одесситов.

… Южная Пальмира, Черноморский Вавилон. Маленький Париж, Столица Юга, — каких только эпитетов ни расточали применительно к Одессе. И неспроста. Города практически еще не было, но приезжие, наблюдавшие забивку первых портовых свай, уже пророчили ему блестящее будущее, как бы прозревали нарождение счастливого «золотого города».

Впервые Одесса описана во второй половине 1795 г. (т.е. лишь в годовалом возрасте) англичанкой Мэри Гутри в книге «Путешествие, совершенное в1795-1796 годах в Тавриду…». Смелая путешественница, надо сказать, отлично знала устроителя нового города Иосифа Дерибаса, который был сослуживцем ее супруга Мэтью Гутри по Сухопутному шляхетскому кадетскому корпусу. Наблюдая сооружение старого Карантинного мола, она провидчески воскликнула; «Насколько я могу судить, он представляется большим и важным предприятием, нечто вроде Шербура во Франции»)! Такова была оценка еще не существующего города. Не прошло и года, а предсказание Мэри начало сбываться. Побывавший здесь проездом сардинский дипломат барон де ля Турбия присутствует уже при постройке второго, практического, мола, видит возведенную крепость и четыре приморских батареи. «В городе, в котором год тому назад ничего не было,- удивляется он, — насчитывается уже до тысячи каменных домов. Устроены каменные казармы на 10000 человек, военный госпиталь и карантин, магазины для адмиралтейств. На воду уже спущены три корабля будущего легкого флота. Построены магазины для соли».

Пролетает еще три-четыре года, и только что появившийся на карте город заявляет о себе как о крупнейшем хлебном экспортере; открывается в самом деле золотая страница летописи Одессы.

Начало XIX ст. совпадает с описанием города в книге выдающегося английского ученого Эдварда Даниеля Кларка «Путешествие в Турцию, Тартарию и Россию». Отмечая отступления от планов первостроителей (прежде всего, военного инженера Ф. П. Деволана), Кларк в то же время подчеркивает стремительный рост Одессы как значитвльного центра, вовлечениого в орбиту торговых операций средиземноморских стран. «Зерно — основная статья экспорта», — свидетельствует он. В обмен Одесса получает любые необходимые товары из Европы, Малой Азии, Северной Африки.

Таким образом, уже в самые первые эпохи существования города четко фиксируется одна из главных его черт — открытость миру. Эта распахнутость миру и людям усиливается по мере становления Одессы, ее благоустройства при герцоге де Ришелье, привлекшем сюда зарубежных инвесторов и специалистов. В первое десятилетие города складывается его в хорошем смысле интернациональный, космополитический, эклектичный облик. Свидетельство тому — книги об Одессе Антуана де Сен-Жозефа (1805), Шарля Сикара (1808 и др.), Леклерка (1811 и др.) и т. д.

В невероятных испытаниях, в общем горе и общих утратах формировался неповторимый, истинно Одесский гуманизм. «Это чудесный город, — писал Лагард,- удивительна быстрота, с которой он растет; все жилые дома, по большей части двухэтажные, возведены из камня; улицы широки и ровны». Автор подчеркивает далее, что в Одессе мирно соседствуют храмы различных конфессий, что в местном театре идут представления на русском, польском, итальянском, немецком языках.

Формирование в городе довольно многочисленных национальных колоний связано не только с местной, но и с государственной политикой России. Привлечение в город иноплеменных специалистов и инвесторов прямо регламентировалось полученным Ришелье от министра графа Румянцева предписанием относительно льгот для иностранных негоциантов и поселенцев, деятельность которых оживляет торговлю в городе и регионе. Такое же положение сохранялось и при преемниках Ришелье — Ланжероне, Воронцове, Строганове и др.

С момента официального оформления режима максимального экономического благоприятствования, именуемого порто-франко Одесса становится хлебным экспортером мирового уровня: интерес к городу возрастает год от года. Подчеркнем, что порто-франко было не самоцелью, а формой существования — естественным инструментом осуществления внешнеторговых операций. Ни магистрат, ни Дума ни какое-либо иное государственное или общественное формирование не провозглашали лозунгов и не малевали плакатов-агиток «Вперед, к победе порто-франко!» Это был именно естественный процесс, постепенно получивший официальное оформление. И все это, конечно, без особого напряжения различал «свежий глаз» гостей города. Замечательно, что мы имеем возможность дважды (1816 и 1820) взглянуть на Одессу глазами другой английской путешественницы Мэри Холдернесс и оценить стремительность эволюции за столь короткий промежуток времени. «Город Одесса, — пишет она, — процветающий морской порт и место поистине удивительное, если вспомнить, что около 20-п лет тему назад все его население умещалось в нескольких рыбачьих хижинах и что в 1812 г. треть населения города была унесена чумой». Вновь посетив Одессу, продолжает свой рассказ англичанка, я нашла, что за четыре года здесь произошли большие изменения, и прогресс просто изумляет. Заодин только 1819г. было постровно 700 каменных домов, а порт посетило 2000 судов, принявших на борт не менее четырех миллионов четвертей зерна. Холдернесс выделяет и такую специфическую черту юного города, как многонациональность, отдельно упоминая одесских англичан.

Вслед за ней в расцветающую Южную Пальмиру направляются все новые и новые репрезентанты туманного Альбиона: дипломаты, ученые, литераторы, коммерсанты, миссионеры. В какое-нибудь десятилетие Одесса и регион обретают яркие, рельефные очертания в целом ряде лондонских, эдинбургских и прочих изданиях. Это, например, книги Р. Стевенса (1819), Р. Лайелла (1825), Э. Хендерсона (1826), Дж. Вебстера (1830), Э. Мортона (1830) и др.

Какою же видят Одессу чопорные, рассудительные вояжеры?

«В субботние вечера, в теплое время года, — пишет, скажем, Роберт Лайелл, — городских сады становятся местом гуляний, в которых участвует множество людей разных национальностей, одетых в самые разнообразные костюмы и говорящие на разных языках. Военный оркестр оживляет эти собрания, которые воодушевляет своим присутствием сам генерал-губернатор». Тот же мотив отчетливо звучит у подавляющего большинства бытописателей.

«Одесса, — восклицает британский миссионер Эдварда Хендерсон, — являет собой поразительный пример той быстроты, с которой растут и привлекают к себе внимание новые российские города». Но что произвело на гостя неизгладимое впечатление, что даже повергло его в изумление, так это как раз врожденный космополитизм города и его обитателей. И хотя англичанин был человеком широких взглядов, отлично образованным и лишенным конфессионального чванства, даже его не могло не поразить в самое сердце то, что он наблюдал в юном черноморском городе, опрокидывавшем буквально все каноны.

Хендерсон собственными главами видел Ришельевский лицей, где аббат-иезуит Шарль Доминик Николь учил и наставлял мальчиков не только и не столько католического, сколько православного вероисповедания. «Но более всего, — продолжает Хендерсон, — нас заинтересовала школа, основанная суперинтендентом Беттигером, в ней мы увидели детей еврейского, греческого, армянского, русского, словенского, молдавского, немецкого, французского и итальянского происхождения; большинство этих детей ежедневно занимается чтением Священного Писания на своих родных языках. Многие из них родились далеко отсюда; нам указали на двух миловидных юных девушек, приехавших из Каира».

Только куда всем этим авторам было тягаться с такой заметной в литературном мире фигурой, как Ю. И. Крашевский — «польский Вальтер Скотт». Его книга «Воспоминания об Одессе, Едиссане и Буджаке», изданная в Вильно в 1845 -1846 гг., — одно из самых лучших произведений, связанных с одесским феноменом.

«Облик улиц Одессы открывает, так сказать, физиологию города, — пишет Крашевский со свойственной ему мягкой иронией. — Здесь можно увидеть представителей всяких народов, начиная от неопрятного турка до итальянца с длинными черными волосами, грека в пунцовой феске, караима, в татарском своем наряде прохаживающегося по улице, и до европейца, которому скроили платье по образцу Хумана из Парижа Ленгле и Тембюте, наимоднейшие портные в Одессе, по воле моды позволяющие себе полгода шить фрак, который дожидающийся заказчик находит тесным и немодным. Тут видишь русского с длинной темной бородой и в сарафане допетровских времен… далее — грека албанского в белой юбке, гранатовой куртке с выпуском, черных чулках и башмаках, подходящей шапочке с огромной синей, на плечо спадающей шелковой кистью; то- снова оборванного турка в грязном тюрбане, разглядывающего женщин на улицах… Все это кричит, ходит, перемешивается, ничему не удивляясь, не потешаясь над собой и относясь к окружающим как к неизбежности».

Еще одна изумительная иллюстрация сказанному — фрагмент литературных воспоминаний известного писателя Г. П. Данилевского:

«Тысячи возов, телег и немецких гарб тянулись от взморья к громадным каменным пшеничным амбарам и обратно. На площадях, перед амбарами, высыпали, лопатили, веяли и снова насыпали пшеницу. Везде слышался иноплеменный говор. Извозчики на оклики иностранцев отвечали, подавая дрожки: «си, сеньор», «престо» и «тутсюить». Нарядные, с восточными лицами красавицы, под широчайшими белыми с бахромой зонтиками, проносились по улицам на рысаках, в богатых колясках и ландо».

Так складывался реальный, а вслед за ним — литературный облик Столицы Юга, так была заявлена одесская тема в мировой литературе, так формировался одесский феномен. А консолидировать, обобщить, сплавить все эти описания в «Грамоту на бессмертие города» сумел великий Пушкин, который, впрочем, с этими описаниями даже и не был знаком. Максимально информативный при исключительной лаконичности (не говоря уже о художественных достоинствах) пушкинский «портрет Одессы» дает больше понимания природы, души города, его загадки, нежели многие и многие объемистые исторические трактаты.

Где ходит гордый славянин, француз, испанец, армянин,

И грек, и молдаван тяжелый,

И сын египетской земли Корсар в отставке Морали.

Приведенный фрагмент «Путешествия Онегина» хорошо иллюстрируется реестром представителей одесского окружения поэта. Посмотрите, в какой «этнографический винегрет» попал «Бес Арабский»: Бларамберги, Бруннов, Бутурлин, Воронцовы, Зонтаги, Казначеевы, Кирьяковы, Коллен, Каталини, Ланжерон, Левшин, Лучич, Монари, Монтандон, Морали, Отон, Писаренко, Потоцкие, Пфейфер, Рено, Ржевуские, Ризничи, Риккорди, Сикары, Собанские, Стурдза, Туманский, фон Том, Хатчинсон, Херхеулидзев, Эдлинг и т. д.

И вслед за Пушкиным поклонниками и «портретистами» Одессы стали многие и многие выдающиеся литераторы, художники, музыканты, актеры, ученые, общественные деятели.

Такова была Одесса — живой и веселый город, нахваливаемый не столько горожанами, сколько теми, кто, прибывая сюда, скажем, из «внутренних губерний», мог сравнивать средиземноморскую вольницу с казарменной «глубинкой» и делать свой выбор. Здесь нелишне предоставить слово еще одной «гостье города» — замечательной американской исследовательнице, написавшей, пожалуй, единственную обстоятельную монографию по истории Одессы, — Патрисии Херлих: «Положение, климат, дистанция от центральной власти (воздух свободы), меркантильный брак Черного моря с черноземом, спрос и предложение, этнически пестрое, энергичное население, разумные администраторы, — все это совпало. Все вместе это дало то, что нельзя ни повторить, ни сымитировать». Удивительная глубина живого ощущения и понимания истоков одесского феномена.

Среди прочих компонентов был упомянут и «воздух свободы». Этот вольный ветер на одесских улицах и в местных вольнодумных умах да и вся особость, непохожесть города — внутреннее согласие гражданского общества при всеобщем благоденствии, добрая слава и т.п.— все это вместе взятое не могло не будоражить завистников, каковые во веки веков не переводились в нашем славном Отечестве. Надо, чтобы не только тебе было хорошо, надо, чтобы другим было плохо, — так, примерно, рассуждали в имперских столицах. Не раз и не два город становился объектом варварских политических и вытекающих отсюда социально-экономических, административных и прочих экспериментов, на корню убивающих все неординарное, исключительное, одесское. Но — вопреки всему! — Одесса корчилась, страдала, однако выживала и всегда поднималась с колен, никому не позволяла смеяться над собой, кроме себя самой. Не станем подробно останавливаться на малопривлекательных деталях многолетнего тотального унижения Южной Пальмиры.

Вопрос в другом: доколе эта непохожестъ, нестандартность, необычность города все также будет смущать чьи-то имперские амбиции? До каких пор государственные чиновники будут предумышленно путать понятие «свободомыслие» с понятием «враждебность»?

Бизнес

Если истории государств во многом определяются характером руководства государства в тот или иной период, то эпохи в истории Одессы определяются личностями людей, руководивших городом и южнороссийским краем (Де Рибас, герцог Ришелье, граф Ланжерон, граф Воронцов). История Одессы более похожа на историю отдельного государства, чем на историю города. Для подтверждения этого тезиса приведем всего несколько фактов:

Личности, определявшие эпохи в истории Одессы были в основном убежденными роялистами, но тем не менее таких экономических свобод, как в Одессе, не знал ни один Российский город.

Будучи городом Российской Империи — феодального государства, Одесса никогда не знала феодального уклада экономики.

Одесса была городом вольнодумцев, в Одессе собирались наиболее прогрессивно мыслящие представители интеллигенции и деловых кругов, передовые политические деятели.

Одесса была местом паломничества столичной знати. Даже во времена Аракчеева в Одессе можно было позволять себе то, что было позволительно только за пределами Российской

Ориентация бизнеса в Одессе в первую очередь определилась географическим расположением города. Этот фактор навсегда определил «амплуа» Одесского бизнеса: с самого основания и до сегодняшнего дня Одесса является воротами в южные моря. Порт — это в первую очередь торговля. И именно торговля обеспечила экономический рассвет Одессы. Даже во время русско — турецкой войны через Одесский порт шла продажа Российского хлеба в … Турцию. Изображение Меркурия в нише здания городской Думы красноречиво свидетельствует об ориентации бизнеса в Одессе. Политические и экономические свободы привлекали в Одессу большое количество отечественных и заморских предпринимателей, а теплое Черное море влекло всех состоятельных людей неповторимой экзотикой. Наличие респектабельной публики привлекало в Одессу деятелей культуры и искусства. Таким образом с первых десятилетий своего существования Одесса стала еще и крупнейшим культурным центром. В середине девятнадцатого века Одесса, благодаря невероятным темпам роста стала третьим городом Российской империи как по демографическому фактору, так и по экономическому влиянию. Одесса и в наши дни является крупнейшим бизнес — центром Украины одновременно оставаясь морскими воротами не только для Украины.