ЦИКЛ СТИХОТВОРЕНИЙ "ПЕРСИДСКИЕ МОТИВЫ"

Сборник стихотворений Сергея Александровича Есенина – “Персидские мотивы”, был написан во время трёх поездок в Грузию и Азербайджан, с осени 1924 по август 1925 года. В этот сборник вошли такие стихотворения как “Шаганэ ты моя, Шэганэ!”, “Ты сказала, что Саади”, “Свет вечерний шафранного края”. 

Но почему именно Персия так влекла к себе «самого русского из всех русских поэтов»? Чтобы понять это, следует хотя бы вкратце обратиться к важным моментам творческой биографии поэта, который, как и многие его собратья по перу, с детства мечтал о дальних странствиях. 

Поэт не раз называл себя странником, «путником, в лазурь уходящим», писал, что «все мы бездомники», что «в этом мире я только прохожий», и старался, по возможности, путешествовать, «шататься», как он иногда говорил, хотя в то смутное время войн и революций это было совсем непросто. И поездки его на Север, на Соловки, в 1917 году, и на Украину, в Харьков, а также на юг России и на Кавказ в 1920-м вовлекли писателя в новые творческие поиски.

В мае 1921 года Есенин через Поволжье, где свирепствовал страшный голод, приехал в Ташкент и впервые в своей жизни окунулся в атмосферу Востока. До этого поэт весьма критически относился к надуманным и искусственным, как ему казалось, «восточным мотивам» в творчестве его друзей и соратников, включая Н. Клюева и А. Ширяевца. Последнего он даже упрекал: «Пишешь ты очень много зрящего, особенно не нравятся мне твои стихи о Востоке. Разве ты настолько уже осартился или мало чувствуешь в себе притока своих родных почвенных сил?» Особенно резко Есенин отвергал тогда «ориентализм» Клюева, воспевавшего воссоединение России и Востока и писавшего, например, что «есть Россия в багдадском монисто с бедуинским изломом бровей», что «от Бухар до лопского чума полыхает кумачный май…»

Однако во время пребывания Есенина в Ташкенте и посещения им Бухары и Самарканда в нем что-то стало кардинально меняться. Очарование патриархального Востока вызывало новые мотивы творчества, будило фантазию и иные образы, особенно если учесть, что в то время Восток действительно бурлил. Красная армия повсюду усмиряла басмачей и всерьез готовилась к броску в Иран ради освобождения беднейших слоев и осуществления идей мировой революции. Напомним, что именно весной 1921 года друг Есенина поэт Велимир Хлебников отправился в Иран в составе революционных частей и пробыл там несколько месяцев. Конечно, он в подробностях рассказывал Есенину о своих странствиях, и не именно ли Хлебников пробудил у поэта страстное желание посетить Иран?

Настроения Есенина в этот период были отнюдь не радужными. В марте 1922 года он писал о своей жизни в Москве Р.В. Иванову-Разумнику: «Устал я от всего дьявольски! Хочется куда-нибудь уехать, да и уехать некуда… Живу я как-то по-бивуачному, без приюта и без пристанища…» И 10 мая 1922 года поэт, сразу после заключения брака с Айседорой Дункан, вылетает с ней на самолете в Германию. Это было его первое заграничное путешествие, во время которого он посетил Берлин, потом отправился в Бельгию и Голландию, прибыл в Париж, откуда супруги поехали в Венецию и Рим.

В своих письмах поэт оставил весьма нелицеприятные отзывы о Европе. Вот лишь некоторые из них: «Германия? Об этом поговорим после, когда увидимся, но жизнь не здесь, а у нас. Здесь действительно медленный грустный закат, о котором говорит Шпенглер. Пусть мы азиаты, пусть дурно пахнем… но мы не воняем так трупно, как воняют внутри они… Все зашло в тупик. Спасет и перестроит их только нашествие таких варваров, как мы». «Кроме фокстрота, здесь почти ничего нет, здесь жрут и пьют, и опять фокстрот. Человека я пока еще не встречал и не знаю, где им пахнет… Пусть мы нищие, пусть у нас голод… зато у нас есть душа, которую здесь сдали за ненадобностью в аренду под смердяковщину». «…Так хочется мне отсюда, из этой кошмарной Европы в Россию… А теперь отсюда я вижу: боже мой! до чего прекрасна и богата Россия в этом смысле. Кажется, нет еще такой страны и быть не может». И на контрасте поэт тут же признается: «Вспоминаю сейчас о… Туркестане. Как все это было прекрасно! Боже мой!»

Уже в этих словах поэта ощущается его пока еще слабая тяга к живому Востоку как альтернативе мертвому Западу. В сентябре 1922 года Есенин и Дункан отправляются на пароходе в США, где они посетят Нью-Йорк, Бостон, Чикаго, Индианаполис, Кливленд, Милуоки и Детройт. Но и в Новом Свете поэт не нашел для себя вдохновения и получил тот же результат, что и в Европе. Он открыто признавался в письме А.Б. Мариенгофу: «Милый мой Толя! Как рад я, что ты не со мной здесь в Америке, не в этом отвратительнейшем Нью-Йорке. Было бы так плохо, что хоть повеситься… Сидим без копеечки, ждем, когда соберем на дорогу, и обратно в Москву. Лучше всего, что я видел в этом мире, это все-таки Москва… О себе скажу… что я впрямь не знаю, как быть и чем жить теперь. Раньше подогревало то при всех российских лишениях, что вот, мол, «заграница», а теперь, как увидел, молю Бога не умереть душой и любовью к моему искусству». В своей статье «Железный Миргород» поэт, описывая достижения Америки, вместе с тем подчеркивал явное бескультурье «среднего американца», для которого блага цивилизации затмевали собой духовное содержание жизни. После возвращения из Америки он вновь жил в Париже и Берлине, пока не вернулся в августе 1923 года в Россию. Больше года провел Есенин за границей, но написал там не более 10 стихотворений, да к тому же все они были навеяны тоской поэта по России.