ПРОБЕЛ

Вбиваю буквы сгустком Бытия.

Костры сожгли, что писано не нами…

В зазоре строк зажаты ты и я

с охрипшими от жизни голосами.

Не избежать ненужных слов и дел.

И между строфами усталость как пробел.

Не промолчать. Не ждать. Не лгать. Не позабыть,

пока дан выбор – быть или не быть!..

ОДИНОЧЕСТВО

Это так чертовски больно…

Бодро выходить на сцену.

Улыбаться в зал, кулисы.

Уверять, что ты живой…

Делать вид, что жизнь привольна.

Мол, любимчик Мельпомены…

Только к черту бенефисы!

Прогорел театр мой.

…Сам себе давно противен,

словно чистый лист в конверте,

со всех ног бегу из рая, –

на подмостках счастья нет.

Одинокой героиней

вам блистать в дивертисменте.

И, овации срывая,

сердцем помнить наш дуэт.

ПРОЩАНИЕ

Татьяне Черниговской,

профессору СПбГУ

Ты едва узнал, каков ты есть,

а уже грядет пора присесть

пред дорогой дальней. На века

расстаемся с миром мы…

Пока!

ТАЙНОЕ

Отсутствие ума необъяснимо,

но предсказуемо: на миллион парсек

ни вдохновенья, ни прозрений. Мнимо

Бог уравнял всех, глупостью навек

отметив род людской. Невыносимо

глядеть на мир, где нет уж никого…

Отсутствие ума необъяснимо!

И приговор – присутствие его.

ВЧЕРА

Ночь в окне, а в ночи все то же:

глупо звезды торчат во мгле…

Я вчера получил по роже

от товарищей по Земле.

Мы сидели, негромко пили

на Остоженке в кабаке.

Разговаривали. Или

стекленели душой в тоске.

Вдруг зашел разговор о мире,

смысле жизни. Вере. Любви…

Я сказал им, чтобы валили

с крутобокой моей Земли!..

Знайте, ей человек не хозяин.

Здесь он временно, только гость!

Не понравилось… Костя, наш парень,

поперхнулся – попалась кость.

И вскричал: "Здесь я сам решаю,

что мне делать и как мне быть!.."

Я спросил у гарсона чаю:

чтоб горячим был, – поостыть.

Но наш парень уже завелся.

Громыхал кулаком по столу.

…Эх, уйти бы домой околицей,

все равно я вас не пройму!..

Мы сцепились. Одно и то же…

Муть окна и графин на столе.

…Я вчера отхватил по роже

от товарищей по Земле.

МОЛИТВА

Возжелай, Жизнодавче, ми в стадо твое

песней, славящей Бытие!..

АЗИЯТ

Долой комфорт, даешь души пространство…

Пусть сердце душит скуки благодать,

но жив еще священный дух бунтарства –

из точки "Аз" прорвусь я в точку "Ять"!..

Я подстрекатель новых чувств и мыслей.

Шестое чувство пройдено на раз.

Ищу седьмое… Только б не зависли

все шесть, дарованных мне в точке "Аз".

Седьмое только мной вообразимо…

В предчувствии преследую мечту.

Невыразимое невыразимо.

Я в точке "Ять" седьмое обрету!

Я азият, я – Аз и Ять исконно.

Пространство, Время – только словеса!

Седьмое чувство выведет из комы.

И приведет меня на небеса.

Я есмь!.. Я "Аз" и "Ять" навеки

сомкну собой и мыслью обниму.

И докажу, что в каждом человеке

есть чувство, не известное ему.

К МОТЫЛЬКУ

Ты под замок взял ум, язык!..

И смыслы, – как изгнанники…

И мозг притих. И, будто крик,

молчание органики.

Мы подчинились языку.

Его изверт известен нам.

Господь смеется: мотыльку

огонь свечи желанной дан.

НАКАНУНЕ

Выпью чаю, – полегчает

на душе до февраля.

В январе меня качает

щебетаньем снегиря.

И под стон несносной вьюги,

что шаманит за окном,

брошу творчества потуги.

И забудусь зимним сном.

Вновь ворвусь в февраль. Растроган.

Вдохновлен. Навеселе…

На Руси поэтов много.

Только мало в феврале.

После Масленицы прыткой,

средь блинов с икрой созрев,

встречу я весну улыбкой,

снегирем ее воспев.

Жертва зимней катастрофы,

только зазвенят ручьи,

подниму с прогалин строфы.

В этот час они ничьи.

В мае жаворонком звонким

в синеву небес взлечу…

А под злым январским небом

петь не стану. Не хочу.

КОГДА БЫ Я…

Когда б я мог, как Бог, единым взором

окинуть Мир в единый сей момент, –

пришел бы в ужас, обуян простором.

И попросил… прикрыть эксперимент.

Бог не согласен будет, это ясно.

И, чтоб не тратить силы и огня

на проясненье замысла напрасно,

прикроет вмиг… эксперимент меня.

Пусть человек – ошибка из ошибок,

Творцу не жаль потраченного дня.

В попытке избежать подобных сшибок,

в других мирах размножит Он меня.

Меж звезд давно расставлены акценты.

Случилось все, что будет за века…

Историей затерты прецеденты,

как Homo смысл искал у камелька.

Да, копий наштамповано немало…

Еще добавить могут. А пока

ищите. И обрящете лекало –

с копьем в руке, с огнем на мотылька!

Звероподобен человека норов…

Творцу подобен! – лирики твердят.

И только мы с Ним, Мир окинув взором,

прознали, что в галактиках творят…

Когда бы я… – изгнал бы нас с позором

с планеты этой, где цвел райский сад!

Но, милосердный, отобрал топор Он,

меня изгнав в который раз подряд.

Вновь появлюсь я, в дальней из галактик.

Воспряну духом. И опять к Нему –

с вопросом вечным из духовных практик:

когда, зачем, кому и почему?..

Он не ответит, знаю. Нет в том смысла:

так много копий, и вопрос не прост…

И спрячет лик свой в запредельных числах.

Мол, хочешь знать, – бозон поймай за хвост.

И я не прост: в секунду не отстану.

И буду вычислять и гомонить.

Пусть кванты я попутаю с нулями,

но докопаюсь, где тот кварк зарыт.

И предъявлю его: глядите, вот он!

И вздрогнет Он, свой замысел тая…

И ниц паду я, воспарив к высотам.

И не посмеет Он изгнать меня.

ПАМЯТИ ПОЭТА

Изящность слога я мешаю с мыслью.

И кашицу готовлю вам, потомки! –

под нос себе бурчал поэт. И соус смысла

спешил приперчить рифмой острой, громкой…

А можно так… Строка его исканий

летит стрелой и метит по мишени

умов грядущих. Чуждый притязаний

на славу шумную, поэт лишений

дитя при жизни… Кладезь откровений

ему открыт. Пусть крутит в рог бараний

судьба безжалостно, полночных бдений

не променяет он на то, что манит

так современников: себе наживы

не ищет он на горестях другого.

И счастлив тем, что чувства в сердце живы,

и совесть не разменяна на слово.

Творца миров вниманьем одаренный,

он сам творец Пространства и Времен.

И, современниками вскользь прочтенный,

потомками на славу вознесен.

КАЛАЧ

Мир так непрочен.

В кварки искрошен.

Я так неточен.

В мир сей не прошен,

напрочь испорчен

тем, что просрочен.

Как я взъерошен,

Музою брошен!..

Скукою грешен.

И театрален.

Явно неспешен.

Вечно вульгарен.

Скручен. И сверчен

в калач.

Истошен.

Все нипочем.

…Хоть плачь.

Брошен!..

УХОЖУ

У меня затяжная депрессия.

Лиц безрадостная процессия

смрад дыханья таит у дверей,

утирая потоки соплей.

Лицемеры.

Жаль, нет вам меры.

От рождения во вранье,

стелет ложь воронье

по мне.

Не снимая на входе сандалии,

языками ворочает в глотке,

в жажде водки.

Падали ожидали!

Не дали?..

Я уже вдали от себя.

Распрощался навек, не скорбя.

Ухожу, по лучу скользя.

Не оглядываюсь.

Нельзя.

ХОРОВОДНАЯ

Музыканты дуют щеки,

извлекая дух высокий.

Ритмы музыки быстры.

И слышны за три версты.

Под оркестр своей природы

хороводим дни и годы.

И под песни горних сфер

ропщем, что тяжел удел.

Дан ли ад нам, ждет ли рай,

громче, музыка, играй!..

В мир загробной тишины

пусть сойдем под грохот мы.

Комьев ритм проводит ящик.

Все земное преходяще.

Мы отпели. Нас отпели.

Крест поставили у ели…

Колокола стихнет стон

в протяженности Времен.

Перезвон бокалов ломок –

не помянет нас потомок.

Дух пространства дует щеки,

разрывая тьму на клоки.

Ритмы Времени быстры,

иглы Бытия остры.

Мир кружит в веселом танце.

Бог смеется: вот засранцы!..

Только я грущу о том,

что покину отчий дом.

АМФОРА

Как же банально быть человеком!..

С паспортом. Родиной. Скошенным ртом.

Топкой душой. Этаким имяреком.

Марионеткой. И недомерком.

Пронумерованным башмаком.

Воин отважный, так ли уж важно

след свой в истории высечь мечом!..

Вся процедура давно отлажена.

На небесах нет суда присяжных.

Нас приговаривают живьем.

Все поглощает тьма вековая.

Души для Бога – что сладкая сыть.

Амфора – тело мое. Спасая,

вынесла дева его из Рая…

Да, человеком банально быть!..

ОЧИ НОЧИ

Приходили ночи белые

в квартал красных фонарей.

Растворяли окна серые

в сумерки души твоей.

Ты примерила все белое.

Красным глазом тлел нагар.

…И лицо висело серое

в отражении зеркал.

В САДУ

– Словно птичья трель, любовь чудесна!

Как она причудлива, странна…

Неужели вам не интересно?

Или не звенит уже струна?..

Катя заразительно хохочет.

Ей одиннадцать. Сорвав цветочек,

помещает мне его в петличку,

среди клумб порхая, будто птичка.

– Скучно, грустно, да и бесполезно

размышлять о странностях любви.

Богу, Катя, все о нас известно,

лишь в садах судачат соловьи…

– Соловей нам послан для услады,

когда мы любовной неге рады.

Без любви и он трещать расхочет! –

Катя заразительно хохочет…

ПЫЛЬ

К чему спешить? Везде нам мир.

Мы дети звезд. И звездной пыли

нам не отмыть. И свой клавир

Господь составил не для лиры.

Звучать обязан человек,

как ни был бы безумен век.

Сдержи свой голос до поры.

А зазвучит, – прими дары.

Да испытания в ненастье.

Да сушь и дождь. И боль. И счастье.

И жизнь благодари за то,

что был озвучен средь Ничто.

КОНТИНУУМ CONIUM *

Болиголов пятнистый,

славу тебе пою!..

Ты переход пречистый

в новую жизнь мою.

Разум размером с атом

дан нам. И жизнь горька.

Я обнимусь с Сократом

там, где шумят века!..

* Conium maculatum (латин.) – болиголов пятнистый, травянистое растение, настоем которого, по современным представлениям, был отравлен Сократ (Прим. авт.).

РУСЬ

Кто чувъствии душевными благопотребен есть,

Тому и честь.

***

Немного мелочи в кармане,

и ты уже почти король.

А кто-то скажет: оборванец,

играющий чужую роль.

Ну, а кому-то, может статься,

кто Мельпоменой увлечен,

предстанет образ Розенкранца –

мерзавца тех еще времен.

Уймитесь, тени! Я ли гений…

И ваш театр – не по мне.

Быть иль не быть? – вопрос не мнений,

а выбора наедине.

И меди звон в моем кармане –

всего лишь прозы скучный слог.

Ее я возложу на длани,

что с паперти к нам тянет Бог.

***

Я – остров сновидений.

Архипелаг сует.

Мои проливы – тени,

а мысы – знаки бед.

Я бухта гулких смыслов.

И отмель тонких чувств.

Залив из афоризмов.

И волнорез искусств.

И берег намерений

превратностей прибой

штурмует. И сомнений

риф пенится волной.

Атолл моих мечтаний

затерян средь морей.

Прилив ночных исканий

сменяют штили дней.

И бриз сминает гребни

и впадины из лет.

И я б воззвал в молебне,

да только веры нет.

И в гавани печали

мой высится маяк.

Давно пора отчалить.

Да вырвать якорь как…

Copyright © 2014 Степанов С.