ПРЕДИСЛОВИЕ
Во многой мудрости много печали;
и кто умножает познания, умножает скорбь.
Человек редко сомневается в том, что делает.
Это его проклятие.
Ребёнок, выбегающий на проезжую часть за мячом; подросток, начинающий курить сигареты; вчерашний работяга, идущий в казино приумножать кредитные деньги; водитель, садящийся вдрызг пьяным за руль; чиновник, распиливающий вверенный ему бюджет; президент развязывающий вооружённый конфликт. Но если ребёнка ещё можно успеть поймать за руку, а к подростку постараться подобрать нужные слова, то в остальных случаях всё обещает оказаться куда сложнее. Это уже потом, оглядываясь назад и имея возможность проанализировать весь комплекс фактически сложившихся причинно-следственных связей, нам проще признаться, что ошибки действительно были. А вот многие ли из нас умеют грамотно думать наперёд?
Ребёнок, выбегающий на проезжую часть за мячом, рискует пострадать от нехватки опыта и знаний. Его мозг ещё не оперирует достаточным количеством информации, а каждый успешно поднятый предмет лишь укрепляет уверенность в безопасности подобных действий. Это называется проблемой индукции, и столкнуться с ней может абсолютно любой. Так чем же в таком контексте ребёнок отличается от взрослого человека? Пожалуй, примерно тем же, чем распил бюджетных средств отличается от детского желания забрать себе все конфеты. Если приглядеться, то не так уж и сильно наше мышление меняется с возрастом. Песочница, возможно, и другая, но дети в ней продолжают играть всё те же.
Если кто-то верит, что осталось немного потерпеть, и жизнь уже наконец-то заиграет яркими красками, то — нет… не заиграет. Если посмотреть на сегодняшний день честно, то с учётом всех проблем, с которыми сталкивается наше общество, вероятнее всего, дела будут становиться только хуже. Экологическая катастрофа очень скоро станет необратима: сколько галлонов нефти было пролито в море? Сколько ядерных взрывов прогремело на испытательных полигонах по всему миру? Сколько пластика было произведено за последние пятьдесят лет? Сколько понимания в наших умах относительно того, что мы делаем? Эти вопросы стоило задать ещё вчера, а сегодня не лишним будет поинтересоваться, за что нам всем предстоит отвечать уже завтра? Насколько приемлема генетическая модификация человека? Не скопирует ли ИИ (создаваемый по нашему образу и подобию) модель наших же социальных заблуждений? Если ИИ станет более автономным, как защитить человечество от его потенциального злоупотребления, будь то хакерские атаки, военные применения или манипуляции общественным мнением? Сможет ли человечество создать эффективные международные институты для решения глобальных проблем, или национальные интересы продолжат доминировать, провоцируя конфликты? Мировой социум категорически не готов решать вопросы подобного характера, а они, тем временем, буквально стоят на пороге:
Два генетически модифицированных ребёнка уже живут среди нас, а технологии развиваются с такой скоростью, что становится пугающе неизвестно, каким будет мир в ближайшие годы. Нельзя также оставить без внимания и вероятность того, что нерешённые вопросы расового, гендерного и социального неравенства успеют расцвести ещё ярче, что дополнительно усилит разрозненность на почве ненависти и ксенофобии. Продолжая проявлять пассивность в столь, без доли преувеличения, судьбоносных вопросах, мы уже к середине текущего XXI века успеем захлебнуться от количества потенциально нерешаемых проблем. И всё это лишь верхушка того айсберга, на который идёт наш «Титаник». Когда человек не думает о благополучии общества, в котором живёт, то может ли такое общество быть благополучным? Если человечество не готово уделять свое внимание неизбежным катастрофам, то сколько на своём пути оно соберёт гипотетических? Поколения меняются, история повторяется, наивные надежды на светлое будущее не умирают никогда. А никогда не умирающие надежды могут быть разбиты бесконечное число раз.
Многие сегодня неправильно понимают концепцию коллективной ответственности. Коллективная ответственность вовсе не подразумевает, что тебя обязательно будут судить. Коллективная ответственность подразумевает, что тебе придётся принять на себя всю тяжесть от тех действий, к которым причастен твой коллектив или лидеры твоего коллектива. Самый банальный пример: человек может жить хоть в лесу и своим пением привлекать всех окружающих птиц, но когда Земля начнёт задыхаться от экологической катастрофы, то ему придётся принять эти последствия и начать задыхаться вместе со всей планетой. Это правило применимо к любым, сколь угодно большим и малым коллективам, частью которых мы являемся. Если наступит день, когда с небес спустится Уран, муж Геи, сын первородного Хаоса, начиная атомным огнём выжигать с лица Земли следы человеческого самодовольства и радиоактивным ветром очищать плоть своей супруги от впившихся в неё паразитов — это будет ещё наименьшее из возможных зол. Если две тысячи лет назад можно было оправдать человечество фразой «они не ведают, что творят», то теперь…
…теперь эти слова смогут послужить нам разве что эпитафией.
Борьба за душу человечества ведётся так же долго, как существует само человечество, и суть данной работы заключается не столько в том, чтобы изменить систему, сколько в том, чтобы изменить наше к ней социальное отношение. Изменить восприятие и расширить мышление. Обрисовать общую картину. Показать деструктивное начало системы, ошибки, которые она сеет в массы, и тем самым отравляет общество. Я отдаю себе отчёт, что далеко не каждому читателю может понравится пессимистичный тон и депрессивная атмосфера моего повествования, но положение, в котором существует наш мир, действительно крайне критично, но не безнадёжно. Попробуем же распутать гордиев узел насущных социальных проблем и конфликтов.
БИБЛИЯ 2.0
КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ НАШЕЙ СОЦИАЛЬНОЙ ПРОБЛЕМАТИКИ
ГЛАВА 1: БЫТ И ОБРАЗОВАНИЕ
Для начала проговорим очевидные вещи. Обозначим фундамент нашей социальной организации:
Двадцать пять — примерный возраст наступления личностной зрелости. Чем ближе человек подходит к этим годам – тем менее гибким становится восприятие, замыкается круг интересов, начинается активный период самореализации в профессиональной или творческой среде. Из-за серьёзной нехватки свободного времени предпочтение в развитии обычно падает на профильную сферу: «финансовая независимость» и «социальная стабильность», – звучит привлекательнее, чем «развитый творческий потенциал». Где-то отсюда и берёт начало рутинный мир бытового однообразия. Личностный рост замещается ростом карьерным. Узкоспециализированная рабочая деятельность даёт, разве что, иллюзию прогресса – ежедневное решение одних и тех же рабочих задач нового опыта почти не приносит, но зато щедро добавляет серости и угрюмости в каждый новый прожитый день. Примерно с этого и начинается медленная стагнация личности. Подавляющее большинство тратит своё время на службу системе. Работа постепенно становится важнее жизни. Завтра практически ничем не будет отличаться от сегодня, как сегодня почти ничем не отличалось от вчера: стой час в общественном транспорте, девять часов просиди в офисном кресле, чтобы провести ещё один час в общественном транспорте. Повторить на следующий день. И на следующий. И на следующий. И на следующий… Здесь бы нам следовало вспомнить про то, что человек продуктивен всего четыре часа в сутки. Всё, что выше этой отметки, конвертируется лишь в ежедневно нарастающий стресс.
Рассмотрим далеко не самый редкий социальный сценарий: муж приходит домой с работы и первым делом заваливается на кровать смотреть телевизор или уходит в компьютер. Жена хочет, чтобы он уделил ей время, но трудовой день отнял у него все силы. Единственное, чего ему хочется, — это отдохнуть. Кто в этой ситуации виноват больше? Уставший муж, не желающий никому уделять внимания, или жена, жаждущая этого внимания? А виноваты социальные и трудовые условия, которые загоняют людей в ситуации, где и помощи попросить не у кого, и изменить что-либо далеко не всегда является возможным. При этом ответственность за такое положение дел как будто никто не несёт. Никто ведь не виноват в том, что сегодня, чтобы иметь возможность прокормить своих близких, с ними нужно проводить как можно меньше времени?
Может показаться, что мы дали человеку время на семью, сон и работу (8 часов на семью, 8 часов на сон, 8 часов на работу, что с учётом времени сборов, дороги и обеда может легко достигать 11 часов), но почему-то счастья такая пропорция не приносит: мы не оставили людям времени на самих себя. Вот и приходится забирать время для себя из семейного, либо, наоборот, тратить личное время на семью. Рабочее же время остается неприкосновенным. Ты можешь не спать, но на работе, будь добр, присутствуй с 9 до 6. Результатом такого образа жизни становятся, в том числе, выгорание, перманентный стресс и повсеместные депрессии. График 9 часов на сон, 5 на себя, 5 на семью и 5 на работу был бы куда более лояльным, в том числе для человеческой психики. Естественно, мы не можем просто взять и по щелчку перестроить систему на 5-часовой рабочий день. Система сломается. Она уже сконструирована под модель 8 / 8 / 8.
Сегодня мы живём в весьма противоестественных для своей природы обстоятельствах. Да, мы к ним привыкли, но наша психика на такие нагрузки не рассчитана. Существует огромное количество стрессовых ситуаций возникающих буквально на ровном месте: проспали на работу? Ближайший час будете добираться до неё второпях на стрессе. Срочные правки по проекту? Горят дедлайны? Вызывают из отпуска? Попался клиент с плохим настроением или дурным характером? Жмут кредиты? Всё перечисленное (как и многое прочее) вызывает совершенно неоправданный для нашей естественной природы стресс, приходящий в нашу жизнь иной раз в умопомрачительном количестве. И это не проблема частностей. Это наша общая социальная проблема. Депрессию называют эпидемией XXI века – за свою жизнь через неё хотя бы раз пройдёт каждый шестой. Психолог – одна из самых востребованных профессий, и такой спрос сформирован отнюдь не от здоровой жизни. Мы существуем в когнитивно перегруженной среде, что является и причиной, и следствием перманентно нарастающего социального напряжения (социальная среда нагнетает когнитивное напряжение – когнитивное напряжение усугубляет социальную среду). Необходимо думать о том, как эти нагрузки снимать, а ещё лучше – не допускать. Простое человеческое желание проводить на работе менее половины сознательной жизни, и при этом обеспечивать хотя бы свои базовые потребности считается не особо реалистичным. Жизнь среднестатистического человека подчинена строгим нормам, вокруг которых выстраивается вся социальная организация. Цель этих норм – упростить и упорядочить ежедневный быт и свести систему к более-менее общему знаменателю. Но что делать, если получившийся результат начинает вредить целостности системы? Можно, конечно, начать убеждать самого себя, что целостность не нарушена, всё в порядке и это – просто естественный ход вещей, с которым бессмысленно бороться… но не будет ли такой подход считаться самообманом?
Что такое обман? Это очень простой вопрос и каких-то откровений в ответе на него не будет. В контексте социальных взаимодействий обман — это ситуация, когда один человек не получает обещанного или ожидаемого в рамках договоренностей, а другой извлекает из этого выгоду. Но что, если намеренно избегать конкретных обещаний, искусственно занижая или завышая ожидания? Является ли это обманом? Безусловно, это одна из его форм. Например, продажа товара втридорога (особенно, при дефиците или повышенном спросе) часто называется не обманом, а маркетингом или законом рынка. Утверждение «спрос рождает предложение» можно интерпретировать как паразитирование на человеческих потребностях, особенно если эти потребности созданы искусственно. Манипуляция ожиданиями может не восприниматься как обман классический, но выгода для одной стороны сохраняется. Самообманом же здесь можно назвать ситуацию, когда индивид убеждает себя в том, что никакого обмана нет, и всё происходит в рамках честной и справедливой договоренности.
Не граничит ли, например, трудовой кодекс (в том виде, в котором он существует) с обманом? Вернёмся к вышеизложенной мысли: желание тратить меньше времени на работу и при этом иметь возможность сводить концы с концами, сталкивается с реальностью, где структура экономики и законодательства диктует иные приоритеты. Это не прямой обман в классическом смысле, а скорее несоответствие между декларируемыми ценностями общества (свобода, благополучие, семья) и реальными механизмами, которые поддерживают статус-кво. Да, трудовой кодекс защищает права работников, но одновременно с этим консервирует зависимость от системы, где стресс и переработки постепенно превращаются в норму. Нам изначально не следовало загонять себя в такие условия, от которых теперь страдаем, но нас никто не спрашивал. Мы просто родились в мире, где такой режим уже был данностью, и нас не учили его реформировать, улучшать, совершенствовать. Напротив – нас готовили к его соблюдению начиная с самого детства.
Первый опыт в раннем возрасте — это основа для всех последующих информационных конструкций, и особенно это касается процесса социализации. Как именно современная школа, являясь образовательным институтом, помогает в этом процессе? Она едва ли в нём участвует. Любовь, гнев, обида, зависть etc – это не самые простые чувства, а сталкиваться с их влиянием подрастающему поколению приходится достаточно рано. Закладывать первый фундамент настолько сложных и ещё непонятных юному возрасту чувств ребёнку приходится самостоятельно, ориентируясь буквально на ощупь. Получается, что вместо того, чтобы помочь детям понять себя и разобраться в вопросах мировосприятия, их перегружают пресными знаниями, ничего не объясняя из действительно интересующих и важных для них вопросов. Подрастут – поймут. Не удивительно, что в таких условиях ребёнок может начать закрываться от внешнего мира, справедливо считая себя непонятым. Переходный возраст — это не просто причуда природы, а сложный этап социальной адаптации, сопровождающийся колоссальной психологической нагрузкой в условиях созданной нами проблемной социальной среды. Другими словами, это ломающий нас и принудительно подстраивающий под систему кризис. Старшее поколение зачастую оставляет детей один на один справляться со «звериными законами подрастающей стаи», вмешиваясь в происходящие события лишь тогда, когда гром грянет. Не пытаясь проникнуться детскими проблемами, родители теряют авторитет, доверие, расположение. Учителей дети находят среди своего окружения, среди тех, кто способен разделить с ними актуальные для пубертатного периода проблемы. Живя в системе, социализируясь в системе и общаясь только с представителями системы, ребёнок едва ли может научиться думать иначе, кроме как в контекстах проблемной системы.
Существующая система школьного образования не только неэффективна, но ещё может быть и вредна. Активно формирующийся организм заставляют находиться по 5 – 6 часов в день, 5 – 6 дней в неделю, во враждебной, когнитивно напряжённой, раздражающей психику обстановке. Можно ли назвать такой подход к образованию оптимальным? Что даёт школа? Чему она учит?
Язык; Литература; История; Математика; Геометрия; Алгебра; География; Биология; Химия; Физика; Информатика (список не полный).
Чтобы получить пакет вышеперечисленных знаний, от человека требуют отдать десять лет жизни. Что потом делать со всей этой информацией? Не слишком ли завышен тариф? Кто из сегодняшних родителей или вчерашних студентов хорошо помнит программу средних и старших классов? Как сильно она пригодилась в жизни?
Короткий блиц:
Как найти центроид треугольника?
Чем sin отличается от cos?
Какое отношение число π (пи) имеет к числу τ (тау)?
Что такое «хорда»?
На какие три части делится пестик?
В чём особенность брахистохроны?
Как делить многочлен на одночлен?
Какова плотность спирта?
Как вычислить площадь окружности?
И речь даже не о том, насколько необходимы знания из школьной программы. Давайте просто вспомним, как скучна и неэффективна подача материала. Существующая образовательная система перегружает учеников, а условия работы перегружают учителей. Да, разностороннее развитие важно, но не менее важен образовательный подход и условия, в которых он осуществляется. О проведённом в школе времени хочется поскорее забыть, иной раз вместе со всем пройденным материалом, а события, о которых хочется забыть, никаких хороших следов на психике не оставят. Вопрос о реформе образования висит в воздухе уже очень давно, но до сих пор по каким-то причинам остаётся без должного внимания.
И сотворили школу так, как повелел им дьявол. Ребенок любит природу, поэтому его замкнули в четырех стенах. Он не может сидеть без движения — его принудили к неподвижности. Он любит работать руками, а его стали обучать теориям и идеям. Он любит говорить — ему приказали молчать. Он стремится понять — ему велели учить наизусть. Он хотел бы сам искать знания — ему их дают в готовом виде. И тогда дети научились тому, чему никогда бы не научились в других условиях. Они научились лгать и притворяться.
— Адольф Ферьер
«Преобразуем школу», 1920 год
Проведем мысленный эксперимент: после начальных классов школьного образования и приобретения детьми базовых навыков письма, счёта и т. д., включаем в программу условные игровые площадки, где каждому найдётся своя игрушка, свой набор фломастеров, красок, музыкальных инструментов. Из расчёта устранения конкуренции – всё общее, всё одинаковое, всего с избытком. Как будет выстраиваться юное общество? Сначала они разделяться по интересам. Затем – на группы по сотрудничеству. В каждой группе будут свои изначальные «правила игры», но каждый из участников сможет такие правила дополнить. Нарисовать общую картину. Созвучно играть на музыкальных инструментах. Создавать всяческие условия для сотрудничества, взаимодействий и коллективной деятельности. Всё это, разумеется, под наблюдением преподавателя, рассказывающего, «что», «как» и «для чего», параллельно предотвращающего конфликты. На выходе же мы получим общество творчески развитых людей, умеющих работать в команде, ставящих во главу угла общую цель, а не личную выгоду. С определённого возраста начинается общеобразовательное знакомство с разнообразными профессиями и отраслями, в процессе которого ребёнок сможет найти себя.
Современные же школы попросту перегружают психику, и уже оставаясь вне наблюдения взрослых, дети начинают отыгрываться друг на друге, борясь таким образом со стрессом. Мы все так выросли. Нас всех так воспитали. Мы не видим других альтернатив и едва ли над ними думаем. Школьное образование ущербно, в первую очередь, из-за того, что заставляет всех детей мыслить одинаково. Живость мышления, гибкость ума, яркость фантазии – это как раз те самые качества, которые школа никак в детях не развивает. Скорее, наоборот – она их подавляет. Все поставленные учебным процессом задачи можно решить лишь одним, единственно верным способом – тем, которым научила и разрешила система школьного образования. Ответ верен, но ход решения отличен от учебника? Минус балл. Написано ручкой не того цвета? Минус балл. Допустил несколько незначительных помарок? При прочих равных ожидаемая оценка системы:
3– (из 5)
Никому не нужны правильные ответы. Ни учителю, ни ученику, ни родителям. Школы не учат быть успешными, они учат всех детей мыслить однообразно, быть стандартными, такими, как все, а так же, что лишний раз лучше промолчать. Ни одно государственное учреждение не приветствует инициатив и не поощряет свободомыслие. Система не любит бунтарей. Система любит, когда все молча идут в заданном направлении. А куда именно ведёт это направление, мало кто задумывается.
Выученная беспомощность — феномен был впервые описан американскими психологами Мартином Селигманом и Стивеном Майером в результате серии экспериментов с собаками, проведённых в 1964 году в психологической лаборатории Пенсильванского университета.
Эксперименты основывались на схеме классического обуславливания И. П. Павлова. Исследователи стремились выработать у собак условный рефлекс страха на звук высокого тона. В качестве отрицательного подкрепления использовались несильные, но ощутимые электрические разряды, которые следовали за подачей звукового сигнала. Собаки находились в закрытых клетках и не могли избежать воздействия тока.
После нескольких повторений клетки открывали, чтобы проверить, будут ли собаки пытаться избежать неприятного воздействия при следующем звуке. Ожидалось, что, усвоив связь между сигналом и болевым раздражителем, животные попытаются убежать. Однако, вместо этого они ложились на пол и скулили, не предпринимая попыток к бегству, даже несмотря на открытую дверь. Поведение собак свидетельствовало о том, что они предчувствовали удар, но больше не верили в возможность его избежать.
На основании этих наблюдений Селигман выдвинул гипотезу, что животные не пытались спастись не из-за отсутствия страха, а потому, что усвоили: любые действия бесполезны. Повторяющиеся неудачи при попытках избежать боли привели к формированию устойчивого ощущения бессилия — состояния, которое он назвал выученной беспомощностью.
Позднее Стивен Майер, переключившийся на нейрофизиологические исследования, продолжил изучение этого феномена. Анализируя активность различных структур мозга, он пришёл к выводу, что ключевым является не приобретение беспомощности, а, наоборот, обучение контролю над ситуацией. Беспомощность, по его мнению, представляет собой изначальное, базовое состояние организма. Уверенность и активность формируются по мере развития личности и освоения идеи о возможности влиять на окружающий мир.
Впоследствии Майер и Селигман вновь встретились и обсудили новые данные. Селигман признал корректность выводов коллеги и назвал обновлённую концепцию «переворотом с головы на ноги». Исследования показывают, что пассивность и подчинённость являются врождёнными реакциями. Преодоление этих состояний связано с работой медиальной префронтальной коры, отвечающей за принятие решений и ощущение контроля.
Таким образом, и животные, и люди рождаются беспомощными, но в процессе обучения и жизненного опыта могут приобрести навыки саморегуляции и уверенности. Эксперименты Селигмана и Майера, начавшиеся как исследование страха, в конечном итоге стали основой новой парадигмы, утверждающей важность формирования чувства контроля как основы психологической устойчивости.
То есть, в рамках данного эксперимента собак учили не терпеть стресс, а наоборот — их не учили как из стрессовой ситуации выходить, и от того они были вынуждены с ним мириться. И если присмотреться к нашей системе образования, то можно обратить внимание, что она, в некотором смысле, повторяет события: учит детей терпеть стресс и не учит из стрессовых ситуаций выходить. И терпение, здесь – это ещё не самый плохой сценарий, потому что когда стресс начинает выплёскиваться во внешнюю среду, то выплёскивается он обычно на тех, кто слабее. Уже начиная с этого, в детских умах зарождается концепция несправедливости нашего мира, с которой их совершенно не учат бороться, а следовательно, они учатся принимать её как данность и безысходность. Учатся подстраиваться под обстоятельства, но не контролировать их. Считаться с детским мнением взрослый мир намерения не имеет, подходя к ситуации с позиции «ты ещё слишком мал иметь собственное мнение, здесь мы за тебя всё решаем». Подобные проекции, впитанные с самого детства, мы несём на протяжении всей жизни.
Попробуем сформулировать ключевые проблемы современного школьного образования:
Устаревшие учебные программы, не соответствующие требованиям XXI века, таким как, например, критическое мышление, медиаграмотность, работа с информацией.
Недостаток индивидуального подхода. Стандартизированное обучение не учитывает разнообразие потребностей и способностей учеников.
Перегрузка учеников и учителей. Избыточный объем учебного материала и бюрократические требования приводят к стрессу и выгоранию.
Социально-эмоциональные проблемы. Рост буллинга и недостаток программ по развитию эмоционального интеллекта мешают полноценному обучению.
Отсутствие мотивации и связи образования с реальной жизнью снижает интерес к учебе.
В большинстве стран мира воспитание молодого поколения находится на уровне XVIII – XIX столетий. Эта давняя система воспитания ставила и ставит своей целью, прежде всего, подготовить для общества квалифицированного участника производственного процесса. Эту систему не интересуют все остальные потенции человеческого мозга, и поэтому, вне производственного процесса, современный человек остается психологически человеком пещерным, Человеком Невоспитанным.
Неиспользование этих потенций имеет результатом неспособность индивидуума к восприятию нашего сложного мира во всех его противоречиях, неспособность связывать психологически несовместимые понятия и явления, неспособность получать удовольствие от рассмотрения связей и закономерностей, если они не касаются непосредственного удовлетворения самых примитивных социальных инстинктов. Иначе говоря, эта система воспитания практически не развивает в человеке чистого воображения, фантазии и — как немедленное следствие — чувства юмора.
Человек Невоспитанный воспринимает мир как тривиальный, рутинный, традиционно простой процесс, из которого лишь ценой больших усилий удается выколотить удовольствия, тоже, в конце концов, достаточно рутинные и традиционные. Но и неиспользованные потенции остаются, по-видимому, скрытой реальностью человеческого мозга. Задача научной педагогики как раз и состоит в том, чтобы привести в движение эти потенции, научить человека фантазии, привести множественность и разнообразие потенциальных связей человеческой психики в качественное и количественное соответствие с множественностью и разнообразием связей реального мира. Эта задача и должна стать основной задачей человечества на ближайшую эпоху.
— Братья Стругацкие
«Хищные вещи века»
Одна из наших самых важных социальных обязанностей — это дать детям адекватное воспитание и образование. И мы эту обязанность откровенно не выполняем. Чему может научиться ребёнок, вырастающий во всём окружающем нас бардаке? Он может научиться только его копировать. Больше-то ориентироваться не на что. Трагедия нашего положения в том, что большинство из нас так до сих пор и не выросло. Взрослые мы лишь только по отношению к детям, а это не самый надёжный фундамент для такой смысловой нагрузки, как «взрослый человек». Если нас никогда не учили что-либо менять, и мы уже с имеющимся положением дел окончательно смирились, то наша социальная обязанность – вдохновить на перемены хотя бы собственных детей и дать им для этого все необходимые инструменты.
ГЛАВА 2: СОЦИАЛЬНЫЕ ДЕКОРАЦИИ
Что такое социальные нормы? По сути это декорации. Декорации созданные людьми, в которых мы с детства учимся ориентироваться. Но вот часто ли мы задумываемся о том, что происходит за их пределами? Какие закономерности работают за ширмой? Ведь всё, что происходит здесь и сейчас, это следствие закулисных закономерностей. Восприятие реальности очень сильно зависит от имеющегося у нас опыта и от того, в каких контекстах мы о ней (реальности) думаем. Откуда мы получаем информацию? Какого эта информация качества? Из каких источников мы черпаем большую часть нашего жизненного опыта?
В процессе социализации нас всех без особого спроса просто сажают в условную вагонетку и пускают по рельсам социальных норм, социальных правил, социальных ориентиров. Всё что мы видим и воспринимаем на пути следования — это декорации, которые мозг впитывает и фиксирует. На них же он и учится понимать реальность. А что именно происходит за декорациями – среднестатистическому человеку знать необязательно. Там ничего не происходит. Да и вообще, никаких декораций нет. Не перегружайте свои мозги. Вон кровать, вон холодильник, там работа — крутитесь как хотите. За этими границами делать нечего. Здесь уже всё организовано. Пользуйтесь и не выдумывайте лишнего. Другой реальности у нас для вас нет.
Примерно так могла бы звучать современная версия «Платоновой пещеры», когда скованные своими собственными убеждениями люди видят лишь тени окружающей их действительности и не понимают их истинную природу.
Если нас в чём-то обманут, то будет ли наша реальность относительного этого обмана объективной? Разумеется, нет. Она будет искажённой. Примерно также дела обстоят и с социальными декорациями. Все они суть иллюзия. Выдумка. Искусственная конструкция. То, что мы называем «объективной реальностью» далеко не всегда таковой является. Очень часто мы её интерпретируем так, как нам привычно. В той форме, в которой она нам кажется наиболее целостной и непротиворечивой. Это одна из особенностей восприятия — стремиться создавать целостность даже там, где её нет, при необходимости вытесняя всё «лишнее».
Мы, как единицы сознания, в своих собственных убеждениях зачастую почти ничего не решаем. Мы просто принимаем за истину результат работы своего восприятия, в то время как восприятие перманентно цепляется за социальные декорации просто потому, что в нашем информационном пространстве ему цепляться больше не за что. Многие из нас ничего кроме этих декораций не знают. Так настоящие ли они? Или мы сами себя убедили в их подлинности? Истина где-то между. Да, технически они, конечно, работают. Но качество их работы оставляет желать лучшего, роли приходится играть однообразные и выходы отсюда проектом не предусмотрены.
Капитализм, социализм, коммунизм, так же как национализм или патриотизм – это те идеи, которым мы бездумно служим, зачастую даже не особо вникая в их суть, и уж тем более не задумываемся о том, что происходит за их пределами. Какие закономерности работают за ширмой? Ведь всё, что происходит здесь и сейчас – это следствие закулисных закономерностей. Спросите у политиков, куда мы стремимся? Вам никто ничего конкретного не ответит.
Русский мир — [?]
Американская мечта — [?]
Светлое будущее — [?]
Поднятие с колен – [?]
Возрождение величия — [?]
У этих идей есть конкретика? Нет. Под [?] можно вписать что захочется. Именно этим такие формулировки и удобны. Просто подставь нужное. У мировой общественности нет цели. Ни один народ не знает, чего он хочет и куда стремится. Вот сильные мира сего и говорят нам, чего мы хотим. Побоюсь утверждать, что это касается абсолютно всех. Наверняка некоторые и хотели бы помочь, но сами плохо понимают чем и как. Простое вливание денег в ту или иную проблемную область ещё не факт, что что-то действительно изменит. Люди от этого сознательнее не станут. Такое положение вещей ни в коем случае не должно приниматься за норму. Мы живём в губительной среде. Обществу необходимо выходить из проблемных декораций, брать на себя ответственность за наше общее будущее, или история так и будет продолжать кружить всё человечество в перманентном хороводе, пока мы не перестанем принимать одни и те же ошибочные решения основанные на ложных ориентирах.
Чего действительно боится любая власть, так это вооружённой революции. Во избежание развития нежелательного сценария госаппарат стремится установить контроль над поведением населения. Задача: подавить / не допустить революционные настроения ещё на стадии их зачатия любыми возможными средствами.
поддерживать n-ый уровень довольства населения, финансировать общественные программы и повышать социальный уровень жизни.
повсеместно нагнетать n-ый уровень страха, щедро спонсировать силовые структуры.
воспитывать идеи национализма и патриотизма в умах граждан, начиная с детского возраста.
Возникающие в общественной среде проблемы иной раз решаются не столько в порядке своей важности, сколько с оглядкой на реакцию населения относительно тех или иных событий. Для государства, как законодательного сегмента власти, народ – это всего лишь цифры в графиках статистических данных. Чем меньше гражданских волнений в них отражено, тем стабильнее ситуация в стране, а на чём зиждется эта стабильность – на довольстве или терпении – значения не имеет. Меняется только инструмент воздействия. Ничего не будет стремиться к переменам, пока социум проявляет пассивность в отстаивании собственных интересов. Бездействуешь? Значит, либо тебя всё устраивает, либо ты готов терпеть и дальше. А там, где исповедуется терпимость, начинает процветать произвол. Перед лицом государства нет частностей, личностей и индивидуальностей. Есть общественная масса, которой можно (а следовательно и нужно) управлять. Любое управление будет осуществляться проще и эффективнее, когда социум думает и действует как единый и, что очень важно, предсказуемый организм. А каким способом можно гарантировать предсказуемость? Дрессировкой. Кнутом и пряником. Это называется оперантное обусловливание. Те же деньги, например, – очень удобный воспитательный инструмент. Главное, чтобы у основной массы населения их не было слишком много, а ещё лучше – перманентно не хватало: если целыми днями бегать за морковкой, то не останется ни времени, ни желания думать о «всякой ерунде».
Государство — это хорошо организованная структура, в то время как социум скорее дезорганизован. Каждый, в первую очередь, стремится думать лишь о себе. От того народ сегодня и не имеет адекватной возможности влиять на государство. Он разобщён и не видит единой для всех нас цели. Сегодняшнее мироустройство выгодно преимущественно власть имущим и только у них есть реальная возможность лоббировать личные (зачастую эгоистичные) интересы. Всем остальным остаётся только под эти интересы подстраиваться. Адаптироваться. Хотя здесь вернее будет сказать — деформироваться. Деформироваться под навязанные правила игры. В конечном итоге, исходя из таких деформаций, и складывается общественное мировоззрение.
Смена правящей партии может быть полезна только на короткой дистанции, что и лежит в основе демократии. Но сам вектор эволюции такого государственного аппарата остаётся потенциально проблемным. Центральный орган власти всегда, при любых обстоятельствах, в первую очередь направлен на сохранность собственной целостности. И любая цена приемлема. Это не значит, что все политики моральные инвалиды, желающие только крови и господства. Это значит, что все управленческие механизмы уже давно отработаны. А если не меняется механизм, то не будут меняться и последствия его работы.
Про такие механизмы, например, писал ещё Никколо Макиавелли в своей работе «Государь». В ней он ставит прагматизм и приоритет сохранения власти и стабильности над моральными идеалами. Отвергая мораль и идеалистические представления о правлении, Макиавелли утверждает, что правитель должен действовать, исходя из обстоятельств, используя любые средства, — включая обман, жестокость, нарушение обещаний, — если это укрепляет государство. Для обеспечения повиновения Макиавелли считает страх более надёжным инструментом, чем любовь, но при этом правитель должен поддерживать образ добродетельного и справедливого лидера, даже если действия его аморальны. Для предотвращения внутренних раздоров лучше всего устранять соперников и сплачивать народ вокруг общей цели, такой как внешний враг или национальная идея. Если приходится совершать жестокие поступки, то действовать надо быстро, чтобы минимизировать общественное недовольство. А благодеяния, наоборот, не должны быть ни частыми, ни крупными – их необходимо мелкими порциями растягивать во времени для создания иллюзии благополучия. Подобные политические модели вполне способны работать и до сих пор.
Существует два способа покинуть декорации:
Первый — это, прежде всего, осознать, что декорации существуют и большинство из того, что мы знаем, мы знаем, исходя из их контекста. Другими словами, мы думаем в контексте декораций, и чтобы из них выбраться, нужно учиться работать с восприятием. Нужно учиться критическому мышлениею, что подразумевает умение ставить под сомнение собственные устоявшиеся убеждения, учиться самостоятельно искать информацию и отличать зёрна от плевел. И это всё то, чему должны учить ещё в школах (тема эта слишком обширная для одного абзаца, так что детальнее мы её рассмотрим в следующих разделах).
Второй — это деньги. Много денег. Чем больше денег, тем больше свободы и тем меньшее влияние декораций будет на себе ощущать индивид. А подкрепив своё положение властью, он вообще сможет их натурально создавать. Диктовать людям, как им жить и что делать. Сильные мира сего действительно имеют возможность (а многие и желание) смотреть на общество, как на стадо, и им нет смысла что-то серьёзно менять в нашей социальной организации. Зачем? Они уж из декораций выбрались. Они уже над ними. А что там за суета внизу происходит? Ну происходит и происходит. Как будто когда-то было иначе. Почему подобное отношение к людям не должно стоять на потоке, если совершенно ничего этому не препятствует? Такая модель восприятия действительно существует, и она отвратительна по своей природе.
Существует утверждение, что деньги должны делать деньги. Нет. Прежде всего деньги должны помогать людям. Всем людям. А если у нас есть олигархат, что прибирает большую часть всех денег себе, и такая тенденция считается нормой, то это безумные нормы. И поддерживать их могут только безумные люди. Деньги – это ресурсы. Чем больше у человека ресурсов, тем больше на нём должно быть социальной ответственности. Деньги, ресурсы, ответственность – эти понятия должны стать тождественными на глобальной социально-политической арене. Не важно, как человек свои деньги заработал, само их наличие уже должно налагать на него определённые обязанности по решению социальных проблем. Чем больше денег у условного индивида, тем больше с него должен быть социальный спрос. А когда огромные компании гонятся исключительно за прибылью и выгодными только для них самих условиями, то социальный результат редко бывает благоприятным. Да, можно хорошо разбогатеть на производстве газировки, но при этом засорить весь мир пластиковыми бутылками. Если позволять таким системам беспрепятственно эволюционировать, то не далеки те дни, когда всю власть захватят корпорации, при этом имея очень низкий уровень социальной ответственности.
Возможно, когда-то общество дойдёт до концепции, что большое количество денег у одного человека (или малой группы людей) не обременённого социальной ответственностью — это, как минимум, дурной тон. Такой человек, вероятно, жаден. А жадность — психическое отклонение, над которым надо работать, а не прятать за индивидуализмом и вседозволенностью. И это касается не только жадности: гордыня, гнев, зависть, блуд, чревоугодие, уныние — это всё маркеры психических отклонений, а не грехи. Просто не было две тысячи лет назад никакой психологии, а вот психологические расстройства — вполне. Грехи — это просто способ о них говорить.
К этому моменту у некоторых уже наверняка сформировалась мысль примерно следующего содержания: «мир никогда не был идеальным и никогда идеальным не будет. Нужно просто с этим смириться, подстроиться, найти своё место, жить в удовольствие, приносить пользу и никому не мешать».
Боюсь, что такая конструкция в существующих обстоятельствах невозможна. Здесь за утверждением, что «мир не идеальный и идеальным быть не может», сразу же описывается утопическая модель, где все удобно устроились, нашли своё место, никому не мешают, ни на ком не паразитируют и приносят лишь пользу. Да, мир должен быть таким, но для этого ещё не создано адекватных условий. Между тем, каким он должен быть, и каким он является сейчас, находится огромная пропасть, через которую и надо строить мост. Пусть идеальный мир и невозможен, но стремление к нему (как стремление к чему-то лучшему) – и есть залог здорового развития. А мысль, что «мир не идеален и даже пытаться его менять не стоит» – это лишь путь стагнации и отсутствие желания качественно работать над чем-либо.
ГЛАВА 3: ОШИБКИ
Что такое ошибка? Ошибка — это решение, действие или бездействие, в конечном итоге приводящее к нежелательному результату. Нынешнее состояние мировой общественности — это результат огромного количества ошибок, которые мы продолжаем совершать каждый день. Проще всего для восприятия представить себе нашу социальную систему как часовой механизм (единый организм): шестерёнки крутятся — что-то происходит.
> Опасность экологической катастрофы.
> Культ потребления.
> Конфликт поколений.
> Повсеместные депрессии.
> Проблема кризиса среднего возраста.
> Гендерный и расовый конфликты.
> Ежедневный стресс.
> Регулярные случаи суицида среди подростков.
> Кризис переходного возраста…
(...список не полный)
Всё это — результат работы нашего социального механизма. Так давайте предположим, что такой механизм объективно неисправен. Чтобы попробовать хотя бы на бумаге починить нашу социальную систему и разобраться в её проблематике, начнём по порядку, стараясь мыслить наиболее рациональным образом. И перед этим нам необходимо условиться, что именно мы будем считать рациональным, а что — нет:
Бытует представление, что инстинкты якобы иррациональны, ибо они «работают» вопреки логике. Так ли это? И можно ли разграничить обусловленные характером влечения (страсти) по критерию рациональности либо иррациональности?
Понятия «разум» и «рациональный» обычно имеют отношение к процессам мышления; под «рациональным» мышлением обычно подразумевается такой процесс, который подчиняется законам логики и неподвластен искажениям со стороны аффектов, эмоций или каких-либо патологических состояний субъекта. Однако слова «рациональный» и «иррациональный» нередко употребляются еще и по отношению к чувствам и поступкам. Так, например, экономист может назвать «нерациональным» ради экономии рабочих рук вводить в производство дорогостоящую технику в такой стране, в которой налицо избыток неквалифицированной рабочей силы (хотя и не хватает рабочих с высокой квалификацией). Или же он может назвать иррациональным ежегодный расход 180 млрд. долларов на вооружение (имеется ввиду расход в мировом масштабе, в то время как 80 % этой суммы приходится на великие державы); причем его рассуждение сводится к тому, что эти деньги идут на производство вещей, которые не имеют никакого применения в мирное время.
Я предлагаю называть рациональными любые мысли, чувства или действия, которые способствуют адекватному функционированию и росту целостной системы (частью которой они являются), а все, что имеет тенденцию к ослаблению или разрушению целого, считать иррациональным. Совершенно очевидно, что только эмпирический анализ всей системы сможет показать, что в ней является рациональным, а что – нет.
— Эрих Фромм
Соглашаясь с логикой Фромма, стоит задать следующий вопрос: стремится ли наша социальная система (как единый организм) к целостности?
> Опасность экологической катастрофы.
> Культ потребления.
> Конфликт поколений.
> Повсеместные депрессии.
> Проблема кризиса среднего возраста.
> Гендерный и расовый конфликты.
> Ежедневный стресс.
> Регулярные случаи суицида среди подростков.
> Кризис переходного возраста.
Едва ли вышеописанные проблемы могут служить на благо целостности системы. Говоря более грубым языком, наша социальная система разваливается прямо под нашими «непричастными» ногами. Да, возможно, не наше поколение её такой создало, но наше поколение её такой приняло и продолжает поддерживать.
Основываясь на размышлениях Фромма, можно сделать вывод, что система, в которой мы существуем сегодня — иррациональна. В лучшем случае, её можно назвать рациональной только относительно самой себя, и только если смотреть на неё изнутри. Почему же у нас создаётся иллюзия рациональности такой системы? Прежде всего, именно потому, что мы смотрим на неё только изнутри и нам сложно адекватно оценить все её неисправности. Мы в ней родились и выросли. Нас в ней обучили и воспитали. Другой системы мы никогда не знали. Нам не с чем сравнивать. Это и служит фундаментом многих социальных заблуждений. Почему она именно такая? Обычно на это мы отвечаем: «так исторически сложилось». Вот только подобное утверждение слишком шаткое. Наши предки далеко не всегда поступали правильно, и далеко не все их ошибки были нами исправлены. Зачем же продолжать ходить по граблям?
Давайте представим себе ситуацию: на столе лежит карта мира. За столом сидит некоторое количество игроков. Я высыпаю на стол из коробки n-ое количество элементов мозаики, называю их фишками и предлагаю сыграть в игру на манер монополии. Правила будем придумывать на ходу. Создадим «здоровую» конкуренцию. У кого больше фишек, тот и доминирует. Прогоним через этот бардак несколько поколений игроков, и уже никто даже и не подумает о том, что самый значимый элемент игры я оставил себе. А именно, коробку, на которой изображена общая картина. Причём, до некоторых людей время от времени доходит, что правила предложенной им игры искалечены, и они начинают играть по правилам изначальным — собирать общую картину по мере своих знаний, интересов и возможностей (как правило, игнорируя всё то, что интересным и важным для них не является, что также является проблемой), а затем – давать свои интерпретации на то, что у них получилось собрать. Все же знают эту метафору, как три слепца пытаются описать слона? Один трогает хобот, другой ногу, третий хвост, и все они никак не могут прийти к единому мнению. На том месте, где должна рождаться общая картина, возникает пространство для конфликта. В нашем же случае всё ещё усложнено и тем, что эти три слепца говорят на разных языках.
Наука — язык теорий, фактов и конкретики (но даже она, проделов огромной путь, не раз описывала ложные картины мира).
Психология — язык допущений, наблюдений, интерпретаций, договоренностей, когнитивных искажений.
Социология — статистика, корреляции (нередко ложные).
Религия, философия — это уже скорее язык иносказательности, личного опыта и личных переживаний, что и роднит эти сферы с творчеством (многие сказки, например, скрывают за собой весьма серьёзный философский подтекст).
Всё, что мы сейчас знаем о мире — это наша интерпретация реальности. Наша интерпретация общества. Мы всё ещё в пути, и это следует брать во внимание. В наших стремлениях познать мир мы разбираем его на части (анализируем, редукционируем), а затем у нас появляются определённые проблемы с синтезом той информации, которую в конечно итоге удалось собрать. Причём, не всегда может быть очевидно, что проблемы вообще есть. Они ускользают от нашего восприятия, например, в междисциплинарную область, где для понимания общей картины необходимы дополнительные профильные компетенции. Так и теряется способность видеть целостность. Это касается не только социума, но и науки, политики, образования etc. Вероятно это связано с тем, что человеческому мозгу по природе своей проще заниматься анализом, нежели синтезом, так как он эволюционно адаптирован к локальным конкретным задачам выживания, а не к восприятию сложных систем во всей их взаимосвязанности.
Представим, что у нас есть самолёт. Чтобы понять, как он работает, нам необходимо разобрать его до винтика, но мало того, после этого ещё необходимо суметь правильно собрать его обратно. Нашу же ситуацию дополнительно усложняет то, что по сути мы просто находимся в ангаре с деталями и даже не до конца понимаем, что именно из них необходимо собрать и как точно собранное должно работать. Мы неправильно интерпретируем предназначение деталей, при помощи молотка вбиваем их в те места, где им быть не положено, часть игнорируем за «ненадобностью», крепим крылья вверх ногами… самолёт не летит. На этом моменте могут возникнуть следующие вопросы:
Что мы делаем неправильно?
Должно ли оно вообще летать?
Над первым вариантом надо думать и пересматривать всю имеющуюся социальную модель. А во втором случае можно оставить всё как есть. Идеальным мир быть всё равно не может, следовательно – и так сойдёт.
Политика, экономика, социология, психология (список не полный) – это всё детали, из которых мы пытаемся собрать здоровый социум. Но что-то здоровым он не получается и лететь не хочет. Может, как-то неправильно собрали? Вроде, по-разному уже пробовали – всё разваливается. Вот на этом моменте я бы хотел усомниться не только в качестве сборки (она очевидно дефектная, здесь и сомневаться нечего), но и в качестве деталей, из которых мы пытаемся наш социум собрать. В качестве системы образования, в качестве политических идеологий, в качестве экономических моделей, в адекватности принципов распределения ресурсов и так далее. В конце концов, в качестве и адекватности алгоритмов работы нашего выработанного в системе мышления. Большинство сегодняшних парадигм, с которыми наш мозг активно работает, безнадёжно устарели.
Справедлива ли следующая логическая последовательность:
Я — слон. Все слоны розовые. Значит ли это, что я розовый? Если рассуждать логически, то ответ будет: да, всё верно. Вот только я не слон. Самое первое утверждение в этой цепочке уже ложно. Ровно как и второе. Что приводит нас к ложноположительному ответу. Перед любым человеком социум ставит задачу, по мере решения которой каждый из нас, в силу своих талантов и интересов, приобретает необходимые для решения задачи навыки и способности. То есть, любой человек сейчас находится в той точке своей жизни, куда его привело рациональное взаимодействие с системой, и если нас в этой точке всё устраивает, следовательно, задача решена верно. Так ведь? Но что если сами условия поставленной перед нами задачи были ложные?
> Опасность экологической катастрофы.
> Культ потребления.
> Конфликт поколений.
> Повсеместные депрессии.
> Проблема кризиса среднего возраста.
> Гендерный и расовый конфликты.
> Ежедневный стресс.
> Регулярные случаи суицида среди подростков.
> Кризис переходного возраста.
Какие перспективы нас ждут с такими предпосылками? Не игнорируем ли мы сложные причинно-следственные связи, к этим предпосылкам приводящие? Худшее, что мы можем сделать, размышляя над поставленными вопросами, — это ждать и надеяться, что проблемы решат сами себя.
Так каким же должно быть здоровое общество? Первое и самое простое, что приходит в голову – справедливым, свободным, счастливым. Приятные на слух слова. А также очень удобные. Легко в политические лозунги интегрировать: «за справедливое, свободное и счастливое будущее!». Но что за этими словами прячется и возможно ли подобное будущее построить?
ГЛАВА 4: СПРАВЕДЛИВОСТЬ И СВОБОДА
Начнём обсуждение данной темы с разговора про закономерности, ведь закономерности также являются формой справедливости. «Что посеешь, то пожнёшь» – это форма той или иной закономерной справедливости. В качестве примера возьмём случай из истории:
Февраль 1958 года. В Китае был утверждён указ о истреблении мелких вредителей: комаров, мух, крыс и воробьев, что на практике оказалось огромной ошибкой, за которую страна расплатилась небывалым голодом. Китайские руководители считали, что уничтожение животных-вредителей приведет к расцвету сельского хозяйства. Поскольку бороться с крысами и насекомыми было чрезвычайно трудно, то основная кампания сфокусировалась на воробьях, выследить и уничтожить которых было намного реалистичнее. Школьников снимали с занятий для отстрела птиц из рогаток, устраивались массовые травли и убийства пернатых. Возражений со стороны китайских экологов практически не было. Через год в стране действительно выдался хороший урожай и царило воодушевление от хорошо сделанного «Благого Дела», но уже в следующий сезон поля страны наводнили гусеницы и саранча, поедающие побеги, так как в экосистеме исчез важный естественный регулятор, заменить который было некем. Урожаи резко уменьшились, и в стране наступил голод, в результате которого погибло огромное количество людей.
Нарушив экосистему, Китай совершенно справедливо столкнулся с катастрофой. Был нарушен гармоничный баланс, что закономерно принесло с собой колоссальное горе. Можно ли назвать такое положение дел справедливым? С математической точки зрения – да. С нашим внутренним восприятием справедливости – едва ли. Наше восприятие вышеописанной ситуации может вызывать сочувствие, казаться несправедливым по отношению к людям, намерением которых было принести благо. Но одновременно с этим так же присутствует понимание, что сложившиеся обстоятельства были закономерно справедливы. Отсюда могут рождаться следующие вопросы: всякая ли справедливость закономерна? Всякая ли закономерность справедлива? Рождает ли справедливость естественного потока вещей несправедливость социальную? Все ли события в мире являются закономерно справедливыми или нет?
Отвечая на подобные вопросы, нередко можно встретить множество противоречий, что и мешает нам разобраться в природе справедливости. Дело в том, что понятие «справедливость» сильно перегружено смыслом, а наше непонимание фундаментальных естественных закономерностей (в том числе социальных) лишь усугубляет проблему. Да, с одной стороны, природа может быть жестока, с другой же она гармонична и самодостаточна. Наша же задача, как сознательных единиц, не плодить жестокость, а в гармонию вклиниваться с очень большой осторожностью. В некотором смысле, даже с уважением. С понимаем того, что именно, и ради чего мы делаем. Решения, которые могут казаться нам верными и справедливыми на короткой дистанции, способны приносить катастрофические последствия в перспективе. Сегодня даже невооружённым взглядом можно заметить, что человечество свернуло куда-то не туда. Попало в ловушку заведомо проблемных обстоятельств, исходить из которых уже само по себе можно считать ошибкой. Коллективному человечеству давно пора задаться важным вопросом: а не выступаем ли мы против фундаментальных закономерностей? Не ведём ли мы игру с естественным ходом вещей себе же во вред? Не занимаемся ли мы истреблением условных «воробьёв»?
Существует такой философский вопрос: что важнее – справедливость или милосердие? Сама структура этого вопроса подразумевает, что справедливость в привычном нам понимании тесно сопряжена с наказанием. Здесь не лишним будет поинтересоваться, а как далеко в нашей погоне за справедливостью мы можем зайти в применении наказания? Хочется вспомнить следующую африканскую пословицу: «ребёнок, которого не обнимала деревня, сожжёт её дотла, чтобы почувствовать тепло». Жестокость порождает жестокость. Ненависть порождает ненависть. Убивший дракона сам превращается в дракона. Эти закономерности стары как мир, а человечество их упорно продолжает игнорировать. Сиюминутная справедливость главенствует над справедливостью закономерного хода событий. В этом и есть смысл урока «подставь вторую щёку». Он заключён не в том, что надо уметь терпеть, но в том, чтобы в своей погоне за справедливостью не плодить зло и ненависть. То, что мы в пылу своих страстей склонны называть справедливостью, далеко не всегда таковой является.
Справедливость – это не явление. Справедливость – это продукт нашего ума, нашего мышления. Её не существует в отрыве от особенностей той или иной социальной организации, поэтому понятие справедливости может быть настолько же гибким, насколько гибким способно быть человеческое восприятие. Нередки те случаи, когда представление справедливости носит субъективный характер и является контекстуальным, оценочным суждением. Справедливость – это чувство. Чувство справедливости. И одновременно с этим, справедливость — это концепция, которая формируется в контексте социальной реальности (социальных декораций) и обретает истинную ценность только когда находит сопряжение с пониманием естественных закономерностей мироздания.
Справедливость можно условно разделить на два понятия:
Справедливость закономерная — что посеешь, то пожнёшь.
Справедливость социальная — око за око.
Может показаться, что это две разные формы одной и той же мысли, но нет. Принцип «око за око» можно посеять. Результатом всходов же будет слепой и озлобленный друг на друга мир. «Око за око» — это не инструмент решения проблем, это инструмент их баланса. С таким же успехом можно утверждать, что для того, чтобы все были одинаково счастливыми достаточно просто сделать всех одинаково несчастными, и очень похоже, что внутри именно такого общества мы сейчас и находимся.
Несмотря на то, что мы пытаемся вложить в концепцию справедливости благие намерения, она вполне способна делать мир хуже. Здесь нам будет проще условиться, что привычного и желаемого для человеческого ума понятия справедливости попросту не существует. Это продукт наших фантазий и желаний. Говорить о справедливости – всё равно, что строить воздушные замки. Невозможно создать справедливое общество хотя бы потому, что о едином понятии справедливости очень сложно договориться – сразу открывается слишком большое пространство для интерпретаций, спекуляций и манипуляций. Общество может быть либо закономерно (справедливо) благополучное, либо же закономерно (справедливо) проблемное.
Какие именно закономерности нам необходимо соблюсти, чтобы создать благополучное и свободное общество? Прежде чем размышлять над поставленным вопросом, следует вкратце разобраться, почему наша социальная система ни справедливой, ни свободной не является:
Наверно, самый простой рецепт успешного правления:
Вводим запрет на образование и саморазвитие.
С детства принуждаем к работе.
Наказываем за непослушание.
Поощряем за исполнительность.
В целом, всё. Так и получается рабовладельческий строй. Для его закрепления можно придумать ещё идеи-якоря примерно следующего содержания.
Всякое наказание работает на твоё же благо.
Всякое наказание делает тебя лучше.
Лень отдаляет тебя от твоего же блага.
Будешь лениться – получишь наказание.
Смотри пункт первый. Мы тут заботимся о том, чтобы ты каждый день становился лучшей версией себя.
Так устроен мир.
Как далеко мы ушли от такой системы? Если говорить в общих чертах, то не очень далеко. Если когда-то образование было привилегией элит, то в индустриальную эпоху оно уже стало востребованным и повсеместным, но и обучали людей в основном лишь самому необходимому – чтению, письму, счёту и умению стоять у конвейера выполняя свои узкопрофильные опции, не задавая при этом лишних вопросов. То есть, превращали людей в шестерёнки. Эта всё та же рабская, людоедская система, с той лишь разницей, что человека уже не принуждали к 10-часовому (и более) рабочему графику, а приучали к нему. Создавали такие условия, в которых среднестатистическому человеку существовать как-то принципиально иначе было практически невозможно. Доход едва покрывал нужды. Вместо еды и койки давали деньги на еду и койку. Стать рабом такой системы подавалось как «добровольный» выбор, подкреплённый иллюзорной надеждой, что чем лучше ты будешь работать, тем скорее ситуация изменится. Современная же система жизни, как и современная система образования, хоть и расширила возможности, но каких-то особых трансформаций не претерпела. Да, рабской мы её больше не называем. Мы называем её капиталистической. А разница состоит в том, что в капиталистической системе (в отличии от рабской) стать господином и совершенно легально обзавестись рабами на мизерной зарплате может практически любой. Свято место пусто не бывает. И самый главный рабовладелец такой системы – это коррумпированное государство. Так устроен мир.
Мы всё ещё живём в рабовладельческой системе координат. Мы её прямые наследники. А в рабовладельческой системе координат доминировать будет рабовладельческое / зашоренное / шаблонное мышление. Мечта раба – это не стать свободным. Мечта раба – это стать господином, будучи уверенным, что это и есть свобода, потому что иной формы свободы и справедливости внутри рабовладельческой системы нет. Быть условными рабами сегодня навязывается обществу как рациональное взаимодействие с реальностью. Потребительство – награда за нашу работу. Система эксплуатирует подобный подход на всю катушку. Наше невежество – это её сила. Наше шаблонное мышление – наши же собственные оковы.
В сети можно наткнуться на весьма забавную шутку: «моя кошка думает, что обретёт независимость, как только научится открывать консервные банки со своим кормом. Вот только о том, откуда эти банки берутся, она никогда не задумывается». Забавной, правда, эта шутка кажется только до тех пор, пока не начнёшь вникать в её суть: так ли уж сильно домашние кошки отличаются от современного человека? У первых – банки с кормом. У вторых – банки с деньгами. Разница лишь в том, что качество консервов зависит только от стабильности условий их хранения, в то время как стабильность работы банковских систем и ценность денег зависит от множества далеко не всегда предсказуемых факторов. Так что в некотором смысле, самодовольство кошки имеет под собой более крепкое основание, нежели самодовольство человека, живущего в иллюзорной уверенности своего более выгодного положения. Эта мысль станет понятна лучше в тот самый день, когда деньги превратятся в фантики, поставки продовольствия в супермаркеты прекратятся, а из еды останется разве что консервированный кошачий корм.
Драма нашего положения — человечество уничтожает в том числе и то, что его кормит. А именно — рынок. Точнее, его законы и погоня за личной выгодой. «Легче вообразить конец света, чем конец капитализма» – говорил Славой Жижек. Но только не в том случае, когда концом света и будет являться капитализм, поддерживаемый государственным аппаратом всех мировых держав. Мы подогнали себя под рыночные законы. Они пропитывают весь наш быт. Деньги заменили всё. Они стали мерилом даже межличностных взаимоотношений. Человечество продаёт время собственной жизни за бесценок. Что это, если не безумие?
Деньги сегодня являются единственной доступной для среднестатистического человека формой свободы, при этом банкноты уже давно ничем не подкреплены, и хотя их уверенное вытеснение системами безналичного расчёта может показаться не особо большой проблемой, однако, она есть: стоит только начать жителям экономически развитых стран массово закрывать свои банковские счета – и система лопнет подобно финансовой пирамиде вместе со всей экономикой. При этом наличности на всех не хватит физически. Перевод всех денежных операций в цифровой формат – вопрос не самого далёкого будущего, а при возможности судебной, исполнительной и законодательной власти блокировать любые финансовые счета даже без веского на то повода, с изъятием наличности из оборота и переводом всех валютных операций в цифровое пространство, никому из нас больше не придётся переживать за свои права и свободы – эти заботы возьмёт на себя государство. Как это отразится на жизни среднестатистического человека? Всё просто: тотальный контроль. Но выход из этих декораций есть. Находится он там же, где и вход — в наших головах.
Как же построить действительно свободное общество? Начну издали: всякий порядок не существует сам по себе. Есть хаос и есть закон. Если хаос ничем не ограничивается – он разрушителен. Если закон ни на что не влияет – его всё равно, что нет. И только когда закон пронизывает хаос — появляется порядок. Мы можем разложить свободу на условный спектр где, например, «красная» свобода – это свобода агрессивного безумца, а «фиолетовая» – это свобода просветленного мудреца. Первая будет нуждаться в ограничении, так как не стремится нести на себе бремя ответственности. Вторая же ограничивает себя как раз за счёт чувства ответственности и понимания фундаментальных закономерностей. Это – две крайности одного и того же явления. Система же стремится взять эти крайности под контроль. Зажать свободу традициями, графиками, порядками и ответственностью за их соблюдение. И чем сильнее закручиваются гайки, тем меньше свободы у человека остаётся в принципе, а на реализацию того небольшого остатка, нет ни средств, ни времени.
Сегодняшняя система имеет очень много инструментов для борьбы с «красной» свободой и очень мало для развития и поощрения свободы «фиолетовой». Другими словами, она никак не учит людей ориентироваться в своей свободе, а просто запирает их в законодательных рамках, в случае чего используя карательный метод перевоспитания, что очень сильно роднит весь этот механизм с рабством. И даже если мы прямо сейчас сможем создать условно свободное общество, то его всё равно не будут населять свободомыслящие люди. Мало просто сказать человеку – «ты свободен!» – он не поймёт, что с этой свободой делать и просто продолжит жить в соответствии со своими убеждениями, навыками и привычками. Это и есть та самая фундаментальная проблема, преследующая человечество чуть ли не всю его историю. Не только глобальное отсутствие свободомыслия, но и нередкое преследование тех, у кого оно появляется. Вплоть до сжиганий на кострах и распятий на крестах.
ГЛАВА 5: СВОБОДОМЫСЛИЕ
Начнём обсуждение темы с того, чем свободомыслие не является. Для наглядного примера хочу повторить мысль сформулированную Джорджем Оруэллом в романе «1984»:
– Как продвигается словарь? – Из-за шума Уинстон тоже повысил голос.
– Медленно, – ответил Сайм. – Сижу над прилагательными. Очарование.
Заговорив о новоязе, Сайм сразу взбодрился. Отодвинул миску, хрупкой рукой взял хлеб, в другую – кубик сыра и, чтобы не кричать, подался к Уинстону.
– Одиннадцатое издание – окончательное издание. Мы придаем языку завершенный вид – в этом виде он сохранится, когда ни на чем другом не будут говорить. Когда мы закончим, людям вроде вас придется изучать его сызнова. Вы, вероятно, полагаете, что главная наша работа – придумывать новые слова. Ничуть не бывало. Мы уничтожаем слова – десятками, сотнями ежедневно. Если угодно, оставляем от языка скелет. В две тысячи пятидесятом году ни одно слово, включенное в одиннадцатое издание, не будет устаревшим.
Он жадно откусил хлеб, прожевал и с педантским жаром продолжал речь. Его худое темное лицо оживилось, насмешка в глазах исчезла, и они стали чуть ли не мечтательными.
– Это прекрасно – уничтожать слова. Главный мусор скопился, конечно в глаголах и прилагательных, но и среди существительных – сотни и сотни лишних. Не только синонимов; есть ведь и антонимы. Ну скажите, для чего нужно слово, которое есть полная противоположность другому? Слово само содержит свою противоположность. Возьмем, например, «голод». Если есть слово «голод», зачем вам «сытость»? «Неголод» ничем не хуже, даже лучше, потому что оно – прямая противоположность, а «сытость» – нет. Или оттенки и степени прилагательных. «Хороший» – для кого хороший? А «плюсовой» исключает субъективность. Опять же, если вам нужно что-то сильнее «плюсового», какой смысл иметь целый набор расплывчатых бесполезных слов – «великолепный», «отличный» и так далее? «Плюс плюсовой» охватывает те же значения, а если нужно еще сильнее – «плюсплюс плюсовой». Конечно, мы и сейчас уже пользуемся этими формами, но в окончательном варианте новояза других просто не останется. В итоге, все понятия плохого и хорошего будут описываться только шестью словами, а по сути, двумя. Вы чувствуете, какая стройность, Уинстон? Идея, разумеется, принадлежит Старшему Брату, – спохватившись, добавил он.
При имени Старшего Брата лицо Уинстона вяло изобразило пыл. Сайму его энтузиазм показался неубедительным.
– Вы не цените новояз по достоинству, – заметил он как бы с печалью. – Пишете на нем, а думаете все равно на староязе. Мне попадались ваши материалы в «Таймс». В душе вы верны староязу со всей его расплывчатостью и ненужными оттенками значений. Вам не открылась красота уничтожения слов. Знаете ли вы, что новояз – единственный на свете язык, чей словарь с каждым годом сокращается?
Этого Уинстон, конечно, не знал. Он улыбнулся, насколько мог сочувственно, не решаясь раскрыть рот. Сайм откусил еще от черного ломтя, наскоро прожевал и заговорил снова.
– Неужели вам непонятно, что задача новояза – сузить горизонты мысли? В конце концов мы сделаем мыслепреступление попросту невозможным – для него не останется слов. Каждое необходимое понятие будет выражаться одним-единственным словом, значение слова будет строго определено, а побочные значения упразднены и забыты. В одиннадцатом издании, мы уже на подходе к этой цели. Но процесс будет продолжаться и тогда, когда нас с вами не будет на свете. С каждым годом все меньше и меньше слов, все yже и yже границы мысли. Разумеется, и теперь для мыслепреступления нет ни оправданий, ни причин. Это только вопрос самодисциплины, управления реальностью. Но в конце концов и в них нужда отпадет. Революция завершится тогда, когда язык станет совершенным. Новояз – это ангсоц, ангсоц – это новояз, – проговорил он с какой-то религиозной умиротворенностью. – Приходило ли вам в голову, Уинстон, что к две тысячи пятидесятому году, а то и раньше, на земле не останется человека, который смог бы понять наш с вами разговор? <...> К две тысячи пятидесятому году, если не раньше, по-настоящему владеть староязом не будет никто. Вся литература прошлого будет уничтожена. Чосер, Шекспир, Мильтон, Байрон останутся только в новоязовском варианте, превращенные не просто в нечто иное, а в собственную противоположность. Даже партийная литература станет иной. Даже лозунги изменятся. Откуда взяться лозунгу «Свобода – это рабство», если упразднено само понятие свободы? Атмосфера мышления станет иной. Мышления в нашем современном значении вообще не будет. Правоверный не мыслит – не нуждается в мышлении. Правоверность – состояние бессознательное.
Здесь выражена весьма простая мысль, что чем скромнее у человека словарный запас, тем скуднее будет его мышление. Тем оно более шаблонно и, следовательно, менее свободно. При этом сам носитель такого мышления своей зашоренности осознавать не будет: невозможно адекватно воспринимать ту информацию, которой у нас нет даже на уровне словарного запаса, не говоря уже про глубокие личные переживания. Но не стоит обманываться тем, что расширение словарного запаса уже само по себе делает человека свободомыслящим. Расширяется лишь шаблон мышления, но шаблонным от этого оно быть не перестаёт. Мы можем получить всю свободу этого мира и при этом всё равно останемся ограничены физическими возможностями и потребностями нашего тела. Так же и с мышлением: слова – это горизонт нашей мысли. Его можно расширить, но очень сложно за него заглянуть.
Тут следует сделать акцент, что слова — это не самая естественная форма общения. Да, у человека хорошо развит речевой аппарат, и он им способен издавать множество самых разных звуков. Каждому отдельно взятому набору звуков придавать форму, наделять смыслом. Но с таким же успехом можно общаться и нулями с единицами или точками и тире – вообще не важно. Не слова наделяют вещи смыслом, слова это лишь один из способов его передать. А вот чтобы проникать в суть сказанного – то тут уже необходимо уметь читать между строк, чувствовать и понимать контекст. Для этого и нужна эмпатия.
Эмпатия — естественная невербальная и универсальная форма общения, как минимум, среди млекопитающих. Мы — живая часть всего нашего живого мира. И мы можем общаться с ним. Но Вселенная вряд ли заговорит с нами словами. У неё нет голосовых связок. Но с ней можно общаться через чувства, эмоции, образы. Просто люди зачастую закрыты от всего этого.
Мы привыкли оценивать межличностное общение, в основном, с точки зрения вербальной составляющей. Попробуем же рассмотреть это более детально: представьте эмоциональное общение. Теперь окрасьте эмоции в цвет, а цвету присвойте длину волны. Все люди — это источники волн. Будут ли эти волны гасить друг друга? Или усиливать? Может резонировать? Зависит от источника. Безэмоциональное общение всё равно, что машинное. И это не обязательно плохо. Каждой звезде свой неба кусок. Здесь главное понять, что мы – это и источник, и приёмник, и ретранслятор, и всё, что угодно. Какую интенцию мы в себе несём, какой информацией себя наполняем, то в мир и проецируем.
Познайте истину, и истина сделает вас свободными.
— От Иоанна святое благовествование
Речь в этом стихе идёт не про свободу физическую. Речь в нём как раз про свободу ментальную. Для лучшего понимания эту мысль можно выразить иначе: познайте мудрость, и мудрость сделает вас свободомыслящими. Но мудрость и истина – вещи всё же разные.
Мы привыкли думать, что истина – это информация, которую можно выразить и дать. Это не всегда так. Прежде всего истина – это механизм межинформационного взаимодействия. Если информация – это кубики конструктора, то истина – это способы и варианты, какими можно эти кубики собрать. Чем больше информации, тем более красивые, ясные и практичные конструкты у нас получатся. А качество красоты, ясности, практичности будет зависеть от степени человеческой мудрости и информированности. Но так же истина, конечно, состоит и в том, что информационные конструкции могут быть собраны лживым и порочным образом. Такие модели, в конечном итоге, чаще всего будут вести к закономерно проблемным сценариям.
Ошибкой будет считать, что свобода и свободомыслие даются человеку по умолчанию. Свободе и свободомыслию необходимо учить. Учить же этому должна была церковь. Если суть библейского учения – это путь к свободе, то церковь должна была стать проводником к ней. Должна была стать глубоко философским институтом изучения человеческой природы, человеческих пороков и освобождения от них, но стала она лишь очередной средой царствования норм и шаблонов с карательной методикой «просвещения». Церковь отвергала свободомыслие. Вела к шаблонам. Шаблоны же вели к конфликтам и войнам.
В 1618 году на почве разногласий католической и протестантской церквей пророс и дал кровавые всходы самый на то время опустошительный конфликт, затронувший впоследствии всю Европу. Тридцатилетняя война стала последней религиозной войной, которую запомнила история. Научная революция и новые открытия заставляли людей постепенно переходить от духовного мировосприятия к материальному. Параллельно с тем, как цивилизация двигалась в индустриальный век, а философское сообщество «убивало» Бога, из пепла былых раздоров начало прорастать следующее семя грядущих бед – национализм. Феникс религии умер. Феникс нацизма возродился из пепла и опалил мир ещё более жарким пламенем, нежели костры инквизиции.
Мышление… Мышление никогда не меняется. Меняются только социальные декорации. И до сих пор в них не появилось того, чем должна была быть церковь изначально. А именно – института мудрости ведущего к ментальной свободе. Но в целом можно понять почему. Правителям может быть крайне невыгодно мудрое свободомыслящее общество. Взаимодействовать с дрессированными людьми им значительно проще.
Мудрость – это не то, что измеряется лингвистическими конструкциями. Мудрость – это то, что измеряется качественным пониманием действительности и тех закономерностей по которым она формируется. Понимание мира – это то, чем занимается наше мышление, а затем применяет это знание и понимание на практике. Давайте представим такую ситуацию: мы находимся в тёмной комнате. Какого цвета в ней будут стены? Без источника света мы этого не узнаем. Включаем фонарик – узнаём, что стена белая. Затем включаем фонарик с зелёной лампочкой. Светим. Теперь мы видим, что стена зелёная. Так какого же цвета стены в действительности? Зависит (в числе прочего) от источника освещения.
Фонарик в нашем примере – это человеческое мышление. И прежде, чем изучать мир, нам первым делом необходимо изучить те инструменты, при помощи которых мы мир исследуем. А именно – человеческое мышление. Осознать те шаблоны восприятия, в которых мы существуем. Освещая своим мышлением одни только социальные декорации, мы никогда не узнаем, что находится за их пределами, так же как и не узнаем, на каком именно фундаменте они построены. В зависимости от искажённости и неполноты наших знаний и опыта мы можем делать заведомо искажённые выводы и ставить перед собой неполноценные цели. Цели, ведущие к заведомо проблемным последствиям по заведомо проблемному пути уводя общество всё дальше от счастья и благополучия.
Фридрих Ницше описывал три стадии развития человека, которые необходимо пройти, прежде чем стать полноценной личностью — верблюд, лев и ребёнок.
По Ницше, человек появляется на свет не как завершённое существо, а как некая заготовка — эскиз, которому ещё предстоит пройти путь становления, чтобы найти свою подлинную сущность и стать настоящим (мальчиком) человеком.
На первом этапе своего внутреннего развития человек — верблюд. Подобно этому животному, которое запасает воду для долгого пути по пустыне, человек накапливает в себе знания, догмы, моральные установки и правила, которые ему навязывают родители, школа, общество, религия и жизненные обстоятельства. Верблюд покорен. Он не сомневается, не задаёт вопросов — он умеет говорить только «да». Он живёт, оглядываясь в прошлое, и строит свою личность на чужих ожиданиях. Но наступает момент, когда бесконечное «да» начинает утомлять и в какой-то точке внутреннего напряжения происходит переворот: верблюд превращается в льва.
Лев — это дух отрицания. Он усвоил знания и опыт прежних поколений, но осознал, что хочет освободиться от их власти. Он больше не подчиняется — он бунтует. Лев разрушает старое, стремится к свободе, он говорит только «нет». Это образ революционера, человека, отвергающего устои, бросающего вызов старому порядку. Лев живёт будущим, которого ещё нет, и стремится построить новый мир на руинах старого. Но если лев застрянет в борьбе, он не обретёт счастья — лишь вечно несущуюся впереди цель и разочарование. Когда и этот путь себя исчерпывает, лев превращается в ребёнка.
Ребёнок не живёт ни в прошлом, ни в будущем — он присутствует в настоящем. Он свободен от необходимости разрушать — прошлое больше не давлеет над ним. Он принимает опыт, но не подчиняется ему. Ребёнок творит по-своему, он создаёт свою правду и берёт на себя ответственность за свою жизнь. Он играет — и именно в этой игре раскрывается подлинный, некогда скованный потенциал.
Ницше считал, что большинство людей остаются на стадии верблюда. Они живут по правилам, навязанным с детства, безропотно следуют моделям родителей, учителей и начальников. Им сложно и страшно выйти за пределы привычного. Они подавляют внутренний протест и живут в несчастье. Такие люди особенно враждебны к тем, кто уже стал львом: львы тревожат их покой, ставят под сомнение устои, вызывают раздражение. Поэтому история полна примеров того, как львов сжигали, казнили, изгоняли. Революционеры, поэты, писатели, мыслители — всё это львы, разрушители старого порядка. Но и лев не может быть счастлив, если навсегда остаётся в борьбе. Людей, достигших стадии ребёнка, — единицы. Они незаметны, так как тихо выходят за пределы социальных рамок и создают своё счастье, не оглядываясь на запреты и нормы. Они свободны, потому что научились быть собой.
Да, к этому описанию можно и нужно относиться критически, но перед этим следует понять, что именно за ним скрывается. Скрывается же за ним куда более глобальный процесс, чем можно описать всего парой абзацев. Процесс эволюции и развития человеческого свободомыслия, в котором, казалось бы, должен быть заинтересован каждый здравомыслящий человек. И вот именно этого развития сегодняшняя система не предлагает. Система предлагает лишь шаблон мышления.
Также необходимо отметить, что термин «свободомыслие» является неполным и от этого не очень корректным. Как будет о нём думать среднестатистический человек? «Я уже волен выбирать, над чем мне думать, а над чем нет. Следовательно, я свободомыслящий». Конечно же, это заблуждение. Термин «ясномыслие» мог бы быть более верным, но тут есть риск столкнуться с непониманием иного рода. Человек может подумать, что ему подсовывают какую-то эзотерическую чушь, но как в первом случае, так и во втором – это лишь проблема ассоциативного восприятия.
Сейчас мы можем сконструировать примерно такую логику: действительно мудрое правительство сможет выбрать только действительно мудрое общество. Но для создания мудрого общества нужен целый ряд глобальных реформ, и чтобы эти реформы внедрить, нужно, опять-таки, адекватное правительство, которое определит для себя эти реформы как цель правления. И, по всей видимости, прежде чем такой сценарий станет возможен, на это должен появиться очень большой и настойчивый социальный спрос.
ГЛАВА 6: МУДРОСТЬ И БЕЗУМИЕ
Есть такое определение безумия как:
Безумие — это точное повторение одного и того же действия. Раз за разом, в надежде на изменение. Это есть безумие.
Что это значит? Приведу пример: пытаться раз за разом заварить чай в холодной воде и рассчитывать, что в сто первый раз он наконец-то хорошо заварится — это безумие. Отправлять ребёнка изо дня день в школу, в стрессовую для него среду, куда он ходить не хочет, надеясь при этом, что получится избежать подросткового бунта, а когда избежать его не удаётся, то бороться с ним системой наказаний, и, опять-таки, продолжать верить, что это никак не скажется на его ещё только формирующейся психике – это безумие. В наших субъективных реальностях мы безусловно хотим дать детям всё самое лучше. Но вот в реальности объективной делаем скорее обратное. Подгоняем их под системные шаблоны. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Другими словами — в сломанную систему. Пример с «любимой» и однообразной работой, расписывать, думаю, необходимости нет. Модель точно такая же.
Одни и те же действия приводят к одним и тем же результатам. История это хорошо помнит и знает. Забывают только люди, так как век их очень краток, а память избирательна. Ошибки отцов падают на головы детей. Головы детей несут эти же самые ошибки в будущее уже своих детей. И так далее, из поколения в поколение, до условной бесконечности. Как бы причудливо не тасовалась колода — игра всегда одна и та же. На сегодняшний день вся мировая общественность была обманута (отравлена) ложными социально-политическими ориентирами. Обмануть ими совсем не сложно. Если расти во всей этой лжи, то глаз очень быстро замыливается, социальное поведение копируется, мышление искажается. И тут нет каких-то сложных зомбирующих схем. Всё очень примитивно. Именно этим и эффективно.
Как отличить мудрое правительство от посредственного?
Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые.
— От Матфея святое благовествование
И хоть речь в стихе идёт о лжепророках, но мысль эта имеет широкий спектр толкования. Её можно применить и к политикам, и к учителям, и к творцам, и вообще к кому угодно. Нужно лишь иметь мудрость отличать зёрна от плевел.
Чем измеряется качество мышления? Результатами работы мыслителя. Всё, что сегодня происходит в мире, – это результат работы нашей коллективной мозговой активности. Есть в пропаганде такой приём, как «большая ложь». То есть, ложь настолько огромная, чтобы никто не поверил, что так нагло можно исказить действительность. Её механизм работы заключается в том, что в некотором смысле даже не ложь придумывается, а вся реальность подменяется. Появляется «высшая раса», «великая нация», «богоизбранность» и яркая необходимость своей «богоизбранностью» со всеми соседями поделиться. Друг называется врагом, кто не с нами, тот против нас и прочее, прочее, прочее. Подобные идеи – это яд, а сумасшествие, выращенное на такой почве, становится социальной нормой. Ложь, повторённая тысячу раз, превращается в правду. Ложь, повтрённая миллион раз, становится «объективной реальностью», в том смысле, что какая-то другая попросту перестаёт существовать в людских головах. Государственные средства массовой информации являются ткачами такой реальности, фокусируя общественное внимание не столько на факте происходящих событий, сколько на их удобной для государственного аппарата интерпретации, создавая тем самым локальный идеологический конструкт, на котором могут воспитываться целые поколения. Чем дольше подобная реальность существует, тем сложнее становится от неё отказаться, так как при отказе теряются все ориентиры, за которые ранее цеплялось общественное восприятие. А все адекватные ориентиры со временем блекнут. Искаженная реальность через силу диктует свои условия. Сохранять здравомыслие в таких декорациях может быть очень сложно. Они порабощают.
И это не какая-то экзотическая, выходящая из ряда вон практика. Создать адекватную для общества реальность – это и есть основная задача политиков. Но если им в этом процессе всё время кто-то или что-то мешает, если от людей бесконечно требуется чего-то ждать и терпеть, то нам есть смысл задуматься: а не живём ли в той реальности, которую создают не очень честные, не очень достойные и не очень добросовестные политики? Не живём ли мы в окружении большой лжи? За какими именно ценностями всё это время гоняется человечество? Стоит ли имеющийся результат нами же потраченных на него усилий? Или как-то так и должно выглядеть лучшее будущее, к которому стремились наши предки и которое мы создаём для своих детей? Витрина нашей жизни местами и правда может быть привлекательна, но прячется за ней огромный социальный дисбаланс.
Представьте себе человеческое восприятие как сферу. Условимся, что смещенный центр тяжести в такой сфере будет создавать искажение восприятия, влияющие на качество нашего взаимодействия с системой. При этом самой системе могут быть выгодны те или иные социальные искажения. В таких случаях центр тяжести корректируется при помощи пропаганды, и в ряде случаев способен вызывать даже массовый психоз, искажая восприятие целой толпы.
Массовый психоз — психическая эпидемия, в основе которой лежит подражаемость и внушаемость. Массовый психоз поражает коллектив или группу людей, в результате чего человек теряет нормальную способность к суждению и нормальный способ суждения, что делает человека одержимым чем-либо. Массовый психоз поражает такой субъект массовых форм внеколлективного поведения, который называется «толпа». Зигмунд Фрейд выдвинул весьма продуктивную идею для описания феномена толпы. Он рассматривал толпу как человеческую массу, находящуюся под гипнозом. Самое опасное и самое существенное в психологии толпы — это её восприимчивость к внушению. Всякое мнение, идею или верование, внушенные толпе, она принимает или отвергает целиком и относится к ним либо как к абсолютным истинам, либо как к абсолютным заблуждениям. Нейрофизиолог Крис Фрит утверждает, что мозг может создавать ложные модели материального мира.
Система влияет на то, насколько сильно может быть искажено общественное восприятие. Причём, речь не про одну систему, а про целый их комплекс. Есть геополитическая система, внутриполитическая система, маркетинговые системы, даже внутрисемейные отношения – это отдельная маленькая система, и всё это, так или иначе, сказывается на искажениях нашего восприятия. Те или иные устоявшиеся искажения задают ту или иную модель поведения.
Мы сегодня имеем общество с сильно смещённым центром тяжести. Причём, у разных групп центр тяжести смещен по-своему (особенно, в эхо-комнатах), что и является причиной тех или иных конфликтов. По-хорошему, система должна быть достаточно гибкой, чтобы уметь такие конфликты балансировать, но в виду искаженности и предвзятости самой системы, она с подобными проблемами справляться не способна, разве что преимущественно силовым и насильственным методом.
Целью данной визуализации было дать читателю тот образ, с которым будет легко работать его эмпирическому опыту. Представьте ещё раз систему, как сферу со смещённым центром тяжести и людей в такой системе, тоже со смещённым центром тяжести (искажённым восприятием), и теперь – весь этот дисбаланс в динамике. Что должно измениться в нашем мире, чтобы можно было безболезненно стабилизировать ситуацию? Есть ли у нас сегодня адекватная система образования? — нет. А адекватный трудовой кодекс? — нет. Может, адекватная политическая система? — тоже нет. Возможно ли в таких условиях формирование адекватного общества? Адекватны ли существующие экономические модели? Не устарели ли они? Адекватны ли рыночные законы? Адекватно ли вообще наше понимание действительности? Всё это необходимо ставить под большой вопрос. Результатом работы системы нередко являются человеческие страдания. Она вынуждает нас перегружать свои физические и психические возможности. Сегодняшнее социальное устройство — это продукт кривых интерпретаций и целых комплексов когнитивных искажений, которые мы со страстью навязываем друг другу, считая это чем-то нормальным и обыденным. Тут бы уже впору задаться вопросом: а мы ли управляем своим мозгом, или это он управляет нами? Ответ же на него лежит на поверхности.
Можете ли вы смотреть в одну точку и не думать ни о чём хотя бы одну минуту, создав в голове тишину? Если нет — вы не хозяин своему мозгу. Очень часто на это утверждение можно услышать нечто вроде: «у меня для этого есть рыбалка / пробежка / езда на велосипеде etc, очень помогает концентрироваться и ни о чём не думать». Подобная точка зрения ошибочна: полезно не само по себе действие «ниочёмнедуманья». Это должно быть перманентное состояние. Когда в голове не происходит никаких мыслительных процессов — нет никакого толка. Но и когда их слишком много — это лишь безрезультативный шум. Мозг должен быть чистым, чтобы было возможно сфокусировать своё внимание на полезных процессах всякий раз, когда это необходимо. Всё же остальное время он может оставаться свободным. В противном случае выходит, что мозг среднестатистического человека пребывает только в двух режимах: в нём ничего не происходит и в нём происходит слишком много всего. Медитативное состояние разума, также известное как Остановка Внутреннего Диалога (ОВД) — необходима, в первую очередь как гигиена ума. Добиться ОВД есть несколько разных способов. Медитация, как практика, один из них. Ты начинаешь лучше слышать самого себя и меньше следовать общественным мнениям, что помогает найти свой собственный внутренний баланс, оторваться от шаблонов. Человек живёт тем, что крутится в его голове, и чем меньше там крутится всякого мусора — тем лучше.
Существует две системы мышления:
Система 1 : срабатывает автоматически и очень быстро, не требуя или почти не требуя усилий и не давая ощущения намеренного контроля.
Система 2 : выделяет внимание, необходимое для сознательных умственных усилий, в том числе, для сложных вычислений. Действия С2 часто связаны с субъективным ощущением деятельности выбора и концентрации.
— Даниел Канеман
«Думай медленно… Решай быстро»
Система (1) принятия быстрых решений жизненно необходима в экстренных случаях, когда ситуация заставляет выбирать одно из двух возможных действий — бить или бежать. Как в первом, так и во втором случае у индивида нет времени на дополнительное обдумывание каждого действия, но этого и не требуется: C1 не умеет сомневаться и не умеет мыслить критически. Когда речь идёт о выживании, у человека не должно возникать отвлекающих внимание сомнений. Лучше, пусть и несколько ошибочная, но уверенная серия действий, чем перманентное сомнение в каждом следующем своём движении.
C1 — это не про качественное мышление.
C1 — это скорее про действие.
C1 — это может быть про рефлекс, паттерн, привычку, режим моментальной реакции, но никак не про обдуманное и взвешенное решение.
C1 обрабатывает только самую необходимую информацию в каждый отдельно взятый момент времени и игнорирует остальную. То есть, практически всю.
C1 стремится давать максимально рациональные решения, исходя из обстоятельств, имеющегося опыта, а также личных и не всегда осознанных интересов индивида, что в сочетании с невозможностью усомниться в принятом решении делает C1 хорошим «защитником» (когда речь идёт о жизни, здоровье и безопасности), но далеко не самым надёжным «советником» в большинстве других случаев.
Хотя C2 в процессе обработки информации и признает себя «субъектом, принимающим окончательное решение», большинство наших решений – продукт C1.
Мысль диктует действие, действие пишет историю. В том числе, каждую личную историю, каждого отдельно взятого человека. Как начать действовать, если ни о каком действии даже не помышляется? Разве что рефлекторно. Вот на рефлексе, вероятно, большинство людей и живут. Рационализируют и интерпретируют обстоятельства таким образом, чтобы они пребывали в гармонии с личным мировоззрением, а не с общей картиной мироздания. Мозг склонен очень многое додумывать самостоятельно. Выражаясь фигурально, многие просто плывут по течению своей мозговой активности, даже не пытаясь хоть что-то в своей жизни переосмыслить. Если человек не хозяин своим мыслям, следовательно, он и не хозяин своим действиям. Это не контроль. Это иллюзия контроля. Иллюзия свободы и свободомыслия. Мы живём в ловушке когнитивных алгоритмов. Многие наши решения предопределены обстоятельствами, имеющимся опытом и особенностями личного восприятия. Способность управлять личным восприятием и задавать вектор собственному мышлению открывает возможность делать более осознанный выбор, а не идти на поводу искажённой реальности.
Одна из самых важных вещей, которые нужно понять о человеке, состоит в том, что человек спит. Он не просыпается, даже когда думает, что проснулся. Его пробуждение очень хрупко; его пробуждение так крошечно, что его вообще не стоит принимать во внимание. Его бодрствование — только красивое, но совершенно пустое название.
Ты спишь ночью, ты спишь днем — с рождения до смерти ты продолжаешь переходить от одного образца сна к другому, но никогда на самом деле не просыпаешься. Не дурачь себя тем, что просыпаешься, просто открыв глаза. Пока не открылись внутренние глаза — пока ты не стал полным света, пока не научился видеть самого себя, видеть, кто ты такой, — не думай, что бодрствуешь. Это величайшая из иллюзий, в которых живет человек. И если ты предполагаешь, что уже проснулся, не может быть и речи о том, чтобы приложить усилия к действительному пробуждению.
Вот первое, что должно глубоко просочиться в ваши сердца, — вы спите, крепко спите. День за днем вы спите и видите сны. Иногда сны снятся с открытыми глазами, иногда — с закрытыми, но вам снятся сны — ты есть сон. Ты еще не реальность.
— Ошо «Осознанность»
Не так сложно найти путь к пробуждению, как затем объяснить своё пробуждение другим. Как и из любой когнитивной ловушки, путь к нему лежит через достаточно серьёзный когнитивный диссонанс. Через осознание, что большинство из того, чему нас учили, было в действительности нацелено не столько на наше счастье и благо, сколько на соответствие укоренившимся традициям и социальным ожиданиям, якобы это уже само по себе является чем-то добродетельным. Да, есть и те, кто сознательно не хочет следовать шаблонным традициям и ожиданиям, но проблема в том, что и первые и вторые черпали свой опыт из одной и той же системы, просто с разной оценкой её элементов. У кого-то этот опыт был положительным, у кого-то негативным, но система одна и та же. Черпать опыт потенциально иного характера просто неоткуда. Здесь всё заперто в одном шаблоне, а путь к пробуждению лежит как раз за пределами шаблонов. Через ту область, где они просто перестают работать и теряют свою силу. Этот процесс сложно объяснить простыми словами, потому что он индивидуален и выходит за рамки привычных категорий мышления. Здесь необходимо усомниться во всём, что вы знаете наверняка и пересмотреть все свои убеждения. Пробуждение — это не просто смена взглядов, а трансформация самого способа восприятия мира от фрагментированного к целостному.
Избавиться от шаблонов может быть сложно, потому что, покидая одни, мы очень часто тут же попадаем в другие. Когда наш мозг учится чему-то новому, он учится, по сути, шаблону. Он учится по методичкам, по правилам, по паттернам. А как научиться чему-то такому, что не имеет ни правил, ни паттернов, ни шаблонов? На логическом рациональном уровне это – тупик. Вот здесь и вступает в ход то, что можно назвать «творческое мышление». Современное искусство (от части) примерно этим и занимается. Оно бросает вызов паттернам и шаблонам. Оно заявляет о себе через абстракции и эмоции, а не через правила и парадигмы. И в ряде случаев у него получается весьма успешно. Я сейчас не утверждаю, что всё современное искусство невероятно ценное. Нет. Как и в любой другой сфере, там есть очень много мусора. Я сейчас указываю на один из путей, по которому можно выйти из оков шаблонного мышления.
Можно также пройти по философскому пути. Многие умы ещё задолго до нас так или иначе о подобном размышляли, и размышляли очень много. Писали труды, создавали философские течения, которые дошли до наших дней. Самый банальный и простой пример: что важнее – мир вещей или мир идей? Идеальное или материальное? Мир вещей – это мир шаблонов. Мир идей же позволяет нам оторваться от него. Стать свободомыслящими. «Будь в миру, но не от мира» – эта мудрость как раз про обсуждаемую здесь тему. Мыслить за пределами всяких норм и шаблонов вполне возможно. Просто у многих людей мозг этому не обучен, так как обучиться ему было негде. А инструменты, которые позволяют этому обучиться, они просто игнорируют как нечто неважное.
Представь, что вся твоя жизнь — это роль. Роль, к которой ты очень хорошо готовился. Вникал в суть своего персонажа. Погружался во всю его проблематику. Переживал каждый момент жизни, как свой личный. Ничего кроме этой роли попросту не существовало. Ты отыграл всё восхитительно. Именно так, как от тебя ожидалось. И вот прямо сейчас тебе говорят — Стоп! Снято! Теперь ты можешь выйти из роли. Теперь ты можешь стать собой. Больше нет необходимости быть тем, кем ты был всю свою жизнь. Работа закончена. Ты свободен. Можешь идти. Ощути на себе всю эту свободу. Что бы ты делал с ней дальше? Как бы ты думал? Какой дальнейший путь для себя выбрал? Или захотел бы вернуться и играть уже знакомые твоему уму сценарии?
Марк Твен в своё время сформулировал следующую мысль:
Два самых важных дня в твоей жизни: день, когда ты появился на свет, и день, когда понял, зачем.
Эта та же самая библейская мысль «поймите истину, и истина сделает вас свободными», но только выражена совершенно другими словами. Вот это «понимание зачем» или «понимание истины» и есть то, что очень трудно выразить бытовым языком. Как это понимание ощущается? Выход из сансары? Состояние нирваны? Явление святого духа? Просветление? Ясномыслие? Экзистенциалистский поиск подлинности? Обретение внутреннего баланса? Ответ на вопрос «кто ты есть?». Каждый понявший может ответить на этот вопрос по-разному, в контексте своего культурного, эмпирического, информационного развития.
Как один из примеров подобной личностной трансформации можно привести историю Стэнли «Туки» Уильямса:
Стэнли «Туки» Уильямс родился и вырос в бедном районе Южного Централа в Лос-Анджелесе. В 1971 году, в возрасте 17 лет, вместе с Рэймондом Вашингтоном он основал Crips, первую крупную афроамериканскую уличную банду. Crips быстро выросли в численности, став доминирующей силой в криминальном мире Южной Калифорнии. Уильямс был ключевой фигурой банды, руководя её операциями и насаждая дисциплину. Целью Crips, по словам Уильямса, было упорядочить «хаотичное насилие» на улицах, но в итоге банда сама стала источником масштабных преступлений, включая убийства, ограбления и торговлю наркотиками.
В 1979 году Уильямс был арестован по обвинению в убийстве четырёх человек во время двух ограблений. В 1981 году суд признал его виновным и приговорил к смертной казни. Уильямс до конца отрицал свою причастность к убийствам, утверждая, что обвинения основаны на ложных свидетельствах, в основном от других преступников, сотрудничавших с полицией. Его адвокаты также указывали на отсутствие прямых улик. Тем не менее, апелляции не увенчались успехом.
В ожидании исполнения приговора Уильямс был помещен в тюрьму Сан-Квентин. Первые шесть лет он провёл в одиночной камере за драки с заключенными и нападения на охранников. В общую камеру Уильямс вернулся уже другим человеком. В 1990-х годах он стал писать книги для детей, направленные на предотвращение вовлечения молодёжи в банды. Его работы получили признание за их антибандитское послание. Уильямс также написал автобиографию, где описал свой путь от гангстера до активиста. Его усилия принесли ему международное признание: он был несколько раз номинирован на Нобелевскую премию мира за свою работу по борьбе с насилием. Его история вдохновила на создание фильма «Искупление», в котором рассказывается о трансформации Уильямса и его попытках остановить насилие, которое он когда-то поддерживал.
Несмотря на общественную поддержку, включая петиции от знаменитостей и правозащитников в помиловании ему было отказано. 13 декабря 2005 года Стэнли Уильямс был казнён путём смертельной инъекции. Его последние слова, по свидетельствам, выражали спокойствие и веру: он сказал, что боится только Бога. Дело Уильямса вызвало широкие дебаты в США о смертной казни, расовой предвзятости в судебной системе и возможности искупления. Одни видели в нём символ надежды и изменения, другие — нераскаявшегося преступника, чьи поздние действия не могли искупить совершённые им злодеяния.
ГЛАВА 7: СЧАСТЬЕ И СТРАДАНИЕ
Существует такая фраза: «счастье необходимо выстрадать». Очевидно, здесь имеется в виду, что для достижения счастья необходимо приложить некоторые усилия, и это действительно так. Но в том виде, в котором данная мысль подаётся – она просто не корректна и походит скорее на Оруэлловский нарратив: война – это мир, свобода – это рабство, счастье – это страдание. Идти к счастью по пути страдания – это как воевать за мир. Это как сделать всех счастливыми, путём физического устранения всех несчастных. При должном желании можно найти логику и в таких конструкциях, но это лишний раз докажет, насколько легко в тех или иных обстоятельствах может ломаться человеческое мышление.
Ты всегда должен помнить, что любой путь – это всего один путь, один из тысячи. Если чувствуешь, что не можешь идти по этому пути, ни в коем случае на нем не оставайся. Чтобы ясно понимать такие вещи, надо упорядочить свою жизнь. Только в этом случае ты постигнешь, что любой путь – не более как один из многих путей, и ты не обидишь ни себя, ни другого, бросив его, если так велит сердце. Но предупреждаю: твое решение должно быть свободно от страха и гордыни. Внимательно и вдумчиво огляди каждый путь. Испытай его столько раз, сколько сочтешь нужным. Затем задай себе – только себе – один-единственный вопрос. Такой вопрос приходит в голову лишь очень старым людям. Я слышал его от благодетеля, но был тогда слишком молод и горяч, чтобы понять его. Теперь я его понимаю и передаю тебе. Вопрос таков: Есть ли у этого пути сердце?
Все пути одинаковы – они никуда не ведут. Могу признаться: в своей жизни я прошел немало путей, но так никуда и не пришёл. Теперь вопрос благодетеля обрел для меня смысл. Есть ли у этого пути сердце? Если есть – путь хорош; если нет – он бесполезен. Все пути никуда не ведут, но у одного есть сердце, а у другого – нет. Один путь доставляет радость, и пока ты идешь по нему – ты неотделим от него; а другой путь заставляет тебя проклинать всю свою жизнь. Один путь наделяет тебя силой, другой – лишает её.
— Карлос Кастанеда
Счастье – это не цель. Счастье – это сам путь. Все дороги ведут к смерти, вопрос лишь в том, насколько счастливыми мы по жизненному пути пройдём. Вот только наша система на подобный подход совершенно не рассчитана. Ей не нужны счастливые личности. Ей нужны шестерёнки. Под это требование насущный мир и адаптирован. Под него социальный строй и создавался. Да, правила нужны, но вопрос в том, насколько адекватны и актуальны те правила и шаблоны, которые нам всем навязывают? Помогают ли они человеку реализовать свои стремления и потенциал или отдаляют от этого? Помогают ли они найти свой счастливый путь, или для этого необходимо страдать? Очень многое, разумеется, зависит и от тех условий, в которых существует каждый отдельно взятый индивид. Система зачастую ставит нас перед ложной дихотомией, где любой предложенный выбор будет вести человека скорее к той или иной неудовлетворённости, нежели к благополучию: насколько бы огромной ни была свобода нашего выбора, она бесполезна, если в ней нет варианта, приводящего человека к счастью.
Должно ли государство заботиться о счастье своего народа, или это личная проблема каждого? Возможно и так, но тогда эта ответственность перетекает на само общество. Мы, как население, как народ, как социум, как единый организм, должны заботиться о нашем общем счастье. Сложно быть счастливым, когда тебя окружают глубоко несчастные люди. Как минимум, мы могли бы способствовать созданию социальных институтов, стремящихся к созданию гармоничного, здравомыслящего общества. В противном случае, кто тогда должен обо всём этом заботиться? Какая сфера? Какие люди? Где их найти? То, что в действительности предлагает система для подавляющего большинства – это повсеместные депрессии, перманентный стресс, бытовое выгорание, и надежду, что когда-нибудь из этого омута получится выбраться.
Не существует универсального рецепта счастья. Не существует универсального для всех пути. Но существуют инструменты и условия, в которых достичь счастья будет значительно проще, чем предлагает сегодняшний день. Но эти инструменты и условия (для широкой общественности) ещё только предстоит создать.
Ранее мы затрагивали краткий список современных социальных проблем:
> Опасность экологической катастрофы.
> Культ потребления.
> Конфликт поколений.
> Повсеместные депрессии.
> Проблема кризиса среднего возраста.
> Гендерный и расовый конфликты.
> Ежедневный стресс.
> Регулярные случаи суицида среди подростков.
> Кризис переходного возраста.
Поговорим вкратце о том, что к этим проблемам приводит. Сделаем эскиз общей картины. Они расставлены в порядке условной градации от большего к меньшему (не по значимости, а по эволюции проблемы). Сейчас же предлагаю пойти от обратного:
Кризис переходного возраста — это время, когда система ощутимо деформирует психику индивида. Это время, когда у ребёнка уже появляются силы сопротивляться навязываемым ему устоям. Время, когда просыпаются гормоны. Когда начинает активно вырабатываться стресс. Его организм ежедневно входит в состояние бей или беги. Но куда ему бежать? И кого ему бить? Одноклассников? Отсюда и рождается буллинг, как способ дать выход стрессу. Ходить в стрессовую среду (школу) ребёнку ставят в обязанность. Не будешь ходить — получишь наказание. Читайте как — ещё больше стресса в свою жизнь. И в дополнение к этому отнимем у него средство снижения стресса — выход на улицу и / или увлечение гаджетами. Это эталон вопиющей несправедливости, ведущий к закономерно проблемным сценариям, который ребёнок впитывает с самого детства. В модели такой жизни нет ничего нормального. Положение цугцванга. Вы понимаете, между какими молотом и наковальней мы оставляем ребёнка один на один? Конечно, понимаете. Мы все через похожий опыт прошли. Выход же из положения есть...
Регулярные случаи суицида среди подростков — это, в том числе, следствие описанного выше. Почему школьное образование остаётся таким, какое оно есть? Почему детям не дают качественных знаний, но при этом колоссально перегружают их психику, называя это «социальной адаптацией»? Мы в своём уме? Нет. Мы в коллективном бессознательном системы и слепо следуем по прописанным ей алгоритмам.
Ежедневный стресс — начиная где-то с класса пятого, мы попадаем в одно перманентное стрессовое состояние с волнообразной интенсивностью. Поэтому в нашей системе и так мало по-настоящему счастливых людей. Стресс счастья не приносит, у него совсем другие задачи. В некоторым смысле, противоположные счастью.
Гендерный и расовый конфликты — следствие влияния разной культурной, воспитательной, образовательной среды. Разнообразие – залог эволюции и развития. Но мы довели себя до такого состояния, в котором социальное разнообразие теперь служит скорее катализатором конфликтов на почве ксенофобии. Мы должны были создать потрясающие условия для развития всестороннего образования, но создали потрясающие условия для развития общественной и личностной стагнации, что дополнительно усиливает и плодит социальные проблемы подобно снежному кому.
Проблема кризиса среднего возраста — живя в перманентном стрессе, человек, рано или поздно всё-таки задаётся вопросом: «почему я вообще так живу?». Но ответа на него нет, так как человек не понимает даже природу этого вопроса из-за чего в принципе не способен корректно его сконструировать. Правильная формулировка будет звучать примерно так: «почему система заставляет меня так жить?». И вот на этот вопрос уже можно найти ответ. Его я и расписал в данной книге.
Повсеместные депрессии — причины описаны выше.
Конфликт поколений. «Грехи отцов падают на головы детей» — это не самая корректная формулировка. «Ошибки отцов падают на головы детей» — вот более верная форма. Если в первом варианте чувствуется некоторая несправедливость, то во втором уже прослеживается чёткая закономерность, ведущая к негативным последствиям. В попытках передать детям собственный опыт следует задаться вопросом, а не накладываем ли мы на них (вместе с собственным опытом) бремя смирения с текущим положением дел, и мысль, что ничего уже не исправить? Может ли статься так, что наш опыт будет им только мешать увидеть целостную картину мира и консервировать в уже имеющихся ошибках? Консервативная система — это как застоявшейся бассейн: в нём даже и жизнь может зародиться, но такая жизнь будет обречена пожирать саму себя... что и наблюдается в сегодняшнем мире. Мы, называющие себя взрослыми, до сих пор продолжаем пожинать ошибки наших пращуров и раз за разом сеять всё те же проблемные семена. Примерно так и зарождается ментальная слепота. Она не только вредна, но и катастрофически заразна. К тому же, к ней очень легко привыкнуть и жить так, словно в действительности ничего не происходит. Будто всё идёт именно так, как и должно быть. Это – паралич разума. Откуда в нас берётся желание затащить в этот порочный цикл ещё и следующее поколение? Детям необходимо помогать найти себя, а не заставлять строго соответствовать социальным ожиданиям и консервативным устоям.
Культ потребления — навязанная норма. Если цель в жизни общества — это зарабатывать деньги, то культ потребления — это его закономерное следствие.
Опасность экологической катастрофы — следствие культа потребления.
И всё это – лишь верхушка айсберга. Верхушка одной фундаментальной проблемы, а именно: очень слабая, несбалансированная, деструктивная социальная организация, не отвечающая современным требованиям, над которой почти никто из современных политиков должным образом не работает. Сегодняшняя политическая школа устарела и несёт куда больше вреда, чем пользы. Нельзя далее следовать этому течению. В лучшем случае, оно ведёт в никуда, но, скорее всего, это путь к водопаду. И чем ближе к нему, тем быстрее течение.
Современный мир превращён в загон, где все копируют поведение друг друга, и по итогу многие остаются сами по себе. Начинается всё с системы образования, в которой попросту отсутствует обучение коллективному взаимодействию (а без этого опыта может быть очень сложно организовать адекватное сотрудничество, в голове просто не сформированы те нейронные связи, которые должны активироваться, когда того требует ситуация), и нагнетается дальше по нарастающей. Начинает доминировать принцип «человек человеку — волк». Угнетается принцип «возлюби ближнего своего». Чем больше воды утекает в один сосуд, тем меньше её остаётся во втором. Чем больше ненависти, тем меньше любви. И это вполне наш случай: система деформирует сознание и мышление детей, а они, вырастая, начинают деформировать бессознательное системы. Змея, пожирающая свой хвост, рано или поздно перекусит себе шею. Всё справедливо и закономерно. Наш мир построен на деструктивном фундаменте, от этого он теперь и разваливается.
Мы не осознаем себя частью единого целого. Каждый считает себя уникальной и обособленной единицей, но это заблуждение. Мы все взаимосвязаны, и пока не осознаем эту взаимосвязь, мы не сможем эффективно решать проблемы глобального характера. Вместо того, чтобы лечить организм, мы воюем с симптомами его болезней. Это не лечение. Это паллиатив.
ГЛАВА 8: ДИСБАЛАНС
Можно условно выделить два типа мышления:
1. Линейное мышление: Причина – следствие. Если А то Б. Либо чёрное, либо белое. Верх противоположен низу. Любовь противоположна ненависти и так далее.
2. Комплексное мышление. И с ним всё может быть несколько сложнее.
Спросите себя, каким вы хотите видеть мир – красивым или утилитарным? В системе линейного мышления нам предлагается выбрать что-то одно. Но в действительности перед вами ложная дихотомия: утилитарность никак не противоречит красоте. Более того – одно способно качественно дополнять другое, и вместе они могут быть аспектами одной системы. И то, что первоначально вопрос вывернут наизнанку, не должно сбивать никого с толку.
Линейное мышление – это продукт эволюции, где простые причинно-следственные связи помогали выживать и структурировать систему (в том числе, социальную). Однако, в современном мире, где системы становятся всё более сложными, линейное мышление часто приводит к упрощению реальности, игнорированию нюансов и закреплению шаблонов. Комплексное же мышление требует большей когнитивной гибкости, умения держать в голове противоречия, работать с ними, что помогает видеть систему в целом. При отсутствии комплексного мышления можно иной раз попадать в невероятно абсурдные сценарии. Например, один человек берёт со стола объект и говорит: «эта вещь красная». Другой ему возражает: «нет, она круглая». В сумасшедшем мире такое «противоречие» могло бы послужить поводом для очень серьёзного конфликта. Возможно, для его решения мог бы помочь ещё один участник, который дополнительно назовёт эту вещь твёрдой и вкусной, и вместо пустого спора они наконец-то поймут, что всё это время разговор описывал яблоко. А возможно сложится и так, что все трое просто поубивают друг друга...
Теперь рассмотрим пример, более приближённый к реальности.
Думаю, я не сильно ошибусь, сказав, что при рождении человек оказывается заперт между двух миров: внешним социальным и своим личным внутренним. С точки зрения баланса, в этих двух мирах человек должен развиваться равномерно, когда один мир качественно дополняет другой, но у нас нечто подобное едва ли наблюдается. Да, под каждого отдельно взятого индивида реальность не подстроить, но это не значит, что теперь всех надо подгонять под какой-то общий стандарт, согласно которому необходимо ломать себя, чтобы иметь возможность корректно вписаться в социальный строй. Но очень многие принимают правила такой игры, исходя не столько из собственного желания, сколько подчиняясь довлеющим обстоятельствам. Со временем всё внутреннее становится копией внешнего, а шаблоны, усвоенные через эмпирический опыт, превращаются в «собственные выводы» и «личные мнения», тем самым дополнительно фиксируясь на бессознательном уровне.
Нас водят за нос наши же собственные выводы. Это не мышление. Это ментальная карусель. Мы просто существуем на орбите чужих и (что куда более важно) ущербных идей. Система загоняет человека в цикл повторяющихся ошибок, между делом убеждая, что всё хорошо – так и должно быть. На этот-то раз результат обязательно будет иным. Стремление вырваться из подобного хоровода вполне естественно и разумно, но на практике это лишь усиливает социальную поляризацию. То, что должно пребывать в балансе и целостности, разрывает на две крайности. Одни жаждут жить в мире, сотканном исключительно из собственных желаний (хотят паразитировать на системе), у других уже и вовсе никаких персональных желаний не осталось (система паразитирует на них). Естественно, такие люди между собой ни о чём и никогда договориться не смогут, у них слишком разный контекст мировосприятия, сложившегося на основе разного жизненного опыта. Вот только жизненный опыт далеко не всегда является корректным, и уж точно никогда не бывает полным. Он накапливается в результате взаимодействия с противоречивой системой и вместо того, чтобы выявлять и исправлять ошибки, многие используют свой опыт скорее для того, чтобы наилучшим образом под них подстроиться. Но не под все обстоятельства надо подстраиваться. Многие из них необходимо менять.
И к этой проблеме тоже надо подходить с позиции комплексного мышления. Не должно стоять необходимости выбирать между внешним миром и внутренним. Это -- ложная дихотомия, перед которой нас ставит система. При чём, ставит не открыто, а медленно к ней подводя, тем самым создавая иллюзию, что это не система ущербная, а сама жизнь так устроена. Это ключевой конфликт современного общества. Да, искать социальный баланс значительно сложнее, чем просто подгонять всех под один стандарт, но искать его необходимо. Речь идёт, ни много ни мало, о человеческих жизнях, судьбах и качестве социальных взаимодействий.
Происходящее сегодня в мире можно сравнить с неконтролируемым экспериментом: есть искусственно созданные когнитивно напряжённые условия существования и есть негативный результат человеческого поведения в этих условиях. Вместо того, чтобы менять условия, мы продолжаем наблюдать, до каких критических значений может накалиться ситуация. И чем дольше мы наблюдаем, тем больше ухудшается положение. Тем сильнее извращаются и теряют смысл такие понятия как справедливость, свобода, счастье.
Каким образом мы довели себя до такого состояния? Ложью. Повсеместная ложь (особенно политического характера) породила катастрофическое количество заблуждений. Они накапливались веками, бережно передавались из поколения в поколение. Чем глубже мы тонем в собственных ошибках и проблемных парадигмах, тем тяжелее их признать и вырваться на свободу. Наши собственные ожидания становятся нашим же главным соперником. Мы видим мир таким, какими привыкли его видеть и ищем в нём то, что ожидаем найти. Но многие ожидания нам навязаны, а привычки выдрессированы. Система показывает нам только то, что хочет показать и скрывает всё то, о чём желает молчать. А за этими границами находится целый бесконечный мир. Мир, который способен дать значительно больше, чем мы от него ожидаем.
Можно быть очень честным человеком и вести праведную жизнь, но при этом всё равно оставаться заложником социального алгоритма. Можно положить свою жизнь на борьбу с системой и даже изменить её, но при этом всё равно остаться приверженцем шаблонов. Так что, смысл вышесказанного кроется не в том, что надо резко менять образ жизнь, а в необходимости перестать мыслить исключительно в контекстах замкнутой, несбалансированной системы и найти выход за рамки её алгоритмов. Это не отречение от всего своего опыта, это его колоссальное расширение. Осознание, что весь наш жизненный опыт – это точка нашей фиксации.
В качестве иллюстрации того, как жизненный опыт фиксирует мышление, хочу прокомментировать отрывок одного из интервью Жака Фреско:
Я вам скажу, почему рая нет – вот ты портной и всю жизнь шьёшь одежду, а он управляющий в продуктовом, всю жизнь делает закупки. Что ты будешь делать в раю? Продукты закупать? Или вот человек попал в рай и всё – он теперь духовная сущность! То есть, он больше не говорит о продуктах, а ты не говоришь про ремонт одежды. Значит ты – это не ты. Теперь представь, что ты прожил в раю 12000 лет (не забывай, что там все бессмертные), и вот один человек подходит к тебе и говорит: “представляешь, у моих потомков на земле родился ребёнок!”, а ты ответишь: “ну и что?”. Ты эти вещи слышишь каждый день уже тысячи лет. Это неинтересно. Рай был бы самым скучным местом на свете. Живя в раю, чем ты там будешь заниматься?
Жак Фреско, человек критикующий систему за её шаблоны и стереотипы, – в целом за свою жизнь он сформулировал немало интересных мыслей, над которыми есть смысл задуматься и обсудить, – но конкретно в данном случае он просто наложил шаблоны человеческого быта на загробную жизнь. Спроецировал земные ограничения на нечто такое, что по определению должно их превосходить. По его утверждению, прожив жизнь и попав в рай, человек всенепременно будет следовать тем паттернам поведения, которые выработал при жизни. Но тогда получается, что он описал вовсе не рай. Он описал ад. Вечность быть заложником своих собственных предубеждений – это и есть ад. А рай – он на то и рай, что там не должно быть необходимости жёстко следовать социальным алгоритмам, в которых сама структура мышления, вшитая с детства, становится тюрьмой.
Фреско описал ад, и на этом основании заключил, что рая нет. Возможно, у него просто не хватило фантазии представить, как именно можно пользоваться подлинной свободой. Хороший пример того, как даже люди, критикующие общество за шаблонное мышление, сами в недрах своей души от шаблонов не избавились. Не надо думать про ад и рай исключительно в контексте загробной жизни. Ад и рай – это не только условия, в которых пребывает душа. Ад и рай – это ещё и состояние нашего ума.
ГЛАВА 9: ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Что формирует наше общество? На самом деле, много всего, но ещё раз заострим внимание на фундаменте: наше общество формирует политика, образование, экономика. Хоть это три разные сферы, они очень тесно между собой взаимосвязаны, и нам есть смысл рассматривать их комплексно. То есть, та комплексная модель, в которой они сегодня существуют, даёт именно тот социальный результат, в котором мы сейчас живём. Если ничего в этой модели не менять, то и результат едва ли будет каким-то иным. Так что нам надо менять, чтобы как-то улучшить ситуацию? Давайте рассмотрим этот вопрос системно:
Первый жизненный опыт к нам приходит из образовательно-воспитательной среды. Мы впитываем ту информацию, которая нас окружает. Это уже в некотором смысле можно назвать «зомбированием». Оно может быть даже не намеренным, но при этом всё равно имеет место быть. Общество не интересуется ни политикой, ни экономикой. Общество просто живёт и наполняется тем информационным мусором, который витает в воздухе. Школа никаких адекватных социальных ориентиров не даёт, а воспитание как будто этого не замечает (хотя тут, конечно, многое зависит от того, как повезёт с родителями и окружением). И вот, выходя из такой образовательно-воспитательной атмосферы во внешний мир, чем человек первым делом будет заниматься? Поиском дохода и прибыли. А как иначе? Альтруизмом сыт не будешь. То, что приносит прибыль – хорошо. То, что не приносит – плохо. Очень простая жизненная модель. Вполне рабочая. И голову забивать всякой ерундой не надо. Старайся идти туда, где «пожирнее», потому что система вознаграждает именно такой подход к реальности. Вот и лекарство от всех проблем. Но это обман. Не знаю, у кого повернётся язык назвать такую модель – моделью здорового личностного и социального развития (хотя, разумеется, найдутся и такие).
Ключевой вопрос: какое общество мы хотим создать? Потребительское? Ориентированное на личную выгоду? На чём мы воспитываем детей? Какие ориентиры им прививаем? Адекватна ли насущная социальная динамика? Это очень важные вопросы. Они ни в коем случае не риторические. То политическое, экономическое, образовательное течение, в котором мы сегодня находимся, в своей сумме рисует очень мрачную картину. Наш социум сломан на самом базовом уровне. Нам это в глаза не бросается, потому что мы в этом бардаке выросли, но от этого бардаком он быть не перестаёт. В имеющуюся тенденцию необходимо вмешиваться. Не надо сиюминутно. Не надо сломя голову. Не надо всё рушить, чтобы заново строить. Надо, прежде всего, осознать проблему, а не отмахиваться от неё оставляя всё на своих местах. Это объективно плохой сценарий.
Каким образом мы можем решать подобные проблемы?
Первый вариант – это сбежать из деструктивных обстоятельств. То есть, решить проблему только для самих себя, и в целом остаться довольными результатом. Второй вариант – это исправить сами деструктивные обстоятельства. Здесь уже в одиночку сложно справиться. Нужен коллективный подход. Но и результат скажется уже на всём коллективе, а не только решит проблему частностей.
И два этих способа действовать очень разные. Не надо их между собой путать, потому что в противном случае люди просто перестанут понимать друг друга, так как будут говорить на разных языках. Сегодня мы находимся в той ситуации, когда в свободных источниках много говорят о том, как можно решить проблему для себя (уйти в бизнес, например) и мало говорят о том, как можно решить проблему для общества. Вот она никак и не решается, а лишь усугубляется. Каждый думает только о себе.
Какого-то одного универсального решения как за один день избавиться от гнёта системы не существует. Слишком долго мы сами себя закапывали. Но можно поменять вектор развития. Как при создании скульптуры воплощается воля, намерение и видение скульптора, также и в создании общества воплощается воля, намерение, видение людей и их правителей. Множество умов уже работало над концепциями гармоничного и сбалансированного общество. Считаю необходимым упомянуть об этом хотя бы вскользь для наглядности:
В своей работе «Государство» Платон через диалоги Сократа исследует природу справедливости, идеального государственного устройства и человеческой души. Он стремится определить, что такое справедливость, рассматривая её как в индивидуальном, так и в общественном контексте. Платон предлагает модель государства, управляемого философами, которые обладают мудростью и знанием высшей истины — идеи Блага. Государство по Платону должно делиться на три сословия: правители-философы, стражи-воины и ремесленники-земледельцы. Каждое сословие выполняет свою функцию, обеспечивая гармонию и справедливость. Он также обсуждает воспитание и образование, подчеркивая важность формирования добродетельных граждан через изучение философии, математики, музыки, гимнастики. Платон критикует демократию как форму правления, ведущую к хаосу и тирании, и выступает за строгую иерархию, основанную на понимании истины. «Государство» — это попытка создать целостную философскую систему, где справедливость, высшее знание и благо взаимосвязаны.
***
Томас Гоббс развивает философию общества, государства и политической власти, основанную на рациональном анализе человеческой природы и необходимости порядка. Он исходит из представления о естественном состоянии человека — гипотетической ситуации, где нет государства и законов. В этом состоянии, по Гоббсу, люди равны по своим способностям, но их эгоистическая природа, страх смерти и стремление к самосохранению порождают конкуренцию, недоверие и борьбу за ресурсы, что приводит к «войне всех против всех» (bellum omnium contra omnes). Жизнь в таком состоянии «одинока, бедна, отвратительна, груба и коротка», так как отсутствует безопасность и сотрудничество. Чтобы избежать этого хаоса, люди заключают общественный договор, добровольно отказываясь от части своих естественных прав (например, права на насилие) в пользу суверена — абсолютной власти, которая обеспечивает порядок, безопасность и защиту. Суверен (будь то монарх или собрание) должен обладать неограниченной властью, так как любое разделение или ограничение полномочий может вернуть общество к анархии. Эта власть, символизируемая библейским чудовищем Левиафаном, объединяет людей в единое политическое тело, где индивиды подчиняются законам ради общего блага. Гоббс отвергает идею божественного права королей, основывая легитимность власти на рациональном согласии подданных, но при этом выступает против демократии, считая её нестабильной, и предпочитает абсолютную монархию как наиболее эффективную форму правления. Он также обсуждает роль законов, которые должны быть ясными и направленными на сохранение мира, а не на моральное воспитание, поскольку мораль для Гоббса вторична по сравнению с порядком. Свобода в его системе ограничена: индивид свободен лишь в тех сферах, где закон молчит, но обязан подчиняться власти во всём остальном, если хочет сохранить жизнь. Философия Гоббса подчёркивает приоритет безопасности и стабильности над индивидуальными свободами, а государство рассматривается как искусственный механизм, созданный для укрощения разрушительных страстей человека.
***
Жан-Жак Руссо исследует основы легитимной политической власти, справедливого общественного устройства и свободы человека. Он стремится найти способ организовать общество так, чтобы сохранить свободу индивида, одновременно обеспечивая порядок и общее благо. Руссо утверждает, что естественное состояние человека, где он был свободен и равен, утрачено из-за возникновения частной собственности, неравенства и социальных конфликтов. Чтобы преодолеть эти проблемы, люди должны заключить общественный договор — добровольное соглашение, создающее суверенное общество, в котором власть принадлежит не отдельному правителю, а общей воле. Общая воля — это не просто сумма индивидуальных желаний, а коллективное стремление к общему благу, выражающее интересы всего общества. Руссо подчёркивает, что индивид, вступая в договор, подчиняется общей воле, но при этом остаётся свободным, так как эта воля отражает его собственный разумный интерес как члена сообщества. Граждани такого общества должны участвовать в принятии законов, чтобы гарантировать их соответствие общей воле. Руссо критикует монархии и аристократии, считая их узурпацией власти, и выступает против представительной демократии, так как она отдаляет граждан от прямого управления. Он обсуждает необходимость равенства как условия свободы, предлагая минимизировать экономическое и социальное неравенство, чтобы никто не мог доминировать над другими. Руссо признаёт, что реализация общественного договора сложна: общая воля может быть искажена частными интересами, а граждане должны быть воспитаны в духе добродетели и общественного долга. Несмотря на идеализм, Руссо подчёркивает, что его модель не утопична, а требует активного участия граждан, компактного государства и постоянного стремления к справедливости.
Вариантов того, каким именно образом можно организовать общество, существует огромное количество. И все варианты, какие мы только можем представить, как и все вышеперечисленные – это всё просто шаблоны и декорации. Адаптируя под них людей, мы всякий раз будем получать общество с шаблонным мышлением. Важно не только качество социальной организации, важно также и то, какими людьми будет полниться мир. Здесь как в театре: можно построить самые лучшие на свете декорации, но всё это не будет иметь смысла, если на сцене станут выступать бездарные актёры.
Если ваш мозг постоянно цепляется за декорации и умеет думать исключительно исходя из их контекста, то свободомыслящим, скорее всего, вы не являетесь. Если исходить из логики, что «вот когда изменится мир, тогда и я изменю своё мышление» мы этих изменений никогда не дождёмся. Мир определяет мышление. Мышление определяет мир. Это парный и неразрывный процесс. Даже если мы прямо сейчас перенесём всех людей в условно благоприятные условия, это никак не гарантирует избавления от большинства существующих проблем. Дай сегодня людям абсолютную свободу – и с большой долей вероятности они организуют всё примерно так, как есть сейчас. Потому что вместе с людьми в эти условия перенесётся и весь тот бардак, что роится в их головах, создавая как новые проблемы, так и копируя старые. Улучшение качества жизни, безусловно, важно, но оно само по себе мало что решает. Потребительские аппетиты так и останутся неуёмными. Социальный мир – это проекция наших ментальных проблем и пороков. Отражение нас самих. Мир – это наша собственная суммарная, зеркальная копия. Мы ничего не сможем в нём скорректировать, пока не будет скорректирован сам социальный строй, в котором будет доминировать ясномыслие.
Нам требуется реформа образования, направленная не только на обучение профильным специальностям, но и на развитие навыков адекватного межличностного взаимодействия. Необходимы изменения трудовых норм, которые снизят ежедневный стресс и дадут людям время для саморазвития. Нужны социальные лифты и инновационные программы, которые помогут лучше понимать мир, в котором мы живём, и который пытаемся строить. Совершенно неважно, какие именно идеологии сегодня правят миром, главное понимать, что они все так или иначе сломаны и преследуют ложные цели. Цели, которые если и не ломают мир, то изрядно его уродуют. В сегодняшнем информационном пространстве нет адекватных социальных ориентиров. Выбирая какую-либо идеологическую модель, мы неизбежно сталкиваемся с ложной дихотомией. Сегодня всё человечество буквально питается из отравленного источника.
Какие факторы влияют на наше мышление и какие шаги необходимо предпринять к созданию гармоничного общества?
Что формирует мышление:
Образование.
Воспитание.
Окружение.
Пропаганда.
Общественные стереотипы и шаблоны восприятия.
Что негативно влияет на развитие мышления:
Ежедневный стресс.
Недостаток личного времени.
Недостаток мотивации к саморазвитию.
Что фиксирует пассивное мышление:
Боязнь перемен. Страх перед новым / непонятным.
Нежелание выходить из зоны привычек.
Отсутствие интереса к социальным проблемам и поиску их решения.
Уверенность в том, что ничего не изменится / слепая вера в то, что всё наладится как-нибудь само собой.
Что необходимо для изменения коллективного мышления:
Реформа системы образования.
Просветительская деятельность.
Снижение уровня повседневного стресса.
Развитие критического мышления.
Воспитание ответственности за состояние общества.
Ориентация на выявление и решение социально значимых проблем.
Развитие индивидуации, эмпатии и работа с восприятием.
Но всё это будет невозможно без политической воли. Политика – это арена, где определяются приоритеты общества. Сейчас она часто служит интересам узких групп, а не большинства. Без изменения политической системы реформы в образовании и экономике будут неустойчивы. Так же (как было описано выше) политику, образование, экономику следует рассматривать как единый конструкт. Изменение в одной сфере без учёта других даст лишь временный эффект, в то время как комплексная взаимосвязь будет поддерживать и зависеть друг от друга:
Реформа образования создаёт критически мыслящих граждан, которые требуют изменений в политике и экономике.
Экономические изменения (например, базовый доход) дают людям свободу для участия в политике и самообразовании.
Политические реформы создают условия для устойчивых изменений в образовании и экономике.
Как это реализовать?
Начать с общей цели. Какое общество мы хотим создать? Устойчивое, справедливое, ориентированное на развитие человека? Это должно стать общественным консенсусом. На каких парадигмах мы воспитываем детей, и какие ориентиры им прививаем? Потребительская модель, где твоя ценность измеряется количеством дохода, ведёт к духовной и социальной стагнации. Альтернатива – общество, где:
Имеют свободу выбора и базовую безопасность.
Ценят сотрудничество, творчество, устойчивость, ответственность.
Понимают свою роль в глобальном контексте (например, экологическом, технологическом, политическом).
Имеют доступ к качественному образованию, время для личностного развития и участия в жизни общества.
Практикуют лояльные для психики рабочие графики и трудовые нормы.
Поддерживают бизнес-проекты, которые решают социальные проблемы, а не множат их.
Создание гармоничного общества – это процесс последовательный, а не сиюминутный. На сегодняшний день невозможно создать гармонию с нуля, к ней можно только поэтапно приближаться из поколения в поколение. Социальные институты должны совершенствоваться, эволюционировать и всё лучше адаптироваться друг под друга. Сейчас же мы можем сделать лишь толчок в нужном направлении начиная с качественного фундамента, а именно – образования. Например:
Внедрить в образовательные программы основы философии, психологии, социологии, политологии, чтобы молодое поколение училось понимать человеческую природу, паттерны поведения, шаблоны мышления, окружающее общество и уметь находить себя в этом обществе.
Обучать самостоятельному поиску информации, работе с информацией и соблюдать информационную гигиену.
Поощрять саморазвитие, взаимопомощь и самоорганизацию.
Объяснять схемы манипуляции массовым сознанием.
Стимулировать критическое и творческое мышление.
Учить детей брать на себя ответственность за окружающий мир и социальное благополучие.
Смениться должен и сам формат обучения на безоценочный, по возможности внеклассовый и желательно в игровой форме. В качестве основы можно обратить внимание, например, на финскую систему образования. Также необходима и трудовая реформа, что в сумме должно качественно повлиять на характер межличностных и общественных взаимосвязей. Исландия, например, уже практикует более лояльный к населению трудовой формат, что положительно сказывается на экономике, производительности и благополучии трудящихся.
Детей надо учить менять мир и одновременно с этим учиться менять мир вместе с ними. Мы их от нарастающих проблем не спрячем, а лишь оставим справляться со всем накопившемся один на один. Сейчас не то время, когда можно позволить себе жить по наитию. Что посеем, то пожнём. Посеем людей, умеющих менять мир, – и мир изменится. Посеем потребителей – и мы сожрём его, как саранча.
Культура формирует восприятие свободы и успеха. Сегодня она часто ставит в приоритет конформизм и материальный статус, а не созидательность и внутреннюю гармонию. Изменение социальных нарративов и разрушение шаблонов может стать путём к прогрессу. Сейчас мир движется к точке бифуркации и дальнейшее развитие событий – продолжит ли нарастать хаос или система стабилизируется в новом порядке – будет зависеть от того, в каком состоянии общественности мы к этой точке подойдём. Я понимаю — никого из нас не учили думать в контекстах глобальных проблем, но это значит лишь то, что настало время учиться мыслить самостоятельно. Пока «Титаник» ещё на плаву.
В завершении хочется вспомнить старую притчу:
Однажды один пророк предсказал, что через год вся вода на Земле станет отравленной, и каждый, кто её выпьет, сойдёт с ума. Он советовал людям заранее запастись чистой водой и в назначенный день пить только её — до тех пор, пока источники вновь не очистятся. Пророк пытался предупредить всех, кого мог, но никто не поверил ему. Люди смеялись, крутили пальцем у виска, называли его безумцем. Он изо всех сил старался спасти хотя бы кого-то, но всё было напрасно. В предсказанный день вся вода действительно превратилась в яд для разума. Люди пили её, сходили с ума, но не замечали разницы, ведь все вокруг были такими же, как они сами. Только какой-то сумасшедший продолжал бегать по улицам и кричать про отравленную воду и рассказывающий, каким мир был до сегодняшнего дня.
Шло время. Пророк с ужасом наблюдал, как разрушается всё, что ему было дорого. Он оставался один, чужой в мире, где безумие стало нормой. И однажды, устав от одиночества, насмешек и отчуждения, он испил воду из колодца, как и все остальные. С тех пор в городе пошла молва о чудесном колодце, вода из которого исцелила сумасшедшего.
Подобные сценарии преследуют человечество на протяжении всей его истории. Легенда о Ноевом ковчеге, например, несёт в себе то же смысловое ядро. Похожим путём прошёл и Иисус, что может говорить о огромной древности подобного социального шаблона. Это архетипическая, глубинная модель, уходящая корнями в саму нашу человеческую природу. В особенности нашей психики и мышления. Мы живём так, как нас научили. Мы повторяем то, что нам показали. Но с чего мы взяли, что такая модель является наиболее верной? Только потому, что никакой другой не знаем? Или потому, что нам куда проще копировать старое, чем создавать новое?
Возможно, все мы действительно не ведаем, что творим?
Нашу историю предопределяет наше мышление. Не надо думать о том, что ничего не изменится. Надо думать о том, как всё изменить. Выходить за рамки пусть и привычных, но чрезвычайно проблемных шаблонов. Вся современная социальная система – от образования до политики – это Левиафан, которого необходимо усмирить, или он так и продолжит пожирать нас. Кто-то скажет, что я нагло выворачиваю реальность... но, может, мы все уже родились в вывернутой наизнанку реальности?
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Человечество напоминает чудака с лопатой и картой социальных сокровищ. Вот он – сад, куда указывает карта. Вот она – клумба с цветами, где на карте стоит красная точка. Надо копать. Метр. Полтора. Два. Глубоко зарыт. Лопатой не выкопать. Арендуем бульдозер, арендуем экскаватор, перекапываем весь сад — ни-че-го. Карта всё наврала. Нет здесь никаких сокровищ. И не было их никогда. Сокровище — это фантазия искателя. Истина всегда лежит на поверхности. Человек её не видит, так как жизнь свою зачастую проводит в яме. С лопатой в руках и по колено в грязи, денно и нощно копает, словно проклятый, в поисках своего счастья. Проклятый своим персональным безумием. Что ему до совета сверху «посмотри по сторонам»? Это только сверху мир по сторонам прекрасен. Копающего же окружают только глина и черви. Чтобы полюбить мир, в котором мы живём, на него следует смотреть чистым от перманентной усталости взглядом. Таким на мир обычно смотрят дети. Они никогда не скажут, что им отвратителен окружающий их мир. Утомили нравоучением родители — возможно. Хочется сжечь перегружающую их психику школу — наверно. Но мир здесь ни при чём. Чтобы возненавидеть всё вокруг, им предстоит вырасти, взять в руки лопату... и просто начать копать.
Копать.
Копать.
Копать.
Устал? Копай интенсивнее!
Счастье прямо под твоими ногами!
Чуть глубже!
Ещё!
Эта яма и станет твоей могилой.
Сокровище никто и никогда не закапывал в землю. Сокровище — это клумба с цветами, которая была уничтожена самой первой. А за ней уже и всё остальное. В мире, закатанном в бетон, цветы — это истинное сокровище. Красота. Жизнь. Капли росы на траве. Радуга после дождя. Закат. Костёр. Общение с друзьям. Звёзды. Вселенная... цена всему этому — лопата и карта с красной точкой где-то по её центру. Душу дьяволу продать совсем не сложно, но каким мы после этой сделки будем видеть мир? Возможно таким, каким мы видим его сейчас. Красоту этого мира найдёт прежде всего тот, кто ищет красоту этого мира. А что ищешь ты?
Оказавшись в Америке в следующий раз, я вместе с американскими друзьями посетил в Нью-Мехико, город, основанный индейцами пуэбло. Впрочем, "город" это слишком сильно сказано, на самом деле это просто деревня, но дома в ней, скученные, густонаселенные, выстроенные один над другим, позволяют говорить о "городе", тем более что так его название звучит на их языке. Так впервые мне удалось поговорить с неевропейцем, то есть не с белым. Это был вождь племени Тао, человек лет сорока или пятидесяти, умный и проницательный, по имени Охвия Биано (Горное Озеро). Я говорил с ним так, как мне редко удавалось поговорить с европейцем. Разумеется, и он жил в своем собственном мире, как европеец — в своем, но что это был за мир! В беседе с европейцем вы, словно песок сквозь пальцы, пропускаете общие места, всем известные, но тем более никому не понятные; здесь же — я словно плыл по глубокому неведомому морю. И неизвестно, что доставляет больше наслаждения — открывать для себя новые берега или находить новые пути в познании вещей давно известных, пути древние и практически забытые.
"Смотри, — говорил Охвия Биано, — какими жестокими кажутся белые люди. У них тонкие губы, острые носы, их лица в глубоких морщинах, а глаза все время чего-то ищут. Чего они ищут? Белые всегда чего-то хотят, они всегда беспокойны и нетерпеливы. Мы не знаем, чего они хотят. Мы не понимаем их. Нам кажется, что они сумасшедшие".
— Карл Густав Юнг
Вы можете быть кем угодно. Развивать себя в том направлении, которое считаете нужным. Ставить любые цели и добиваться их достижения. Люди могут строить о вас совершенно любые мнения. Но внутри самого себя всегда оставляйте место для того, чтобы оставаться никем. То есть, освободите себя от обязанности всенепременно быть кем-либо. Это не значит отказ от обязанностей и ответственности. Это значит осознание, что всё, что нас окружает, – это социальные ярлыки и убедительные декорации, существующие лишь до тех пор, пока мы в них верим и поддерживаем. Наполните себя свободой от них. И когда свобода наполнит вас в достаточной мере, тогда откроется иное видение мироздания, расширится восприятие, отпадёт необходимость ходить только по протоптанным тропам и останется лишь чистый потенциал – состояние, где нет предопределённых границ, только открытость к новому пониманию. Такой путь может быть страшен для перегруженного собственной важностью эго, но на деле же – это способ упорядочить свою жизнь и перестать цепляться за ложные ориентиры.
Бардак в голове прямо пропорционален бардаку в жизни. В общем случае — жизни всей страны. А глобально — всей планеты. Просто посмотри на мир. Именно это суммарно и творится в головах всех наших идейных лидеров. Да и в наших головах тоже... Мы все уже давно находимся в огромной беде. Откажись от иллюзий и отнесись к ситуации со всей серьёзностью. В будущее следует смотреть трезвым от индивидуализма взглядом. Оно никого не минует. Оно одно на всех, для каждого из нас.
deusfactussum@proton.me