Нет, мы не стали глуше или старше,
мы говорим слова свои, как прежде,
и наши пиджаки темны всё так же,
и нас не любят женщины все те же.
И мы опять играем временами
в больших амфитеатрах одиночеств,
и те же фонари горят над нами,
как восклицательные знаки ночи.
Живем прошедшим, словно настоящим,
на будущее время не похожим,
опять не спим и забываем спящих,
и так же дело делаем все то же.
Храни, о юмор, юношей веселых
в сплошных круговоротах тьмы и света
великими для славы и позора
и добрыми — для суетности века.
No, we have not become older or deafer,
We speak our minds like always, anyhow,
the jackets that we wear are black as ever,
the same old women still don’t love us now.
And once again we’re playing with the times
in amphitheaters of our solitude.
The shining streetlamps, standing all aligned,
like exclamations of the night, protrude.
We keep the past alive, without ceding;
it shares so little with the future day.
Awake, we still forget those who are sleeping,
and do the same things in the same old way.
Please keep, o humor, all the merry youth
in whirlpools of light and dark, courageous
for both the fame as well as for reproof
and kind-hearted – for the vanity of ages.