Тот, который живет в ботинке

Каждый из нас хотя бы раз в жизни становился жертвой бурдебачей. Разве у вас никогда не пропадали ботинки? Причем один из них как сквозь землю проваливался. А любимые игрушки?! Зазевался - оставил под кроватью на ночь и - бац! - к утру как корова языком слизала. Так вот, все это крадут они - бурдебачи. Эти маленькие человечки очень похожи на котов - такие же пушистые, со слегка вытянутыми вперед лицами-мордочками, острыми ушками и круглыми заячьими хвостиками. Волосы на головах торчат в разные стороны, глаза - самых невообразимых цветов, а зубки такие острые, что лучше лишний раз не искать под диваном злосчастный башмак. Спросите, зачем им наши ботинки? Бурдебачи в них живут. Ведь в ботинках так уютно!Никита (а для близких просто Ник) был самым обычным мальчиком, которого отправили к бабушке на каникулы. Ему только что исполнилось восемь лет, и его жизнь была бы совершенно чудесной, если бы не мама, которая постоянно ее усложняла. Учи уроки, ложись спать, почисти зубы, убери игрушки.... Б-р-р-р... Но сейчас все в порядке: его отвезли в другой город, к бабушке - добрейшему существу, рядом с которым можно буквально ходить на голове. Не хочешь есть - не ешь! Не застилаешь постель - не надо! Разбросал по комнате машинки и пистолеты - ну и что? главное, что «ребенок развивается как свободная личность». У бабушки даже спать было не обязательно - смотри телевизор хоть до утра. И поверьте, Ник не спал бы вообще, если бы после нескольких таких ночей подряд его глаза не начинали предательски слипаться сами по себе. Ведь они были такими же непослушными, как и он...

Было три часа ночи, когда, пробегав весь вечер в новеньком костюме медвежонка, мальчик почувствовал, что спит на ходу. В комнате, как обычно, работал телевизор. Не снимая костюма, Ник залез в пододеяльник, сполз в свою любимую щель между диваном и стенкой и, засыпая на полу, с блаженной улыбкой подумал: «Видела бы все это мама...»

Ему снился прекрасный сон. Его куда-то несли... Журчал ручей... Щебетали птицы... А потом запахло чем-то вкусным. «Наверное, бабушка уже проснулась», - подумал он и, как обычно, не открывая глаз, закричал во всю глотку, чтобы его на сто процентов было слышно на кухне: «Ба-а-абу-у-ушка-а-а!» Что-то грохнуло, но вместо обычного «Иду, Никушка, иду, маленький!» послышались страшные ругательства и звук бьющейся посуды. Кто-то взвыл и запрыгал по комнате, приближаясь к тому месту, где спал Никита.

- Черт бы побрал эти современные игрушки! Надо было сразу батарейки вытащить! Орут как ненормальные! - выругался кто-то прямо у него над ухом. Ужасно удивившись, мальчик открыл глаза и обомлел. В прорези его маски медвежонка заглядывал кто-то - чу-у-ужой!

Ник шарахнулся к стенке и резким движением сорвал маску с лица. Точно также шарахнулся от него и человечек, стоявший напротив. Его сиреневые глаза, и без того занимавшие чуть ли не треть лица, от удивления стали еще больше. Он зашипел, как маленький рассерженный котенок, хищно обнажив зубки. Пушистые ушки встали торчком, но если бы мальчик мог заглянуть ему за спину, то увидел бы, что хвостик незнакомца в прорези коротких широких синих штанов дрожит от страха.

- Вы к-к-то? - выдохнул Никита.

- Ребенок! - взвыл человечек. - В моем доме настоящий ребенок! Меня убьют! Меня выгонят из леса! Господи! Что же мне делать?!! - и он, словно безумный, заметался по комнате.

Ник огляделся: они находились в небольшом помещении без углов, даже потолок тут плавно переходил в стены. Пол был устлан вязаным ковром, показавшимся мальчику знакомым. Ну, точь-в-точь шарф, связанный ему дядей! У дальней стенки стояла кровать, как у куклы Оксанки - подружки Никиты, жившей напротив. Только, конечно, побольше… Рядом с ней - сундучок из слоновой кости, очень напоминавший мамину шкатулку для колец. Позади незнакомца виднелся круглый столик с разномастными стульчиками: один был жесткий, пластмассовый, второй - мягкий, на позолоченных гнутых ножках, третий - плетеный. Еще чуть дальше пылал очаг. Вдруг то, что варилось на огне, вознамерилось убежать, сообщив об этом громким шипением. «А, черт!» - опять выругался человечек и бросился спасать то, что возмущалось в кастрюле.

Обрадовавшись, что от него отвлеклись, Ник начал медленно продвигаться вдоль стенки в поисках двери, но ее почему-то не было. Свет в это странное помещение попадал из двух вертикальных рядов круглых окон, в которые зачем-то были продеты толстенные канаты. Их концы тянулись от верхних «иллюминаторов» к двум большим деревянным катушкам на полу «столовой».

- И далеко ты собрался? - мрачно произнес человечек, который успел спасти свою еду и теперь смотрел на Никиту весьма недружелюбным взглядом.

- А что? - окрысился не на шутку перепуганный Ник, вдруг вспомнив, что лучший способ защиты - это нападение. - Немедленно выпустите меня отсюда! Моя мама вас на тряпки порвет!

- Щас... Разбежался... - гадким тоном ответил ушастик. Однако невооруженным глазом было видно - он отчаянно соображает, что делать.

- Отпустите меня, пожалуйста, - сменил тактику мальчик: в его голосе зазвенели слезы. Он знал, что на взрослых этот прием действует безотказно. Впрочем, он действительно был очень напуган - плакать хотелось по-настоящему.

- Не смей реветь! - рявкнул человечек, но тут же, уже гораздо мягче, добавил: - Не могу я. Сам ты домой не дойдешь, а если дойдешь - только хуже будет. В общем - сядь пока. Вот, чаю с травками попей. А я думать буду. Ну, хватит, не плачь! И так тошно...

Предложение оказалось очень кстати - от испуга Никита уже едва держался на ногах. Ушастик налил что-то в чашку и пододвинул своему пленнику. «Что-то» приятно пахло травками, в том числе любимой Никитиной мятой. На вкус варево тоже оказалось очень даже ничего. Мальчик огляделся. В домике было чисто и уютно. Над «столовой» потолок был гораздо выше, чем над «спальней». Стены украшали огромные пуговицы всевозможных цветов и видов. На соседнем стуле сидела тряпичная кукла с волосами из желтых ниток, размером с хозяина этого странного жилища. У очага лежала большая игрушечная собака.

- Вы хотите потребовать за меня выкуп? - несмело поинтересовался Ник.

- Выкуп? - человечек хмыкнул. - Нам, бурдебачам, деньги ни к чему. Мы и без них берем все, что захотим.

- Так вы - воры? - уточнил мальчик и тут же об этом пожалел.

Ушастик даже подпрыгнул от возмущения:

- Воры?!! Да что ты себе позволяешь?!! Мы берем только то, что вам, людям, просто не нужно. Ты же не станешь засовывать необходимую тебе вещь под кровать, а положишь ее в шкаф или в стол, правда? А среди ненужного столько добра! Я лично знаю бурдебача, собравшего под постелями прекрасную коллекцию золотых украшений. Очень смелый - пробирался даже в спальни королев.

- А кто такие бурдебачи?

- Великий свободный народ, - гордо выпятил грудь пушистик. - И с каждым днем нас становится все больше. Живем мы в лесах, но почти каждую ночь идем на охоту в дома людей. А ты знаешь, как это опасно? В последнее время у вас появилась дурная манера держать в квартирах кошек и собак. В прежние времена о таком и не слыхивали - зверье проживало во дворе или в сарае. А однажды я даже на удава наткнулся! Эту домашнюю зверушку на ночь выпускали «погулять».

- И все равно воровство - это нехорошо. За такое сажают в тюрьму. И за похищение детей, кстати, тоже.

- Да ну? - скорчил ехидную мину человечек. - А вы что, в лесу ничего не крадете? Все эти ягоды и грибы - ваши? Вы их выращивали? А кто спрашивает у ежика, хочет ли он становиться домашним питомцем? За такое у вас в тюрьму не сажают?

- Я-то тут причем? - возмутился Ник. - Я никогда домой зверей из леса не приносил. Да мне и мама бы не разрешила. Она даже в зоопарк меня берет только для того, чтобы показать, как не надо обращаться с животными.

- Да? А если она такая правильная, что же за тобой не следит? Спишь в костюме медведя… в пододеяльнике… на полу... Да любой бурдебач на моем месте ошибся бы, решив, что ты игрушка.

- Почему не следит? - обиделся Никита. Сам он маминого поведения часто не одобрял, но чужому критиковать ее не позволил бы ни за что. - Просто я сейчас у бабушки живу. А вы правда решили, что я медвежонок? - эта мысль его искренне рассмешила.

- Ну да! Стал бы я живого ребенка брать… А ты еще и спал как убитый. Хоть бы шевельнулся! Знаешь, который сейчас час? Пять часов вечера! А ты только глаза продрал.

- Ну, так отпустите меня - и дело с концом, - обрадовался мальчик. - Я никому не скажу. Честное слово!

- До полнолуния не могу. Уменьшенный ты. Тебя теперь любой хищник сожрет. Да что там хищник - обычный кот!

- В смысле? - не понял пленник.

- Ах ты, Господи, - снова заворчал бурдебач, - идем, сам все увидишь.

Он подошел к деревянным катушкам и отвязал канаты. Стена между окнами, в том месте, где начиналась «спальня», отделилась и начала медленно опускаться наружу, как подъемный мост. Тогда человечек повернул пуговицу, и с потолка тут же свесилась веревочная лестница со ступеньками из громадных спичек. Похититель и его жертва взобрались по ней к проему и сошли на землю по горке, получившейся из опустившейся стены. Как и все в этом странном жилище, она была покрыта густым ворсом. Никита оглянулся и обомлел: перед ним стоял гигантский... ботинок! Высокое голенище венчала крыша из веток, устланная дерном, а в остальном - это был самый обыкновенный кожаный осенний бутс.

Да тут все было огромным. Лопухи - размером с крышу автобусной остановки. Цветы - словно пляжные зонтики. А когда на один из них село нечто оранжевое, в крапинку, размером с дыню, Ник не сразу сообразил, что это божья коровка. Бурдебач рядом с мальчиком беспокойно переминался с ноги на ногу.

- Что вы со мной сделали? - в ужасе прошептал Никита и почувствовал, что земля медленно уплывает у него из-под ног.

Глава 2. Бар "Три желудя"

Очнулся он от того, что ушастик брызгал ему в лицо ледяной водой из наперстка размером с ведро. «Это все мне только снится, это ночной кошмар», - убеждал себя мальчик, но вода была такой холодной, что не оставляла никаких сомнений - он не спит.

- Очухался? - проворчал человечек. - На вот, попей. Может, полегчает.

- Вы колдун? - спросил Никита охрипшим голосом.

- Нет, но кое-что в этом понимаю. Уменьшить могу, увеличить, огонь развести... Господи, с кем я обо всем этом говорю? Это же ЧЕЛОВЕК! - пушистик раздосадовано покачал головой и пошел к зарослям одуванчиков, за которыми виднелся гигантский кроссовок.

- Вы куда? - встрепенулся Ник.

- Со мной поедешь, - буркнул бурдебач, деловито поправляя короткую жилетку с тремя яркими, совершенно не подходящими по цвету пуговицами. - Скажу, что ты мой дальний родственник - со странностями.

Что-то щелкнуло, и носок кроссовка открылся. Из него высунулись две уродливые зеленые головы с выпученными глазами, одна - побольше, вторая - поменьше.

- Динозавры! - ахнул Никита. - Но они же вымерли…

- Да ты что - ослеп? - возмутился ушастик. - Ящерицы это. Обыкновенные ящерки.

- Размером с корову? - недоверчиво спросил мальчик.

- А ты сейчас размером с кого? - хмыкнул бурдебач. -

Кстати, меня зовут Матвей. Верхом ездить умеешь?

- Нет, - честно признался Ник.

Матвей театрально закатил глаза и пошел в кроссовок за седлами. Они оказались такими же необычными, как и «лошади». Длинные, с тройной системой креплений, очень высокими луками и багажным отделением для сумок позади седока. Матвей крепко-накрепко привязал Никиту к седлу мягкими ремешками.

- Это - Быструшка, - представил человечек, указывая на свою ящерицу, - а под тобой - Тютя. И нечего нос воротить! Тютя любого в беге за пояс заткнет, а имя такое, потому что ласковая. Я ее «с пеленок» выкормил.

- А как же я ее поведу? Я же не знаю, куда ехать... - с опаской спросил Никита, держа в руках длинный повод.

- Она сама тебя поведет. А ты запомни: мы едем в бар «Три желудя» пропустить стаканчик, а то у меня от всего этого голова кругом. Заодно потолкуем о том, что делать будем. Главное - ни с кем не разговаривай. Понял?

Мальчик кивнул и глубоко вздохнул, пытаясь унять внутреннюю дрожь.

- Тогда поехали. В «Три желудя!» - приказал Матвей Быструшке и Тюте, которая так резво сорвалась с места, что если бы не ремешки, Никита вылетел бы из седла. Сложность езды на ящерице заключалась в том, что «лошадь» была слишком гибкой. На резких поворотах голова Тюти едва не касалась хвоста. Кроме того, наездник должен был на бешеной скорости уворачиваться от острых, как лезвие, травинок.

- Все, приехали, - буркнул бурдебач, останавливаясь у дуба.

Самая низкая его ветка, казалось, доставала до облаков. Под корнями гиганта зияло дупло. Матвей решительно направился к нему. То, что Ник там увидел, напоминало сцену из фильма. Зал украшали светлячки, кружащиеся в такт музыке. На каждом столе стояла древесная гнилушка, светящаяся слабым мерцающим светом. На большом отполированном пне пела девушка с длинными светлыми волосами и изумрудными миндалевидными глазами. Она задумчиво перебирала струны инструмента из половинки желудя, отдаленно напоминавшего гитару. Никита замер, как завороженный. Ему казалось, что ничего прекраснее этого голоса он никогда не слышал. Словно во сне, мальчик двинулся к певице.

- Ты КУДА? - злобно прошипел бурдебач. - Русалки не видел?

- Не видел, - пробормотал Ник, медленно приходя в себя. - А разве у них нет рыбьего хвоста?

- Горе ты мое, - простонал Матвей и решительно потащил мальчика к свободному столику в дальнем углу. - Конечно, нет! Хвосты носят заграничные фитюльки, а у нас, славян, в русалки идут утопленницы. Ты утопленницу с хвостом когда-нибудь видел?..

Словно из-под земли, возле них вырос официант - черный человечек с крючковатым носом, красными глазами, небольшими рожками и собачьими лапами. Его пальцы, колени и локти «украшали» длинные бурые когти. Одет он был в куртку с короткими рукавами и узкие панталоны.

- Что будем заказывать? - не здороваясь, спросил он, недоброжелательно покосившись на Ника в костюме медвежонка.

- Чашу медовухи, да покрепче, и утренней росы.

- Утренней нет, осталась только вечерняя, - буркнул официант.

- Хорошо, пусть будет вечерняя, - не стал спорить бурдебач, и рогатый исчез.

- Э-э-это кто? - испуганно прошептал Никита, уставившись на пустое место, где секунду назад стоял официант.

- Черт, - буднично ответил ушастик. - А там еще двое - только пьяные. Эти как надерутся - сразу же превращаются в свиней. Прям как люди.

За столиком возле сцены довольно похрюкивали два рогатых борова, покрытых рыжей шерстью.

- Бар «Три желудя», - пустился в объяснения Матвей, - особое место в нашем лесу. Сюда могут ходить все - даже самые лютые враги, не опасаясь, что кто-то на кого-то нападет. На дуб наложено мощное заклятье. Сама Хозяйка поработала. Вот почему тут все одного роста. Видишь старика с бородой в белой рубахе и белых штанах? Это чугайстр - охотник на нявок. Он может быть ростом с сосну. Выроет яму, спрячется в ней, листвой сверху прикроется и ждет, когда нявка подойдет. А потом ка-а-ак выскочит - и разорвет пополам!

Мальчика передернуло:

- Зачем же так жестоко?

- Да ты что?! Если нявок в узде не держать, - в лесу никому житья не будет. Злобные они. Жизнь из людей высасывают, как молоко. Врачи потом лечат-лечат, а толку никакого, человек все равно чахнет на глазах, пока не умрет. Хорошо, что нявки пока на волшебный народ не нападают, но, думаю, это пока. А еще на том месте, где они потанцуют, трава не растет. Конечно, на крайние меры чугайстры идут очень редко, но без них никак. Нявки во-о-он там… Посмотри - только осторожно…

Бурдебач указал мальчику на веселых молодых людей, сидящих у барной стойки.

- Парни как парни, ничего особенного, - начал было Ник, но тут же осекся. Один из них повернулся к мальчику спиной. Под тонкой рубашкой просвечивались... его внутренности! Было видно, как по пищеводу движется только что съеденный бутерброд. Никиту чуть не стошнило. Черт с бокалом вечерней росы появился как раз вовремя.

Мальчик никогда не пил ничего вкуснее. Вода была легкой и наполняла особенной свежестью. У каждой капельки - свой привкус: мака, мяты, меда... Глоток за глотком Ник как будто впитывал в себя волшебство этого места. Клиенты «Трех желудей» уже не казались такими страшными.

После медовухи бурдебачу тоже полегчало.

- Ты, главное, ничего не бойся. Доставлю я тебя домой - целым и невредимым. Слово бурдебача! Разберемся... - уже совсем другим тоном сказал он.

- Как разберемся? - сразу поинтересовался Никита.

- Понимаешь, я так далеко тебя унес, что назад не один день добираться будем, - проворчал человечек. - Ночь-то особой была - полное лунное затмение. В такие ночи все возможно, а у нас, бурдебачей, второе колдовское дыхание открывается. Сил столько, что самим не верится. Обернулся я совой и махнул в город. Думал, может, люди что-то новенькое изобрели. У моего соседа, например, телевизор во всю стену - японский, - глаза у ушастика возбужденно заблестели. - Тоже под кроватью нашел. В вашем мире он не больше человеческой ладони, а у нас - сам понимаешь.

- Так вы же и без того уменьшаете все, как хотите, - заметил Ник.

- Не все, и не как хотим, - с сожалением признал бурдебач. - А современную технику вообще изменять сложно. Зазевался - и нет микросхемы, исчезла! Они же и так крохотные. Откровенно говоря, от такого колдовства ужасно устаешь. Можно даже заболеть. Впрочем, обычно под кроватями большие вещи не валяются.

- Но я же был большой! - возмутился мальчик.

- Ну, да, большой, - нехотя согласился пушистик. - Я же говорил - второе дыхание. Правда, я тебя столько раз уменьшал, что чуть в обморок не хлопнулся. Эх, и куда смотрел?.. Ну да что теперь говорить.

- А обратно увеличить сможете?- с замиранием сердца спросил Никита.

- Знаешь, давай на «ты», - отхлебнув медовухи, предложил человечек. - Сейчас я вообще ничего не могу, даже совой стать, хотя обычно это для меня - раз плюнуть. Все силы исчерпал. К тому же человека я уменьшал впервые в жизни. Хорошо еще, что все так удачно закончилось. У тебя пломбы в зубах есть?

- Нет, - удивился вопросу Ник.

- И слава Богу. Живое и неживое уменьшается по-разному. Пломба могла тебе запросто зуб разорвать. К тому же неживое можно увеличивать, когда захочется, а живое - только в полнолуние.

Никита нервно сглотнул.

- Вот такие дела…- человечек задумчиво отхлебнул медовухи. - И вообще насчет тебя мне с Хозяйкой посоветоваться надо. Может, она какой-нибудь заговор побезопаснее знает. Ох, и попадет мне...

- А кто она, эта Хозяйка? - робко спросил Никита.

- Правительница нашего леса - его душа и защитница. Только она решает, кто здесь останется, а кто нет. Вообще-то бурдебачи не местные. Раньше мы жили в селах и городах, но потом решили переселиться поближе к природе, - ушастик заерзал на стуле, как будто брякнул лишнее. - Хозяйка разрешила нам остаться при одном условии: люди ни в коем случае не должны пронюхать, куда именно деваются их вещи. То есть за пределами леса мы должны быть особенно осторожными.

- А в лесу осторожным быть не надо? - удивился Никита.

- Нет, - улыбнулся человечек, - тут действуют отворотные чары.

- Какие чары? - не понял мальчик.

- Отворотные, - объяснил бурдебач. - Вы, люди, этот лес почти не видите.

- Как это «не видим»? - обиделся мальчик. - Он на всех картах есть! И грибники к вам, наверное, ходят… - К соседнему столику как раз подошли трое хохочущих боровиков. Никита удивленно заморгал и только чуть погодя разглядел, что это не грибы, а веселые старички в роскошных бархатных беретах.

- Вообще-то редко, да и что они могут здесь увидеть? - скорчил снисходительную мину ушастик. - Ты хоть раз слышал, чтобы кто-нибудь на русалку наткнулся? А на бурдебача? То-то же!

Мимо них, покачивая бедрами, проплыла зеленоглазая певица. Парень-нявка, хлебнув лишнего, заговорщицки подмигнул своим друзьям, встал из-за стола и двинулся за ней. В конце зала послышались резкие голоса, потом звук бьющейся посуды и истошный девичий визг. Все замерли и уставились туда, где, похоже, начиналась драка. Парень пытался удержать красавицу, а та в отчаянии швыряла в него все, что попадалось под руку. То есть все, что стояло на ближайшем столике рыжих чертей. Благо, те уже надрались до поросячьего визга и мирно похрюкивали на полу.

- Идем отсюда - с нявками шутки плохи, - прошептал бурдебач, хватая Никиту за руку и волоча к выходу. К месту конфликта уже бежали друзья дебошира.

- Ты что? - возмутился Ник. - Ее же некому защитить! Люди так не поступают.

Он вырвался и со всех ног побежал туда, где кричала несчастная певица. Мальчик слабо представлял себе, что будет делать, но вдруг его осенило. Добежав, он всем телом навалился на руку нявки, которой тот удерживал русалку. Нахал охнул и от неожиданности отпустил свою жертву. Та, не теряя времени, метнулась к двери. Нявки с диким гиканьем кинулись за ней, прихватив по дороге Ника. Он отчаянно брыкался, царапался и даже кусался, но его тащили за шиворот, словно щенка.

- Не так быстро, молодые люди, не так быстро! - произнес кто-то над головой мальчика. Ник увидел, что выход из кабачка загородили двое - чугайстр и какой-то мужчина лет тридцати пяти с глубокими синими глазами. Старик спокойно закатывал рукава, незнакомец хищно улыбался. Мальчика швырнули под стол. Началась потасовка. Синеглазый явно владел приемами рукопашного боя. Удар - и один нявка отлетел в противоположный конец зала. Второй рухнул на пол, когда на его спину опустился посох чугайстра. Впрочем, нявки быстро сориентировались, выстроились полукругом и начали медленно теснить своих врагов за порог «Трех желудей».

«А синеглазый-то дерется, как профессионал! Но откуда тут специалист по рукопашному бою?» - едва успел подумать Никита, как почувствовал, что его опять куда-то волокут.

- Шевелись, шевелись, - шипел ему на ухо бурдебач, оттащив мальчика за барную стойку. Они выскочили на улицу через заднюю дверь.

- Ходу, ходу! - подгонял Матвей, подсаживая Никиту на Тютю. - С тобой одни неприятности. Ну, чего ты туда полез? В героя поиграть захотелось? Да эти нявки могли защекотать тебя до смерти. Или просто полакомиться, на десерт, так сказать. Кому я только что объяснял, что они очень опасны? Вот и меня, наверное, уже засекли.

- А мама говорила, что девушкам в таких ситуациях надо помогать, - выпалил Никита и вдруг осекся. Странное дело - дома мамины лекции всегда действовали ему на нервы, а тут он вспоминает их чуть ли не на каждом шагу. К горлу подкатил колючий комок.

- «Мама говорила, мама говорила», - передразнил его бурдебач. - Ну, чего расселся? Поехали!

Две ящерицы зелеными молниями юркнули в кусты. Сзади раздался протяжный волчий вой.