Сколько просьб у любимой всегда!
У разлюбленной просьб не бывает.
Как я рада, что нынче вода
Под бесцветным ледком замирает.
И я стану — Христос помоги! —
На покров этот, светлый и ломкий,
А ты письма мои береги,
Чтобы нас рассудили потомки,
Чтоб отчетливей и ясней
Ты был виден им, мудрый и смелый.
В биографии славной твоей
Разве можно оставить пробелы?
Слишком сладко земное питье,
Слишком плотны любовные сети.
Пусть когда-нибудь имя мое
Прочитают в учебнике дети,
И, печальную весть узнав,
Пусть они улыбнутся лукаво…
Мне любви и покоя не дав,
Подари меня горькою славой.
1913
A loved one makes her demands at will!
But she who’s unloved has no say.
How happy I feel that the water grows still
Under the ice today.
And I shall tread – with Christ beside me! –
On this shroud, so fragile and light.
So our descendants can judge us rightly,
Keep my letters safe by your side,
So they can look on you clearly and avidly -
Always brave, always wise, in command.
Can we leave any gaps in biography,
Even one so resplendent and grand?
Earthly drinks are too sweet anyhow,
Nets of love are too tight, all the same,
In their lesson books, years from now,
Let the children discover my name,
And shrewdly, they’ll smile from above,
Recognizing the sorrowful story,
You, who gave me no peace and no love,
Only grant me this bitter glory.
1913