Высоко в небе облачко серело,
Как беличья расстеленная шкурка.
Он мне сказал: «Не жаль, что ваше тело
Растает в марте, хрупкая Снегурка!»
В пушистой муфте руки холодели.
Мне стало страшнно, стало как-то смутно.
О, как вернуть вас, быстрые недели
Его любви, воздушной и минутной!
Я не хочу ни горечи, ни мщенья,
Пускай умру с последней белой вьюгой.
О нем гадала я в канун Крещенья.
Я в январе была его подругой.
Весна 1911
Царское Село
High in the sky, the cloud grew grayer,
Like a stretched out squirrel pelt.
“I don’t care,” he said, “Snow Maiden,
That in March your frame will melt.”
My hands grew cold in the downy muff.
I felt scared, confused and wary.
How to bring back the weeks of his love
That passed, so transient and airy!
I want no vengeance or bitter grief,
Let me die with the blizzard’s last blitz.
I cast fortunes about him on Epiphany Eve.
In January, I was still his.
Spring 1911
Tsarskoe Selo